Текст книги "Подземная лодка"

Глава 4
Старший брат Гарольд

За ужином Семен Иванович был печален, ел он мало: три жареные курицы, пирог с капустой, мешок пряников и ведро чая. Пашка сначала оправдывался – он не терпит признаваться в своих ошибках.

– Жаль, очень жаль, – сказал Семен Иванович, допивая последнюю, семнадцатую чашку чая. – Я так надеялся… это был мой последний шанс.

– Еще не все потеряно, – сказал Пашка. – Я постараюсь оправдать ваше доверие. Будем считать, что произошла случайность… больше она не повторится.

– А если так случится под землей, на глубине ста километров? Тогда как я вас вытащу? И что мне скажут ваши родители? Нет, и не мечтай.

Кузнец так расстроился, что смахнул со щеки слезинку, тяжело поднялся из-за стола и побрел на улицу.

– Ну вот, – сказал Пашка, – видишь, что ты наделала!

Алиса только улыбнулась. Она понимала – кто-то должен быть во всем виноват. Только не Пашка.

Она осталась убирать со стола. Потом вымыла посуду. За всей этой историей скрывалась непонятная трагедия, в которую Алису не посвятили.

Когда Алиса наконец вышла на поляну, она увидела, что кузнец сидит на большом пне, а вокруг него, заложив руки за спину, ходит Пашка и что-то доказывает. Алиса подошла к ним.

– Я вам не помешала? – спросила она.

– Нет, – ответил кузнец. – Пашка твой меня уговаривает. А я не поддаюсь.

– Алиска, подтверди, что на меня можно положиться! – воскликнул Пашка.

– Когда как, – честно ответила Алиса.

– Да? А кто Черного рыцаря победил? А кто пиратскую мамашу разоблачил? А кто, наконец, до лесного города долетел? Ты?

– Я и говорю – когда как, – повторила Алиса.

– Жаль, – сказал кузнец. – Я так надеялся…

Было тихо. Тонкие, легкие облака плыли по вечернему небу. Солнце уже опустилось низко, и тень от колодца пролегла через всю поляну.

– Мой бедный брат, – произнес кузнец. – Сколько еще тебе ждать спасения?

– Ваш брат? – не поняла Алиса.

– Она ничего не знает, – сказал Пашка.

– Мой брат Гарольд, – сказал кузнец. – Гарольд Иванович. Ведущий талант в систематике пещерных сколопендр, рыцарь науки, святой человек… мой учитель во всем, в большом и малом, мой славный братишка!

Голос кузнеца дрогнул.

– Я не могу…

Кузнец тяжело поднялся с пня и сказал:

– Подождите, я сейчас. Мне надо успокоиться.

Он вернулся в мельницу.

– Что случилось с его братом? – не выдержала Алиса.

– Его брат Гарольд пропал без вести в какой-то очень глубокой пещере.

– Ой, как страшно! И давно это случилось?

– Давно, – отозвался Семен Иванович, подходя. Он держал в руке жареный свиной окорок и обкусывал его, как куриную ножку. – Это случилось двадцать лет назад. Поиски ни к чему не привели. Я – единственный человек в мире, который не поверил в смерть Гарольда. Остальные… только посмеиваются надо мной.

– Поэтому вы и построили подземную лодку? – спросила Алиса.

– Пошли ко мне, – сказал кузнец. – Я расскажу все по порядку.

Жил Семен Иванович в мельнице, на втором этаже. Посреди комнаты стояла низкая железная кровать, спинки которой были выкованы из множества виноградных листьев. Рядом с кроватью был низкий столик с лампой, на котором лежали справочники по металлургии и стояла ваза с леденцами, а белые стены были увешаны фотографиями.

Семен Иванович уселся на кровать, гости рядом с ним, и, глядя на стену, кузнец принялся рассказывать, в нужных местах показывая пальцем на ту или иную фотографию.

