Текст книги "По приказу короля"

– Вижу, вы умеете обращаться с мужским оружием, – холодно улыбнулся черный рыцарь.

Несколько мужчин сдавленно хихикнули, а Калли густо покраснела, услышав это замечание.

– Мне не доставляют удовольствия ваши оскорбления.

– Уверяю, миледи, я и не собирался оскорблять вас. Меня восхищает женщина, которая может постоять за себя.

Калли не могла понять, искренне говорит он или насмехается, выражение его лица было непроницаемым.

– А теперь опустите меч.

– Нет, – твердо заявила она, – не опущу, пока мой брат и я не будем свободны.

– Миледи! – Калли узнала голос горничной, которая помогала им бежать. Девушка выглянула из темного дверного проема замка, чтобы узнать, что происходит. – Делайте, как говорит его милость, миледи. Пожалуйста, умоляю вас. Вы понятия не имеете, кто он, но послушайтесь меня. Возражать его милости – самое последнее дело.

– Меч. – Черный рыцарь протянул к Калли руку. По какой-то непонятной причине она чуть было не повиновалась. Но один взгляд на Джейми – и Калли поняла, что нельзя упустить великолепную возможность. Сделав шаг к черному рыцарю, она повернула меч и приставила острие к его горлу, но, к ее изумлению, рыцарь не отступил и даже не пошевелился. Он просто смотрел на нее своими черными глазами спокойно и терпеливо, как змея, ожидающая, когда ее жертва подойдет достаточно близко, чтобы броситься на нее.

Калли замерла.

Затем в мгновение ока он с невероятной быстротой шагнул вперед, зажал конец лезвия между предплечьями и резко выдернул меч у нее из рук. Когда, описав высоко в воздухе дугу, меч, вращаясь, опускался, рыцарь ловко поймал его за рукоятку, затем повернул и глубоко вогнал клинок в землю рядом с собой.

– Неужели ваша мать никогда не говорила вам, что нельзя искушать дьявола, если вы не хотите заплатить за это слишком высокую цену? – Улыбка мужчины стала еще холоднее, чем прежде.

У Капли болели пальцы, после того как у нее из рук выбили рукоятку меча, но она ничего не сказала. По правде говоря, она не знала, что отвечать. Она знала только, что потерпела поражение, хотя прежде никто и никогда не мог ее обезоружить, а этот человек даже не вынул своего меча из ножен. И это унижение причинило ей острую боль.

– Итак, как, по-вашему, поступить с этим разбойником? – спросил рыцарь, державший Джейми.

– Достаточно хорошей порки, а потом пусть он вычистит пару выгребных ям, – предложил кто-то.

Все, кроме черного рыцаря, засмеялись.

– Нет! – выкрикнула Калли, хотя на нее никто не обращал внимания.

– Отпустите мальчика, – приказал черный рыцарь тем же спокойным тоном и с угрожающим блеском в глазах посмотрел на остальных.

– Да будет, милорд, неужели нам нельзя немного поразвлечься с ним?

– Для меня развлечение состоит в том, чтобы утихомирить тех, кто возражает мне и раздражает меня. – Он обратил грозный, непроницаемый взгляд на говорившего рыцаря. – Что скажете, если я немного поразвлекусь с вами?

Рыцарь, побледнев, мгновенно отпустил Джейми, и мальчик, подбежав к Калли, вцепился руками в грубую ткань ее юбки.

– Ты видела, что он сделал? – громким шепотом спросил Джейми. – Астер умер бы, если бы узнал, что ты позволила безоружному сассенаху отобрать у тебя меч.

– Ш-ш, – тихо сказала Калли, одной рукой прижимая его к себе и глядя на черного рыцаря.

– Думаю, вам пора вернуться в свою комнату, миледи. – Взгляд мужчины так и не дрогнул.

Калли вскинула подбородок, стараясь выразить бесполезное презрение. Черный рыцарь так же хорошо, как и она, понимал, что перехитрил ее – на этот раз. Но Калли не сомневалась, что в следующий раз найдет способ взять верх над этими англичанами и они с Джейми будут дома, где им и положено быть.

