Текст книги "Король: Вечный монарх. Сквозь время"

Чиновники поспешили покинуть помещение, и, пока последний из них не ушел, принц Пуён от волнения не находил себе места. Гон же, осматриваясь в комнате принца, заметил его семейную фотографию.

– Не поймите неправильно, Ваше Величество, – начал было принц Пуён. – Они пришли без предупреждения.

– Все в порядке, – ответил Гон спокойным тоном и указал на фотографию: девушка на ней широко улыбалась.

Это была дочь Ли Сынхока – старшего сына принца Пуёна, а значит, его внучка.

– У Сэджин все хорошо? – поинтересовался Гон.

– Да, она окончила ординатуру и присоединилась к нам в качестве научного сотрудника. Хотя она до сих пор немного неуклюжая.

– Сэджин со всем справится, не о чем беспокоиться.

Гон повернулся и посмотрел прямо в глаза принцу Пуёну. На его лице читалась тревога. Этот человек лучше прочих был осведомлен о событиях прошлой ночи и знал, что гуляющие по стране слухи, возможно, и не слухи вовсе.

– Вопрос: справлюсь ли со всем я?

– Ваше Величество… Неужели…

– Да. Мятежник Ли Рим все еще жив. И он не постарел ни на день за эти двадцать пять лет.

Принц Пуён остолбенел. Это была реальность, которую они оба ожидали, но никак не хотели принять. От одной мысли о Ли Риме в душе Гона вскипал гнев.

На этот раз ему удалось сохранить самообладание и спокойно произнести:

– Поэтому я вынужден снова покинуть дворец на несколько дней. Необходимо срочно выследить предателя. И встретимся мы с ним… не в Корейской империи.

Гон подумал о двери между измерениями, где нет ни начала, ни конца, ни ветра, ни самого времени. Он не желал повторения событий прошлой ночи и новых жертв. Поэтому, прикусив губу, продолжил буквально умоляюще:

– Поскольку вы второй в очереди на престолонаследие, вы должны оставаться во дворце. Ради меня и Корейской империи. Ваша безопасность превыше всего.

– Ваше Величество, вы не можете гнаться за ним в одиночку. Я не могу позволить вам так рисковать.

– Понимаю, вы беспокоитесь, но уверяю вас, я могу позаботиться о себе. И вы должны поступить так же. Защитите себя. Это приказ императора.

Гон принял решение, и он был непоколебим. Лучше, чем кто-либо другой, он знал и понимал значение иероглифов, выгравированных на мече, и принимал их. Принцу Пуёну оставалось лишь повиноваться.

– Слушаюсь. Сделаю, как прикажете, Ваше Величество.

Глава 6. Рискуя жизнью

В просторном номере отеля, погруженный в свои мысли, у окна стоял Ён. Звук хлопнувшей двери и шагов вернули его в реальность. Он ждал Тэыль одну, но вошедших было двое. Ён обернулся и встретился взглядом с Синджэ. Не ожидая увидеть здесь Ёна, Синджэ тоже остановился и насторожился.

– Думалось мне, ты придешь одна, – заносчиво произнес Ён.

– А мне думалось, что вы оба свалили, – раздраженно парировал Синджэ.

Тэыль пожала плечами и поспешила прояснить ситуацию:

– Этот остался. Нашему научно-фантастическому сюжету нужны вы оба. Так что возражения не принимаются.

Синджэ и представить не мог, как Тэыль была счастлива, что он наконец решил открыть сердце для правды. Она посмотрела на Синджэ: лицо у него было напряженное, но Тэыль отчего-то стало спокойнее. Она прошла через всю комнату, как будто у себя дома, и отдернула занавески. Что ж, панорамные окна вполне способны заменить доску. Тэыль быстро маркером набросала основные моменты: справа – Республика Корея, слева – Корейская империя, а между ними два прямоугольника – межпространственные врата Танганджиджу. Прикрепила фотографии Ли Сандо, Чан Ёнджи и Ким Гихвана, а также отметила хоспис в Янсоне, подробно рассказывая Синджэ, над чем работала все это время.

– Ли Сандо отправился в Корейскую империю из республики. – Тэыль переместила фотографию Ли Сандо со стороны Республики Корея на сторону Корейской империи. – И, кажется, Чан Ёнджи тоже собирается уйти в империю.

