Текст книги "For сайт «Россия»"

Обогнув толпу сорванцов, которые успели докурить за углом перед тем, как отправились на экскурсию, Сергей зверем глянул на заводилу, застал его в углу у туалета и рыкнул грозным шепотом, что дитя рано сам себя хоронит. То ли экспрессия, с которой Почаев это сказал, то ли его искреннее желание приструнить малолетних курцов, то ли все вместе, задело. В глазах белобрысого худого мальчишки, одетого в супермодные и потому провисшие до колен штаны, прочиталось сначала сомнение, затем испуг (видимо, воображение у мальчишки живое). Они разошлись молча, вслед Почаев не услышал ни смешка, ни издевки.

Первым, что увидел Сергей, была готовящаяся экспозиция кукол в народном стиле, где преобладали простые и разноцветные тряпичные рожицы. Далее залы с различными экспонатами, но все стенды Почаев осмотрел быстро, не зацепившись ни взглядом, ни душой за что-то конкретное. На втором этаже, путь на который ему заботливо указала пожилая билетерша, было много интереснее. Игрушки различных народов мира выборочно понравились этому взрослому ребенку, каковым в данный момент чувствовал себя Сергей.

В зале с игрушками из Царского Села невозможно было не задержаться. Это удивительные шедевры творения человеческой руки и сердца, сохранявшие столетия ту любовь, с которой они были созданы. Внушительных размеров железная дорога воссоздавала в мельчайших деталях своего реального прототипа. Солдатские полки, словно прямо сейчас отправятся на поле битвы. В другом конце зала с таким же интересом и восхищением девушка рассматривала кружевные наряды фарфоровых модниц, их изысканные туалеты и кокетливые взгляды. Некоторые куклы сидели на точеной мебели, обитой темно-красным бархатом. У окна девушка застыла и долго не могла оторвать взгляда от увиденного. На последнем стенде расположилась игрушечная кухня с меню на разные случаи жизни. Из готовых (и сохранившихся) «блюд» имелась курица, украшенная к столу, пироги и десерты, оплетенные тончайшим кружевом кремов, шоколада и прочей радости. Все выглядело торжественно и… аппетитно! На ее губы легла улыбка, делая заметными маленькие ямочки на щеках. Она и не заметила, что и сама стала экспонатом для любопытства плечистого молодого мужчины в светлой рубашке. Они столкнулись у центрального стенда, расположенного в середине зала. Видимо, экспонаты предназначались для юных зрителей, а не высоких дядей и тетей, им пришлось присесть, чтобы разглядеть витиеватую мебель, но пройти мимо нее было просто невозможно. За стеклянным колпаком витрины располагался резной гарнитур. Казалось, он связан крючком из тонких сероватых и белых ниток, а вовсе не вырезано из кости это бюро высотой менее длины человеческой ладони или около того. Среди прочей мебели расположился шахматный столик, размером с небольшой стаканчик йогурта. На расчерченном красно-белом поле стояли шахматные фигурки. Уронив открытую сумочку, из которой высыпались дамские штучки, как то: помада, зеркальце и неясный для мужского глаза предмет, Валерия вернулась в реальность и стала поспешно их собирать. Сергей, покоренный ее кукольным обаянием, потянулся рукой под стенд, чтобы вернуть содержимое клатча на место.

– Спасибо, что помогли!

– Ну что вы… пустяки.

Посмотрев друг другу в глаза, они оба смутились пронзительности и откровенности и, как по команде, быстро перевели взгляды на тот самый шахматный столик, который стал своеобразным арбитром в данной ситуации. Виктория заулыбалась прелести уменьшенных в десятки раз ферзей и пешек.

Их высота – не более половины спички. А Почаев застыл, разглядывая красивый профиль девушки. Сказать, что тут его словно молнией пронзило, и пробежался по телу электрический разряд, глупо и смешно. Но… Все именно так и было. Кто влюблялся с первого взгляда, тот не даст соврать на счет ощущений в тот момент, когда земля-то из-под ног уже поплыла…

Она, как истинная кокетка, невзначай завела разговор.

