Текст книги "Кредит на смерть"

Живцов зверем посмотрел на Горелого, фыркнувшего со смеха, перегнулся через забор и заорал во все горло:

– Убери собаку, старый пень!

Кавказцу не понравились действия крикливого незнакомца. Порвав цепь, разъяренный пес кинулся на него. Живцов едва успел отпрянуть от клацающих собачьих челюстей. Пес рычал, захлебывался лаем и неистово лез через забор, который выглядел весьма хлипким, не способным удержать такую мощную зверюгу.

Стена выхватил пистолет, но Живцов остановил его грозным окриком:

– Стоять! Только стрельбы мне тут не хватало. Сваливаем отсюда. С этим волкодавом разберемся потом, по-тихому, а сейчас поедем дальше по списку.

– Что-то херня какая-то по твоему списку получается, – заметил Горелый с хмурым видом.

– Ну, первый блин, как известно, комом, – парировал Живцов, захлопывая дверцу машины.

Они переехали к следующему дому. Там жила чета пенсионеров, современников Куликовской битвы, тоже глухих. Живцов употребил все свое терпение, доорался до хрипоты, но все же объяснил старикам, что они должны более двух миллионов. Мол, пришло время платить. Дед схватился за сердце, захрипел и скатился с лавки на пол. Бабка кинулась к нему и заголосила на весь дом, что их убивают.

– Ну и что теперь? – поинтересовался Горелый растерянно.

– Что-что, – передразнил его злой Живцов. – Звони в «Скорую». Мертвый дедок нам не нужен. – Уже на улице он сообщил соратникам, что они меняют тактику, и пояснил: – Надо выбрать кого-нибудь помоложе, чтобы ясно понял, чего мы хотим, и донес это до остальных. Они же между собой как-то общаются. Припугнем, и дело в шляпе.

– Хорошо бы, – скептически заметил Горелый.

Живцов снова обратился к своему списку, пробежал его глазами, ткнул в лист пальцем и радостно воскликнул:

– Вот, Григорьевы. Ему шестьдесят два, ей пятьдесят восемь. По идее, должны быть вменяемыми, если, конечно, не синячат.

– Ну, поехали. – Горелый вздохнул, внутренне готовясь к новым проблемам.

– Фамилия и адрес заказчика? – в двадцатый раз спросил Февраль у хозяина квартиры, прикованного к батарее отопления и основательно избитого.

Рот Толстого был заклеен скотчем, и в ответ он лишь натужно замычал, дико тараща глаза. Его жена сидела у них за спиной, привязанная к массивному антикварному креслу. Ее рот был залеплен точно так же. Февраль хотел, чтобы она видела все, что он делал с ее мужем. Глаза женщины от страха были готовы вылезти из орбит.

– Так ты хочешь что-то сказать, мразь? – любезно поинтересовался Февраль, склонившись над жертвой.

Толстый закивал.

– Только не надо мне беса гнать, что не при делах и не в теме, – предупредил незваный гость, а затем быстро сорвал скотч со рта Толстого.

Тот шумно выдохнул, заскулил, наткнулся на грозный взгляд палача и затараторил:

– Я в натуре не знаю, кто он такой и где его искать! Он сам…

Ответ Февралю не понравился. За такое следовало наказать как следует. Разъяренный Февраль резко и грубо вновь заклеил Толстому рот, взял с пола приготовленный утюг, включил штекер в розетку, повернул переключатель режимов на максимальную температуру и подмигнул жертве.

Потом он зловеще произнес:

– Этого никто не выдерживает. Сейчас ты обязательно начнешь каяться. Вонь, конечно, будет на всю хату. – Бандит помолчал, улыбнулся, удивленно пожал плечами и заявил: – Я вот не догоняю, зачем ты его покрываешь? Он тебе что, брат, сват? Сдай его, и кончатся эти напряги.

Плевок моментально зашипел на рабочей поверхности утюга. Февраль удовлетворенно кивнул и приблизил его к животу Толстого. Тот стал дико извиваться, плакать и мычать с мольбой в глазах.