– Ким Гихван пришел в республику из империи, но его отправили обратно, – добавил Ён.

– У всех были телефоны, работающие в сетях 2G. Телефон Чан Ёнджи еще не найден. Сначала заедем в тюрьму.

Синджэ внезапно указал на фотографию Ким Гихвана:

– То есть ты имеешь в виду, что вы забрали его обратно в империю?

– Да, мы вернули его туда, где он должен быть.

– Кто вам дал право это решать? Без вести пропавший – та еще головная боль, – закричал Синджэ в ответ на упрямое сопротивление Ёна.

– Закон здесь помог бы с ним разобраться?

– Вы забрали его, чтобы судить? Что он сделал? Незаконно эмигрировал?

– Разве закон моей страны к тебе не относится? – резко возразил Ён.

Пораженный Синджэ машинально посмотрел на Тэ-ыль, чтобы оценить ее реакцию. У Тэыль, еще не знавшей всей правды о личности Синджэ, от удивления округлились глаза.

С сомнением качнув головой, она спросила:

– О чем вы говорите?

– Когда поедем к Чан Ёнджи? – быстро спросил Синджэ.

Ён, наблюдавший за этой сценой, решил тихонько ретироваться и предложил сходить за кофе. Тэыль подозрительно посмотрела на обоих, но ответа так и не дождалась.

Сейчас лучшее, что могли сделать Тэыль и Синджэ, – это найти телефон Чан Ёнджи. Придя к этому выводу, они покинули номер отеля, а Ён вновь остался один, только на этот раз в компании всех этих записей на окне. С помрачневшим лицом он вглядывался в имена и фотографии.

Расследуя дело Синджэ, Ён как-то наведался к нему домой и встретил там знакомое лицо. Мать Синджэ была точной копией одной из придворных дам, которую он видел во дворце. Это следовало учесть. Ёну казалось, будто картина наконец начинала прорисовываться. Он продолжал следить за матерью Синджэ и выявил неожиданную взаимосвязь: мать Синджэ в прошлом была знакома с матерью Ли Джихуна – Сон Джонхе. Та помогала им с переездом, когда семья Синджэ покидала особняк в Пхёнчхандоне.

Ён снова взглянул на окно и дописал еще два имени: Кан Хёнмин – на половине Корейской империи – и Кан Синджэ – на половине Республики Корея.

* * *

Тэыль сидела напротив Чан Ёнджи в тюремной комнате для свиданий. Синджэ стоял за спиной Тэыль, скрестив руки на груди. Итак, они снова встретились, но Чан Ёнджи, как и при первом допросе, сохраняла полную невозмутимость, как будто ей было нечего бояться. Однако Тэыль чувствовала, что все нужно перепроверить заново: наверняка они что-то упустили. На вопрос о 2G-телефоне Чан Ёнджи не моргнув глазом заявила, что ничего не знает.

– У тебя было два телефона: один – смартфон, а второй – из поколения 2G-связи.

– Не понимаю, о каком телефоне идет речь.

– Все ты понимаешь. – Тэыль пустила в ход припрятанный в рукаве туз – телефон, найденный в лавке Ли Сандо. – Это же твой?

Как только она достала его, маска невозмутимости Чан Ёнджи разбилась вдребезги: она-то думала, что хорошо его спрятала и никто его не найдет, но вот он здесь.

Тэыль подловила момент замешательства и продолжила давить:

– По нему вам сообщали информацию, которую не должны были знать другие, но твоя соседка случайно это услышала, поэтому ты убила ее так, как написано в сценарии. Ты была уверена, что в тюрьме надолго не задержишься. Верно? Так откуда телефон?

Потрясение было настолько сильным, что в голове у Чан Ёнджи помутилось. Она пыталась и дальше все отрицать, но голос ее дрожал.

– О чем вы… Я уже сказала, что понятия не имею, чей это телефон.

Теперь Тэыль не сомневалась, что у Чан Ёнджи имелся тайный телефон. И это было прямым доказательством ее причастности к темным делам Ли Рима. Тэыль и Синджэ переглянулись и быстро вышли комнаты для свиданий.

– Похоже, мы на верном пути. Нам удалось обмануть ее, подсунув телефон Ли Сандо, но мы до сих пор не знаем, где она спрятала свой. Точно не дома. Мы нашли там только зарядное устройство… Ты меня слушаешь?