– Интересно, какие партии прошли эти фигуры?

– Об этом история умалчивает. Лично я предпочитаю начинать с русской партии, тогда мне везет. – Почаев ухватился за возможную тему разговора.

– О! Уважаете открытые дебюты? – вскинула вверх бровь Валерия. Ее красивое лицо с точеными чертами, выразительными верхними скулами и пухлыми вишневыми губами завораживало многие мужские взгляды. Сергей, глядя в светло-карие (коньячного оттенка) глаза девушки, протянул руку и предложил встать. Незнакомка оказалась на голову его ниже. Откинув с плеча крупные кудри каштановых волос, она все еще смотрела вопросительно на случайного собеседника и ожидала ответа на заданный вопрос.

– Надо же, вы играете в шахматы?

– Да. А что вас так удивило?

– Просто не ожидал встретить настоящую королеву у игрушечного шахматного столика.

Они рассмеялись.

– Приглашаю вас на обед. Неподалеку есть милый ресторанчик в русском стиле, там уютная атмосфера и отличная кухня.

– Принимаю этот шах! Знаете, игрушечные блюда так искусно выполнены, что, глядя на них, у меня действительно разыгрался аппетит. Кстати, меня зовут Валерия.

– А меня Сергей. Лера, какой там шах?! Вы меня уже обезоружили и поставили мат в ладейном эндшпиле[1]1
  Ладейный эндшпиль – один из сложных финалов шахматной партии.


[Закрыть] …

Предложенный Почаевым ресторан оказался «Русским двориком». У входа их встретили и провели за столик. Лера выбрала место у окна. Она положила сумочку на бревенчатый подоконник и расположилась удобнее.

– Вы здесь отдыхаете, или?.. – Сергей растерялся, не подобрав слов.

– Я в командировке. Скажите, Сергей, а вы вообще все русское любите?

– Честно говоря, да. Но мои патриотические настроения вовсе не мешают мне наслаждаться вкусом китайского чая или французского вина.

– Вы здесь часто бываете?

– Как получается, но раз в год обязательно. Скажите, Лера, а где вы работаете? Какой сфере экономики мне стоит быть благодарным за встречу с такой девушкой? – Почаев явно чувствовал себя свободнее и увереннее перед новой знакомой, сумев немного совладать со своими эмоциями.

– А, собственно, ей самой.

– В смысле?

– В прямом: я экономист. Здесь нахожусь для мониторинга одного проекта.

– О! Если честно, думал, что у вас более созидательная деятельность.

– И что же тут разрушительного?

– Например, кризис.

Почаеву становилось все более и более интересно. Ему давно не встречались разговорчивые умные женщины, готовые с ним спорить.

– Все относительно: для кого-то крах, для кого-то возможность проявиться. Знаете, как в народе говорят – не было бы счастья, да несчастье помогло?

– Согласен.

– А вы чем занимаетесь в свободное от шахмат время?

Сергей рассмеялся. Подошел официант, готовый принять заказ. Но ни он, ни она и не просмотрели меню.

– Я голодна и на первое хочу холодный суп, а на второе – вареники с грибами.

– Отличный выбор, сударыня. – Услужливо кивнул молодой человек.

– А мне пельмени, пирожков принесите всех по несколько штук. И морса кувшинчик. И, пожалуй, что-то рыбное.

Темноволосый парнишка с большими наивными глазами отрекомендовал самое «свежайшее» и «вкуснейшее». Повторив заказ для уточнения, он быстро убрал одну руку за спину, почтительно кивнул и скрылся.

– И каково такой королеве среди скучных цифр?

– Отлично: и королеве, и цифрам.

– Валерия, а что вас привлекает в этой профессии?

– Во-первых, люблю рационально распределять средства. Таким образом, чтобы потраченные усилия приносили плоды. А во-вторых, нескромно говоря, но честно, хочу стать второй женщиной, получившей Нобелевскую премию в области экономики.

Лера демонстративно приподняло голову, чтобы, так сказать, «задрать нос» к верху.

