Текст книги "Пули отливают из ненависти"

Идущая впереди «Тойота» Глеба затормозила. Лихо, с небольшим заносом, чуть ли не у самых носков кроссовок «встречающих». Леха непроизвольно отметил, что никто из четверки и бровью не повел. Остались стоять так же, как и стояли.

Сам Леха остановился чуть подальше. Аккуратно, как на экзамене по вождению, притерся к обочине, выключил скорость, заглушил двигатель. И даже немного приоткрыл дверцу – помнил сказанное старшим товарищем. «Как только начнется…» Что начнется?..

Ответ на этот вопрос Леха получил тут же, незамедлительно. Дверца машины Глеба широко распахнулась, сам Кожухов легко и даже изящно, несмотря на приобретенный в последние сытые годы лишний вес, выпрыгнул на дорогу. Правая рука его вытянулась вперед, к самому лицу автоматчика. И тут же – удар. Точнее, громкий хлопок. Леха не сразу и сообразил, что это – выстрел. Зато тело автоматчика резко отбросило назад, на капот джипа. Оружие, из которого он не то чтобы не выстрелил – которое даже не успел привести в состояние готовности, – полетело куда-то в сторону кустов. А Глеб уверенно и вроде как неторопливо перевел руку, в которой – теперь Леха сообразил это – был зажат пистолет, к лицу следующего в четверке…

Что происходило дальше – он не видел. Вывалился из машины, упал, стараясь всем телом вжаться, втиснуться в асфальт, прикрыл голову руками… Где-то в стороне звучали выстрелы, слышались крики… Сколько это продолжалось, Леха не смог бы сказать. Ему вообще показалось, что несколько часов. И каждую секунду он ждал смерти. Ждал, что вот, сейчас, кто-то подойдет и выстрелит ему в голову. Из автомата.

Тишина обрушилась внезапно. «Все», – понял Леха. Глеба грохнули. Зря он связался с этими бандитами. Почему-то вспомнилась дурацкая фраза: «Мафия бессмертна»… И кто они такие, чтобы связываться с мафией?! Глеб… Идиот! Мало того что сам погиб, так еще и его, Леху, под пулю подставил! Надо было попытаться договориться…

Приближающиеся шаги… От жалости к себе и от переполнявшего его отчаянного страха Леха тихо заскулил.

– Поднимайся… – легкий толчок в бок. – Я сам не справлюсь…

И голос, вроде как… Глеб?! Леха осторожно приподнял голову – где-то невероятно высоко Кожухов совершенно спокойно менял магазин в пистолете…

Сначала младший партнер просто не поверил своим глазам. Мысленно он уже похоронил и Глеба, и себя. А Кожухов сунул пустой магазин в карман куртки. Снятый с затворной задержки затвор пистолета громко клацнул, досылая новый патрон в патронник. Щелчок предохранителя…

– И долго тебя ждать? – убирая оружие за пояс, поинтересовался Глеб. И еще раз легонько толкнул ногой в бок лежащего партнера. – Поднимайся, время не терпит…

И вот тогда Леха понял – они выжили. Они будут жить! Они вышли победителями в схватке с дорожными бандитами!

– Ну, Глеб!.. – поднимаясь на ноги, захлебнулся он словами. – Ну, ты!..

Глава 5

1

Домой Игорь попал уже после полуночи. Вообще-то, он, ни разу до этого не сталкиваясь вплотную с промыслом «маршрутников», наивно думал, что уложится в час. Максимум – в два часа.

Оказалось, что на маршруте – двенадцать частников и четыре муниципала. Конечно, на противоположном конце маршрута, у диспетчера можно было получить данные, в какое время какой именно автобус находился в нужном месте… Но вот как раз с моментом убийства и была напряженка. Эксперт отказался назвать время даже приблизительно, на глазок. Сильно труп обгорел…

Пришлось опрашивать всех. Беседа осложнялась тем, что для «маршрутников» человек в погонах или с краснокорочным удостоверением в кармане – враг и ничего хорошего от него ждать нельзя. К этому их приучила дорога… Так что на искренние и подробные ответы надеяться не приходилось. По большей части осторожные: «А что?..», «А зачем?..», «А кто сказал?..» Ну, или привычные – «не видел», «не слышал», «не знаю»… Каждое слово давалось с трудом.

