Текст книги "По приказу короля"

Никто, по-видимому, не заметил ее необычного поведения, а если и заметил, то не придал этому значения.

Девушке понадобилось одно мгновение, чтобы стряхнуть с себя и брата солому, но одна не замеченная ею соломинка запуталась в ее медных волосах и покачивалась при каждом движении.

– Почему она прячется? – со смехом спросил Саймон, когда Калли, взяв мальчика за руку, повела его в толпу.

– Пытается спастись от королевского надзора.

– Нам следует уведомить охрану? – Улыбка исчезла из глаз Саймона.

– Нет, думаю, мы сами сможем перехватить ее.

– Тогда чего мы ждем?

– Мне просто хочется понаблюдать за ее маневрами.

С лошади Сину легко было следить за передвижениями Калли по заполненным людьми улицам города. Низко наклонив голову, она одной рукой все время держала брата, а мальчик через каждые несколько шагов пытался остановиться, все время болтая обо всех и обо всем, мимо чего они проходили, и из-за этого они двигались медленно. Безусловно, если бы не ее брат, девушка уже была бы свободна.

– Стой!

Повернув голову, Син увидел в толпе Роджера Уоррингтона – рыцарь направлялся прямо к шотландке.

Через головы окружавших ее людей она поймала взгляд Роджера и, мгновенно схватив брата за руку, бегом бросилась сквозь толпу в противоположном направлении.

– Стой, я сказал! – громче крикнул Роджер.

– О, это очень хорошо действует, – саркастически заметил Син.

Приказы Роджера даже не замедлили шагов Калли, поэтому рыцарь попытался бежать за ней, но ему мешала толпа, и Син увидел на лице Роджера раздражение.

– Двадцать золотых гиней тому, кто остановит эту женщину и ребенка! – выкрикнул рыцарь.

Син проклял упрямство Роджера, потому что все на улице побросали свои дела и бросились в погоню за девушкой и мальчиком.

– Это неумно. – Саймон вслух выразил мысли друга, подобрав гораздо более пристойные слова, чем те, которые пришли на ум Сину.

Син осадил лошадь, когда Шайтан занервничал от внезапно поднявшейся на улице суматохи. Его боевой конь был натренирован на битву, и Сину меньше всего хотелось, чтобы из-за того, что Роджер был идиотом, пролилась невинная кровь.

– Теперь мы никогда ее не поймаем, – заметил Саймон.

– Да, но попытаемся.

Развернув лошадь, Син направился из толпы в боковую улицу. Что касалось лондонских улиц, то он хорошо их знал; к тому же он мог проследить путь девушки по шуму и выкрикам толпы. Он подгонял лошадь вперед с одной только мыслью: поймать девушку, пока разъяренная толпа не разорвала ее на куски.

В испуге Калли очертя голову неслась по улицам, и от напряженного дыхания у нее болели бока.

– Я больше не могу, – хныкал Джейми.

– Ты должен, милый. Если мы остановимся, они наверняка схватят нас.

Она не решилась сказать ему, что, вероятнее всего, толпа разорвет их в клочья, стремясь заработать двадцать золотых гиней, – ведь то, что предложил рыцарь, было целым состоянием.

Джейми споткнулся, и Калли обернулась, чтобы помочь ему, но не успела, разгоряченная толпа мгновенно окружила их.

– Я поймал их, милорд! – крикнул грязный мужчина, схватив Калли за руку.

– Нет, не ты, мерзкий попрошайка, это я поймал ее!

Крики раздавались со всех сторон, тысяча рук тянулась к ней и рвала ей платье и волосы, Калли кричала о. боли, но это никого, очевидно, не волновало.

– Джейми!

В толпе она не видела и не слышала брата.

А затем из ниоткуда вдруг появился огромный черный жеребец, и толпа разбежалась, когда лошадь, став на дыбы, сверкнула подковами, разгоняя людей.

С бьющимся сердцем взглянув вверх, Калли увидела лорда Сина. И когда он, с умением искусного воина успокоив лошадь, протянул Калли руку, она без колебаний приняла ее, а он поднял девушку и усадил впереди себя.

