Текст книги "Возвращение"

– Самые омерзительные, – честно ответил Лауринь. – Я был настолько же невыносим?

– Намного хуже, – вздохнула я. – Но у меня, к счастью, крепкие нервы…

Мы помолчали, потом Лауринь, опасавшийся, видимо, уснуть, сказал:

– Флоссия… Вы не расскажете, где были все это время?

– Вы ведь сами догадались – на севере, – пожала я плечами. – А имя тамошнего князя вам все равно ни о чем не скажет… Лучше вы расскажите, как дошли до жизни такой! Вы же, как мне помнится, делали карьеру в гвардии, так с чего же вас понесло в охранку?

Лауринь помолчал, собираясь с мыслями, отхлебнул орты, потом произнес:

– Карьера… Останься я в гвардии, сейчас был бы в лучшем случае майором и служил от побудки до забора!

Я невольно фыркнула: прежде чувству юмора, даже такому убогому, Лауринь был чужд.

– Когда вы… уехали… – Орта явно развязала Лауриню язык. Хотя… не стоило забывать, где он служит, на тамошних сотрудников этот напиток не должен был действовать. Несчастные люди! – Я узнал, что в охранном отделении появились места. Написал рапорт, ни на что особенно не надеясь, вы же знаете…

Я знала. В охранное отделение людей отбирали чуть ли не строже, чем в личную охрану Его Величества. Не обладая безупречной репутацией, богатым послужным списком или на худой конец не имея порядочных связей, попасть туда было почти невозможно. Но именно – почти…

– И как вам это удалось? – с интересом спросила я. Насколько я помнила, никакими особыми талантами Лауринь не блистал, но, возможно, что-то я упустила.

– Должен вам признаться, – нехотя произнес Лауринь. – Я… злоупотребил вашим именем.

– То есть?

– Я заявил, что принимал участие в ваших расследованиях, – сказал он.

– Но это ведь чистая правда, – усмехнулась я.

– Это половина правды, – поправил Лауринь. – Насколько мне помнится, я по большей части путался у вас под ногами и всячески мешал, а также то и дело попадал во всяческие неприятности, из которых вы меня любезно вытаскивали.

– Как вы, однако, заговорили! – протянула я весело. – Но я рада, что в вас проснулась здоровая самокритичность. Только не переборщите!.. Вернемся к теме беседы… Итак, этого факта оказалось достаточно?

– Почти, – нехотя сказал Лауринь и умолк. Я, впрочем, понимала, о чем он умалчивает. Вряд ли в охранном отделении не знали, чей он сын и почему оказался тут…

– Вы молодец, – искренне сказала я. Признаться, я не рассчитывала, что Лауринь сделает такую карьеру, а редкие доходящие до меня слухи пропускала мимо ушей. Не до того мне было… Зря, как выяснилось! – Кстати, Лауринь, а как ваша сестра?

– Она замужем, – коротко ответил Лауринь, глядя в огонь.

– Вот как! – приятно удивилась я. – А казалось бы… Что же вы дали за ней в приданое?

– Имение, – сказал Лауринь и криво усмехнулся. – Больше ничего не было.

– Понятно, – произнесла я. – Как же вы обходились? Фамилию, если я правильно помню, ваша сестра тоже взяла материнскую, а имение называлось Лагарста, если мне память не изменяет. Этот человек в курсе вашей семейной истории?

– Отчасти, – туманно ответил Лауринь. – Имение теперь зовется иначе, а что до слухов… От них никуда не деться.

– И сестра ваша бывает при дворе?

– Разумеется. Ее муж состоит на королевской службе, – нехотя ответил Лауринь и добавил справедливости ради: – По правде говоря… шум тогда в свете поднялся нешуточный – Лейда ему далеко не пара, но уже все улеглось.

«Все ли? – подумала я невольно. – Его Величество когда-то велел не ставить тебя в караулы, потому что ты слишком напоминал мать, а Лейда? Она должна быть еще больше похожа на Мажею, чем ты, и… что? Кстати, не Арнелий ли устроил ее судьбу? Он мог… Даже если и так, и если я об этом узнаю, буду молчать как проклятая».