Держа голову как можно выше, Капли повернулась и вместе с Джейми, не выпускавшим ее юбку, направилась обратно к замку.

Горничная держала для нее дверь открытой, но при приближении черного рыцаря отпрянула в сторону.

Он провожал их обратно вверх по лестнице, и хуже странного ощущения то жара, то холода, пробегавшего по телу Калли, было то, что Джейми всю дорогу оглядывался на рыцаря с благоговейным восхищением, написанным на его детском личике.

– Скажите мне, – спросила Калли, когда они приблизились к концу лестницы, – почему все так вас боятся?

– Дьявола все боятся. – В первый раз она уловила нотку горечи в голосе черного рыцаря. – Разве не так?

– Вы человек, сэр, а не дьявол, – усмехнулась в ответ на его слова Калли.

– Вы так полагаете?

– Я это знаю.

– Правда? Тогда вы, наверное, ведьма, если так близко знакомы с дьяволом? – В его голосе прозвучало что-то похожее на иронию.

Рассерженная его вопросом, Калли остановилась на самом верху лестницы и обернулась к рыцарю. За меньшие прегрешения людей сжигали и вешали, и, несомненно, эти англичане были бы рады увидеть, что ее казнят как ведьму.

– Я богобоязненный человек.

Он стоял так близко к ней, что Калли ощущала теплый, свежий запах его кожи.

– А я нет, – произнес он глухим голосом, и его глаза обожгли ее острым, пристальным взглядом.

Калли вздрогнула, потому что не было никакого сомнения в том, что он имел в виду.

К ужасу Калли, он, протянув руку, коснулся ее щеки, и тепло этой руки удивило Калли, а когда он погладил пальцем кожу возле ее уха, у нее по всему телу побежали мурашки. Она не могла поверить в нежность его прикосновения, в то, как его пальцы легче перышка касались ее кожи. С ее телом произошло что-то странное, оно затрепетало и заболело от желания, которого она никогда прежде не знала.

Затем рыцарь сдвинул назад накидку к а ее голове и, проводя рукой вдоль линии волос, согнутым пальцем зацепил прядь волос и вытащил ее из-под накидки. Скривив уголок рта, он с отвращением смотрел на свою руку.

– Рыжие, – почти прорычал он. – Мне следовало догадаться.

– Прошу прощения, – смутилась Калли, не понимая, почему такая ерунда, как цвет ее волос, могла вызвать у него лютую ненависть, когда на все остальное он никак не реагировал.

Его лицо снова приняло непроницаемое выражение, он убрал руку от лица Калли и отступил на шаг.

– Элфа, – обратился он к горничной, – проводите миледи к ней в комнату и проследите, чтобы она там и оставалась.

– Да, милорд, – ответила горничная, низко присев в реверансе.

Син не сдвинулся с места до тех пор, пока шотландка не вошла к себе в комнату.

«Следовало дать ей убежать».

Честно говоря, на мгновение у него возникло такое намерение, и только его преданность Генриху помешала его осуществить – да, это и еще такая малость, как его Уверенность в том, что ему никогда не придется на ней жениться, несмотря на ту огромную власть и деньги, которыми владел Генрих.

И все же…

Син почувствовал легкий укол сожаления, вспомнив, как она едва не обезоружила Роджера.

Девушка обладала характером, он это понял, но такой характер перед лицом врагов был больше недостатком, чем достоинством, Син это знал.

Покачав головой, чтобы избавиться от тягостных воспоминаний, о которых он не хотел думать, Син пошел по узкому коридору в свою комнату, которая, как оказалось, находится рядом с комнатой девушки.

Увидев в этом преднамеренную хитрость Генриха, Син стиснул зубы. Неудивительно, что этот человек стал королем; по упрямству он мог бы соперничать с ослом, но оно все же не шло ни в какое сравнение с упорством Сина.

Открыв дверь в свою комнату, Син прошел к стоявшей под окном спартанской кровати. Большую часть своей жизни он провел при дворе Генриха и в отличие от других придворных никогда не претендовал на то, чтобы иметь роскошную постель. Пока кровать была достаточно большой, чтобы он мог на ней поместиться, и имела одеяло, она его вполне устраивала.

