Текст книги "Попаданка с прицепом"

Глава 8

Стрела вылетела из лука и, дрожа в рассветном тумане, отправилась вдаль. Вот она с тонким треньканьем пискнула по воздуху и врезалась точно в середину другой стрелы, уже впившейся в центр мишени. Она расщепила ее напополам и замерла, гордо покачивая оперением.

– Есть! – крикнул слуга и махнул флажком.

Правитель удовлетворено хмыкнул и подставил не глядя ладонь за новой стрелой. Пальцы мгновенно почувствовали прикосновение прохладного дерева. Он натянул тетиву…

– Отличный выстрел, мой повелитель! – одобрительно воскликнул начальник стражи, стоявший напротив соседней мишени.

– Кисо, попробуй теперь с этим наконечником, бьет со страшной силой.

Правитель показал на новый набор стрел, только что принесенный из кузницы, где мастера день и ночь плавили металл и ковали оружие. Начальник стражи, а по совместительству лучший друг правителя, одобрительно крякнул и положил стрелу на лук. Она вылетела, мелькнула, почти невидимая глазу, и врезалась в мишень.

Друзья неторопливо подошли к деревянному щиту. Наконечник пробил его насквозь и торчал с другой стороны.

– Да, такие стрелы будут поражать противника насмерть даже сквозь доспехи.

– А я о чем говорю, – довольно улыбнулся Бертан. – Как только заготовим таких стрел побольше, пойдем в поход к Северному морю. Пора подчинить эти народы.

Правитель вставал рано. После конной прогулки он любил размять затекшие мышцы каким-нибудь состязанием. Иногда сражался на мечах или копьях с Кисо, иногда, как сегодня, стрелял из лука.

Бертан передал лук мальчику-слуге и пошел к накрытому для завтрака столу, стоявшему в тени огромного раскидистого дерева. Он опустился в деревянное кресло, слуга тут же встал за спиной с опахалом: сегодня было жарко. Несмотря на наступившую осень, иногда по утрам возвращался летний зной.

Верный Кисо пошел за правителем. Он тоже передал оружие слуге, оставив только на поясе кинжал, и сел напротив Бертана. Они были близкими родственниками по матери, росли вместе и дружили с детства. Когда Бертана короновали как правителя Хиллы, Кисо стал для него самым близким помощником и соратником.

Правитель поднял руку, и стол мгновенно наполнился яствами.

Здесь были крохотные куропатки, фазаны, утки. Ароматная рыба (которую приготовили на огне, потом освободили от кожи, сняв ее аккуратно чулком, очистили от костей, мясо перемололи в фарш и нафаршировали им чулок) жирно лоснилась на блюде. Большие, еще теплые хлеба тоже ожидали своего часа. В отдельных плошках желтело на солнце масло и золотился мед.

– Чай, эль? – спросил Бертан.

– Эль, – ответил Кисо.

Слугам ничего повторять не надо было. Они мгновенно приготовили чаши. Бертан любил пить утром чай из хризантем, который бодрил и давал заряд энергии на весь день.

– Рассказывай, что выяснилось по поводу мора рыбы в реке, – попросил Бертан, обмакивая кусок хлеба в масло и наливая сверху мед.

Кисо положил ложку и нож и посмотрел на господина.

– Как вы и предполагали, мой повелитель, без интриг Первого советника здесь не обошлось. Отделение дознания опросило всех деревенских жителей, и нашелся тот, кто видел, как в узком месте реки какие-то люди сделали запруду.

– Зачем? Чтобы наловить больше рыбы? – Бертан перестал жевать.

– Нет. Потом они опустили в реку большие мешки и стали по ним колотить. Вода была вся желтая. Крестьянин испугался и убежал.

– Ты проверил, так ли это?

– Да. Запруду разобрали, но мешки не нашли. Зато обнаружили это.

Кисо посмотрел на своего помощника, тот мгновенно вытащил из кармана небольшой мешок и раскрыл его.

– Что это? – Правитель удивленно разглядывал желтую массу непонятного происхождения.

