Текст книги "Драконьи истории. Книга вторая"

– Ваша светлость… такая честь для меня! Конечно же, я согласен!

– При одном условии. – Долгая пауза. – Никто не должен подходить к пленному до тех пор, пока мы не окажемся в безопасности. Поэтому вам и вашей дочери до конца путешествия придется посидеть под домашним арестом. Не беспокойтесь, вас будут выпускать прогуляться – разумеется, под присмотром. И я лично приглашаю вас к обеду и ужину. Но можете не являться, вам подадут в каюту…

– Что вы, ваша светлость, я… я не знаю, как и благодарить!

Нита молчит, а больше ничего интересного и не происходит. Вернее, корабль буквально гудит: шушукаются в каютах дамы, переговариваются придворные, сплетничают слуги и простые матросы, но что толку? Единственное, что Трейру удалось выяснить: герцог изволил прервать увеселительное путешествие, и «Стремительный» на всех парах возвращается в родной порт, откуда до столицы рукой подать…

«Может, зов послать? – подумал Трейр, глядя в темное уже небо, перечеркнутое решеткой. – Пожалуй, стоит. Влетит мне, конечно, ох как влетит, но не пропадать же! Или подождать денек-другой? Вдруг сам выберусь? «Стремительный» не такой уж быстрый, по правде говоря, отец его легко нагонит, а если еще волна разгуляется… а она разгуляется, то до порта мы неделю идти будем, а то и больше! Ладно, подожду… Раз трогать меня запрещено, то потерплю немного. Впредь будет мне наука!»

* * *

В первый день к нему и вправду никто не подходил, только щуплый паренек, юнга, должно быть, принес миску каши и баклагу воды. Трейр терпеливо ждал, пока тот, опасливо косясь, будто на дикого зверя, просовывал провиант в дверцу кормушки (верно, для скота была клетка). А то уронит вот так, и сиди весь день голодным!

– Ты чего так боишься? – спросил он доброжелательно, взяв миску и понюхав. Не деликатес, конечно, но съедобно. Даже ложку дали, деревянную, правда, не металлическую, но хоть не руками зачерпывать. – Я не кусаюсь.

– Да-а?.. – сглотнув, протянул тот. – Я видел! Зубья – во-от такие!

– Но сейчас-то обычные, – пожал плечами Трейр, тщательно выскребая миску. Ел он быстро, харчами перебирать не намеревался, потому как последнее дело – ослабнуть от голода. – Хорошо у вас кок готовит, спасибо ему, так и передай. Хотя я еще бы два раза по столько съел, но кто ж мне даст?

Юнга стоял, хлопая глазами, потом выговорил:

– Ну это… Тебе как всем положили.

– А я разве жалуюсь? Только, парень… как тебя звать, кстати?

– Джини.

– А я Трейр. Можешь еще воды принести? Я водохлеб страшный, мне этой баклаги, – он встряхнул ее, – на два глотка. Все равно ведь корабль в порт идет, не надо так уж воду беречь, а? Господа, поди, больше вино пьют…

– Это уж как будьте-нате, – хихикнул юнга. – Принесу, чего ж. И это вот… держи, в общем. Я потом приду заберу, и миску тоже.

Трейр поглядел на ведерко, явно предназначенное для отходов жизнедеятельности, и тяжело вздохнул. Теперь он примерно представлял, каково животным в клетке… На него хоть пока не пялился никто! Вдобавок с двух сторон его загораживали какие-то ящики, не иначе припасы в трюм не поместились.

Тот же юнга, вернувшийся через час с небольшим, сказал, что герцог приказал выставить охрану и никого и близко к клетке не подпускать. Хоть господа сюда обычно и не ходят, но из любопытства могут и на нижнюю палубу, на корму прийти, соскучились уже в этом плаванье, заняться-то нечем!

Вечером ужин принес не Джини, а крепкий мужчина лет так пятидесяти, седой, с виду совершенно квадратный.

– Держи, – буркнул он, сунув миску в кормушку.

– Благодарю, – невозмутимо ответил Трейр. Мяса в каше оказалось значительно больше, чем утром, но он сделал вид, будто ничего не заметил.

– Лопаешь как не в себя… – заметил вернувшийся четверть часа спустя крепыш. – А куда что девается!

– Да я целого быка могу сожрать, – мирно отозвался Трейр. – Вроде того, что в этой клетке прежде держали. Бычка же, верно? По запаху чую.

