Текст книги "Пари господина Самсонова"

И ведь верно: как только эти двое стали прорывать защиту «Манчестера», стало ясно, англичане устали… Они тоже люди! И их можно заставить растеряться, устать, ошибаться, как умеют это делать они сами! Лидовской на левом фланге получил мяч от Солодовникова, легко ушел от Роуди и Джонса и перебросил мяч на противоположный фланг Аванесяну. Артур был свободен, его просто упустили, он мог выйти один на один. Но… не стал обрабатывать мяч, продвигаться вперед, просто врезал с лета и попал в верхний угол ворот!!! Никто ничего не понял. Бартос, вратарь «Манчестера», француз, неловко завалился на спину на линии ворот, даже не среагировав толком. Трибуны грохнули: 1:1! Все произошло будто не в реальности, а в кино. Джеферсон вышел к бровке поля, что-то кричит своим звездам. Англичане начинают выяснять отношения между собой, кто кого должен был держать. Стадион сошел с ума, на поле полетели цветные ленты, кое-где на трибунах вспыхнули «фаеры» и дым потянулся над полем, так, что в какой-то момент с трибуны вообще ничего не стало видно.

Начав с центра, англичане проводят вялую атаку и «застревают» на подступах к штрафной площади «Союза», передавая мяч друг другу поперек поля, не имея возможности продвинуться вперед. Все перекрыто вдохновленными зеленопольцами, которые теперь точно знали, что чудеса на свете бывают, и их, эти самые чудеса, можно делать собственными руками, то есть – ногами…

В перерыве Самсонов после индивидуальных замечаний к некоторым игрокам, обратился к команде:

– Хочу предостеречь вас от излишней и преждевременной эйфории. Работа еще не сделана. Сейчас они возьмутся, и придется туго. Прошу по-прежнему соблюдать установку и не пытаться бросаться вперед очертя голову. Один-два провала в обороне и противник нас не пощадит. Ловите шанс в контратаке в расчете на Лидовского и Аванесяна. Если англичане начнут прессинговать, старайтесь быстрее освобождаться от мяча и «грузите» верхом в штрафную, пусть нападающие цепляются. Никакой паники, никакой истерики. Мы сильнее сегодня и сделаем их!

Самсонов с хулиганским видом показал в сторону соседней раздевалки неприличный жест рукой, и вся команда одновременно, будто сговорившись заранее, сделала то же. У нас этот жест выглядит иначе. Мощно. Куда им до нас с их тонким пальчиком вверх? Разве ж это потенция? Вот так вот надо!

Николай не ошибся. Да и трудно было здесь ошибиться. То, что началось на поле после перерыва, игроки «Союза» видели только по телевизору. Англичане начали так быстро двигаться без мяча, чтобы открыться и получить мяч, что защитники «Союза» едва не свернули себе шеи, пытаясь не потерять англичан из виду. Но теряли, и это чуть не закончилось голом – спас ворота Антон Сомов – в броске «вытащил» мяч из верхнего угла после пушечного удара освободившегося от опеки нападающего «Манчестера». Перед игрой Самсонов поговорил с ним отдельно, без свидетелей, он считал, что разговор с вратарем – дело особое. Надо обязательно снять с него напряжение, помочь ему сыграть на кураже – азартно и зло. Если и голкипер будет думать о своей персональной ответственности, он не сдвинется с места, и, как часто бывало и бывает в футболе, эта боязнь ошибки перерастет в самую страшную и нелепую ошибку. Однажды, на какой-нибудь роковой минуте игры, а может быть, и не однажды, он просто проводит мяч, летящий рядом с ним, в ворота одним взглядом, не пытаясь сделать бросок. А потом все объяснит себе и всем примерно так: «Это было как во сне… видел, что мяч рядом, что могу без труда его взять, но будто кто-то подсказал шепотом на ухо: «Все… Вот он, гол»… И в этом будет вина тренера. Если чувства и мысли игрока мешают ему раскрыться, значит, тренер сработал с ним не так как надо, где-то кроется ошибка, за которую придется дорогой ценой заплатить, иногда очень дорогой. Самсонов внешне спокойно, даже подчеркнуто спокойно, сказал Сомову:

– Антоха, есть много игр, было много, будет много. Но вот эта для тебя – главная. Выйди и покажи, на что ты способен. Твори, действуй по ситуации, при этом важно только одно, чтобы твоя работа помогла команде достичь результата в целом – вот и все. Если пенальти, не гадай, играй только по мячу, кто-нибудь ошибется и не очень хорошо пробьет, и ты используешь свой шанс. Ребят заводи, не оставляй их без внимания ни на секунду, управляй обороной. Ты – лидер, ты – генерал, за их спинами ты мой помощник. Они тебя слышат, меня – нет. Так что – рули. Знай, все можно понять и простить, если будет кураж, если испугаешься, на рок не пеняй, мы сами себе судьбу лепим…

И Сомов сыграл как никогда, с каким-то остервенением и даже весельем, именно играл, а не берег себя от ошибок. Такое было впечатление, что Антон издевается над противником, демонстрируя ему свою неуязвимость. И что важно – ему везло. Но ведь известно – везет всегда сильнейшему, а если уточнить, наглому и дерзкому. Кто боится молнии, того она скорее всего и найдет,.

…Англичане нагнетают темп, произвели две замены, выпустили полузащитника и нападающего. Нападающий, Томми, очень быстр и техничен. Именно он в одиночку в окружении трех игроков «Союза» «завозил» мяч перед штрафной зеленопольцев. Те осторожно боролись с ним за мяч, слегка цепляя за ноги, – боялись сфолить. И, конечно же, сфолили. «Манчестер» получил право на штрафной. К мячу подошел сам его величество Рэдхем, мастер таких ударов, ведь на весь мир прославился этим. Самсонов замер…

Рэдхем мягко забрасывает мяч за стенку игроков «Союза» в угол, зарытый ею и свободный от вратаря. Мяч доли секунды летит прямо в ворота. В ворота… Сомов бросается за ним, вытянувшись в струну, и кончиками пальцев достает, изменяет направление, мяч ударяется о штангу и уходит за пределы поля на угловой. Рэдхем, сев на корточки, хватается за голову, Сомов со злорадством что-то кричит ему, лежа, срываясь на хрип, но голос утопает в сумасшедшем реве трибун.

Самсонову стало не по себе: он уже видел это когда-то. Где и когда? Ах, в том матче… В том самом, который так изменил его жизнь. На лицо упали капли дождя. Мистика – все также. И так же, как тогда, дождь усилился. Но футболисты упорно бились, не замечая дождя. Неловко упал Борис Сметанников, подвернув ногу, и его пришлось заменить. В борьбе за верховой мяч разбил нос Солодовников. Надо отдать ему должное: сегодня, за исключением первых минут, он ни разу не допустил подката сзади, чем всегда грешил раньше. К шестидесятой минуте получил серьезную травму и игрок «Манчестера». Рэдхем, потянувшись за мячом, еще и поскользнулся, потянул заднюю мышцу бедра…

И тут произошло событие, которое повергло англичан в шок. Флоэ, до этого времени как-то не очень заметный, вдруг красиво, по кошачьи проскользнул меж защитников у угла штрафной площади «Манчестера» и пробил в ближний угол, вратарь среагировал, рванулся туда, но мяч попал в кого-то из игроков английской команды и скользнул по водяной подушке в противоположный дальний угол ворот. 2:1! Стадион уже не просто кричал от восторга, он веселился. Дождь превратился в водную феерию, он уже не мог омрачить настроения зрителей, став частью этой феерии – необходимым элементом, изюминкой. Пусть запомнят Зеленопольск, мать их… А вода, да хрен с ней, с водой, так даже веселей!

Англичане начали с центра и, перебрасывая мяч друг другу без всякого продвижения вперед, соображали что предпринять. Это было свидетельством растерянности. Но они настоящие профессионалы. Как только ошибся молодой защитник «Союза» Андрей Привалов – его передача поперек поля застряла в луже – еще один француз в «Манчестере», Анри Гастон, моментально подобрал подарок зеленопольцев и не пощадил, пробил несильно, но точно, мимо вратаря: 2:2…

Стадион снова насторожился. После рева и оваций Николай враз оглох от этой тишины. До конца игры оставалось минут пятнадцать. Он понял, что именно сейчас нужен ход, который мог бы решить судьбу матча. Что делать? Пока Самсонов решал, в течение пяти минут дважды «Союз» мог пропустить. Оба раза бил Кэш, но мяч прошел в сантиметрах от боковой штанги. Красиво бил стервец: один раз низом кинжальным ударом на силу, второй раз Кэш пробил верхом, несильным, но элегантным обводящим. Пять минут бездействия тренера слишком много для игры с такой командой как «Манчестер»… Самсонов принимает решение – укрепляет полузащиту, произведя замену уставшего Савицкого на мощного, высокого, но совсем молодого паренька, ему всего семнадцать лет – Андрея Перетягина, – а в нападение направляет Ивана Соловьева. Николай подозвал измотанного, заляпанного грязью Соловьева и, перейдя почти на крик в общем шуме, заговорил с ним:

– Хочешь мотивацию, Ваня? Похлеще долларов… Ты сразу же забьешь. Здесь, на этом поле, Иван, умер твой отец, умер потому, что ему запретили победить, ему, мне, да, да и мне, об этом позднее поговорим, всей команде «Союз» образца восемьдесят четвертого года предложили лечь под соперника за деньги, как проституткам, слышишь? Он, я и еще несколько парней решили тогда не просто отказаться играть, а выиграть игру, но силенок не хватило, мы играли не только против чужих, но и половины своих… Твой отец использовал допинг, чтобы выдержать, но сердцу не прикажешь. Мы проиграли. Он умер от передозировки вон там, у ворот, и когда еще был в сознании, просил меня отработать за него. А я не смог, не было больше сил. Потом нас всех, кто был не согласен на договорную игру, уволили из команды, выгнали из города, в котором я родился и вырос. Вышвырнули, понимаешь? Я вернулся сейчас, чтобы вернуть долг твоему отцу и самому себе. Помоги, я ведь для этого и приехал сюда, в последний раз. Заклинаю, перед его памятью: помоги, – он вдруг чувствительно ударил Ивана по щеке, чем привлек внимание зрителей и некоторых журналистов, стоящих рядом. Соловьев на секунду прикрыл глаза, сжав губы, и ничего не ответив, побежал на свой правый фланг, Аванесян сместился в центр. Они о чем-то перебросились словами, и игра снова закрутила интригу.

Может быть, это кому-то покажется банальным, но взрывное, эмоциональное состояние игрока, нацеленного на победу, – действительно бомба. И Соловьев сотворил взрыв, оказавшись на фланге, он не стал набрасывать мяч в штрафную площадь «Манчестера» в расчете на прыжок и удар головой кого-либо из своих товарищей. Никто из них выпрыгнуть по настоящему уже не был способен, он резко пошел прямо на ворота с острого угла. Ему удалось пройти одного защитника, второй попытался остановить, дернул за кисть, но Иван, взвыв от неимоверного возбуждения, почти исступления, интуитивно, нанес без замаха носком бутсы тот самый удар за себя и за отца. В этом ударе – вся его душа, страсть, боль, дерзость. Это был его день, час, минута, его секунда и его мгновение. Мяч прошел у защитника «Манчестера» между ног, вратарь был «слеп» – ему перекрыли обзор, увидел мяч слишком поздно, когда тот, мелькнув над его рукой, влетел в дальний верхний угол ворот: 3:2!

Что-то еще происходило на поле в ураганном шуме трибун, кто-то кого-то ударил по ногам, кто-то выяснял отношения с судьей, еще следовали передачи, двигались футболисты, но это была уже не игра, а ее фантом. Боль уже прошла, ребенок родился, событие состоялось, и две-три минуты последних движений ничего не решали. Да, законы схватки диктуют сражаться до последнего мгновения, но оглушенный и подавленный «Манчестер» сегодня поверил в собственное поражение и медленно доигрывал матч вместе с ошарашенными победителями, которые еще толком и не могли в полной мере осознать того, что они сотворили…

Пропажа

Китаев поежился. Деньги уплывали. До конца игры оставалось три минуты, если судья что-нибудь не добавит. А судья был из местных, значит, не добавит ничего. Он увидел, что Самсонов неожиданно направился в помещение стадиона, и собрался было выполнять поручение Крупинина, взявшись за сотовый, как президент не менее неожиданно схватил его за руку и резко сказал:

– Не надо, я передумал. Этот энтузиаст мне нужен.

– Не въезжаю, что изменилось-то?

– Изменилось. Ты думаешь, это он выиграл? Нет, дорогой, это мы с ним выиграли! Он и я. Я ведь поверил в идею, я имя свое под это дело заложил, сечешь? Я разрешил и организовал эту игру! Этого чудака надо, наоборот, в городе за-дер-жать. Пусть он поработает на мою предвыборную кампанию. Как можно больше интервью, пресс-конференций, совместных фотографий, выступлений. Теперь он – член моей предвыборной команды и нам с ним друг от друга никуда не деться.