И если бы знать еще, что именно спрашивать! А так получались поиски черной кошки в темной комнате, что тоже в немалой степени затрудняло беседу. Но разговаривать надо было именно сегодня – на завтра впечатления этого дня будут размыты, размазаны, смешаны с впечатлениями следующего.

…Осторожно, чтобы не разбудить ненароком родителей, Игорь пробрался в свою комнату. Но вместо того, чтобы рухнуть на постель и вытянуть усталые ноги, включил компьютер и вышел в Интернет. Присев на краешек кресла, быстро набрал в поисковой системе одно слово: «Барикела». «Может быть, Баррикелло?» – спросила умная машина. «Может», – согласился оперативник.

«Рубенс Баррикелло, – сообщил компьютер через несколько секунд. – Родился 23 мая 1972 года в Сан-Паулу, Бразилия. Пилот Формулы-1…»

Игорь откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза. Вот, значит, как… Не зря же ему показалось знакомым экзотическое имя…

…Эту троицу вспомнила кондуктор муниципального автобуса, пожилая серьезная женщина, в прошлом – учительница, ныне – пенсионерка, вынужденная подрабатывать на еду, катаясь целыми днями в тряском автобусе по улицам родного города. Вспомнила в тот самый момент, когда Игорь, несолоно хлебавши, уже собрался домой.

– Подождите! – вдруг остановила удаляющегося оперативника женщина.

– Что? – без особой надежды обернулся Игорь.

– Вы знаете… – кондуктор наморщила лоб. – А ведь было…

На этот раз Михайлов промолчал – побоялся спугнуть удачу. Но только внутри все напряглось, каждая жилочка натянулась, как тетива лука.

– Их было трое… – глядя куда-то вверх, вспоминала женщина. – Один – лет сорок пять, может, старше, крепкий такой… Знаете, еще говорят – сбитый. Ни живота, ничего такого… И лицо – не запитое. Второй – молодой такой, здоровый… Руки все в татуировках. Кисти и пальцы сплошь синие.

Женщина провела указательным пальцем правой руки по тыльной стороне левой, от запястья к ногтям. Игорь кивнул понимающе – да. В тату-салонах такого не делают.

– Меня что удивило, – неожиданно продолжила кондуктор, – парень здоровенный, а укачался в автобусе!

– Почему укачался?.. – осторожно уточнил оперативник.

– Он бледный такой весь был, – ответила женщина. – Аж зеленый! Я все на него смотрела – вдруг его вырвет… Попросила бы водителя остановиться… Ну, чтобы потом за ним не убирать!

– А третий?.. – Татуировки – это, конечно, хорошо. Хотя Россия – страна «бакланов»: каждый второй – здоровый, тупой и с «партаками» во все руки.

– Третий… Третий в этой компании какой-то блеклый, незаметный. Я сначала даже подумала, что он не с ними, просто сели на одной остановке. А когда выходили…

– Да, кстати!.. – А вот это уже серьезный прокол. Дала, дала о себе знать усталость! – Где они вышли?

– В центре, – просто ответила женщина. – Остановку – вы уж извините – точно не помню.

– Понятно, – коротко кивнул Игорь. И напомнил: – Так что – третий?..

– Тот, что постарше… Знаете, крикнул от двери: «Барикела! Не спи! Выходим!» Я еще удивилась – имя вроде как странное, итальянское, наверное… А парень – типичный русак. Такой, усредненный…

«Барикела, Барикела…» – пытался вспомнить Игорь по дороге домой. Имя, действительно, редкое. И до боли знакомое. Слышал он его где-то. И не раз слышал… Вот только где?!

