Текст книги "Мастер-класс по убийству"

Налив крепкий кофе в чашку, он поставил ее передо мной, а сам уселся на табуретку с другой стороны стола, напротив.

– Слушаю вас.

– А вы?… – Я кивнул на чашку.

– Не обращайте внимания. Когда умерла жена, то стало пошаливать сердце. Она ушла год назад. Онкология. Сделали операцию, но оказалось, что поздно. Промучилась еще полгода… – Извините, – спохватился он. – Зачем я это вам рассказываю?

– Примите мои соболезнования, – произнес я с сочувствием. Было очевидно, что воспоминания причиняют ему страдания и боль. Горечь потери близкого человека до сих пор не отпустила, и мне было его искренне жаль. Но, несмотря на печальную прелюдию, с ним предстоял конкретный, серьезный разговор о реальных событиях, в которых Захаров играл не последнюю роль.

– Еще раз прошу извинить, – сказал он. – Воспоминания нахлынули, понимаете… Некстати, как всегда… Не буду больше об этом. – Голос его дрогнул.

– Петр Вениаминович, – начал я нелегкий диалог. – Вы вели дело по убийству Сливиной. Я представляю интересы стороны потерпевшей. Вот мои документы. – Я положил перед ним удостоверение адвоката и ордер. Он надел очки, взял оба документа в руки и внимательно осмотрел. После этого вернул.

– Что же вас интересует конкретно? – спросил он. – Дело прекращено. Официальная версия вам известна?

– Да. Я знакомился с делом.

– Тогда какие ко мне вопросы?

– Вы сами верите в несчастный случай?

– Как вам сказать… Факты – вещь неумолимая. Против них не попрешь. В основу всего легло заключение судебно-медицинского эксперта. Смерть наступила от остановки сердца, а повреждение головы посмертно. Когда это стало известно, то розыскная работа фактически остановилась. От товарищей из уголовного розыска я получал формальные отписки на мои отдельные поручения. Хотя работать было над чем. Когда дело попало ко мне, я сразу отметил, что изначально было упущено время и розыск велся совсем не в том направлении.

– Вы имеете в виду клуб? – спросил я.

– Именно так! – встрепенулся Захаров. – Начинать надо было с него в первую очередь. Перетрясти всех. Поминутно разложить день. Установить, кто и где находился. Проверить алиби каждого. Тогда без особых проблем можно было выстроить цепочку. Но спустя десять дней, когда дело попало ко мне, время было упущено. Я пытался восполнить пробелы, но мне это не удалось.

– Кто до вас занимался расследованием?

– Возглавлял группу заместитель начальника отдела полиции Алиев. Если вы с ним знакомы, то должны понимать…

– Выходит, кому-то не нужно было никакого дела, – сказал я.

– Не скрою, думал об этом, но утверждать не буду. Скорее всего обычное разгильдяйство.

– А у вас есть версия?

Захаров внимательно посмотрел на меня через стекла роговых очков.

– У меня есть. И не только версия. Я знаю, кто причастен к этому!

– И кто это? – Я насторожился.

– Оксана Волкова. Старший инструктор клуба.

– Откуда информация?

– От Дмитрия.

– От Дмитрия?! – Я удивленно посмотрел на бывшего следователя.

– Да, как ни странно, но именно от него. Через три месяца, когда дело было приостановлено, он сам явился ко мне, без вызова. Рассказал, что они провели внутреннее расследование и Волкова якобы созналась в убийстве Сливиной. Она пообещала Маркову явиться ко мне с явкой с повинной, но вместо этого уехала в Финляндию. Я спросил его, почему узнаю об этом лишь теперь. Он мне ответил, что каждый человек вправе самостоятельно решать свою судьбу. Потом заговорил о высоких материях, про человеческую душу. Вообще нес всякий бред. Получив такую информацию, я был обязан возобновить производство по делу и допросить свидетеля. О чем я сказал Дмитрию. Он в ответ мило улыбнулся и ответил, что не имеет морального права распоряжаться чьей-то судьбой и каждый человек сам себе судья. Когда я предупредил его об уголовной ответственности за сокрытие особо тяжкого преступления, он рассмеялся и заявил, что в этом случае он мне ничего не говорил.

– Зачем же он пришел?

– Кто знает, какие тараканы у него в голове бегают. Но думаю, что из неких принципов. Не хотел груз в душе носить. Исповедовался и очистился, когда Волкова оказалась в безопасности.