– Вот это мои бабушка и дедушка, – говорил он, – я их почти не помню. Мой дед был энтомологом. Он отыскал на Марсе пустынных паучков и этим прославился.

– Мы проходили это в школе, – сказала Алиса. – Его фамилия Бордаев.

– Это наша общая фамилия, – сказал Семен Иванович. – Молодец, Алиса-киса, ты меня радуешь. Ты, наверное, хорошо учишься.

– Прилично, – сказала Алиса.

– Она почти отличница, – честно сказал Пашка.

– Чего о тебе сказать нельзя.

– У меня бывают срывы, – сказал Пашка. – Настоящий талант не может быть отличником.

– Неубедительно, – сказал Семен Иванович. – А вот это мои папа и мама. В день свадьбы. Мой папа тоже хотел стать энтомологом, но моя мама страшно боялась пауков, и ему пришлось заняться кулинарией. Он изобрел торт «Двойной сюрприз». Не слышали?

– Нет, – сказала Алиса.

– После смерти папы никто не смог его изготовить. Этот торт состоит только из начинки. Но начинка сделана из десяти сортов ягод и плодов, сливок и кефира. Она совершенно жидкая и даже частично газообразная. Для того чтобы этот торт не расплылся, папа придумал специальное силовое поле. А вот и мы с Гарольдиком.

На следующей фотографии была изображена вся семья. В креслах сидели бабушка и дедушка, они держали на коленях двух мальчиков. Сзади стояли папа и мама. Мальчики были очень разные. Тот, что постарше, был худеньким, серьезным и грустным. Младший был веселым крепким бутузом.

– С детства мы были очень разными. Гарольдик отлично учился и никогда не баловался. А из меня получился большой шалун.

Кузнец тяжело вздохнул и продолжал:

– Вы не представляете, сколько пришлось из-за меня пережить моим родителям и брату! И не только в раннем детстве. Именно я стал причиной трагической гибели наших родителей. Да, я! Как сейчас помню этот страшный момент. Мне было четыре года, и мне захотелось попробовать новый папин торт, над которым он работал второй год. Это был суперторт, которым можно было накормить всю планету. Достаточно было положить на тарелку затравку, сделанную из крема, как этот крем начинал расти.

– Как так? – удивилась Алиса.

– Он забирал из воздуха атомы и сам строил из них свои молекулы. Ты положил на тарелку чайную ложку крема, а через час получалась целая цистерна прекрасного крема. Папа хранил крем в специальном контейнере, потому что не изобрел еще способа, как остановить крем, если он начинал расти. Но я подглядел, куда он клал ключ от контейнера, и однажды, когда все легли спать, я открыл контейнер, положил затравку на тарелку и начал ждать, пока она увеличится. Как сейчас помню, в доме тихо, все спят, я сижу возле тарелки и смотрю, как на глазах увеличивается комок крема. А как трудно мне удержаться, чтобы не попробовать, но я терплю, а крем все растет, растет как снежный ком…

Кузнец замолчал, рассеянно запустил пальцы в вазу с конфетами и ссыпал их себе в рот. Проглотил, не заметив, что они были в фантиках, и продолжал:

– Когда крем начал расползаться с тарелки, я взял ложку, ведь я был воспитанным мальчиком, и принялся его есть. Крем был такой вкусный, что я забыл обо всем. Помню только, как мне пришлось отступить, когда крем сполз со стола, помню, как я ел его на улице, а он выползал из окон и расплывался по газону… Помню какие-то крики, шум. Мои родители утонули в креме, стараясь остановить его, но Гарольдика они успели выбросить в окошко. Я не сразу узнал, что стал сиротой, потому что меня увезли в больницу и с трудом спасли. Беда была не только в том, что я съел слишком много крема. Беда была в том, что он и во мне продолжал расти. Лучшие медики и химики мира не спали несколько суток, пока придумали способ остановить крем. К тому времени, говорят, он затопил мой родной город Кинешму. Меня спасли… но на всю жизнь я остался калекой.

– Калекой?

