Текст книги "Каятан"

Глава 8

1114 г. Термилион. Алеман.

15 день 11-го месяца.

День отдыха

«Сегодня не произойдет ни-че-го, что заставило бы меня сдвинуться с места», – я лежал на кровати, и последняя мысль приятно грела душу. Один выходной в месяц, и потратить его нужно с пользой. Весь день спать, например.

Барак – какое грубое, некрасивое слово – пустой. Ведь никого так, как меня, Киото не гоняет, значит, все остальные используют увольнительную по назначению. И слишком уж сержант в последнее время усердствует. Вообще я очень четко понимал, насколько мне повезло. Получить такого наставника, не прилагая к этому никаких усилий и даже не давая согласия на ученичество, было громадной удачей.

В армии я был вот уже полгода. И если нужно было бы охарактеризовать этот отрезок одним предложением, оно было бы чем-то вроде: «Насколько хорошо и полезно учиться келото, настолько же плохо и бесполезно служить в Легионе». В этом отношении последний оказался совсем не таким, каким можно было его себе представить. Мне еще повезло, что я попал во взвод Киото.

К нам с Миком никто не лез – посмотрел бы я на них! – но ко всем другим, кто не был частью сильной компании, – неизменно. Я этого от легиона не ожидал. О какой сплоченной команде может идти речь, если большинство окружающих тебя людей тебе, мягко говоря, глубоко не симпатичны?

Правда, капралы не уставали напоминать, что по прошествии года обучения полк превратится в не более чем четыре роты регулярных войск. Все неподходящие должны будут отсеяться… Но все равно. Мнение мое уже было сформировано.

Еще больше мне не понравилось исполнять приказы. Я этого не ожидал, но так случилось. Я понимаю, когда это во время войны, только так войско может действовать четко, но сейчас… Наверное, по-другому добиться дисциплины невозможно…

Черт, видимо все это было просто не для меня. Однозначность – во всем и всегда. Правила ради правил. Выполнение приказов: не ради высшей цели, не для победы на врагом, а просто.

Наверное… наверное мне, как и многим, действительно хотелось не служить, а драться с кем-то и во имя чего-то. Наверное, это было чем-то детским, несбыточным. Армия оказалось предназначенной для чего-то другого.

В общем, не нравилось мне здесь. Если бы не келото…

В этот день я с радостью остался в одиночестве. Даже Мик унесся куда-то. После выходного сержант всегда увеличивал нагрузки, и я был очень доволен, что мне никто не сможет помешать…

– Кай!!! – меня слегка оглушило. – Быстрее! Вставай! Надо успеть первыми, пока никто не узнал!

– Я сплю…

– Да какой… какой сплю? – ему не хватило воздуха, и стало чуть тише. К сожалению, ненадолго. – Какой спать, когда бежать надо!

Спрятав голову под подушку, я твердо решил его игнорировать. Если бы это было что-то действительно серьезное, он объяснил бы сразу, а так… Рано или поздно его запал кончится, и, оставшись, наконец, в одиночестве, я смогу немного расслабиться…

Я полетел на пол. Реакция была запоздалой и позволила мне только не упасть на спину. Но ведь от друга-то я подвоха не ожидал!

– Ты обалдел?!

– Это ты обалдел! – крикнул в ответ Мик. – Если мы не воспользуемся такой возможностью, мы будем двумя худшими в мире идиотами!

Он выглядел очень решительно и возбужден был до крайности. Плакал мой отдых горючими слезами.

– Ну, чего ты от меня хочешь? – я вздохнул.

– Каркулта!!! – для большего эффекта он всплеснул руками.

Я был озадачен.

– Ну, и кто она?

– Кто? – по крайней мере, он перестал кричать.

– Каркулта твоя.

Он замотал головой. Н-да… волосы у него были даже чересчур золотыми.

– Сам ты «она», – голос был немного обиженным. – Каркулта – это он. ТОТ САМЫЙ, – глаза у него были круглые, как щиты… ну или как что-то другое… тоже очень круглое. – Понимаешь?

– Нет.

– Ты никогда о нем не слышал?

В голосе было столько недоверия, что, казалось, он говорит, по меньшей мере, о знании и незнании своего собственного имени. Или воинского устава, как сказал бы наш ротный.

– Сказал же.

Недоверие в его взгляде не пропало, но объяснить он все-таки решил.