– Что, готов побазарить? – с улыбкой осведомился Февраль.

Толстый энергично закивал.

– Назовешь фамилию, хату, места, где он зависает?

Толстый на мгновение задумался, потом опять закивал, а когда ему открыли рот, быстро выкрикнул:

– Я не могу назвать фамилию и адрес, потому что не знаю…

– Сука! – взревел Февраль, остервенело кидаясь на жертву.

Он долго еще издевался над хозяином квартиры, который периодически терял сознание, но ни в чем не признавался. Под конец Февраль изнасиловал его жену, однако и это не дало результатов.

Между тем действие наркотиков и болеутоляющих средств заканчивалось. Боль постепенно возвращалась в искалеченное тело.

Когда Толстый в очередной раз пришел в себя, Февраль сорвал у него со рта скотч и приказал:

– Говори все, что знаешь! Спрашиваю последний раз! Потом обоих прикончу!

– Он сам мне всегда звонил. Номер телефона был скрыт. Это все, что я знаю! – взвыл Толстый со слезами на глазах. – Честно! Мамой клянусь! Своей жизнью! Чем хочешь!

С трудом сдерживая гнев, Февраль спросил:

– Как же вы с ним тогда вообще схлестнулись?

– Бурый дал ему мой телефон, а мне сказал, что человек проверенный, – ответил Толстый и шмыгнул носом. – Бурый не стал бы подставлять. Мы с ним много лет ведем дела. Всегда все четко было.

– Что за Бурый еще? – скривился Февраль. – Где мне его искать?

– Нигде, – голос Толстого упал. – С ним это… несчастный случай произошел. Машина сбила. Насмерть, короче. Дня четыре назад.

– Подфартило твоему Бурому, – оскалился Февраль и с досадой подумал, что заказчик умеет прятать концы в воду.

Потом его осенило.

– Слушай, а как он тебе бабки за работу передавал?

– Наличные. Обычно оставлял в камере хранения в каком-нибудь супермаркете, один раз на вокзале. Всегда в разных местах, – быстро ответил Толстый.

«Опять облом», – с досадой подумал Февраль.

Было видно, что заказчик все учел.

Он с ненавистью посмотрел на Толстого и спросил:

– Как мне теперь его вычислить?

– Можно съездить и сделать распечатку телефонных разговоров у оператора, – мгновенно выдал Толстый, перепуганный насмерть, и сам удивился своей сообразительности.

– И что, там будет номер его мобильника? – с сомнением спросил Февраль.

– Будет. – Толстый уверенно кивнул, хотя на самом деле сильно в этом сомневался.

Перед ним стоял хладнокровный убийца, поэтому следовало использовать любую возможность, ложь, лазейку, только бы успокоить этого психа, выиграть время, попытаться найти выход, вырваться. Толстый не собирался умирать.

«Господи, помоги!» – как заезженная пластинка вертелась в его голове единственная фраза.

– Мы сходим туда вместе. Если ты гонишь… – угрожающе начал Февраль, но Толстый перебил его хриплым шепотом:

– Слушай, зачем ходить. У меня это, знакомый парнишка есть там. Надо только ему позвонить. Он сам все сделает. Мой сотовый вон там, на прилавке под зеркалом. – Толстый указал в сторону изящной витрины из ореха.

– Ага, вижу, – кивнул Февраль.

Он поднес телефон Толстому, вызвал названный им номер и приложил аппарат к его уху, а сам присел рядом, чтобы все слышать. Парнишка-оператор оказался довольно смышленым и жадным до денег. Он признался, что узнать скрытый номер можно, а затем назвал цену за услуги. Толстый согласился. Уже через десять минут номер сотового заказчика, его фамилия, адрес и даже паспортные данные пришли в СМС-сообщении.

– Фартануло. – Февраль улыбнулся, набирая полученный номер. – Короче, так! Скажешь ему, что из-за его выкрутасов ты, дескать, попал на бабки. Мол, знаешь, кто твоих бойцов завалил. У тебя были еще контракты для них. Теперь ты попадаешь, и он должен компенсировать убытки. Если откажется, то ты его сольешь ментам.