– Шикарные планы. Не сомневаюсь, что вам покоряться любые вершины.

– Как знать! Вообще, хочется, чтобы в своей стране больше ценили молодежь. Ведь не Нобелем единым амбициозные специалисты живы. Сергей, вы знаете, что до революции в России была премия за научные достижения и открытия? Она появилась раньше нобелевской и в материальном эквиваленте была больше.

– Не знал. У вас редкое сочетание ума и красоты, Лера.

Сказать откровенно, она умело пользовалась и одним, и другим. Несмотря на юный возраст, а скорее именно поэтому, Валерия Ключевая иной раз не могла отказать себе в удовольствии поумничать. Особенно в мужской компании. Особенно, если кавалер ей приглянулся.

Подали закуски и морс. Напиток оказался в меру кислым, что было кстати для утоления жажды, оба выпили по целому стакану. Боковым зрением Лера и Сергей увидели занятную картину международных отношений на бытовую тему. Их официанта перехватил иностранец преклонных лет. Дедушка в джинсах и кепке что-то быстро говорил официанту в расшитой русским орнаментом рубахе. Не найдя понимания, старик начал исполнять оригинальные для ресторана па: обеими руками на уровне своего детородного органа он продемонстрировал как будет его держать, весьма натурально изображая процесс мочеиспускания. Стоит отметить в защиту пожилого туриста, что в его пластической миниатюре участвовали только руки. И дедушка был направлен в нужную сторону. Это очень повеселило наблюдавших за бытовой драмой. К слову, туалет находился на видном месте, с соответствующей двуязычной табличкой на двери.

– Ваша правда, Сергей, здесь отлично кормят. Говорю в основном я, а вы молчите. Расскажите о себе.

– Надеюсь, что мы вскоре перейдем на «ты». У нас не такая катастрофичная разница в возрасте, по-моему.

– Шах, – кокетливо протянула слово Лера и мило улыбнулась вишневыми губами.

– Хмм, раз экономисту для мата нужна точность цифр, то мне 32…

– А мне нужно двоечку с тройкой поменять.

– Значит, каждому из нас «пятерка».

– А от перестановки мест слагаемых сумма не изменяется.

Эту фразу они закончили вместе и оба шумно рассмеялись.

– Итак, Сережа, рассказывай о себе.

– У меня бизнес, не женат, детей нет, в порочащих связях, вроде, не состоял, люблю выезжать на природу, иногда хочу оставаться один, люблю и ценю друзей. У тебя есть друзья?

– Да. – После некоторого раздумья ответила девушка.

– А почему так неуверенно?

– Говорят, у настоящей женщины подруг не бывает. Вот я и думаю: то ли я не на 100-ящая женщина, то ли просто исключение…

– Я выбираю второй вариант.

Официант убрал пустые тарелки, осведомился, нужно ли что-то еще. И, не сдержавшись, Лерка прищурилась, словно совершает шалость, и заказала десерт. Фигура позволяла баловать себя, да и таких гастрономических жестких запретов сама Ключевая не понимала и была уверена, что не станет себя подвергать подобной пытке – отказать себе, любимой, в тортике, когда очень хочется. Но это качество у Лерки шло в комплекте с чувством меры, она во всем ценила золотую середину и гармонию.

– Ты бы хотел играть с теми игрушками, которые застыли на стендах музея, в детстве?

– Да, очень. Но, конечно, не со всеми. Тебе самой, например, что больше всего понравилось? Исключая, конечно, познакомивший нас шахматный столик, он вне конкуренции.

– Будешь смеяться, не подумай, что я так думала о еде, но меня и правда впечатлили игрушечные кушанья, мебель, конечно, резная, ну, и большинство кукол в шикарных нарядах.

– В твое детство игрушки уже были лучше, – с серьезностью знатока отметил Почаев.

– Как сказать, всякие попадались. Конечно, появились всякие модные… Но, знаешь, в них все равно нет такого обаяния, как у тех кукол, которые я видела только что.