– Каркулта – это самый знаменитый, талантливый, непревзойденный предсказатель всего Термилиона. Нет, всей Такаронии. Не мог ты о нем не слышать. Он ведь… он… пронзит взгядом грядущее…

Не сдержавшись, я захохотал. Ну и вид же был у него!

– И ты веришь в этот бред? – спросил я. – В предсказания судьбы?

– А ты нет?

– Нисколько. Невозможно узнать, что случится в будущем, – уж в чем в чем, а в этом я был уверен.

– Да? А как же то, что ты сам говорил? Что можешь предугадать, какой противник нанесет следующий удар? Да я и сам видел…

– Это совершенно другое! Я не вижу будущего, даже самого близкого. Если бы ты слушал сержанта Киото, то знал бы, что келото позволяет ощутить только то, что существует на самом деле. Пусть это будет даже только тень мысли или намерение, или даже хлипкий пол в старом здании, но только что-то реальное.

– Я бы слушал его внимательнее, если бы после «разминки» стук моего сердца не заглушал все в радиусе километра. Но ведь тогда тем более, – он не собирался сдаваться, – это и имеется в виду. Предсказание – это не магия и не что-либо подобное, это нечто принципиально иное. И Каркулта лучший в этом деле… – Он вдруг замолчал. На его лице появилось задумчивое выражение. – А знаешь что? Давай пари. Если предсказатель произведет на тебя впечатление, то я выиграл. Если нет, то… так уж и быть, неверие и скептицизм победили.

– Хорошо, – просто согласился я, – полузолотой. Согласен?

Мгновение он колебался, но скоро ударил меня по руке.

– Тогда бежим быстрее, – он вскочил в нетерпении, – к вечеру там будет очередь длиной в километр. Вряд ли он задержится здесь дольше, чем на пару недель.

Заплатив привычную, непомерно высокую пошлину на входе в Алеман, я сразу же вспомнил, что «предсказатель» наверняка тоже не бессребреник. Я забеспокоился, что уплата пошлины покажется мне щедрым подаянием.

– Мик, а ты подумал о том, сколько эта благодать будет стоить? Тут парой медяков не отделаешься.

– За кого ты меня принимаешь? Все предусмотрено. Я нашел покупателей на те клинки. Ну, когда мы Леринга выручили. Так что сможем заплатить.

Мы делали уже четвертый или пятый поворот, и улицы были мне совсем не знакомы, но Мик шел быстро и уверенно, явно не в первый раз.

– Если он такой «великий прорицатель», то зачем сюда приехал? Может, ему приходится каждую неделю переезжать, потому что его за шарлатана считают?

– Дурак ты, Кай. Вот если бы он и вправду шарлатаном был, то тогда точно из столицы ни ногой. Предсказывал бы богатеньким дамочкам большую и красивую любовь в следующем месяце. А он вместо этого переезжает постоянно по всей Такаронии. Совершенствует свои умения с разными людьми.

– А как ты вообще узнал, что он сюда приехал? – спросил я. Все равно своей версии я доверял больше.

– Можешь считать это моей врожденной способностью, – туманно ответил он, – я вот тоже не понимаю, как ты…

Чего Мик не может понять, так и осталось для меня секретом. Я сделал два резких шага и прыгнул вправо, поперек дороги. Лошади и карета прошумели за спиной.

– Зря ты посреди дороги игра… – я замолчал.

Мальчишки, которого я только что вытащил из-под лошадиных копыт, уже не было рядом. Н-да, мог бы хоть спасибо сказать, прежде чем удирать.

– Вот же неблагодарный, – пробормотал я, когда подошел Мик.

– Я бы на твоем месте еще монеты по карманам проверил, – ухмыльнулся он.

– Скоро дойдем? – я решил сменить тему.

– Так вот она, башня, – Мик указал рукой на здание в двадцати метрах впереди. – Пойдем?

– Пошли, – проворчал я.

У меня и так-то настроение было не из лучших, а теперь и вовсе стало никакое. Сейчас посмотрим, кто кому нагадает.

Двери не было, только темный проем в каменной стене. Мы вошли.

– Оба? – вопрос послышался мгновенно. Только через десяток секунд удалось определить источник звука. Среднего возраста женщина сидела за единственным в помещении столом. На последнем лежала большая старая книга и горела одинокая свеча.

– Да, – первым опомнился Мик. Сказано было почти шепотом. Атмосфера здесь к этому располагала.

– Два полузолотых, – все так же ровно и бесстрастно. Наверняка часть антуража.