– Ага. А вроде отмыли, – помотал головой моряк, глянул через плечо и сунул сквозь прутья решетки какой-то сверток. – На, держи, что ли. Ночи холодные. Околеешь на соломе в одной рубахе-то…

Трейр искренне поблагодарил, взяв старое, кое-где заштопанное вкривь и вкось шерстяное одеяло, и не стал говорить, что ему ничуть не холодно.

Ошейник и кандалы мешали, давили, но это можно было перетерпеть. Звякали они противно, что и говорить, и мешали слушать, а в одной из кают тем временем шел интересный разговор! Трейр замер и прислушался.

– Не кажется ли вам, сударь, что поступать так с человеком, принявшим ваше гостеприимное приглашение, попросту подло? – голос был женский, очень холодный, твердый, но в глубине его сквозила все же неуверенность. Так бывает, если в толще льда есть трещина, и рано или поздно он расколется, и гигантский айсберг отправится в свободное плаванье…

– Сударыня, я в который раз повторяю вам, что это – не человек, – отвечал герцог. – Извольте оставить ваши бредни. Вы сами, как и все на борту, видели, что под личиной обычного юноши скрывается чудовище! И я, клянусь вам, глаз не сомкну, пока он здесь, на борту!

– Почему бы просто не отпустить его? – спросила женщина. Герцогиня, решил Трейр, вряд ли кто-то еще осмелился бы так разговаривать с герцогом. – Прежде эти создания никому не докучали, не так ли? Разве что в сказках!

– А вы полагаете, он не захочет отомстить? – Трейр буквально увидел, как герцог сощурился. – Что ему стоит потопить «Стремительный» со всем экипажем и пассажирами, едва он обретет истинный облик?

– Драконы никогда не мстят, – негромко ответила она. – Мстит судьба, и очень жестоко.

Трейр невольно вздрогнул, услышав слова, которые не так давно говорил Ните, и цепи громко звякнули. Может, герцогиня успела пообщаться с девушкой? Кто их разберет… Ниту он вовсе не слышал, видно, она решила отмалчиваться, а может, ее заперли, чтобы не болтала лишнего… Отец-то ее в самом деле был в кают-компании с герцогом вместе, много говорил о драконах (и нес при этом редкостную чушь), перебрал вина, и его увели, уложили спать.

– И прошу вас, сударыня, – продолжал тем временем герцог, – не вмешиваться. Я сам разберусь с этой проблемой, а вы займитесь лучше сыном.

– Сын, с вашего позволения, вчера весь вечер проплакал, – ответила герцогиня, – потому как на его глазах чуть не убили ни в чем не повинного человека, а затем заковали в цепи и заперли в клетку, как дикого зверя.

– Он и есть дикий зверь!

– С каких пор медведи, к примеру, разговаривают и учтиво представляются вашей светлости? И спасают незнакомых девиц? Нита уверяет, что этот юноша не учинил ей никакой обиды и сделал все, чтобы вернуть ее к людям!

– С меня довольно ваших глупостей, – громко фыркнул герцог. – А что до Ренье… Кто допустил, чтобы он оказался один на палубе?

– Он был со служанкой, сударь. Вы сами позволили ему прогуляться, когда море успокоилось.

– В таком случае прикажите рассчитать эту особу, раз она глупа настолько, что не в состоянии понять, когда следует увести ребенка прочь.

– Как вам будет угодно, – холодно ответила герцогиня.

Со стуком закрылась дверь, воцарилась тишина. Трейр ожидал услышать всхлип или, наоборот, крепкое словцо, но женщина не проронила ни звука.

«Интересно, какая она?» – невольно подумал он, поудобнее устраиваясь на соломенной подстилке. Ему, привыкшему ночевать на голых камнях, это было нипочем. Доски уж всяко теплее ледяных глыб, а если еще и одеяло имеется, то это и вовсе королевская постель!

* * *

Утро началось все с той же каши, правда, сегодня к ней полагался еще кусок хлеба.

– А кто это вчера вечером приходил? – с интересом спросил Трейр у юнги.

– Боцман, – оглянувшись, ответил тот.

– А почему он?

– Мне откуда знать? Велено идти – иду, велено делать – делаю. А он вчера просто на камбуз пришел, меня отправил с поручением, сказал, сам тебе еду отнесет. Вроде как ему старший по…

Юнга осекся, потом быстро закончил:

– Не моего это ума дело. Доел? Давай миску! И прочее тоже.