– Это хорошо, – усмехнулась я. – Лауринь, а скажите-ка мне… А, отлично!

Лауринь уже ничего не мог мне сказать: он уснул в глубоком кресле, склонив голову на плечо. Лицо его во сне потеряло суровость и взрослость, я снова видела прежнего мальчишку… только у мальчишки этого уже появилась седина на висках и жесткие складки в углах рта. Время никого не щадит…

Отменная вещь – ведьминские чары, жаль, что прежде я не пользовалась ими так широко. Впрочем, раньше у меня ни возможностей особенных не было, ни умения… Так или иначе, но мое осторожное воздействие дало свои плоды: Лауринь расслабился и поддался дреме. Через несколько часов проснется как новенький – такое почти все маги обеспечить умеют (другое дело, что злоупотреблять такой возможностью не стоит, особенно в отношении себя лично). А тогда уж мы прочешем имение Ильзор и узнаем, не там ли скрывался злоумышленник… Хотя я заранее подозревала, что нет – не там. Но время ушло, еще немного, и следа Слепых Гончих я обнаружить не сумею, по крайней мере до тех пор, пока они снова не выйдут на охоту.

Я поудобнее расположилась в кресле, покусывая мундштук трубки и обдумывая план действий…

Очевидно, я тоже задремала ненадолго; впрочем, короткий сон не заставил меня чувствовать себя разбитой. В окно проникал тот особый жемчужный свет, что бывает лишь зимой, до того как взойдет солнце. Лауриня в гостиной уже не было, очевидно, проснулся раньше и теперь раздавал приказания своим гвардейцам.

Так и оказалось: он обнаружился во дворе, проверял сбрую своего жеребца – кони уже были оседланы, похоже, дожидались только меня.

– Ваши штучки, Флоссия? – спросил он, гладя своего жеребца по бархатистой морде – тот норовил поддать хозяину храпом, видимо, настроение у коня было самое игривое.

– О чем это вы? – удивилась я, набрала горсть чистого снега с перил, утерла им лицо. Щеки мгновенно разгорелись. – Вижу, все уже готовы тронуться в путь. Почему меня не разбудили раньше?

– Я жду двоих людей, – ответил Лауринь. Буланый жеребец норовил попробовать на зуб его погон, капитан отталкивал лошадиную морду. – Должны прибыть с минуты на минуту.

– Что за люди? – поинтересовалась я. Не мешало бы позавтракать, но в этом имении явно не привыкли вставать с рассветом, даже слуги. Тем более еще и не рассвело толком. Ладно, надеюсь, нас накормят в имении Ильзор, тут недалеко…

Видимо, последнюю фразу я произнесла вслух, потому что Лауринь покосился на меня и не без некоторого злорадства произнес:

– Туда мы доберемся в лучшем случае к вечеру. Дорогу замело.

– Это ерунда, – хмыкнула я. – Вы даже не представляете, Лауринь, на что способна женщина, привыкшая плотно завтракать, если лишить ее этого завтрака. В особенности если эта женщина – маг!

Проскрипел снег под чьими-то шагами.

– Господин капитан, – козырнул незнакомый мне гвардеец. Он выглядел усталым и невыспавшимся, впрочем, как почти все из отряда Лауриня. – Рядовые Трейс и Агер по вашему приказанию прибыли.

Очевидно, это были те самые люди, которых ожидал Лауринь. Его следующие слова подтвердили мою догадку.

– Докладывайте, – велел Лауринь, перебросив поводья жеребца своему ординарцу. Это недоразумение топталось тут же, дожидаясь, пока капитан смилостивится и соблаговолит уделить ему немного внимания. – Удалось найти что-то?

– Нет, господин капитан, – мрачно ответил Трейс. Видимо, ему самому не хотелось признаваться в неудаче, но выхода не было. – Мы прочесали две деревни, ближайшие к имению Текер, никаких следов исчезнувшего слуги.

– Вы это вдвоем делали? – вмешалась я в разговор.

– Никак нет, госпожа, – с некоторым удивлением покосился на меня гвардеец. Нос у него облупился от мороза. – С нами были местные, с собаками. Чужим тут ночью не откроют, а их хорошо знают, охотники они.