Ответ дал компьютер. Значит, у третьего не имя редкое, а «погоняло». Хотя… Почему же это редкое? Каждый третий угонщик – Шумахер. Ну, а каждый второй, получается, Барикела…

И ведь наверняка этого парня не просто так называют именем известного автогонщика. Наверное, лихо водит машину… Но тогда почему в этот день человек с такой выразительной кличкой оказался в автобусе? Причем даже не за рулем, а в качестве пассажира? Интересное кино… А ведь это может быть и зацепка. Даже не может быть – почему-то в размышлениях Игоря эта вот троица упорно связывалась с обгоревшим трупом. Вероятно, просто потому, что ничего другого в первый день накопать не удалось. Может, это говорила интуиция. Та самая, что у бывшего теперь уже начальника, майора Пильникова, вошла в поговорку…

Впрочем, какие-то далеко идущие выводы делать рано – слишком мало информации. И носит она общий, неконкретный характер. Доложи завтра эту вот лабуду про Барикелу и свои соображения Самсонову или Кривцову – глядишь, еще и на смех поднимут… Скажут, заработался парень совсем, крыша поехала от перегрузок.

Уже засыпая, Игорь принял решение. Докладывать об этой троице как о возможных свидетелях или даже подозреваемых он не будет – преждевременно. Начнется гонка, розыск, шум… Лучше он сам, тихонечко, без ненужного ажиотажа и рекламы, проработает этот вариант. Ну, а там, дальше, видно будет.

2

Домик, возле которого остановилась «девятка», выделялся среди остальных строений частного сектора городской окраины. Нет, были, разумеется, и те, что отделаны побогаче, с использованием самых модных и экзотических материалов. Но только эти строения имели вид нежилой. Да, очень дорогие, но… Всего лишь игрушки. А вот этот сразу выделялся какой-то крестьянской основательностью, обжитостью. Только взглянешь – и сразу же становится понятно, что люди здесь обосновались всерьез и надолго. Причем степенные, хозяйственные люди. Домовитые…

Глыба выбрался из машины, одернул пиджак.

– Ты надолго? – лениво поинтересовался сидевший за рулем Барикела.

– Да так… – неопределенно ответил старший бандит. – Надо старого дружка навестить. Должок один отдать…

– Может, я пока на заправку проскочу? – то ли спросил, то ли предложил водитель.

Глыба на мгновение задумался. Потом решительно ответил:

– Нет! Жди. И из машины лучше не выходи.

– Понятно… – Барикела равнодушно мотнул коротко остриженной головой.

А Глыба направился к калитке. Он совершенно точно знал – хозяин этого славного и милого жилища сейчас дома. Где-нибудь в сарае или на заднем дворе, возится по хозяйству, что-нибудь делает, ладит, мастерит. Ни одной минуты без дела. Любит он свой дом…

– Э-ге-гей! – взявшись двумя руками за калитку, крикнул Глыба куда-то в глубину двора. Зашелся хриплым лаем мохнатый «кавказец», натянул, ярясь, струной массивную кованую цепь.

Глыба подождал несколько секунд. Вообще-то, ему не особо хотелось привлекать к себе внимание соседей. Но другого выхода просто не было – живущий здесь человек относился к своей собственности крайне серьезно. И проникнуть во двор без разрешения представлялось весьма затруднительным… Запоры надежны. Да и собачка – это вам не что-то декоративнее, тонконогое и мелкозубое. Серьезный песик, которому без интереса штаны незваного гостя. Который сразу бросается к горлу…

– Какого там?!.. – послышался недовольный голос из-за угла дома. А через несколько секунд появился и тот, кто говорил. Вышел неспешно, с чувством собственного достоинства. Как линкор на океанские просторы…

Действительно, сравнение с большим кораблем очень и очень подходило хозяину дома. Высокий, красномордый, широкий – не от здоровья, а от сытой и спокойной жизни, – с большим, свисающим книзу «авторитетом», он не просто шел. Он важно плыл через двор-море, мимо островков-клумб и портов-грядок. Рядом с собакой остановился, запустил пальцы в мохнатую холку, сжал… И пес, который по своей природе не имеет хозяина, замолчал, преданно прижался к ноге, заглядывая в глаза – сейчас мы этого, да?! Порвем в мелкие кусочки. А сам хозяин прищурился, приглядываясь к нежданному гостю… И тут же, расплывшись в широкой улыбке, шагнул к калитке, открывая руки для объятий:

– Глебаха! Ты ли это, братан?! Тебя и не узнать!..