– Джини, ты мне хоть тряпку какую-нибудь брось, а? – искренне попросил Трейр. – Не привык я сутками не мыться, у воды ведь живу! А в этой клетке и запаршиветь недолго…

– Ладно, – хмыкнул тот, – только вечерком. И воды могу забортной черпнуть, дел-то на полминуты! Она холодная, конечно, но…

– Но мне в самый раз облиться, – закончил Трейр. – Я привычный.

– Только ты ж одежду не снимешь. – Юнга кивнул на кандалы.

– Не страшно, на мне высохнет.

– Ну смотри…

Джини вздохнул и ушел, а Трейр уставился в небо. Высоко-высоко плыли длинные перистые облака, словно хвосты драконов с далекого запада, они такие, пернатые, разноцветные, красивые, сверкают, будто драгоценности… или как северное сияние.

Показалось несколько крупных птиц, и Трейр встрепенулся: неужели родня? Но он ведь никого еще не звал! Нет, оказалось, это просто морские чайки отправились куда-то на разведку…

«Нет более жалкого зрелища, чем дракон, не знавший неба, – вспомнил он старое-престарое сказание. – А дракон, потерявший небо? Причем по собственной же глупости. Говорил же дед, и отец твердил – не доверяй людям! А сами будто не водили с ними дружбы…»

Предаваться таким мыслям Трейр мог бесконечно, равно как и созерцать облака с их вечно меняющимся узором.

Появились зеваки: видно, матросы, приставленные сторожить пленника, не устояли перед парой-другой монет, и мимо то и дело проходили дорого одетые мужчины, кавалеры с дамами под руку… Все как один делали вид, будто торопятся куда-то по делу, но вот беда – заблудились на палубе!

Их жадные, любопытные, часто сочувственные взгляды Трейра не тревожили. Он даже улыбнулся нескольким симпатичным девицам, фрейлинам, должно быть, для горничных они были слишком хорошо одеты. А вот у одной бойкой служаночки (эту пропустил матрос, стребовав с нее плату поцелуями, а может, и еще чем) удалось даже выпросить гребешок – немытым и нечесаным Трейр отроду не ходил и привыкать к этому не собирался.

Грива у него была на загляденье, девушки млели: густая, иссиня-черная, почти до лопаток, мог бы и длиннее отрастить, да возиться не хотелось… Рана на затылке уже затянулась, так что засохшую кровь Трейр вычесал, хоть и нелегко это было сделать со скованными руками.

Смеркалось, и поток зрителей иссяк: в кают-компании накрыли стол, господа отправились ужинать, слуги занялись делом, а Джини принес вечернюю миску.

– Держи, – сказал он уже веселее. – Кок сегодня чего-то добрый, гляди, навалил тебе всякого-разного, что от господского обеда осталось!

– Спасибо ему, – проворчал Трейр, с хрустом раскусив перепелиное крылышко. – Да что ты шарахаешься, я ж за решеткой!

– Да все равно боязно. – Юнга уселся на корточки, свесив между колен худые мосластые руки. – Вкусно?

– Попробуй, если не брезгуешь.

– Я уж на камбузе напробовался, – хихикнул Джини. – Когда готовить помогал. Ну и остается-то порядочно, кое-что их слуги подъедают, остальное мы… Ой, зовут! Миску потом заберу!

– Ты мне воды обещал, – напомнил Трейр. – Облиться.

– Сделаю! Попозже приду!

Юнга убежал, а он молча доел свой паек и снова улегся, глядя в небо – теперь там кружил буревестник, старый приятель. И что люди в этих перепелках находят? Мяса-то в них с девичий ноготок, не распробуешь даже! То ли дело откормленный гусь, а лучше парочка…

И тут Трейр почувствовал, что на него кто-то смотрит.

Повернув голову, он увидел за решеткой мальчишку, того самого, что таращился на него совсем недавно с борта корабля. Он был худеньким, голенастым, в матросском костюмчике и матросской же шапочке, которая особенно забавно смотрелась на тщательно завитых черных локонах.

– Ты откуда тут взялся? – спросил Трейр не без интереса.

– Ну… пришел. – Мальчишка принялся ковырять палубу мыском ботинка. – Сбежал и пришел.

– Откуда сбежал? – не понял тот.

– Из каюты. Линни – это горничная – заснула, мама ушла ужинать, а я вышел потихоньку, и вот…

– А зачем тебе нужно было удирать? Это же корабль, – серьезно сказал Трейр. – Тут опасно. Так вот споткнешься, за борт свалишься, никто и не заметит.