Он наклонился, понюхал, нахмурился: запах показался знакомым. Уже хотел сунуть пальцы в мешок, но слуга поспешно сделал шаг в сторону.

– Нет, нельзя! – воскликнул Кисо, Бертан вздрогнул и удивленно посмотрел на друга.

– Почему?

– Это ядовитые грибы. Я таких даже не видел, но как только дали их попробовать курам на птичьем дворе, они сразу отравились.

Бертан брезгливо потряс руками. Слуга тут же принес тазик и стал лить на ладони правителя воду, потом промокнул царственные пальцы салфеткой.

– И почему ты решил, что это дело рук Первого советника?

– А у кого еще хватит смелости совершить такое? – вопросом на вопрос ответил Кисо.

– А теленок? Тоже старик?

– Нет. Теленок родился уродливым сам по себе. Его уже забили и сожгли, а пепел закопали в чаще леса, но народ в деревне напуган. Кто-то умело пустил слух о проклятии.

– Кто?

– Выяснить не удалось. Говорили, что эту древнюю историю рассказывают бродячие артисты, но их тоже давно никто не видел.

– Я точно разберусь с этим стариком!

Бертан бросил салфетку на стол и встал. Кисо тоже вскочил. Правитель сердито зашагал по лужайке, обдумывая информацию. Первый советник был настолько хитер, что ни одна разматываемая ниточка не приводила к нему. Снять его с должности Бертан тоже не мог: такое действие породит волнение среди чиновников, а в данной сложной ситуации – это не лучший выход.

– Что делать будем?

– Наблюдать. Глаз со старика не спускай. Он еще и во время отбора может выкинуть какую-нибудь пакость. Кандидаток подкинет бракованных.

– Слушаюсь, мой повелитель.

– Я надеюсь, что этот ученый… как его там? – правитель нахмурился, вспоминая имя смелого юноши.

– Его зовут Пако. Он сын начальника канцелярии.

– Да, Пако. Я надеюсь, что он верно объяснил проклятие, и отбор поможет нам найти правильную женщину для рождения наследника.

– Мой повелитель, а тебе без разницы, кто она и как выглядит? Может быть, хочешь подобрать по своему вкусу?

– Пусть будет любая. Лишь бы здорового ребенка выносила и родила. Ну, свою работу я сделаю, даже если девица будет страшна, как смерть, – усмехнулся Бертан. – Мне необязательно на лицо жены смотреть. Расскажи лучше еще об этом Пако.

– Да, он сообразительный парнишка, много открытий сделал. Это он придумал часы, которые повесили на главной башне замка.

– Он? – Правитель был поражен. – А я награду вручал Первому советнику.

– Да. Хитрый старик объявил открытие своей заслугой.

– Ну, прохвост! Погоди, скоро я с тобой разберусь! – Правитель снова вернулся к столу и взял чашу в руки.

– А сейчас Пако предлагает использовать колесо, только большого размера, чтобы молоть зерно.

– Что? Как?

– Ну, он предложил установить колесо в реке. Оно будет крутиться, гнать воду, а вода запустит механизм жерновов. Больше не надо будет вручную молоть зерно. И мука получится чище и мельче.

– Так, я хочу посмотреть на эти работы и буду лично контролировать их, чтобы опять никто не вмешался, – Бертан воодушевился и поднял руку.

Поймав сигнал, слуги тут же кинулись к коням, привязанным недалеко от лужайки. Но правитель пошел вперед размашистым и упругим шагом воина. Ноги в мягких сапогах ступали бесшумно.

– Господин! Господин!

Взволнованный крик ножом разрезал тишину утра. С соседнего дерева сорвались птицы и взмыли в небо. Бертан нахмурил брови и повернулся: он не любил, когда его отвлекали.

– Ваша милость! – выдохнул запыхавшийся распорядитель замка. – Микаэль…

Правитель с прищуром посмотрел на маленького и полного человечка, дрожащими руками вытиравшего пот со лба. Пробежка по скользким от росы камням не прошла для него даром.

«Пора его отправить на покой», – невольно подумал Бертан, но тут же отбросил в сторону эту идею: лучше Гербада никто не справится с делами замка.

