Текст книги "Убежище"

Глава четвертая
Что делать с лягушкой?

Чем ближе Сева подходил к столовой, тем быстрее двигались его ноги. Он ворвался в столовую, как голодный тигр. Он готов был зарычать, но понял, что никто его не испугается.

Сева поспешил к своему месту. Оно было свободно. Ведь когда мы приезжаем в лагерь, в гостиницу, в дом отдыха, то с первого дня каждый занимает себе место и потом редко это место меняет. Только уж если очень неудачное. Когда приехали и пошли обедать, Сева занял место поближе к окну. Он тогда почти ни с кем не был знаком, и особого расчета у него не было. Совершенно случайно с одной стороны рядом с ним сидела Лолита, а с другой – Гоша Полотенц, который хотел, чтобы его звали Пресли, а на самом деле его звали Жабой. Человек хочет или не хочет, но тянет за собой прозвище, как хвороста воз. Жаба думал, что никто не знает о его прозвище, но стоило в соседнем отряде оказаться кому-то из его школы или даже с его двора, как секрет был раскрыт. К тому же человек обычно получает прозвище, которое заслуживает или хочет носить, а остальные не возражают. А Жаба был жадным. И если человек жадный, то ничего ему с собой не поделать.

Как-то еще давно, во втором классе, Жаба пришел домой весь в слезах и стал жаловаться своему отцу Георгию Георгиевичу Полотенцу, что не хочет быть Жабой. Отец ему сказал: «А я вот тобой доволен. Потому что Жабой тебя называют от зависти. А ты вовсе не жадный, а бережливый».

Этим он почти успокоил сына. Чтобы совсем уж его утешить, отец добавил: «Кстати, у меня в школе тоже было прозвище. Как ты думаешь, какое?» «Неужели тоже Жаба?» – обрадовался было сын. «Бери выше, – сказал Георгий Георгиевич, – у меня было прозвище Анаконда».

Итак, справа от Севы сидела Лолита, а слева – Гоша Жаба.

Все приехали в лагерь на автобусах, только Гошу привезли на машине. Но если вы думаете, что остальные лопнули от зависти, а девчонки стали прыгать вокруг Гоши, вы глубоко заблуждаетесь. А Сева слышал, как Майя говорила физкультурнику: «Нет ничего глупее с педагогической точки зрения, чем стараться отделить своего ребенка от коллектива по имущественному признаку». «Смешно другое, – ответил физкультурник Рома, – его отец настолько сам жаба, что не послал ребенка на Канары или на Кипр, а отправил в профсоюзный бесплатный лагерь. Экономия за счет своего дитяти».

Сева сел на место.

– Котлеты остыли, – сказала Лолита – сорок косичек. – Где ты бегал?

Ей все надо знать. Тоже характер!

А Гоша Жаба сказал:

– Ты знаешь, что у тебя два компота?

И в самом деле, перед Севой стояли два стакана с компотом.

– Знаю.

– Наверное, ошибка, да? – сказал Гоша.

На вид Гоша наивный и безопасный. Лицо у него круглое, очень розовое, будто фарфоровое. Глаза голубые, кукольные, и ресницы длинные, как у девочки. Он похож на мальчика со старинной картинки «Поздравляем с Рождеством!». Вокруг него обязательно должны быть нарисованы розочки. Ростом Гоша невелик, но очень складненький, быстренький и пронырливый. А когда он с тобой разговаривает, то всегда делает вид, что ему твои слова жутко интересны. Все у него чистое и гладкое, он брюки на ночь под матрас кладет, а в шортах или в трусах не ходит, наверное, потому, что мальчики с открыток так не ходили, а носили бант вместо галстука.

– Никакой ошибки, – ответил Сева. – Мне начальник лагеря компот принес, собственными руками, можешь дежурных спросить.

– Как это странно, – сказал Гоша. – Почему же?

– Потому что он мне спор проиграл. Вот и расплачивается. Сто стаканов, принимать после обеда и ужина, с морковкой.

– Ты обжулил взрослого человека? – спросила Лолита – ядовитый язык.