– Я осторожно, правда, – заверил мальчишка. – Я по пути за тросы держался, как господин Тьери показывал!

Тьери – это был старпом, Трейр уже выяснил. И не стал говорить, что здешние волны запросто унесут такого малька, как бы он ни цеплялся за страховочные тросы, ему сил не хватит удержаться и не улететь за борт!

– А зачем ты пришел? – спросил он.

– Я хотел посмотреть, ты правда живой или нет, – серьезно ответил мальчишка. – Я же видел, тебя ударили до крови, а потом ты не шевелился. Мама хотела к тебе нашего доктора отправить, а ей запретили… Она потом плакала. И я тоже. Мы вместе, в общем…

– Ничего со мной не сделалось, – невольно улыбнулся Трейр. – Мне и веслом по голове перепадало, жив, как видишь! А ты Ренье, верно? Наследник герцога?

– Ага… А ты откуда знаешь?

– Да кто-то обмолвился, я и запомнил, – легко соврал тот. – Ну видишь, я живой. Иди скорей обратно, а то тебя искать начнут. Да и темно уже!

– Разве? – удивился мальчик, оглянувшись. – Луна светит, какое же это темно?

Для Трейра ночь и впрямь была светлой, но он знал, что люди в таком освещении обычно видят очень плохо, хотя бывают исключения, конечно.

– А почему ты не улетишь? – спросил Ренье.

– Не могу. Видишь – я в клетке. И цепи… – Трейр выразительно звякнул кандалами.

– Но ты же был такой большой! – нахмурился мальчик. – Превратись обратно, и все!

– Не могу, – повторил Трейр, взявшись за решетку и посмотрев вверх. Как хорошо было бы сегодня в небе!

– Тебя заколдовали?

– Да что ты… – невольно засмеялся он. – Просто… видишь, ошейник? Он очень прочный. Если я превращусь, он мне просто голову оторвет.

– Ой… – Мальчик поежился.

– А даже если он не выдержит, – добавил Трейр, – об эти прутья я сломаю крылья прежде, чем клетка развалится, и тогда уж точно никуда не улечу. Был бы я в броне, как родня с востока, может, что и вышло бы. А у меня брони нет, ты же видел. Шкура прочная, шерсть густая, но они не спасут…

– И Нита плачет, – сказал вдруг Ренье и обеими руками взялся за решетку. – Я слышал, она маме говорила, это она виновата, Нита. Она тебя привела.

– Я понял. Но ее вины здесь нет. – Трейр попытался сесть как обычно, но ножные кандалы мешали. – Это я хотел вернуть ее к людям, но выбрал не тот путь. Прав был дед – короткая дорога не всегда верная!

– Нет-нет-нет, – помотал головой мальчик, и шапочка съехала набок. – Она говорила, что слышала – ее папа сказал, что дракона можно поймать. Что они доверчивые. И позвала тебя на корабль, а могла крикнуть, чтобы ты спасался! Но не крикнула…

– Нита очень любит своего отца, – сказал Трейр, глянув в небо. – У нее никого больше нет. Нита думала, что он утонул, но чудеса иногда случаются, а мечты сбываются… Вот и сбылись: он выжил и увидел дракона, как мечтал. Кстати, а ты не знаешь, где его подобрали?

– А как же! – Ренье прижался физиономией к прутьям клетки. – Это было после ужасного-ужасного шторма! Всех тошнило, просто кошмар… А меня нет! И я все слышал, что капитан говорил!

– Что же ты слышал?

– Корабль утонул, – нахмурившись, ответил мальчик. – Почти все спаслись на шлюпках. Потом выловили отца Ниты, когда заблудились и вернулись на то место, где тонули. А ее саму не нашли. А назавтра их вынесло прямо на наш «Стремительный»!

– В самом деле, повезло, – серьезно ответил Трейр. – Ты правда шел бы в каюту. Так вот поймают и…

– Меня никогда не наказывали! – вздернул нос Ренье. – Ну разве что без сладкого оставляли и запирали.

– Тебя, может, и не наказывали, а горничную, которая за тобой присматривать должна, могут и выгнать, и выпороть. Мне юнга сказал, герцог был недоволен и приказал ее рассчитать.

– Так вот почему Линни так ревела! Ее отругали, наверное… – сообразил мальчик. – Но она же не нарочно меня не увела! Откуда ей было знать, что тебя побьют?

