Текст книги "Галера для рабов"

– Вот так разлюли, – восхитился вернувшийся к жизни полковник. Про женщину в коридоре он, кажется, забыл. – А уже не так тоскливо, согласитесь, Желтухин? Смотрите, какая хорошенькая панда.

– Воистину, полковник, – ухмыльнулся майор. – К четырем прибавить два называется… Вернее, две. Нас уже шестеро.

Он шагнул вперед, чтобы, как истинный джентльмен, подать женщине руку, но та отшатнулась, забралась с ногами на кровать и обняла свою сумочку.

– Не подходите… – всхлипывала она. – Кто вы такие, что вам нужно?

– Не плачьте, дитя мое, – сказал полковник. – Глазки вытекут.

– Попробую догадаться, – ощерился Желтухин. – Вы отдыхали в Сочи, вечером что-то случилось, вероятно, вы встретили прекрасного незнакомца, который вам очень понравился. Потом был ужин с алкогольными напитками, вы расслабились – причем настолько, что очнулись только здесь. Вы не знаете, где вы, не помните, чем закончился памятный вечер, у вас пропали документы, сотовый, но почему-то сохранились деньги…

– Откуда вы знаете? – прошептала блондинка, теребя сумочку.

– Догадался. Но вы обязаны помнить, кто вы такая и как вас зовут.

– Рита… Маргарита Юрьевна Статская…

– Какая видная фамилия. Позвольте еще раз догадаться. Вы занимаете ответственный пост в одной из государственных структур…

– Не занимаю я никаких ответственных постов! – взвизгнула блондинка и закашлялась, театрально взявшись за грудь (не самого, кстати, ничтожного размера). Откашлявшись, она несколько раз вздохнула и сделала тщетную попытку обрести душевное спокойствие. – Я работаю в районном управлении по налогам и сборам города Барнаула. Исполняю обязанности заместителя начальника управления. Советник налоговой службы первого ранга…

– Послушайте, Желтухин, вам не кажется, что в этом просматривается нездоровая тенденция… – сглотнув слюну, заметил Костровой.

– Я тоже обратил внимание, полковник, – бросил помрачневший майор. – Оттого и спросил, не работает ли эта крошка на ответственной должности в государственной структуре.

– Да кто вы такие, черт возьми? – набравшись храбрости, возмутилась дама. Возможно, находиться в вечном страхе и не было ее коньком, но с нервами у нее были проблемы.

– Мы тоже пострадавшие, – объяснил Желтухин. – Собирайтесь, Маргарита Юрьевна, вы пойдете с нами, – он развернулся, двинул к выходу, обернулся на пороге, а когда обнаружил, что блондинка и не думает шевелиться, раздраженно рявкнул: – Женщина, освободите помещение!

Возможно, все действительно было не так плохо? Шестеро растерянных людей по лестнице, устланной дорожкой, выбрались на левый борт. Ослепительно сияло солнце, по небу плыли перистые облачка. Море под лучами светила было спокойным, простиралось до горизонта и было всячески лишено посторонних предметов (во всяком случае, с данного ракурса). Двигатель не работал, судно дрейфовало, сносимое морским течением. Справа за изгибом надстройки – открытая палуба на носу, но полковник Костровой повернул налево, услышав шум. Желтухин сунулся за ним, не желая отставать от событий. В электрическом щитке, подвешенном к надстройке, ковырялся угрюмый тип в недавно стиранном, но уже замасленном комбинезоне. Обычный тип, ничего примечательного, если не считать угрюмости и сутулости. На щеках и подбородке серебрилась трехдневная щетина. В отличие от стюарда, вынужденного вертеться на публике, этого типа ничто не обязывало одеваться с иголочки. Он искоса глянул на столпившихся за спиной людей и снова зарылся в провода, платы и таинственные коробочки.

– Ты чьих, холоп, будешь? – мрачно бросил Костровой.

– Чего это? – ворчливо отозвался тип.

– Фамилия, говорю! – разъярился Федор Иванович. – И должность! Отвечать внятно и вразумительно! И не перечить, когда с тобой полковник полиции разговаривает!

