Текст книги "Только одна ночь"

Кира Дэвис
Только одна ночь

Посвящается всем моим читателям, которые долгие годы хранят мне верность. Вы не перестаете мотивировать и вдохновлять меня

Just One Night, Part 1: The Stranger Copyright © 2013 by Kyra Davis

Just One Night, Part 2: Exposed Copyright © 2013 by Kyra Davis

Just One Night, Part 3: Binding Agreement Copyright © 2013 by Kyra Davis

© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2015

Часть первая
Незнакомец

Глава 1

Это красное платье в обтяжку от Herve Leger не мое. Оно принадлежит моей подруге Симоне. Еще вчера я бы просто посмеялась, предложи мне кто-нибудь надеть нечто столь провокационное. Завтра я вновь отмахнусь от подобной затеи. Но сегодня? Сегодняшний вечер – исключение.

Я стою в центре номера, который мы с Симоной сняли в отеле The Venetian, и пытаюсь подтянуть подол. Разве можно в этом сидеть?

– Ты такая сексуальная, – воркует у меня за спиной подруга, убирая мои черные волнистые волосы за плечи. Жест кажется слишком интимным, и я чувствую себя практически голой.

Я отхожу от нее и изгибаюсь немецким кренделем, стараясь рассмотреть в зеркало спину.

– Я действительно должна идти в этом?

– Ты шутишь? – Симона удивленно распахивает глаза. – Если бы это платье хотя бы наполовину сидело на мне так же хорошо, как на тебе, я носила бы его каждый день! Ты горячая штучка!

Я снова подтягиваю подол. Я привыкла к костюмам. Не к таким, в которых дамы щеголяют в кино, а к таким, в которых реальные женщины в реальной жизни ходят на работу в крупную консалтинговую компанию. В них ты практически забываешь, что ты женщина, не говоря уже о сексуальности. Но это платье напевает несвойственную мне мелодию.

– В нем не проглотишь ничего, кроме хвостика от морковки, – жалуюсь я, разглядывая вырез. Бюстгальтера на мне нет. Единственное, что я смогла надеть под этот наряд, – крошечные трусики-танга. Но платье и создано для того, чтобы все выставить напоказ… и меня по этому поводу одолевают смешанные чувства. Меня вообще удивляет то, что чувства смешанные. Я немного смущена, что вполне ожидаемо. Я ощущаю себя грешницей, и все же… Симона права, я горячая штучка.

Я никогда не думала о себе в таком ключе. Никто не думал. Когда люди слышат имя Кейси Фитцджеральд, они вспоминают об ответственности, надежности, стабильности.

Ах эта надежная, стабильная Кейси!

Вот почему Симона вытащила меня на выходные в Лас-Вегас. Она хочет, чтобы я на одну-единственную ночь превратилась в ветреную барышню, прежде чем с головой окунуться в стабильную жизнь с Дейвом Бисли, мужчиной, за которого я собираюсь замуж. Дейв намеревается сделать мне предложение… или, может, уже сделал.

– Думаю, в следующие выходные нам надо отправиться в круиз по ювелирным магазинам за кольцом, – сказал он, когда мы заканчивали тихий ужин в кафе на Беверли-Хиллз.

Мы встречаемся уже шесть лет, и пять из них он говорит о возможности брака, рассматривает эту идею со всех сторон и подвергает наш гипотетический семейный союз гипотетическим стрессам, словно банк, который готовится к очередному финансовому кризису.

В этом весь Дейв. Очень осторожный. Это не сексуально, но удобно. Однажды, после нескольких лишних стаканчиков спиртного, я призналась Симоне, что целоваться с Дейвом – это как есть печеный картофель. С тех пор она не перестает меня жалеть. Но я имела в виду, что пусть печеный картофель не самая впечатляющая еда в мире, но он теплый и мягкий, и его вполне достаточно, чтобы не умереть с голоду. Так и Дейв. Он моя удобная еда, мой печеный картофель.

Ты должна переспать с незнакомцем.

Таков совет Симоны. Последнее безумство перед тем, как выйти замуж, и пока мне не перевалило за тридцать. Конечно, я никогда ничего подобного не сделаю. Мы сошлись на том, что я пофлиртую с незнакомцем, и я все еще настраиваю себя на это.

Неужели ты действительно хочешь дожить до старости и, оглянувшись назад, понять, что никогда не была молодой?

Это тоже слова Симоны. Она не понимает. Я не знаю, как быть молодой. Не знала этого даже тогда, когда была ребенком.