– Тогда и впрямь никто не знал, что случится, – сказал Трейр. – А теперь ты нарочно сбежал, а она не уследила.

– Я вернусь, – пообещал Ренье. – Вот прямо сейчас! Только сперва дай руку. Держи… вот… и вот…

В ладонь Трейра легли слипшиеся конфеты, нечто мятое, когда-то бывшее пирожным, а еще большое яблоко. И почему-то котлета.

– Я подумал, тебе есть не дают, – серьезно сказал мальчик. – И спрятал немножко за обедом.

– Спасибо, – искренне сказал Трейр и насторожился. – Тсс!

– Ренье! Ренье! – раздавался на палубе отчаянный женский голос. – Где ты! Ренье!.. Сударь, вы не видели мальчика?

– Не видел, – отозвался кто-то из матросов.

– Ренье! Да помогите же мне! Госпожа? Я… я в самом деле не знаю…

– Ой, – прошептал мальчик, прислушиваясь, – мама вышла. Она всегда уходит, когда мужчины начинают курить. Ой…

– Ренье! – Трейр впервые услышал ее голос по-настоящему. – Ренье, где ты, отзовись! Сударь, подайте фонарь, немедленно! Благодарю… Ренье!

– Мама… заметит ведь…

– Беги скорее в каюту, спрячься где-нибудь, а как найдут, скажи – играл, заснул и ничего не слышал!

– Ух ты, правда, так уже было! – обрадовался Ренье и тут же присел. – Ой, сюда идут… И спрятаться негде!

– Давай сюда, – велел Трейр. – Ну давай, полезай в клетку! Ты маленький, между прутьями проберешься! И не бойся, я не кусаюсь.

– А я и не боюсь, – ответил тот, просочившись внутрь. – Но все равно же увидят!

Трейр молча накинул на него одеяло и толкнул в угол.

– Свернись клубком и лежи тихо, – велел он шепотом, улегся и пристроил голову аккурат на мальчугане.

Раздались торопливые шаги, его клетку осветили, не заметили ничего подозрительного и убежали дальше.

– Ренье! – слышался отчаянный зов. – Ренье!..

– А теперь быстро назад, – велел Трейр, сдернув с мальчишки одеяло. – Давай, пока мать за тобой в море не кинулась!

– Я никому не скажу, что тут был, – шепотом сказал Ренье, глядя на него снизу вверх темными глазищами, в которых отражалось море звезд. – Даже маме. Но ты… Ты добрый. И ты смотришь как мама.

– А?..

– Она так же подходит к окну и глядит куда-то далеко-далеко, – объяснил мальчик. – Там ничего нет, лес, горы, облака… А она смотрит. Если спрошу, говорит, птичку увидела. Я сколько раз глядел – нет там птичек, а мама так долго может стоять… Пока не позовешь. И глаза как у тебя.

– В смысле? – нахмурился Трейр.

– Ну… она когда за оконный переплет берется… – попытался объяснить мальчик, – ну вот как ты за решетку… Ты сказал, что не можешь улететь, потому что клетка…

– Я понял, – тихо сказал Трейр и поправил шапочку на голове Ренье, нечаянно задев его по носу цепью. – Иди. И вот, возьми кое-что.

Он нашарил на поясе одну из множества нашитых подвесок – не сняли, надо же, решили, видно, что удавиться пленник и на цепи сумеет, – оборвал шнурок и вложил амулет в маленькую ладошку.

– Ух ты! – восхитился Ренье. – Это медвежий клык? Или акулий?

– Мой. Вышиб как-то, давно уже, – ухмыльнулся Трейр. – Но он уже заново вырос. Беги скорее!

– Это на удачу? – не отставал мальчик. – Или на счастье?

– На память, – серьезно ответил Трейр.

* * *

Внизу долго шумели. Сперва попало горничной за то, что устроила панику, не удостоверившись, что Ренье на самом деле никуда не делся, а заигрался и ухитрился заснуть под койкой. Потом решили, что лучше уж перестраховаться, и простили бедную девушку: она и так была сама не своя, боялась, что действительно выгонят, вот и подняла шум.

Затем герцог долго выговаривал Ренье и его матери о недопустимости подобного поведения, об опасностях, подстерегающих ребенка на каждом шагу, и довел-таки обоих до слез: мальчик так уж точно шмыгал носом, а герцогиня пусть и молчала, но так выразительно… Трейр подумал, что трещина во льду может оказаться шире, чем кажется, с этой мыслью и уснул.