Правитель остановился.

– Что случилось?

– Микаэль опять сбежал.

– А куда смотрели его няньки? Десять, нет, двадцать плетей каждой вороне, упустившей ребенка!

– Няньки его искупали, переодели и только отвернулись, чтобы вынести лохань. Приходят, а Микаэля нет в комнате.

Побеги несмышленого принца были самой настоящей проблемой для замковой прислуги. Он умудрялся найти такие укромные уголки в садах, парках замка или в поселениях за его территорией, что иногда поиски затягивались на несколько дней.

Прятался Микаэль хорошо, а вот выбраться самостоятельно из ловушки, в которую он попадал, не мог, потому что не помнил обратную дорогу и терялся еще больше. Также он не мог самостоятельно добывать себе пропитание и питье. В результате, когда его находили, он был в полуобморочном состоянии, обезвоженный и посиневший от голода.

Приходилось менять слуг, потому что большинство нянек и горничных сурово наказывали и избавлялись от них. Это была еще одна проблема государства. Так же, как принцессы и знатные дамы боялись стать женой правителя, прислуга боялась оказаться в покоях юного принца и впасть потом в немилость.

– Ищите! Немедленно! – рявкнул Бертан, забыв о своем намерении навестить Пако.

Глава 9

Я выпрямилась и подняла голову. Странно! Чего это они? То ведьмой называют, то Всеведой. И что это за дама такая? Определитесь уже, граждане, кто я на самом деле!

Но люди смотрели в землю, покрытую округлыми камнями. Из дома выбежал слуги и тоже упали рядом, поддавшись массовому психозу. Только красавец хозяин замер на месте. Он смотрел на меня, не отрывая взгляда, но в его небесных глазах плескалась паника.

«Виолетта, ты чего честных жителей напугала?» – раздался в голове голос кота, и я очнулась от изумления.

«Чем? Я такая страшная?»

«Спрячь ладони! Немедленно! Иначе они не встанут».

Я посмотрела на свои красные руки с любопытством. Вот это номер! Я думала, что просто запачкалась млечным соком неизвестного растения, а оказывается… Ух ты!

«Не радуйся раньше времени, – съехидничал кот, прочитав мои мысли. – Ты-то просто запачкалась. Тебя и хотели отмыть. А вот люди считают по-другому, и это нам на руку».

«Ты сказал сначала, что меня хотели продать».

«Ну, отмыть и продать, если твои руки побелеют».

«Ничего себе уточнение! А если не побелеют?»

«Тогда с тебя почестями проводят в замок правителя».

«Куда?»

«Ой, только не кричи! Я и тащил тебя в пещеру, чтобы немного просветить о местных обычаях, а ты купаться полезла. Потому и дуреха!»

«Ну, прости, от меня так несло помойкой и гнилыми пищевыми отходами, что я сорвалась. Голова отключилась начисто. И потом откуда я знала, что мы в чужом мире? Думала, просто сон».

«Ущипнуть надо было себя».

– Ладно, хватит меня воспитывать. Кто из нас хозяйка?

Я засунула руки в карманы куртки. Красавец господин встряхнулся и зашевелился, но держался поодаль.

– Хек! – крикнул он.

Служанки вздрогнули и, не поднимая голов, стали приближаться ко мне. Я видела, как им страшно, как покрылся испариной лоб у молодой девушки, как пожилая женщина трясущимися руками теребила передник. Но осмелиться и не выполнить приказ господина они не могли.

– Ладно, ладно, успокойтесь, – сказала я вслух как можно мягче и широко улыбнулась. – Я пойду сама.

«Ты решила принять ванну?» – съехидничал Стейк.

«Ну, раз от меня это требуют, почему бы и нет. А еще я есть хочу».

«После купания накормят, не волнуйся. Сам слышал. Хозяин приказал».

«А с руками что делать? Ты расскажешь мне, почему у местных такая реакция на красные ладони?»

«Так и быть, просвещу. Только не торопись ладони мочить».

