Текст книги "Своенравный подарок"

– Да, – не вдаваясь в подробности, отозвалась Антония. – Верните мне лошадь.

Через несколько минут девушка опять выезжала на дорогу, в темноту и неизвестность. Снова проснулись страхи, она косилась по сторонам, в каждой тени видя того мужика с постоялого двора, а может, и его дружков. Мелькнула тревожная мысль о де Ранкуре, и Антония пустила лошадь рысью, кутаясь в плащ и начиная дрожать мелкой дрожью. Не от холода, а от нервного напряжения: что делать дальше, она абсолютно не представляла. Навернулись слезы, юная герцогиня нащупала ррыхрово кольцо, и захотелось оторвать палец, только чтобы снять украшение. Тони поморщилась, с досадой вздохнула, в который раз оглянулась, подумав, а не зажечь ли ей светлячка, но тут же отказалась от этой идеи. Мало ли кто прячется по ночам в лесу. Конечно, вокруг столицы было безопасно, и все же она слишком мало знала о жизни вне Реннары, чтобы так глупо рисковать.

Антония успела отъехать довольно далеко, постоялый двор скрылся за поворотом, когда вдруг послышался тихий свист. Она с недоумением вскинулась, однако оглядеться не успела: в затылок с силой ударило что-то тупое, голова взорвалась болью, а перед глазами засверкали разноцветные искры. Тони вскрикнула, взмахнув руками, сознание померкло, и она провалилась в темноту беспамятства.

Раннее утро следующего дняГде-то в окрестностях Реннары

Пробуждение, а точнее, возвращение в сознание не принесло никакого облегчения – только еще больший страх, грозивший перерасти в панику. Антония не могла двигаться. По ощущениям, руки и ноги крепко стягивала веревка, и, судя по тому, как затекли запястья, в таком положении она находится несколько часов. Открывать глаза девушка не спешила, для начала прислушавшись и попытавшись понять, стоит ли показывать, что она пришла в себя. Лежала Антония прямо на земле, и, кажется, те, кто напал на нее, не удосужились даже плаща подстелить для удобства пленницы. Тони незаметно сглотнула пересохшим горлом, по озябшему телу прошлась прохладная дрожь.

– Что делать с девчонкой будем? – раздался хриплый неприятный голос, от которого Антонию чуть не передернуло.

В нем звучало равнодушие, и девушке стало еще страшнее и тоскливее.

– То, что и раньше, в Зиттарию повезем, – донесся другой голос – резкий, высокий, от него у Антонии заныли зубы. – Она красотка, денег за нее отвалят немало. – В тоне говорившего слышались неприкрытая радость и нетерпение.

Девушка похолодела, в животе образовался огромный кусок льда при этих словах. Зиттария. Те самые соседи, стычки с которыми создавали волнение на границе и с которыми, по слухам, несколько лет сражался ее муж. И теперь ее везут продать им, как скот! Наверняка в гарем какого-нибудь знатного вельможи: Антония читала, что для богатых и уважаемых мужчин в Зиттарии в порядке вещей иметь несколько жен, а также наложниц. Причем, раз попав за золоченые решетки роскошного дворца или особняка, она навсегда потеряет надежду выйти обратно: зиттарийцы своих женщин не показывали никому, запирая в золотых клетках, где бедняжки и томились до конца дней, предназначенные лишь для одного. Для ублажения своего господина. Тони чуть не взвыла и огромным усилием воли заставила себя лежать по-прежнему неподвижно. Чуть приоткрыв глаза, девушка осмотрелась как могла. Она лежала на боку под деревом, поодаль у костра собралось пяток личностей самого разбойного вида с грубыми, обветренными лицами, жесткими чертами. На огне булькал котелок, и нос Тони уловил мясной аромат, а желудок тут же отозвался тупой тягучей болью – она ведь не ела ничего с того самого обеда вчера, после церемонии.