– Как мне объяснили доктора, мой организм для того, чтобы спасти себя, перестроился и научился переваривать пищу в сто раз быстрее, чем нормальный. Вы видели, какой я обжора. Это не распущенность. Это безнадежная болезнь. Мой брат Гарольдик, который после смерти родителей стал меня воспитывать, возил меня ко всем врачам-диетологам, я проводил месяцы в санаториях, но кончалось все печально: меня приходилось выписывать, потому что я пожирал все, что лежало вокруг, я воровал пищу с соседних столиков, грабил кухни и склады.

А оттого, что я так много и быстро ел, во мне бушевала энергия. В двадцать лет я уже был чемпионом мира по толканию ядра, только ядро у меня было в десять раз тяжелее, чем у остальных, иначе со мной никто не желал соревноваться. А с соревнований по поднятию штанги меня выгнали…

Кузнец показал на фотографию молодого атлета, который держал одной рукой штангу весом килограммов в пятьсот.

– Только представьте себе эту трагедию, – продолжал кузнец. – Всю жизнь Гарольд мечтал пойти по дороге нашего дедушки и открыть новый вид пещерной сколопендры. Он так любил порядок, тишину, систематику! А ему достался я… Вместо библиотек он посещал мою школу и выслушивал жалобы учителей на мое поведение. Он не выносил обжорства, а вынужден был кормить меня с утра до вечера. Он ценил тишину, а я ее всегда нарушал. Я дрался, целовался с девочками, прогуливал уроки, а Гарольдик терпел. И только когда с грехом пополам я кончил школу, Гарольд договорился, чтобы мне отдали эту мельницу, где я устроил пекарню. Правда, пользы от этой пекарни мало – я пожирал свежие булочки быстрее, чем их пек. Но, по крайней мере, Гарольд мог больше обо мне не беспокоиться. А в один прекрасный день двадцать лет назад он сказал мне: «Все, Семен. Я выполнил свой долг. Остаток жизни я посвящу науке. Я наведу порядок в энтомологии».

– Это наука о насекомых, – пояснил Пашка, хотя все знали, что это такое.

– Я испек мешок булочек для Гарольда, он взял с собой длинную веревку и фонарь и спустился в глубокую неисследованную пещеру, что начинается как раз за мельницей. Он сказал, что вернется, как только отыщет свою сколопендру. Но не вернулся… Вот и все.

– Нет, не все, – сказал Пашка. – Вы о себе не рассказали.

– Обо мне? Что можно сказать обо мне? Я понял, что мой долг спасти моего брата. И я решил посвятить остаток моей жизни поискам Гарольда.

– А разве его не искали? – спросила Алиса.

– Его искали. Его искали с помощью современных приборов. Целый месяц экспедиция спелеологов исследовала пещеру. И никаких следов…

– Может, он погиб? – спросил Пашка. – Провалился в трещину и погиб?

– Тогда бы его нашли. Нашли бы его тело. Но раз его не нашли, значит, он ушел так глубоко, что спелеологи были бессильны. Нет, мой брат жив!

– Значит, подземную лодку вы построили, чтобы отыскать его?

– Разумеется, – сказал кузнец.

– И вы ее сделали сами? Собственными руками?

– Я изобрел ее и построил всю, до последнего винтика!

– Но кто вам рассказал, как ее делать?

– Мне подсказало мое горе, любовь к брату и чувство вины.

– Это удивительно, – сказала Алиса. – Ни один институт еще не изобрел такую лодку, а вы изобрели.

– А моя наследственность? А мой папа? Мой дедушка? Они наградили меня талантами, которые раньше пропадали втуне. Первым делом я построил кузницу у своей мельницы, потому что лодка должна была быть очень крепкой. Я проводил в кузнице дни и ночи, пока не стал лучшим кузнецом в мире. Ко мне прилетают даже из Австралии, чтобы выковать то, что никто не может выковать. В музее народного искусства вы можете увидеть мои учебные работы: железную веточку ландыша в натуральную величину, паутину с пауком и три подкованные блохи. Но это все шутки…

– Шутки гения, – сказал Пашка.