А Сева не успел придумать ответ. Пришлось врать примитивно.

– Простите, господа, – сказал он, – но я дал подписку о неразглашении.

– Шутка, да? – спросил Гоша и склонил голову набок, как добрый цыпленок.

– Нам не до шуток, – сказал Сева и принялся за котлету.

Интересно, подумал он, а на самом деле компот отравлен или нет?

Вообще-то о компоте Сева думал так, между делом. Оставалась основная мысль, что делать с лягушкой? Ведь в тумбочке сидит лягушка с короной на голове и ждет, когда ты ее превратишь в человека.

Котлета с гречневой кашей провалилась в Севу, как в колодец. Он пил компот и заедал хлебом, потому что еще не наелся. Гоша тихонько поднялся, сказал в воздух «спасибо» и ушел, а Лолита цедила компот, как коктейль, через соломинку.

– Слушай, Лолита, – сказал Сева. – Как Царевну-лягушку в человека превратить?

Лолита посмотрела на него непроницаемыми, сверкающими черными глазами и серьезно спросила:

– А жениться ты на ней собираешься?

– Жениться я вообще пока не собираюсь, – честно ответил Сева. – У меня отрицательный жизненный опыт.

– Ребенок рос без отца? – спросила Лолита.

– Сначала-то с отцом, и привык к этому, – признался Сева. – А потом отец от нас ушел.

– А вас много?

– Мать, я и сестра поменьше меня на два года.

– Да, жениться тебе не стоит, – сказала Лолита. – А покажешь лягушку?

– Ты понимаешь, это не очень удобно…

– Не отниму я твою лягушку. Не трепещи.

– Но ты не сказала, – начал было Сева, – как превращать.

– Посмотрю, скажу. Лягушки тоже разные бывают.

– Тебе компота оставить? – великодушно спросил Сева.

– Я лишнего не ем, – сказала Лолита. – Нужно ограничивать себя, а то потом всю жизнь на диете сидеть придется. А ты где ее поймал?

– В болоте, – ответил Сева. – Как обычно.

– Ты хочешь сказать, – Лолита сделала громадные глаза и подняла брови до самых волос, – что это не первая лягушка?

– Первая, – признался Сева. – Иначе бы я не сомневался.

– Но ты точно не будешь жениться?

– А тебе какое дело?

– Потому что вообще-то это сказка для дураков и младенцев. Ты не дурак?

– Нет.

– Значит, врун…

В домике было почти совсем пусто, потому что после ужина все собирались в кино.

Сева открыл ящик тумбочки.

Он немного боялся, что никакой лягушки там не будет и Лолита осмеет его на весь лагерь.

Ничего подобного. Трудно глазам поверить, но в ящике сидела крупная зеленая лягушка с махонькой серебряной короной на голове и смотрела на них.

Некоторые девчонки боятся мышей, пауков, лягушек или крыс, но Лолита ничего не боялась.

Она протянула руку, но лягушка легонько отпрыгнула назад.

– Она у тебя не говорит?

– Если бы говорила, – ответил Сева, – не было бы проблем. Я бы ее спросил.

– О чем?

– О чем? О том, чего ей хочется.

– Я думаю, что ей поесть хочется, – сказала Лолита. – А может быть, поскорей вернуться в болото.

– Сейчас уже почти темно, – сказал Сева. – Куда я ее понесу?

– Надо взять таз с водой, – посоветовала Лолита, – и положить ее в таз. Пускай плавает. Ведь лягушки – водоплавающие.

– Обыкновенные, может, и водоплавающие. Но ведь это волшебная лягушка.

– Савин, не преувеличивай! – воскликнула Лолита. – Волшебных лягушек не бывает.

– А корона?

– Корону ей приделали, – сказала Лолита, – ясно, как водопровод. Неси таз.

– А куда его поставить?

– Поставишь под кроватью, никто туда смотреть не будет.

Они были так заняты разговором, что не заметили, что Гоша Жаба, можно сказать, родственник лягушки, только более жадный, стоит себе в сторонке и слушает. И ничем себя не выдает. Сева задвинул ящик тумбочки.