Солнце уже проглядывало сквозь ветви деревьев, но сколько точно было времени, Антония определить не могла. Значит, она пробыла в беспамятстве остаток ночи и утро, причем как бы к ней не применили магию, чтобы не очнулась раньше времени. Удар не был такой уж сильный, затылок почти не болел, и других неприятных ощущений Тони не испытывала. Мелькнула тревожная мысль: насколько далеко они успели уехать от Реннары и как потом возвращаться? Кое-как справившись с подступавшей к горлу горьким комком паникой, Антония твердо заявила себе, что обязательно сбежит. Ведь с ней осталась магия. И пусть левитация ей ничем сейчас не поможет, к тому же толком Тони ею пользоваться и не умела, но ведь остается еще Огонь. А веревки на руках легко поддаются ему. Антония на некоторое время отвлеклась от разговора и сосредоточилась на собственных ощущениях: ей жизненно необходимо пошевелить пальцами, хоть чуть-чуть! Прикусив губу, девушка уставилась в пространство невидящим взглядом, напряглась и… О чудо, она смогла это сделать! Беззвучно поблагодарив Эйар, Антония медленно выдохнула и осторожно попыталась направить магию в пальцы, одновременно слегка изогнув руки, чтобы достать до веревок. Запястья стрельнули болью, и она чуть не зашипела от неожиданности, тут же прекратив эксперимент и испуганно покосившись в сторону бандитов.

– …Точно девица? – донесся вдруг до Антонии обрывок их разговора. – Слышал, нравы у этих ррыхровых аристократов свободные, может, проверим?

И столько предвкушения прозвучало в скрипучем голосе, что Тони как в ледяную прорубь окунули. Паника, старательно подавляемая с момента прихода в себя, рванулась изнутри, ударила в голову, и на несколько мгновений девушка совершенно перестала соображать. Она даже вскрикнуть не смогла, горло сдавил спазм, и у нее вырвалось лишь сипение. Антония дернулась в путах, глядя широко раскрытыми глазами, как двое похитителей, поднявшись, с глумливыми усмешками начали неторопливо приближаться к ней.

– Ага, наша пташка проснулась, – хрипло хохотнул один из них, рослый детина с неопрятной клочковатой бородой и шрамом через пол-лица.

Руки Тони сжались в кулаки в безнадежной попытке разорвать крепкие путы, пульс зашкаливал, сердце колотилось так сильно, что казалось, сейчас выпрыгнет из груди.

– Н-не трогайте… – удалось ей выдавить из себя, но так жалобно вышло, что Тони предпочла благоразумно заткнуться.

Еще не хватало умолять этих отбросов общества, этих работорговцев!

– Эй, крошка, мы аккуратно, – ощерился в похабной ухмылке второй и, остановившись рядом с пленницей, присел на корточки. – Глядишь, еще понравится, – добавил он, и его ухмылка стала шире, а в глазах появился нездоровый блеск.

Толкнув Антонию, негодяй перевернул ее и взялся за пояс штанов, и тут она закричала. Пронзительно, громко, выплескивая весь страх и скопившееся напряжение, потому что это все, что ей сейчас оставалось, – кричать. Бородатый от неожиданности дернулся, выругался, и на его лице появилась досадливая гримаса.

– Чего орешь! – сквозь зубы процедил он и замахнулся, поскольку Антония не думала замолкать.

Он собирался ее ударить, определенно. Тони съежилась, не сводя с бандита испуганного взгляда, и со всхлипом захлебнулась воздухом, оборвав крик. Короткие толстые пальцы вновь ухватились за пояс ее штанов, Антония дернулась, до крови прокусив губу в попытке сдержать новый крик, но тут события стремительно понеслись почти одновременно. Бородатый вдруг выпучил глаза и распахнул рот, будто ему стало нечем дышать, а потом невидимая сила буквально смела его, протащив по поляне. Растерянная Антония смотрела, как он пытается что-то содрать с горла, корчась и издавая сдавленные звуки, а остальные работорговцы повскакали со своих мест и выхватили оружие. Они напряженно озирались в поисках противника, но его не было видно. Тот, кто оставался рядом с Тони, ухватился за рукоятку внушительного кинжала за поясом, но не успел его вытащить – сильный порыв невесть откуда взявшегося ветра сбил его с ног, и вскоре бандит тоже корчился на земле, задыхаясь и царапая скрюченными пальцами почву. Второй, как заметила Антония, уже не подавал признаков жизни.