– Ты тоже заметила это? Вспомни зал с игрушками из Царского Села, а потом весьма контрастный ему с игрушками советской эпохи середины 20-го века…

– Да, разница как между произведением искусства и штампованным изделием. Может, дети вождей тоже играли с шикарными игрушками, в то время как остальные вязали банты одинаковым куклам или что-то развозили на рубленой деревянной машине?..

– Может, может, и, скорее всего так и было. Но, все-таки, чувствуешь разницу ручного труда, красоты и массового подхода, безликости? Конечно, было много плюсов и в советском детстве: автоматы с газировкой, самый вкусный пломбир на свете, фильмы, например, сказка «Старик Хоттабыч» – вспомнил Почаев одну из любимых кинокартин детства, искусно рисованные мультфильмы. Много, много всего, конечно, было. Но все-таки у меня осталось ощущение, после увиденного в музее, что нас обокрали, лишили чего-то важного.

– Странно… Обычно, увидев сохраненную через века красоту, люди испытывают чувство обогащения, насыщения ценностями.

Сергей ничего не сказал в ответ, а проницательно посмотрел на девушку своими темными, жгучими глазами. И Лера стала таять, как шарик мороженого, струившегося по ее десерту в хрустальной креманке.

Глава 3

Время предшествует всему существующему.

И. Пригожин

«Приветствую, Человек Времени! Перезвони, когда появится минутка для твоего простого смертного современника». Таков был текст сообщения, пришедшего на телефон Василию Петровичу Щепкину. Он не сразу догадался, от кого мог получить подобное послание. Пребывая в сомнениях и мысленно перебирая имена знакомых и друзей, кому мог бы принадлежать безликий номер отправителя, адресат спускался по первому пролету лестницы. Потертая, хранившая шаги многих самых различных особ, она была не широкая и не длинная. Стены, окрашенные краской средне-голубого оттенка, придавали пространству ощущение воздушности. Белая лепнина и золотистые канделябры смотрелись величаво. И что самое поразительное, это ощущение легкости бытия, порхания по вершинам жизни и царственное всемогущество просто витали в воздухе: бери, черпай, кто сможет! Василий Петрович свою работу любил. И не менее ценил это окрыляющее чувство силы, вселяемое самой обстановкой его места службы. Несмотря на свои тридцать пять, господин Щепкин чувствовал себя гораздо старше и совсем не тяготился этим.

Пройдя еще одну лестницу, Василий Петрович решил, что проще всего будет понять, кто же этот таинственный отправитель сообщения, позвонив ему. Остановившись прямо в центре восьмиконечной звезды, выложенной на полу разноцветной и уже блеклой мраморной мозаикой, он стал дожидаться ответа.

– О, надо же, повезло! Василий, ты так быстро откликнулся, – звучал голос с неуловимо легким восточным акцентом.

– Ааа, это ты Ренат. Здравствуй, здравствуй! Ты снова сменил номер?

– Василий, это у вас в архиве все остается неизменным на протяжении веков, а мне по долгу службы показано. Коммуникации – вопрос серьезный в наше время, – риторически заключил опознанный.

– Не скажи. Не все у нас так стабильно. Вот намедни… – господин Щепкин явственно заметил, как правое ухо охранника в форме, словно по условному рефлексу, потянулось в его направлении. Пусть он вовсе и не собирался разболтать государственную тайну, все же стало как-то не по себе.

Заметив, туманно: «В истории всякое бывает», Василий Петрович договорился о встрече с Ренатом в кафе на Маросейке.

Положив телефон в карман, Щепкин сбавил шаг. Аппарат вновь напомнил о себе через несколько минут.

– Васька, друг, здравствуй! – раздалось бодрое приветствие.

– Славка, брат! Неужели ты в Москве? Когда увидимся? – от нахлынувших эмоций Василий Петрович и не заметил, как начал переходить дорогу в неположенном месте, перпендикулярно несущейся «Волге». Отскочив в сторону, он оказался в нескольких сантиметрах от проезжающего на законных основаниях автомобиля, из легкого шока пешехода вывел отборный мат, остановившегося водителя, многие слова которого были открытием для Василия Петровича.