– Понял… Только он ведь, смотри, уходит…

– Ну и что, в раздевалке будет ребят ждать. Там мы с ним и потолкуем. Надо ж его и команду поздравить с победой. Так что готовься, сейчас пойдем. Вечером жду в ресторане.

– Я никуда не пойду, едва из запоя выбрался, да и дела у меня.

– Да ты что! Такое раз в сто лет бывает в провинциальном городе!

– Я же говорю, есть срочные дела…

– Ты не насчет ли нашего договора расстроился? Брось, я не собираюсь ничего с тебя требовать. Да если бы не ты, я еще может, и не дал бы Николаю развернуться. Прикрепил бы Егора к нему намертво в кураторы, и тогда ничего бы не случилось, все как всегда. Эта победа дороже пая. Вольно или нет, ради своих, конечно, интересов, но ты, мне хорошую службу сослужил. Разве ж теперь я тебя брошу? Ты мне и дальше нужен при команде, чтобы защищать от всяких потрясений. Так что надо проводить английских гостей и наших поздравить в лучшем ресторане! Сам выберешь и подготовишь. Считай это моим поручением и просьбой. В счет проигранного тобой пари. А?

Игра закончилась, но ликование на трибунах продолжалось еще минут двадцать. Никто не хотел уходить. Диктор по стадиону несколько раз вежливо с пониманием обращался с просьбой покинуть стадион, и при этом поздравлял всех с победой. Крупинин увидел Остапенко, Дворкина и Будникова, со строгим видом махнул им, чтобы шли в раздевалку. Когда же Крупинин и Китаев вместе с тренерами там появились, они были озадачены так же, как и вошедшие еще раньше футболисты «Союза»: Самсонова там не оказалось…

* * *

Самсонова не было нигде. Крупинин бросился на поиски, подключил Китаева, но Николая не было на стадионе, его автомобиль отсутствовал на парковке, не отвечал сотовый телефон. На базе они обнаружили, что он забрал все свои вещи.

– Сбежал… – с горечью констатировал президент, – скромный малый, не испить такую чашу… Или хитрый, с хорошей интуицией. Давай-ка, – он обратился к Китаеву, – по всем гостиницам, позвони в банк «Приволжский», на который он ссылался, ну, что его там знают, поговори с Джеферсоном, может, что-то тот слыхал, и, это… скажи Егору, пусть платежку посмотрит, там же реквизиты должны быть.

– А может, не надо, пусть едет с богом. Ему, наверно, так больше хочется.

– Ты что…

– Нет, нет. Я тут не причем, не трясись. Да серьезно говорю, я не при чем!

– Тогда не шути так. Мне-то что народу говорить? Его сейчас весь город востребует. И такая идея сорвалась! Ну, ладно, заочно притянем к выборам. Везде на него ссылаться буду – беспроигрышный вариант. Я на второй срок пойду, вот так вот! Вот тебе и футбол, всего одна игра, как в шашках, р-раз, б… и в дамки, а?

…Через полчаса Крупинину, уже вернувшемуся в рабочий кабинет, позвонил Китаев и сообщил:

– В общем, тут заморочка получается… Нет никакого Самсонова, господин президент, и не было.

– Не понял, со слухом что-то у меня на старости лет…

– Не Самсонов он, кто-то другой, наверно! Потому что никакой Николай Самсонов в Зеленопольск не приезжал, магазинов его у нас нет и в Москве тоже. Все.

– А банк, где его хорошо знают?

– В банке о таком человеке не знают как раз ничего. Управляющий сказал, что впервые слышит. Джеферсона я не видел, он не хочет ни с кем общаться и футболистам запретил. Они уже чемоданы пакуют.

– Ну, это не по-людски. Попробуем задержать, сейчас позвоню… Ну, а платежка что?

– В платежке значится Самсонов эн е, но это, оказывается другой человек: тоже Николай, только Ефремович, предприниматель, он сейчас в отъезде, в Греции, офис у него в Москве, деньги оттуда пришли.

– Надо ж, попали… А ведь никто даже паспорт не глянул! На слово поверили, взрослые мужики.

– И среди них еще был глава города!

– Издеваешься?.. Да был! Когда о деньгах речь идет, эмоции захлестывают. Надо этого Николая Ефремовича все же найти. Возьми на контроль: приедет с Греции, свяжись.

– Зачем? Всех ведь все устроило. Ну, развлекся, некто, так даже еще интереснее.