Мик отдал ей золотой. К моему глубокому удовлетворению, явно скрепя сердце.

– Второй этаж.

– По одному?

– Все равно.

Мы пошли вместе. Лестница была очень хорошая. Не скрипела и практически не отвечала стуком на шаги. Любой шорох одежды или громкий вздох казался чуждым этому месту, спокойному, тихому и самую малость таинственному.

Может, этот предсказатель и был шарлатан, но шарлатан явно профессиональный. Можно даже сказать, талантливый. Вроде бы ничего такого, а у кого-нибудь другого на моем месте наверняка бы уже мурашки по спине побежали.

Лестница упиралась в дверь. Мик постучал.

– Входите, – этот голос был более человеческим: с нотками чего-то похожего на ожидание и даже слегка певучий.

Мик толкнул дверь первым, я вошел за ним. Комнатка оказалось маленькой, всего три на четыре метра, но не лишенной некоторого уюта.

Тяжелый – мне показалось, что вовсе каменный – и низкий стол, кресло, стоявшее к нам боком впритык к задней стене, и прямо перед входом пара удобных стульев. О входе нужно сказать отдельно, потому что было их не один, как можно представить, а целых четыре – по одному в каждой стене. Освещение давал небольшой световой шар под самым потолком. Свет был почти по-домашнему приятен и казался очень теплым. Если бы не двери, уют был бы полным, а так – он оставался немного настораживающим.

– Садитесь.

Каркулта оказался значительно моложе, чем я мог предположить. Крепкая фигура, молодое лицо, даже красивое, одежда простая на вид, но явно тщательно подобранная. На взгляд я дал бы ему лет сорок или сорок пять. Он сидел в кресле лицом к нам, из-за этого ему, судя по всему, приходилось умещаться на его краешке, но самого предсказателя это, кажется, не волновало. На лице была легкая улыбка и предвкушение чего-то невыразимо занимательного. Несмотря на мое предвзятое отношение, личность, на первый взгляд, симпатичная.

Мы сели. Некоторое время он рассматривал нас, мы – его.

– Э-э… здрасьте, – первым не выдержал Мик.

Каркулта, улыбнувшись, кивнул.

– Насколько я понял, никаких секретов у вас друг от друга нет. Да и что я могу вам такого рассказать, чего бы вы о себе сами не знали, так ведь?

Вопрос хоть и был риторическим, но предназначался видимо мне. Хитринка в глазах предсказателя показалась мне чуть глубже, чем представлялось сначала. Хотя… любой шарлатан должен быть в первую очередь обаятельным.

– Думаю, – продолжал Каркулта, – ты, – он посмотрел на Мика. – Что бы ты хотел узнать?

– Я? Ну…

– Понятно. К сожалению, на этот вопрос редко удается ответить хоть сколько-нибудь точно…

Зря он надеется, что произвел на меня впечатление, я тоже понял, про что Мик хотел спросить.

– …чаще дело решает случай, – хотя бы в самом начале. Твой случай еще не случился. Твоя дорога мелькает где-то далеко впереди, хотя направление уже выбрано, – он бросил хитрый взгляд в мою сторону. – Путь только начинает приобретать очертания, и кто-нибудь другой на моем месте только развел бы руками, но… На то я и сижу здесь, чтобы вопрос не остался без ответа.

Он опустил руку под стол, и через секунду на столе появилась колода карт с коричневыми рубашками. Немного потрепанных и чуть большего размера, чем те, которыми играют в «очко».

– Мы всегда можем спросить у карт. Банально, не правда ли?

Нет, что-то с ним все-таки не в порядке: то ли с голосом, то ли со взглядом. Заставляет он меня не то чтобы верить ему, а скорее верить в то, что он может оказаться прав. Мужик был явно талантлив. Что бы ни значило это его имя, оно ему шло.

Заданный вопрос не был конкретен, я решил пока молчать.

– Бери карту, – произнес Каркулта.

– А перемешать? – удивился Мик.

– Не беспокойся, я уже перемешал, – с каждой секундой он улыбался шире. – Бери.

Мик немного опешил от такого откровенного признания в подтасовке результатов, но руку к колоде протянул. Секунду помедлил и вытащил карту, вторую сверху. Каркулта перевернул ее.

– Дорога, – произнес он, но я и сам понял. Краски были по большей части выцветшие, но рисунок от этого казался только реальней. Не картинка, а маленькое окошко.