– Здорово! – шагнув за калитку, Глыба обнял хозяина дома, ощутив острый и резкий запах пота.

– Какими судьбами? – встряхнул его за плечи человек-линкор. И только в самой глубине глаз вспыхнули на мгновение настороженные огоньки.

– Да вот… – вывернулся из «душистых» объятий Глыба. – Долг – он ведь платежом красен. Пришло время рассчитаться…

И тут же мысленно обругал себя – слишком уж многозначительно, даже угрожающе, прозвучала эта фраза.

– Ну, это хорошо, однако… – Человек-линкор не испугался, хотя двусмысленность фразы наверняка отметил. Не мог не отметить – насколько Глыба его знал. Чутье – цепной «кавказ» отдыхает. Может, потому и бороздит до сих пор человек-линкор море своего двора, а не залив тюремной камеры… – Да ты проходи! Посидим, поговорим… Соточку примешь?

– Да можно… – без особой охоты откликнулся Глыба. К спиртному он всегда был равнодушен. Но сейчас эта «соточка» – повод. Задержаться, осмотреться, принять решение…

– Ну, тогда пойдем! – приобняв гостя за плечи, человек-линкор повлек его в глубину двора, на зады. Правда, перед этим быстро скользнул острым, подозрительным взглядам по окнам соседей. – Посмотришь. Я такую беседочку забабахал – обалдеть!

Могучий пес даже и не вякнул, когда Глыба шагнул в опасной близости к нему. Хозяин знает, что делает… Проходя мимо одного из окон, человек-линкор стукнул кулаком в стеклопакет. За занавеской замаячило белое и круглое, как блин, женское лицо.

– Вера! – рявкнул домовладелец. – Ну-ка, сооруди нам там…

Он неопределенно покрутил в воздухе пальцами. Лицо-блин за стеклом несколько раз качнулось вверх-вниз и исчезло.

– Вот, смотри, Глебаха! – Они повернули за угол, и человек-линкор гордо повел широкой ладонью. – Все сам! Своими руками!

Беседка, приходилось признать, действительно была то, что надо. Этакий резной теремок, рядом с которым тихо, успокаивающе журчал по камням искусственный водопад.

– Молодец! – искренне, от души похвалил старого знакомца Глыба.

Не потому, что понравилась ему эта беседка – давно уже знал, что хозяин дома мужик, что называется, рукастый. Похвалил за хитрость, за осторожность. В дом, под прикрытие стен, ведь не повел… Пусть двор и прикрыт со всех сторон от нескромных взглядов высоким, как крепостная стена, забором. Все равно здесь, во дворе, они открыты если и не глазам соседей, так ушам – точно. Значит, опасается… Значит, расслышал в словах Глыбы угрозу…

– Присаживайся! – Радушный хозяин, человек-линкор встал таким образом, чтобы не оставить гостю возможности выбора места. Только в угол, что существенно ограничит свободу маневра, случись что…

А что могло случиться? Спроси у Глыбы, он и сам бы не ответил. Сейчас он точно знал лишь одно – старый приятель теперь тоже перешел в разряд свидетелей. И сейчас, сидя за столом и рассеянно улыбаясь рассказам человека-линкора, бандит просчитывал – а сколько их всего может быть здесь, в доме? Сам хозяин – понятно. Жена… Сейчас выйдет, вынесет выпить и закусить… А кто еще? Насколько изменился состав семьи старого знакомца за те долгие семь лет, что они не виделись?..

Ну, не семь – встречались они и после освобождения Глеба. Но та встреча носила такой мимолетный характер. И тогда Глеба ни в дом, ни даже в беседку не пригласили…

3
Полутора месяцами ранее

– Значит, освободился?..

