Текст книги "Спаси меня от холода ночи"

Постепенно волнение и паника сходят на нет, их побеждает утомление. Мысли успокаиваются. А потом я засыпаю в объятиях Нилла.

Глава 6

Спросонья моргаю, приоткрыв веки. В солнечном свете, проникающем сквозь занавешенное окно, кажется, что что-то не так. Похоже, сейчас уже не позднее утро, а скорее за полдень. Мозг запускается очень-очень медленно, и только через какой-то промежуток времени я осознаю, почему в моей кровати куда меньше места, чем обычно. Аккуратно поворачиваю голову, насколько получается, и на меня молниеносно обрушивается все, что случилось прошлой ночью.

Глаза у Нилла закрыты, темные волосы спутались. Его рука все так же закинута на меня и сейчас покоится на моем голом животе. Футболка у меня задралась, и я все еще в джинсах. Мелькает мысль, что надо будет сегодня сменить постельное белье. А в следующее мгновение я с трудом сдерживаюсь, чтобы не начать истерически хихикать, поскольку так и не придумала, как себя вести, когда проснется Нилл. Сменить постельное белье. Конечно, как будто мне больше не о чем беспокоиться.

В любом случае то, что в ранние утренние часы выглядело для моего безнадежного рассудка хорошей идеей, в реальности таковой не являлось. Ну и как теперь выкручиваться? У меня вообще нет желания задумываться, по какой причине я вдруг расплакалась во время прелюдии. Не хочу объяснять это ни Ниллу, ни себе самой и не готова принять как факт, что я не в силах завязать отношения… в любой форме. Да я даже, как нормальный человек, на секс на одну ночь не способна.

Не говоря уже о том, что этой ночью я забыла проверить телефон, из-за чего я тут же покрываюсь холодным потом. Наплевав на осторожность, я пытаюсь сдвинуть в сторону руку Нилла. В первый момент он сжимает меня сильнее, а потом внезапно отпускает. Выпрямившись, я бросаю на него взгляд. Он открывает глаза. В ярко освещенной комнате и с ясным сознанием я впервые замечаю, что они темно-карие, очень глубокого темного цвета. Ничего удивительного, что у меня и прежде возникало чувство, что чернота его глаз буквально засасывает.

– Доброе утро. – Надеюсь, что улыбка выходит непринужденной, но подозреваю, что сложившееся обо мне общее впечатление скорее склоняется к «Ночи оживших мертвецов». – Сейчас приду.

Нилл ничего не отвечает, когда я встаю и направляюсь в коридор, где на полу валяются наши куртки. Похоже, ему тоже сначала требуется прийти в себя.

К моему облегчению, Пиппа не звонила. Положив смартфон на кухонный стол, я делаю глубокий вдох и выдох, затем снова возвращаюсь в спальню. Нилл уже сидит на кровати. Он обеими руками трет лицо, уперев локти в колени, словно никак не может сообразить, в какое дерьмо вляпался.

– Если хочешь… ну… ты не обязан… можешь просто уйти, – завершаю я неуклюжую попытку вежливо намекнуть, что последние несколько часов, проведенные в моей постели, не накладывают на него никаких обязательств.

За ладонями Нилла показывается его лицо.

– И снова ты меня выгоняешь. Я понемногу убеждаюсь, что ты это всерьез.

– Что? Нет, я просто… я подумала…

– Давай лучше я скажу тебе, что думаю. – Он встает, и комната будто бы сжимается вокруг него. – Предлагаю нам организовать что-нибудь себе на завтрак. Принять перед этим душ тоже было бы неплохо. – Он обеими руками убирает взлохмаченные волосы со лба. – Ты вроде утром упоминала полотенце. Предложение еще в силе?

Я растерянно киваю.

– Вопрос, могу ли я найти у тебя еще и свежую футболку, пожалуй, задавать нет смысла. – Он широко улыбается, и абсолютно все равно, какой беспорядок творится у меня в голове – когда он так улыбается, на моих губах сама собой расцветает ответная улыбка.

– Можешь сначала сходить в душ, – говорю я и вытаскиваю из шкафа полотенце. – Будешь тосты? Или лучше ужин?