– А дальше?

– Я доложил руководству. Там развели руками и порекомендовали прекращать дело. Волкова была уже далеко, стала женой финна. Короче, поезд ушел. А следом и я.

– Да, – протянул я. – Ситуация непростая.

– Могу вам посоветовать один вариант. Не уверен, что он выгорит, но попытаться можно.

– Какой? – заинтересовался я.

– Сейчас прокурор новый. Молодой, энергичный и, главное, толковый парень. Если у вас есть подходы к нему, то можно добиться отмены моего постановления и возобновления производства по делу. Провести обыск в бывшей квартире Волковой. Ее дом находится в двадцати минутах ходьбы от лесопарка. Если предположить, что труп находился там не менее суток, то должна быть кровь, много крови. Конечно, можно провести влажную уборку, замыть пятна, но все равно хоть несколько капель затечет под паркет, линолеум, в щели. Только бы новые жильцы не сделали капитальный ремонт – тогда все бесполезно. Кроме того, вам нужно собрать еще какие-то доказательства. Опросите соседей, предъявите фотографии чемодана. Может, кто и узнает. Это будет очень важно.

– Почему этого не сделали вы?

Захаров пожал плечами:

– Не успел, устал, а потом уже и не хотел! Понимайте как хотите! – добавил он с вызовом, но тут же осекся и жалобно попросил: – Оставили бы вы меня в покое! Столько времени прошло…

Он встал:

– Прощайте.

– Спасибо, Петр Вениаминович, – поблагодарил я следователя и следом за ним вышел в коридор.

Несмотря на скомканный финал, разговор с ним я мог занести себе в актив. Определенно мне везло. Не прошло и трех дней, а картина происшествия вырисовывалась на девяносто процентов. Но оставались эти самые десять процентов. Самые сложные и непредсказуемые.

* * *

К своему дому я подъехал за полночь. Поставил машину на свободное место и направился к парадному. Шаги сзади я услышал в последний момент, скорее интуитивно я почувствовал преследователя. Я развернулся и успел блоком закрыть голову. Удар пришелся вскользь по предплечью. Нападавший замахнулся бейсбольной битой еще раз. Я отскочил в сторону. Подсечка сзади свалила меня с ног. Их было двое. Я извивался на асфальте, как червяк на рыболовном крючке, закрыв обеими руками голову, и взывал о помощи. Хлопнула створка окна, и, лаская мой слух, прозвучал женский пронзительный крик:

– Что творите, хулиганье!! Сейчас полицию вызову!

Избиение прекратилось.

– Ты все понял, козел, – прохрипели над ухом. – Не суй свой нос куда не надо!

Прошелестели удаляющиеся шаги. Я еще немного полежал, приходя в себя. Все же несколько ударов, нанесенных мне, были довольно чувствительны. Потом встал и, кряхтя от боли, побрел домой.

– Что с тобой?! – схватилась за голову жена.

– С лестницы свалился! – зло ответил я и пошел в ванную. Там я разделся и осмотрел себя. Предплечье правой руки было синим, но кость цела. На левом боку наискось проходил бордовый след от удара битой. Точно такой же был на спине. Хуже дело обстояло с носом. Кажется, он был сломан. Голова была в порядке. Признаки сотрясения мозга отсутствовали. Я залез под струю душа и долго стоял, обдумывая случившееся. Кто были эти люди? Сегодня конфликтовал лишь с агентом по недвижимости. Вычислить меня по базе данных не представляло большого труда. Скорее всего ветер дул именно оттуда.

– Ладно, тварь! – зло произнес я. – Видимо, ты так ничего и не поняла! Завтра будем толковать в другом месте.

Умывшись, я обработал ссадины йодом и лег в постель. Сразу попросил жену не задавать лишних вопросов. Поворочавшись, я выбрал удобное положение и уснул.

Утром, не откладывая дело в долгий ящик, я позвонил агентессе:

– Слушайте, милочка, не по вашей ли указке я подвергся сегодня ночью нападению и получил при этом травмы? Заверяю, что для вас это безнаказанным не останется. Я сейчас же фиксирую повреждения и обращаюсь в полицию, где укажу подозреваемое мною лицо, то есть вас.

– Прекратите! – ответила она возмущенно. – Мне видится, что вы решили меня шантажировать до конца. К нападению на вас я не имею никакого отношения. Если угодно, заявляйте! – И она положила трубку.