– Нет, – серьезно ответил Семен Иванович. – Это шутки огорченного человека. Это лишь первый шаг к спасению Гарольда. Потом я перечитал всю литературу по металлургии и теплостойким сплавам, выучил все, что касается бурения. И потратил десять лет, пока создал такую лодку, которая может достичь центра Земли. И тут случилось новое горе!

– Какое? – спросила Алиса.

– Я вырос.

– Выросли?

– Да, я несколько растолстел. Я много работал, я махал молотом с утра до вечера, но мой организм все время требовал пищи. И я сам не заметил, как немного располнел. Изготовление внешнего корпуса потребовало двух лет упорного труда. И когда лодка была готова и я захотел испытать ее, оказалось, что влезть в люк я не могу. Я готов был себя убить!

– Надо было сесть на диету, – сказал Пашка.

– Не говори глупостей, Павел, – ответил кузнец. – Я не только сел на диету. Я целый день не ел, я потерял сознание от голода, но похудел только на один килограмм. А если во мне лишних сто двадцать?

– А сколько не лишних? – спросил Пашка.

– Триста сорок, – ответил кузнец.

Наступила тишина. Кузнец нагнулся, достал из-под кровати мешок с конфетами, высыпал в вазу и немного подкрепился.

– Я готов был себя убить. Но потом понял, что моя смерть не спасет Гарольда. Я должен найти человека, который согласен подхватить эстафету, выпавшую из моей растолстевшей руки.

– И это был я, – без лишней скромности сказал Пашка.

Но Алиса не поверила своему другу.

– А почему вы не обратились к ученым, к испытателям, к спелеологам? – спросила она.

– Я обращался, – сказал толстяк. – Но меня, к сожалению, подняли на смех. Неужели, сказали они, какой-то кузнец-самоучка может построить подземную лодку, которую до сих пор не изобрел наш институт? Разве они могли понять, что мною двигали высокие чувства, а ими – только научные планы? Однажды сюда приехал доктор Воляпюк. Он осмотрел мой корабль и сказал, что моя лодка никогда не сможет проникнуть в глубь Земли, потому что я самоучка.

– А вы? – спросила Алиса.

– Я выкинул доктора на тот берег речки. И больше ко мне никто не приезжал.

– Кроме меня, – сказал Пашка.

– А как же вы встретились? – спросила Алиса.

– Мы встретились в музее народных талантов, – сказал Пашка. – Мне так понравилась кованая паутина, что я решил научиться кузнечному делу. Ты же меня знаешь!

Алиса кивнула. Она знала, какой Пашка увлекающийся человек.

– Я сюда прилетел, и мы подружились.

– Пашка – хороший парень, – сказал кузнец. – Но одного я его под землю не отпущу. Надежности в нем мало. Я ему так и сказал: найдешь солидного спутника – бери корабль, отправляйся к центру Земли.

– Вот я и привез сюда Алису.

– Ну хитрец! – сказала Алиса. – А сам сделал вид, что все произошло случайно.

– Но теперь я сомневаюсь, – сказал кузнец. – Ведь путешествие нешуточное, а сегодня Пашка чуть вас не утопил.

– Больше этого не повторится.

– Под землей меня не будет… Нет, не возьму такого греха на душу.

– Алиса, ну скажи! – взмолился Пашка. – Скажи, что ты будешь за мной следить!

– За тобой нелегко следить.

– Но ты подумай о брате Семена Ивановича. Он уже много лет сидит под землей, он мечтает увидеть солнце. Он ждет спасения! Неужели в тебе нет сердца?

Пашка может уговорить даже чугунную тумбу. А Алису уговорить легче. С ее-то любовью к приключениям!

– Но как мы его найдем? – спросила Алиса, и Пашка вздохнул с облегчением. Если она спрашивает, значит, уже колеблется. – Ведь прошло…

– Двадцать лет, – сказал кузнец.