– За ночь две деревни… – Я задумчиво прикусила губу. – Если так, осмотр был более чем поверхностным. Да и что вы могли увидеть в темноте?

– Мы, госпожа, с факелами были, – со сдержанным достоинством ответил Трейс. Лауринь в нашу беседу не вмешивался. – Деревни тут – одно название, двух десятков дворов не наберется. Так что проверили все в лучшем виде – и дома, и сараи разные, и хлевы…

Я предпочла умолчать о том, что пока бравые гвардейцы осматривали один сарай, беглый слуга, если он вдруг случился в этой деревне, преспокойно мог улизнуть под покровом темноты в другое укрытие, да хоть в сене в амбаре спрятаться, и ищи его! Правда, они были с собаками, но тем и чутье отбить можно.

Очевидно, Лауринь об этом тоже подумал, потому что выражение лица его было довольно-таки хмурым.

– Боюсь, этими поисками вы только вспугнули беглеца, если он действительно прячется по деревням, – сказала я вполголоса, когда Лауринь отпустил Трейса.

– Вполне возможно, – ответил капитан. На меня он не смотрел, мрачно глядел в сторону. – Но это ближайшие к имению Текер и соответственно к месту происшествия деревни. Я счел необходимым проверить их как можно скорее.

– Да, только с момента трагедии прошел уже не один день, – кивнула я. – А местный, – слуга ведь был местным, так? – мог за это время уйти куда угодно. Нет, если исходить из того, что он перепугался так, что засел в какой-то дыре и боится нос наружу высунуть, тогда ваши действия выглядят вполне оправданными… Кстати, Лауринь!

– Да, госпожа Нарен? – сейчас он снова обращался ко мне официально, должно быть, потому, что рядом маячили ординарец и еще несколько гвардейцев.

– Трейс сказал, что с ними были местные с собаками, – сказала я. – Насколько я помню, от того места в лесу псы след брать отказались. Значит, у них была какая-то вещь этого парня? Кстати, как его зовут?

– Бакко Рин, – ответил Лауринь сперва на последний вопрос. – А из вещей… Нашлась его шапка… Предвосхищая ваш вопрос, могу сказать, что это никак не может быть вещь нейра Ильзора, он бы такое не надел, к тому же Рина многие видели в этом головном уборе. Кроме того, с седла павшей лошади сняли кое-что. И опять-таки это точно была лошадь слуги, сам Ильзор ездил на вейрене, а то – полукровка, причем не самых лучших статей.

– Подумать бы мне об этом вчера! – в сердцах сказала я. Умница, Флоссия! Отвлеклась на Гончих, а искать слугу предоставила подручным! – Где там эта шапка… и остальное?

Лауринь сделал знак, и Трейс подошел ближе.

– Слушаю, господин капитан!

– Вещи Рина госпоже Нарен, – приказал тот, и мне немедленно принесли требуемое.

Шапка… Хм, да, действительно, такую кошмарную вещь элегантный, щеголеватый нейр Ильзор вряд ли надел бы даже за все блага мира. Но слуге, очевидно, шапка нравилась, и носил он ее давно – мех уже кое-где потерся, подкладка порядком засалилась. Уже неплохо…

Еще нашлись какие-то мелочи, видимо, обнаруженные в седельной суме, ничего особенного.

– Три шага назад, – попросила я Лауриня. – Это всех касается. Вы мне чутье собьете…

Гвардейцы отступили на несколько шагов, отвели подальше лошадей. Что поделать, присутствие живых существ действительно может повлиять на восприятие, и заметно.

Я сосредоточилась. Этот прием мне давно не приходилось пускать в силу, но накрепко вбитые навыки не подвели. Как известно, завладев вещью, с которой человек имел прочный эмоциональный контакт (например, обожал и таскал от первого снега до весенних ручьев, как Рин – эту злосчастную шапку), можно попытаться отыскать ее владельца. Точности, конечно, никакой, но хотя бы определить примерную область поисков…

Времени это заняло немало, гвардейцы уже начали переминаться с ноги на ногу и переглядываться. Очевидно, им было невдомек, отчего это я стою с шапкой в руках и пялюсь на нее, будто норовлю продырявить взглядом. Лауринь, скорее всего, смысл моих действий улавливал, поскольку терпеливо ждал.