Похоже, Синджэ мыслями был в другом месте. Про-следив за его взглядом, Тэыль увидела машину, выезжавшую со стоянки.

– Что, знакомая машина?

Синджэ задумался. Модель была популярной, но вот лицо водителя что-то ему напомнило. Да, точно. Однажды, когда они сидели в ресторане с руководителем Паком и ели мясо, он видел этот автомобиль с этим человеком за рулем.

– Кажется, я уже видел ее. Мне надо съездить в участок.

Синджэ быстрым шагом направился к машине, Тэыль последовала за ним.

В участке Синджэ первым делом пошел пробивать регистрационный номер машины: 7370. Она числилась в угоне, хозяин пропал без вести.

Открывая упаковку доставленного ранее пибимпаба в горшочке, Тэыль спокойно сказала:

– Это прям клише какое-то: за полицейскими постоянно следят всякие придурки на машинах с фальшивыми номерами. Интересно, тот раз у ресторана был первым или они уже давно за тобой приглядывают? И зачем они в тюрьму приезжали? Ничего на ум не приходит?

Синджэ подошел к общему столу, за которым сидела Тэыль, и, задумавшись на мгновение, выпалил:

– Тэыль, расскажи мне об этом побольше.

– Ты о чем?

– О том месте, куда ты уходила. Из научной фантастики.

Он тут же почувствовал на себе изумленный взгляд Тэыль. Синджэ взял в руки палочки для еды, но только для вида: кусок не лез ему в горло. Он постарался делать вид, что все в порядке, только бы Тэыль ничего не заметила. Синджэ желал лишь одного – просто жить обычной жизнью, как раньше. Вместе с Тэыль, которая за долгие годы стала для него близким другом, его семьей, а иногда, казалось, и чем-то большим. И чтобы так было всегда.

Но слишком многое уже необратимо изменилось, чтобы его желание могло стать реальностью. Особенно его раздражало, что другой мужчина постоянно крутится где-то рядом.

– Я была там всего один день.

Тэыль начала рассказывать все, что видела, в надежде, что Синджэ сможет принять эту правду.

– То место называется Корейская империя, и, в отличие от нашего мира, это единое государство. Можно сесть на поезд и доехать до Пхеньяна. Столица у них не Сеул, а Пусан. И там есть император, горячо любимый и почитаемый всем народом.

Опустив голову, Синджэ молча помешивал свой пибимпап[4]4
  Традиционное корейское блюдо, состоящее из белого отварного риса, который сверху покрыт салатом, овощами, кусочками мяса и яйцом. – Прим. пер.


[Закрыть]. Он вспомнил тот день, когда этот горячо любимый император горько плакал, переживая смерть отца.

– Я даже ходила там в наш участок. Там все по-другому, от формы до служебных авто. Но я так рада была встретить шефа Пака и детектива Сима: хоть что-то общее. Даже в том мире они были полицейскими, будто так суждено. Потом я пошла искать тебя.

Синджэ поднял глаза и посмотрел на Тэыль.

– Но тебя… там не было, ни в участке, ни в Пхёнчхандоне. Может, унаследовал семейный бизнес и стал богачом? Или, может, живешь где-нибудь за границей. Повезло тебе.

– Я был тут, – немного нерешительно и невнятно произнес Синджэ.

– Что? – удивленно спросила Тэыль.

Тэыль пыталась найти двойника Кан Синджэ в Корейской империи, но его там не было. Потому что он был здесь, и настоящее его имя – Кан Хёнмин.

Синджэ медленно закрыл глаза, а затем вновь открыл и попытался перевести тему:

– Хватит болтать, давай есть. Нам еще кое-куда надо заехать по пути.

* * *

Место, куда Синджэ привез Тэыль, оказалось колумбарием. Повсюду стояли склепы с урнами, а на надгробиях – фотографии скончавшихся людей. Цветы, оставленные когда-то посетителями, уже отцвели и поникли. Синджэ шел впереди, не говоря, куда направляется. Тэыль покорно следовала за ним, не задавая вопросов. Наконец он остановился перед чьим-то склепом.

Глаза Тэыль широко раскрылись от удивления, когда она увидела фотографию на надгробии. Она узнала лицо ребенка – это был Джихун. Позже она вспомнила, что уже была здесь, когда расследовала дело. Они стояли перед тем самым склепом, где похоронен мальчик.