– Ужин?

– Сейчас почти четыре часа.

– Определенно время для завтрака. – Нилл открывает дверь в ванную и застывает на пороге. При виде выражения его лица я снова смеюсь.

– Кажется, мне заранее надо решить, в каком положении входить. Развернуться там уже не получится, не так ли?

– Нет, если ты ростом метр девяносто и с такими же широкими плечами, – подтверждаю я.

– Метр восемьдесят семь. – Он делает шаг в ванную комнату и закрывает за собой дверь. Практически сразу же раздается приглушенный грохот.

– Все нормально! – Голос Нилла теперь слышится тише. – Мне просто нужно привыкнуть.

Не переставая хихикать, я достаю из шкафа чистые вещи для себя и начинаю накрывать на стол.

В ванной что-то падает еще пару раз, прежде чем дверь вновь распахивается и в коридор, пригнувшись, выходит Нилл с влажными волосами.

– Нагибаться не обязательно, ты прекрасно вписываешься в дверной проем, – замечаю я и ставлю две кружки рядом с кофемашиной, в которой уже бурлит вода.

– Что-то не чувствуется, – сетует Нилл. – Куда полотенце?

– Повесь на крючок для одежды, пусть сначала высохнет, потом закину его в корзину для белья. – Я ставлю стакан апельсинового сока, откуда только что сделала глоток, на стол. Там уже стоят тосты, джем, масло и мюсли, а также молоко и открытый пакет апельсинового сока. – Угощайся, если хочешь.

Сунув под мышку вещи, в которые переоденусь, собираюсь протиснуться мимо Нилла в ванную, но он вдруг делает полшага в сторону, и этого хватает, чтобы заблокировать мне дорогу.

– Доброе утро, кстати. – Он приваливается плечом к стене. – Думаю, я этого еще сегодня не говорил.

Мгновение назад атмосфера была почти легкой, мы бы позавтракали и распрощались. И вот она уже снова заряжается электричеством, пока я сначала смотрю Ниллу в лицо, а потом опускаю смущенный взгляд на его скрещенные на груди руки. На них почти не осталось свободного от краски места. Призрачное дерево на правой изображено на грозовом фоне, где по ночному небу бегут рваные облака. Но не все выполнено в черно-серых тонах, есть и серебристые участки, они создают ощущение, будто рисунок освещает луна, хотя ее и не видно. На другой руке Нилла под рукавом футболки виднеются черные крылья птицы, а то, что до сих пор я принимала за геометрический узор, оказывается стилизованной цепью, которая многократно обвивает предплечье от кисти до локтя.

Я непроизвольно провожу кончиком пальца по закрученным линиям.

– Что это за птица?

– Ворон. Показать?

Когда я киваю, Нилл плавным движением снимает футболку через голову. Его волосы пахнут моим абрикосовым шампунем, и я, застигнутая врасплох, заставляю себя снова сосредоточиться на татуировке, а не разглядывать его грудь.

Сейчас становится понятно, что ворон, раскинув крылья, влетает в тот же шторм, который нарисован на заднем плане картинки второй руки Нилла. Татуировки тянутся вверх на плечи, ветви дерева извиваются до ключиц, но грудь и живот не разрисованы, на них нет ничего, кроме своего рода рельефных теней, которые возникают, если каждый день усиленно тренироваться.

– Что означают эти тату?

Нилл отвечает не сразу.

– Они появлялись в разное время, – наконец говорит он. – Я их дополняю, когда чувствую, что это… важный момент. Переломный.

– Но ты же их не сам сделал, – выпаливаю я идиотский вопрос, продолжая пялиться на грудь Нилла. А услышав, как он хохотнул, отдаю себе приказ все-таки смотреть ему в лицо.

– Нет, бога ради, как бы мне это удалось? Их нанес один мой друг. Я заметил, что у тебя тоже есть татуировка.

Я машинально поворачиваю запястье. Четыре тоненькие строчки по сравнению с руками Нилла выглядят очень скромно.

– Что они для тебя значат?

– Просто договоренность с самой собой, – отзываюсь, опуская руку.