Очень осторожно сняв с себя плащ и кольчугу, Син положил их на небольшой сундук, стоявший в изножье кровати, и осмотрел раны, которые меч девушки оставил у него на предплечьях. Не обращая внимания на боль, Син, развязывая рукава сорочки, прошел к умывальнику, повесил пропитанную кровью одежду на простой деревянный стул и, налив в миску воды, смыл с рук кровь.

Потянувшись за тряпкой, Син услышал шум в коридоре за дверью и, схватив с кровати меч, распахнул дверь.

Три королевских гвардейца тащили мальчика из комнаты шотландки, а четвертый заталкивал девушку обратно. Мальчик вьш, как умирающее животное, а девушка сражалась, как дикая кошка.

– Что здесь происходит? – потребовал ответа Син.

– Его величество хочет, чтобы мальчика перевели в другое помещение, – побледнев, поспешно ответил ближайший стражник.

– Нет! – сердито выкрикнула шотландка. – Вы не заберете его от меня, чтобы издеваться над ним. Неужели не достаточно того, что уже сделали с ребенком?

– Пожалуйста! – заплакал мальчик, пинаясь и сопротивляясь рыцарям так яростно, что потерял один башмак. – Не позволяйте им забрать меня. Я не хочу, чтобы меня снова пороли.

При этих словах мальчика Сина захлестнул гнев.

Девушка еще яростнее боролась с державшим ее стражником, и если так будет продолжаться, то кончится тем, что и она, и мальчик окажутся в синяках и в крови.

– Отпустите его, – распорядился Син. Услышав его слова, все застыли.

– Милорд, – возразил гвардеец, державший девушку, – мы исполняем приказ короля.

– Доложите Генриху, я сказал, что все будет в порядке. – Син бросил на мужчину леденящий взгляд, от которого тот попятился на целых два шага.

– А если она убежит с мальчиком? – спросил другой стражник.

– Я возьму их под надзор. Думаете, она убежит от меня?

Син заметил нерешительность в глазах стражника, когда тот прикидывал, кого он боится больше – Сина или Генриха, и в конце концов отпустил мальчика, который быстро побежал к сестре.

– Я передам королю то, что вы сказали, – ответил гвардеец, но возмущение, вложенное в его слова, было ослаблено страхом, звучавшим в его голосе.

– Конечно, – сухо сказал Син, – передайте. Когда стражники ушли, Калли взглянула на черного рыцаря, который не позволил увести ее брата. Его доброта была неизмерима, и Калли хотела поблагодарить мужчину, но, окинув взглядом его тело, онемела. Да, именно так она могла отреагировать, чтобы не раскрыть рот от изумления.

Его голые смуглые плечи оказались такими же широкими, какими казались под плащом, тело было крепким и хорошо сложенным, мускулы играли с каждым вздохом, который он делал. Но ее взгляд приковали к себе многочисленные глубокие красные шрамы, пересекавшие голую кожу. Он выглядел так, словно пережил бесчисленные сражения и нападения, и от этой картины у Калли сжалось сердце. А потом она увидела кровавые раны у него на предплечьях.

– Вы ранены.

– Видимо, так. – Он взглянул вниз на кровь.

– У вас есть кому заняться ранами?

– У меня есть я сам.

Син направился обратно в свою комнату, но Калли последовала за ним.

– Хотите, я пришлю к вам свою горничную?

– Нет, – ответил он тем же бесстрастным тоном и, остановившись на пороге, посмотрел на нее, потом на Джейми, а потом снова на нее.

Этот выразительный взгляд, без сомнения, означал только одно: рыцарь ожидал, что она будет так же трепетать от страха перед ним, как и все остальные. Хотя у Калли по спине пробежала дрожь, она вовсе не испугалась. Калли умела не показывать никому своего страха.

– Мое единственное желание – остаться одному. – Рыцарь сделал шаг в комнату.

– Но ваши раны…

– Заживут, – оборвал он Калли.

Ох, этот человек был просто несносен. Ну что ж, отлично, тогда пусть справляется сам.

Повернувшись, Калли забрала Джейми из коридора и вернулась с ним в свою комнату. Но она не могла там оставаться. Не могла успокоиться, зная, когда черный рыцарь получил эти раны.