– Какие мы страшные, – пробормотала дышащая в затылок Евгения Дмитриевна. – Вы сущий трехзвездочный маньяк, полковник… там, где это не нужно. – И стало как-то непонятно, на чьей она стороне.

– Панов, – сварливо отозвался человек, ковыряющийся в щитке. И принялся монотонно перечислять свои должности. – Матрос, механик, наладчик оборудования…

– И все в одном флаконе, – прокомментировал Желтухин. – Три в одном. Здесь экономят на зарплатах?

– А я-то чо? – как-то нелогично отозвался матрос-механик.

– Хрен через плечо! – Желтухин тоже разозлился. – Ты, конечно же, мил-человек, ничего не знаешь, занимаешься своим делом, имеешь тут круг обязанностей, и по всем возникающим вопросам следует обращаться к капитану. Так?

– Ну, – пробормотал матрос.

– Потрясающе… – вымолвила блондинка Статская. Она, похоже, возвращалась в этот мир, чего нельзя было сказать о подавленных Аркадьеве и Глуховце. Оба растерянно озирались, не зная, куда деть руки.

– Почему не плывем? – поинтересовался Желтухин.

– Сломались. И бензин кончился.

– Это как? – не поняла прокурорская работница. – Мы что, на трассе? Пойдем с бутылочкой до ближайшей заправки?

– Скоро починимся, – проворчал Панов.

– И бензин зальем – заправщик прибудет! – снова разъярился полковник. – Ты что, издеваешься над нами, матрос?

– А я-то чо? – проворчал работник.

– Дать бы тебе по шее, – в сердцах сплюнул Желтухин. – Да руки пачкать неохота.

– А я, пожалуй, испачкаю, – зловеще процедил полковник, сжимая огромный кулак.

– Ладно, полковник, оставьте его, не убежит, – сказал Желтухин и принюхался.

Потом шагнул еще левее и вторгся на камбуз, откуда проистекали разные запахи. Вся толпа машинально подалась за ним. Женщина в переднике, орудующая в средоточии кастрюль и прочего вспомогательного оборудования, собралась пресечь вторжение, но такой наплыв посетителей ее нешуточно испугал. Она застыла с занесенным кухонным ножом, которым кромсала пучки зеленого лука. За спиной попыхивала печка, на которой стояли две высокие кастрюли. Бесформенные одежды на поварихе не позволяли оценить качество фигуры. Возможно, фигура была и неплохой. Сама она тоже не разменяла возраст, после которого женщины начинают отчаянно молодиться. Ее волосы были спрятаны под белой шапочкой. Смышленые глаза скользили по человеческим лицам. Забавно морщился курносый нос. Возникла пауза – похоже, люди в корне меняли свое представление о судовых поварихах. Затем от группы отделился полковник Костровой – вкрадчиво ступая, вышел вперед, глаза поварихи при этом расширились от изумления – и через несколько секунд здоровый кухонный нож, отточенный до блеска, сменил владельца. Перечить она не стала, проводила, моргая глазами, удаляющуюся спину.

– А… зачем? – хрипловатым грудным голосом спросила кок.

– Пассажиру виднее, – иезуитски осклабился Желтухин. – Ведь это не последний нож в хозяйстве? Только два вопроса, сударыня. Как вас зовут и что сегодня на обед?

– Виолетта Игоревна, суп с клецками, креветками и кальмарами… – сглотнув, отозвалась миловидная женщина.

– И это все, что вы, Желтухин, хотели у нее спросить? – шипела в затылок прокурорская работница, когда майор повернулся и поволокся прочь.

– А что я должен был спросить? – огрызался Желтухин. – На кого она работает и сколько ей заплатили, чтобы она изобразила кока? Я вам вот что скажу, Евгения Дмитриевна… – Он резко повернулся к женщине, подался вперед, оскалив зубы, хотя при этом не улыбался. Их лица почти соприкоснулись. Женщина оторопела и подалась назад. – Вы вроде не тупая, так давайте такой и останетесь, договорились? Во-первых, эта женщина – настоящий кок, во всяком случае, готовить ей не в диковинку. Во-вторых, если нам всем и угрожает опасность, то отнюдь не от банды диких пиратов, размахивающих трезубцами, а от чего-то другого, чью природу мы еще не уяснили. На вашем месте я бы воздержался от вздорных замечаний, а побольше мотал на ус.