Я кивнула и потянула молнию вниз, служанки насторожились и на всякий случай сделали шаг назад. Я опять улыбнулась, давая понять, что им ничего не грозит. Женщины подняли головы и несмело посмотрели на меня.

«Стейк, о чем они думают?»

«Ну ты и шустрая, Виолетта! Я твои мысли читать умею, а не их».

«Какой-то у тебя талант ограниченный».

«Какой есть, не капризничай».

Кажется, этого кошачьего болтуна мне не переговорить. Он всегда оставлял последнее слово за собой.

«Отвернись, я буду раздеваться».

«А то я тебя голой не видел!»

Вот мелкая зараза! И правда, я ходила после душа по своей квартире, нисколько не стесняясь котенка, который обычно не следил за мной разноцветными глазами, а дремал на диване.

Теперь совсем другое дело. После его слов о кошачьем мужчине я тоже начала видеть в нем противоположный пол.

Я разделась. Когда осталась в одних трусиках, лица женщин вытянулись и покраснели от изумления. Они смотрели на мои кружевные брифы, и их глаза все расширялись и расширялись. Чудные женщины! Если бы они знали, что в нашем мире такие плавки называют «бабушкиной радостью», вот бы удивились!

Легким движением руки я скинула трусики, и тут наступила кульминация. Молодая служанка икнула, потом пискнула и кинулась к двери. Пожилая осталась на месте, но у меня сложилось впечатление, что ее парализовало. Она что-то зашептала себе под нос, потом поднесла руку к сердцу, сложив пальцы щепотью, и снова выбросила ее вверх.

«Интересный жест, – отметила я про себя, забираясь в теплую воду. – „Хайль Гитлер!“ закричать хочет? Или как там их правителя зовут?»

– Девочки, а шампунь у вас есть? – вслух спросила я.

И тут пожилая служанка отмерла. Ее рука без остановки касалась сердца и взлетала вверх. Я даже испугалась, что сейчас с ней случится припадок. Молодая же решила не связываться с дьяволицей. С диким визгом она выскочила за дверь, которая с такой силой ударилась о косяк, что чуть не прибила более медлительную пожилую служанку, удиравшую следом.

Секунда, и я осталась в гордом одиночестве.

«Что? – активизировался в голове ехидный голос. – Чем ты так поразила селянок?»

«Не знаю, – ответила я, зарываясь с головой в горячую воду, при этом ладони, как и было приказано Стейком, держала вверх. – Интимная стрижка, наверное, их впечатлила».

Тишина снаружи меня напугала. Я вынырнула из воды и посмотрела на подоконник: кот пропал. Я лихорадочно огляделась и заметила Стейка, крадущегося к лохани. Он, поняв, что его тайные передвижения раскрыты, сел на хвост как ни в чем не бывало и наклонил голову набок.

«Стрижка, говоришь?»

«Ну да. А что еще?»

«Дай посмотреть!»

«Фигушки! Брысь отседова, кошачий мужик!»

«Кот я! – важно ответил Стейк. – К-О-Т».

«Да поняла я, поняла! И как прикажешь мне мыться с поднятыми руками?»

«Сейчас служанки вернутся. Слышу, идут сюда».

«Ты меня хоть вкратце просвети, что это за мир? Почему такая реакция на красные ладони?»

В комнату несмело вошли служанки, а следом внесли стол. Пожилая женщина, все время косясь на меня, стала расставлять плошки с едой. Пахло вкусно. Мой нос сразу потянулся за запахами, а желудок заныл от голода.

Рослый слуга внес огонь и пошел вдоль стен, зажигая странные светильники, на которые я раньше не обратила внимания. Я испугалась, что люди заметят Стейка, но он так же тихо, как добрался до меня, улизнул обратно на подоконник.

Молодая служанка положила стопку одежды на скамейку и несмело приблизилась с тряпочкой в руках, я выпрямилась в лохани, и девушка стала мыть мне шею, потом спину. Приятно, черт возьми! Когда она брала мою руку, я выдергивала ее, не давая намочить.