Оглядевшись, Калли увидела, что Джейми спас рыцарь с темно-русыми волосами на светло-серой лошади, и, с облегчением вздохнув, перекрестилась и быстро прошептала «спасибо» Господу и всем святым.

Но ее облегчение длилось недолго, она внезапно осознала, что за мужчина ее держит. Он излучал энергию, которая вызывала в ней странный жар. Хотя лорд Син, возможно, и был англичанином, в нем было что-то такое, что Калли находила чрезвычайно привлекательным, что-то, что вызывало в ее теле горячий сладостный трепет, который ошеломил ее.

В свои двадцать пять лет Калли вовсе не была наивной девушкой, которой ничего не было известно об отношениях между мужчинами и женщинами. Хотя мужчина никогда не прикасался к ней, ее замужние подруги позаботились просветить ее в отношении супружеских обязанностей. Но то, что они описывали ей, она всегда находила не совсем пристойным. Во всяком случае, до того момента, пока не увидела обнаженную грудь лорда Сина. В тот момент ее мысли совершили резкий поворот.

Калли не понимала почему, но мысль об интимных отношениях с ним не казалась ей неприятной или распутной. На самом деле ее очень занимал вопрос о том, каковы будут на вкус его губы и какие ощущения вызовут у нее его большие смуглые руки, касающиеся ее тела, пока она пальцами будет перебирать его волосы.

– Похоже, миледи, вы, вырвавшись из когтей Сциллы, угодили в лапы Харибды.

– Мой дядя говорит, что я обладаю особым талантом к этому. – Его низкий голос изменил ход ее мыслей, и она сосредоточилась на том, что с ней происходило сейчас.

Лорд Син улыбнулся, и Калли охватила странная слабость – от его улыбки у нее просто остановилось дыхание.

Повернув лошадь, Син направился обратно в замок.

– Вряд ли я смогла бы подкупить вас, чтобы вы нас отпустили, – сказала Калли.

– Вы и сами это понимаете.

– Все, что я хочу, – это попасть домой. – У Калли сжалось горло, и она проглотила слезы, услышав в его голосе суровую непреклонность. – Неужели вы этого не можете понять?

Глаза Сина затуманились, будто ее слова пробудили какие-то печальные воспоминания.

– Да, миледи, – бесстрастно ответил он, – я хорошо понимаю ваши чувства.

– Тогда почему вы не можете позволить мне убежать?

– Потому, что вы нужны Генриху здесь, чтобы он был уверен, что ваш народ оставит его в покое.

– Вы хотите сказать, оставит ваш народ в покое.

– У меня нет народа, – мрачно ответил он с потускневшим взглядом.

Калли мельком взглянула на его грудь, где английские рыцари носили гербы или отличительные знаки дворянства. У него на груди не было ничего, и внезапно она поняла почему.

– Если вы не принесли клятву верности Англии, тогда позвольте… – помолчав, заговорила она.

– Я принес клятву верности Генриху, и Генрих хочет, чтобы вы остались здесь.

– Чудесно, – бросила она, сжавшись от возмущения. – Но я не оставлю своих попыток.

– А я не перестану ловить вас.

Сложив руки на груди, Калли изо всех сил старалась не коснуться его. Но это было невыполнимой задачей, особенно когда его руки, словно стальные обручи, сомкнулись вокруг ее талии, удерживая ее в седле.

Они ехали по внутреннему двору замка, и Калли чувствовала исходивший от Сина теплый, пьянящий аромат ягод бузины и сандалового дерева, а лопатками ощущала мощные удары его сердца.

Этот загадочный мужчина был невероятно красив, и она понимала, что он вовсе не дьявол, каким старался себя представить, хотя он сам неоднократно называл себя так, а придворные постоянно уверяли ее в этом. Если бы он был злобным чудовищем, он не был бы способен на такую доброту и его не волновало бы то, что могло случиться с Калли и ее братом.

Когда они подъехали к конюшне, Калли увидела, что их ожидают английский король с двумя стоящими позади него телохранителями и еще небольшая группа знатных мужчин и женщин, которые с любопытством смотрели на прибывших и на короля, несомненно ожидая пищи для сплетен.

