Текст книги "Грязный спорт"

– С этим, как я уже говорил, пока проблемы, – поморщился Дмитрий Николаевич. – То есть вы, конечно, можете встретиться с теми игроками, которые никуда не уезжали, но со всей командой… Сборники прибудут только к концу недели. Среди них как легионеры, так и россияне.

– А грядущая игра?

– Двадцать седьмого числа. Времени немного. Я понимаю…

Трофимов залпом допил чай.

– В таком случае мне действительно нужно ознакомиться с досье игроков, о которых вы говорили, и желательно просмотреть видеозаписи предыдущих матчей. Что касается центрфорварда для первой пятерки, представьте мне возможные кандидатуры. Будет лучше, если на нашей следующей встрече будет присутствовать главный менеджер по селекционной работе. У меня наверняка возникнет ряд пожеланий по его работе.

– Устроим, – пообещал Кириллов. – Сколько времени вам понадобится на просмотр документов и видеоматериалов?

– Завтра к обеду я буду готов.

Все трое мужчин поднялись из-за стола практически одновременно. Трофимов попрощался за руку сначала с президентом, затем с вице-президентом и только после этого надел пальто. Рубаев вручил новому главному тренеру «беркутов» все то, о чем тот запросил ранее. Водитель доставил Игната Артемьевича в гостиницу. В доме, который был предложен Трофимову по контракту, заканчивали косметический ремонт, и на это время ему предложили люксовый номер в фешенебельной гостинице. Трофимова это устраивало. Его жена должна была приехать в Москву не раньше начала следующей недели…

Большую часть ночи Игнат Артемьевич внимательно просматривал папки с досье и видеоматериалы. Время от времени делал какие-то одному ему понятные пометки в блокноте. Дольше всего Трофимов провозился с досье на Павла Ключевского и Максима Баркетова. Президент клуба был прав. Этим парням требовался стоящий центр. Если не уровня погибшего Осина, то хотя бы значительно приближенного к нему…

Утром за чашкой бодрящего чая Трофимов дважды просмотрел по видео последний матч «беркутов» с ХК «Снежный». Морщился, делал очередные пометки, бормотал что-то себе под нос. Достал из общей кипы досье на второго голкипера команды чешского легионера Ярослава Свантуша. Пролистал его. Допил чай. Лицо Игната Артемьевича на протяжении всего этого времени оставалось серьезным и хмурым. Работа для него уже началась.

Стоп-кадр на экране зафиксировал тот момент, когда Ключевский имел реальную возможность в третий раз поразить ворота «Снежного», но не сделал этого по причине прозвучавшего свистка главного арбитра. Вартек как раз грязно цеплял защитника противоборствующей команды. Трофимов откинулся на спинку кресла, некоторое время сидел без движения, а затем выключил телевизор…

К двенадцати часам дня, предварительно созвонившись с Кирилловым, он вновь переступил порог президентского кабинета. На этот раз, помимо Рубаева, в кабинете присутствовал и еще один человек. Маленький круглолицый мужчина в светлом костюме и розовом галстуке. По мнению Трофимова, он очень смахивал на молоденького поросенка. Мужчина сидел не у стола, а разместился в дальнем конце помещения, где он имел возможность дымить в приоткрытую форточку. Кириллов представил этого человека как главного менеджера по селекционной работе Карпова Юрия Михайловича.

Трофимов подсел к столу слева от Рубаева. Все взятые вчера на просмотр документы были при нем. Игнат Артемьевич положил их перед собой.

– Значит, так, – начал он сухим деловым тоном. – С командой я заочно познакомился, тактику игры отследил; в целом, имею представление о ходе дальнейшей работы. Правда, у меня наметилась пара вопросов.

– Слушаем вас, Игнат Артемьевич, – с готовностью откликнулся Кириллов.

– Вопросы скорее не к вам, Дмитрий Николаевич, а к господину Карпову, – Трофимов взглянул на менеджера. – Вы не могли бы к нам присоединиться?

– Конечно, конечно. – Карпов спешно затушил сигарету в пепельнице, закрыл форточку и почти бегом приблизился к столу. Шумно выдвинул стул. – Я весь – внимание.

Трофимов смерил его долгим проницательным взглядом. Непонятно, по какой причине, но Юрий Михайлович с первого же взгляда производил неприятное впечатление. Он обладал так называемой отрицательной харизмой. Впрочем, главного тренера больше интересовало дело, не связанное с эмоциями.