«Короче, слушай, – начал кот, пока я наслаждалась купанием и следила жадными глазами за слугами. – Когда-то на этой земле существовало множество разрозненных племен. Среди них одно отличалось невиданной ранее способностью угадывать будущее. Талант передавался по материнской линии от матери к дочери. Каждый вождь хотел в жены именно такую женщину, тогда он знал бы наперед, какое будущее ждет его племя, и старался бы подстелить соломки, как вы говорите, чтобы отвести беду».

«А разве можно вмешиваться в будущее? Оно же неизменно, – удивилась про себя я. – Если исказить ход событий, спасти можно одно, но потерять другое».

«Предсказательницы так и говорили, но их никто не слушал. Этих женщин называли Всеведами».

«То есть не ведьмами?»

«Нет. Не перебивай. На них устроили настоящую охоту, но они, оказываясь в ловушке, бросались с утесов, тонули в море, выпивали яд, чтобы не достаться никому».

«Потрясающая сила духа. Такое точно не по мне. Но я понимаю», – с уважением подумала я.

«Племя Всевед поредело, и, чтобы спасти его остатки, вождь принял решение уйти высоко в горы и больше не общаться с местным населением. Сколько их потом ни искали, никто не мог найти. Люди гибли в горах пачками, а те, кто возвращался, рассказывали чудеса. Их истории передавались из уст в уста и постепенно обрастали подробностями. Теперь уже никто не знает, что правда, а что ложь».

«И что? Больше никто Всевед не видел?»

«До сих пор нет-нет да находятся смельчаки, которые идут в горы. Они говорят, что встречали этих красавиц, но они ускользали от них, как дикие козочки. Сейчас Всеведы – легенда. Их считают богинями судьбы и боятся с ними встречаться. Говорят, с кем Всеведа встретится взглядом, тот мгновенно становится станет ее рабом».

«То-то они все время прячут глаза! Но какое отношение твой рассказ имеет ко мне?»

«Понимаешь, отличительной особенностью Всевед были темные волосы, красные глаза и ладони».

«О! Странно. Глаза как у альбиносов, тогда почему темные волосы?»

«Не знаю. Неважно. У тебя, Виолетта, темные волосы и карие глаза, что для этого народа нонсенс. Здесь у всех светлая радужка, причем иногда почти прозрачная».

«Ну не красные же! Чего тогда переполошились?»

«Ты привлекла к себе внимание необычной внешностью и поведением, местные не купаются обнаженными в реке, а тут еще и ладони красные показала. Теперь они в смятении. Простой народ боится – видела, как грохнулись на колени? – а богачи не знают, что с тобой делать».

«Понятно. Погоди! Точно, я же купалась! – воскликнула я и чуть не выскочила из лохани. Слуги бросились врассыпную, пришлось снова опуститься в воду. – Почему же краска не смылась с рук?»

«А я знаю? – кот сердито фыркнул. – Особенность кожи у тебя такая».

«Ты мне скажи, что лучше: смыть красноту или нет?»

«Виолетта, я не знаю! Но если они решат, что ты Всеведа, они отнесутся к тебе с почестями и повезут в качестве подарка к правителю».

«А это далеко? Хотелось бы быть ближе к мусорной куче. Я вообще перекантовалась бы где-нибудь в лесу полгодика и попыталась вернуться домой».

«В лесу ты здесь не выживешь: это тебе не парк, в котором мы гуляли, слишком много диких животных».

«Хорошо, а если они поймут, что я не Всеведа? Что меня ждет тогда?»

«Еще не знаю. Ты же попала в переплет, я побежал за тобой, поэтому пока не понял, что в стране происходит и какие неприятности ждать».

«И как мне быть?»

«Пока оставайся Всеведой, а я разузнаю обо всем».

Тут дверь распахнулась, и в комнату вошел синеглазый господин. За ним следом ввалились еще люди в дорогих одеждах. Хозяин прямой наводкой направился к лохани. Он шел, его нарядный плащ летел за ним, как крылья, а я сердцем почувствовала: надвигается беда. Инстинкт самосохранения загнал меня глубже в воду.