– Просто договоренность, – повторяет Нилл.

Двигаясь медленно, он вновь надевает футболку. Потом отступает на шаг, и после секундного замешательства я проскальзываю в ванную.

* * *

После душа и в свежей одежде мне становится гораздо комфортнее. Заправив за уши мокрые волосы, я умудряюсь спокойно поболтать с Ниллом, как будто бы мы только что встретились посидеть за чашечкой кофе, а не в некоторой степени странно провели вместе ночь. Мы разговариваем о «Брейди» и Каслданнсе, обсуждаем, что можно купить здесь, а за чем придется ехать как минимум в Кэрсивин. Не знаю, избегает ли этой темы Нилл – потому что я-то точно избегаю, – но ни один из нас не заговаривает о личном. Ни откуда мы приехали, ни куда собираемся потом, ни даже о прошлой ночи.

Это непринужденная, в некотором роде легкомысленная беседа, еще полчаса, и мы начали бы говорить о погоде. Однако до этого не успевает дойти, Нилл встает.

– Мне еще нужно обратно в гостиницу, – объясняет он.

– Конечно. – Я тоже поднимаюсь со стула. Во мне борются облегчение и какое-то неясное желание сказать Ниллу еще пару слов или, может, дотронуться до него. Чтобы прекратить эту путаницу мыслей, распахиваю входную дверь.

Нилл вслед за мной идет в коридор. Он бросает на меня задумчивый взгляд, и я осознаю, что по моему поведению создается впечатление, что я его выпроваживаю.

Затем он кивает мне и шагает за порог.

– До скорого.

– Пока.

Со вздохом закрываю дверь, едва он спускается на пару ступеней, и моментально чувствую себя фриком-интровертом. А в следующий миг несусь к окну в спальне, чтобы выглянуть на улицу.

Нилл не смотрит наверх, когда быстрым шагом сворачивает направо. К уху прижат мобильник.

Словно обжегшись, я отдергиваю пальцы от занавески. Мне неожиданно неприятно видеть, что Нилл уже опять кому-то звонит, причем всего через несколько мгновений после того, как покинул мою квартиру. И еще раз вспоминаю, как этой ночью я спрашивала, встречается ли он с кем-нибудь, есть ли у него девушка, и как он покачал головой. Для себя я интерпретировала его жест как подтверждение ее отсутствия, но с таким же успехом он мог означать что-то вроде «давай не будем об этом».

В желудке у меня начинает глухо урчать… лучше бы я не наблюдала за Ниллом из окна. Вполне вероятно, что он постоянно созванивается с матерью. Может, она больна или… возможно…

Блин.

Надо было переспросить еще раз. Если не ночью, то хотя бы сегодня во время позднего совместного завтрака. Не так уж это и сложно, почему я вообще больше не задумывалась о подобном?

На этот-то вопрос ответить легко, однако за ним возникают другие. Поэтому я направляюсь к лежащему на книжной полке компьютеру, чтобы включить музыку на максимальную громкость. Потом медленно плетусь на кухню. Хватит на сегодня мыслей. Реально. Хватит. Ведь скоро неизбежно настанет бессонная ночь, и я буду раз за разом прокручивать все события у себя в голове.

Только после того, как убрала со стола и привела кухню в изначальное состояние, я обнаруживаю сообщение, которое полчаса назад прислала Айрин.

Тут некий бармен только что вернулся домой.

Его не было всю ночь! Хотелось бы знать,

кто его подцепил в первую же смену.

Ставлю на Эбби, а ты?

* * *

Позже в пабе тревога, которая накапливалась во мне последние полтора часа, на какое-то время улеглась. Нилл здоровается со мной так же приветливо, как вчера, ну, разве что немного более отстраненно. Хотя причина этого может заключаться и в том, что в данную минуту он смешивает напитки для двоих парней, которые выглядят так молодо, что ему явно пришлось сначала попросить у них документы.

Дин же, наоборот, быстро закидывает руку мне на плечо и прижимает к себе. У меня возникает догадка, что его до сих пор мучает совесть за то, что смылся прошлой ночью.