Алиса подумала, что двадцать лет никто под землей не проживет, и, видно, Семен Иванович угадал ее мысли, потому что сказал:

– Гарольдик жив. Я получил от него записку. В прошлом году.

Кузнец расстегнул рубашку, вытащил висевший на груди золотой медальон, раскрыл его, достал изнутри свернутый в трубочку золотой листочек и расправил его на столе.

– Смотрите, – сказал он. – Это я нашел у моей двери в прошлом году.

На листочке чем-то острым были выдавлены маленькие буквы:

У меня все в порядке. Вынужден задержаться. Нашел три вида неизвестных науке насекомых. Надеюсь, ты ведешь себя достойно.

Гарольд

– В прошлом году? – спросила Алиса.

– А это значит, что он находится где-то там. – Кузнец показал под ноги: – И не может вырваться. Видите, он написал: «Вынужден задержаться».

– Значит, под землей есть жизнь, – сказал Пашка. – И мы стоим на пороге открытия.

– И эта жизнь не отпускает ко мне Гарольдика!

И кузнец не выдержал. Он зарыдал. Страшно было смотреть, как рыдает такой громоздкий мужчина.

Алиса поняла, что обязательно отправится в глубь Земли, чтобы воссоединить Семена с братом Гарольдом.

– А долго надо будет путешествовать? – спросила она.

– День-два, не больше! – радостно откликнулся Пашка. – Лодка ведь быстроходная.

– Пашка прав, – сказал сквозь слезы Семен. – Ведь не в раскаленном же центре Земли запрятан мой брат!

– Мы найдем его, даю слово, – сказал Пашка. – Завтра в путь.

– Нет, – сказал кузнец. – К путешествию надо подготовиться. И я хочу, чтобы Алиса научилась управлять лодкой. Пускай она будет главной.

– Еще чего не хватало! – воскликнул Пашка. – Я же мужчина!

– Ты легкомысленный мужчина, – сказал кузнец. – Или Алиса, или никто.

– Ладно, – взял себя в руки Пашка. – Я сдаюсь.

Ему очень хотелось отправиться в недра Земли. Он жаждал великих приключений и открытий.

Семен Иванович проводил их до флаера. Уже стемнело, жужжали комары. Громко плеснула рыба у плотины.

– Завтра с утра испытания, – сказал кузнец.

Он поднял руку, прощаясь со своими юными друзьями, и побрел в мельницу, чтобы чего-нибудь перекусить.

Глава 5
В глубинах земли

Три дня продолжались тренировки экипажа и испытания подземной лодки. Алиса быстро привыкла к тесной каюте, сама сшила две подушки, чтобы не так было жестко сидеть на железе, а Семен Иванович усовершенствовал привязные ремни. Теперь они надежно подхватывали терранавтов и не давали уткнуться носом в пульт. Слово «терранавты» придумал Пашка. От латинского слова «терра» – земля. Слово всем понравилось, и даже подземной лодке дали название «Терранавт». Правда, написать это слово на борту было нельзя – лодка сотрет его о грунт в две секунды. Зато Алиса написала его большими буквами на обложке судового журнала. Ведь не бывает корабля без судового журнала. За спиной водительского кресла укрепили контейнеры для воды и еды. Места там было достаточно. И хоть договорились, что путешествие продлится только два дня, Семен Иванович набил эти контейнеры продуктами так, словно сам собирался в далекое путешествие.

– Ничего, – сказал он Алисе, когда она начала было спорить, – ведь Гарольдик так изголодался, он будет рад домашним продуктам.

За дни испытаний «Терранавт» пробуравил поляну так, будто на ней резвились громадные кроты. Алиса уговорила кузнеца после путешествия передать чертежи лодки ее знакомому сантехнику – ведь нет лучшего способа делать подземные коммуникации, чем проходить их на «Терранавте». Тем более что его внешняя оболочка могла разогреваться до трех тысяч градусов, и тогда стенки туннеля, который лодка прокладывала в земле, становились твердыми и гладкими, как фарфоровые.