– И что это значит? – кажется, Мик был немного разочарован.

– Не спеши. Еще одну карту. Сдвинешь?

– Надо?

– Как хочешь.

Мик разделил колоду надвое и поменял половинки местами. Снова взял вторую сверху.

– Опять Дорога?

– Этих карт много в колоде.

– И что значат две подряд?

– Ничего особенного, но можешь мне поверить – знак хороший, – ухмыльнулся Каркулта.

Он себя со всеми так ведет, или это одним нам такая радость?

– Наличие движения увеличивает точность предсказания…

– Это другая карта, – неожиданно для себя самого произнес я. Вторая карта действительно показалась мне не в точности такой, как первая. Хотя уловить отличие никак не получалось.

Улыбка предсказателя стала совсем ослепительной.

– Каждая карта означает что-то свое. Ты заметил, в чем отличие?

Я помотал головой.

– Ничего, разберемся.

Каркулта положил на стол вторую колоду – значительно толще первой.

– Еще карту, пожалуйста…

На этот раз Мик взял первую попавшуюся. Сначала возбужденный, теперь он выглядел немного нервозным. Кажется, сеанс нравился ему все меньше.

– Нож, – прокомментировал Каркулта следующую картинку. Его улыбка стала чуть уже. – Может иметь очень много значений, но это нормально и гораздо лучше, чем получить Пустую Карту. С каждой перевернутой картой повышается и риск – ошибиться в ее толковании, зато предсказание будет иметь большую силу. Ты не против, если я немного помогу?

Мик явно не был против. Мне даже показалось, что, предложи ему предсказатель взять карту самому, друг бы отказался.

– Мик, с тобой все в порядке? – он выглядел не очень хорошо.

– Нормально… голова немного заболела…

– Не волнуйтесь. Судьба – тяжелая ноша, но предсказания – только ее далекое эхо. Надо просто подышать свежим воздухом. Последняя ваша карта… – как и обещал, он вытянул ее сам, – …Черное Облако.

Каркулта сразу же вернул карту в стопку, как и все предыдущие. Еще мгновение – и обе колоды спрятались туда же, откуда появились.

– Что ж, – предсказатель посмотрел на Мика, – ты встретишь ее – скорее рано, чем поздно. Как сможешь узнать? Не думаю, что, когда над твоей головой будет проплывать Черное Облако, рядом с тобой вообще будет много людей, тем более симпатичных девушек.

– Что такое Черное Облако? – спросил я.

– Не более чем фигура речи, – снова улыбнулся Каркулта, – для каждого свое. Смертельно? Опять же все зависит от человека. Ну, и от способности притягивать неприятности… Предсказание не предполагает, что ты получишь все ответы прямо сейчас. Оно поможет почувствовать момент… а вот тебе, приятель, действительно лучше пойти воздухом подышать.

– Да, Мик, иди себе чего-нибудь сладенького купи, а то я и представить не мог, что у тебя может быть такая кислая рожа.

Он вышел, и надо же – даже не огрызнулся.

– Что с ним такое? – спросил я.

– Карты скажут только то, что ты должен знать. Но чтобы понять, чего достоин, они должны испытать тебя. Очень немногие в состоянии перевернуть хотя бы одну карту. Можно сказать, что сегодня у меня удачный день – два клиента, и обоим почти не надо помогать. И, что еще важнее – обоим есть что сказать. В большинстве случаев человек не бывает сколько-нибудь значительным. Вот вы ведь мне не верите?

Последнее было неожиданно.

– Вы имеете в виду предсказание судьбы? – я ответил вопросом на вопрос.

– А вы и в Судьбу не верите? – он сделал то же.

– Не знаю. Никогда не задумывался об этом. А что вы имеете в виду под «судьбой»?

Каркулта смотрел на меня предельно внимательно. Я чувствовал бы себя спокойней, если бы он хоть изредка моргал.

– Ну, если говорить очень коротко, то наличие Судьбы подразумевает наличие у настоящего вектора. Вы ведь знаете, что значит это слово?

Я и вправду знал. Ирвин рассказывал.

– А если признать, что Судьбы не существует, то тогда и будущего не существует, и прошлого…

– Кто знает? Может, всего этого действительно нет. Ведь никто никогда не бывал ни в прошлом, ни в будущем.

Вроде бы приунывшая улыбка на губах предсказателя засверкала с новой силой.

– На самом деле существование Судьбы – научно доказанный факт.

Не сдержавшись, я тоже улыбнулся.