– Синджэ… Как ты узнал об этом месте?

– Как-то Кённан попросила передать тебе отчеты. Сказала, секретная информация. Ну, я и заглянул в них, чтобы понять, над чем ты там втихаря работала, чем голова твоя забита. И вот куда меня это привело.

– Вот как… Я могу объяснить, кто этот мальчик.

Но Синджэ прервал ее:

– Это мне и самому известно. Поэтому мы здесь. Я знаю, почему ты не смогла найти меня в том мире.

– Почему же?

– Знаешь, зачем я стал полицейским? Я ждал, что однажды меня спросят, кто я такой, и надеялся, что в этот момент буду держать в руке пистолет, – чтобы или себя застрелить, или этого человека.

Эту историю Тэыль уже слышала однажды, но по-прежнему ничего не понимала. Да и Синджэ еще совсем недавно вряд ли смог бы что-либо прояснить. Просто мысли о судьбе преследовали его, и он пускался в раздумья. Но теперь он уверен. Человеком, которого он хотел застрелить, был «тот мужчина» – черная тень, что против воли переместила его в другой мир.

– Что ты хочешь сказать? В смысле когда спросят, кто ты такой?

– Помнишь тот день, когда Ынсоп оказался не тем Ынсопом, которого мы знали? Я позвал по имени этого парня, заявлявшего, что он император.

– Позвал по имени? Что ты имеешь в виду? Он назвал тебе свое имя? – изумленно спросила Тэыль, потому что ни при каких обстоятельствах этого просто не могло случиться.

Синджэ покачал головой и лишь усмехнулся в ответ, будто осознавая абсурдность собственных слов.

– Нет, я просто назвал его имя. Потому что я его помнил.

Он помнил мальчика, оплакивавшего своего покойного отца.

– Ли Гон – вот как его звали. Ты не нашла меня в том мире, потому что я жил в этом. С тобой. Меня там нет и не могло быть, потому что я и есть Кан Синджэ из Корейской империи.

От удивления Тэыль не могла сказать ни слова. Синджэ, который впервые спокойно говорил о себе с Тэыль, смотрел на фотографию Джихуна на надгробии. С гор налетел холодный ветер, мурашками пробежал по коже.

– И это факт, но я пока точно не знаю, кто же я на самом деле.

Синджэ не знал, как Тэыль отреагирует на эти новости, но, преодолев страх, обо всем рассказал ей и сразу же почувствовал облегчение, будто тяжкий груз упал с плеч. Он бросил нервный взгляд на Тэыль.

Пытаясь переварить информацию, она лишь глухо пробормотала:

– Так ты был здесь… Ты был здесь все это время.

– Но должен ли я быть здесь? Ты ведь… рада, что я здесь?

Когда-то он скитался по этому городу, одинокий, никому не нужный. И память о тех временах жила глубоко в его сердце. Синджэ прикусил губу, стараясь не заплакать, но не смог совладать с собой, глаза его заблестели от слез. Тэыль обняла его. В этот момент он казался как никогда хрупким и нежным.

Тэыль не знала, что ответить. Да и существовал ли он, этот правильный ответ? Ясно было только одно: человек перед ней – настоящий Кан Синджэ, друг, который стал ей как брат за эти долгие годы, проведенные вместе. В объятиях Тэыль Синджэ больше не мог сдерживаться. Слезы боли, что он подавлял в себе, вырвались наружу.

* * *

На двор уже спустилась поздняя ночь. Принц Пуён собирался отправиться во дворец, но перед этим зашел к себе в библиотеку. В тот момент, когда он наконец выбрал нужную книгу, в дальнем углу библиотеки что-то щелкнуло. На рабочем столе вдруг загорелась настольная лампа. Принц Пуён обернулся: кто бы мог зажечь ее? В кресле за столом, вальяжно откинувшись на спинку, восседал Ли Рим. Одежда и лицо его, освещаемые тусклым светом светильника, были залиты кровью: Ли Рим вырезал всю стражу, охранявшую дом принца, и тех, кто встал на его пути.

– Принц Гым! Но ты… Спустя столько лет ты ничуть не изменился… – пробормотал принц Пуён, инстинктивно отступив назад в ожидании нападения.

Увидев Ли Рима, ничуть не постаревшего за прошедшие двадцать пять лет, он нутром почувствовал, что здесь что-то нечисто.