На носовой палубе под южным солнцем было хорошо. Плетеные диванчики вдоль бортов, ротанговые столики, стулья. Аляповатое смешение «стекло-металла» с соломенной непосредственностью. За столом под зонтиком сидели двое, мужчина и женщина. Они тянули что-то желтоватое из трубочек и вели размеренную светскую беседу. Отдыхающие настороженно покосились на живописную компанию, особенно на полковника Кострового, чей брутальный облик в эту минуту хорошо подчеркивался кухонным ножом. Женщина сглотнула, отставила наполовину пустой граненый бокал. Она не отличалась привлекательностью, хотя особого неприятия ее внешность не вызывала. Ей было, возможно, под сорок. Одета была в клетчатый жакет, юбку, фигура сносная для ее возраста. У женщины было сухое продолговатое лицо. Темно-каштановые крашеные волосы не очень аккуратно были уложены на затылке, утыканы заколками, чтобы не развалились. Она носила очки с дымчатыми стеклами – в данный момент они были опущены на переносицу. Дама в отпуске время не теряла – кожа отливала бронзовым загаром. Хотя, вполне возможно, ее просто качественно прожарили в солярии. Она казалась спокойной, но если присмотреться, можно было заметить, что представительницу слабого пола что-то гнетет. Ее спутник нахмурился, подобрался. Внешний вид мужчины внушал уважение: одет неброско, но ладно сложен, широк в плечах, он обладал густыми бровями, придающими убедительность цепкому взгляду. Он тоже отставил стакан и нервно забарабанил пальцами по столу, уставившись на нож в руке полковника.

– О, господи, хоть бы эти двое были ответом на наши молитвы… – взмолилась блондинка Статская. Евгения Дмитриевна поперхнулась и закашлялась.

– Доброе утро, – поздоровался Желтухин, исподлобья озирая парочку. – Погодка супер, не правда ли, господа?

– Кому как, – неуверенно произнесла дама. – Лично мне уже хватит, – она показала большим пальцем на небо, – этого желтого карлика.

– Почему вы с ножом? – проворчал крепыш, не сводя глаз с полковника, который напоминал разбойника с большой дороги.

– Не помешает, уважаемый, – процедил Федор Иванович.

– Я же говорила, что он трехзвездочный маньяк, – усмехнулась Евгения Дмитриевна.

– А вы бы лучше сопели в тряпочку, Евгения Дмитриевна, – резко повернулся к ней полковник. – Сначала вы мне понравились. Теперь я точно не уверен. Давайте не будем искушать судьбу, добиваясь, чтобы я окончательно взбесился.

Женщина немного побледнела, но это не помешало ей с насмешкой выдержать взгляд.

– А как нам себя вести, когда вокруг сплошной терроризм? – проговорил долговязый Глуховец. – Нас выкрадывают, спаивают бог знает чем – да так, что мы чуть концы не отдаем, увозят черт знает куда, похищают наши документы, средства связи, бросают в вонючих каютах…

– Вот именно! – взвился толстяк Аркадьев. – Мы протестуем! Это скотское обращение! Я занимаю ответственную должность, я просто так это дело не оставлю, я приму самые жесткие меры! – и, оборвав свою визгливую руладу, на всякий случай спрятался за спину полковника, где было спокойнее и безопаснее.

Женщина за столом беспокойно шевельнулась. Крепыш, сидящий напротив, сурово свел брови, он сделал вид, что напряженно думает.

– Знаете, – неуверенно начала женщина, переглянувшись с мужчиной, – мы с Дмитрием Валентиновичем оказались в схожей ситуации. Очнулись, как вы выразились, черт знает где, черт знает на чем… Вероятно, мы проснулись раньше вас. Примерно четверть часа назад к нам подходил помощник капитана – на вид приличный молодой человек по имени Андрей… его фамилия Шварц, он сказал, что мы гости и не стоит волноваться. Просто у человека, который нас пригласил, довольно своеобразное чувство юмора…

– Вроде как шутка, – проворчал низким голосом крепыш. – Хреновая, безвкусная, но все же шутка. Сюрприз. Да уж, удался, ничего не скажешь… Но мы не пленники и не заложники. Официантка предложила завтрак, но куда уж после вчерашнего, кусок в горло не лезет…

– Обломались, Маргарита Юрьевна, – осклабился Желтухин, наблюдая, как вытягивается от разочарования мордашка блондинки. – Эти двое не ответят на ваши молитвы.