Это раны от ее меча.

Но, конечно, он не был бы ранен, если бы не помешал ей убежать. Тем не менее он спас ее и Джейми от остальных. Нравилось это Калли или нет, но она в долгу перед ним. А Калли была не из тех, кто мог оставаться кому-либо должным. Достав из сундука свой набор для шитья и небольшую коробку с травами, она велела Джейми побыть с Элфой и открыла дверь.

Твердо решив не быть больше его должницей, Капли направилась прямо в логово дьявола, очень надеясь, что он ее не съест.

Глава 3

Услышав, как звякнула щеколда на двери, Син инстинктивно вытащил из сапога кинжал и покачивая его между большим и указательным пальцами, ожидая увидеть, нужно ли метнуть его в грудь тому, кто его побеспокоил.

Дверь чуть приоткрылась, и Син смог увидеть симпатичный маленький нос, а за ним и профиль ангела – ангела, который остановился и смотрел на стену напротив него.

– Сэр? Сэр чер… рыцарь? Вы здесь?

– Учитывая, что это моя комната, где еще я могу быть? – Син засунул кинжал в сапог.

Калли еще не заглянула в комнату и решила не обращать внимания на его сарказм.

– У вас приличный вид?

– Миледи, – фыркнул Син, – многие говорят, что во всем моем теле нет ни одной приличной кости.

– И многие говорят, что в коридоре сквозняк. Я хотела только знать, одеты ли вы?

– Я одет так же, как тогда, когда вы последний раз меня видели, а это означает, что вам следует вернуться в свою комнату, и поскорее.

Но Калли не послушалась. Вместо этого она открыла дверь шире, и, к несказанному изумлению Сина, вошла в комнату.

Калли оглядывала комнату, пока не увидела, что он сидит на кровати. Син мог поклясться, что, когда взгляд этих зеленых глаз остановился на его голой груди, он ощутил странный удар, пронзивший его от подошв до макушки. У него затвердело и стало горячо в паху от желания, столь настойчивого, что он почувствовал боль.

Что это с ним случилось? Сии вовсе не был неоперившимся юнцом, чтобы раздуваться при виде какой-то миловидной девицы. Он давным-давно обуздал свои желания.

Но почему-то его контроль над собой ускользал от него, когда эта девушка приближалась к нему. Тем более что он знал: она может принадлежать ему. Для этого нужно было пойти к Генриху, и он получит ее.

Если он решится на такое…

Не обращая внимания на панику, которую она в нем вызвала, Калли пересекла комнату и остановилась перед кроватью.

– Что вам здесь нужно? – грубо спросил Син.

– Я здесь, чтобы обработать раны, которые нанесла вам, – спокойно отреагировала Калли на его слова.

Син указал пальцем на импровизированную повязку на левой руке. Она была далеко не идеальной, но и такая сойдет. Меньше всего ему хотелось, чтобы девушка подошла к нему еще ближе.

– Не переживайте, миледи, не вы причина моих ран.

– Разве вы получили их не тогда, когда обезоруживали меня? – Калли нахмурилась.

– Тогда, но не из-за ваших действий, а во многом из-за моих собственных.

Калли поставила темно-коричневую кожаную сумку и маленькую корзинку на кровать возле Сина рядом с куском белой ткани, которую он использовал для повязки.

– Вы напрасно спорите, и я больше не стану вас слушать. Довольно возражать, и позвольте мне осмотреть раны, пока они не загноились и вы не остались без рук.

Син недоверчиво смотрел на нее. Он не мог припомнить, чтобы кто-нибудь так непочтительно обращался с ним, но был твердо уверен, что скорее всего это происходило когда-нибудь в младенчестве.

Калли снова потянулась к его руке, но он быстро отодвинул руку подальше.

– Почему вас заботит, загноятся у меня руки или нет? – спросил Син, когда она снова попыталась поймать его руку. – Я думаю, что вам, наоборот, следовало бы желать этого, а не стараться предотвратить.

– Потому, что вы спасли Джейми. – Калли замерла и недовольно посмотрела на него.

– Вы считаете, что обязаны мне? – Да.