– Она такая серьезная, намного серьезнее своей сестры! – говорили, бывало, друзья родителей, когда я сидела рядом с ними, уткнувшись носом в книгу. – Какой-то совсем неребячливый ребенок!

Отчего-то считалось, что женственность и усердие это взаимоисключающие грани бытия.

И вот результат: перед вами выпускница Гарварда, работающая в одной из крупнейших консалтинговых компаний страны. И горячая штучка.

– Блек-джек, – уверенно заявляет Симона. – Ты сядешь в этом платье на высокий крутящийся стул у стола для блек-джека, и все парни забудут, как считать до двадцати одного.

Я фыркаю и прикрываю рот рукой, а Симона начинает хихикать. Даже в этом платье фыркать несексуально.

Когда мы заходим в казино, все головы поворачиваются в нашу сторону. Мужчины следят за моими движениями; их глаза одобряют, оценивают свои шансы, примечают все секреты, которые открывает платье… а оно открывает немало. Женщины тоже смотрят. Одни осуждающе, другие с завистью. Я вспыхиваю, поняв, что некоторые из женских взглядов не отличаются от мужских.

Мне хочется быстрее пройти через зал, но платье вынуждает меня двигаться медленно и осторожно. Я слышала истории о моделях, которые падали на подиумах на показах в утягивающих платьях, и теперь я понимаю, как такое могло случиться. В тесном платье и в туфлях на высоченных каблуках, на которых настояла Симона, каждый шаг кажется вызовом.

Проходящий мимо мужчина окидывает меня взглядом сверху вниз, даже не делая попытки скрыть вожделение. Я еще больше краснею и отворачиваюсь. Он так на меня посмотрел… неужели счел за шлюху? Причем довольно успешную, если я смогла позволить себе дорогущий наряд. Я оглядываюсь через плечо и понимаю, что он остановился и смотрит мне вслед. Он скользкий и высокомерный. Я не хочу его… но мне нравится, что он хочет меня, и даже это маленькое удовольствие вгоняет меня в стыд… Какой скандал!

Мы выбираем стол для блек-джека с минимальными ставками в сто долларов. Конечно, он не для крупных игроков, но в обычной жизни я не могу позволить себе рискнуть и такой суммой.

Что я здесь делаю?

Я судорожно сглатываю и концентрируюсь на игре. Я не эксперт в подобных вещах, но Симона, оказывается, и того хуже. Она делает чудовищные ставки, а потом упорно пытается набрать двадцать одно, но все ее усилия неизменно ведут к провалу. Через некоторое время она сдается и говорит, что лучше пойдет играть в кости. Я остаюсь на месте. С картами я как-то еще могу справиться, но кости уж точно не мое.

– Похоже, здесь хороший стол.

Я поворачиваюсь и вижу, как рядом со мной садится мужчина в черных джинсах и коричневой футболке. Его накачанные руки резко контрастируют с волосами цвета перца с солью… но мне это нравится. Он бросает на меня взгляд, пока я изучаю его, и поспешно отворачиваюсь. Получается слишком очевидно, и я внутренне сжимаюсь от своей неловкости.

Женщина с планшетом подходит и улыбается моему соседу:

– Мистер Дейд, очень приятно видеть вас.

– Вас тоже, Глэдис. Я собираюсь начать с пяти тысяч.

Женщина кивает, и, когда он подписывает бумагу, перед ним вырастает столбик черных и фиолетовых фишек.

Обычно люди не так получают свои фишки.

Я делаю ставку в двести долларов, и крупье раздает карты. У меня выпадает пятерка и туз. Неплохое начало. Мистеру Дейду не так везет с его десяткой и шестеркой.

Я стучу пальцем рядом со своими картами, и мне раздают еще. Мистер Дейд делает то же самое.

У меня четверка. Я улыбаюсь про себя. Фортуна явно благоволит мне.

Или, по крайней мере, я так считаю, пока мистеру Дейду не выпадает пятерка.

Двадцать одно.

Никто не сказал ни слова, но фишки перемещаются в его сторону.

Когда крупье добавляет несколько фишек к моей кучке – небольшое признание моей победы над казино, – мистер Дейд наклоняется ко мне, совсем чуть-чуть:

– Вы не против поразвлечься?

– Я думала, мы этим и занимаемся. – Я внимательно рассматриваю свои фишки, не потому, что мне нужно пересчитать их, а потому, что немного нервничаю и не могу смотреть прямо на него.