Лолита с Севой вышли.

Гоша подошел к тумбочке, приоткрыл ее и заглянул осторожно внутрь.

И в самом деле там сидела лягушка в короне.

Гоша стал думать, как этим можно воспользоваться.

А Лолита увидела Ванессу и спросила:

– Люсь, где нам тазик найти?

Лолита никогда не называла Ванессу Ванессой, но та терпела.

– Зачем тазик? – спросила она. – Волосы снова будешь перекрашивать?

– Чепуха, – сказала Лолита, – ты знаешь, что я с такими волосами родилась. Нам лягушку надо спрятать.

– Докатились, – засмеялась Ванесса.

Вообще-то Сева не был доволен тем, что Ванесса тоже узнала про лягушку, и ему хотелось дернуть Лолиту за рукав и попросить не выдавать тайну. Но Ванесса была не просто человек, а очень красивая девушка. Или девочка. Ведь бывают красавицы в четырнадцать лет? Говорят, что Джульетта, из-за которой погиб Ромео, тоже была лет четырнадцати-пятнадцати.

– Все не так просто, – сказала Лолита своим ядовитым языком. – Наш Савин решил жениться на лягушке и нашел невесту, но она не хочет становиться красавицей.

– Опять савинские завирушки! – возмутилась Ванесса. – Таких типов надо изолировать.

– Прежде чем меня изолировать, лучше бы нам помогла, – рассердился Сева. – Неужели у тебя миски нет?

Тут Ванесса, конечно, рассмеялась.

– Не веришь! – обиделся Сева. Конечно, в его возрасте уже не стоит попадаться на такие глупые подначки, но как-то уж все глупо получалось. – Пошли, покажу.

– Подожди, – остановила его Лолита. – Ты о главном, конечно же, забыл.

Она перепрыгнула через клумбу и притащила оттуда оставленную садовником лейку. Большую садовую лейку.

– Ну чем не убежище для нашей принцессы? – спросила она.

– А вода там есть? – спросил Сева.

Лолита передала лейку Севе. Лейка была довольно тяжелая, в ней плескалась вода.

– Пошли, – сказал Сева Ванессе. – Ты такого еще не видала.

– Я в кино собиралась, – сказала Ванесса, – меня Гриша ждет.

Но, конечно же, она побежала в спальню к мальчикам.

Свет в спальне горел, только Гошу не было видно, потому что он стоял за дверью. Он так еще и не придумал, что ему делать. Гоша был всем хорош, но думал он медленно.

– Ну показывай, – сказала Ванесса, – только быстрее, меня Гриша ждет.

Когда тебе второй раз за три минуты говорят про Гришу, настроение не улучшается.

Глава пятая
Она знает все о кладах

Сева выдвинул ящик из тумбочки, там совершенно спокойно сидела лягушка. Будто ей самой было интересно, чем вся эта история закончится.

Ванесса наклонилась к лягушке, и та неожиданно подняла голову так, что Ванесса отпрыгнула.

– Она шутит, – догадался Сева.

– С ними надо осторожнее, – сказала Ванесса. – Честно говоря, я и не думала, что ты в самом деле поймал Царевну-лягушку.

– Ты лучше скажи человеку, что с ней делать! – воскликнула Лолита.

– Надо ее использовать, – сказала Ванесса.

– Как?

– Попросить ее клад показать.

– А разве лягушки показывают клады?

– Обычные лягушки ничего не показывают, а Царевны-лягушки знают, где лежат заговоренные клады, мне бабушка рассказывала.

Они все втроем смотрели на лягушку, будто ждали, что она кивнет.

Но лягушка не хотела кивать.

– Что надо сделать, чтобы лягушка показала клад? – спросила Лолита.

– Но я же не помню! – ответила Ванесса. – Я тогда еще маленькая была. Она мне сказку рассказывала про лягушку и одного царевича.

Лолита задумалась. Остальные молчали. Лолита сказала:

– Люська, а твоя бабушка живая?

– Что с ней сделается? – удивилась Ванесса. – Она еще меня переживет.