Невероятно! Какую только глупость могут женщины вбить себе в голову! И все же сейчас, впервые в его жизни, кто-то захотел залечить его раны. Син нашел это неожиданно приятным, и эта мысль рассердила его.

Он не нуждался в утешениях – никогда.

Син вскочил и попытался отойти от девушки на приличное расстояние, но она преследовала его, как львица.

– Миледи, если бы вы знали, кто я и что собой представляю, вы бы придумали что-нибудь получше, чем оставаться наедине со мной в моей комнате.

Калли взглянула ему в лицо, и он впервые заметил в ее глазах легкую тревогу, но затем она снова потянулась к его руке.

Син застонал, поняв, что она не оставит его в покое, пока он не покорится ее лечению. Отлично, тогда чем скорее она перевяжет его руку, тем скорее он сможет снова обрести спокойствие.

Вынужденный стать пациентом, он сделал благородный жест, протянув Калли правую руку.

«Благодарю вас» – было явно написано у нее в глазах, когда она осторожно дотронулась кончиками пальцев до раны.

– Я знаю, кто вы, – мягко сказала она, изучая порез. – Элфа рассказала мне о вас все.

– И что она сказала?

К его ужасу, Калли одной рукой взяла его кулак, а длинные изящные пальцы правой руки плавно двинулись по его воспаленной коже, неся успокоительную прохладу. И от этого горячие волны докатывались до самого его паха, который горел и пульсировал от желания.

Странные, незнакомые ощущения охватили все его тело, и Син задержал дыхание. Никогда еще никто не касался его так нежно, так заботливо.

Но больше всего Сина испугала внезапно возникшая потребность взять в ладони ее лицо и притянуть ее губы к своим губам.

Но, милостивый Боже, что с ним случилось?

Он только и мог, что смотреть на девушку, словно безумно влюбленный, и стараться сохранить дыхание ровным и спокойным.

– Рана не очень глубокая, но ее нужно обработать, чтобы она зажила, не загноившись. – Рассматривая порез, Калли наклонила голову еще немного ниже, ее длинные тонкие пальцы продолжали касаться его кожи с незнакомой ему заботливостью. – Этот шрам от ожога выглядит совершенно свежим. Он получен в битве?

Син покачал головой, Но уточнять не стал. Не было необходимости возвращаться к событиям, в которых были получены раны.

А кроме того, он с трудом мог просто стоять спокойно и не притянуть ее к себе в объятия, в то время как у него в мозгу проносились картины одна заманчивее другой.

Калли повернулась и пошла обратно к кровати, где оставила свои принадлежности, а Син смотрел на ее стройную спину, но больше всего его манили ее бедра. Красивой округлой формы, они были чрезвычайно притягательны. Он мог легко представить себе, как идет за ней, поднимает подол ее платья и…

– С моими ранами все в порядке, – резко бросил Син, желая, чтобы девушка немедленно покинула его комнату.

Она оглянулась на него через плечо, а потом снова опустила взгляд, продолжая доставать какое-то пряное растение, как будто ей вообще не было никакого дела до того, что он сказал.

Девушка была ненормальной. Сумасшедшей! Полностью и бесповоротно помешанной! Никто не игнорировал Сина, когда он говорил, никто! Это было такой редкостью, что Син не представлял себе, как на это реагировать.

– Мне нужно вино, – объявила она через несколько секунд, выпрямившись у кровати. – У вас есть немного?

– Нет, – солгал он, но из этого ничего не вышло.

Калли увидела графин на столе возле камина и, подойдя, обнаружила, что он далеко не пуст, а Син, жалея, что не опустошил его прошлой ночью, прищурившись, смотрел на девушку. Бросив на него острый взгляд, она наполнила кубок.

– Мне хотелось бы, чтобы вы перестали так сердито смотреть на меня, – попросила она, отливая жидкость обратно в графин. – Это раздражает.

–Дьявол часто…

– И прекратите эту болтовню о дьяволе. Я же сказала, что знаю, кто вы, и я вас не боюсь.

– Тогда вы, миледи, дурочка.

– Я не дурочка. – Она многозначительно посмотрела на него и, взяв кубок длинными гибкими пальцами, поднесла его Сину. – И я узнаю демонов, когда встречаюсь с ними.