– Сделать игру более интересной, – поясняет он. – Если я побеждаю, мы покидаем стол, и вы соглашаетесь пропустить со мной стаканчик.

– А если победа будет за мной? – спрашиваю я, поворачивая его слова в свою пользу.

– Тогда я выпью с вами.

Я смеюсь. В этой полной возбуждения комнате и своем новом, пусть временном, обличье у меня уже голова идет кругом. Не представляю, что может сделать со мной спиртное.

– Если я побеждаю, мы выпьем прямо здесь, за столом, и продолжим игру, – говорю я. С экономической точки зрения мой план, быть может, более рискованный, но с любой другой – гораздо более безопасный.

– А вы умеете торговаться, – говорит мистер Дейд.

И хотя я по-прежнему не смотрю на него, я чувствую его улыбку. Исходящая от него энергия сексуальная, но в то же время какая-то озорная.

Мне это нравится.

Крупье раздает еще карты. У меня тройка и шестерка, а у мистера Дейда король и четверка. Пока преимущества ни у кого нет. Все зависит от следующего хода… милая метафора для жизни.

Но я оставляю свои мысли при себе и тихонько стучу кроваво-красными ноготками по зеленому сукну стола. Мистер Дейд тоже просит карту.

На этот раз он получает двадцать, я не дотягиваю даже до восемнадцати.

Он встает и протягивает мне руку:

– Идем?

Я собираю фишки и мысленно составляю план того, как встать из-за стола, не выставив на обозрение больше необходимого.

И снова чувствую улыбку этого мужчины. В голове начинает играть старинная песня «Дьявол внутри», и под этот воображаемый саундтрек я осторожно встаю из-за стола. Он не торопит меня. Сначала ведет в кассу, где я обналичиваю свои фишки, потом к эскалатору. Люди продолжают пялиться, но теперь они пялятся на нас.

Но нас не существует, напоминаю я себе. Это просто фантазия. Всего лишь мимолетная, ничего не значащая встреча. Мы выпьем, пофлиртуем и потом исчезнем из жизни друг друга, как утренний туман.

– Это здесь, – говорит он, кивая на бар со стеклянными стенами.

Люди фантазируют насчет нас.

Он сворачивает к бару и ждет, пока я заберусь на барный табурет. Я достаю сотовый, чтобы сообщить Симоне о своем местонахождении, но не успеваю набрать и слова, как бармен уже подходит к нам.

– Полагаю, дама желает бокал вашего самого дорогого шампанского, Аарон, – начинает мистер Дейд.

– Нет, – перебиваю я его, поддаваясь внезапному импульсу. – Виски.

Я сама не знаю, отчего решила поднять градус, но только сейчас не время для шампанского. Момент более острый, сильный; он требует зерна, а не пузырьков.

Мистер Дейд снова улыбается и заказывает нам обоим виски. Я о такой марке даже не слышала.

– Итак, – говорит он, когда бармен удаляется, – ваша игра блек-джек?

– Нет. – Я опускаю голову и набираю сообщение Симоне. – Я всего второй раз за столом. Вообще-то я не играю.

– Но сегодня вы определенно играете.

Я поднимаю взгляд и вопросительно приподнимаю бровь.

– Обычно вы так не одеваетесь, – продолжает он, когда подают наши напитки. Он придвигает в сторону бармена несколько купюр. Его не спрашивают, не хочет ли он счет. Бармен понимает, что сейчас не стоит нас прерывать.

– Откуда вам знать, как я обычно одеваюсь?

– Вы нечасто ходите на таких высоких каблуках. Вы к ним не привыкли.

Я нервно смеюсь.

– Никто за пределами «Цирка дю Солей» не может привыкнуть к такому.

– И если бы вы постоянно ходили в подобном наряде, взгляды не смущали бы вас. А они вас смущают. – Он наклоняется вперед, и до меня доносится легкий аромат свежего леса. – Вы напряжены. Вам неуютно от вожделеющих взглядов и от того, как вы наслаждаетесь ими.

Я хотела было отвернуться, но он берет меня за подбородок и заставляет смотреть прямо на него.

– Вы даже сейчас краснеете.

Я не знаю этого мужчину, мужчину, который касается меня. Он незнакомец. Чистый лист. Мне следует уйти. Нельзя позволять его грубому пальцу гладить вот так мою щеку.

Не следует спать с незнакомцами.