– Чему ты удивляешься? Ты же первым понял, что тем трупом был не я. Дольше всех об этом знал.

– Стража, здесь есть кто-нибудь?

– Кажется, никого нет. Я вроде всех убил по пути сюда.

Принц Пуён дрожал, ноги подкашивались. Ли Рим презирал своего брата за слабость и малодушие ровно так же, как и бывшего императора Ли Хо, которого убил собственными руками.

– Чему ты удивляешься? Я пришел забрать то, что по праву мое.

Ли Рим поднял серебряное кольцо, то самое кольцо, которое двадцать пять лет назад нашли на трупе, выловленном в море и выданном за Ли Рима. Принц Пуён хранил кольцо у себя.

– Положи его. Это кольцо императора, оно нам не принадлежит.

– Я был первенцем, а значит, первым в очереди на трон. Просто родился от наложницы. Я его законный владелец. Кольцо мое!

– Чепуха! Мы не смеем зариться на него.

– «Мы»? Есть только ты и я, не будет никаких «мы».

Ли Рим поднялся из кресла и медленно подошел к старику, у которого даже не было сил убежать. Он схватил его за шею и прижал к стене. Принц Пуён сопротивлялся что было сил. А Ли Рим лишь тихонько рассмеялся: безнадежно, брату не вырваться из его тисков.

– Как можно отождествлять себя с кем-то, кто может запросто тебя убить?

– Ты… наглец!

Лицо принца Пуёна покраснело, глаза налились кровью, веки набухли. Возможно, эти слова станут последним в его жизни. Взгляд Ли Рима сверкнул безумием, а руки тут же с новой силой обхватили шею старика и сдавили еще крепче.

– Вот так я задушу нашего драгоценного племянника и заберу у него флейту. Я стану ее единственным обладателем.

Принц Пуён пытался что-то сказать, но из его горла вырвался только хрип отчаяния.

– Такие трусы, как ты, мой брат, обречены на смерть. А я тем временем собираюсь стать единственным хозяином двух миров, о существовании которых никто и понятия не имеет. А может, и не двух: кто знает, сколько их всего. Не могу ручаться за масштабы того, что я сделаю, когда флейта будет в моих руках.

Силы принца Пуёна таяли, попытки сопротивляться натиску Ли Рима постепенно ослабевали.

– Чтобы я смог все устроить, наш обожаемый племянник должен хорошенько пострадать – тогда он скорее потерпит крах. Поэтому я хочу, чтобы он потерял еще одного близкого человека – тебя, если быть точным.

Ли Рим сделал последний рывок и сжал шею брата еще сильнее. Налитые кровью глаза старика, который до последнего боролся за жизнь, начали медленно закрываться. Вскоре голова его упала набок, а тело безжизненно поникло. Ли Рим отпустил его, и тело принца бессильно рухнуло на пол. Присев рядом на корточки, Ли Рим надел принцу на палец серебряное кольцо.

– Все честно. Ты был умен, и я уверен, что ты это предвидел.

Кровь на лице Ли Рима уже успела запечься. Пол в комнате принца тоже был залит кровью. Завершив задуманное, Ли Рим неторопливо отправился на выход. Стояла зима, но лил дождь: природа словно оплакивала чью-то смерть.

* * *

Ли Рим шел по улице, даже не пытаясь вытереть с лица кровь. Он направлялся к книжному магазину, прикрываясь своим черным зонтом от дождя, как вдруг остановился. Перед входом в магазин, спрятавшись от непогоды под вывеской, сидел мальчик и читал книгу. На нем была черная толстовка, на голову накинут капюшон с кроличьими ушами. Мальчика часто видели здесь играющим с йо-йо.

Почувствовав чье-то присутствие, мальчик поднял голову и взглянул на Ли Рима. Грянул гром, сверкнула молния, и на лице Ли Рима стал ясно виден длинный шрам, как будто метка. А мальчик все смотрел. Его не удивлял ни кошмарный шрам на лице, ни одежда незнакомца, залитая кровью.

– Почему ты не испугался?

– Потому что любопытный. Не люблю кровь. Вы подрались с кем-то?

– Драка в самом разгаре. Впереди долгий путь. Что ты читаешь?

– «Король Артур». История о человеке благородных кровей. Он обнажил свой меч и стал королем. «Тот, кто обнажит застрявший в скале меч, непременно станет легендой», – наизусть зачитал мальчик отрывок из книги.