– Как у вас обстоят дела с поисками центра для первой пятерки?

Карпов ответил сразу и не раздумывая. Видно было, что он предвидел подобный ход разговора.

– У нас есть на примете несколько кандидатур, но достичь определенной договоренности ни с кем из этих игроков пока не удалось. Самая подходящая кандидатура – это Лосев. Играет за «Пермский Щит». Он также игрок сборной России и прекрасно знаком с Баркетовым и Ключевским. На проходящем сейчас Евротуре они играют в одном звене. Но Лосева нам не заполучить.

– Почему?

– У него еще на три года контракт со «Щитом», – пояснил Карпов. – Команда держится исключительно на нем и на вратаре-легионере. Я вел переговоры с руководством этого клуба. Они не соглашаются отдавать Лосева ни на каких условиях.

– А сам Лосев? – не отставал Трофимов.

– Его устраивает положение в «Пермском Щите».

– Даже если предложить ему больше?

– Он родом из Перми. Для Лосева это очень много значит. Парень не тяготеет к переменам, – Карпов виновато улыбнулся, словно в сложившейся ситуации был его личный недосмотр.

– Ладно, – сдался Трофимов. – Бог с ним, с Лосевым! Какие еще кандидатуры?

– Есть еще две, – Карпов нервно забарабанил толстыми пальцами по столешнице. Игнат Артемьевич невольно отметил, что после каждого прикосновения пальца главного менеджера на столе остаются жирные пятна. – Анатолий Ожогин из «Десанта» и швед Йохан Эриксон. С Ожогиным сейчас утрясаются финансовые вопросы, а что касается Эриксона, я пока…

– Что? – поторопил его Трофимов.

– Я не могу начать с ним переговоры, иначе мы превысим допустимый лимит на легионеров.

– Об этом можете не беспокоиться. Начинайте договариваться. Но перед заключением контракта я хочу посмотреть обоих.

– Само собой, – согласился Карпов.

– Теперь дальше. Будьте добры, сразу пометить для себя, – Трофимов достал свой блокнот; менеджер как по команде тут же извлек свой и взялся за ручку. – Начните еще и переговоры с Дружининым. Он играет в Северной Америке. Клуб «Ласко». Его приобретение, конечно, встанет в копейку, но он нам нужен. Не скупитесь. Соглашайтесь на любые условия.

Карпов переглянулся с Кирилловым, и президент «Стальных Беркутов» в знак согласия кивнул.

– Отправьте на драфт отказов или обменяйте Алгерсона и Вартека, – продолжал тем временем выдавать инструкции Трофимов. – Они команде не нужны. У меня также есть некоторые сомнения насчет Гранича и второго голкипера Свантуша. Хотя с ними пока можно и повременить. В любом случае займитесь поисками возможных замен. В особенности голкипера. Еще мне понадобятся двое атакующих защитников. Если не подыщете ничего толкового в России, опять же обратите взор на Северную Америку. Обратитесь ко мне, я дам необходимые рекомендации. Кого в команде мы потесним, я пока не знаю. Буду смотреть по ходу игр. Явные «домоседы» нам не нужны. Логинова, Веретинского и Спивака – тоже на драфт отказов. Начинайте поиски двух леворуких нападающих и одного диспетчера. Пусть не такого талантливого, как Ключевский, но способного взять на себя игру в большинстве. Что еще? – Игнат Артемьевич сверился со своими записями. Карпов, не поднимая головы, продолжал строчить в своем блокноте. – Ах да! В команде, как я заметил, нет ни одного «столба». Мне такой нужен. Вы знаете, кто такой «столб», господин Карпов?

– Ну… – менеджер постучал по зубам кончиком шариковой ручки.

Трофимов не стал его мучить, заставляя разгадывать шарады.

– «Столб» – это физически крепкий рослый хоккеист, умеющий играть на «пятачке».

– Опять же, как Ключевский? – уточнил Карпов.

– Совершенно верно. Только у Ключевского другие функции. Мы его «столбом» использовать не будем. Понаблюдайте за другими командами. Я тоже посмотрю. Если мне кто-то приглянется – посоветую, – Игнат Артемьевич захлопнул свой блокнот. – На этом пока все, господа.

– Прекрасно! – Кириллов широко улыбнулся. – Интуиция подсказывает мне, что мы с вами сработаемся.

– Я тоже на это надеюсь.