– Очевидно, нет.

– Демоны питаются детьми. – Калли обрывала листья с растения и бросала их в вино. – Они не спасают детей от издевательств. А что вы знаете о демонах?

– На самом деле совсем немного. – Син спокойно встретил ее взгляд.

Она добавляла в вино всякие травы, пока не образовалась густая масса, а потом стала размазывать эту массу по его предплечью, и жар от прикосновений ее рук обжигал Сина.

– У вас есть имя? – спросила Калли.

– Так как вы заявили, что хорошо знаете меня, то ответьте сами.

– Что ж, – помолчав, сказала она, – я не сомневаюсь, что ваша мать не называла вас приспешником дьявола, сатанинским отродьем или королевским палачом.

При такой дерзости Сину оставалось только подавить улыбку. Да, девушка была смелой, с сердцем львицы.

– Моя мать вообще не дала мне имени, – ответил он, глядя, как девушка накладывает повязку на его руку.

– Но вас же должны как-то называть. – Встретив его взгляд, светло-зеленые глаза вспыхнули.

Калли стояла так близко, что, когда она говорила, ее дыхание мягко касалось его кожи и ее теплый цветочный запах овевал Сина. Он вдруг ясно осознал, что на нем нет ничего, кроме штанов, а она одета только в тонкое платье прислуги, снять которое не составит труда.

Девушка была очаровательна, и он не мог объяснить себе почему, но ему захотелось услышать, как она произнесет его имя.

– Те, кто осмеливается обратиться прямо ко мне, называют меня Син[1]1
  Грех (англ.).


[Закрыть].

– Син? – спросила она.

– Да, зачатый в грехе, рожденный в нем и в настоящее время в нем живущий. – Он в первый раз почувствовал, как дрогнула ее рука.

– Вам нравится пугать людей, не правда ли? – Да.

– Почему?

– А почему бы и нет?

К удивлению Сина, девушка рассмеялась мелодичным глубоким смехом, и, взглянув на нее, он был околдован тем, как смягчилось ее лицо.

Боже милостивый, она была красавицей. И в это мгновение ему безумно захотелось узнать вкус ее губ, ощутить, как ее дыхание смешается с его собственным, когда он коснется их, захотелось позволить Генриху поженить их, чтобы всю оставшуюся жизнь можно было наслаждаться ее близостью, чувствовать ее присутствие рядом.

При этой мысли Син окаменел.

Нет, он никогда не позволит себе решиться на это. Пусть сейчас она нежно касается его, но она будет бояться и проклинать его, как все остальные, если узнает правду о нем и о том, что было у него в прошлом. Нет, радость и покой не для него, он много лет назад раз и навсегда избавился от подобных мечтаний.

Калли сняла с него другую повязку, и ей едва не стало плохо при виде крови, пропитавшей ткань.

– Простите меня, у меня не было намерения причинить вам боль, – прошептала она.

– Позвольте уточнить, миледи. Когда человек поднимает меч, защищаясь или нападая, то вполне вероятно, что кто-то будет ранен. – Он укоризненно поднял бровь.

– Ее необходимо зашить. – Краска снова прилила к ее щекам, и Калли потянулась за иголкой.

– Она и сама заживет.

– Но останется шрам.

– Думаете, это имеет какое-то значение? – Син посмотрел вниз на многочисленные шрамы, уродовавшие его грудь и руки.

Его слова заставили Калли поднять голову, но и сейчас она не могла прочитать, какие чувства скрывались в глубине этих черных глаз. Какие страдания ему, должно быть, пришлось пережить, чтобы суметь так плотно отгородить себя от мира. Обычно ей удавалось заглянуть даже в самую скрытную душу, но этот человек был для нее полной загадкой.

– Для меня имеет, – ответила Калли, удивившись, почему это так, но чувствовала она именно это.

Как можно осторожнее она сделала четыре коротких стежка и поразилась, что Син даже не вскрикнул и не напрягся. Могло показаться, что он даже не чувствовал, что она делала. Он был ранен столько раз, подумала Калли, что эта рана ничего для него не значила.