– Алло, Василий! Ты меня слышишь? Где ты пропал?

– Все в порядке, Всеслав, все нормально, – вытирая капли холодного пота со лба, заверил Щепкин.

– Я всего день в Москве по срочному делу. Работа не позволяет задержаться, поэтому я надеюсь, что ты найдешь возможность со мной встретиться. Не разочаруешь?

– Эх, Славка! Разве могу я отказать институтскому товарищу?! Давай ко мне вечером.

– Нет, Вася, не успею. Давай лучше в городе встретимся, часов в девять. Идет? – не теряя нот бодрости в голосе, предложил Всеслав.

– Отлично! Я успею завершить еще одну встречу и буду абсолютно свободен. Ты поездом или самолетом отбываешь?

– Самолетом, ночным рейсом. Давай в девять?

– На Маросейке, я позже напишу тебе точный адрес.

– Идет, до встречи!

* * *

Бывает, обстоятельства сами перетасовываются совершенно не зависящим от нас образом. Одни думают, что чем более ты «на виду», чем активнее проявляешь себя в жизни, тем больше шансов дается. Другие полагают, что лучше не лезть на рожон ни при каких условиях. Виктор Петрович Щепкин и сам не предполагал, что может стать косвенным участником весьма интересных и важных событий. Хотя, конечно, втайне всегда мечтал о чем-то великом.

– Василий, рад, что ты нашел время встретиться. Всегда приятно воочию пообщаться с противником по игре, тем более таким достойным! Что будем пить?

– Я пивка возьму с закусками, – без раздумий сказал Щепкин.

– Я поддержу.

Приветливая девушка приняла заказ и оставила собеседников.

– Ты мне льстишь. Это у тебя уже в крови: высказывать комплименты? Я вполне реально оцениваю свои способности в игре, – сказал, располагаясь в кресле слева от собеседника, господин Щепкин. Он посмотрел в проницательные карие глаза знакомого и прочитал в них легкую обиду.

– Василий, я сейчас не технологию или программу тебе продаю. Соответственно, «шкурного» интереса не имею, говорю, как думаю. Может быть, для мэтров твои способности и можно оценить как средние. Но я – другое дело. Я искренне сказал… – разочарованно развел руками специалист по коммуникациям.

Василий Петрович еще раз посмотрел в глаза собеседнику. Отметив для себя, что тот бросил взгляд в левый верхний угол, снисходительно улыбнулся. Он (в целях своей эмоциональной безопасности) после школы изучал мимику и механизмы поведения человека в моменты лжи.

– Извини, Ренат. Эта привычка осталась со школы. Меня часто дразнили, вот я и привык быть закрытым человеком. Ты один из немногих, кому удалось меня разговорить, расположить, что ли… – уже смущенно признался Василий Петрович.

– Понятно, крепка броня. Василий, ты и сам понимаешь, что мне интересно общаться вживую. Несмотря на то, что я человек техники и прогресса, тем не менее, не считаю нужным позволять Сети и компьютеру заменять живое общение. Хмм, из-за этого тоже снискал славу архаичного.

На этих словах Щепкин окончательно расслабился и открыл иную сторону своей натуры – общительность и даже говорливость. Заказав еще пива, он посмотрел на часы. Было без четверти семь. Времени до встречи с Всеславом предостаточно.

– Да, я же хотел с тобой затеять дискуссию о том, что в истории, а так же ее сохранении все статично, – спохватился Василий Петрович.

– Нет, – снова замахал руками в знак протеста, Ренат, – я прекрасно осознаю, что, как говорится, «в истории много белых пятен», но это лишь слова.

– Не согласен с тобой, Ренат. Вот приведу тебе пример из моей недавней практики. Нам попался в руки, так называемый, «секретный конверт», хранивший в себе документы о проекте последнего закона, принятого к рассмотрению императором Александром II.

– Аааа, это тот государь, который крепостное право отменил?