– Что случилось? – потребовал ответа король Генрих, когда всадники остановились перед ним, и его лицо было отнюдь не приветливым. – Нам доложили, что она убежала, и мы готовились послать на розыски.

Лорд Син помог Калли спуститься, а потом, перекинув через спину лошади длинную ногу, спрыгнул сам.

– Ничего, – ответил он и добавил после небольшой паузы: – сир. Просто леди почувствовала необходимость подышать свежим воздухом. Я все время не спускаю с нее глаз.

Пока Саймон и Джейми спускались с лошади, Генрих, прищурившись, подозрительно смотрел на Калли, Саймон мягко держал за плечо ее брата, и Джейми сохранял молчание, оробев в присутствии английского короля, про которого их дядя говорил, что это Люцифер, принявший человеческий облик. Неудивительно, что парнишка не смел пошевелиться.

– Что ж, – король выразительно посмотрел на лорда Сина, и Калли отметила, что его взгляд несколько смягчился, – нам очень приятно видеть вас двоих вместе. Мы надеемся, вы хорошо подойдете друг другу.

– Прошу прощения, ваше величество? – Калли охватило неприятное чувство, и она нахмурилась.

Не удостоив ее вниманием, Генрих шагнул к Сину и сказал тихо так, чтобы его услышали только они:

– Мы нашли такого священника, Син, и завтра увидим вас обоих обвенчанными.

Глава 4

– Простите, – с замиранием сердца повторила Калли, – что вы сказали?

Син не обратил на нее внимания, а взгляд короля стал холодным и скрытным.

– Мы были невнимательны? – спросил Генрих притворно невинным тоном. Он понимал, что девушка не имеет представления, о чем он говорит, и ее сердит, что он играет ею, как игрушкой. – Каледония Макнили, познакомьтесь со своим будущим мужем – Сином.

– Как ее зовут? – спросил Син, и Калли увидела, как в его черных глазах вспыхнула и разгорелась ярость при упоминании ее имени.

– Каледония[2]2
  Поэтическое название Шотландии


[Закрыть], – повторил Генрих.

Син выругался. Но Калли не могла понять, почему ее имя могло так взбесить его, хотя, честно говоря, ей было все равно. Она не собиралась выходить замуж за англичанина.

– Я не выйду за него замуж.

– Если вы хотите вернуться домой, то выйдете. – Недовольный ее тоном, Генрих нахмурился.

– Мои люди убьют его.

– Они, возможно, попытаются, – засмеялся Генрих, – но мы заверяем вас, что им это не удастся.

– Вы об этом знали? – обратилась она к Сину.

– Я еще должен дать согласие.

– Ты дал слово, – усмехнулся Генрих, – что, если мы найдем священника для церемонии, ты выполнишь условия нашего соглашения.

Скрестив руки на груди, Син внимательно, с подозрением смотрел на Генриха. Если бы ее будущее не зависело от итогов этого противостояния, Калли, возможно, нашла бы их поведение забавным. Женщине нечасто доводится видеть схватку двух таких могучих людей.

– Прежде всего, – медленно произнес Син, – я хочу познакомиться с этим вашим священником и убедиться, что он не какой-то крестьянин, переодевшийся в монашеские одежды.

– По-твоему, мы на такое способны? – Королю удалось выглядеть одновременно оскорбленным и ироничным.

– Нисколько не сомневаюсь.

– Син, мой мальчик, – рассмеялся король, – ты слишком хорошо нас знаешь, но на этот раз здесь нет никакого обмана. Такова воля нашего Спасителя, чтобы мы нашли тебе супругу.

– Такова воля Люцифера, чтобы вы мучили меня до того дня, когда он сможет забрать меня к себе.

– Возможно.

Калли по очереди смотрела на обоих мужчин. Она не представляла себе, каким образом между двумя англичанами могло быть заключено соглашение без ее согласия. Особенно если такое соглашение может нанести существенный вред ее клану.

– Какую бы сделку вы оба ни заключили между собой, меня она не касается. Я не выйду замуж за англичанина.

– Что ж, очень хорошо, – задумчиво протянул Генрих, поглаживая бороду. – Тогда мы введем армию на ваши земли и, чтобы гарантировать мир, уничтожим всех мужчин и детей мужского пола. А начнем завтра же утром с казни вашего юного брата.