– Кто здесь, ррыхр побери?! – вскричал тонким, ломким голосом один из оставшихся трех, шаря безумными глазами по окружавшим поляну кустам.

Второй же, оглянувшись на Тони, нехорошо прищурился и метнулся к ней.

– Это ты!.. – прошипел он, брызгая слюной; широкий меч угрожающе блеснул в лучах солнца, занесенный над ней, – видимо, разбойник совсем потерял голову от столь явной демонстрации магии.

Тони глухо вскрикнула и попыталась отползти, окончательно перестав понимать, что происходит, как вдруг раздался треск и из кустов появился тот, кого она меньше всего ожидала здесь увидеть.

– Отошел. От моей. Жены, – раздельно произнес Ив, не сводя с бандита прищуренного взгляда.

Тот выпучился на нежданного гостя, его рука с мечом так и застыла поднятой, и, как заметила Антония по напрягшемуся лицу, опустить ее по своей воле он не мог. Девушка впала в оцепенение, ошеломленная быстрой сменой событий, в голове стало звонко и пусто. Ив лишь выразительно покосился на жену, отчего она вздрогнула и нервно облизнула губы. Де Ранкур выглядел взъерошенным, мрачным, запыленная одежда говорила о том, что он долго был в пути. Причем та самая одежда, в которой герцог присутствовал на свадьбе… Похоже, он прямо с нее и отправился за сумасбродной супругой, выкинувшей такой финт – сбежать в день обряда. В руке Ив держал меч, узкое серебристое лезвие хищно блеснуло в свете солнца. На несколько мгновений на поляне все застыли, а потом время снова стремительно понеслось вперед.

Оставшиеся у костра бандиты молча бросились к Иву, а тот, что стоял рядом с Антонией, захрипел, невидимая сила вырвала оружие у него из рук и отбросила подальше. Разбойник упал на колени, его глаза закатились, он хватал ртом воздух, будто ему было нечем дышать. Антония смотрела как зачарованная, и отвлек ее от этого зрелища раздавшийся звон мечей. Хотя нападавших было двое, Тони отчего-то не сомневалась в исходе сражения: несмотря на комплекцию, двигался Ив с неожиданной ловкостью и грацией, клинок сверкал в его руках как живой, мелькая с непостижимой скоростью, и герцог успевал отбиваться сразу от обоих противников. Он буквально танцевал с мечом вокруг неуклюжих и неповоротливых разбойников, а в какой-то момент меч одного из них вовсе вывернулся из пальцев и оказался в руке Ива.

– Отвернись! – отрывисто бросил он Антонии.

Не совсем поняв причины такой странной просьбы, Тони послушно закрыла глаза, прежде чем осознала, что́ делает. Почти сразу раздался сначала болезненный вскрик, перешедший в бульканье, а потом – чье-то хрипение. Антония догадалась, что произошло, и к горлу подкатила тошнота; девушка еще крепче зажмурилась, страшась посмотреть, что же стало с бандитами. Перед глазами поплыли разноцветные круги – так сильно Тони сжала веки, а еще в висках молоточками застучал страх – Ив наверняка очень зол на нее за побег… На поляне наступила тишина, и Антония даже не услышала шагов – так тихо двигался де Ранкур, – и лишь когда рядом раздался его негромкий ровный голос, поняла, что он подошел, и вздрогнула.

– Боишься? Правильно делаешь. – В голосе мужа отчетливо слышалось раздражение, и Тони подавила желание вжать голову в плечи.

В ней взыграло упрямство – ну не убьет же, в самом деле! – она вскинула подбородок и распахнула ресницы, встретившись с мрачным взглядом Ива.

– Не боюсь! – фыркнула Антония, позабыв и свою недавнюю дурноту, и панику.

Оправдываться она совершенно не собиралась, как и чувствовать себя виноватой в случившемся.

– И вообще, я и сама могла освободиться! – выпалила девушка, постаравшись принять независимый вид.

Хотя со связанными руками и ногами попытка вряд ли вышла бы удачной. Брови Ива поднялись, губы изогнулись в ироничной усмешке, и он выразительно посмотрел на нее, присев рядом и не торопясь избавлять от пут.