– Именно он.

– Одна из немногих дат, оставшихся в памяти со школьных уроков истории – это 1861 год…

– Уже неплохо, – снисходительно кивнул Василий Петрович и улыбнулся уголками тонких точеных губ. – На конверте осталась собственноручная резолюция Александра III: «Хранить этотъ пакетъ въ Государственномъ архиве и не вскрывать без особаго приказания».

– А вы решили, что вы «право имеющие» и вскрыли? – подшутил Ренат.

– История решила! Дело в том, что, согласно хранению и оформлению документов того времени, конверт выглядел так, словно он пуст: на нем был наклеен лист бумаги с различными служебными пометками таким образом, будто сам конверт ценности не представлял.

– И что особенного было в этом конверте?

– Существует мнение, что императора убили для того, чтобы предотвратить принятие и вхождение в силу неугодного некоторым людям закона. Но это не совсем так: на самом деле, Александр уже успел наложить свою резолюцию: «Исполнить». Но де-юре оставались нюансы на пути его осуществления.

Василий Петрович придвинулся ближе к столу. Его бледные щеки покрылись жгучим румянцем, светлые глаза неопределенного цвета выдавали озадаченность. По всему было видно, что человек крайне увлечен.

– Проект вошел в историю как Конституция графа Лорис-Меликова 1881 года. 16 февраля Особое совещание представило царю доклад. Проект был одобрен, требовалось прочтение на заседании Совета Министров. Планировалось это на 4-ое марта. – С жаром и убедительно продолжал Щепкин. – Но, как известно, до этого дня император не дожил.

– Но не может быть простым совпадением, что в преддверии принятия именно этого закона царя убивают!

– Совпадением? Нет, это трезвый расчет на то, что без харизмы, потрясающей пробивной энергии и смелости царя о претворении в жизнь этого закона можно позабыть.

– И что же такого особенного, все-таки, содержала эта конституция?.. – кисло осведомился Ренат.

Он не был фанатом исторической правды, да и вообще «дела давно минувших дней» интересовали его мало. Но специалист по коммуникациям очень увлекался будущим: программами моделирования различных процессов от экологических, где правит бал стихия до управления человеческими ресурсами в современном бизнесе, где не менее внезапный фактор – человеческий, соответственно. Но сейчас Ренат все-таки не переводил тему разговора, как он сделал бы ловко и незаметно в другом случае. Его информационное чутье подсказывало ему, что нужно послушать. В конце концов, настоящее – это лишь переходной мост от прошлого к тому самому будущему, в смысле, тому варианту, который ты сам способен выбрать и осуществить. Поэтому Щепкин напал на благодарного слушателя: Ренат всегда отличался любознательностью, особенно его привлекали незначительные, на первый взгляд детали, из которых впоследствии могли сложиться важные события. Как, например, стоит себе стопка книг, а возьмешь одну, пусть даже тонкую, и остальные могут потерять равновесие и рухнуть. Так порой случается и с привычными взглядами, мнениями относительно людей и происшествий.

– По мою душу, так из этого важного законодательного акта могла зародиться конституционная монархия.

– У императора же был Совет министров, что ли… – удивился далекий от истории, но внимательный от природы технарь.

– Были, но реальная власть все-таки царю принадлежала, самодержавие-с…

– Я думал, что самое страшное для состоятельных господ Александр успел сделать в 1861-ом году. Странно, что не тогда его жизнь оборвалась.

– Знаешь, Ренат, там все не так просто. Но, что касается конституции Лорис-Меликова, то, вероятнее всего, император чувствовал, видел необходимость таких перемен. Только представь себе: утвердили и претворили в жизнь конституцию. Вполне вероятно, что не осталось бы благодатной почвы для революционных движений. А по сути реального экстремизма, в набирающей силы и расцветающей державе, не было. Но был терроризм купленный и режиссированный. Об этом, конечно, можно спорить, но… «История не знает сослагательного наклонения» – печально констатировал Василий Петрович. Только теперь собеседник разглядел, что глаза у историка зеленые, сейчас они были ясными.