Как ни странно, но она меня убедила. «Тогда кто?» – задумался я и не нашел ответа.

Глава 5
Андрей Яковлев и его дамы

Расставшись с адвокатом, Андрей завернул за угол и остановился на парковке около универсама. Поставил автомобиль между другими машинами и стал ждать. Увидев машину адвоката, пропустил ее вперед и поехал следом, держась на почтительном расстоянии, не теряя из виду. Это было несложно. Красная «Мазда» была хорошо заметна в потоке.

Остановившись у знакомого Андрею адреса, адвокат вышел из машины и скрылся в парадном.

«Направился к Клавдии», – решил Яковлев. Хотя он и не опасался, что Михайловна сболтнет лишнее – ведь серьезно предупреждена, но решил перестраховаться.

Дождался, когда адвокат уедет, и прошел в дом.

– Открыто, – прокричала Белкина.

Андрей зашел в квартиру.

– Это ты? – удивилась Белкина. Андрей сразу почувствовал запах спиртного и увидел на столе бутылку дорогого вина.

– Здравствуй, тетя Клава, – сказал он как ни в чем не бывало. – Как поживаешь?

– Не видишь, больная вся, – зло проговорила Белкина.

– Так уж и больная, – насмешливо произнес он. – Гостей ведь принимаешь. – Он мотнул головой в сторону бутылки с вином.

– Давнишний знакомый заходил. Он и принес. Откуда у меня такие деньги?

– Это тот, с кем я на входе встретился? Высокий такой, представительный мужчина.

– Не знаю, кто тебе на пути попался, и вообще не твое дело, кто у меня был. Скажи лучше, зачем пришел. Сто лет никому была не нужна, и вдруг заявился.

– Марков попросил проведать. Узнать, как дела, нужна ли помощь. Об уговоре напомнить, – медленно произнес он, глядя на Белкину.

– Помню я наш договор, до самой смерти не забуду! – Она ударила по больным ногам ладонями.

– Ладно, не шуми, – примирительно сказал Яковлев. – Возьми вот деньги. Нуждаешься, наверно. – Он положил на скатерть несколько купюр.

– Жирую я, как видишь! – зло проговорила Клавдия Михайловна. – Замутили кашу, а я крайней оказалась. – Она взяла бутылку и из горлышка сделала несколько жадных глотков. – Проваливал бы ты, Андрюша! – сказала она устало. – Нехорошо мне.

Яковлев молча вышел из квартиры и тихо прикрыл дверь. Сейчас он уже не сомневался. Клава и адвокат договорились. Он вытащил мобильник.

– Адвокат был у Клавдии.

– Запоминай его адрес, диктую… Поговори с ним сегодня же. Надо убедить его прекратить вынюхивать. Ребята с тобой свяжутся.

– Будет исполнено. – Андрей отключил телефон.

* * *

Яковлев в детстве был, как говорят, «трудным подростком». Мать пила, отец ее за это бил. Достатка не было. Зато была масса друзей. С ними Андрей проводил свободное время. Надо отдать должное, что, несмотря на все семейные и бытовые неурядицы, учился он прилежно и был одним из лучших в классе по успеваемости. После окончания школы он собирался поступить в высшее учебное заведение и уйти из дома в общагу. Жить независимо и в достатке было его кровной мечтой и смыслом жизни.

Однажды он, проходя мимо здания жилищной конторы, увидел красочную вывеску, выполненную иероглифами. Ниже было прикреплено объявление, что клуб кун-фу «Дракон» принимает всех желающих. Занятия бесплатные. Последняя строчка и заставила Андрея открыть заветную дверь. С первой же тренировки, которую проводил лично Учитель, Андрей решил, что это надолго. Кроме физических нагрузок Дмитрий (так звали Учителя) отводил много времени беседам на различные темы, но все они сводились к одному: добро всегда побеждает зло, человек – главное в жизни. А чтобы соответствовать высокому званию – человек, необходимо постоянно совершенствовать тело и дух. Слова Учителя Андрей впитывал, как губка. Совсем скоро он не представлял, как мог прежде существовать без клуба и Учителя. Клуб стал для него настоящей семьей. Изменился он и сам. Спокойствие, рассудительность, уверенность в своих силах стали чертами его характера. И все это дал Учитель. Мастерство росло. Через два года Андрей сдавал экзамен на инструктора. Экзамен был суров, и принимала его комиссия, председательствовал в которой сам Марков. Совсем недавно в Китае он был возведен в сан монаха-проповедника Кунфу. Кроме физических упражнений и спарринга, от кандидата требовалось знание философских основ Кунфу и еще многое что. Сдав экзамен на высший бал, Андрей из рук МАСТЕРА получил черный шелковый костюм и международный диплом инструктора кун-фу. Это означало, что пройден первый цикл. Андрей теперь имеет право тренировать самостоятельно группы новичков. Кроме того, звание инструктора давали привилегии. Он стал полноценным составляющим клуба, участвовал в совещаниях и советах при решении всех насущных вопросов. Теперь ему младшие по статусу отдавали знаки уважения, кланяясь при встрече. Он мог ответить легким кивком головы, а мог и вовсе не отвечать, демонстративно игнорируя новичка.