Джейми, задохнувшись от страха, попятился и наткнулся на Саймона. Придя в ужас, Саймон подхватил мальчика и, прижав к себе, похлопал Джейми по спине, чтобы успокоить.

– Вы не осмелитесь на такое. – Хладнокровная угроза Генриха вселила в Калли ужас, и у нее чуть не остановилось сердце.

Ее вызывающие слова выходили за границы дозволенного, и все это понимали. Генрих бросил на нее взгляд, от которого Калли содрогнулась, но она все равно не собиралась отступать, особенно в таком серьезном деле, когда угроза касалась Джейми. И если Генрих попытается исполнить свое обещание, она сама лично проследит за тем, чтобы он заплатил своей жизнью за это преступление.

– Мы бы рекомендовали вам следить за своим языком, – произнес Генрих низким злым голосом. – Возможно, по происхождению вы и относитесь к шотландской королевской линии, но более вероятно, что это не так. Итак, вы на самом деле полагаете, что можете помешать нам выполнить то, что мы считаем необходимым для обеспечения процветания Англии?

Встретившись взглядом с Сином, Калли прочла в его глазах предостережение. Да, Генрих мог быть беспощадным, и они оба это понимали.

– Это нелепая идея, – твердо заявила она королю.

– Нелепая или нет, но настанет утро, и вы двое обвенчаетесь, а иначе наша армия вступит в Шотландию. Выбор полностью в ваших руках.

Калли встретила взгляд Генриха как равная. Она не собиралась показывать ему свой страх или свою дрожь. Если бы она была мужчиной, он никогда не посмел бы позволить себе такое, и ее возмущало, что эти англичане такого низкого мнения о своих женщинах. Ей очень хотелось, чтобы все это было блефом, но она понимала, что это правда.

Повстанцы ее клана, руководимые неизвестным человеком, которого все называли Рейдером, были безжалостны к тем англичанам, что осмелились обосноваться в Шотландии. Калли была убеждена, что единственной причиной, почему Генрих так долго воздерживался от нападения на ее клан, было главным образом ее родство с королем Шотландии Малькольмом, и именно это обеспечивало ей безопасность.

Будучи кузиной шотландского короля, Калли большую часть своей юности провела при его дворе и знала королевский образ жизни и королевский образ мыслей, поэтому она понимала, что если посмеет привезти Сина в Шотландию, то те повстанцы, которые нападали на англичан, без сомнения, нападут на него и его людей. И тогда в считанные дни начнется открытая война.

Все признаки катастрофы были налицо.

Внутренним взором Калли ясно видела всю картину: в ее страну входят войска Сина, и его солдаты сводят счеты с людьми ее клана, ненавидящими все английское. Ни одна сторона не отступит и не образумится. Члены ее клана не станут терпеть английскую армию на своих землях.

Что же ей делать?

– Какую армию вы приведете в мою страну? – спросила она Сина, со страхом ожидая ответа.

– Никакой. Я прибуду один.

Генрих громко смеялся, до тех пор пока не понял, что лорд Син не шутит.

– Ты же несерьезно это говоришь.

– Даже прибытие в Шотландию всего десятка английских рыцарей приведет именно к тому конфликту, которого вы стремитесь избежать. Единственная возможность обеспечить мир – это один человек против них, – невозмутимо пожал плечами Син.

Калли поразили глубокое знание ее народа, проявленное Сином, и его бесстрашие. Но отправиться одному на вражескую территорию и ожидать, что противник покорится и поклонится ему, было величайшей глупостью. Никогда не настанет день, чтобы шотландцы пошли на такое.

– Они тебя убьют. – Генрих с помрачневшим лицом окинул Сина сердитым взглядом.

– Вы же сказали, что они этого не сделают, – напомнил ему Син.

От приступа гнева Генрих еще сильнее помрачнел, а придворные зашептались, склонив друг к другу головы, и Калли вспомнила, что все обсуждение происходит под пристальным вниманием свидетелей.

– Это было сказано тогда, когда мы полагали, что с тобой будут наши люди, – покачал головой Генрих. – Нужно быть дураком, чтобы…

– Я поеду с ним.