Наступил четвертый день. Семен Иванович вызвал из Москвы трейлер, погрузил на него лодку, отвез ко входу в пещеру. Там он и поджидал путешественников. Когда прощались, он вручил им выкованные им за ночь острые ножи и каски, блестящие, легкие и крепкие. Спереди – фонари, которые не требуют подзарядки тысячу часов и светят ярче любого прожектора.

– Если встретится подземная опасность, – сказал Семен Иванович, – сразу включайте фонари – подземные жители не терпят яркого света.

– Подземная опасность, – прошептал Пашка с надеждой. Он мечтал встретить подземную опасность.

На прощание Семен Иванович нежно обнял друзей и передал им письмо для брата и фотографию Гарольда. На ней был изображен худенький молодой человек в очках, с бородкой. Человек был очень серьезен.

– Наверно, мой брат изменился, – сказал Семен. – Но вы его узнаете. Он добрый.

Кузнец был взволнован. Он вытащил из-за пазухи буханку и принялся ее жевать.

Алиса с Пашкой залезли в лодку.

– Поехали! – сказал Пашка.

Алиса включила механизм, который закрывал люк, потом проверила, как работают приборы. Пашка с нетерпением ждал, когда же начнется путешествие. Но молчал, потому что дал слово Алисе, что капитаном корабля будет она. И слово свое держал.

Все приборы работали нормально. Алиса включила двигатель и толкнула вперед две большие рукояти. Лодка задрожала, ввинчиваясь в землю.

Над пультом в изящной кованой рамочке появилась цифра 1.

Алиса включила экран. Он тоже был обрамлен рамкой из железных листочков. По экрану бежали цифры, которые показывали плотность породы.

– Земля, – сказал Пашка.

На третьем метре порода стала плотнее. Алиса посмотрела на спидометр – «Терранавт» ввинчивался в землю со скоростью метр в минуту. Конечно, это был не предел скорости, но Семен Иванович просил не торопиться.

– Один недостаток у нашей лодочки, – сказал Пашка. – Дрожит.

– Привыкнем, – сказала Алиса.

Она с удивлением посмотрела на экран, который показывал плотность породы – цифры на нем внезапно побежали назад, к нулю. Алиса хотела было сказать Пашке, что прибор испортился, но в тот момент они почувствовали, что лодка падает. Если бы не ремни, терранавты вылетели бы из кресел.

– Держись! – крикнула Алиса, не отрывая глаз от глубиномера.

Цифры на нем выскакивали как сумасшедшие.

Лодка ударилась во что-то, свалилась набок, выпрямилась и снова полетела в глубину.

– Это пещера! – крикнул Пашка.

Еще удар! Лодка замерла. Алиса перевела дух и выключила двигатель.

Стало очень тихо. Только слышно было, как часто дышит Пашка.

Глубиномер показывал 67 метров.

– Конечно, пещера, – согласилась Алиса.

– А крепкий у нас кораблик, – сказал Пашка, который как раз пришел в себя. – Грохнулся с высоты двадцатиэтажного дома и хоть бы что.

– Да, кораблик хороший, – согласилась Алиса. – Только я очень испугалась.

– А я, честно говоря, даже не успел.

– Может, выберемся, посмотрим, что вокруг? – предложила Алиса.

Пашка согласился. Они надели шлемы и открыли люк.

– Далеко не отходим, – сказала Алиса.

– Что ж я, не понимаю, что ли? – сказал Пашка. – Здесь все равно ничего интересного.

«Терранавт» лежал, заклинившись в расщелине. Если посветить наверх, то увидишь, как она расширяется.

– Здесь проходил спелеолог Гарольд, – сказал Пашка.

Гулкое пещерное эхо отозвалось перекатами шума.

Когда эхо смолкло, под землей стало тихо. Даже в ушах звенело от тишины. Только где-то далеко капала вода…

– Поехали, – сказала Алиса.