Заказчик отозвался неожиданно быстро. Толстый представился и изложил суть дела. Заказчик слушал молча, а затем спросил, с чего это Толстый вешает на него своих быков. Зачем ему их валить?

– Да чтобы бабки не платить, – пояснил Толстый, косясь на Февраля, который внимательно слушал разговор, и добавил от себя: – Менты знакомые сказали, что там свидетель был. Он видел черный джип с тонированными стеклами. Я пока тормознул дело, так что поторопись с деньгами. Сто кусков – это еще по-божески.

Заказчик согласился и назначил встречу в парке у стадиона в восемь утра. Февраль отключил телефон и посмотрел на Толстого. Вид у того был жалкий. Для встречи следовало как-то замазать следы побоев, чтобы заказчик хотя бы издали ничего не заметил. У жены Толстого наверняка имелась косметика…

Февраль присел на диван и почувствовал, что последние силы покидали его.

– У тебя кокс найдется? Надо бы подлечиться.

– Есть, – кивнул Толстый. – Там, в ножке стола.

Заявление об исчезновении Валентины Игнатовой лежало перед ним на столе в открытой папке. Конопаткин устало провел рукой по лицу. Ладонь сама собой сжалась в кулак и обрушилась на стол. Пустой бокал с ложкой внутри подскочил и зазвенел. Царев, чинивший рассохшийся стул, аж подпрыгнул от неожиданности и уронил на пол отвертку.

– Что-то одно дерьмо вокруг, – виновато пояснил участковый. – Почтальонша исчезла, деньги пропали, в селе скоро уже разборки начнутся! Эти чертовы кредиты! А в конце месяца нам с тобой скажут, что плохо проводим профилактическую работу с населением.

– Ну и скажут. – Царев, которому было не привыкать получать нагоняй от начальства, пожал плечами. – Можно ведь этому заявлению ход не давать.

– Деньги пропали казенные. – Конопаткин помахал листком перед носом подчиненного и припечатал бумагу ладонью к столу.

– Да вот в соседнем районе тоже случай… – начал было сержант.

– Эту историю я знаю, – оборвал его Конопаткин. – Однако сдается мне, что Валентина никуда не сбежала со своим любовником.

– А куда же она делась? – упавшим голосом спросил Царев.

– Убили, – вздохнул Конопаткин. – Грядет очередной висяк.

– Но почему сразу убили? – удивился Царев.

– Помнишь аварию на дороге? – спросил участковый с хитрым прищуром.

Он любил разыгрывать перед сержантом этакого деревенского Шерлока Холмса и наслаждаться глупым видом подчиненного.

– Ну?

– Я знаю следователя, который ведет это дело, позвонил ему. Знаешь, что он мне сказал? В машине обнаружен сверток с деньгами. Там та же сумма, что и в заявлении, – Конопаткин вновь потряс перед лицом Царева листом бумаги. – Один из тех парней, кувыркнувшихся с горы, и есть хахаль Игнатовой, с которым ее видели. Вторая почтальонша сказала, что у хахаля была белая «четырнадцатая». И это совпадает. Я подходил на место аварии и видел погибшего водителя. На вид отморозок, весь в тюремных наколках. Видно, что не одна ходка. Второй сбежал, но я подозреваю, что он еще хлеще. А теперь скажи, если деньги Игнатовой находят в машине двух отморозков, которые ехали с нашей стороны по направлению в город, то где же она сама может быть? Что, сотрудница почты отдала им все деньги, а сама на велосипеде на Чукотку отправилась?

– Да черт его знает, – хмуро буркнул Царев. – Может, они договорились потом встретиться, а сами попали в ДТП?.. Она сейчас где-нибудь их ждет.

– А я думаю, что ее уже нет в живых, – возразил Конопаткин. – Кстати, это было не ДТП, а преднамеренное убийство.