Калли обернулась к Саймону, который до сих пор держал на руках Джейми. Глаза мальчика были как два блюдца, и он все еще нервно покусывал кулак.

– Саймон, – произнес Генрих, – мы были лучшего мнения о вашем уме и не думали, что вы ввяжетесь в эту историю.

– Нет, ваше величество, – Саймон, очевидно, все обдумал, – в этом смысле я, по-видимому, весьма склонен к самоубийству. А кроме того, мне всегда хотелось побывать в Шотландии.

– Кто сказал, что я это позволю? – усмехнулся Син.

– Позволишь или нет, но я там буду. – У Саймона в уголках рта играла дерзкая, непочтительная улыбка. – Я просто посчитал, что с тобой будет приятнее путешествовать, но я в любом случае отправлюсь в Шотландию. Нужно, чтобы кто-то был у тебя за спиной.

– Уверяю, моя спина прекрасно защищена. – Слова друга, казалось, изрядно позабавили лорда Сина.

Что-то невысказанное промелькнуло между этими мужчинами, что-то, что, очевидно, связывало их как братьев и в то же время было зловещим и холодным, если судить по мучительному выражению глаз обоих.

– Да, я это знаю, – согласился Саймон. – Но даже сильнейшему из нас время от времени может понадобиться помощь друга.

– Я ценю твою заботу, Саймон. Однако я еще должен дать согласие на женитьбу.

– Ты согласился, – настаивал Генрих.

Калли хотела было возразить, но передумала. Для нее существовала только одна надежда – убежать.

Бессмысленно спорить с людьми, которых ни на йоту не интересует ее мнение. Для Генриха она была не больше чем пешкой в политической игре, которую можно было использовать по своему усмотрению.

А что касается Сина, то Калли не понимала, что же он приобретет благодаря их союзу. Но тем не менее она не собиралась оставаться здесь столь долго, чтобы получить возможность это выяснить. Она должна во что бы то ни стало убежать отсюда, от этих людей, из этой ужасной страны, а иначе все пропало.

– Ну, что ж, – медленно заговорила Калли, пятясь от них, – если завтра я вынуждена буду выйти замуж, то мне лучше всего вернуться к себе в комнату, чтобы приготовиться к церемонии.

– Ты собираешься выйти замуж за дьявола? – Джейми скривил губы при этой мысли. – Спорю, у тебя вырастут рога, если ты это сделаешь.

Не обращая внимания на слова брата, она забрала его из рук Саймона.

– Интересно, не появится ли у тебя еще и хвост? – Джейми качал головой, как старик, выговаривающий ребенку.

Калли вздохнула. Ну что ж, по крайней мере мальчик снова обрел дар речи. Она шикнула на него, но Джейми продолжал болтать о последствиях брака с дьяволом.

– Держу пари, у тебя родятся дети с языками, как у змей. И еще с чешуей. Как ты думаешь, у них в зубах будет яд, когда они будут меня кусать? Ты же помнишь тот раз, когда ребенок Робби меня укусил? Думаю, у меня до сих пор остался багровый синяк. Дермот сказал, он прокусил до самой кости.

Мальчик продолжал лопотать, вместе с сестрой возвращаясь обратно в замок, а Син смотрел им вслед.

Девушка как-то уж слишком быстро изменила свои намерения, и Син понял ее замысел, почти отчетливо прочитал ее мысли – она замышляла новый побег.

– Присмотри за ней, пока я поговорю с Генрихом, – попросил он Саймона, жестом подозвав его к себе.

– Пусть она убежит из-под охраны, и тебе не придется на ней жениться.

– Я знаю. И все-таки присмотри за ней. Она обладает живительной способностью попадать во всякие неприятности.

Калли вместе с Джейми шла к замку и все время чувствовала на себе взгляд Сина, а остановившись у двери и оглянувшись, обнаружила в нескольких шагах позади себя Саймона.