– Да шли бы вы, Желтухин, – дерзко буркнула Статская и отвернулась. Майор стерпел, смерил блондинку раздевающим взглядом.

– Вы ведь путешествуете не инкогнито, верно? – осведомился Костровой. Похоже, он начинал догадываться, что с ножом в руке выглядит глуповато.

– Бобрович Дмитрий Валентинович, – не очень любезно представился крепыш. – Начальник районного управления министерства по чрезвычайным ситуациям. Геленджик.

– Есаулова, – дама с бронзовым лицом подняла голову. – Полина Викторовна Есаулова. Живу и работаю в подмосковном Старотроицке. Руководитель городской администрации.

– Леди мэр? – удивился Желтухин.

– Ладно, не бомж, – пошловато хрюкнул полковник.

– Это вы так съязвили? – предположила дама. – Да, если угодно, «леди мэр», – произнесла она с нажимом, испепелив взглядом развязного Кострового. – В моем подчинении, к вашему сведению, серьезный город, большой производственный и научно-технический центр, в который вкладываются колоссальные инвестиции. А я тут…

Она вздрогнула, и все остальные тоже. Дружно повернули головы. По лестнице, сбегающей на палубу от кают-компании, нескромно виляя бедрами, спускалась худенькая официантка в легкомысленном кружевном переднике и с забавной мордашкой. Такое ощущение, что она нарисовалась прямо со съемок немецкого порнофильма, посвященного нелегкому бытию официанток. Девушка помахивала пустым подносом. Юбочка на ней была такая короткая, что короче просто некуда. Легкая, воздушная, с точеной сексуальной фигуркой – она спрыгнула на палубу и, ничуть не смущаясь, аппетитно покачивая чреслами, направилась к компании. Задорно цокали высокие каблучки. Девушка улыбалась. Возможно, она и не была красавицей в обычном понимании, но с такой фигуркой, с такими экспрессией, обаянием, шармом, летящих на крыльях впереди нее… быть красавицей просто излишество. Люди застыли. Приверженцев нетрадиционной сексуальной ориентации (во всяком случае, среди мужчин) в коллективе не было.

– Вот черт… – потрясенно пробормотал Желтухин.

– О, страна тысячи улыбок… – как-то невпопад промямлил Костровой, машинально освобождая даме проход. Она очаровательно улыбнулась полковнику, изобразила что-то вроде благодарного книксена. Забрала со столика пустые бокалы, составила их на поднос и удалилась с гордо поднятой головой. Люди провожали глазами убегающие аппетитные формы. И лишь когда захлопнулась дверь в кают-компанию, они вернулись к привычному «деловому» ритму.

– Нужно было попросить что-нибудь выпить, – посетовал Глуховец. – А то уставились на нее, языки проглотили…

– Шлюха, – презрительно высказалась «госпожа мэр» Есаулова.

– Да пошла она… – фыркнула блондинка из налогового управления.

– Отличное непуганое дитя, – усмехнулась прокурор Евгения Дмитриевна. – Когда-нибудь поймет, что жизнь – не только кокетство и виляние задом. Боже правый, а вы еще кто такой? – она от неожиданности отпрянула, обнаружив под боком на плетеном стуле постороннего мужчину.

Все дружно в изумлении повернули головы.

– Какого черта? – возмутился полковник Костровой. – Вы чего тут подкрадываетесь, словно оппозиционер какой-то?

– Это я-то подкрадываюсь? – возмутился мужчина. Он сидел напряженный на стуле. – Это вы шары закатили, пялясь на эту шалаву – слух и зрение, блин, потеряли. А я поднялся на палубу и сел. Ну, извините, – развел он дрожащими руками, – сирену и проблесковый маячок с собой не захватил.