Они снова забрались в лодку. На этот раз управлял ею Пашка.

Лодка врезалась в стену расщелины и начала снова пробиваться в глубь Земли.

Целый час они двигались без приключений. Лишь на счетчике выскакивали новые цифры да показатель плотности утверждал, что порода за бортом становится все плотнее и немного теплее, словно горячее дыхание центра Земли добиралось до ее коры.

Висеть на ремнях было неудобно. Поэтому Алиса предложила идти вниз под углом в сорок градусов. Пускай скорость будет не та, зато меньше устаешь.

– Но тогда мы сильно отклонимся от той пещеры, сквозь которую спускался Гарольд, – сказал Пашка.

Сказав так, он тут же перевел «Терранавта» на планирующий спуск, потому что тоже устал висеть на ремнях.

Еще через полчаса они выпрямили лодку и перекусили.

– Знаешь что, – сказал Пашка, – давай еще на полкилометра спустимся, а потом обратно.

– Почему? – удивилась Алиса. – Мы же всего-навсего на сто пятьдесят метров спустились.

– Скучно!

– Ну вот, – заметила Алиса, – ты же сам хотел пробиться к центру Земли.

– До центра нам целый год добираться.

– Ну пускай не до центра. Хотя бы до того места, откуда пришло письмо на золотом листке.

– А ты уверена, что оно настоящее? – спросил Пашка. – А вдруг его Семен Иванович сам написал?

– Зачем?

– Чтобы мы согласились в этой лодке путешествовать.

– Слушай, Пашка, – рассердилась Алиса. – Тебя никто за язык не тянул. Ты сам меня затащил в это необыкновенное путешествие.

– Но я же думал, что оно в самом деле необыкновенное, а оно – самое скучное путешествие в мире. У этой проклятой лодки даже никаких рук нет, чтобы образцы забирать. Может быть, мы сейчас проходим мимо алмазных месторождений и даже не подозреваем об этом.

– Не ворчи, – сказала Алиса. – Займись лучше корабельным журналом. Будешь вести его через пятнадцать минут.

– И что записывать? Как капитан Селезнева чихнула?

– Я уверена, что еще будут приключения, – сказала Алиса. – А пока что я увеличиваю скорость вдвое. Ты согласен?

– Нет!

– Ты не согласен?

– Каждый лишний метр значит, что нам придется дольше подниматься. Ты об этом не подумала?

– Ты совсем пал духом, – сказала Алиса. – Открывай журнал и пиши, как мы открыли подземную пещеру.

Пашка подчинился. Со вздохом он достал журнал, записал что-то в него, потом открыл контейнер, вытащил оттуда пирожок, начал скучно жевать его, да так и задремал, повиснув на ремнях. Алиса не стала его будить – хуже нет, когда экипаж недоволен. Когда-то матросы чуть было не заставили Колумба вернуться обратно. Послушался бы он матросов, осталась бы Америка неоткрытой.

Пашка проспал почти час. За это время лодка опустилась еще на сто метров. На счетчике глубины горели цифры – 205 метров. Ой, подумала Алиса, которая тоже очень устала, сколько же нам придется подниматься? А если откажет двигатель? И ей стало не по себе от мысли о том, какой толстый слой камня отделяет их от солнца.

И куда они стремятся? А вдруг до самого центра Земли идет камень, сплошной камень?..

Где искать этого Гарольда?

Сами руки потянулись, чтобы повернуть рукоятки на подъем. Но упрямство взяло верх. Еще часок, может, два часа, сказала себе Алиса, и будем возвращаться.

Пашка мирно спал, свесившись ей на плечо, а минуты текли медленно, и было слишком тихо, лишь урчал двигатель.

Алиса незаметно задремала, а когда в следующий раз она поглядела на глубиномер, тот показывал 306 метров. Алиса кинула взгляд на второй экран. Плотность упала. Алиса посмотрела на таблицу и поняла, что лодка находится в воде. Понятно, почему она так быстро опускается. Видно, они попали в подземное озеро или даже море. Интересно, глубокое оно?