Вместе с Марковым два раза был в Китае, Шаолине, где проходили семинары кун-фу. К тому времени он уже окончил институт физической культуры и теперь кроме международного сертификата имел государственный диплом тренера.

Теперь у него было все: любимая работа, хорошее образование, собственная квартира и любимая девушка – Оксана. Она работала в «Драконе» старшим инструктором, была несколько старше Андрея, что не помешало им сойтись. Страсть была взаимной. Свои отношения они не скрывали. Дмитрием это не запрещалось. Оксана, будучи дамой решительной и без предрассудков, несколько раз предлагала Андрею узаконить отношения. Поскольку в жизненные планы Андрея женитьба вообще не входила, он тактично отказывался, говоря, что семейная жизнь преждевременна. Она станет только препятствием к их обоюдному совершенствованию, потенциал которого еще очень велик. Оксана огорчалась и соглашалась ждать, когда Андрей достигнет верха совершенства Кун-фу. Андрей же знал, что совершенству нет предела.

И тут появилась Она. Грациозная брюнетка с роскошными длинными волосами, загадочными восточными глазами и сумасшедшей пластикой движений. Он видел ее в клубе и прежде, но это был подросток, притом несколько полный. Буквально после летних сборов этот подросток превратился в принцессу. Но главное, что Юлия была его ученицей его группы. Он сразу стал уделять ей повышенное внимание, заниматься индивидуально. Внимание молодого, симпатичного инструктора не осталось не замеченным ученицей. Вскоре произошло первое свидание. Юлия пригласила сопроводить ее в ночной клуб. После клуба они долго гуляли по ночному городу. Андрей стал понимать, что встречаться с Юлей более приятно, нежели с Оксаной. Здесь была легкость отношений, никакого принуждения и упреков. Они стали видеться все чаще и чаще. Потом Юля пригласила его к себе домой. Ее родители уехали на дачу. Там впервые все и произошло. Юля оказалась ласковой и страстной. Оксана ей в этом здорово уступала.

Все это не осталось не замеченным Оксаной. Она устроила Андрею истерику прямо в клубе, а затем у себя дома. Андрей уверял ее, что это простое увлечение и более ничего. Они помирились. Оксана поговорила с Юлей, но та сделала вид, что ничего не понимает. Девочка умела держать себя в руках. Что-что, а характер у нее был не девичий. Потом у Андрея состоялся серьезный разговор, но уже с Юлией. Он поклялся, что любит только ее одну и, когда та окончит университет, они обязательно поженятся. К тому времени Юлия уже стала инструктором и работала под кураторством Оксаны. Андрей ежедневно лгал и, проявляя чудеса ловкости, крутился между двух огней (обе девушки были не подарок), но ситуация успокоилась. Для этого пришлось уделить одинаковое внимание обеим, конечно же скрыто. С Оксаной он договорился не афишировать свои отношения в клубе. Юля же и так их не афишировала, поэтому договариваться о чем-то с ней необходимости не было. Напряжение временно спало.

* * *

Поздно вечером двое парней отходили адвоката битами. Андрей за всей картиной наблюдал со стороны. Действиями наемников он остался удовлетворен.