* * *

Не залюбоваться Ириной Осиной было просто невозможно. Честно говоря, Росляков и не помнил уже, когда последний раз ему доводилось встречать столь обворожительных женщин. Высокая, стройная блондинка с озорно вздернутым носиком и выразительными небесно-голубыми глазами. На щеках Ирины просматривались едва заметные ямочки. Росляков с трудом оторвал от нее взгляд.

– Вы не будете против, если наша с вами беседа будет записана на диктофон? – Алексей поудобнее разместился в предложенном ему глубоком кресле.

Ирина села напротив и скрестила длинные плохо прикрытые тонким халатиком ноги. В этот ранний час на ее лице не было ни капли макияжа, но это ничуть не портило девушку. Скорее наоборот, лишь подчеркивало природную красоту.

– Как вам угодно, – равнодушно ответила она.

– Я понимаю, что вы еще не до конца оправились после случившейся трагедии. Вам тяжело говорить и вспоминать об этом, но я должен прояснить некоторые нюансы. Так сказать, черкануть немного конкретики. Это моя работа… – Росляков включил диктофон и пристроил его на подлокотнике кресла. – Почему ваш муж во время этой аварии был в машине один?

Ирина удивилась:

– Простите… А с кем он должен был быть?

– Например, с вами. Куда он направлялся? Вы можете рассказать мне все, что помните о том дне.

На глаза Осиной навернулись слезы, но она мужественно сдержалась. Это понравилось Рослякову.

– Олег поехал на дачу, – с усилием произнесла она.

– В начале ноября?

– Да. Он… Он любил природу. Я тоже… Мы проводили на даче много времени. Приблизительно с середины апреля и до середины октября. Пока еще можно было ночевать, не замерзнув. А потом… – Видно было, что слова давались Ирине с трудом. – В первых числах ноября Олег обязательно отправлялся туда один. На сутки. Ну, чтобы привести участок в порядок. И дом тоже… Закрыть розы, свернуть все шланги, мангал почистить… Много чего. Он действительно посвящал этому процессу двадцать четыре часа. Оставался ночевать, мерз, но зато к весне меня всегда ждал полный порядок… Так было и в этот раз, – девушка выдержала очередную незначительную паузу. – Олег позвонил мне после тренировки и сказал, что поедет на дачу…

– Он пил за рулем?

Ирина вздрогнула. Вопрос прозвучал для нее неожиданно. Она с некоторой опаской покосилась на работающий диктофон, мгновение поколебалась, но дала честный ответ:

– Да, бывало. Олег – не алкоголик. Он вообще не пьет много. Спортивный режим и все такое… Но пропустить по паре стаканчиков виски с друзьями – это было у них святое. И Олег садился после этого за руль. Я постоянно говорила ему, что виски не приведет ни к чему хорошему. Предупреждала ведь… А он… Он только смеялся.

– То есть если я правильно понял, – Росляков, не желая смущать Ирину своими взглядами, демонстративно смотрел в сторону, – дорогу, по которой ехал Олег, он знал отлично и два стакана виски было для него привычной нормой?

– Да…

– И мост он тоже хорошо знал?

– Естественно! – Вопросы сотрудника Роскомспорта казались Ирине странными. – Олег ездил по этому мосту тысячу раз.

– Ясно. Скажите, Ирина, а в тот день, когда Олег звонил вам перед поездкой на дачу, вы в его голосе не заметили ничего странного?

– В каком смысле?

– Я не знаю, – Росляков позволил себе скупую улыбку. – Может быть, излишнюю нервозность, раздражение, скрытую тревогу, наконец… Он разговаривал с вами как обычно?

– Как обычно.

– А в последнее время? Скажем, в течение недели до… до трагического случая. Его ничего не беспокоило?

К удовольствию Рослякова, девушка ответила не сразу, как это обычно случалось с людьми при подобных вопросах, а сделала паузу, чтобы поразмыслить. Ямочки на щеках стали немного глубже, белоснежный гладкий лоб на мгновение прорезала одна-единственная морщинка.

– Как вам сказать? – Ирина дернула левым плечиком. – Олег никогда не бывал особо спокойным. То одна игра, то другая. То сборы. Он очень переживал перед каждым матчем. Мог запереться у себя в кабинете и часами вышагивать от одной стены до другой. Думал, прикидывал новые комбинации, пытался что-то анализировать. Для него это был привычный образ жизни, – девушка все-таки не сдержала одной слезинки, и та предательски покатилась по щеке. Ирина смахнула ее рукавом халата. – Простите… Мне очень сложно говорить об Олеге в прошедшем времени. Мне… Мне очень его не хватает.