– Единственное, что могу сказать, – я наконец перестала изображать статую, – этот парень, несомненно, жив. Но находится довольно далеко отсюда, как бы не на дороге в Арастен…

– Дороги перекрыты, – напомнил Лауринь.

– Я не имела в виду торную дорогу, – хмыкнула я. – С него станется и лесами пробираться. Но, с другой стороны, он может оказаться в любом другом месте, область поиска – порядка двух десятков весс в диаметре. Парня вполне можно найти хотя бы и у него дома. Кстати, откуда он?

– Из деревушки на окраине владений Ильзора, – ответил Трейс. – Отсюда напрямик весс пять будет, не меньше.

– Прекрасно, – улыбнулась я. – То славное местечко мы обязательно проверим, верно, капитан?

– Да, госпожа Нарен, – кивнул он и повернулся к Трейсу. – Отправляйтесь немедленно. И поменьше шума.

– Шапку не забудьте, – я перебросила ее гвардейцу. – Поаккуратнее с этим парнем, если найдете. Вероятность того, что виновник преступления он, ничтожно мала, но пренебрегать ею не стоит. Убедите его, что его никто ни в чем не винит, что он ценный свидетель, его будут охранять… Сообразите сами, полагаю.

– Так точно, – козырнул Трейс, дождавшись разрешающего кивка Лауриня. Дрессированные они у него, однако. – Разрешите идти?

– Идите, – ответил Лауринь.

– Он действительно сообразит, что к чему? – вполголоса поинтересовалась я. В охранном отделении, конечно, дураков не держат, но мало ли…

– Трейс и Агер служат не первый год, – ответил капитан сдержанно. – Я ими более чем доволен. Не беспокойтесь, слугу они не упустят, если, конечно, он действительно там.

– Я не этого опасаюсь, – произнесла я. – Лауринь, вы помните, о чем я рассказывала вам ночью?

– Ах да… – Лауринь помрачнел и быстро отошел в сторону, видимо, дать своим служакам еще какие-то напутствия.

Мог бы и сразу сообразить, между прочим. Или он ночью был настолько усталым, что плохо меня слушал? Если Гончих вызвал Рин и если он решит, будто ему кто-то угрожает, свора явится снова. Надеюсь, Трейс достаточно хорош, чтобы убедить парня в самых добрых своих намерениях, в том, что его никто ни в чем не подозревает… Нет, опасно!

– Лауринь! – окликнула я. – Погодите-ка.

– В чем дело, госпожа Нарен? – нахмурился Лауринь.

– Не нужно никого никуда посылать, – сказала я. – Только вспугнем, да и опасно слишком. В ту деревню я поеду сама.

– Но…

– Имение Ильзор все равно по пути, – предвосхитила я вопрос. – Как вы сказали, туда мы доберемся после полудня, учитывая состояние дороги, так что совместим приятное с полезным, то бишь пообедаем, проверим, не из имения ли вызвали эту нечисть, опросим домочадцев погибшего, заночуем, а поутру отправимся дальше. Если Рин засел у себя дома, то никуда он оттуда не денется, а если улепетывает по направлению к столице… Ну, тут уж ничего не попишешь. Впрочем, – хмыкнула я, – не думаю, чтобы он решил скрываться в Арастене. Все-таки деревенские города не любят, а вы говорили, помнится, это был слуга из поместья, а не из тех, что сопровождали Ильзора в служебных поездках… Так?

– Да, верно, – подтвердил Лауринь.

– Тогда, полагаю, надо отправляться, – сказала я. От мысли о том, что в случае неудачи моего плана придется проверять все окрестные деревни на наличие следов контакта с Гончими, у меня сводило скулы. Впрочем… еще несколько дней, и это станет бессмысленно. Значит, надо успеть до того, как следы рассеются!