Я медленно поднимаю руку и отвожу его ладонь от своего лица. Но не отпускаю ее. Мне нравится ее держать: она такая сильная, рельефная. Эти руки что-то строили и видели непогоду. Я вижу, как они сжимают вожжи коня. Я вижу их в моторе спортивной машины, которая может со скоростью звука унестись от окружающей нас тусклой действительности. Я представляю, как эти руки ласкают меня, как эти пальцы проникают в меня…

Что я здесь делаю?

– Меня зовут Кейси, – говорю я. Мой голос охрип и дрожит.

– Хочешь знать мое имя? – спрашивает он. – Мое полное имя?

Я тут же понимаю, что не хочу. Я не хочу знать, кто он такой. Я даже не хочу знать, кем я была вчера и кем буду завтра. Я просто хочу знать, кто я сейчас.

– Я не занимаюсь такими вещами, – шепчу я. Но, не успев закончить фразу, понимаю, что я говорю о вчера, о завтра. Сегодня… все иначе.

Этот мужчина, он совсем не похож на того человека, который оценивал мое тело скользким и надменным взглядом. Он не склоняет меня к своему плану. Он следует моему; считывает мои движения, мои улыбки, направление взгляда. В его лице я вижу отблеск своей собственной страсти. Он больше не чистый лист. Он моя фантазия, моя химия… напряжение, которое существует между нами… Вот о чем бы я тосковала, если бы знала, что это такое.

Но теперь я знаю, каково это.

Я замечаю пуговицу на его джинсах. Dior Homme – шестьсот долларов за пару, а футболка куплена чуть ли не в Target. Молодые мускулистые руки и седые волосы – этот контраст тоже кажется мне соблазнительным.

– Я хочу напоить тебя, – говорит он.

Я сразу понимаю, к чему он клонит. Знаю, что он приглашает меня к себе в номер. Я обвожу взглядом бар. У меня никогда не было романа на одну ночь. Я хорошая девочка. Добропорядочная и морально устойчивая.

Но только не сегодня. Сегодня я плохая девочка, которая собирается переспать с незнакомцем.

Глава 2

Мы, словно подростки, заглянули в магазинчик в холле и купили себе выпить. Я чуть не рассмеялась, когда кассирша протянула мистеру Дейду коричневый бумажный пакет с бутылкой, как будто мы собираемся пробраться под трибуны, а не подняться в номер роскошного отеля, как будто планируем залиться дешевым коктейлем, а не виски за двести долларов.

Я никогда не сидела под трибунами, но не сужу тех, кто это делал. Хоть сама я и не сторонница подобных мероприятий, в этой американской традиции есть что-то трогательно невинное. А вот в том, чем я собиралась заняться с мистером Дейдом, невинностью и не пахнет.

Мы не роняем ни слова по пути в номер. Это люкс. Я знала, что так и будет. В гостиной достаточно квадратных метров, чтобы устроить широкомасштабную вечеринку. Нетронутая кухня способна обслужить свадьбу. Нам столько места не требуется, но я нахожу в этом мрачное удовольствие.

Я слышу, как он закрывает дверь, и кидаю взгляд на французские двери справа. Не надо спрашивать, чтобы понять, в какую комнату они ведут.

Я чувствую, как он подходит ко мне сзади. Я чувствую исходящий от него жар и замираю в ожидании прикосновения.

Но его нет.

Вместо этого он склоняется над моим ухом.

– Устраивайся поудобнее, – говорит он, голос его раскатист, слова обольстительны. – Сними что-нибудь.

Я поворачиваюсь к нему. Горло перехватывает. В сознание пробиваются мысли о Дейве. Это предательство. Смогу ли я жить с ним? Смогу ли отделить эту ночь от своей настоящей жизни?

– Туфли, – усмехается он, на губах играет дразнящая улыбка. – Сними туфли.

Я выдыхаю. Сама не заметила, как задержала дыхание. Но угроза по-прежнему существует. И с его стороны, и с моей. Не сводя с него глаз, я опускаюсь в кресло. Он встает передо мной на колени, его пальцы нежно касаются моей лодыжки, пока он расстегивает крохотные застежки на моих туфлях. Я крепко сжимаю ноги. Я не готова показать ему свой мир. Пока еще нет.

Но вот туфли отброшены в сторону, и его руки медленно продвигаются вверх, к моим икрам, к коленям, к внешней поверхности бедер. Воздух, который начал было поступать в легкие, вновь исчезает, я моментально забываю, как дышать. Это платье такое короткое, его руки все поднимаются и поднимаются, но никак не доберутся до подола… а когда добираются, он задирает его еще выше… и потом останавливается. Я жду продолжения, но он убирает руки.