О, этот проклятый лорд Син, должно быть, послал рыцаря следить за ними. Ну и пусть, это нисколько не нарушит ее планы, просто ей придется более тщательно подготовить свой побег. В юности она часто обманывала свою проницательную няню, чтобы выскользнуть из замка и поплавать голой в озере. Если она могла провести Торну, которой нельзя было отказать в способности читать мысли Калли, то она легко сможет обвести вокруг пальца какого-то англичанина.

Когда Саймон подошел ближе, Калли увидела черного ворона на его зеленом плаще. По ткани и модному покрою одежды и по достоинству, с каким держался рыцарь, Калли поняла, что он обладает положением в обществе и богатством, – несомненно, он дворянин.

– Чем вы владеете? – вежливо поинтересовалась она.

– Только самим собой, миледи, – ответил он, открывая ей дверь. – Я безземельный рыцарь.

– Друг лорда Сина?

– Пожалуй, я настолько ему близок, как если бы был его другом. – Он немного посторонился, пропуская Калли.

– Как это понимать?

– У него есть только враги и еще те, кто стремится, чтобы молва о его расположенности к кому-то достигла королевских ушей. – Закрыв дверь за ней и Джейми, Саймон по светлому коридору, ярко расцвеченному благодаря окнам с цветными стеклами, повел их к лестнице.

– Можно мне поиграть с вашим мечом? – попросил Джейми.

– Когда подрастешь. – Саймон взъерошил мальчику рыжие волосы, и его глаза смягчились и потеплели. – Знаешь, – засмеялся Саймон, когда сорванец показал ему язык, – говорят, что каждый раз, когда мальчик высовывает язык, он призывает ночных великанов-людоедов туда, где сам спит.

– Это неправда. – Джейми быстро взглянул на сестру. – Не правда ведь, Калли?

– Я ничего не знаю об этих ночных великанах-людоедах, – пожала она плечами.

Джейми побежал наверх впереди них.

– А в какую категорию попадаете вы? – вернулась Калли к их разговору. – Ищете его расположения или числитесь его врагом?

– Я отношусь к третьей, особой категории, куда входят только я, мой брат и король. – Он остановился и открыто посмотрел на нее. – Я обязан Сину жизнью и, весьма вероятно, еще и здравым рассудком. Он в свое время сделал для меня то, что ни один ребенок никогда не должен делать, и я каждую ночь благодарю Бога за то, что этот человек не предал меня в то время, когда любой другой мальчишка защищал бы только самого себя и спрятался бы в каком-нибудь углу.

– И поэтому вы собираетесь в Шотландию, чтобы умереть вместе с ним?

– Вы не понимаете. – Он со всей прямотой посмотрел на девушку, и при его словах у нее по спине пробежал холодок.

Что бы ни произошло с ними, это, вероятно, было по-настоящему ужасно.

Саймон взглянул на самый верх лестницы, где у двери их ждал Джейми, и, понизив голос, чтобы мальчик не мог его услышать, стал рассказывать:

– Я был почти такого возраста, как ваш брат, когда Син накрыл меня своим телом, чтобы спасти. В тот день он едва не лишился жизни из-за этого. В ту ночь, когда убили мою мать, именно Син спрятал меня от ярости ее убийц. Из-за стены, за которой я прятался, мне было слышно, как его били, но он не выдал моего убежища. Бывает, по ночам я все еще слышу и вижу, как он принимает на себя удары, защищая меня не только в ту ночь, но и в течение всех лет, когда мы жили в Рейвенсвуде. Последний раз, когда я его видел, он был еще ребенком, и тогда мужчина, державший его рукой за горло, поклялся, что Син еще пожалеет о том, что помог мне. Зная этого мужчину так, как знаю его я, я могу быть совершенно уверен, что он выполнил свое зловещее обещание.

Калли была потрясена тем, что рассказал Саймон, и это имело большое значение для понимания человека, которого она знала как лорда Сина. Ее влекло к Сину, но она не могла позволить ему стать для нее чем-то большим – особенно сейчас, когда ей необходимо обдумать план побега.

Поднявшись по лестнице, Калли приобняла Джейми и открыла дверь в свою комнату.

Син провел несколько часов, стараясь отговорить Генриха от его безумной затеи, но король остался непоколебим.

Проклятие!

Одна мысль о женитьбе вызывала у Сина тошноту. Что он будет делать с женой?