Заспанный конюх подвел мне мою кобылу. Та выглядела злее обычного, видно, чужая конюшня ей не понравилась, тем более никто не расчесал ей на ночь гриву, как делала Аю, и не угостил чем-нибудь вкусным, вроде зимнего яблока. На капитана лошадь покосилась вовсе уж неласково, а когда его дружелюбный чаррем потянулся ее обнюхать, так треснула бедолагу копытом, что тот зарекся приближаться к злонравной кобыле, во всяком случае, по собственной воле…

Глава 7
Маски

Дорогу в самом деле замело, и преизрядно. Лошади утопали в рыхлом снегу мало не по брюхо, и думать нечего было двигаться с приличной скоростью. Такими темпами мы бы добрались до имения Ильзор еще не скоро!

– Лауринь, прикажите своим людям двигаться в ряд по двое, только поближе к тем, кто впереди, – попросила я, подъехав поближе.

– Вы что-то задумали? – покосился он на меня.

– Пустячок, – хмыкнула я, не выпуская трубки из зубов.

Да, придется мне немного потрудиться, если я не хочу остаться не только без завтрака, но и без обеда. Конечно, я привыкла пускать в ход магию только в самых крайних случаях, когда без этого не обойтись, но… Нужно было торопиться, а если уж это не именно такой случай, тогда я и не знаю, что назвать крайним!

Лауринь передал команду, наш отряд растянулся по дороге. Лошади двигались плотно – задние едва ли не касались мордами крупов передних. Сойдет, пожалуй… Главное, чтобы не начали нервничать.

Отличный прием – «воздушная дорожка». Тонкая прослойка над ненадежным местом вроде болота или того же рыхлого глубокого снега – и вы можете преспокойно разгуливать там, сколько заблагорассудится. Помнится, один ловкий конокрад использовал этот прием, чтобы вывести лошадей из конюшни, не оставив следов… и, кстати, те лошади вроде бы не ударились в панику, хотя магию они чувствуют преотлично и очень не любят. Что ж, будем надеяться, мне повезет…

Моя кобыла зафыркала и встала как вкопанная, прижав уши. То, что появилось перед ней, ей вовсе не нравилось, и идти дальше она не желала. Вот дрянная скотина! Я хлестнула кобылу перчаткой по крупу, она снова заартачилась, попятилась даже, но в итоге мне все-таки удалось заставить строптивую животину вступить на «воздушную дорожку». Почувствовав под копытами твердую поверхность вместо ненадежного снега, кобыла вроде бы даже приободрилась, перестала нервно хлестать хвостом и прижимать уши, сделала несколько шагов вперед. Ничего, привыкнет еще…

Гвардейцы наблюдали за моей борьбой с непослушной лошадью не без любопытства. Их кони немного нервничали, но беситься ни один не начал, и на том спасибо!

– Что встали? – поинтересовалась я, убедившись, что «дорожка» работает хорошо, а особых усилий по ее поддержанию не требуется. – Вам нужно особое приглашение, господа?

Первым двинулся Лауринь, за ним – верный ординарец. Остальные потянулись следом, не забывая держать строй. Две или три лошади заартачились было, но их живо усмирили: строевые кони, чарремы в большинстве своем, могли похвастаться отменной выучкой и послушанием, не то что моя беспородная кобыла.

– Вот что вы имели в виду… – Лауринь снова ехал со мной бок о бок. Его жеребец, казалось, удивлялся тому, что рысит не по колено в снегу, а как бы над ним, во всяком случае, ушами он прядал очень забавно. – Насколько мне помнится, раньше вы не пускали магию в ход направо и налево.

– Просто случая не выпадало, – пожала я плечами. «Дорожка» простиралась на три шага перед нами и заканчивалась сразу за последними в строю. Некоторое внимание ей уделять было все же необходимо, чтобы весь отряд внезапно не обрушился на грешную землю. Людям-то ничего, а вот лошади могут ноги повредить. – И потом, мы ведь заняты расследованием, и у нас каждая минута на счету, не так ли?

– Именно, – сухо ответил капитан, а я, чтобы сменить тему, поинтересовалась:

– Лауринь, скажите, вы вполне доверяете своему ординарцу, как там его?..

– Почему вы спрашиваете? – насторожился он.

– Потому, что этот, вне всякого сомнения, достойный юноша постоянно крутится рядом с вами, – ответила я, дымя трубкой. – Оно бы и ничего, но мы вот с вами давеча обсуждали крайне интересные вопросы… Я, положим, прикрыла нас от посторонних ушей с помощью кое-какого приема, но не думаю, чтобы те, с кем вы встречаетесь по делам службы, поголовно были магами.