* * *

А между тем 19 февраля 1961 года в Большом театре давали «Жизнь за царя» Глинки. Отмена крепостного права в России, выпавшая на эту дату, стала реперной точкой для будущего страны.

* * *

Время за беседой с новым знакомым пролетело незаметно. Появлению в дверях Всеслава Щепкин очень удивился. Он глянул на часы, оказалось, что до их запланированной встречи осталась всего четверть часа. Гость быстро нашел глазами нужный столик, Василий Петрович радушно махнул рукой и познакомил старого друга по институту со своим новым знакомым.

– Мы с вами, Ренат, в некотором роде коллеги. – Отметив удивленный взгляд собеседника из-под черных приподнятых бровей, он стал уточнять. – Как же, вы занимаетесь современными коммуникациями, средствами связи, созданными в процессе научно-технического прогресса, а я воссоздаю картину коммуникаций прошлого. То есть, исследую картину жизни наших предков и рассказываю современникам.

– Если честно, пока не очень вижу связь, Слава… – пожал плечами технарь.

– Что ж, мне все-таки видится сходство. Приведу пример: компания «Nokia» объявила недавно о создании чудо-телефона, в который вшита программа гида по различным достопримечательностям мира.

– О, беру свои слова обратно! Всеслав, ты уже почти говоришь на моем родном языке, а значит, действительно улавливаешь суть. Я правильно тебя понял: ты имеешь в виду тот факт, что программисты при создании гида в мобильном телефоне наверняка сотрудничали с культурологами, историками и другими вашими коллегами?

– Нет, я хотел сказать совсем не это.

– Мужики, закажу еще пивка чайничек, идет? Не против повторить?

– Единогласно «за»!

– А пироги повторяем?

– Кому повторить, а кому попробовать. Может, как вновь присоединившийся я возьму сразу двойную порцию? Чтобы официантку не гонять, она и так нарасхват.

Всеслав огляделся по сторонам в поисках обслуживающей их девушки. Ее цветастой майки не было видно среди толпы посетителей и других официантов. В зале, как обычно, демократичная и простая атмосфера располагала к откровенности и разговору по душам. На темно-зеленой клетчатой скатерти, укрывавшей их столик, образовалось несколько пустых тарелок, они были обычными белыми, но внушительного размера. Подозрение о соответствующих им размерах порций подтвердилось.

– Не советую, Слава. Закажи для начала один кусок пирога, наверняка наешься. Тем более, мы взяли еще закуски к пиву.

– Ладно. Я подумал просто, что коль пришел в «ПИР О.Г.И», нужно сполна отведать фирменное блюдо. А хорошего, как понимаете, много не бывает. Но, уговорил, – тряхнул светлой шевелюрой Всеслав.

Скоро в табачной дымке на фоне огромного экрана, транслирующего старый французский фильм, появилась девушка в джинсах и майке с веселой надписью. Она ловко подхватила большие тарелки, пустой чайник и удалилась. Минут через десять она вернулась с новым чайником и мило, даже как-то по-дружески, улыбнулась и снова покинула гостей. Забавно смотрелись трое мужчин, разливающие солодовый янтарный напиток из простого эмалированного чайника. Такой совсем недавно можно было встретить на любой кухне, а сейчас он уже атрибут прошлого.

– Так на чем мы остановились? – вернулся первым к разговору Ренат.

– А… Да, да. На «Nokia» и ее достижениях. Вот к чему клоню, продолжил Всеслав, – представь себе: путешествует человек по миру и привлекли его внимание египетские пирамиды и иные гробницы. И вдруг ему довелось увидеть недавнюю, я подчеркиваю, что этот факт имел место в действительности, находку – часы. Удивительно то, что артефакт, на котором стоит гравировка очень похожая на «Swatch» вполне себе хранился в культурных слоях времен фараонов.

– Да ладно тебе! – отмахнулся Василий Петрович.

– Вася, ну ты меня совсем в неловкое положение ставишь как коллега по историческому цеху.