– Это хорошо, – сказала Лолита, – тогда можно ей позвонить.

– А если бы она умерла? – спросила Ванесса.

– Ясное дело, – вмешался Сева, которому было грустно, что девочки совсем о нем забыли, как будто вовсе не он, а они сами нашли лягушку. – Тогда бы пришлось идти на кладбище и творить заклинания, чтобы бабушкино привидение нам помогло. Но привидения иногда не хотят помогать, даже своим внучкам.

– Савин, прекрати свои глупости! – прикрикнула на него Лолита. – Пересаживай лягушку в лейку, и пойдем звонить Люськиной бабушке.

Сева взял лягушку, он к ней уже привык, будто всю жизнь на ладони носил, и осторожно переложил ее в лейку. Там, в глубине, булькнуло.

– А что, – сказал он, – так лучше, чем в миске. Никто ее не увидит.

Гоша, который все это слышал, выскользнул в открытую дверь. Все были так заняты лягушкой, что его и не заметили. Он встал неподалеку, в тени. Ему тоже очень хотелось узнать, что скажет им бабушка Ванессы.

Фонари уже горели, но небо еще было светлым, хотя солнце село. В одной стороне неба перемигивались звезды, а на другой догорали краски заката. От столовой, в которой убирали столы и ставили рядами стулья, чтобы получился кинозал, доносился шум многих голосов.

– У меня дома мобильник есть, – сказала Лолита, – только сюда я его не взяла. Сами понимаете.

– Сами понимаем, – ответила Ванесса, – тебе звонить некому.

Лолита фыркнула, как разозленная кошка, но Сева не дал разгореться ссоре, а спросил:

– У кого попросить?

– Вообще-то мобильник у Гриши Сумского есть, – сказала Ванесса, – но он меня в кино ждет…

– Давай проберемся в дирекцию, – сказал Сева. – Или в медпункт. И оттуда позвоним.

– Все уже заперто, – вздохнула Лолита. – Думайте, друзья, думайте мозгами!

И тут к ним подошел Гоша Жаба. Он стоял у фонарного столба и был не виден, так что появился неожиданно. И совсем уж неожиданно сказал:

– Я тут услышал, что вам мобильник нужен. У меня есть.

– Спасибо! – сразу ответила Ванесса и протянула руку за мобильником.

– Что-то ты такой добрый? – спросила Лолита.

– Я слышу, что вам нужно, а у меня есть…

Можно было подумать, что Гоша дурак или в самом деле добрый. Но хитрости в его голосе не было.

– А что мы будем тебе должны? – спросил Сева.

– Вы мне скажете спасибо, – ответил Гоша. – Я хочу с вами дружить.

– Давай сюда мобильник, – повторила Ванесса.

Она привыкла всем нравиться. А раз она нравилась, то люди для нее делали всякие вещи специально, чтобы ее порадовать. И без очереди пропускали, и удобное место отдавали, и оказывали всякие любезности.

Гоша достал мобильник – он у него был в заднем кармане джинсов.

– Не подслушивай! – приказала ему Ванесса.

Лейка стояла на земле между ними, Гоша поглядывал на нее, но не часто. Сева чувствовал: что-то здесь не так, но объяснить не мог.

Ванесса набрала номер и отошла с мобильником в сторону. Но все равно было слышно, о чем она разговаривает.

– Бабуля, – запела она медовым голоском любящей внучки, которой нужно стрельнуть у бабушки десятку. – Как ты себя чувствуешь? А как твой радикулит? Нет, мне ничего не нужно, у меня все в порядке. И погода хорошая. Спасибо, бабуля… А что я звоню? Проведать тебя звоню… Да, кстати, я хотела спросить, помнишь, ты мне когда-то давно рассказывала сказку про Царевну-лягушку? Помнишь? Нет, не ту, где она за Ивана-дурака замуж выходит, а где она умеет клады показывать, помнишь? Зачем? У нас постановка, в драмкружке, а я играю Царевну-лягушку. Как? Нет, ты подробнее вспомни, что надо конкретно делать? Бабушка, я тебя не понимаю, что у тебя, память отшибло? Ну смотри у меня!.. Шучу, шучу. Значит, ты утверждаешь, что…

Тут взгляд Ванессы упал на Гошу, который переминался с ноги на ногу и ловил каждое ее слово.