– Понимаю вас… – Лауринь, нахмурившись, смотрел на снег. – С одной стороны, у меня нет повода сомневаться в Зибо, он служит истово, вы сами видите. С другой…

– С другой – его можно и напугать, и подкупить, и небо знает, что еще, – закончила я. – Это ведь не вы, не то воспитание. Вам он, конечно, благодарен и предан, только насколько далеко простирается эта преданность, Лауринь?

– Вы умеете сеять сомнение в людях, – медленно выговорил он, искоса взглянув на меня. – Но вы правы. Зибо служит у меня совсем недавно, и ни на какие по-настоящему серьезные задания я его с собой не брал, слишком неопытен. Он всегда очень живо интересуется происходящим, но это обычное мальчишеское любопытство, я сам таким был.

– Вот только этим любопытством может кто-то воспользоваться, – хмыкнула я. – Мало ли желающих выведать секреты охранного отделения?

– Я не посвящал Зибо ни в какие тайны, – ответил Лауринь. – Из тех же соображений, которые вы озвучили только что. Конечно, его проверяли перед тем, как взять на службу, но… Это все-таки не офицерский состав, низшая ступень. К таким приглядываются далеко не так пристально, как… к людям вроде меня, – закончил он, усмехнувшись.

– Вот именно, – сказала я. – Вы сами все прекрасно понимаете, Лауринь. Но вы все же слишком доверяете людям! И как только вам удалось сделать этакую карьеру?

– Не иначе как вашими молитвами, – усмехнулся он.

– Вот уж нет! – решительно отвергла я это предположение. – Признаться, мне было вовсе не до вас.

Конечно, Лауриня я на протяжении этих лет вспоминала, и не раз (такое забудешь!), но обычно недобрым словом.

– Я помню, вы никому не доверяли, – сказал Лауринь негромко. – Разве что вашему уважаемому дедушке… Да, невежливо с моей стороны было не поинтересоваться, как поживает господин Нарен?

– Превосходно, – ответила я. Если я и солгала, то лишь самую малость. – Ни в чем себе не отказывает, гоняет прислугу в хвост и в гриву, командует всеми, по обыкновению, а вечерами распивает кружку-другую хорошего пива в компании князя и его приближенных и делится воспоминаниями. – Я выдохнула дым. Утро выдалось морозным и ясным, снег сверкал под солнцем так, что глазам делалось больно. – Но вы увели меня от темы нашей беседы, Лауринь. Вы правы, я никому не доверяю, кроме разве что деда. Но вам я доверяла больше, чем всем остальным. Ну, за исключением еще Его Величества, хотя…

– Польщен, – усмехнулся Лауринь. – Вы поставили меня на одну доску с Его Величеством.

– Выше, – улыбнулась я в ответ. – Его Величество, подозреваю, без колебаний бы мною пожертвовал, потребуй того интересы страны. А вы – тогда – вряд ли.

Лауринь сделал вид, что не заметил моего нарочитого уточнения, не стал уверять меня в том, что я и теперь могу ему доверять целиком и полностью. И на том спасибо!

– Этого вашего урока я так и не сумел усвоить, – сказал он серьезно. – Я все же склонен верить людям.

– Подозреваемым в том числе? – приподняла я бровь.

– Это другое, – ответил Лауринь. – Это служба.

– А если придется подозревать кого-то из тех, кому вы… хм… доверяете во внеслужебное время?

– А вы полагаете, мне не приходилось этого делать? – Лауринь взглянул на меня в упор. Позади горестно сопел Зибо, отчаявшись расслышать хоть что-то из нашего разговора.

– Даже так… И чем кончилось дело?

– Вина того человека не подтвердилась, – коротко ответил Лауринь, отвернувшись. Я видела, что разговор ему неприятен.

– Но?..

– Что? – Лауринь посмотрел на меня с недоумением.

– Вы так произнесли эту фразу, будто подразумевали какое-то «но», – заметила я.