Их разделял стол. Добротный, крепкий стол, на котором не было ничего, даже солонки паршивой. И сидели они не в доме – в дом бывший сослуживец, старший прапорщик Макар Дубинин, начальник склада арттехвооружения, гостя не пригласил. Сидели они в маленькой и выстуженной за зиму летней кухне.

– Освободился… – подтвердил Глеб. Его слегка потряхивало – продрог, казалось, насквозь за время своих скитаний. И желудок, требуя пищи, сворачивался в трубочку. Те деньги, что получил при освобождении, давно уже кончились. Даже те две штуки, что с барского плеча бросила ему сука Ирка…

– И что теперь? – Макар буквально ощупывал настороженным взглядом бывшего приятеля.

– Не знаю, – честно ответил Глеб. – Ничего я не знаю, Саныч…

Дубинин покачал головой, пожевал губами.

– Твои-то как? – дежурный вопрос. – Встретили?..

– Мои, Саныч, больше не мои… – угрюмо откликнулся Глеб.

Макар опять тряхнул каскадом подбородков – видимо, сказанное Глебом для него не было новостью.

– Да-а… – пробормотал, глядя в сторону. Присутствие бывшего сослуживца явно его тяготило. Но и просто так взять и выгнать его тоже не мог. Было кое-что между ними… Что-то такое, что связывало их незримой, но крепкой нитью.

– Саныч, мне ствол нужен! – перешел к делу Глеб.

– Ствол… – Макар покосился на бедно одетого Глеба. – Они ведь на деревьях не растут, стволы-то…

Глеб промолчал – прекрасно знал эту манеру старого приятеля вить петли.

– Я с этим делом завязал, – сообщил Саныч. – Опасно… Контрразведка как с ума сошла. Ревизия за ревизией… Как солдатика ни возьму на склад, так сразу же вокруг него особист виться начинает… На стукачество прибалтывает, пра-ативный!..

Сообщить-то сообщил… И даже как пошутил напоследок… Но вот только в голосе его не было уверенности. И Глеб прекрасно понял – есть, есть у прапорщика нужное! Просто опасается. Мало ли… Семь лет – это очень много. И никто не может дать гарантию того, что сейчас старый приятель Глеб, надежный и проверенный, не выступает в роли засланного казачка.

– Саныч, ты прекрасно знаешь – я тебя не сдал тогда, – напомнил Глеб. – И сейчас не сдам… Но ствол мне край как нужен.

– Ну… – Макар все еще мялся. – Что, в городе нельзя найти?

Можно. Тут он прав. Оружия по городу гуляло больше, чем надо. Но могли подсунуть не чистый ствол, а такой, что уже побывал в деле, на котором висела чья-то кровь. Тогда, если что, менты с радостью и очень убедительно навесят на обладателя такого оружия чужие грехи. Кроме того, в отличие от оружия милицейского, армейские стволы не отстреливались. Слишком большой объем… То есть пули и гильзы, несущие характерные особенности выпустившего их ствола, индивидуальные и неповторимые так же, как и отпечатки пальцев рук, не хранятся где-то в специальных хранилищах, ожидая своего часа. И достаточно просто спилить номер, чтобы армейское оружие стало безликим, чтобы источник его поступления в преступные руки остался неустановленным.

Так что Глебу нужен был именно армейский ствол. Как тот, который он прикупил у Макара восемь лет назад, когда еще гонял машины, а представителей организованных преступных групп потеснили на дорогах разного рода беспредельщики-«махновцы»…

И была еще одна причина, по которой Глеб не мог себе позволить искать оружие по городу. Но только об этой причине – позже, позже. И, главное, смотреть уверенно, выглядеть соколом, так, чтобы у старого приятеля не возникло ни малейших сомнений в платежеспособности гостя.

– Саныч, ты не понимаешь, о чем я говорю?

Глеб пристально посмотрел в глаза собеседнику. Под этим взглядом старший прапорщик заерзал, задергался, завертел головой. Потом буркнул негромко:

– Посиди… – и вышел из помещения.