Однако она очень многое значила для совести Калли – девушка никогда не причиняла другим боль. Ее отец был беспощадным воином, а мать целительницей, и именно от нее Калли унаследовала любовь к жизни. Она отрезала чистую полоску ткани и наложила на зашитую рану.

Пока она работала, лорд Син не шевелился, но Калли чувствовала, что он не сводит с нее взгляда – обжигающего взгляда.

«Он приспешник дьявола, – поведала ей Элфа. – Говорят, он просто ради удовольствия убил больше сотни людей и еще тысячи убил в сражениях. Когда его в первый раз привезли ко двору, на нем была одежда варвара и говорил он на языке, которого никто не понимал. Говорят, он продал душу дьяволу, чтобы стать неуязвимым».

Калли не знала, сколько в этом было правды, но, глядя на его тело, она могла сказать, что он далеко не так уж неуязвим.

Но… нельзя были не признать, что он обладает силой и храбростью. Калли никогда не встречала равных ему и впервые в жизни почувствовала, что ее тянет к англичанину.

«О чем она думает?»

Калли зажмурилась. И правда, о чем она думает? Она дочь главы клана, который всю свою жизнь боролся за освобождение любимого края от англичан. Отец умер, сражаясь против англичан, и она никогда не предаст его память.

Глядя на грудь лорда Сина, Калли задалась вопросом: сколько шрамов на его теле получено во время сражений против ее народа и сколько из тех убитых в битвах были шотландцами?

– Готово, – сказала она, закончив перевязывать его вторую руку.

Син хмуро смотрел, как внезапно погрустнело ее лицо. Он не знал, что за мысль послужила тому причиной, но огорчился, что она лишила девушку безмятежности.

Собрав свои вещи, Калли пробормотала «до свидания» и быстро вышла из комнаты.

Син помрачнел еще сильнее. Ему бы радоваться, что она наконец-то ушла, а он…

Почему же ему показалось, что в комнате вдруг стало холодно?

Тряхнув головой, он прогнал эту мысль. У него есть более важные дела, чем думать об этой женщине.

Генриху придется найти кого-нибудь другого из своих подданных, чтобы женить на ней.

Утром Син направлялся к конюшне, собираясь проехаться верхом, чтобы привести в порядок свои мысли после мучительной бессонной ночи.

– Син!

Услышав свое имя, которым его никто здесь не называл, Син остановился на полпути. Голос казался странно знакомым, но Син не мог окончательно узнать его. Оглянувшись через плечо, он увидел мужчину с темно-русыми волосами, на несколько дюймов ниже себя ростом. В лице мужчины было что-то знакомое, но только когда он улыбнулся, Син вспомнил его имя.

– Малыш Саймон из Рейвенсвуда. – Син протянул Саймону руку, когда тот подошел к нему. – Сколько лет прошло?

– Думаю, лет двадцать. – Саймон пожал ему руку и с братской любовью похлопал по больному месту.

Да, должно быть, так и есть. Последний раз Син видел Саймона в тот день, когда отец Саймона прискакал в Рейвенсвуд, чтобы забрать своего сына у Гарольда, прежнего графа Рейвенсвуда.

– Как твой брат? – спросил Син, имея в виду Дрейвена Рейвенсвуда. Они вместе часто защищали Саймона от нападок старого графа. – Надеюсь, у него все хорошо?

– Да, – кивнул Саймон, – два года назад он женился на Эмили Уорик.

– Старый Хью в конце концов позволил одной из своих дочерей выйти замуж? – Син почти улыбнулся, услышав это известие.

– Да, можешь в это поверить?

– Нет, не могу, – покачал головой Син. – Здесь есть какая-то история.

– Пойдем со мной, выпьем, и я все тебе расскажу. Ну а как ты? Ты женил…

– Ш-ш, – перебил его Син. – Даже не шепчи это слово, чтобы не накликать на меня несчастье.

– Накликать несчастье? – Саймон нахмурился. – Как так?

– Генрих угрожает мне женитьбой, но пока что я ее избежал. Надеюсь предотвратить расправу.

– Тогда, возможно, тебе удастся не попасть в петлю, – засмеялся Саймон.