Он был не из тех людей, которым нужен уют, и тем более не из тех, кто о нем мечтает. А еще скажут: очаг, дом и – Господи, прости! – любовь.

Нет, все, что нужно ему, – это чтобы его оставили в покое.

У него в мыслях вдруг возник непрошеный образ брата Брейдена и невестки Мэгги. Всегда, когда его невестка смотрела на его брата, в ее глазах появлялся яркий, слепящий свет.

На Сина никто никогда не бросал таких взглядов.

За всю его жизнь лишь несколько человек смотрели на него не с презрением и ненавистью, да он и не нуждался в чьей-то нежности, он прекрасно жил без нее. Так почему сейчас он должен менять свою жизнь?

И все же…

Син покачал головой – он запретит себе думать об этом, он сделает, как желает Генрих. Но еще оставались шансы переубедить его. Пока брак не заключен, от него еще можно отказаться. Син поедет в Шотландию, разыщет этого Рейдера, который донимает людей Генриха, расправится с ним и снова получит свободу.

Генрих будет счастлив, и Каледония, он был абсолютно уверен, тоже.

Каледония…

Ее имя прозвучало насмешкой, и Син выругался.

«Я ненавижу все, имеющее отношение к Шотландии и ее народу, и охотнее сгнию от чумы, чем позволю хотя бы кусочку своего тела снова оказаться в Шотландии».

Клятва Сина эхом прозвучала у него в мозгу, и он, кипя от возмущения, пошел вверх по лестнице, направляясь к себе в комнату.

Оказавшись на лестничной площадке, он вначале не нашел ничего странного в том, что коридор возле его и Каледонии комнат пуст, но затем его удивил ритмичный стук, доносившийся из-за закрытой двери комнаты девушки.

Взявшись рукой за рукоять меча, он остановился и, нахмурившись, прислушался.

Тук-тук… тук-тук… тук-тук… Вскинув голову, Син подошел ближе к темной дубовой двери и положил руку на дерево.

С похожим звуком кровать стучит о стену, когда двое…

А когда Син еще и услышал глухие стоны, его пронзила ярость, и он сжал руку в кулак. Нет! Неужели Саймон не мог придумать ничего лучше?!

Син прижал ухо к двери. В происхождении звука нельзя было ошибиться: это определенно кровать с ужасающей силой стучала о каменную стену. А ритм мог соответствовать только движениям мужчины.

– Саймон, – едва слышно прошипел Син, – ты покойник.

Вытащив их ножен меч, Син прищурился и, распахнув дверь, увидел на кровати под одеялами два бугра, извивающихся как одно целое.

Син не мог припомнить, когда в последний раз что-либо приводило его в такую ярость. Непонятно почему, но мысль о том, что Саймон лишил Каледонию девственности, пробудила в нем жажду крови, крови Саймона – всей, до последней капли.

Едва сдерживая свой гнев, Син приблизился к кровати и приставил меч к пояснице большого бугра – оба бугра замерли.

– Не дай Бог, чтобы это было то, что я думаю. – С этими словами Син сорвал одеяло с кровати, и шок от открывшейся перед ним картины приковал его к полу.

Саймон, привязанный веревкой к кровати и куче подушек, лежал на боку, полностью одетый и в мокром сюртуке; его волосы были взъерошены, во рту торчал кляп из тряпки, глаза распухли, покраснели и горели настоящим бешенством.

Убрав меч в ножны, Син достал кинжал, чтобы освободить друга от кляпа.

– Это совсем не то, что ты думал, – сказал Саймон, – но это именно то, что ты думаешь сейчас.

– Что, черт возьми, произошло? – Син принялся разрезать веревки, которыми Саймон был привязан к кровати и подушкам.

– Она сказала мне, что у нее женские проблемы. – Лицо Саймона покраснело от гнева. – А потом, когда я зашел проверить, не следует ли послать за доктором, она плеснула мне в глаза какого-то колдовского варева.

– А почему ты мокрый?

– После того как они привязали меня, девушка постаралась, чтобы я захлебнулся.

– Мне следовало бы оставить тебя здесь. – Син рассмеялся бы, если бы не был занят решением проблемы, кого задушить первым – Каледонию или Саймона.