Ли Рим бросил на него пронзительный взгляд.

– Король лишь тот, в ком течет благородная кровь? Это плохая сказка. Забудь о благородной крови. Не она делает короля королем. Меч должен быть обнажен тем, кто умеет им пользоваться.

– Даже если это будет злодей? Как-то несправедливо.

– Не справедливость управляет мечом, а меч решает, что такое справедливость.

– Кажется, в вашем мире все очень запутанно, – угрюмо произнес мальчик.

Ли Рим удивленно посмотрел на него, пораженный смелостью и сообразительностью ребенка.

– Что ж, не буду вас задерживать. Мне любопытно узнать, чем закончится эта история.

Мальчик снова уткнулся в книгу. Ли Рим еще долго стоял, просто глядя на него. Было в нем что-то особенное.

Глава 7. Пересекая Вселенную ради любви

Тем временем Тэыль вернулась в отель, где остановился Ён. Как только она вошла в номер, он передал ей сотовый – тот самый, что она когда-то купила Гону. Теперь телефоном пользовался Ён – Гон оставил его, чтобы тот в республике мог выходить в интернет. Но у Ёна рука не поднималась открыть браузер. Как-то, желая отыскать информацию, Ён щелкнул по строке поиска, и ему выпала история запросов Гона, в которой он будто бы разговаривал с Тэыль.

Девушка с бесстрастным выражением лица взяла телефон и посмотрела на экран: «Любопытно было», «Посмотреть», «Что я там искал?», «Император», «Никогда», «Не оставляет следов», «Что делаешь?», «Работаешь?», «Или вся в повседневных хлопотах?», «Для меня», «Каждый визит в ваш мир», «Был волнительным», «Все из-за лейтенанта», «Чон Тэыль».

Тэыль, улыбаясь, листала историю запросов. Ён смотрел на нее, слегка наморщив лоб и гадая, какие эмоции она сейчас переживает. Дочитав все сообщения, Тэыль начала стирать одну запись за другой.

– Удивительно, что ты не удалил это. Все, я все стерла. Можешь смело пользоваться.

– Думал, захочешь себе оставить.

– Я все запомнила.

Чужое сердце – потемки. На лице Ёна отразилось недовольство: он был не в силах понять чувства Тэыль.

– Мы не должны оставлять никаких следов, так ведь? Нужно убедиться, что люди из вашего мира не оставят никаких следов в нашем.

– Знаешь что? Кроме самого императора, ты единственная, кто может так небрежно стереть слова, написанные им.

Тэыль спокойно смотрела на Ёна. Он уже давно понял, что Тэыль – человек своенравный и всегда делает то, что хочет, невзирая на правила. С самой первой встречи их отношения не заладились. Тем не менее лейтинант Чон Тэыль не испытывала к Ёну никакой неприязни. Она относилась к нему как к другу. Отчасти причина крылась в том, что у них с Ынсопом, который для Тэыль стал словно младшим братом, было одно лицо. Другая причина – Гон: так она пыталась защитить его.

В силу своего положения Гон не мог никому называть свое имя, Тэыль была одной из немногих, кому он открыл свое сердце. Время от времени Гон подшучивал над ее суровым характером и излишней холодностью по отношению к нему, но, бесспорно, рядом с ней он чувствовал себя комфортно, рядом с ней ему хотелось улыбаться. С тех пор как выяснилось, что Гон действительно был императором, они с Тэыль стали ближе, чем Синджэ, Ынсоп или Нари могли себе представить.

«Жизнь Гона постоянно под угрозой, а Ён без раздумий готов отдать свою жизнь во имя спасения императора, – подумала Тэыль, – а потому для него нормально в чем-то винить меня».

Получив от Ёна выговор за удаление истории поиска, она улыбнулась и спросила:

– Справишься?

– С чем? – От удивления Ён разинул рот.

– Со всем, что произойдет после поимки предателя Ли Рима.

Повисло минутное молчание, которое прервал резкий голос Ёна:

– Вы двое принадлежите к разным мирам. Так и будете кочевать туда-сюда?

Вопрос остался без ответа. Тэыль и Гон старались не думать об этом и не поднимать опасную тему.

– Его Величество – правитель империи. Он должен выбрать девушку, которая станет его императрицей. Сможешь ли ты бросить все и стать императрицей?..