– Все, – сказала Ванесса. – Я поняла. Привет, не болей.

Она отдала телефон Гоше и сказала:

– Спасибо, за мной не заржавеет.

– А что бабушка сказала? – спросил он.

– Бабушка велела поцеловать лягушку в самый носик. А ты о чем спрашиваешь?

– Я? Ни о чем. Просто интересуюсь.

Ванесса подхватила лейку и пошла по дорожке.

Гоша остался стоять на месте, а Сева с Лолитой поспешили за Ванессой.

Когда они отошли метров на сто и остановились около приземистого кирпичного здания склада, Ванесса огляделась.

В сумерках казалось, что за каждым деревом, за каждым углом кто-то притаился.

– Вроде все чисто, – сказала она.

– Ну, что бабушка сказала? – спросил Сева.

– К сожалению, ничего толкового, – ответила Ванесса. – Она сказала, что лягушку надо мучить, пытать, что по доброй воле она никакого клада не покажет. А если почувствует, что ее смерть идет, то тогда, может, и признается.

– Нет, – сказал Сева, – так у нас не пойдет.

– Конечно, не пойдет, – согласилась Лолита. – Так и быть, женись на ней.

– Мы пока лейку у нас в спальне поставим, – сказала Ванесса.

– Почему?

– Потому что у вас кто-нибудь обязательно ее опрокинет или Гоша начнет ее допрашивать.

– К счастью, он ничего не слышал, – сказал Сева.

– Может, зря мы так к нему относимся, как к жабе? – сказала Лолита. – У него тоже бывают движения души.

– Если у него есть душа, – добавил Сева.

Вся история с мобильником ему не очень понравилась.

– Может, отпустим ее? – спросил он.

– Глупости, – сказала Ванесса. – Мы ее, конечно, мучить не собираемся, но лучше, если завтра с утра мы с ней серьезно поговорим. Она же сама к тебе, Сева, напросилась.

– Хорошо, – согласился Сева.

Конечно, в спальне у девочек, где никто не знает о разумной лягушке, безопаснее… А с чего он решил, что лягушка разумная?

– Ну мы пошли, – сказала Ванесса, – может, еще в кино успеем, ко второй части.

– Тогда я вам места займу в зале, – сказал Сева.

Во всей этой истории был плюс – все же его отношения с девочками изменились. Теперь он для них не чужой.

– Мы придем через пять минут, – сказала Лолита.

Глава шестая
Спасите царевну!

Девочки вернулись через пять минут, как и обещали. Сева принес стулья и поставил их, правда в последнем ряду, но ведь кино уже началось. Шел фильм из «Звездных войн», где Гиннес сражается на световых мечах, все его видели тысячу раз, но в лагере любой фильм смотрится иначе. Даже «Три поросенка» покажутся боевиком.

Сева сначала не хотел смотреть, а думал о лягушке. Во всей этой истории печально то, что он принес лягушку, чтобы она превратилась в царевну, а все остальные, в смысле Лолита и Ванесса, думали только о кладах и сокровищах. Правда, к счастью, они довольно легкомысленные и не стали сразу допрашивать лягушку, а отложили разговоры с ней на утро. Если бы были жадные, то наверняка бы не утерпели.

Может, лучше забрать лейку с лягушкой к себе или отнести ее в лес, а то вдруг кто-нибудь в женской спальне заглянет в лейку и удивится, а то просто вынесет лейку и выльет воду. Тут прилетит сова и схватит лягушку…

Сева так ясно увидел эту страшную картинку, что хотел было выскочить из столовой, чтобы спасать лягушку.

– Ты что? – прошептала Лолита, которая все видит, даже когда не смотрит.

– Погулять хотел.