Он выглядел не очень здоровым. Помятый, в топорщащейся сорочке, в домашних (!) брюках с серебристыми лампасами. Обут был в шлепанцы с пряжками на босу ногу. Довольно молодой, хотя и не сказать, что мальчик. Асимметричная физиономия, под которой подрагивали лицевые мышцы, беспокойный, мечущийся взгляд. Он то и дело вскидывал руку, чтобы глянуть на наручные часы, словно торопился на важную встречу.

– Представьтесь, мил-человек, – предложил Бобрович.

Тот дернулся, сглотнул.

– Только воздержитесь от повествования, как вы тут оказались в пустой каюте, как вас опоили, ограбили, вся фигня, – хмыкнул полковник. – Это понятно и уже оскомину набило.

– А заодно просветите нас, какую государственную должность вы занимаете и из какого города прибыли на отдых, – проворчал Желтухин.

– Почему я обязан занимать государственную должность? – нервно среагировал прибывший.

– Вы не обязаны, – сказала, побледнев, Евгения Дмитриевна. Похоже, она тоже начинала вникать в общую направленность «темы». – Но вы ведь занимаете, верно?

– Да, я занимаю ответственную должность в государственной компании «Военсервис», непосредственно связанной с Министерством обороны Российской Федерации… – как-то судорожно, но в целом пафосно возвестил господин. – Моя фамилия Зуев, зовут Павел Гаврилович, я проживаю в Москве на Мосфильмовской улице… Объясните, пожалуйста, что здесь происходит? Я всего лишь вышел из номера гостиницы, чтобы купить сигареты…

– Дерьмо… – пробормотал Желтухин. – Вы как хотите, господа дорогие, а я бы сейчас чего-нибудь хлопнул… в смысле, выпил, – он отметил краем глаза белое пятно у ограждения, решил, что это опять стюард в униформе. – Эй, милейший, – небрежно бросил он, – тащите-ка сюда всю выпивку, что есть в этом доме, и немедленно зовите капитана. Боюсь, у нас накопились вопросы…

– Ничего себе, – прозвучал насмешливый голос. – Вы, наверное, занимаете серьезную должность, если хотите, чтобы вам прислуживал заместитель губернатора. Вы не замещаете президента Российской Федерации?

И теперь уже взоры всех присутствующих обратились в другую сторону. На палубу, держась за поручни, поднялся представительный подтянутый мужчина в белоснежном летнем костюме, прислонился к фальшборту и скрестил руки на груди. Он внимательно, с затаенной усмешкой наблюдал за собравшимися. Этот тип заметно отличался от остальных, осанистый, из породы тех, что нравятся женщинам, на вид вполне спокойный. Впрочем, если присмотреться, и у этого товарища были проблемы. Пребывание в образе давалось с трудом. Густые волосы были не расчесаны, а приглажены пятерней. Мешки под глазами выдавали потрясение и плохое самочувствие. С пиджака оторвалась пуговица, и в складках благородной ткани просматривалась грязь. Элегантные туфли с остроносыми носками покрывало ненавязчивое напыление.

– Вы как песец, – проворчал полковник, – тоже подкрадываетесь незаметно. Отрекомендуйтесь, раз пришли. Из какого дерьма вы такой нарядный вылезли?

– Потрясающе, – пробормотала Евгения Дмитриевна. – Всегда считала, что в мужчине должна быть какая-то загадка…

– Альфонс напыщенный, – фыркнула мэр Есаулова. – Все в дерьме, а он, блин, на белой лошади.

– Ну, это, по крайней мере, лучше, чем предыдущая кочерга, – с какой-то нехарактерной задумчивостью произнесла блондинка Статская, и все обратили к ней взоры.