– М-да? – скептически хмыкнул де Ранкур. – Что ж, девочка, давай, я погляжу, как у тебя это получится. Мужлан невоспитанный! Грубиян и невежда!

Глава 6

Тем не менее Антония не собиралась сдаваться: она напряглась и попыталась проделать тот же трюк с магией, что недавно, пустив ее в пальцы и направив на веревку, даже с риском получить ожоги. Благо спешить некуда и никто не собирается наказывать Тони за попытку высвободиться. Несколько мгновений она напряженно сопела, пытаясь совладать с магией, тихонько шипела сквозь зубы, чувствуя болезненные уколы магии, но ничего не выходило – руки герцогине связали на совесть и явно с оглядкой на то, что она маг. Но попросить Ива… Вступить в борьбу со своей гордостью Антония не успела. Он вздохнул, покачал головой и бросил:

– У меня нет времени ждать, Тони, прости.

После чего достал устрашающих размеров кинжал и склонился над ее ногами.

– Не смотри на поляну, – повелительно произнес он.

Любопытство тут же вскинулось на дыбы, подстегнутое приказом, однако Антонии хватило благоразумия не поддаваться: она опасалась, что вид первых в ее жизни трупов подействует на нее не самым лучшим образом. В том, что Ив не оставил в живых никого из нападавших, девушка не сомневалась, иначе бы он не вел себя так спокойно и даже вальяжно. Вскоре ее ноги стали свободными, но это не помогло: они настолько затекли, что пошевелить ими Антония могла с трудом, морщась от каждого движения. Мышцы болезненно покалывало сотнями невидимых иголочек, и девушка обратилась ко второй стороне своего дара, направив целительную волну в затекшее тело. Между тем Ив освободил ей руки, и Тони выпрямилась, растирая запястья и мысленно готовясь к суровой отповеди, которая непременно должна последовать. Ведь она сбежала сразу после свадьбы, хотя обещала не делать глупостей… Но не воспользоваться шансом Тони просто не могла!

Она вскинула голову, уже приготовившись к оправдательной речи, однако де Ранкур снова удивил: с сосредоточенным видом ухватив ее за ладони, супруг соединил их вместе, слегка сжав своими большими руками, и… Когда отпустил, пальцы Антонии оказались словно приклеенными друг к другу или плотно опутанными невидимыми веревками. Девушка недоуменно моргнула, еще раз подергала руки, а потом с возмущением уставилась на Ива.

– Эт-то что значит?! – процедила она, сузив глаза.

Де Ранкур снова отметил, что от злости они стали зелеными, как болотный мох. Пожав плечами, он встал и потянул жену за собой.

– У меня нет причин доверять тебе, Тони, – просто объяснил герцог. – Пока не приедем в Реннару, будет так.

Девушка аж задохнулась от возмущения, потеряв на несколько мгновений дар речи. Стоило избавлять ее от настоящих веревок, чтобы все равно обездвижить с помощью магии!

– Ты!.. – наконец выпалила Антония, подбирая наиболее мягкие выражения для кипевших эмоций.

– Кто? – усмехнулся Ив, остановившись у лошади, спрятанной за кустами, – супруги уже миновали поляну, и к счастью, у захваченной своими переживаниями девушки не возникло желания оглядеться по сторонам. – Ну же, маленькая леди, порадуй меня богатством своей фантазии.

Де Ранкур легко вскочил в седло и, наклонившись, одним движением поднял Антонию и усадил перед собой, крепко обняв за талию. Она завозилась, сердито засопев и попытавшись отодвинуться подальше, но Ив шикнул на нее:

– Сиди смирно, Тони, иначе перекину через седло и поедешь так.

Недавняя пленница фыркнула, задрала подбородок и демонстративно отвернулась, пылая негодованием и всем видом показывая свое отношение к бестактному поступку супруга.

– Ну так кто я, по-твоему? – с явной насмешкой произнес Ив, направляя лошадь по едва заметной тропинке в лесу. – Мужлан? Грубое животное? Невоспитанный хам?