Господин подлетел к лохани и замахнулся рукой, в которой был зажат меч, над моей головой. Я инстинктивно выставила ладони вперед и закричала. В ту же минуту захлопнулась дверь и в комнате погас свет. Служанки завизжали.

Глава 10

Топот множества ног на секунду оглушил и меня, но в комнате по-прежнему было темно, значит, все люди остались здесь. Мне показалось, что я даже вижу блеск лезвия меча.

И тут…

Я почувствовала, как мимо меня что-то пронеслось, а потом кто-то заревел басом. Меч блеснул прямо возле моего носа, я едва успела нырнуть. Умирая от ужаса, с криком «Мамочка моя, спаси меня!» я выскочила из лохани и кинулась к скамейке, где служанка оставила стопку одежды.

Сверху лежала какая-то тряпка. Я схватила ее, завернулась, а потом запрыгнула на скамейку и прижалась к стене. Рядом стояла молодая служанка. Я узнала ее по цветочному запаху. Девушка лихорадочно шарила рукой по стене, зацепила и меня. Я крепко сжала ее ладонь. Мы так и замерли, наблюдая за нешуточным сражением.

В густом полумраке носились какие-то тени и кричали, как безумные. Я чувствовала ветер, который туда-сюда пролетал мимо лица. Один раз меня задело крылом. Я от испуга откинула голову назад и ударилась затылком о камень.

– Ек-макарек! – взревела я. – Чтоб вас всех подкинуло и шмякнуло о землю!

Порыв ветра внезапно взлетел вверх, а потом обрушился на тени. Они мгновенно исчезли с моих глаз, и наступила благословенная тишина, словно все разом захлебнулись криком. И в ней послышался тоненький писк, а потом я почувствовала, что моим ступням стало тепло: кажется, моя соседка не выдержала напряжения.

«Ты что, Виолетта, творишь?» – зашипел голос в моей голове.

«Я? При чем тут я?»

«А кто еще вызвал этот беспорядок?»

«Дверь закрыло сквозняком, я совершенно не при делах».

«Ох! Намучаюсь я с тобой!»

«Они огонь собираются зажигать?» – спросила мысленно я.

«Собираются, но боятся пошевелиться. Ты же их на пол всех уложила своим проклятием».

«Я? Не говори ерунды. Я просто выругалась. Головой приложилась о камень, вот и разозлилась».

Я осторожно разжала пальцы девушки и спустилась на пол. Кое-как завязала углы тряпки на плече, чтобы не бегать перед мужиками голой. Глаза уже привыкли к темноте. Видимо, ночь еще не наступила, поэтому рассеянный свет проникал сквозь окна-бойницы. Я подняла голову, но Стейка не увидела.

На полу ничком, прикрыв головы руками, лежали те гости, которые пришли с синеглазым господином. Чуть поодаль валялся меч. Я чуть не наступила на него. Поднять тяжелое оружие оказалось мне не по силам, поэтому я просто отволокла его подальше к стене. Кончик меча тащился следом по каменному полу, издавая пронзительные и мерзкие звуки, от которых мороз бежал по коже.

Я дважды споткнулась о людей, все еще лежащих на полу.

«Стейк, а почему они не двигаются? Умерли все?»

«Не знаю. Слушай, Виолетта, может, в тебя и правда вселилась душа Всеведы?»

«Не выдумывай. Я ничего не чувствую».

«Но столько людей одним криком уложить на пол сумела».

«Это не я. Ой, смотри, они начинают шевелиться. Стейк, миленький, давай сбежим!»

«Куда ты пойдешь? Ночью, голая, без помощи. Нет, давай уж здесь переночуем. Они сейчас так напуганы, что тебя не тронут».

«Хоть бы кто-нибудь зажег свет!»

Словно по волшебству встал один слуга и начал колдовать над светильником. Вот затеплился слабый огонек, потом другой. Скоро все горелки на стенах весело подмигивали оранжевыми бликами.

Картина предстала перед глазами безрадостная: везде в разных позах лежали люди. Пожилая служанка застыла возле стола, а молодая – на скамейке. Ее глаза были закрыты, пальцы сжаты в замок, губы постоянно шевелились.