– Когда люди смотрят «Звездные войны», – сказала Лолита, – они не гуляют, а если они боятся, что их прекрасную лягушку кто-то склюет, то они дураки. Ни одна ворона в лейку не залезет, и другого такого безопасного убежища для лягушки не найдешь.

– Потише, – прошипела Ванесса, которая обладала счастливым свойством: сколько бы раз она ни смотрела картину, каждый раз для нее был самым первым. Она начисто забывала, что там происходило в прошлый раз. – Принцессу жалко.

И все же Сева не выдержал. Все равно кино уже кончалось, Люк перетащил принцессу на свой корабль, и они прорывались к ее планете.

– Наши победят, – сказал он Ванессе.

Она только отмахнулась.

Пригнувшись, Сева побежал к задней двери.

Снаружи стало совсем темно, но взошла луна, и фонари горели ярче, чем в сумерках.

Сева добежал до женского домика, но не вошел, потому что сообразил: сейчас уже поздно, кто-то из девчонок наверняка лег спать и, если он сейчас заберется к ним, такой визг поднимется, что весь лагерь сбежится и Севу наверняка вышибут из лагеря за хулиганство.

Он остановился возле дверей в домик. Сквозь щель приоткрытой двери пробивался свет, изнутри доносились голоса.

Может, постучать и попросить вынести лейку? Но он даже не спросил, где они ту лейку поставили. Не будут же для Севы ее искать по всей большой комнате!

Что ж, решил тогда Сева. Он останется здесь у выхода из домика и подождет, пока кончится кино и придет Лолита. Зато он будет уверен, что никто не возьмет лейку и не унесет ее.

Успокоив себя, Сева стал искать, где бы присесть.

Обернулся вокруг своей оси, как собака, которая ловит свой хвост, и тут увидел…

Это был один из самых ужасных моментов в жизни Севы Савина!

Большая зеленая лейка, размером с ведро, валялась на боку на клумбе.

Сева даже ни на секунду не усомнился в том, что это та самая лейка!

В странной и глупой надежде на то, что произошла случайность и кто-то из девочек, увидев лейку в спальне, вынес ее, Сева сунул руку внутрь лейки.

Там было сыро, но вода уже вытекла. И, конечно, лягушки там не оказалось. «Ускакала моя лягушка», – сказал себе Сева, хотя сам в это не поверил.

Он понимал, всей шкурой чувствовал, что лейку вынесли из спальни те, кто знал о лягушке…

Но кто? Нет же такого человека! Только девочки знают, но они точно сидят в кино.

Может, лягушка ускакала и сидит где-то рядом?

А фонарика нет.

– Лягушка, – прошептал Сева. – Ты где?

«Она же молчит, она не разговаривает. На что я надеюсь?»

И тут ему показалось, что он слышит голос. Не просто голос, а подозрительный голос. Сева был взволнован и напряжен, словно натянутая рогатка. Тысяча шумов, шорохов, шуршаний, голосов жили в вечернем воздухе, но лишь один возглас показался ему странным и подозрительным.

Сева кинулся в ту сторону.

Пробежав несколько шагов, Сева замер, снова прислушиваясь, чтобы понять, куда двигаться дальше.

Потом понял, откуда доносится голос.

За спортивной площадкой был бассейн. Он был старый, как сам лагерь, и трубы в нем проржавели, поэтому воду туда не напускали. А начальник лагеря говорил Майе, что на той неделе приедут специалисты по бассейнам и будут решать, как его приводить в порядок.

Бассейн был бетонный, бетон кое-где потрескался, а на трехметровой вышке, от которой остался только железный скелет, на всякий случай горел большой фонарь. Уж очень эта пропасть была соблазнительной для таинственных дел.

Сева выбежал на край бассейна.

И увидел, что на дне сидят на корточках два человека, а между ними лежит кусок фанеры. К фанере что-то прикреплено…

Налетал ветер, фонарь на вышке раскачивался, и тени от людей метались по бассейну – совершенно не разберешь, что там происходит.

Дно бассейна полого спускалось к вышке, где была яма, чтобы прыгуны, ныряючи, не наставили себе шишек. Там и возились люди.