Наутро качка сделалась сильнее, небо нахмурилось, время от времени принимался мелкий дождь – приятно было подставлять ему лицо.

– Это зачем? – удивился Трейр, когда боцман пригнал Джини и двоих матросов, и те принялись накрывать клетку брезентом.

– Шторм идет, – отозвался тот. – Как ливанет…

– Я воду люблю, – улыбнулся Трейр. – Заодно и ополоснусь, а то одного ведерка мне маловато!

Джини отвернулся – видно, боцман не знал об их уговоре. Ну или делал вид, будто не знал…

– Через борт хлестанет, умоешься, – буркнул тот, проверяя, как закреплен брезент.

– Говорят, птиц в клетках так тряпками накрывают, – сказал Трейр, глянув вверх. – Чтоб не чирикали.

Никто ему не ответил, и он снова сел на прежнее место, уставился на далекий горизонт.

«Нужно все же позвать на помощь, – решил Трейр, когда тучи начали сгущаться, – пока еще доберется кто-нибудь, да еще в шторм!»

Он чувствовал: буря уже близко, не сегодня завтра стихия должна разгуляться не на шутку. Самое время незаметно исчезнуть!

– Трейр… – осторожно потянули его за рукав.

– Снова ты! – Он открыл глаза и взглянул на мальчишку. На этот раз тот сам забрался в клетку. – Тебя же заперли, разве нет? Я все слышал.

– Заперли, только ключ-то не один! Я и стянул второй у Линни, – улыбнулся Ренье. – Она рассеянная, мама говорит, влюбилась, наверное. А я думаю, не наверное, а наверняка – в старшего помощника Тьери, он добрый и симпатичный. Только ему нравится не Линни, а Нита, они, оказывается, давно знакомы…

– Ты хочешь, чтобы Линни снова отругали? – серьезно спросил Трейр, прервав поток слов. – И в самом деле выгнали, когда корабль к берегу пристанет?

– Нет, вовсе нет! Я ключ на место положу, когда вернусь, – ответил мальчик. – И я сейчас сплю, вот. Подушки под одеяло подсунул, как будто это я. Это в одной книжке было написано, там тоже мальчишки так делали!

– И зачем ты пришел?

– Я подумал, – тихо сказал Ренье, – вдруг ключ подойдет?..

– Попробуй, – так же тихо ответил Трейр, сдержав улыбку, и сидел молча, пока мальчик проверял замки на дверце клетки и на кандалах и пытался провернуть ключ, если тот входил в скважину.

Конечно же, ничего не вышло.

– Я поищу другие ключи, – шмыгнул носом Ренье. – Какой-нибудь точно сгодится!

– Иди лучше в каюту, – шепнул ему Трейр, – а то твоя мама снова расстроится, а отец будет гневаться.

– У меня нет отца, – буркнул мальчик, отвернувшись.

– Как это? – Трейр взял его за плечи и развернул к себе. – Ты же наследник герцога, верно? Как же так?

– Вот так, – ответил Ренье, глядя в сторону. – Это мой дедушка. Папа был его единственным сыном. Он умер, когда я еще не родился. Я его только на портретах видел.

– Вон оно что… – протянул тот. – И других сыновей у герцога нет? Ты поэтому наследник?

– Угу. Есть еще две тети, ну папины сестры, но у них только дочки, совсем маленькие. Вот и выходит, что я буду герцогом, когда вырасту… – Ренье шмыгнул носом. – Только это не очень-то весело.

– У взрослых жизнь редко из одного веселья состоит.

– Дедушка тоже так говорит. И заставляет учиться. И говорит, что мама меня неправильно воспитывает и он скоро найдет мне наставника.

– То есть? Учителя?

– Нет, учителя и так есть. А нужен еще наставник, чтобы сделал из меня настоящего мужчину, – пояснил Ренье. – Самому дедушке некогда, и он уже пожилой. А это будет какой-нибудь офицер. Станет учить меня ездить верхом, стрелять и всякому такому, что полагается. Я немножко умею уже, но дедушка говорит, этого мало. – Он вздохнул. – А потом меня отдадут в военное училище. Там и папа учился, и сам дедушка, и прадедушка… Так положено.

– Раз положено, придется слушаться, – пожал плечами Трейр и невольно почесал загривок, по которому не раз перепадало поленом за лень и нерадивость в учении. – Или ты решил удрать из дому и податься в путешественники? Как в книжках?