«Слушай, они долго здесь лежать будут?»

«Прикажи им уйти!»

«Как?»

«Просто. Так же, как заставила всех лечь».

– Вышли все! – крикнула я как можно более грозно. – Живо!

К моему удивлению, народ на полу зашевелился и начал вставать.

Богатые гости, пятясь задом, покинули комнату. Следом выбрались и слуги. Рядом осталась все еще парализованная молодая служанка. Я поискала глазами пожилую: та тоже стояла у стола и по-прежнему выбрасывала руку вверх.

«Стейк, а что она делает?» – поинтересовалась я и подошла к стопке одежды, надеясь, что она приготовлена для меня.

«Молится».

«Так странно».

«Ну, в вашем мире крестятся, а тут прижимают пальцы к сердцу и отдают его богу».

«Тут и религия есть? Я думала, они язычники».

Я держала в руках странную вещь. Внешне она была похожа на широкие панталоны. Вверху они завязывались на веревочку, у колен тоже.

«Я не знаю. Виолетта. Я маленький был, когда меня занесло в ваш мир. Надо к моему хозяину попасть. Он много знает».

«А кто у тебя хозяин?»

«Он ученый, его зовут Пако. Я с ним гулял, когда провалился в мусорный бак».

Я сунула ноги в панталоны, завязала все шнурки и застыла над следующей вещью. Мне никто не помогал, а я не знала, как справиться с одеждой. Пришлось идти за помощью.

«Стейк, как мне привести в чувство слуг?»

«А я знаю? Попробуй похлопать по щекам».

Я подошла в пожилой женщине и перехватила ее руку, когда она взлетела вверх.

– Тихо-тихо, – погладила я ледяные пальцы. – Все хорошо. Я не причиню вам вреда.

Взгляд женщины стал осмысленным. Она посмотрела на меня, тут же опустила глаза и всхлипнула.

«Стейк, она меня понимает?»

«Виолетта, меня ни о чем не спрашивай. Я сам в шоке».

«Тогда спускайся и помоги мне».

«Спускайся? Откуда?»

Кот на животе выполз из-под дальней скамейки и по кривой направился ко мне, постоянно приседая на задние лапы.

«Эй, чертенок, ты меня боишься?»

Стейк вздрогнул и сиганул под стол.

«Ага! Знаешь, как ты меня силой смахнула с подоконника? Сидел себе, никого не трогал и вдруг врезаюсь в кого-то, а тот с воплем падает. Я пробежал по нему и спрятался от греха подальше. Правильно и сделал. Ты потом всех на пол уложила. Я еще только испугом отделался, а вот тому мужику досталось от моих когтей».

«Черт! Неужели это я всех?»

«Да, кажется, ты».

– Милая, помоги мне одеться, – ласково попросила я женщину.

Она отмерла и уставилась на панталоны, которые я натянула.

– Неправильно, – словно шелест, раздался голос со стороны скамейки.

Молодая девушка спустилась и бочком стала приближаться ко мне.

«Стейк! Я понимаю их язык!» – обрадовалась я.

«Я же говорю, у тебя сила включилась, теперь надо сообразить, что ты можешь делать и как тебя контролировать».

«А в этом мире все обладают силой?»

«Нет. Только Всеведы и некоторые жрецы».

Мы со Стейком переговаривались мысленно. Девушка тоже застыла на месте, не решаясь подойти ко мне. Действительно, со стороны, наверное, я казалась странной. Замираю на месте и смотрю в одну точку, потом вдруг начинаю шевелиться.

– Покажи мне, что неправильно?

Девушка особыми бантиками завязала шнурки. Я с любопытством посмотрела на ее творчество.

– Надо так, – смутилась под моим взглядом она, и я вдруг заметила, что она очень молоденькая и хорошенькая.

– Почему?

– Такой бант говорит мужчинам, что вы девственница.

«О черт! Стейк, ты это слышал?»

«Ага. Откуда ты знаешь, может, в этом мире ты и есть девственница».