– Именно так, – Каркулта заметил мое настроение и неожиданно сам стал серьезным. – Настоящее – это огромный костер, с пылающими внутри разными огнями – жизнями разумных. Он неотделим от времени и движется под руку с ним. Костер – это мы. Его огонь – наша Сила. Его тепло – наши чувства. Его свет – наши намерения и память.

Настоящее – это мощь. Настолько великая, что каждое мгновение меняет не только будущее, но и прошлое. Любой стоящий маг прекрасно осведомлен об этом, – вот только видит любой маг только то, что существует сейчас. Никто из них не Видит, не может отличить искру, которая погаснет в следующее мгновение, от той, которая через столетие заставит полыхать целый Мир. Никто из них не в состоянии увидеть, как пересекаются в бесконечности две половинки одного целого, заставляя гореть ярче…

– А вы… можете? – я почувствовал, что в горле пересохло. Ну дает мужик…

– Редко. Здесь мало зависит от меня.

– А от кого?

– Судьба, – опять улыбка, на этот раз печальная. – Есть еще один спор на этот счет. Существует ли помимо Судьбы, которую осознанно и неосознанно творит каждый разумный, еще и Предопределенность? Судьба – это путь от одного перекрестка до следующего. Способность Видеть Судьбу – это всего лишь способность знать, когда человек получит возможность изменить путь. Предопределенность же… Искренне надеюсь, что второе – это просто когда ты оказался слабее первого. Берите карту.

Я вздрогнул. Как он меняет тему! Резко.

Опустив глаза, я вздрогнул еще раз. На столе лежала колода. Когда он успел?

– Я помогу, – сказал Каркулта. Он коснулся колоды сбоку. Она превратилась в две поменьше. Всего несколько карт в левой стопке, и все остальные в правой. – Левая колода – прошлое, правая – будущее. Ты можешь взять… думаю, семь штук в общей сложности. Как ты считаешь?

– Да… – действительно, семь будет в самый раз.

– Бери, – в его голосе вновь появилось нетерпение.

– Справа или слева?

– Как хочешь, – видимо, это его любимая фраза.

Было приятно осознать, что в будущем у меня намного больше, чем в прошлом. Но хотел бы я знать что-нибудь о своем будущем? И повлияет ли на меня как-либо это знание? Последний вопрос я задал вслух.

– Скажем так: оно может серьезно сэкономить время.

Я коснулся амулета на груди. Это не укрылось от внимания предсказателя, но он промолчал. У меня было несколько вопросов к левой колоде. Я взял карту.

На картинке был нарисован скелет. Каркулта хихикнул.

– Забавно. Скелет – символ прошлого. Масло масленое получается. Но что выйдет, если маслу добавить еще масла?

– Больше масла, – недоуменно ответил я.

– Абсолютно верно, – он был очень рад моей догадке. – Прошлое в прошлом может означать только одно – далекое прошлое.

Мне это мало о чем говорило. Далекое прошлое? Я же ничего не знал о своих родителях. Рука снова потянулась к левой колоде. От карты кольнуло неожиданной прохладой.

– Красный Меч, – показалось, что рисунок светится изнутри. – Символ кровной вражды. Боюсь, ваши предки не слишком ладили между собой.

– А моя мама?

– Вопрос задает тот, кто берет карту.

Я снова медлил. Карта казалась холодной даже на расстоянии. Но очень уж мне хотелось узнать…

– Жертва, – я смотрел на темную поломанную фигуру, она казалась очень хрупкой, почти невесомой. – Воспоминания часто хранят боль. Но нельзя забывать, что судьба не лишает выбора. Тем более когда мы говорим о прошлом, которое именно в прошлом и должно оставаться.

– Но кто это сделал?

– У тебя есть еще четыре карты, – я потянулся к карте, последней в левой колоде, – шестнадцать лет слишком мало, чтобы так цепляться за прошлое…

Кажется, он меня предупреждал… Не обращая внимания на холод, я перевернул карту.

– Знак Ночи…

Эта карта не была покрыта черной краской. Я уже вообще стал сомневаться, что таинственный художник вообще пользовался красками, создавая эти карты. Мраку не хватало совсем чуть-чуть, чтобы выплеснуться наружу. Мне показалось, что я почти заметил там что-то… Каркулта перевернул карту.

– Таких карт всего две в колоде. И это одна из немногих карт, объяснить и понять которую может только тот, для кого она предназначена. Это карта для вас. Впрочем, как и любая другая. Человек влияет на свою судьбу, а не она на него.