– Я собираюсь налить тебе виски, – говорит он.

И вновь эта лукавая улыбка, балансирующая на грани настойчивости и терпения.

Он встает, а я закрываю глаза и пытаюсь обрести равновесие. Я слышу, как открывается и закрывается холодильник, как кубики льда сыплются в пустой стакан. Я не двигаюсь. Я не могу двинуться. Мгновение назад меня что-то тревожило; было что-то, о чем я должна была подумать… Что же это? Я не могу сконцентрироваться.

Когда я открываю глаза, он стоит передо мной, в руке один-единственный стакан, который он протягивает мне.

– Ты не составишь мне компанию? – спрашиваю я. Шепотом. Я боюсь спугнуть мгновение… боюсь вынырнуть из этой зыбкой реальности. В конце концов, это всего лишь сон, и, если никому о нем не рассказывать, с каждым прошедшим днем я буду все больше и больше верить в это сама. Но сейчас я не готова проснуться.

Мистер Дейд вкладывает стакан мне в руку, его улыбка становится шире.

– О, я непременно составлю тебе компанию.

Я делаю глоток, потом другой. Виски превосходен. Как эта комната в теплых золотистых тонах с явными признаками роскоши.

Он забирает у меня стакан.

– Теперь моя очередь.

Он вынимает из стакана кубик льда и проводит им линию вдоль выреза платья. Холодная и мокрая поверхность касается моих грудей, соски твердеют и тянутся к нему, умоляют о продолжении. Он отвечает, пробуя на вкус виски с моей кожи – невесомые, жаркие поцелуи. Его ладони ложатся на мои бедра. Я снова дышу, но неглубоко, стараясь сохранить спокойствие.

Он снова берет стакан, подносит его к моим губам и немного приподнимает так, чтобы терпкая жидкость лишь коснулась моего языка. А потом его пальцы вновь погружаются в виски, и на этот раз тающий кубик льда движется вверх по моему бедру. Тело теряет связь с мозгом. Я чувствую, как ноги раздвигаются, сначала немного, но по мере того, как он сдвигает платье все выше и выше, я открываю ему полный доступ.

Он снова проходит губами по оставленной льдом дорожке. На этот раз на моих ногах. Резким, решительным движением он задирает мне платье до талии, крепко обхватывает ее, а его губы поднимаются все выше и выше. У него на пути только крошечные танга. Он убирает одну руку с моей талии и гладит шелковистую ткань.

Сквозь полуприкрытые веки я вновь вижу его улыбку. Я знаю, о чем он думает. Ткань намокла. Это еще одно приглашение, над которым я бессильна.

Но ему этого мало.

– Попроси, – говорит он; его палец цепляется за пояс трусиков.

Мои щеки вспыхивают огнем. Озвученная просьба означает, что я не смогу притвориться, что меня просто взяли силой или что проделала это бездумно. Я готова открыть ему свое тело, но теперь он просит меня разделить с ним ответственность, и это пугает, ужасает меня.

– Попроси, – повторяет он.

– Прошу, – бормочу я.

– Так не годится. – Голос у него мягкий, но в нем легко угадываются авторитарные нотки. – Попроси.

– Сними их.

Он разгибается и нависает надо мной, палец все еще за поясом трусиков.

– Что именно ты просишь меня снять с тебя?

Улыбка ничуть не сбавляет звенящего в воздухе напряжения.

– Прошу тебя, – я говорю так тихо, что сама едва слышу себя. – Пожалуйста, сними с меня трусики.

– Громче, пожалуйста.

Я нерешительно поднимаю на него глаза. Вижу, как в его зрачках пляшут озорные бесенята, и это заставляет меня улыбнуться. На меня неожиданно накатывает приступ храбрости, я наклоняюсь вперед и хватаю его за футболку.

– Прошу тебя, – говорю я, притягивая его к себе, лишая равновесия. – Пожалуйста, снимите с меня трусики, мистер Дейд.

Теперь мы оба улыбаемся. Трусики летят прочь, и не успеваю я понять, что происходит, как чувствую на своем клиторе укус ледяного виски, тут же сменяющийся шокирующим теплом его поцелуя; поцелуя, который пробирает меня до самого нутра. Его язык играет и дразнит. Я испускаю стон и вцепляюсь руками в кресло. Чувствую, как его палец нежно касается меня, пока он продолжает лизать и пробовать меня на вкус, сначала осторожно, затем все увеличивая скорость и напор. Его язык танцует, играет на моих нервных окончаниях, его посягательства неумолимы. Я всхлипываю и запрокидываю голову, оргазм наступает резко и быстро.