– Да ладно, – не поверил Царев. – Тебе, Игорь Николаевич, уже везде убийства мерещатся.

– Видел следы торможения на дороге в том месте? – строго спросил участковый.

– Нет. Чего я буду на них смотреть?.. Это дело криминалистов. Там вообще гаишники разбирались.

– А я вот посмотрел и увидел кое-что интересное. За машиной этих отморозков шла другая. Именно она сбила их с дороги.

– Случайность, – возразил сержант. – Задел кто-то на повороте, увидел, что произошло, и свинтил. Кому охота брать на себя трупы?

– Не похоже, – покачал головой участковый. – За ними двигалась иномарка с АБС – это видно по следам. Машина шла то юзом, то качением. Парень действовал очень грамотно. Он мог легко увернуться от столкновения, но не сделал этого и слегка задел «четырнадцатую». Та потеряла управляемость и улетела. Эксперт нашел на ней следы черной краски. Так что преступник раскатывает на черном дорогом внедорожнике, – заключил Конопаткин.

– А почему именно на дорогом внедорожнике? – не удержался от вопроса Царев.

– Потому что на крутых тачках системы АБС тоже не дешевые. Каждое колесо имеет индивидуальное регулирование давления тормозной жидкости. Количество датчиков угловой скорости, модуляторов давления и каналов управления равно числу колес. Следовательно, тормозной путь каждого колеса имеет индивидуальный рисунок, – повторил Конопаткин слова из журнальной статьи о тормозных системах, которую не так давно читал между делом.

– И что же теперь? – осторожно спросил Царев.

– Да ничего. Дело спишут как обычное ДТП, а Игнатову никогда не найдут. Да ей все равно уже не поможешь.

– А может, лес прочесать? – предложил Царев. – Ведь если они ее замочили, то недалеко от дороги закопали. Если мы раскроем убийство, то это перекроет все наши проколы. Может, еще и похвалят…

В этот момент ожил телефон, стоявший на рабочем столе участкового. Стражи порядка одновременно посмотрели на него. Если это звонок сверху, то ничего хорошего он не предвещал. Царев немного порадовался тому, что к начальству ходит Конопаткин, но накажут-то все равно их обоих.

Игорь Николаевич аккуратно снял трубку и представился. Потом его лицо вытянулось и побледнело.

«Началось, – подумал Царев. – Интересно, на чем мы на этот раз погорели: посевы мака, торговля оружием или телесные повреждения?»

– Да, записываю координаты, – произнес Конопаткин чужим голосом, нервно отыскал на столе ручку и приготовился писать на обратной стороне какого-то циркуляра.

Затем он отбросил ручку и прямо с телефонной трубкой в руке кинулся к карте, висевшей на стене. Разъем провода выскочил из гнезда аппарата, но участковый некоторое время не замечал этого, изучая местность. Наконец он спохватился, увидел болтающийся шнур, метнулся обратно к аппарату, вставил разъем, при этом случайно нажал на рычаг, выругался и зло бросил трубку. Телефонный аппарат протестующе тренькнул.

– Что там? – спросил Царев, заинтригованный странным поведением начальника.

– Да ничего, – рявкнул участковый раздраженно. – Все прекрасно! Звонил убийца и сообщил место, где спрятал труп Игнатовой.

– Это шутка? – не поверил Царев.

– Нет! Тут целая комедия, – нервно закричал Конопаткин, стараясь сообразить, что делать дальше.

Похоже было, что мужчина, звонивший ему, намеренно менял голос. Но зачем убийце сообщать в правоохранительные органы о местоположении спрятанного трупа?! Нелепица какая-то. Может, шутка? Кто-то повеселился?.. Нет, не похоже. Незнакомец слишком точно описал детали произошедшего, сказал, что убийц было двое, на машине…

Телефон снова заработал. Милиционеры вздрогнули от неожиданности. Конопаткин торопливо схватил трубку, надеясь опять услышать убийцу, но оказалось, что звонили из Голоштанного. Один бдительный пенсионер-орденоносец сообщил, что по селу раскатывают бандиты на джипе и всем угрожают.