Почему-то в его исполнении ругательства, вертевшиеся на языке у Тони, звучали так, что она ощутила румянец на щеках – за собственные мысли в отношении мужа на несколько мгновений стало неловко. Все же нашел, спас от участи гораздо более худшей, чем перспектива стать его женой и королевой…

– Как ты меня отыскал? – буркнула Тони, желая сменить тему и оставив попытки разъединить руки.

– Не сразу, – признался Ив, и в его голосе послышалось недовольство. – Я могу чувствовать только примерное направление, где ты находишься. Пока отыскал ту таверну, где тебя так хорошо запомнили, уже почти рассвет наступил.

Антония снова ощутила прилив замешательства и упорно смотрела в сторону на проплывающие мимо деревья. Как Ив может ее чувствовать, девушка догадывалась – наверняка обряд повлиял. Но… зачем он вообще за ней поехал? Хотя это как раз понятно: пока их брак не закреплен полностью, третий дар проявляется только вблизи супруга или супруги. Постоянным и способным развиваться он станет лишь после проведенной вместе ночи. Антония вздрогнула и осторожно покосилась на непроницаемое лицо Ива, по которому ничего нельзя было сказать. Он пустил коня рысью, глядя вперед, и, казалось, погрузился в раздумья, совсем не обращая внимания на притихшую спутницу. Наверное, злится, что в первую брачную ночь пришлось мотаться по окрестным лесам в поисках неугомонной супруги. Снова появилось желание поерзать, но Антония вдруг осознала, насколько близко сидит к Иву, причем между его раздвинутых ног… И его рука крепко прижимает ее к сильному телу… Девушка тут же разволновалась, недавнее раздражение и даже злость вытеснили другие, странные и оттого немного пугающие чувства.

По коже стаями забегали мурашки, забираясь в самые потаенные уголки, заставляя дышать чаще и сглатывать почему-то пересохшим горлом. Антонии срочно понадобился хоть какой-то предлог, чтобы разбить густую тишину между ними и отвлечься от своих непонятных переживаний, и она не нашла ничего лучше, чем выпалить, осторожно глянув на супруга:

– Злишься?

Мгновение лицо Ива выражало непонимание, а потом он тряхнул головой и насмешливо хмыкнул:

– Да нет, знаешь ли, на что мне злиться? Всего-то в первую брачную ночь пришлось мотаться по окрестностям Реннары, кляня на чем свет стоит взбалмошную супругу.

Антония невольно съежилась под его пристальным и таким же насмешливым, как голос, взглядом, но оправдываться не собиралась из чистого упрямства. Как и извиняться. Поэтому она поджала губы, постаравшись не коситься на супруга, и больше вопросов не задавала. Разговор не клеился.

– Вот интересно, откуда в окрестностях Реннары взялись охотники за живым товаром? – пробормотал вдруг Ив задумчиво, явно разговаривая сам с собой.

– Не знаю, – пискнула Антония неожиданно даже для самой себя. – Они просто появились на дороге и…

– Надо было допросить хотя бы одного, – с досадой перебил ее Ив и вздохнул. – Ладно уж.

Он замолчал. Тони тоже не знала, о чем еще разговаривать, и некоторое время они ехали молча. Девушка вдруг вспомнила о своем мече, который наверняка остался у тех разбойников, и о деньгах, переданных неведомой помощницей, и едва подавила разочарованный возглас. Получается, леди зря потратилась. И оружия жаль было. Меч ей брат достал, лично, у своего знакомого оружейника.

– Ты так не хочешь возвращаться в Реннару? – Голос Ива прозвучал неожиданно, и нотки неудовольствия в нем Антонию слегка удивили.

– Что?.. – рассеянно отозвалась она и опрометчиво повернула голову, встретившись с голубыми глазами мужа.

Он чуть прищурился, ухватив ее за подбородок и не дав отвернуться.

– Твои эмоции, Тони. Ты слишком грустная, – пояснил он без тени веселья. – Это потому что мы возвращаемся?

– У них мой меч остался, – расстроенно отозвалась девушка и дернула головой, высвободившись и посмотрев в сторону.