– А затем, чтоб выяснить, зачем деньги прислал этот Николай Ефремович! Может, завтра обратно потребует, ошибочка, скажет, вышла, да еще проценты начислит, если вовремя не отдадим. А город скажет, что Крупинин команду обманул. Вот тогда и выйдут выборы. Как чувствовал, что подстава… Нет, ты все-таки…

– Да не причем я, клянусь! Как говорится, век воли…

* * *

Иван Соловьев валялся на диване в полудремотном состоянии. Как говорят спортсмены, он был «пустой» – полностью физически и эмоционально опустошен. Но в голове все время крутились слова Николая Евгеньевича. Теперь он, по крайней мере, знал, что случилось с отцом. В дверь позвонили, он с трудом поднялся, пошел открывать. Глянув в глазок, увидел какого-то пацана лет десяти со свертком в руках, открыл.

– Ты чего? Ко мне, что ли?

– К вам. Дяденька, ваш тренер, вот, сказал передать. Он протянул небольшой сверток, обмотанный скотчем.

– И все?

– И все.

– На, возьми, возьми, – Иван протянул деньги.

– Со мной уже рассчитались, – парень с достоинством двинулся к лестнице.

– Ну, спасибо.

– Пожалуйста.

– А кто, говоришь, передал?

– Я же говорю, ваш тренер. Который англичан обыграл. Я на игру-то ходил… Скажите, а он теперь все время вас тренировать будет?

– Не знаю.

– Вот бы здорово, в высшую лигу бы попали… Мальчишка спустился с лестницы весь в мечтах о светлом будущем «Союза», а Иван, закрыв дверь, стал с нетерпением разворачивать сверток, в котором, как выяснилось, была видеокассета. Он быстро заварил покрепче кофе, поставил кассету в «видик», и через несколько секунд перед ним предстал сам Николай Евгеньевич Самсонов. Их радость и гордость, их разочарование. Все-таки команда обиделась на своего тренера: уехал, даже не поздравив коллектив, не объяснившись. Вот теперь, Самсонов, кажется, собирался это сделать, он сидел за столом напротив озадаченного Ивана и смущенно улыбался:

– Я хочу извиниться перед тобой и ребятами за скорый и внезапный отъезд, но не мог поступить иначе, так как понял, что со мной тут кое-кто собирается разобраться. Я же приезжал сюда не для того, чтобы лечь рядом с твоим отцом. Еще рановато. Зачем приезжал, рассказал тебе во время игры. Зовут меня Кривонос Николай Евгеньевич, а не Самсонов. Вот фото команды «Союз» в восемьдесят четвертом году. Я второй слева в первом ряду. Видишь? – он показал фото в видеокамеру. – Посмотри, у тебя должна быть отцовская такая же фотография. Приехать под своим именем не мог, потому что обо мне сразу же вспомнили бы люди, которые были причастны к организации того договорного матча. Эти сделали все, чтобы я убрался из города навсегда. Крупинин тогда руководил партийной организацией на заводе, Китаев заправлял профсоюзной организацией, а сейчас заправляет рэкетом и наркотиками. Соединила их судьба, как братьев. Пока они у руля «Союза» ничего хорошего не будет – на их совести много договорных матчей и разных финансовых махинаций. Они уничтожили футбол в Зеленопольске и таких достаточно много в других российских клубах. Чтобы изменить положение в нашем футболе, надо всерьез разобраться, что творится в этом околофутбольном мирке. И ты, и я понимаем, что большие деньги сейчас тратят не столько на развитие футбола, сколько на подкуп судей, отдельных игроков и команды-соперницы, на тотализатор и прочие премудрости. Насчет отправленных вам денег не переживайте, деньги настоящие, хотя принадлежат они не мне, а другому человеку, он тоже был рад вам помочь. Я желаю тебе и ребятам быть всегда в таком же расположении духа, как перед и во время игры. Спасибо за доверие. Как сказал один мой знакомый спецназовец, поражение – это недостаточно беспощадное отношение к себе. Вы не жалели себя и вы выиграли. И еще: теперь вы сами подняли планку и ниже нельзя. Так что, на вас – клеймо победителей, как тату на лбу у каждого, а это обяжет на всю жизнь. Что хотите с этим, то и делайте. Извини и прощай. Запись сотри немедленно, иначе она создаст тебе и мне большие проблемы…

Соловьев еще сидел неподвижно, ему не хотелось верить, что он никогда больше не увидит этого странного, потрясающего человека. Он допил кофе, стер запись, включил телевизор. В записи показывали футбольную игру: сборная России опять безнадежно проигрывала…