– Сейчас освобожусь и подъеду, – сухо произнес участковый и положил трубку.

Он ожидал долгих расспросов, подозрений, угроз, но участковый просто повесил трубку. Послышались гудки. Да, местная милиция его удивляла все больше и больше. Иван отключил сотовый, заменил сим-карту и вышел на кухню, где негромко переговаривались родители.

– Нет, Саша, по-моему, Валентина очень положительная, аккуратная и честная, – бросила мать в ответ на какую-то фразу отца.

– Уж не жену ли мне выбираете? – пошутил Иван, плюхнулся на лавку за стол, подтянул к себе кружку холодной простокваши и выпил одним махом.

– Кстати, из вас получилась бы отличная пара, – покачала головой мать.

– Вы о ком? – выдохнул Иван с недоумением.

– Ну, Валька Игнатова, ты еще за ней в старших классах ухлестывал. – Отец толкнул его в плечо. – Чего, совсем склерозником стал?

– А, ну да. – Иван вздохнул. – Было дело. А она что, все еще тут живет?

– Да, Валентина у нас почтальоном работает, – ответила мать с улыбкой. – Всегда приветливая, вежливая. Интересовалась как-то, как ты устроился. Вот приедет, и вы с ней сами поговорите. Она должна была еще вчера пенсию привезти, но что-то запаздывает.

От неприятных мыслей у Ивана засосало под ложечкой.

– А на чем она ездит? – спросил он родителей.

– На велосипеде, – ответил отец и поглядел на сына.

– Вчера должна была пенсию привезти, – повторил Иван задумчиво.

Откинувшись на лавке, он посмотрел в окно, погруженный в нахлынувшие мысли. Иван помнил школу и свою первую любовь. Да, они встречались в старших классах, но ничего серьезного из этого не получилось. Он ушел в армию, а Валентина осталась здесь. Некоторое время они переписывались, а потом его стали бросать по различным горячим точкам, и общение оборвалось.

Хотя нет, он получил от нее последнее письмо. Валентина сообщила, что встретила другого. Иван тогда разорвал листок бумаги и подумал – скатертью дорога.

Теперь она была мертва. Ее убили какие-то два ушлепка-рецидивиста, скорее всего, из-за этой самой пенсии. Неплохо бы найти их да поквитаться. Таким не стоит жить на этом свете. За каждым, наверное, тянется шлейф из трупов.

Родители переглянулись.

– Ты чего вдруг скис? – поинтересовалась мать.

– Да так, подумалось, – уклонился он от ответа. – Видел свою бывшую учительницу Марию Петровну. Поздоровался, но она меня даже не узнала.

– Ну а что ты хочешь? Ей лет-то сколько?.. – вздохнула мать, сметая со стола крошки большим вафельным полотенцем. – Она совсем из ума выжила. Надо бы в больницу, но никто не хочет этим заниматься. Мы уже и в администрацию района звонили, и в собес. Сами помогаем, кто чем может. Родные дети о ней совсем забыли. Дочь за богатого в городе вышла, уж могла бы помочь, только мы даже ее адреса не знаем.

– Ясно, – кивнул Иван.

Все это навевало на него уныние.

– Иди-ка истопи баню, чтобы не думалось, – бросил ему отец.

Решив, что физическая работа – лучшее средство от неприятных мыслей, Иван встал из-за стола и через сени вышел на задний двор. Баня располагалась в углу участка за домом. Нарубленные дрова он еще вчера после полудня аккуратно сложил в поленницу под навесом у бани. Воду натаскал утром. Оставалось только протопить.

В предбаннике пахло пропаренной древесиной, дубовыми вениками, смолой, которая выступала из бревен перекрытия, стен и подшивных досок. Иван разжег печь и отрегулировал тягу в дымоходе чугунной заслонкой.

Барбос опять залаял, но он не придал этому особого значения. Возможно, машина проехала мимо или же к отцу гости заявились. Потом Иван все же решил проверить. Уж больно пес заливался!..