Сева соскочил с бортика и пошел на цыпочках к яме. Дно было замусоренным и кое-где скользким.

И когда до цели оставалось шагов десять, Сева все понял и замер.

Спиной к нему на корточках сидел Гоша Жаба, рядом с ним – Гриша Сумской. К фанерке была привязана царевна-лягушка, причем так, что ее лапы были растянуты в стороны, как растягивают баранью шкуру, чтобы просушить, или как распяли на косом кресте святого Андрея Первозванного. А если бы на лягушку посмотрел дедушка Севы, он бы решил, что попал на урок биологии. Когда-то в школе на живых лягушках учили рефлексы, условные и безусловные, и лягушек замучивали до смерти.

Свет фонаря упал на лягушку, и Сева успел увидеть, что коронки на ее голове нет – вместо нее кровавая ранка.

И тут Гоша воткнул острие перочинного ножа, хорошего швейцарского ножа с двадцатью лезвиями, которым хвастался еще утром, в лапку лягушки и вежливо спросил:

– Не беспокоит, ваше высочество?

– Ну, ты даешь! – воскликнул Гриша Сумской.

Именно этот голос и услышал Сева издали.

И Гриша довольно глупо рассмеялся.

– Ну давай же, признавайся! – Гоша полоснул своим ножичком по груди лягушки. Она сжалась судорогой и даже пискнула – а может, Севе это показалось, потому что он почувствовал, как больно маленькой лягушке под этим жестоким ножом.

– Не убей ее! – предупредил Гошу Сумской.

– А я ее убью! Убью, гадюку! Почему она молчит? Она должна признаться. Она же знает. Я ей сейчас глаз выколю!.. Ну, где здесь шило?

– Дурак ты, Гоша, – сказал разумный Гриша Сумской. – Замучаешь лягушку, останемся без клада. С одной короной.

– Корона тоже денег стоит! – сказал Гоша. – Я же смотрел. В ней бриллианты.

– Бриллианты, только для муравьев.

– Вот шило! – Гоша показал шило распятой лягушке и сказал: – Сейчас ты потеряешь глаз. Только из-за своей проклятой жадности. На что тебе бабки, тварь земноводная? Глаза дороже! С какого начать, с правого или левого?

И когда Гоша наставил шило на глаз лягушки, Сева не выдержал.

Он перестал рассуждать, а кинулся вниз, в яму.

– Убью! – кричал он. – Убью!

Конечно же, он поскользнулся, шлепнулся задом на гнилые листья и поехал, как с горки, набирая скорость.

Гоша с Гришей вскочили, обернулись, испугались и хотели было бежать, но сначала не сообразили куда, а потом Гоша понял, в чем дело, и выставил вперед нож.

– Это Савин! – закричал он. – Это Севка Савин! Не бойся, Гришка!

Но Сева даже не слышал этих слов. У него была одна цель – фанерка с распятой лягушкой, и прежде чем что-либо еще случилось, он на лету дотянулся до фанерки и изо всех сил выкинул ее наверх, прочь из бассейна.

И в следующее мгновение на него накинулись сразу два врага.

Сильный и большой Гриша принялся молотить Севу кулаками, а Гоша сначала полоснул его по руке перочинным ножиком, а потом рванулся было наверх, за лягушкой, но Сева успел схватить его за ногу и дернуть к себе. Гоша грохнулся на бетон, как раз под ноги Сумскому, который тоже не удержался и упал на дно бассейна, хотя не переставал при этом молотить Севу.

Сева не чувствовал боли, а ему было радостно – лягушка спасена! Он закрывался от ударов, пытался отбиваться – хотя вряд ли у него были какие-нибудь шансы в сражении с Гришей Сумским и с Гошей, который хоть и не был великим бойцом, но был очень злым, и у него был ножик. Вообще-то, как вы знаете, если ребята дерутся, то ножи они не достают – это бандитское дело, но Гоша не знал ни чести, ни законов – он был очень злой от постоянной жадности, которая грызла его, как крыса.

Сева понимал – надо кричать или убегать.