«О боже! Ты предлагаешь еще раз испытать муки дефлорации?»

«Держись подальше от мужчин, не испытаешь». – Стейк выполз из-под скамейки. Юная служанка уставилась на него, словно никогда не видела.

– А теперь помоги мне одеться дальше, – отвлекла я ее от созерцания моего кота.

Девушка принесла белую рубашку. Я подняла руки, и мягкая ткань скользнула по телу, словно сроднилась с ним. Следом на меня надели атласный корсет. Он высоко поднял мою грудь и сделал ее похожей на наливные яблочки. Мне понравилось.

– Как тебя зовут? – спросила я девушку.

– Мира, – тихо ответила она.

– Спасибо, Мира, за помощь, – поблагодарила я, думая, что мой наряд окончен.

– Мадам, а юбки?

Вот незадача! Я смотрела на свои ноги в панталонах и бантиках, которые никто не увидит за широкими юбками.

Их было целых три штуки: твердая, мягкая и атласная. Я только успевала переступать ногами, а Мира натягивала на меня юбки и завязывала сзади. Через полчаса я едва дышала под горой ткани и с тоской поглядывала на любимый спортивный костюм, скромно лежавший в уголке.

«Я с ума сойду, Стейк, если каждый день так буду одеваться».

«На тебе наряд знатной дамы. Простолюдинки в шелках не ходят».

«Надеюсь, это все?»

Зря надеялась. Мне полагался еще широкий плащ с огромным капюшоном. Наконец меня нарядили, причесали (пока мы возились с одеждой, мои волосы успели высохнуть) и посадили за стол.

У меня проснулся просто зверский аппетит. Я ела все подряд от нежнейшей утки до мучной похлебки, которая показалась мне невероятно вкусной. А запивала все напитком, похожим на наше пиво, только со сладковатым вкусом.

Стейк сидел на полу и тоже наслаждался едой. Правда, я с трудом убедила Миру и ее мать, которую звали Рина, что моему коту тоже нужно поставить тарелку.

Нам никто не мешал, и я чувствовала себя знатной дамой, которая ждет рыцаря в своем замке.

«Размечталась, дуреха! – бессовестно обломал мои мысли Стейк. – Совсем недавно тебе такой рыцарь хотел отрубить голову».

«Слушай, а чего он так взбесился?»

«Ну, сначала они хотели тебя отмыть и продать. Так говорили. Потом, когда ты показала ладони, решили, что ты Всеведа. А когда приехали другие господа, чтобы на тебя посмотреть, они подумали, что ты самозванка: слишком странной ты им показалась. А от странного и опасного надо избавляться и сразу».

«Вон оно как! Ну, получается, я доказала, что во мне есть сила Всеведы?»

«Да. Теперь тебя не тронут, а доставят с почестями ко двору».

Я поймала взгляд Миры. Она удивленно смотрела на меня. Вот незадача! За разговором со Стейком совсем забыла, что мы не одни.

– Мира, я хочу спать.

Девушка обрадовалась, схватила переносной светильник и вывела меня за дверь. Во дворе было темно, хоть глаз выколи, и пусто, словно замок вымер. Мира шла рядом, освещая дорогу. Стейк не отставал ни на шаг. Он бежал впереди и докладывал мне об обстановке. Все казалось спокойным.

Девушка открыла другую дверь, провела меня по темному коридору к лестнице, по которой мы попали в роскошную спальню. Широкая кровать так и манила к себе. Я чувствовала, как отключаюсь от усталости. Мира расшнуровала корсет, помогла мне снять юбки, а я нырнула под одеяло в рубашке и панталонах и провалилась в перину.

А утром я очнулась в совершенно другом месте. На меня шел огромный парень, расстегивая на ходу ширинку кожаных штанов. От шока я полезла драться, меня схватили какие-то люди и бросили в подвал.

– Добро пожаловать в Хесвелл, – раздался скрипучий голос.

Я пригляделась и вздрогнула: на меня смотрело безглазое, безносое лицо в кровяных разводах. Голова вдруг закружилась, и я провалилась в благословенную тьму.