– Нет, – серьезно ответил мальчик. – Какой из меня путешественник? Я же заблужусь сразу! Вот когда выучусь, тогда можно будет… И мама без меня станет скучать, – добавил он и вдруг спросил безо всякого перехода: – А откуда ты знаешь про книжки? Разве драконы умеют читать?

– И даже не на одном языке, – развеселился Трейр. – А объясниться я, пожалуй, в любом уголке света сумею. Меня тоже, знаешь ли, учили тому, что подобает знать наследнику рода! И, сдается мне, это посложнее всякой там фортификации… Но мне и лет куда больше, чем тебе, так что времени усвоить все это хватило. Хотя, вообще-то, всю жизнь учиться приходится. Сам посуди: каждый день что-нибудь новенькое узнаешь! Мир ведь большой-пребольшой, никто и представить не может, какие еще в нем чудеса отыщутся… А есть ведь еще другие планеты, и что там творится, и вообразить не получается!

– А как ты думаешь, на Луне тоже люди живут? – спросил Ренье, взглянув на него снизу вверх.

– Не знаю, – развел руками Трейр, насколько позволяла цепь. – Если и живут, то не похожие на здешних. И драконы там наверняка совсем другие. Представляешь, как сложно будет с ними объясняться?

– Ой, правда… Так вот прилетишь, а они решат, что на них напали! – серьезно сказал мальчик. – Или подумают, что это боги к ним пришли, ну, как в наших легендах. И как их уговорить, что мы такие же? Ну, может, не очень похожие, но все-таки…

– Нет ничего невозможного. Давным-давно никто не верил, что люди научатся летать. Научились же!

– Ага! А совсем-совсем давно, наверное, все думали, что люди плавать не могут, они же не рыбы! – засмеялся Ренье. – А даже я плавать умею! Правда, не очень хорошо, но я стараюсь…

– Вот видишь, – кивнул Трейр. – Когда-нибудь и до Луны доберемся, и до звезд. Если сами не доживем, то наши потомки посмотрят однажды на нас во-он оттуда, видишь, яркая звезда? В это время года ее даже днем видно. Вот оттуда… Поглядят в телескоп и скажут: неужели эта крохотная планета – наш родной дом? Может, они уже и помнить не будут, как тут да что, прилетят, будто в гости, и станут удивляться: и небо-то синее, и трава зеленая, а у них все наоборот…

– Как ты здорово сочиняешь! – сказал мальчик. – Мама тоже любит сказки придумывать, но у нее они про рыцарей и принцесс, а еще она много всяких древних историй знает… А я люблю про путешествия и про то, как все будет через много-много лет!

– Как захочется, так и будет, – пожал он плечами. – Главное – очень сильно этого желать.

– Ага. И чтоб желали хорошие люди, – подумав, выдал Ренье. – А то плохие тоже всякого назагадывать могут, и получится гадость вроде войны. Нита рассказывала про свою бабушку, как они там в поселке… я потом спать боялся!

Трейр промолчал, только улыбнулся. Мальчуган в самом деле очень походил на Фриенса – тот тоже мечтал о хорошем и мечту свою исполнил. И нет его вины в том, что «френни» используют и военные…

– Ренье! – прозвучал вдруг женский голос, и Трейр понял, что замечтался, а за шумом волн ухитрился не расслышать шелеста платья. – Ренье… что ты там де…

Женщина схватилась за прутья решетки.

– Отпусти его, пожалуйста, отпусти… – едва слышно выговорила она.

– Я его не держу, – пожал плечами Трейр, встал и подтолкнул Ренье к матери.

– Трейр хороший, – серьезно сказал тот, выбираясь из клетки. – Правда-правда. А почему ты так испугалась, мам?

Это-то было понятно: наверное, человек, получи он такую возможность, мог взять мальчика в заложники и потребовать свободы в обмен на жизнь наследника герцога. Об этом, должно быть, и подумала мать Ренье, а Трейр сообразил только сейчас и невольно рассмеялся: ему такое даже в голову не пришло! Вернее, в совсем уж безвыходной ситуации он мог бы поступить так со взрослым, с самим герцогом, к примеру, но с маленьким ребенком?..

Он хотел было сказать, что волноваться не стоило, что Ренье ничто не угрожало, но разглядел наконец лицо женщины и потерял дар связной речи.

Сложно было назвать ее красивой, слишком уж своеобразная внешность: чересчур высокий лоб и выдающиеся скулы, кожа белая не от пудры, а от природы (и вдобавок от испуга), тяжелые веки и узкие губы придают лицу надменное выражение… но когда это драконов интересовала только внешняя оболочка?