Такая близость Ива вызвала смущающие мысли – глядя на его губы, Антония отчего-то задалась вопросом, а как он целуется. Сложно заподозрить в таком большом и грубоватом мужчине склонность к нежности, рядом с ним девушка ощущала себя совсем хрупкой и изящной. Ей же хотелось, чтобы ее первый поцелуй был именно нежным, сладким до головокружения, как писали в романах. Тони украдкой вздохнула, с трудом представляя в роли галантного соблазнителя собственного мужа. О богиня, о чем она только думает! Как ее будет соблазнять де Ранкур!..

– И что? – невозмутимо отозвался Ив и пожал плечами.

– То! Это подарок брата! – немного резче, чем хотела, ответила Антония, с облегчением переключившись с опасных и волнующих дум на другие, более приземленные.

– Не нужно тебе оружие, Тони, – непреклонно заявил этот… самоуверенный тип. – Закрыли тему.

Она сжала губы и мстительно двинула локтем де Ранкура в бок, точнее, попыталась – он, предугадав движение, лишь крепче прижал хмурую жену к себе. И снова они ехали молча. Тони, утомленная событиями последних суток, хотя и старалась держать спину прямо, чтобы не прислониться ненароком к Иву, все же сдалась, проиграв усталости. Убаюканная мерной рысью, согретая близостью спутника, девушка поддалась сонливости, мягко навалившейся на плечи и не дававшей держать глаза открытыми. Она сама не поняла, как задремала, прижавшись щекой к кожаной безрукавке мужа, и проснулась, только почувствовав сквозь сон, что движение прекратилось и ее аккуратно снимают с лошади.

– Что?.. Мы приехали? – сонно встрепенувшись, спросила Антония, хлопнув ресницами и оглядевшись.

Вокруг была симпатичная поляна, на которой журчал ручеек, солнце уже перевалило за зенит, кусты тихонько шелестели под легким ветерком, и вообще обстановка казалась умиротворяющей. А сама Тони возлежала на руках мужа с по-прежнему связанными руками, и он нес ее к деревьям.

– Перерыв на обед, – невозмутимо пояснил Ив и сначала поставил ее, а потом усадил на расстеленный плащ.

Немного смущенная такой явной заботой, девушка с надеждой посмотрела на де Ранкура и протянула руки.

– Развяжешь? – поинтересовалась она в полной уверенности, что это был просто урок строптивой супруге.

– Нет, – огорошил Ив, отвернувшись и направившись к лошади снимать сумки. – Я же сказал, Тони, – только когда приедем в Реннару.

Она ахнула и, кажется, даже тихонько зарычала; злость вспыхнула с новой силой.

– А есть я как буду, по-твоему?! – возмутилась Тони в широкую спину вредного де Ранкура.

Тот оглянулся, подмигнул с широкой ухмылкой и как ни в чем не бывало ответил:

– С ложечки покормлю, моя маленькая леди, не переживай. Голодной не останешься.

– Да… да больно надо! – огрызнулась Антония, задохнувшись от прилива эмоций.

Чтобы ее с ложечки кормили?! Да еще этот мужлан? Пусть даже их никто не видит, но это унизительно! Есть у него из рук, о пресветлая Эйар, – да никогда Тони до такого не опустится, уж лучше голодной останется. Страшно жалея, что не имеет возможности скрестить руки, она демонстративно отвернулась, разглядывая мелкие розовые цветочки на обвившем ствол дерева плюще и положив ладони на колени. С поляны доносились звуки ломаемого хвороста, звон котелка, иногда тихое хмыканье, а потом, спустя некоторое время, в воздухе поплыл вкуснейший аромат похлебки. Желудок Антонии тут же отозвался, напомнив, что нормально ел он в последний раз вчера в обед, на свадебном пиру. И то вкуса пищи девушка практически не запомнила. Она сердито нахмурилась, покосившись на предателя и чувствуя, как теплеют щеки. Может, все-таки Ив распустит невидимые путы хотя бы на время, чтобы она сама могла поесть?..

– Тони, – раздался голос совсем рядом – муж приблизился совершенно бесшумно.

Девушка нехотя повернулась, и взгляд тут же наткнулся на миску с исходившей паром похлебкой. В другой руке Ив держал отломленный ломоть ржаного хлеба. Все вместе выглядело так вкусно, что Антония едва удержалась от желания звучно сглотнуть и тем самым выдать себя с головой. Ив, устроившись рядом и скрестив ноги, зачерпнул ложкой ароматное варево и без тени улыбки посмотрел на жену, поднеся еду к ее рту.