– Вы снова правы, – невесело усмехнулся Лауринь. – Я больше не мог общаться с ним так же, как до… обвинения. Знаете, Флоссия, вы снова оказываетесь правы. Намного проще не верить вообще никому. Тогда, если человек совершит невозможное и завоюет ваше доверие, вы сможете быть в нем уверены…

– Вы думаете, это так просто – никому не верить? – поинтересовалась я, и Лауринь умолк.

Забавно. Прежде нам с ним не доводилось вести столь долгие беседы на отвлеченные темы, говорили все больше о делах насущных. На прочее не хватало времени… Но я уже тогда заметила, что Лауринь далеко не глуп, а теперь лишний раз в этом убедилась. Любопытно бы знать, что происходило с ним все эти годы! Досужий интерес мне мало свойственен, но это был особый случай – хотелось узнать, как же из наивного донельзя лейтенанта получился этот суровый немногословный капитан…

Беседа дальше не клеилась, ехали молча.

Благодаря моей «дорожке» двигались мы намного быстрее, чем можно было рассчитывать, и до поместья Ильзор добрались, как по торному тракту, что следовало почитать за большую удачу: погода снова начала портиться, а путешествовать во время метели мне вовсе не нравилось…

Поместье встретило нас гробовой тишиной и траурным убранством. «Быстро же вдова распорядилась!» – подумала я, оглядывая обширный холл. Судя по всему, нейр Ильзор избрал своей покровительницей Тох-Авеску, многоликую богиню, благосклонную к торговцам, политикам и актерам, словом, тем, кто по роду занятий вынужден менять маски не то что ежедневно, а и ежечасно. (Впрочем, также эта ветреная богиня дарила своим вниманием всевозможных мошенников и надувал, но на то она и богиня, чтобы не делать различий между людьми, кем бы они ни были.)

Я сделала это заключение по одному простому факту: холл убран был белым, а этот цвет мало в какой религии является цветом траура. Насколько я помнила, в белое одевались, скорбя, приверженцы этой самой Тох-Авески да еще двух или трех божеств, веру в которых занесли в Арастен с далекого востока. Но вряд ли нейр Ильзор предпочитал столь экзотические верования… Да, верно, вот над дверью знак Тох-Авески – искусно вырезанная маска. Посмотришь слева – вроде бы плачет, справа – смеется, прямо – гневается, и так до бесконечности, и не разобрать, мужское это лицо или женское. Чем талантливее мастер, сделавший эту маску, тем больше выражений можно разобрать на деревянном или каменном лике. Эту вырезал явно человек небесталанный…

Но я отвлеклась. Встречали нас безмолвные слуги, не столько скорбящие, сколько перепуганные, с траурными белыми повязками на рукавах. Впрочем, при виде их хозяйки такое поведение становилось более чем понятным.

Нейра Ильзор оказалась высокой, очень худой женщиной с тем типом внешности, который не позволяет верно определить возраст его владелицы. Не знай я, что нейра всего двумя годами моложе мужа, могла бы принять ее за девушку… в полумраке, правда. Стоило ей выйти на ярко освещенное место, становилось ясно, что эта дама далеко не так молода, как хочет выглядеть.

В белом траурном одеянии она казалась статуей; созданию этого впечатления способствовало совершенно неподвижное лицо (маска Тох-Авески была живее, право слово!), бледная кожа и очень светлые, с серебристым отливом волосы.

Впрочем, на хозяйку я обратила внимание не сразу, меня больше интересовал тот факт, что и в этом имении не чувствовалось никаких следов общения с потусторонними силами. Времени прошло еще недостаточно, чтобы эти следы рассеялись, так что… «Неужели правда политическое дело? – мысленно скривилась я. – Не хотелось бы…»

– Нейра Ильзор… – Лауринь склонился перед вдовой в изысканнейшем придворном поклоне. – Позвольте принести вам свои искренние соболезнования по поводу трагической гибели вашего супруга…

– Благодарю. – Голос у нейры оказался таким же холодным, как ее внешность. Кстати, такой уж болезненной она мне не показалась. Не удержавшись, я предприняла небольшую проверку и была приятно удивлена открывшимися мне обстоятельствами. – Вы, полагаю, капитан Лауринь?

– Совершенно верно, нейра Ильзор.