Глеб настолько устал и замерз, что даже не обрадовался. Просто опустил голову на руки и прикрыл глаза. Когда он их открыл, Макар уже занял место напротив. А на столе перед ним лежал промасленный сверток.

– У тебя деньги-то хоть есть? – вроде бы между делом поинтересовался прапорщик.

– Не боись! – как можно небрежней отмахнулся Глеб. – Я что, по-твоему, кидала какой? Ты лучше «волыну» покажи!

– «Волыну»… – передразнил его Дубинин. – Нахватался там… Вот, смотри!

Осторожно, даже нежно касаясь самыми кончиками толстых пальцев, он развернул тряпку. Тусклая желтая лампочка под потолком отбросила блики на вороненой поверхности затвора пистолета Макарова… Два магазина и картонная коробочка патронов – полный комплект.

– Дай-ка!.. – Глеб протянул руку.

Прапорщик какое-то время колебался. Потом с откровенной неохотой передвинул тряпицу с оружием ближе к гостю.

Тот взял пистолет, осмотрел со всех сторон, про себя отметив, что заводские номера уже тщательно спилены. Ну, оно и понятно – Макар, в свое время снабжавший оружием чуть ли не все городские группировки, не мог полагаться на волю случая…

Сняв затвор, Глеб заглянул в ствол. Чистый, без нагара… Хотя это еще не является гарантией того, что из оружия не стреляли. А вот края нарезов – не забитые и не затертые, резкие и четкие.

Уже совсем уверенно Глеб протянул руку, взял один из магазинов. Ногтями разорвав картон, обнажил маслянисто блеснувшие золотом патроны. Уверенно, умело набил магазин – пальцы помнили каждое движение, передернул затвор… Патрон плавно скользнул в патронник.

– Сколько? – Глеб небрежно кивнул на стол.

– Двести… – ответил Макар, не отводя глаз от заряженного и готового к бою пистолета.

– Все вместе? – уточнил Глеб.

Прапорщик в ответ лишь кивнул. И сглотнул заполнившую рот слюну.

– Двести пятьдесят, – решил Глеб. И, опережая вопрос, добавил: – Но – потом… Не при валюте я нынче.

На круглом лице Макара появилось выражение смешанной со злостью обиды – нет, ну надо же! Так развели! Несколько секунд он боролся с желанием броситься на Глеба, смять, растоптать и отобрать дорогое оружие. Но посмотрев на слегка покачивающийся в руке старого приятеля ствол и, видимо, вспомнив, где и по какой причине тот отсутствовал последние семь лет, только тяжело, тоскливо вздохнул. Отвернулся, проскрипел недовольно:

– Отдашь-то когда?

– Как только – так сразу! – усмехнулся Глеб.

Сейчас, с оружием в руках, он чувствовал себя намного увереннее. И усталость, и холод, и голод отступили, ушли на задний план. С оружием он – не нищий проситель. Теперь он – сила, с которой нельзя не считаться. А раз так, то все у него будет!

– Может, патрончиков подкинешь? – уже совсем весело поинтересовался Глеб. – А то один «бэка» – маловато будет…

Макар дернулся, хотел сказать что-то такое – злое, резкое, обидное. Но только опять взгляд его упал на пистолет. И вместо этого он пробасил:

– Мало ему… Нету патронов! На войну собрался, что ли?

– Считай, что на войну, – без тени улыбки отозвался Глеб.

Действительно, так оно и было. Этот сволочной мир заслуживал хорошей встряски. Он, Глеб, лишился всего – доброго имени, семьи, жилья, нажитого добра… Осталось только одно желание – отомстить. И если ему плохо, то почему кому-то другому – не важно кому – должно быть хорошо?! Он просто возьмет то, что принадлежит ему по праву. И сейчас, когда у него имеется столь весомый аргумент, как пистолет, сделать это будет проще…

Встав с места, он убрал оружие под одежду и шагнул к выходу:

– Бывай, Саныч!

Дубинин промолчал – только проводил уносящего его достояние Глеба тоскливым и обиженным взглядом…