Росляков почувствовал себя неловко. Хотел было даже выключить диктофон, но в последний момент передумал. В конце концов, он находился здесь не из праздного любопытства.

– У Олега были завистники?

– Завистники? – машинально переспросила Ирина. – Этого я не знаю. Может, были, а может, и нет. Мне казалось, что к Олегу все относились с должным уважением. По крайней мере за то, что он в своей игре никогда не допускал грязи… Я ходила на все его матчи…

– А почему две шестерки? – задал очередной вопрос Росляков.

– Что?

– Почему на свитере у Олега значились две шестерки? Он сам выбрал для себя этот номер? Он что-то обозначает?

– Мне об этом ничего не известно, – Ирина несколько раз взмахнула ресницами. – Если вы считаете, что это важно, то об этом лучше всего спросить у друзей Олега.

– Может быть, и неважно, – небрежно бросил Росляков. – Мне захотелось спросить вас об этом, и я спросил. А кто были друзья у Олега? Я имею в виду, действительно, по-настоящему близкие друзья. Давайте в этом вопросе черканем немного конкретики.

– Макс и Паша, – не раздумывая, ответила Ирина.

– Баркетов и Ключевский? – уточнил Росляков.

– Да. Конечно, были и еще друзья. Например, пара школьных товарищей, которые бывали у нас дома, кое-кто из состава сборной; он поддерживал хорошие приятельские отношения с моим двоюродным братом, но… Как вы сказали, по-настоящему близкие… Да, наверное, эти двое. Они ни дня не проводили друг без друга. Разве что во время отпусков.

– А с тренером какие у него были отношения?

– С Виталием Борисовичем? Вы знаете, по-разному бывало… Тренер – есть тренер. Он каждую ситуацию видит по-своему. А у игроков тоже есть свое мнение. Случалось, Олег шел на конфликт с Виталием Борисовичем. Доказывал свою правоту. Он вообще у меня был правдолюбом.

– Откуда вы знаете, Ирина? – Рослякову показалось, что он вот-вот нащупает необходимую нить. Что-то, что изначально было упущено в расследовании гибели Олега Осина. – О конфликтах между Агафоновым и вашим мужем? Он вам рассказывал?

– Рассказывал, конечно, – Ирина бросила быстрый взгляд за спину визитеру. Там, на комоде, как сразу заметил Росляков, как только пришел, в траурной рамке стояла фотография Осина в хоккейной форме, но без шлема. – А иногда я и сама слышала. Когда они с Виталием Борисовичем по телефону разговаривали. В такие минуты Олег тоже сильно нервничал.

– И часто такое случалось?

– Изредка, – Ирина покачала головой. – Я же вам сразу так и сказала: бывало по-разному. Чаще они находили общий язык. Обычные рабочие моменты.

Росляков сник, но виду не показал. Потянуть за очередную ниточку не получилось. У Алексея, к сожалению, до сих пор не было ни одной стройной версии. Он чувствовал себя человеком, блуждающим в густом тумане. В какую сторону податься? Где просвет?

Росляков выключил диктофон. Ирина с облегчением вздохнула. Они оба поднялись.

– У меня к вам будет еще одна просьба, – сотрудник Роскомспорта сплел пальцы и хрустнул суставами. – Вы позволите мне осмотреть кабинет Олега? Возможно, я смогу найти там что-то, что натолкнет меня на мысль…

– Хорошо. Идемте за мной. – Но, прежде чем сдвинуться с места, девушка внимательно взглянула в глаза Рослякову и прямо спросила: – Вы считаете, что это был не несчастный случай? Олега убили? Так, по-вашему?

Алексей предпочел откровенность за откровенность. Юлить перед Ириной не имело смысла.

– Хотите знать мое мнение?

– Да.

– Его убили. Но доказать это будет чертовски сложно.

Она кивнула, словно и не ожидала услышать в ответ ничего другого.

* * *

– Я в каждой игре четко исполнял тренерские установки.

Свантуш либо не понимал, чего от него хотят, либо делал вид, что не понимает. Трофимов склонялся ко второму варианту. Легионер вел себя странно с самого начала их встречи.