Глава 6
Чемодан с секретом

После разговора с агентессой я позвонил Луценко и попросил встречи. Иван сообщил, что в данный момент он собирается в главк на совещание, а после обеда в моем распоряжении. Это меня полностью устраивало. Я поехал в травмопункт и сделал рентген. Местный врач, как я и предполагал, зафиксировал только перелом носа без смещения костей. Это были пустяки. По хоботу я получал и раньше, когда активно тренировался и выступал на турнирах. Хуже обстояло с лицом. Под обеими глазницами четко обозначились лиловые синяки. Косметически я выглядел неважно, что сразу отметил Луценко:

– Ну и рожа у тебя, Шарапов.

– Шрамы украшают мужчину, – ответил я.

– Шрамов не вижу, а фингалы на половине лица присутствуют, – парировал Иван и продолжил: – Через пару дней посинеют, а потом пожелтеют. Через недельку-другую приобретешь нормальный вид. Поверь моему опыту.

Увидев, что я расстроился, успокоил:

– Да не заморачивайся ты, это была шутка. Выглядишь вполне удовлетворительно и мужественно. – Он рассмеялся.

– Спасибо тебе, друг, за слова добрые, – сказал я. – Давай лучше к делу перейдем.

– Излагай проблему, – сказал Луценко. – Чем могу, помогу старому товарищу.

Я кратко рассказал о последних новостях и происшествиях.

– Молодец! – похвалил Иван. – Не потерял еще хватку на жирных адвокатских харчах.

– Не издевайся, – отмахнулся я. – Опера толкового на вечер отрядишь в мое полное распоряжение.

– Хоть всех забирай! – хохотнул Луценко.

– А если конкретно? – спросил я серьезно.

– Надо подумать. – Луценко почесал затылок. – Мутилова бери! Это же он всю кашу замесил. Пусть теперь вместе с тобой и расхлебывает.

Иван взял со стола мобильный телефон:

– Илья! Бери задницу в горсть и бегом ко мне!

Не прошло и минуты, как на пороге кабинета появился худощавый молодой человек. Весь его облик говорил о том, что он очень спешил на зов начальника. Край полосатой рубашки выбился из джинсов, жесткие рыжие волосы растрепаны и характерно топорщились с правой стороны, как после сна на боку. Это отметил Луценко:

– Ты что, в рабочее время харю давил?

– Так, Иван Николаевич, – быстро заговорил Илья. – Я же после суток. Только прилег, сразу и заснул.

– Ладно, – снисходительно махнул рукой Иван, – прощаю на первый раз. – И запомни на будущее, что спать надо дома в чистой постели рядом с женой, а на службе – работать! Никто тебя не принуждал оставаться. – Луценко замолчал и внимательно посмотрел на Мутилова: – С женой поругался?

– Было дело, – нехотя ответил Илья.

– Неправильно это, – назидательно проговорил Луценко. – С женами нельзя сориться. Их надо беречь. Хотя бы за то, что они нас рядом с собой терпят, а еще кормят и дают. Понял?

Мутилов кивнул:

– Понял.

– Вот и хорошо, – сказал Иван. – А теперь, зачем вызвал. Видишь этого представительного мужчину? Это легенда уголовного розыска, а в настоящий момент крутой адвокат. Временно поступаешь в его полное распоряжение. Работать будешь по убийству Сливиной.

– Так дело прекратили! – возразил Илья.

– Снова возобновят, – уверенно заявил Луценко. – Короче, забирай адвоката к себе в кабинет и знакомьтесь. – Луценко встал. За ним поднялся я и протянул руку:

– Спасибо, Иван.

– Потом сочтемся, идите.

* * *

Я и Мутилов поднялись на третий этаж, прошли по длинному коридору, повернули направо и уткнулись в металлическую дверь с кодовым замком. Илья быстро пробежал пальцами по клавиатуре и толкнул дверь плечом. За ней был коридор, покороче, с несколькими дверями, обитыми коричневым дерматином. Мутилов подошел к крайней от окна двери и открыл ключом:

– Проходите.

Я зашел в небольшой кабинет и огляделся. Ничего примечательного для себя не отметил. Стандартное рабочее место опера. Два стола, два сейфа, четыре стула и продавленный диван вдоль стены. На столе заляпанный монитор компьютера и такая же грязная клавиатура. Веером разложенные документы на столешнице дополняли картину хаоса.

Вообще кабинет был под стать хозяину: такой же, как он, неряшливый и растрепанный.

– Присаживайтесь, – сказал Илья, пододвигая стул.

– Спасибо, – поблагодарил я и, протянув руку, представился.

– Илья.