У нее были иссиня-черные, почти как у самого Трейра, волосы, уложенные короной, и глаза цвета сегодняшнего моря – свинцово-серые, с едва заметным проблеском синевы.

– Я ничего не сделал, – сказал он наконец.

– Правда, мама, – подтвердил Ренье и спрятал ключи за спину. – Я просто пришел… посмотреть.

– Тебе нельзя здесь быть, – сглотнув, сказала она. – Идем скорее. Если дедушка узнает, что ты ослушался…

– Накажет, – вздохнул мальчик, понурился было, но тут же снова взглянул на Трейра и украдкой подмигнул: мол, я еще поищу!

– Я… – Женщина вернулась к решетке и снова взялась за нее, случайно коснувшись руки Трейра. – Создатель, до чего ты горячий! У тебя жар?

– Нет, я всегда такой, – спокойно ответил он. – Я же дракон.

– Тебя… с тобой хорошо обращаются? – выговорила она. – Ох, о чем это я…

– Неплохо, – улыбнулся Трейр. – Во всяком случае, кормят досыта и тычками не угощают. А с этим, – он поднял голову, чтобы лучше было видно ошейник, успевший натереть кожу, – ничего не поделаешь.

– Я слышала, кто-то из матросов говорил, тебя обливали холодной водой… Это же…

– Я сам попросил. Не люблю немытым ходить, – отозвался Трейр.

– И ты вот так спокойно говоришь об этом? Ты же… в плену! – негромко сказала она, почти прижавшись лицом к решетке. Трейр чувствовал ее запах: духи пахли горько и нежно, как первоцветы среди льда. – Ты хотя бы представляешь, что с тобой сделают, когда корабль вернется в порт?

– Наверное, попробуют меня изучить?

– Его светлость и этот… исследователь поговаривали о допросе, – совсем уж тихо выговорила она.

– Само собой. Твой свекор ведь сказал – ему нужно узнать, где мы обитаем, сколько нас, верно?

– Откуда ты… откуда ты знаешь?

– А у меня уши – лучше не бывает, – улыбнулся Трейр и еще немного опустил руку, чтобы касаться ее пальцев. – Я слышу, о чем внизу разговаривают, если, конечно, на палубе не слишком шумно.

– И тебя это не пугает? – спросила она.

– А какой смысл сидеть и дрожать от страха? – пожал он плечами. – Разломать клетку я не могу. И цепи порвать тоже, я уж говорил Ренье – попробую превратиться, мне этот ошейник голову оторвет. Я не бронированный, как родня с запада или с юга. Вдобавок крылья поломаю о прутья. Но ничего… – Трейр, прищурившись, глянул на небо. – Скоро буря. Думаю, мои успеют к самому ее разгару!

– Твои… кто? – нахмурилась женщина.

– Родственники, кто ж еще?

– Так они тебя ищут?!

– Пока нет. Но скоро начнут, – ответил Трейр, потому что зов так и не послал. А пора бы уже, время-то идет!

– А мы… как же… – Она отступила на шаг, прижимая к себе сына. – Мы все…

– Я никого бы не тронул, – честно сказал он. – А вот что сделает дед, если сам прилетит, или отец, не знаю. Но я буду просить, чтобы они не причинили вам никакого вреда.

«А вот послушают они или нет – большой вопрос…» – мелькнуло в голове.

– Вы все же очень опасны… – прошептала она, неотрывно глядя ему в глаза.

– Да. И нас не так уж мало, я Ните говорил, – серьезно ответил Трейр. – И я не хочу знать, что может приключиться, если люди попробуют на нас напасть. У вас корабли с аэропланами и пушки, а у нас… Ты меня видела, да? Но я мирный дракон. Мы, северяне, разве что с соседями иной раз стычки устраивали… Но к нам ведь все на помощь придут, случись что, а те же южане таковы, что и в кошмарном сне не приснится! А уж если весь клан из Алой долины поднимется на крыло, я людям не позавидую. Их дядя Фальк натаскивает, а он две войны прошел пилотом-истребителем, так что эти ваши аэропланы с вооружением знает от и до и все их слабые места тоже! И супруга у него такая же… – Тут он невольно улыбнулся. – Они и Френни кое-что подсказывали, когда тот мыкался со своими аэросанями, испытывать помогали. Потому как если человек с высоты навернется, может и разбиться, а им что? Отряхнулись да полетели дальше…