Позже Тэыль поняла: Ён не доверял ей не потому, что сама по себе она плохой человек, – Ёну не нравились именно их отношения с Гоном. Он беспокоился об императоре и винил в происходящем Тэыль. Ведь Гон влюбился в человека, с которым не может быть вместе.

Ну конечно. Ён – несокрушимый меч Гона, его долг – его спасти. Не в силах ни смеяться, ни плакать, Тэыль легонько прикусила нижнюю губу, пытаясь справиться с накатывающими чувствами.

– …и вечно хранить тайну о существовании двух миров?

Так много вопросов, и так мало ответов, которые Тэыль могла бы дать. Единственное, что она поняла в тот момент, – что засиделась в отеле. Вопросы Ёна были слишком тяжелы.

* * *

Тэыль вернулась домой и взглядом отыскала в комнате цветочный горшок. Даже после того, как она перенесла его в комнату, семена цветов никак не всходили.

Тэыль взяла лейку и начала поливать землю, приговаривая:

– Сегодня днем было так хорошо, солнце ярко светило. Раз было так солнечно, я подумала, может… вы сумеете собраться с духом, чтобы сегодня наконец-то прорасти. Поэтому я так спешила домой.

Она упрашивала себя быть спокойной и терпеливо ждать, но все усилия пошли прахом. Тэыль почувствовала себя одинокой, она уныло смотрела на горшок с землей. И вдруг ее взгляд обратился к окну: она увидела знакомый мужской силуэт.

– Не может быть.

Фигура исчезла, как мираж. Тэыль бросилась из комнаты во двор. Из-за забора вышел Гон и медленно направился к ней. На нем был мундир из темной ткани, прошитый золотой нитью. Взгляд его был полон печали.

Гон посмотрел на Тэыль:

– У тебя все хорошо?

Ощущение подавленности ненадолго отступило, сердце радостно забилось.

Кивнув, со слезами на глазах Тэыль произнесла:

– В этот раз тебе понадобилось много времени.

– Пришлось добираться издалека. Я вдруг осознал, что никогда не дарил тебе цветы. Поэтому пересек Вселенную ради тебя.

У Гона в руке был букет синих цветов. Каждый день Тэыль мечтала об одном – увидеть Гона и сжать в своих объятиях, но, сделав шаг, она вдруг остановилась. Без всяких сомнений, это был Гон, ее любимый Гон, но что-то было не так. Тэыль, одолеваемая смешанными чувствами, колебалась, и Гон решил подойти первым. Он протянул ей букет, но Тэыль лишь мельком взглянула на них: ее глаза были прикованы к Гону. Встреча была слишком волнительной.

– Но теперь… я должен снова уйти.

– Нужно вернуться?

Тэыль схватила Гона за запястье. Обстоятельства были сильнее его, он не мог остаться.

Гон обратил на Тэыль тяжелый взгляд:

– Верно. Я понял, что не говорил тебе этого раньше.

Повисло молчание. Тэыль молчала и терпеливо ждала, когда Гон закончит.

Это было очень странно. Низкий голос Гона звучал совсем рядом, но казался таким далеким. Тэыль еле сдерживала слезы, глаза ее были красны.

– Я люблю тебя. Я безумно, до глубины души люблю тебя, – наконец сказал Гон.

После столь отчаянного признания Тэыль уже не могла сдерживаться, слезы градом покатились по щекам. Не в силах видеть ее горькие рыдания, Гон потянулся к Тэыль и крепко ее поцеловал. Глаза его были закрыты, но по щеке все же скатилась скупая слеза. Это был полный страсти поцелуй влюбленного, пересекшего ради любви Вселенную.

Он пришел не просто из другого мира – он пришел из другого времени. И Тэыль это знала.

– Настанет миг, когда покажется, что я исчез навсегда. Не хочу, чтобы ты слишком переживала из-за этого. Это значит, я иду сквозь застывшее время.

Голос Гона звучал все дальше и дальше. Через силу Тэыль медленно открыла глаза. Она все там же, во дворе, но рядом ни души. Казалось, поцелуй длился мгновение. И Гон исчез, оставив после себя лишь букет синих цветов.

Тэыль заплакала навзрыд и никак не могла остановиться. Она чувствовала себя такой жалкой и беспомощной, будто вот-вот исчезнет с лица земли.