Несмотря на субтильное телосложение, рукопожатие у него было крепкое, мужское.

Мутилов сел за стол, сдвинул в сторону кипу бумаг.

– Слушаю вас.

– Ты работал по убийству Юлии Сливиной, значит, посвящать в суть дела не надо, – начал я.

– Ну, – пожал плечами Илья, – работал – это громко сказано. Только в день ее обнаружения. Когда мы с Волоховым Андрея задержали, дело оперативно передали другим мастерам сыска. – В его словах прозвучала ирония.

– Это я знаю, – сказал я. – Ты сам веришь в несчастный случай?

– Не верю, – сказал Мутилов. – Но есть официальная версия.

– Будем ее разваливать.

– Зачем? – удивился Илья. – Вновь ворошить грязное белье?

– А его никто не ворошил: ни грязного, ни чистого.

– У вас есть версия? – осторожно поинтересовался Мутилов.

– Отвечу тебе так, – сказал я. – Не только версия, но и подозреваемое лицо.

– Кто же это? – Мутилов с недоверием посмотрел на меня.

– Cherchez la femme.

– Женщина?

– Точно так. Они вместе занимались в клубе.

– А что я говорил Алиеву? – зло произнес Илья. – С клуба начинайте. Не знаю, по каким причинам, но операм к этому «Дракону» Алиев даже близко запретил подходить. Туда только Гарипов был вхож. Он всю работу и проводил.

– Откуда тебе это известно?

– От ребят, которые в группе работали.

Честно говоря, сказанное Ильей для меня было новостью. Я считал отсутствие внимания к «Дракону» промашкой следствия, но на самом деле все было гораздо сложнее. Получается, что клуб не проверяли намеренно. Почему? Кто отдал команду? Это предстояло выяснять.

– Так что надо делать? – спросил Мутилов.

– Мы вместе с тобой пройдем в адрес и выясним все на месте. Главное, нам надо установить принадлежность чемодана.

– От кого будем отталкиваться? – поинтересовался Илья.

– Оксана Волкова – бывший инструктор клуба.

– Даже так? – задумчиво произнес Илья. – Теперь я понимаю, что в убегающем человеке мне показалось странным.

– И что?

– Телосложение, пластика. Я сразу заподозрил, что это не мужчина.

– А почему не подсказал никому?

– Понимаете, у меня даже в мыслях не было, что баба такое может совершить. Тем более пошли задержания мужчин, схожих по приметам.

– Разберемся, – сказал я и встал. – Поехали.

* * *

Я подъехал к девятиэтажному панельному дому, вышел из машины и направился к нужному парадному. Мутилов неотрывно следовал за мной. Поднявшись на второй этаж, подошел к почтовым ящикам. Найдя нужную ячейку, я достал из кармана универсальный ключ и открыл створку. В ящике находился конверт из Газпрома со счетом об оплате и почтовое уведомление на имя Кондратьева Михаила Павловича. «Уже хорошо, – подумал я. – В адресе есть жильцы».

Перехватил удивленный взгляд Мутилова: «Зачем это сделал?»

– Всегда проверку адреса начинай с почтового ящика, – сказал я поучительно. – Бывает полезно.

Мы сели в лифт и поднялись на седьмой этаж. Я надавил кнопку звонка и подтолкнул Илью:

– Представляйся, а потом разговаривать буду я.

– Кто там? – раздался хриплый мужской голос.

– Откройте, это полиция, – громко произнес Мутилов.

За дверью замельтешили, я услышал скрип половиц и невнятное перешептывание.

– Открывайте наконец, – решительно произнес Илья.

– Одну минуточку, – проговорил тот же голос, и послышались удаляющиеся шаги.

Я толкнул дверь ногой. Тишина. Потом еще раз.

– Не надо ломать дверь, – ответил тот же голос. – Я сейчас открою.

Замок щелкнул, и дверь открылась. На пороге я увидел мужчину средних лет, одетого в клетчатую рубашку и потертые джинсы. Его лицо было одутловато.

– Почему сразу не открыл? – сурово наехал Мутилов.

«Молодец!» – подумал я и мимо застывшего на пороге хозяина проскользнул в помещение.

Увиденное жилище меня обрадовало. Квартира находилась в определенной степени запущенности. Ни о каком капитальном ремонте здесь жильцами вопрос никогда не ставился. Все было девственно от старых хозяев.