– Привет. Во сколько вы вчера освободились?

Так и знала.

– Не очень поздно. Не забивай себе больше этим голову.

И выдыхаю, потому что, по всей видимости, Нилл ничего не рассказал Дину о событиях после уборки. Предполагаю, что Дин не особенно бы обрадовался, узнав, что произошло этой ночью между мной и Ниллом. Если после ряда вчерашних провалов я бы добила его признанием, что поцеловала его друга и временного бармена, то он прочел бы мне целую лекцию. Об этом я не упоминала даже Айрин, просто не ответив на ее сообщение.

Зал заполняется с такой же скоростью, что и вчера, а я изо всех сил стараюсь сосредоточиться на работе. И это действует, пока мне удается подолгу не рассматривать Нилла. Только единожды задерживаю на нем взгляд, когда до меня долетает его смех. Наблюдая, как он флиртует с какими-то девушками, представляю, что будет, если я прямо сейчас подойду, положу руку ему на затылок, притяну ближе и поцелую, как этой ночью. Ответит ли он на поцелуй? Одно только воспоминание о том, как его губы порхали по моей коже, о тяжести его ладони, лежащей у меня на спине, вызывают ноющее чувство в животе.

Что-то щелкает прямо у меня перед носом. Дин пристально смотрит мне в лицо.

– С тобой все в порядке?

– Да, извини. Просто ненадолго мысленно оказалась в другом месте.

– Я заметил. А поднос за тебя Фергас понесет?

Показав ему язык, прокладываю себе путь среди столпившегося вокруг бара народа.

Единственная крупная неприятность этого вечера приключается с Колмом, который каким-то чудом умудрился столкнуть стакан со стойки. Собирая осколки, он так глубоко порезал руку, что залил кровью и стойку, и пол, и барный стул. С горем пополам Дину удалось подлатать его двумя свернутыми компрессами и просто огромной повязкой, а затем Колм отправился домой.

Лишь закончив с подсчетами, я понимаю, что ни Тео, ни Рори сегодня не показывались в «Брейди». Такое бывает редко, и я делаю себе мысленную пометку завтра спросить об этом Тео. Как правило, он заранее предупреждает, что в какой-то день не придет в паб, если, например, к нему в гости приезжают дети.

– Как продвигается упаковка вещей? – интересуюсь у Дина, тщательно сворачивая поясной кошелек, чтобы запихнуть его под стойку.

– С этим покончено. – Дин водит тряпкой по рабочей поверхности за стойкой. – И ото всего, что я сразу не распакую по приезде в Килкенни, я избавлюсь самое позднее через полгода. – Вытерев руки полотенцем, он перекидывает его через плечо. – В квартире осталась только пара-тройка вещей, которые вместятся в машину, и все. Кстати, думаю в следующий четверг устроить тут прощальную вечеринку, – подмигивает он мне. – Будет время, тоже заходи.

Смеясь, краем глаза улавливаю, что к нам оборачивается Нилл, который сейчас расставляет бутылки по полкам. Новичок Нилл, плюс Кьер со своей музыкой, плюс Дин со своей тусовкой… «Брейди» лопнет по швам.

– На твою вечеринку я хочу вторую официантку.

– Не вопрос, – отвечает Дин. – В честь праздника.

Пятнадцать минут спустя тяжелая дверь паба захлопывается за мной с негромким щелчком. Я медленно бреду несколько шагов к каменной стене, нашаривая в кармане куртки телефон. Несмотря на то что июнь еще не наступил, прохладный ночной воздух буквально ласкает мое все еще разгоряченное после работы лицо. Облокотившись на стену, вслушиваюсь в шум перекатывающихся в темноте волн. Словно дыхание моря… вдох, когда вода отливает, и выдох, когда волны вновь выплескиваются на песок. Снова и снова, вдох-выдох, вдох-выдох.

Пиппа написала, что в ближайшие дни мне на почту должно от нее что-то прийти. Кроме этого, новостей нет. Еще раз перечитываю сообщение Айрин и печатаю пробный ответ.