– Потрясающая реакция на появление человека, желающего выглядеть прилично в любой ситуации, – сухо рассмеялся прибывший. – А вам, дамы, требуется хороший психотерапевт. Причем всем троим. Ваши комплексы как на ладони. Спешу представиться – Вышинский Роман Сергеевич, заместитель губернатора Омской области, руководитель департамента транспорта и дорожного строительства. Если вас не устраивают мои молодые годы, то лично меня они устраивают, – он как-то вымученно улыбнулся. – Стыдно признаться, господа, но когда я обнаружил, что не один такой несчастный, мне стало значительно легче. Простите. Но этот мужчина, по-видимому, офицер полиции, – он кивнул на мрачнеющего Желтухина, – решительно прав – выпить нужно.

– Фамилия у вас какая-то зловещая, – заметил Желтухин.

– Не выбирал, – пожал плечами Вышинский. – И к карательным органам, в отличие от вас, отношения не имею. Хотя всемерно с ними сотрудничаю. Попробуй только с вами не посотрудничать… – добавил он неприязненно, понизив голос.

– Мне кажется, что все собрались, – медленно произнесла Евгения Дмитриевна. – Других не будет. Этот человек прав – в толпе как-то спокойнее…

– Где капитан? – взревел полковник.

– Думаю, появится, – предположил Желтухин и принялся исподлобья обозревать всех собравшихся. Люди ежились от дурной энергии, исходящей от его колючих глаз, чувствовали себя неловко, нервничали – даже те, кто лез из кожи, чтобы сохранить независимый вид. Разволновался толстяк Аркадьев под прицельным взглядом, заблестела от жирного пота плешивая голова.

– Теперь мы знаем, с кем нам посчастливилось оказаться на одном борту, – сказал Желтухин недобрым голосом. – И только с вами, Зиновий Филиппович, полная неясность. Сообщите, пожалуйста, аудитории, где вы работаете.

– Но вы же сказали, что вам плевать, где я работаю! – возмущенно выкрикнул толстяк.

– Мне – возможно, но вот другим…

– Господи, да какая теперь разница, – отмахнулся Аркадьев, и плечи его обмякли. – Не такая уж у меня и заоблачная должность. Я работаю начальником управления муниципального земельного контроля сочинской городской администрации…

– Не столь заоблачная должность, сколько хлебная, – отозвался полковник Костровой.

– На что вы намекаете? – взвизгнул Аркадьев, становясь пунцовым.

– Да помилуйте, – фыркнул полковник. – Мне ли намекать? Я вас впервые вижу. И еще бы лет триста не видел.

Настала тишина. Люди уныло разглядывали друг дружку.

– И вот их стало десять? – вдруг как-то надрывно констатировала блондинка Статская.

Она уже не казалась такой взвинченной и испуганной, как полчаса назад. А по поводу отсутствия ума и умения делать выводы сомнения возникали и раньше – не могут пустоголовой особе доверить серьезную должность в серьезном ведомстве. Не все так просто, как кажется. Присутствующие опомнились и со страхом уставились на блондинку – что она несет? Пусть не всем, но изрядной доле собравшихся пришла в голову одна и та же мысль…

Капитан и его помощник долго запрягали, но быстро ехали. Они уже спешили к гостям – и волновались так же, как и те. Помощник скатился с капитанского мостика, капитан примчался откуда-то с нижней палубы – и так уж вышло, что подошли они к растерянным пассажирам почти одновременно. Оба были в форме – сиреневые рубахи со знаками отличия, отутюженные брюки. Капитану было далеко за тридцать – хотя, возможно, его немного старили приглаженные усы. Помощник был моложе, он сутулился, смотрел настороженно.

– Все в порядке, господа, не надо нервничать, – объявил капитан неровным баритоном, покосившись на полковника с ножом, готовящегося к прыжку. – И не надо, умоляем, на нас бросаться, мы ни в чем не виноваты, просто выполняем свою работу. Я капитан, моя фамилия Руденко, зовут Петр Ильич. Я уже двенадцать лет в гражданском флоте и прекрасно разбираюсь в своем деле. Это мой помощник – Андрей Шварц. Господа, давайте спокойно во всем разберемся.