– А кто эта дама? – Взгляд ледяных светлых глаз пробирал до печенок… но только не меня.

– Независимый судебный маг Флоссия Нарен к вашим услугам, – отрекомендовалась я, не дожидаясь, пока Лауринь соизволит меня представить. – Присоединяюсь к соболезнованиям, нейра Ильзор. Однако у нас нет времени предаваться скорби, уж простите.

– Я понимаю, – величественно наклонила она голову. – Прошу, пройдемте со мной. Ваших людей разместят со всеми удобствами, господин капитан, можете не беспокоиться.

– Благодарю, нейра Ильзор, – снова поклонился он и неодобрительно посмотрел на меня. Увы, я не собиралась тратить время на расшаркивания, и так уж оно уходило, как песок сквозь пальцы, а эта дама, не сомневаюсь, могла вести светские беседы часами!

Нам предложили снять верхнюю одежду – ее мгновенно унес невесть откуда появившийся безмолвный слуга, – указали дорогу в гостиную, обставленную по моде столетней давности. Очень дорого, с большим вкусом обставленную: мебель из лучших пород дерева, обивка из дорогой ткани, превосходный данжерский ковер на полу (изделие с ворсом такой длины и такого изумительного цвета – бежевого с серебром – должно было стоить безумных денег), великолепные портьеры, лепнина на потолке, картины на стенах… Признаться, я почувствовала себя будто среди зимнего леса, и даже огонь в камине с отделкой из белого эрса не рассеял этой иллюзии. Идеальная гостиная. Красивая, холодная и неуютная.

– Слушаю вас, господа. – Нейра Ильзор расположилась в кресле у камина, величественным жестом указав нам на свободные места, взяла в руки вышивание. Что-то белоснежное с серебряной нитью, кто бы сомневался…

– Боюсь, слушать будем мы, – опередила я Лауриня, готового выдать очередную куртуазную фразу. – Лауринь, займитесь слугами, а я побеседую с хозяйкой… Нейра Ильзор, будьте любезны, расскажите нам о последних днях жизни вашего мужа. По возможности подробно.

Если нейра и была оскорблена моим тоном, она никак этого не выказала. Ровным и монотонным голосом она описала несколько суток, предшествовавших смерти ее мужа. По всему выходило, что ничего странного не случалось: он, как обычно, приехал из города, отдохнул, затем решил навестить старого друга. Все как всегда. Выглядел немного уставшим, но бодрым, говорил о службе – очень мало, правда, пересказывал жене последние светские сплетни…

– Вас это интересует? – перебила я.

– Немного, – пожала точеными плечами нейра Ильзор. – Кавис полагал, что мне должно быть любопытно, и я не стремилась разочаровывать его. Он, видите ли, чувствовал себя несколько виноватым из-за того, что живет в столице, тогда как я не могу присоединиться к нему…

– Почему же? – спросила я напрямик.

– Я немного нездорова, – помолчав, ответила она. – Город для меня слишком шумен, слишком… Я скверно чувствую себя там. Лучше всего мне в поместье, в тишине и покое.

«Как же! – подумала я. – В тишине и покое… Рассказывай сказки кому-нибудь другому…» Мне было ясно как день: нейра Ильзор не желает жить в городе по иной причине, чем та, которую она только что озвучила. Вернее, совсем наоборот – она стремится туда всеми силами души, но что-то ей мешает. Впрочем, тут и думать нечего: я помнила о том, что она урожденная арнайя, а муж ее был всего лишь нейром, пусть родовитым и богатым. Надо думать, в столице немало народу помнят ее еще в прежнем статусе… Жену нейра придворные арнайи в свой круг не примут, а с нейрами она сама общаться, я полагаю, не желала, почитая это зазорным… Словом, ни туда ни сюда, белая ворона! Думаю, нейра Ильзор поняла это очень быстро, тогда и приняла решение удалиться в поместье, отговорившись нездоровьем. Интересно, сколько она платила магам-медикам, которых, несомненно, приглашал ее заботливый муж, за молчание? Вернее, за невинную рекомендацию – ей действительно будет лучше в тишине и покое, на природе… И любопытно, какие же все-таки у нее были отношения с мужем?