– Приятного аппетита, – пожелал он на полном серьезе.

Беглянка несколько мгновений сверлила его хмурым взглядом, а потом так же кратко и серьезно произнесла, протянув руки:

– Развяжи.

– Нет, – моментально последовал ответ, и ложка оказалась около самых ее губ.

Антония поспешно отвернулась, стиснув челюсти, мысленно дав слово, что не притронется к еде, пока ее руки несвободны. Она, между прочим, не дура и прекрасно понимает, что на своих двоих далеко по лесу не убежит, даже если бы попыталась совершить такую глупость. Послышалось хмыканье, потом клацанье зубов по металлу.

– Как хочешь, – немного невнятно сказал жующий де Ранкур, в его голосе слышались раздражение и легкая усталость. – Надумаешь – попросишь.

У Тони перехватило горло от возмущения, но она лишь крепче сжала губы. Где-то в глубине души девушка надеялась, что он все-таки начнет уговаривать, и планировала через какое-то время словно нехотя сдаться… Кушать-то хотелось. Ну, или, возможно, удалось бы уговорить вредного супруга высвободить ей руки. А он – он вот так сидит и преспокойно ест перед ее носом! Да еще с явным удовольствием! Антонии стало до ужаса обидно и жалко себя, она боролась с желанием накричать на Ива и обозвать его каким-нибудь нехорошим словом. Как же, заботливый супруг!

– Хватит так возмущенно сопеть, – через некоторое время послышался спокойный голос Ива. Покосившись на него, Тони увидела, что он встал. – Поехали. К вечеру будем на постоялом дворе, завтра с закатом, думаю, вернемся в Реннару. Мы удалились от основной дороги, пока ты плутала с караваном, – пояснил де Ранкур.

После чего аккуратно ухватил Антонию за плечи и поднял на ноги, и вскоре они снова ехали по лесной дороге. Тони грустно размышляла на тему еды, живот подводило от голода, но просить Ива снова остановиться она не рискнула. Собственное решение уже не казалось умным, девушка с досадой в который раз подумала, что слишком часто поддается эмоциям. Вот что сейчас делать, терпеть до ужина? Так это несколько часов езды… Неожиданно послышался раздраженный вздох Ива, он перевел лошадь с рыси на шаг. Антония удивленно покосилась на него, а в следующее мгновение де Ранкур с каменным лицом опустил свободную руку в седельную сумку, достав оттуда сначала кусок хлеба, а потом и твердый сыр.

– На, – коротко произнес он, и Антония обнаружила, что ее запястья уже свободны.

На этот раз она не стала язвить или иронизировать, схватила хлеб и сыр и пробормотала, не поднимая глаз:

– Спасибо…

Ив только крепче сжал ее талию, снова пустив лошадь рысью. Зажмурившись, Тони вонзила зубы в показавшуюся ей самой вкусной на свете еду и начала молча жевать, сразу подобрев.

– В следующий раз, как надумаешь гордость показывать, хорошенько подумай, к каким последствиям она приведет, – обронил Ив с отчетливой насмешкой.

Антония проглотила едкий ответ, слишком занятая трапезой. Закончив с сыром и хлебом, она стряхнула крошки, подумав, что неплохо бы запить сухомятку, и словно в ответ на ее мысли Ив без слов сунул ей флягу с водой. Жадно глотая восхитительную влагу, Тони подумала, что ментальный дар – отличная штука в некоторых моментах. А от подобной молчаливой заботы, хотя, по идее, Ив должен злиться на жену за побег, охватывало странное ощущение и сердце начинало биться чуть быстрее обычного… Антония рассеянно посмотрела на пальцы, погладила подушечкой камень в перстне. Сейчас, рядом с Ивом, чувствуя себя в безопасности, юная герцогиня уже не считала опрометчивую идею с побегом такой уж блестящей. Поехать в одиночку на ночь глядя, основываясь лишь на словах незнакомой женщины, что ее будут ждать в условленном месте, – чем она думала? В самом деле, ведь Тони понятия не имеет о жизни вне стен родного дома. Она вздохнула, отметив, что Ив не стал снова связывать ей руки невидимыми веревками. Голова сама прислонилась к его груди. Щекой Антония ощущала, как размеренно и сильно бьется сердце де Ранкура, и этот звук убаюкал ее.