Честно говоря, Нилл был…

Нет. «Удалить». Послав Айрин веселый смеющийся смайлик, я сую мобильный обратно в куртку и тут же решаю не ходить сегодня вниз на пляж. Без понятия, не войдет ли у Нилла тоже в привычку после паба спускаться к самой кромке воды почти до водорослей и ракушек. Но на случай, если это все-таки произойдет, я хотела бы сначала прояснить для себя кое-какие моменты, прежде чем мы вновь окажемся наедине.

* * *

Прощальная вечеринка в четверг затмевает все, что я видела до этого в пабе «Брейди». Приходит настолько много народу, что в какой-то момент празднование частично перекочевывает на улицу, после того как Дин, который обычно очень щепетилен в этом отношении, разрешает посетителям выносить с собой бокалы. Как только на сцену выходит Кьер, всем, естественно, хочется обратно, в результате чего передвигаться становится просто физически невозможно. Людей набивается как в первые десять рядов на концерт популярного исполнителя, и в итоге я бросаю попытки докричаться до них, чтобы меня пропустили, и вместо этого помогаю Дину и Ниллу в баре. Меган, временная официантка, которую привел Дин, обслуживает клиентов, по-прежнему обретающихся снаружи. Обычно она заботится исключительно о своем муже Гомере, который тоже иногда заглядывает в «Брейди», но создается впечатление, что ей очень даже нравится командовать и другими мужчинами. И она отлично ладит с Нелли, чего и следовало ожидать.

Сегодня у нас естественный отбор, и остается лишь надеяться, что горстка сильнейших поможет заказать выпивку слабейшим. Незадолго до полуночи я впервые вижу захмелевшего Дина. Слишком много прощальных напитков и слишком много людей, с которыми он их пил. Когда Кьер с ребятами из группы вновь поднимаются на сцену, чтобы исполнить кавер на «Farewell» Боба Дилана, все сходят с ума. Дина вытаскивают из-за стойки и буквально по головам присутствующих волокут на сцену. Добирается он как раз к моменту, когда Кьер мягким низким голосом поет: «Я отправляюсь в Мексику или, может, в Килкенни, да, наверное, в Килкенни», вместо «на побережье Калифорнии», а в припеве вместе с Кьером в микрофон орет не только Дин, подпевает весь «Брейди».

У меня щемит сердце. Дин не попадает ни в одну ноту, однако уже отобрал у Кьера микрофон и выдает свою собственную невообразимую версию знаменитого хита. Я едва сдерживаю слезы, наблюдая, как он танцует на сцене. Вот черт. Без него будет так непривычно.

Думаю, никто и никогда на этом свете под конец песни Боба Дилана не нырял в толпу со сцены, но именно это только что сделал Дин. И пока его качают на руках, как бога «Брейди», и проносят по всему пабу, Кьер начинает петь «Far Away» из репертуара Paddy Goes to Holyhead. А я, как дурочка, действительно начинаю реветь.

– Эй? Все хорошо?

Последние двадцать минут только Нилл еще пытается выполнять заказы, которые народ продолжает выкрикивать через стойку. Меган куда-то пропала уже какое-то время назад, Дина поглотил праздник, а я сконцентрировалась на поддержании бесстрастного выражения лица.

Тру рукой лицо и нос, даже не пробуя произносить ответ. Разве это и так не очевидно?

У меня мелькает мысль, что сейчас Нилл меня обнимет, и я внутренне подбираюсь, но он просто протягивает мне пачку бумажных салфеток и похлопывает по спине.

– Если хочешь, найди себе тихое местечко, – кричит он мне в ухо. – Все равно сейчас тут уже бог знает что.

Я киваю, но не двигаюсь с места. Ни минуты не пропущу из своего последнего вечера в «Брейди» с Дином. Между тем он уже опять стоит на сцене и… о, нет, судя по всему, всерьез собирается спеть «Sweet Dreams» группы Eurythmics. Я знаю, что он обожает Энни Леннокс, но…

Хохочу сквозь слезы. Боже, Дин, если завтра с утра ты будешь в состоянии ясно мыслить, гарантирую, тебе захочется сбежать в Килкенни как можно быстрее.