Пока я осматривался, Илья перетащил хозяина на кухню и усадил на табуретку у окна.

– Кондратьев Михаил Павлович? – спросил я.

– Точно так, – ответил он и утер лоб бумажной салфеткой.

– Вы дома один? – Я присел напротив.

– Понимаете… – пролепетал Кондратьев.

Мутилов оборвал его:

– Кто еще есть в адресе?

– Дама. Это моя хорошая знакомая. Она ни при чем и ничего не знает.

«Вот те номер! – подумал я. – Сейчас с испугу колоться начнет». Только этого сейчас и не хватало.

– Говорите правду, – нахмурив брови, сказал Мутилов.

– Честное слово, – Кондратьев скрестил руки на груди, – я буду платить алименты. Как только устроюсь на работу, сразу переведу деньги.

– Обещаете? – Я ухмыльнулся. – Возьму под личный контроль.

– Клянусь! – очень серьезно заявил Кондратьев.

– Верю, – сказал я. – Теперь поговорим о деле.

– Слушаю. – Он подался вперед.

– С какого времени проживаете в этой квартире? – спросил я.

– Два года назад въехал по размену. После развода с женой, – добавил он.

– Кто здесь раньше проживал?

– Знаю, что женщина, но ее не видел. Всю сделку оформляла агент по доверенности.

– Ремонт производили?

– Только на кухне линолеум перестелили.

– Хорошо, – проговорил я.

– Не понял? – поднял бровь Кондратьев.

– Видите ли, Михаил Павлович, – произнес я, нахмурившись. – В этой квартире было совершено преступление. Поэтому без разрешения следственных органов до проведения дополнительного осмотра квартиры прошу никаких ремонтных работ не проводить. Вам понятно?

– Конечно. – Кондратьев облегченно вздохнул.

* * *

Покинув бывшую квартиру Волковой, я попросил Илью позвонить в дверь напротив.

Хозяйка оказалась милой пожилой женщиной. Она сразу пригласила нас в комнату.

– Можете не разуваться, – сказала Анна Осиповна.

Когда мы расселись вокруг стола, она заговорила:

– А я ждала, когда ко мне придет полиция.

– Это почему же? – удивился я.

– Вы про Оксану будете спрашивать?

– Почему вы так решили? – в свою очередь поинтересовался я.

– Это я ей чемодан дала.

Признание Анны Осиповны было адекватно удару обухом по голове.

– Какой чемодан? – хрипло спросил Мутилов.

– Коричневого цвета на колесиках. Она мне его не вернула и скрылась. Я заявление ходила участковому подавать, так он меня выставил на улицу и сказал, что ему некогда пустяками заниматься, когда убийство случилось на его территории.

Я достал фотографию и положил на стол:

– Этот?

– Он самый! – обрадовалась старушка. – Вы его нашли?

– Нашли, – сказал я и спросил: – А вы не помните, в какой день Оксана взяла у вас чемодан?

– Как же, я все помню. Это была суббота. Вечером она пришла и попросила. Сказала, что вещи надо ей к подруге отвезти. Я и число помню.

Мы с Мутиловым переглянулись.

– Анна Осиповна, – сказал я. – Сейчас сотрудник запишет ваши показания, а потом мы уйдем.

– А чемодан?

– Обязательно вернем.

Пока Илья писал объяснение Анны Осиповны, я смотрел в окно.

«Вот как получается! Все улики налицо. Люди сами идут с заявлением в органы, но с ними никто не хочет говорить, услышать их. Я вспомнил былые времена. Тогда все было иначе. Мы не пропускали мимо себя никакой информации, какой бы малозначительной она на первый взгляд ни казалась. Мы не шарахались от граждан-заявителей, а умели с ними общаться и работать. Поэтому даже при нулевом результате человек уходил от нас удовлетворенный только тем, что его слушали, с ним говорили и ему искренне сочувствовали. Эх!! Где те времена? Где те люди? Увы. Прошлое вспять не повернешь».

Мы попрощались с хозяйкой и вышли на лестницу.

– И что теперь? – спросил Илья.

– К прокурору пойду. Надо обыск в квартире провести, следы искать, – ответил я.

– Может, вы поговорите с Иваном Николаевичем?

– На предмет? – не понял я.

– Я хочу по этому делу вам помочь.

Я посмотрел на Илью:

– Конечно, поговорю. Мне нужен помощник.