Ярослав Свантуш стал первым игроком «Стальных Беркутов», с кем новый главный тренер встретился лично. Относительно Свантуша действительно было много вопросов. Первый голкипер команды, россиянин Игорь Погудин, судя по тому, что Трофимов видел в записи, прекрасно справлялся со своими обязанностями. Чего нельзя было сказать про Свантуша. Показатели чеха выглядели крайне нестабильно. И при этом его контракт стоил дороже, чем контракт Погудина. Игнат Артемьевич не понимал, чем мотивирован такой подход к делу. Наверно, покойный Агафонов мог бы внести ясность в этом вопросе, но он, увы, уже ничего не скажет…

– Я не спрашивал вас о тренерских установках. – Трофимов чувствовал, что начинает заводиться.

Свантуш сидел, развалившись в кресле, и монотонно перемалывал зубами жвачку. Его мощные, как жернова, челюсти двигались безостановочно. При этом голкипер, оказавшись в кабинете нового главного тренера, даже не потрудился снять головной убор. Его зеленая бейсболка с эмблемой клуба была развернута козырьком назад.

– Вам еще раз продемонстрировать запись?

Рука Игната Артемьевича потянулась к пульту, но так и не завершила начатого движения. Зачем нужен еще один просмотр? Свантуш все видел и понял с первого раза. Трофимов наглядно показал чеху несколько матчей с его участием. В отдельных эпизодах Ярослав был очень хорош. Совершил прекрасные сейвы, спас команду от неминуемого гола… Но вот другие моменты смотрелись совсем уж неприглядно. Один из них и был сейчас зафиксирован Трофимовым на экране в виде стоп-кадра. Свантуш, отбивая бросок, пускал себе за спину чиркнувшую по ловушке нелепую «бабочку». В том матче этот гол решил исход встречи. Не в пользу «Стальных Беркутов».

– Вы можете как-то прокомментировать свою ошибку? – Трофимов кивнул на экран.

Свантуш пожал плечами.

– Я в каждой игре четко исполнял тренерские установки, – как попугай повторил он.

– Хватит! – взорвался Игнат Артемьевич. Он вскочил на ноги и склонился над сидящим чехом, но Свантуш остался невозмутим. Он только перекатил жвачку из одной стороны рта на другую. – Какого черта?! Вы делаете вид, что не понимаете по-русски?

– Нет, почему же? Я понимаю. Хорошо понимаю, – Свантуш говорил с заметным акцентом, но вполне сносно. – Просто не могу понять, чего вы от меня хотите. Я в каждой игре…

– Четко исполнял тренерские установки, – закончил за него Трофимов. – Это я уже слышал. Суть сейчас в другом. Вы в курсе ваших статистических выкладок?

– А что с ними не так? – Свантуш надул из жвачки большой белый пузырь, раскрыл рот и проглотил его целиком. Вновь заработал челюстями.

– Все не так, – Трофимов опустился обратно в кресло. – Хотите взглянуть?

Необходимая папка была у Игната Артемьевича под рукой. Он раскрыл ее и перевернул несколько листов. Нашел нужное место.

– Вот, пожалуйста. Что мы имеем? Надежность – восемьдесят шесть процентов. В принципе это более чем нормально. Для запасного голкипера. Вы играли каждую третью игру «Стальных Беркутов». Но при всем при этом, как мы видим, количество выигранных матчей чуть больше сорока процентов. Довольно странно и неожиданно. Вы не находите?

Свантуш снова пожал плечами. Однако Трофимову показалось, что в глазах собеседника все-таки мелькнуло что-то, похожее на беспокойство. Голкипер явно что-то скрывал. Игнат Артемьевич не сомневался в этом ни на секунду. Но вот что?

– То есть объяснений не будет? – уточнил Трофимов.

– Мне нечего объяснять. У всех бывают ошибки, – Свантуш скосил глаза на экран. «Бабочка» летела ему на спину довольно свободно. Он даже не дернул ловушкой еще раз, чтобы попытаться поймать ее. – Досадные, нелепые, но бывают. Или вы можете назвать мне голкипера, который никогда не допускает ошибок?

– Не могу, – признал Трофимов. – Но голкиперы, допускающие столько ошибок, сколько вы, не получают по контракту таких баснословных сумм.

– Не такие уж они и баснословные.