* * *

В половине четвертого прощаюсь с Дином, который все еще сидит в баре в окружении нескольких человек и предается боли расставания. В их числе, разумеется, Нилл, Фергас, Колм и Кьер, а также практически все музыканты группы и пара постоянных клиентов.

– Ты что, уже меня бросаешь? – Дин вытягивает руки. Не отрываясь от табурета, он сжимает меня в объятиях. – Все меня бросают.

– Строго говоря, это ты нас бросаешь, – сдавленно бормочу ему в грудь, тщетно пытаясь вырваться из кольца рук.

– Ну, посиди еще немного. Выпей с нами последний стакан виски.

Был бы тут только Дин, у меня бы даже сомнений не возникло, но с уверенностью могу сказать, что компания передо мной планирует превратить его опьянение в тотальный пьяный угар.

– Я зайду к тебе сегодня днем выпить кофе, идет? Перед твоим отъездом.

Дин вздыхает и стискивает меня еще сильнее. Я автоматически упираюсь, чего он, по-видимому, даже не замечает. Вместо этого чмокает меня, попав губами куда-то рядом с правым глазом, бормочет что-то на ухо, причем разобрать мне удается не больше половины и, наконец, отпускает. Уфф. Быстрее бежать отсюда. В трезвом состоянии Дин нравится мне гораздо больше.

Просовывая руки в рукава куртки, ловлю взгляд Нилла и поспешно отвожу глаза. Последние пару дней я борюсь с противоречивыми чувствами, которые появляются сразу же, как только разрешаю своим мыслям поплыть в сторону этого парня. Снова и снова я задумываюсь сначала о том, каково это – поцеловать его. Незамедлительно мне приходит в голову, что задолжала ему объяснение. Проклятие.

Свежий воздух снаружи успокаивающе прикасается к лицу. Невзирая на то что вечер оказался весьма напряженным, я перелезаю через каменное ограждение на другой стороне улицы. С минувшего четверга я так ни разу и не побывала на пляже, однако сегодня это должно быть проще простого.

Никаких плохих новостей от Пиппы, здорово. Несколько дней назад она прислала мне новый рисунок – цветочного эльфа на своеобразном летающем морском коньке, а когда я ей позвонила, сестра рассказала, что у них сейчас снова затишье. Хорошая фаза. В такие времена отец делает вид, будто он совершенно нормальный человек, а не непредсказуемый психопат.

Луна спряталась за облаками, и стоило бы смотреть под ноги, но я тороплюсь. У меня ломка по морю.

– Ауч! Черт!

Мгновением раньше рассуждать о том, что не очень-то умно темной ночью слишком быстро спускаться по скалистому склону, а в следующий миг едва не заработать перелом – эй, да это же как раз по моей части!

Вздохнув, я потираю саднящую лодыжку, которую только что подвернула, а потом пробую повертеть ступней в разные стороны. По крайней мере, на первый взгляд ничего не разорвано или тем более не сломано. Немного болит, но вроде бы проблем с работой сегодня вечером возникнуть не должно.

Куда медленнее преодолеваю оставшееся расстояние до узкой полоски песка и сажусь там на камень.

С закрытыми глазами я делаю глубокий вдох и выдох. Как же я соскучилась. Тихий плеск волн через приоткрытое окно в спальне – это на самом деле не одно и то же.

Нилл. Как сложатся наши отношения с этим парнем? Что мне ему сказать? Нужно ли вообще что-то говорить? Никто из нас до сих пор не вспоминал прошлую пятницу, может, мы могли бы просто-напросто поддерживать это состояние, пока воспоминания не поблекнут?

Ветер сдувает мне волосы со лба, и я поднимаю глаза. Точно. Я вообще не обязана ему ничего объяснять. И не буду больше его целовать. Поцелуй с человеком, которого, вероятно, еще кто-то где-то ждет, и так не относится к лучшим поступкам в моей жизни.

Спуск с улицы к морю можно пройти почти бесшумно, если не вызывать в процессе обвалов и не выкрикивать проклятия в небеса. Появляющийся в это мгновение и молча останавливающийся рядом со мной Нилл – живое тому доказательство. Я так сильно вздрагиваю, что едва не прикусываю себе язык.