– Но скажи мне, Саймон, что привело тебя сюда, ко двору Генриха?

– Я приехал искать приключений, – широко улыбнулся Саймон, – а нашел всего-то несколько бочонков эля, пару девиц, нуждающихся в утешении, да множество хвастливых рыцарей, вновь пережевывающих выдающиеся события, которых никогда не было. – Он с тоской вздохнул. – Кто же знал, что при дворе может быть так скучно?

– Потерпи немного и увидишь, что при дворе в изобилии интриг.

– Да, вокруг тебя – несомненно. Я уже столкнулся с несколькими твоими врагами.

– Только позаботься, чтобы не столкнуться с ними в темных закоулках, – кивнув, предупредил Син, – особенно если они увидят, что ты со мной разговариваешь.

– Ну что ж, теперь у меня будет чем заняться. – Во взгляде Саймона вспыхнула надежда.

Син собрался ответить, но вдруг что-то заметил краем глаза. Повернув голову, он постарался определить, что же именно привлекло его внимание.

По двору свободно двигались придворные и слуги – одни прогуливались, другие работали, и в этом не было ничего необычного.

Ничего, если не считать странной фигуры человека, который, хромая, шел вдоль дальней стены внутреннего двора. Никто, очевидно, не обращал на него внимания, но что-то в нем было не так.

Син коснулся рукой локтя Саймона, сделав знак, что сейчас вернется, и шагнул вперед, чтобы лучше рассмотреть человека, чей плащ был немного толстоват для необыкновенно теплого дня.

А подойдя ближе, Син заметил самое странное – у человека было четыре ноги.

Син с изумлением наблюдал, как четвероногий человек направлялся, несомненно, к конюшне.

– Скажи мне, Саймон, – обратился он к подошедшему другу, – ты когда-нибудь видел четвероногого нищего?

– Это ребус?

– Не ребус, а загадка. Загадка, как далеко он может уйти, прежде чем кто-нибудь его остановит.

– Его?

Указав на темную фигуру, входящую в конюшню, Син ускорил шаги, чтобы догнать ее. Велев Саймону дожидаться его снаружи, Син мгновенно исчез в темноте конюшни и увидел, как фигура разделилась на две части. Против собственной воли он улыбнулся и, прокравшись вдоль стойла, смотрел, как шотландка провела мальчика к повозке и накрыла его сеном.

– Ты уверена, что на этот раз получится? – спросил мальчик.

– Да, – заверила она брата. – Я подслушала, как парень говорил, что приготовит повозку для возчика, чтобы привезти из города еще продуктов. Мы будем просто тихо лежать, пока он не остановится, а потом затеряемся в городе. – Она забралась в повозку и накрыла себя тоже.

Через несколько минут пришел старший конюший и начал запрягать лошадей в повозку.

Девушка была изобретательна, в этом Син не мог ей отказать. И если бы он не взял на себя ответственность за нее и мальчика, он позволил бы им убежать.

Но он не мог этого сделать.

Вопрос в одном: следует ли расстроить ее планы сейчас или подождать?

Син решил подождать. Ему хотелось посмотреть, как далеко она сможет добраться одна.

Выйдя из темноты, он быстро приготовил двух лошадей и повел их туда, где снаружи его ждал Саймон.

– Ты готов сейчас к небольшому приключению? – спросил он друга.

– Всегда готов.

Оседлав лошадей, они дождались, когда возчик выехал из конюшни на повозке.

– Что мы делаем? – поинтересовался Саймон, когда они вслед за повозкой пересекли внутренний двор замка и направились в Лондон.

– Едем вслед за той телегой, – ответил Син.

– Почему?

– Потому что она впереди нас.

– Что ж, это разумный ответ. Было бы трудно ехать за повозкой, будь она позади нас.

– Терпение, Саймон, – усмехнулся Син, – и ты поймешь, почему мы ее преследуем.

Возчик направился в торговый квартал, в котором царила суета и было полно народа, и, когда он остановился перед небольшой группой магазинов, Син увидел, как из повозки выглянула покрытая соломой голова. Как только возчик скрылся из виду, девушка выбралась из повозки, а вслед за ней и мальчик.