На отметке 440 метров погружение прекратилось и лодка снова начала вгрызаться в породу. Если внизу под морем какая-то новая пещера и в ней скрывается несчастный Гарольд, то через туннель, который пробурит лодка, вода хлынет туда и все затопит, испугалась Алиса. Но потом она вспомнила, что не включала обогреватель внешнего корпуса, поэтому лодка отбрасывает породу назад и закупоривает туннель.

Пашка пошевельнулся во сне, лениво открыл глаза и не сразу сообразил, где он. Потом проснулся окончательно, посмотрел на экран и не поверил своим глазам.

– Что это? – спросил он. – Сколько я спал?

На экране горела цифра 456.

– Посчитай, – сказала Алиса. – Ты заснул, когда было двести метров?

– Да.

– Значит, проспал четыре часа.

– Шутишь!

– Посмотри на экран. Он не будет врать.

– Что-то неладно, – сказал Пашка. – Четыре часа… Нет, не может быть! Поворачивай назад. Хватит!

– Я пошутила, – сказала Алиса. – Мы прошли сквозь подземное море глубиной в двести метров.

– Море? И ты меня не разбудила? Ты предательница.

– Но в лодке нет иллюминаторов, и ты все равно ничего бы не увидел.

Пашка успокоился, но вскоре стал жаловаться, что у него все затекло. Они поменялись местами на кресле, но это не помогло. Алисе тоже надоело висеть на ремнях в махонькой каюте.

Может, и в самом деле повернуть назад?

Алиса решила подождать, пока об этом снова попросит Пашка. Иначе, когда они вернутся на поверхность, он будет всех уверять, что хотел пробиться к центру Земли, да вот Алиска испугалась и сорвала экспедицию.

– Смотри! – крикнул Пашка.

На показателе плотности снова был 0.

– Держись! – крикнула Алиса.

Лодка начала падать. Казалось, что она падает страшно долго. Цифры глубины слились в сплошную линию. И когда наконец лодка ударилась о дно и покатилась по нему, отчего все в каюте перепуталось, на глубиномере горела цифра 624. Это была уже рекордная глубина! Наверное, ни один человек еще не спускался так глубоко.

– Все, – сказала Алиса, потирая ушибленную руку. – Приехали.

– Давай вылезай поскорее, – сказал Пашка. – Полцарства за то, чтобы выпрямить ноги!

Люк со скрежетом и визгом открылся. Они спрыгнули на каменный пол громадной пещеры, и, как ни старались достать до потолка ее лучами фонарей, так его и не увидели. И во все стороны простиралась пустота.

Тихо. Совсем тихо.

Никто не живет на такой глубине.

– Знаешь, что я сейчас сделаю? – сказал Пашка. – Я вытащу из кабины подушки и буду спать на полу. Не возражаешь?

– Только будем спать по очереди, – сказала Алиса. – Мало ли что…

– А если придет Гарольд, – сказал Пашка, залезая в лодку за подушками, – скажи ему, чтобы подождал, пока я проснусь.

Пашка положил подушки на камень, вытянулся и закрыл глаза.

Все-таки он храбрец, подумала Алиса. Я бы никогда не осмелилась здесь заснуть. Конечно, известно, что внутри Земли никто не живет. Но ведь получил же записку Семен Иванович… А почему здесь не жить? Воздух хороший, свежий, совсем не холодно. Только темно. Но к этому можно привыкнуть.

И Алиса решила пройти немного вперед, посмотреть, что представляет собой пещера, в которую они попали.

Только она сделала шаг вперед, как услышала голос Пашки:

– Нет, – сказал он. – Спать я не смогу. Я думал, что я устал, на самом деле хочу начать исследования. Не уходи без меня!

Пашка вскочил и догнал Алису.

И они пошли по гулкому подземному залу, где никогда не ступала нога человека.