Он вошел в дом через заднюю дверь и увидел двух накачанных парней, которые заламывали руки его родителям, в то время как третий шарил по трюмо в гостиной. Все мышцы спецназовца мгновенно напряглись, а сознание с быстротой компьютера стало просчитывать варианты развития событий. Иван отлично понимал, что ошибка может стоить им всем жизни.

– А ты еще кто? – удивленно спросил мордоворот с обожженным лицом.

– А я здесь живу, – вежливо пояснил Иван, шагнув вперед. – Быстро отпустили их!

– Ты чего это борзый такой? – прорычал Горелый, оттолкнул мать на пол и двинулся навстречу Ивану, разворачивая мощные плечи.

Его кулак с расплющенными набитыми костяшками, весь покрытый шрамами, с одного удара ломал челюсть противнику, поэтому он не особо взволновался, увидев перед собой обычного парня без оружия, значительно уступающего ему габаритами. Просто какой-то сопляк, вообразивший себя крутым. Он таких рвал пачками.

С плотоядной улыбкой Горелый резко нанес строптивому должнику хук в голову справа. Он все рассчитал. Схватка должна была завершиться тут же, но Иван молниеносно перехватил руку бандита, вывернул ее и врезал ему ногой в лицо. Горелый, не ожидавший такого угощения, отлетел к дверям, ударился затылком о косяк и точно мешок сполз на пол.

Стена бросил отца, сделал шаг, хватаясь за пистолет, но не успел его вытащить. Иван оказался рядом и провел штампующий удар по правой ступне мордоворота. Он схватил руку на кобуре, не давая вытащить пистолет, резко присел и правым кулаком нанес мощный удар в низ живота. Гигант осел на пол так, точно из него разом вытащили все кости.

Иван, не останавливаясь, кувыркнулся и сделал подсечку Живцову, влетевшему в комнату. Бандит рухнул лицом вниз, тут же попытался вскочить, однако получил сковородой по голове и повалился опять, уже без сознания.

– Осторожнее, так и убить можно, – прикрикнул сын на мать.

Она отступила, опустив сковородку.

Тут Иван заметил движение Горелого, который силился подняться, подскочил к нему, блокировал руку с ножом и ударил в ключицу. Очень действенный способ нанести противнику значительный урон и не убить. Было слышно, как тихо хрустнула сломанная кость. Лицо Горелого исказила гримаса боли. Рука бандита отключилась. Со стоном он выронил нож, попытался было оттолкнуть Ивана здоровой рукой, но получил мощный удар в пах и от боли потерял сознание.

В этот момент входная дверь отворилась. На пороге стоял шофер джипа. Такой же отморозок, как и остальные. Он не растерялся. Правая рука нырнула за отворот пиджака.

Иван за долю секунды осознал, что не успевает достать его. Он схватил первое попавшееся под руку – точильный камень с кухонного стола – и швырнул его в голову противника. Брусок угодил шоферу в лоб, отскочил и упал на пол с глухим стуком. Шофер не издал ни звука. Закатив глаза, он как подкошенный рухнул с крыльца.

– Ну, надеюсь, что это был последний, – выдохнул Иван.

Его взгляд сканировал пространство за окном, часть ограды, что была видна, пустую машину за околицей. Ничего подозрительного. Значит, на этот раз отбились.

– Снова за деньгами пришли, – пояснила мать, подбирая с пола посуду, упавшую со стола.

Осколки разбитых тарелок со звоном отправились в мусорное ведро.

– А что же будет, когда ты уедешь? – со скорбным видом спросил отец.

– Ну, вы, гады, достали, – пробормотал Иван, глядя на неудачливых визитеров, распластавшихся на полу.

Такие точно не отстанут. Проверка пульса показала, что все живы. Сознание к ним еще не вернулось, но это был вопрос времени. Иван сходил на улицу, возвратился с мотком веревки, крепко-накрепко связал непрошеных гостей по рукам и ногам, а затем усадил их у стены в ряд.

– Все, мать, звони в милицию.