Но этими словами капитан никого не успокоил, поднялся галдеж. Люди закричали, перебивая друг друга, выплескивая все, что накипело. «Вы понимаете, что совершили уголовное преступление?» – вопрошал, махая кулаками, Глуховец. «Сколько вам заплатили?» – надрывался пухлый Аркадьев. «Вы соображаете, на кого руку подняли?» «Да я к вам лично с налоговой проверкой завтра приду, и вы у меня попляшете!» – грозно обещала Статская. Зуев, имеющий отношение к Министерству обороны, грозился прийти уже сегодня со столичным спецназом, которому долететь из Белокаменной – пара секунд. Даже прокурор Прохоренко в общем запале что-то выкрикнула, а невозмутимый Вышинский ее поддержал. Толпа окружила офицеров гражданского флота, сжимая вокруг них кольцо. Но с кулаками никто не бросался, каждый держал дистанцию, надеясь, что начнут другие. А потом наступила тишина, люди выдохлись.

– Спасибо, – кивнул капитан Руденко, опасливо отодвигаясь от кухонного ножа, зависшего над ним, как дамоклов меч. – Теперь давайте по порядку, уважаемые граждане. Мы понятия не имеем, кто вы такие и где работаете. Не знаем, кто доставил вас на судно. Меня и господина Шварца наняло на яхту неустановленное лицо через посредника. Было заявлено, что обеспеченный, немного эксцентричный предприниматель хочет собрать своих старых друзей, отдыхающих в данный момент в Сочи. Богач сорит деньгами и любит розыгрыши. Так что членам команды ничему не следует удивляться, проявлять любопытство, все со временем разрешится, и гости будут рады. Мне выдали документы на судно, признаться, я без понятия, кому оно принадлежит, а также заверения, что по этим бумагам я имею полное право им управлять, контролировать ситуацию на борту и руководить экипажем. Это туристический тур – покрутиться по морю – максимум два-три дня. Иначе говоря, нам заплатили, чтобы мы немного покатали «хороших людей». Собирался ли к вам присоединиться человек, оплативший заказ, я не знаю…

– Вы врете, как Гидрометцентр, Петр Ильич, или как вас там, – пронзительно глядя ему в глаза, изрек Желтухин.

– Мужик, ты чего нам лапшу вешаешь? – прошипела Есаулова. У дамы лопалось терпение, и способности к рефлексии и аутотренингу уже не спасали.

– Вы как реклама, капитан, – поддакнул Вышинский. – Ни одному вашему слову не верю.

– А если надавить на сонную артерию?.. – задумался Костровой.

Шварц вздрогнул, неприязненно уставился на полковника полиции.

– Это бред! – заныл Аркадьев. – Лично у меня нет таких безответственных друзей.

– Да у вас, по ходу, никаких друзей нет, – покосился на него Зуев.

– Воля ваша, господа, верить или нет, – у капитана напряглась кожа на скулах, дрогнул желвак. – Но я говорю вам чистую правду. В сделанном мне предложении не было ничего криминального. Сумма оплаты показалась несколько завышенной, но это ведь не повод бежать сломя голову в органы? Я должен был следовать инструкциям: принять навязанную мне команду, дождаться загрузки на борт всех клиентов в количестве десяти человек и привести судно в заранее обозначенные координаты. Дополнительные инструкции – по рации. Судно оборудовано всем необходимым для комфортного плавания. В холодильниках и барах – большой запас еды и напитков.

– Минуточку, – нахмурился полковник, решивший вспомнить о своих профессиональных обязанностях. – Что означают ваши слова «принять навязанную команду»? Разве вы не сами набираете людей, с которыми ходите в плавание?

– Это было одно из условий, – недовольно поморщился капитан. – Принять работников со стороны, которых мне рекомендуют. Я получил уверения, что они хорошие специалисты, и нареканий на их работу пока действительно не было. С моим помощником, – он кивнул на насупленного Шварца, – мы водим шапочное знакомство, он порядочный парень и толковый специалист. Остальные друг друга не знают… за исключением официантки Алисы Кулагиной и стюарда Малышкина, у которых… гм, отношения. Собираются в обозримом будущем обвенчаться, если… – капитан усмехнулся, обнаружив, что люди недоуменно переглядываются, – не рассорятся окончательно. На судне, кроме них, механик Панов и кок Абрамцева Виолетта Игоревна. Первый хорошо разбирается в судоходстве и устройстве корабля, вторая вкусно готовит. Прошу поверить, господа, я не вру. Уверен, все закончится благополучно, и вы еще будете смеяться над своими опасениями. Если это розыгрыш или чья-то неудачная шутка за большие деньги, то мне очень жаль. На вашем месте не стоит так остро реагировать – я не вижу никакой опасности…

– Допустим, – прорычал полковник. – Что такое «заранее обозначенные координаты»?