– Что… господи, Нилл!

– Я снова тебя напугал, прости. Похоже, у меня вроде как судьба такая.

Слишком темно, чтобы разглядеть выражение его лица, но мне кажется, что, говоря это, Нилл ухмыляется.

– Откуда ты знал, что я буду здесь?

– Просто понадеялся.

– Ты…

Хочется добавить «пришел сюда из-за меня?», но я намеренно прикусываю язык. Я отвыкла от людей, которые не полагаются на волю случая относительно того, встретятся они со мной или нет. В Талламоре было иначе, там у меня были друзья, но здесь…

– Слишком быстро ушел в прошлую пятницу?

Таким образом, мой сыроватый план, заключавшийся в том, чтобы просто молча отсидеться, рассыпается прахом. Нилл так же бесшумно опускается на соседний камень и ждет. А я лихорадочно стараюсь найти ответ на его вопрос. Это произошло слишком быстро? Проблема, скорее, в том, что что-то в принципе происходило. У меня перед глазами вновь встает растерянное лицо Нилла и его слова: «Ты плачешь».

Желудок завязывается узлом. Как могли этой ночью эмоции и разум, тело и душа разбрестись в противоположных направлениях? Мне хотелось поцеловать Нилла, хотелось до него дотронуться… и в то же время какая-то другая часть меня четко давала понять, что я и близко к такому не готова.

– Сиенна?

Засовывая обе руки под себя, опускаю голову. Нет никакой опасности, что Нилл увидит выражение моего лица и по нему поймет, что меня разрывают противоречия, но тем не менее я чувствую себя слабой, жалкой. В эту секунду отчаянно хочется, чтобы он просто встал и ушел, желательно назад в Гленбей. В моей жизни и без того достаточно проблем. Последнее, в чем я нуждаюсь, – человек, из-за которого я раз за разом осознаю, насколько очерствела. Я медленно качаю головой.

– Просто я сейчас не ищу чего-то постоянного, – сообщаю, пусть это даже приблизительно не описывает ситуацию.

На несколько мгновений между нами воцаряется тишина, и за это время до моего разума снова долетает звук бьющихся о берег волн.

– А я даже еще не задумывался, ищу ли что-то постоянное, – произносит Нилл.

Этот ответ мне подходит, поскольку вызывает внутри что-то вроде возмущения.

– Постельных интрижек я тоже не ищу, – поясняю я.

Краем глаза отмечаю, как тень по имени Нилл подается вперед на своем камне и упирается руками в бедра.

– Я тоже. Вообще не знаю, ищу ли я хоть что-то. Я просто хотел тебя… узнать.

– Переспав со мной? – язвлю и сразу же мечтаю забрать свои слова обратно. Такой колючей резкости нет места на моем пляже, у моего моря. Боже, ну зачем я сама направила разговор в это русло? Так нападаю на Нилла, будто имею полное право на него обижаться, а мы ведь всего лишь пару раз пересеклись и… ну, в прошлую пятницу совершенно случайно столкнулись.

– Ай, забудь, – пристыженно бормочу я. – Я не собиралась… давай просто обо всем забудем, о’кей?

Нилл поднимается на ноги. Я жду, что он попрощается или молча развернется и пойдет наверх, дав самому себе обещание больше не целовать сумасшедших официанток.

Вместо этого он шагает ко мне и садится на корточки. Несмотря на темноту, у меня внезапно возникает ощущение, что он меня видит, словно какой-то скрытый прожектор светит мне прямо в лицо. Хотя Нилл не предпринимает попыток прикоснуться, я ощущаю его близость. Сильнее всего мне хотелось бы отстраниться. Сильнее всего мне хотелось бы прижаться к нему.

– Не знаю, как поступишь ты, но я ничего не забуду.

Понятия не имею, от чего шумит у меня в голове: это прибой или неожиданно участившийся пульс?

– И обещаю подумать о том, чего именно хочу.

Плавным движением он выпрямляется и теперь уже разворачивается и уходит в сторону улицы.