– Тогда, пожалуйста, так и сделай, если это спасет меня от этой дьяволицы.

– Есть какие-нибудь предположения, куда она направилась? – спросил Син, разрезая последнюю веревку.

– Абсолютно никаких.

– Давно она убежала?

– По крайней мере час назад.

Син выругался. За такое время она могла уже быть где-нибудь в Лондоне.1

Остановившись, Каледония осматривала лондонские улицы. Послеобеденная толпа, заполнявшая пространство между огромными зданиями, была еще довольно плотной, но никто не узнавал ни Калли, ни Джейми.

Крепко взяв брата за руку, Калли направилась на север, к гостинице, которую запомнила, когда останавливалась в ней по дороге в Лондон. Хозяин гостиницы держал лошадей для продажи, и, если Калли туда доберется, то на те деньги, которые ей удалось утаить от Генриха, она сможет купить себе и Джейми по лошади. Когда король взял ее в заложницы, он и представить себе не мог, что у нее в корсаже хранится небольшое состояние.

Уезжая из гостиницы, они наденут одежды прокаженных, и тогда никто, даже воры, не осмелятся остановить их, и они вскоре будут дома.

– Мы до самого дома будем идти пешком? – спросил Джейми.

– Еще совсем немного, милый, – улыбнулась Калли.

– Но, Калли, у меня устали ноги. Разве нельзя остановиться и немного отдохнуть? Только чуть-чуть. Всего минуту-другую, а иначе мои ноги отвалятся, и я больше никогда не смогу бегать.

Но им нельзя было останавливаться, во всяком случае, сейчас, когда они были близки к тому, чтобы покинуть это ужасное место.

Взяв Джейми на руки, Калли прижала его к себе и снова зашагала.

– Ох, парень, ты стал тяжелым, – сказала она, обходя женщин, несших с рынка корзины с продуктами. – Знаешь, я еще помню время, когда ты весил не больше птичьего перышка.

– Папа пел мне тогда?

От его вопроса у Калли сжалось сердце. Бедный Джейми едва помнил их отца, который умер почти три года назад.

– Да, – она крепче прижала к себе мальчика, – он пел тебе каждый вечер, когда твоя мама укладывала тебя в постель.

– Он был таким же большим, как Дермот?

– Еще больше, чем Дермот. – При упоминании о брате Калли улыбнулась. В свои шестнадцать лет Дермот был выше ее, а их отец был почти такого же роста, как лорд Син.

– Как ты думаешь, отцу доставит счастье увидеть мою маму, когда он на небесах с твоей?

– Господи, малыш, где ты откапываешь такие вопросы? – удивилась Калли.

– Ну, меня просто это интересует. Один из королевских рыцарей сказал мне, что бедные слуги не могут попасть на небеса и туда попадают только знатные люди. Тогда я и подумал, что Господь Бог не захочет, чтобы моя мама была там с твоей.

Эти глупости вызвали у Калли глубокий вздох. Хотя в ее матери, возможно, текла королевская кровь, а мать Джейми была дочерью простого пастуха, только глупец мог говорить такую несусветную чушь, тем более маленькому ребенку.

– Он дразнил тебя, Джейми. Бог любит всех людей одинаково. Твоя мама добрая, она нас любит, и Господь в своей милости примет ее на небеса вместе с остальными, когда, не дай Боже, она умрет.

– Хорошо, а что…

– Джейми, прошу тебя, – взмолилась Калли, – мне не хватает дыхания, чтобы нести тебя. Пожалуйста, больше никаких вопросов.

– Хорошо. – Обняв сестру руками за шею, он положил голову ей на плечо.

Калли шла, пока хватило сил, но через некоторое время у нее заболели спина и руки. – Малыш, я хочу, чтобы ты немного пошел сам.

Спустившись, Джейми уцепился за юбку сестры, и они пошли по следующей заполненной народом улице.

– Как ты думаешь, сколько дней нам понадобится, чтобы пешком пройти через Лондон? Сто? Двести?

– В конечном счете мы выберемся отсюда. Постарайся не думать об этом. Думай о том, как мы снова будем дома.