Спустя несколько часов она проснулась и обнаружила, что они еще едут по дороге. Поглядывая на видневшееся сквозь ветви деревьев закатное солнце, Антония задумывалась о предстоящей ночевке. Наверняка Ив возьмет одну комнату на двоих, ведь ничего неприличного в этом нет. Отсюда следовало, что спать они будут в одной постели. Но… неужели самая главная ночь в ее жизни случится на каком-то постоялом дворе?! Вряд ли де Ранкур окажет любезность и не притронется к ней, пока они не приедут в Реннару, с какой это стати? Ему-то все равно и на ее чувства совершенно наплевать. Насколько могла понять Антония, общаясь со знакомыми на приемах, мужчины вообще подходят к близким отношениям с женщиной с возмутительной небрежностью. Для них это чуть ли не естественная надобность, которую они удовлетворяют не задумываясь, как только наступит нужда.

Погруженная в тревожные размышления, Антония передернула плечами, понадеявшись, что остатков воспитания Ива все же хватит на соблюдение хоть каких-то приличий и он не полезет к ней именно в эту ночь, хотя, по-честному, она ему задолжала… Послышался вздох Ива, и его мрачный голос вырвал Тони из дум:

– Что на этот раз?

– А?.. – Она чуть повернула голову и немного растерянно уставилась на мужа.

Правда, почему-то взгляд Антонии соскользнул с нахмуренных бровей и остановился на губах Ива. Она поспешно объяснила себе, что сидеть, задрав голову, жутко неудобно. А вот думать о поцелуях с этим мужланом вообще не стоит!

– Что тебя беспокоит на сей раз? – терпеливо повторил вопрос де Ранкур. – Злой я был вчера, когда хотел выпороть, после того как найду, – любезно пояснил Ив, и Тони чуть не икнула испуганно.

Она не сомневалась, он бы осуществил свою угрозу. Вцепившись в край куртки, девушка опустила голову и поспешно ответила:

– Н-нет, ничего, все в порядке.

Дальнейших расспросов не последовало, к облегчению Тони. А вскоре в сгущающихся сумерках они доехали до постоялого двора, и девушка ахнуть не успела, как ее руки снова стянули невидимые путы. Точнее, она просто не смогла пошевелить ладонями. Ив же с невозмутимым лицом спрыгнул на землю и легко ссадил супругу, крепко ухватив ее за плечо. Конюх тут же увел лошадь, а де Ранкур направился к двери. На мгновение Тони охватил страх – она помнила, чем закончилось последнее посещение постоялого двора – но Ив, оглянувшись, на ходу негромко произнес:

– Не бойся. Тебя не тронут. – Поднявшись по ступенькам, он открыл дверь.

Удивительно, но Антония поверила сразу. Да любой в здравом уме при взгляде на ее супруга поостерегся бы приставать к его спутнице. Внутри, в теплом, пропахшем вкусными ароматами жареного мяса и свежего хлеба общем зале было довольно людно – видимо, эта дорога вполне оживленная днем, как поняла Антония. И народ все больше респектабельный, не чета тем, что сидели в памятной ей гостинице. Она даже заметила в углу немолодого дородного купца, рядом с которым сидела, по всей видимости, его дочь, судя по свежему личику, чуть постарше самой Антонии. Ив, не останавливаясь, подошел к стойке и выложил перед хозяином несколько монет.

– Комнату на ночь и ужин, – кратко произнес он.

Тони бы еще хотела помыться, но вряд ли здесь есть отдельная комната для этого, а плескаться в деревянной бадье под взглядом Ива – в том, что он не выйдет, девушка была уверена – она уж точно не готова. Придется ждать до Реннары, где можно с комфортом принять ванну. Антония надеялась, что в доме Ива есть нормальная уборная. При мысли о том, что она вернется не в свою уютную комнату, а в совершенно чужой дом, девушка снова приуныла, послушно поднимаясь за Ивом по лестнице на второй этаж.