Всеслав смотрел в упор и растерянно пожал плечами.

– Мужики, я вам честно говорю, что в археологии встречаются необъяснимые, по крайней мере, для официальной науки, находки. И убираются они в запасник, в темный угол. Дескать, с глаз долой – из сердца вон. Да, да! Итак, стряхнули пыль нескольких эпох с циферблата часов-кольца, и вряд ли найдутся в официальных статьях и каталогах, составляющих мобильный путеводитель, подобные неожиданные артефакты.

– Ну, это вполне логично, Слава, и в чем же тут взаимосвязь наших профессий?..

– Ты занимаешься технологиями будущего, широко применяешь технологические новинки в сегодняшнем дне. Я же занимаюсь новинками прошлого, ведь для человеческого глаза найденные предметы часто открываются впервые.

– Ага, а прошлое может изменить будущее, – констатировал Щепкин.

– Ну да! Да!!! Вот я о чем…

– Интересный поворот. Если честно, господа, я думал, что ваши науки, что археология, что история более предсказуемы, с уже случившимся все-таки имеете дело, с прошлым. А оказывается, и у вас полно оригинальных «девайсов».

– Ренат, можно на «ты»?

Тот кивнул в знак согласия.

– Тебе же совсем мало лет, по крайней мере на вид, ты очень молод. А уже такой серьезный.

– Да, по паспорту мне восемнадцать. Но в голове – не знаю. Да и какая разница?! В конце концов, возраст – понятие относительное. Наше поколение конечно, другое. Мы выросли на компьютерных играх и для нас открыты разные реальности – возможность стать магом высшей степени, переплыть океан, собрать войско из любых вообразимых персонажей и оснастить его сверхоружием, – Ренат улыбнулся и продолжил свой монолог. – Такое время сейчас, что с греческой, скандинавской и иной мифологией мы знакомимся не со страниц книг, не по бабушкиным сказкам на ночь. А с помощью компьютера, с мышкой в кулаке, которая по твоему повелению и умению может превращаться то в меч, то в веревочную лестницу с вертолета, спасая тебя от пропасти.

– Ты не боишься такой подмены реальности? В смысле, когда вся жизнь происходит виртуально на экране, а не с тобой лично, когда эмоции и переживания выдуманные, искусственные, а?

– А не боюсь! И знаете почему? Потому что это – игры, программы лишь ключ, лишь дополнительные возможности, а уж как ими воспользоваться, каждый решает для себя сам. Несмотря на наш технический век с его прибамбасами, власть живого человека и его воли по-прежнему реальна и сильна. В конце концов, и в компьютерной игре есть неудачники и слабаки, а есть просто те, которые не осознают или ленятся проявить силу в реальности. Короче, мужики, там не все так плохо, как кажется. Весь вопрос в том, как использовать.

– Странно, что нас познакомили именно шахматы, – медленно протянул в ответ на пылкую речь Щепкин.

– Абсолютно естественно! Потому что шахматы при хороших мозгах и развитом воображении становятся очень интересной игрой.

– И что тебя привлекает в ней? – вмешался Всеслав.

– Многовариантность. Один ход рождает возможности, потери, другой меняет ситуацию, ну и мозговитость, – снова подчеркнул свои интеллектуальные предпочтения Ренат.

– Слушай, а как же тебе удалось в таком-то возрасте уже занять должность специалиста по коммуникациям?

– Игра, снова игра. Но это уже другая история, иной сценарий, – загадочно скомкал свой ответ технарь и попробовал перевести разговор в нужное русло. Но не тут – то было! В воздухе повисла пауза, и было очевидно, что «специалисты по прошлому» не желают уступать коллеге «по будущему».

– Ладно, скажу в общих чертах. Я прошел все отборочные туры, сам того не зная, просто участвовал в тестах различных новых игр, некоторые из них были довольно странными, они так и не вышли в реальность. Ну, так мы называем издание компьютерной игры. Пара-тройка были довольно сложными, ну и так далее. А сейчас я участвую в разработке игры о России.