– Это примерно то место, где мы сейчас находимся… – капитан сглотнул, ему становилось все труднее играть на публику. – Примерно двести морских миль к юго-западу от Сочи. Мы находимся в стороне от основных судоходных путей… Не знаю, почему нам поставили такое условие. Я могу озвучить координаты, если хотите, но станет вам легче от этих цифр? Вероятность встречи с другим судном в данном районе, мягко говоря, небольшая. Нет, рано или поздно мы, конечно, кого-нибудь встретим…

– Капитан, почему мы стоим? – нервно поинтересовалась блондинка.

– Это не совсем так, – капитан Руденко смутился еще больше. Его смущение выглядело не наигранным – либо он был хорошим актером, либо действительно переживал из-за случившегося. – Фактически мы дрейфуем по одному из местных течений. Нас сносит на юго-запад со скоростью примерно полтора узла…

И снова что-то неприятное забиралось в души людей. Нарастала нервозность. Пассажиры украдкой косились по сторонам. Со всех сторон, куда ни глянь, простиралось бесконечное море. На западе оно было больше бирюзовым, насыщенным глубокими оттенками, на востоке – лазоревое, плавно переходящее в небо. Ни островка, ни завалящего суденышка.

– Капитан, что за хрень вы тут городите? – понизил голос чуть ни до хрипа Желтухин. – Заводите свою шарманку, разворачивайте яхту и берите курс на Сочи. Что тут непонятного? Нам плевать на ваши инструкции и на вашего таинственного заказчика.

– Я не могу, – ответил капитан и окончательно побледнел. – Приборы и электрооборудование вышли из строя, связь отсутствует. И самое невероятное, что в баках кончился бензин, – нам горючего едва хватило, чтобы прийти в означенные координаты… Это какая-то нелепая ситуация. На яхте не было неисправностей, ее проверили перед плаванием. Словно кто-то намеренно вывел из строя оборудование и повредил радиоточку… – капитан покосился на помощника, и тот возмущенно запыхтел. – Я далек от мысли кого-то обвинять, но баки перед рейсом были полными – во всяком случае, так показывали приборы, такое ощущение, что топливо кто-то слил. В данный момент мы пытаемся починить оборудование и хотя бы наладить электропитание от запасного аккумулятора… Виолетта Игоревна готовит обед на обычной угольной печке. Но не думаю, что мы сможем тронуться с места без горючего…

Люди потрясенно молчали, оценивая масштаб бедствия.

– То есть нареканий на работу команды с вашей стороны не было? – насмешливо напомнил Вышинский. Капитан не ответил, только пожал плечами.

– А нас это каким образом касается? – взвился Аркадьев. – Что за чушь вы несете? Капитан, вы уволены! Вы больше и дня не проработаете на флоте!

– Заткнитесь! – вдруг рявкнул Бобрович, и сочинский чиновник поперхнулся, начал тихо икать. – Поправьте меня, если я ошибаюсь, капитан, – нахмурившись, сказал Бобрович. – Перед рейсом баки с горючим вы не проверили – удовлетворились показаниями приборов, которые кто-то подкорректировал. Вы выполнили инструкции – привели яхту в заданный квадрат. Вернее, почти в заданный. И именно здесь вы, к великому удовольствию, обнаружили, что кончилось горючее, замерли приборы и отключилась связь.

– Можете сами убедиться, если не верите, – проворчал капитан. – Горючее на нуле, аккумуляторные батареи полностью разряжены. Мы не можем даже отстучать в эфир позывные «SOS», поскольку примитивное оборудование давно вытеснили современные средства навигации и связи, питающиеся от центрального генератора. Могу лишь предположить, что мы попали в какую-то аномальную зону. Господа, я не собираюсь снимать с себя ответственность за случившееся…