– Почему вы переходите на «вы»? – решил спросить я.

– Не знаю. Считайте, что я просто перестраховываюсь. У вас все еще есть правая колода, – напомнил он.

– Я не хочу знать своего будущего, – в этом я был уверен, а еще в том, что мне больше не хочется прикасаться к картам, – мне не хочется ущемлять своего выбора…

– Однажды, – он посмотрел прямо на меня, – а скорее всего не единожды, когда ты окажешься на перепутье тысячи дорог или в самом начале одного-единственного нового пути, что на самом деле одно и то же… И никто не будет толкать тебя в спину, и никого не будет впереди, и ветер стихнет, окружать тебя будет молчание, и чаши весов будут находиться в равновесии, – только тогда ты поймешь истинную цену настоящего Выбора. Ты замрешь в ожидании подсказки – любой, пусть даже самой незначительной. И каждое мгновение будет дорого, как никогда, и смерть будет смотреть у тебя из-за плеча… Тогда ты поймешь, насколько страшен настоящий Выбор. Перекресток – сам по себе испытание, – а что, если каждое из ответвлений выглядит одинаково?

– Но ведь любая подсказка, даже самая маленькая, неизбежно повлияет на мое решение…

– Будущее не откроется, – перебил меня Каркулта, – его не существует. Есть только дальние отголоски настоящего – Судьба.

– И я сэкономлю время?

– Иногда не хватает всего лишь мгновения. Гораздо легче принимать решение, когда ты знаешь, когда это делать. На самом деле момент может почувствовать каждый. Не все умеют слушать, – теперь он не улыбался. Странный тип. Сначала я подумал – он просто фанат своего дела. Теперь он был даже слишком невозмутим.

Уже поднявшись на ноги, я замер в нерешительности. Секунду я смог бы отвоевать для себя и сам.

– Значит, последняя карта имеет большую силу?

Криво усмехнувшись, я протянул руку к колоде. Сдвинул вбок первую карту – кольнуло ледяными иглами, она повиновалась неохотно, но все же отошла вбок. Сдвинул вторую – сначала она показалась мне прилипшей и сделанной из вечной мерзлоты. Третью я перевернул.

– Знак Ночи.

Я почти не был удивлен. Не знаю, обладал ли Каркулта каким-то талантом, но вот его карты… Я видел что-то внутри…

Мы сидели в каком-то уютном тихом алеманском трактире. Обед показался ужасно вкусным, хотя я и не мог в это поверить в тот момент, когда только увидел его. С тех пор как я покинул башню Каркулты, Мик не замолкал не на минуту. Я от «сеанса просветления» тоже уже отошел, но, в отличие от друга, был задумчив.

Фактически Каркулта не сказал ничего конкретного, но почему-то не покидало ощущение, что понять, или даже скорее ощутить – он дал очень много.

– Нет, ну ты понял? – Мик умудрялся кричать даже с закрытым ртом. Я всерьез беспокоился о его самочувствии, когда он уходил от Каркулты, но, оказалось, зря. Друг был полон энергии. – Значит, она уже где-то живет, и я уже скоро встречу ее…

– А Черное Облако тебя не волнует?

– Ну, она ведь будет рядом со мной…

– Ничего себе! То он меня каждый день «по бабам» зовет, а то – одна-единственная, с которой потом и помирать не страшно.

– Так ведь Судьба… – у него было мечтательное лицо.

– Ерунда это все. По крайней мере, не стоит заморачиваться, пока на тебя дождиком из того Облака поливать не станет, а вот данхарская сабелька в бочок – в ближайшее время может стать вполне реальной возможностью.

– Оптимист… Кстати, а ты-то что из колоды вытащил?

– Ничего, о чем стоило бы упоминать, – уклончиво ответил я, – одни неясные предположения.

На самом деле у меня перед глазами до сих пор стояла последняя карта. Последняя карта и скрывающееся в ее глубине движение. Я не мог понять, на что оно похоже. Возможно, это даже не было чем-то конкретным, а просто выражало нечто. Что-то… во мне самом? «Это карта для вас», – в голове все еще звучал голос. Для меня или про меня? Ощущение неясного воспоминания не покидало.

– То есть, надо понимать, за проигранный спор ты платить не собираешься? – осведомился Мик.

Я даже удивился логичности его слов:

– А как ты догадался?