Свантуш достал изо рта жвачку и прилепил ее к мочке левого уха с тыльной стороны. Поправил бейсболку. Не развернул ее козырьком вперед, а только поправил. В каждом движении чеха читался неприкрытый вызов. Трофимов сокрушенно покачал головой. Его аргументы иссякли. Во всяком случае, разумные аргументы.

– Так мы ни до чего не договоримся.

– С предыдущим тренером проблем не было, – усмехнулся Свантуш.

– Это я уже понял, – Игнат Артемьевич выключил телевизор, поднялся и прошелся по кабинету. Прежде чем принять какое-то решение, он предпочитал как следует взвесить все «за» и «против». Остановился за спиной голкипера. – На настоящий момент у меня нет кандидатов на ваше место в команде. Третий голкипер не сыграл ни одного матча за последние полтора сезона. Ставить на одного только Погудина я тоже не могу. Никто не застрахован от травм и неудач… В общем, я предлагаю вам, пан Свантуш, пока остаться в команде, но пересмотреть условия имеющегося контракта. У вас будет на пятьдесят процентов меньше игрового времени, а следовательно, и прописанная в контракте сумма должна быть уменьшена вдвое.

Чех резко обернулся.

– Так не пойдет, – вскинулся он. – Сидеть все время на лавке и получать за это гроши? Я не согласен! У нас с Агафоновым были совсем другие договоренности…

– Агафонова больше нет, – сухо констатировал Трофимов, выходя из-за спины собеседника. Он не стал садиться, а лишь облокотился на спинку занимаемого ранее кресла. – Нет и ваших прежних договоренностей, которые, к слову сказать, выглядят слишком сомнительно. С этим следует еще разобраться.

Свантуш открыл было рот, собираясь сказать что-то, но так и не решился. Слова застряли у него в горле. Прежнюю самоуверенность голкипера как рукой сняло. Трофимов явственно читал в глазах чеха растерянность.

– Я в каждой игре четко исполнял тренерские установки… – все-таки выдавил из себя Свантуш.

– И что это были за установки? Сливать игры?

– Я не сливал!

– Не уверен, – покачал головой Игнат Артемьевич. – Но сейчас не об этом речь. Я говорю вам…

– Послушайте, – перебил его Свантуш. Он подался вперед, и жвачка, отлепившись от мочки, упала на пол. – Я… Как бы вам это сказать… Мне не нужны все эти разборки. Передо мной ставились задачи, и я их выполнял. Больше ничего. Кому, согласно контракту, я должен подчиняться? Тренеру?

– Разумеется.

– Ему я и подчинялся. Все остальное – это не ко мне. Агафонова больше нет, тут вы правы, – чех провел рукой по небритому подбородку. – Но он мне доверял. Вы не доверяете… Так чего морочить друг другу голову? Давайте расторгнем контракт и разойдемся по-мирному. У меня есть предложения из чешской экстра-лиги. Во мне заинтересованы как минимум две команды. Они даже готовы выплатить неустойку «беркутам». Или обменять меня на кого-нибудь…

– Кто-нибудь нам не нужен, – отмел последнее предложение Трофимов. – Я заинтересован только в достойной кандидатуре. Это должен быть голкипер как минимум не уступающий Погудину.

– Значит, расторжение, – Свантуш кивнул, словно все зависело исключительно от его слова. – Освободится одно легионерское место. А я… Я смогу играть так, как мне хочется.

– А до этого, значит, играли иначе?

– Не цепляйтесь к словам, – поморщился чех. – Меня всего лишь не устраивают новые условия. Те, которые вы предлагаете. Контракт будет переписан, верно?

– Верно.

– Так вот, я его не подпишу. Я пойду только на полное расторжение. Или на драфт отказов.

Свантуш замолчал. Ощупал пальцами мочку уха, но жвачки на привычном месте не обнаружил. Вновь откинулся на спинку кресла. Его глаза смотрели на Трофимова недобро.

Игнат Артемьевич тоже не спешил нарушать возникшую паузу. Если Свантуш упрется, сдвинуть его будет невозможно. Видимо, у Агафонова и впрямь были какие-то свои договоренности с чехом. Какие – Трофимов не знал. Да и как тут выяснишь? С легионером проще было расстаться, чем передоговориться. Решение напрашивалось само собой.

– Хорошо, – Игнат Артемьевич быстрым шагом прошел к столу, выдвинул верхний правый ящик, извлек из него увесистую папку с документами. – Давайте расторгнем контракт, что называется, по обоюдному согласию сторон.

– Ничего не имею против.