Но у меня нет времени собраться с мыслями. Он рывком поднимает меня на ноги. Ему не надо искать потайную молнию на платье; он интуитивно знает, где она. И в мгновение ока я остаюсь без одежды.

О, взгляды тех мужчин в казино ничто по сравнению с взглядом, которым окидывает меня сейчас мистер Дейд! Он не просто рассматривает меня, он пожирает меня глазами. Я стою перед ним, дрожа, сгорая от нетерпения, а он медленно обходит меня по кругу, как волк перед атакой, как тигр, преследующий добычу…

Как любовник, готовый к преклонению.

Я не тянусь к нему; его глаза привязали меня не хуже стального каната. Когда круг замыкается, он снимает с себя футболку. Его торс вполне соответствует рукам, твердые мускулы под мягкой, ранимой кожей. Он притягивает меня к себе, и я понимаю, что я с ним сделала. Его восставшая плоть вжимается мне в живот.

Я задыхаюсь, когда его пальцы проникают внутрь меня. Сначала один. Потом два. Он играет со мной, гладит и изучает, а я вся дрожу.

Он прижимает меня к стене и продолжает поглаживать. Я обнимаю его за шею и вцепляюсь в него ногтями, из груди вырывается крик. Я взрываюсь под его пальцами. Я делаю вдох и понимаю, что моя кожа теперь тоже пахнет его одеколоном. Больше ничто не разделяет нас.

Я чувствую себя смелой и уязвимой – еще один контраст. В конце концов мне удается расстегнуть его джинсы. Я избавляю его от остатков одежды, и теперь наступает мой черед разглядывать.

Он красив, идеален и… впечатляет.

Мы вряд ли доберемся до спальни.

Пальцами я исследую его копье, пока не дохожу до самого кончика.

Копье. Я никогда не пользуюсь этим словом, но моя голова идет кругом, и эвфемизмы перестают меня интересовать. Я не хочу смотреть на то, что происходит, через розовые очки. Это не фантазии.

– Трахни меня, – выдыхаю я.

И вот я взлетаю вверх. Мои ноги обвивают его талию, спина прижимается к твердой стене, и я снова кричу, когда он входит в меня, снова и снова.

Я полностью открываюсь ему. Чувствую, как становлюсь все мокрее и мокрее – это первобытная реакция на его вторжение. Я чувствую все.

Он наполняет меня могучей, пульсирующей, жесткой энергией. Он выбивает дверь, за которой я спрятала все свои тайные желания, и эти желания вырываются наружу с неукротимой силой, будто прорвало плотину. Он продолжает держать меня на весу, а я склоняюсь и нежно кусаю его за плечо, присасываюсь к его шее. Я хочу насладиться его вкусом, даже когда он трахает меня.

Теперь мы на полу. Мои бедра не размыкаются с его талией. Я по-прежнему обнимаю его, притягиваю к себе. Каждый дюйм его плоти заполняет меня, когда он опускается сверху. Тонкий ковер добавляет мягкости, пока я царапаю его кожу. Его ладони накрывают мои груди, щиплют соски и соскальзывают к талии. Мы движемся в нашем собственном ритме, таком же окрыляющем и сияющем, как симфонии Бетховена. Каждый толчок поднимает меня на новый уровень экстаза.

Я не представляла, что это может быть так.

Это клише. Фраза, которую выдает каждая инженю в любом дамском романе. Слова, которые произносятся с таким изяществом, будто героиня достигла нового уровня невинности.

Но это нисколько не невинно. Это чертовски удивительно. Словно я наконец-то проснулась.

Я не представляла, что это может быть так.

Это последняя ясная мысль перед тем, как он вновь довел меня до потери сознания. Я чувствую, как его плечи напрягаются, он вцепляется мне в руки, лежащие над головой, в буквальном смысле слова удерживая меня, когда я уже не могу сдержать экстаза. Эта комбинация доводит меня до бешенства, моя голова мечется из стороны в сторону, тело выгибается дугой, заставляя его проникнуть еще глубже. Он стонет, движения становятся резче, и совместными усилиями вы взлетаем на небеса.

Крик еще раз вырывается из моей груди, когда мы вместе кончаем, прямо там, на полу отеля The Venetian.

Я не представляла, что это может быть так.