«Если однажды он вернется, пройдя сквозь время, это будет значить, что все закончилось, трудности позади», – подумала Тэыль.

* * *

Тэыль остановила машину перед кафе, где собиралась встретиться с Синджэ. Выключила двигатель и уже собиралась достать ключ зажигания, но взгляд упал на прикрепленную к нему мерно покачивающуюся игрушку в виде льва. Эту игрушку подарил ей Гон. Девушка невольно вспомнила его визит прошлой ночью и снова была готова заплакать. Обида с новой силой захлестнула ее.

– Он меня бросил? Только попробуй вернуться, я тебе покажу.

Сейчас они не могли встретиться и она не могла задать ему вопросы. Оставалось только надеяться, что им вообще когда-либо вновь удастся увидеть друг друга. Тэыль быстро выдернула ключ зажигания и вышла из машины. Как только она вошла в кафе и села за столик, ей позвонила Кённан. Тэыль разговаривала по телефону, когда пришел Синджэ и сел рядом.

Кённан сообщила шокирующую новость: Чан Ёнджи покончила жизнь самоубийством. Однако в тот момент в тюрьме отключили электроэнергию, и ни одна камера видеонаблюдения не работала. Так как суицид в тюрьмах – явление редкое, Кённан забеспокоилась, ведь незадолго перед смертью Тэыль и Синджэ навещали девушку для допроса. Полицейские, расследующие это дело, могли бы заподозрить Тэыль и весь отдел в превышении полномочий и принуждении к даче показаний. Поблагодарив Кённан за оперативную информацию, Тэыль повесила трубку.

2G-телефон Чан Ёнджи до сих пор не нашли, но она все равно решила покончить с собой. Такой расклад дел ошеломил Тэыль. Если она была в сговоре с Ли Римом, то зачем убивать себя? Ведь Ли Рим мог вытащить ее из тюрьмы и заменить на двойника из Корейской империи.

– Они избавились от Чан Ёнджи, чтобы замести следы, – вдруг выдала Тэыль мрачным голосом, объясняя Синджэ суть их с Кённан разговора.

Чан Ёнджи пошла на убийство ради сделки. Однако тот, кто стоял за ней и использовал в своих целях, в итоге убил и ее саму. Синджэ удрученно взъерошил затылок.

Тэыль, так и не прикоснувшись к напитку, встала с места и сказала:

– Идем.

– Куда ты собралась? Тюрьма не в нашей юрисдикции, никто не даст тебе вмешиваться в расследование.

– Не туда. Сначала давай найдем Сон Джонхе. В колумбарии могут быть ее контакты как опекуна.

«В конце концов за всем стоит Ли Рим», – подумала Тэыль.

– Кто такая Сон Джонхе?

– Мать Ли Джихуна – мальчика, похороненного в том колумбарии, куда мы ходили. Его зовут Ли Джихун.

– Но если она его мама…

– Ты правильно понял. Она вылитая мать Ли Гона, значит, сейчас она, скорее всего, с Ли Римом. Адрес регистрации неверный. Там ничего нет, кроме рисового поля.

По дороге в колумбарий Тэыль и Синджэ связались с его управляющим: им нужны были сведения об опекуне Ли Джихуна. Однако, когда они прибыли на место, их ждало разочарование: администрация ничего не нашла.

– Да, я проверил то, что вы просили, но у нас нет никаких контактных данных опекуна покойного Ли Джихуна. Мы получаем платежи авансом на пять лет вперед. Всегда наличными.

Глядя на фотографию Джихуна, Тэыль на мгновение потеряла дар речи.

– Да уж… Об этом я не подумала. Тогда можем ли мы получить записи с ваших камер видеонаблюдения, пожалуйста?

– Не всего колумбария. Тех, что установлены на парковке, будет достаточно, – внезапно сказал Синджэ, до сих пор молчавший.

Управляющий пошел в офис администрации.

Следуя за ним, Тэыль с любопытством взглянула на Синджэ:

– Надо просмотреть все записи из колумбария, особенно отсюда. Ты же не знаешь, как выглядит Сон Джонхе.

– Знаю.

Когда он впервые здесь был, то в стекле, прикрывавшем фотографию, увидел отражение женщины. Синджэ не сразу понял, что она и была Сон Джонхе, но, немного поразмыслив, вспомнил ее лицо.