Текст книги "Кебрудигер"

Кебрудигер
Кирилл Андреевич Тарабаев

© Кирилл Андреевич Тарабаев, 2017

ISBN 978-5-4485-6433-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Все события и персонажи вымышлены, каждое совпадение, особенное третье, случайно. Орфография авторская, радуйтесь, что не почерк. Я серьёзно: орфография хаотична и сумасбродна, возможно даже у неё есть какой-то план.

Хочется так же подчеркнуть, что книга написана в жанре НЕ научной, а вполне себе бытовой, фантастики.

Целью книги не является намерение оскорбить что-нибудь из того, что можно оскорбить, несмотря на то, что так может показаться, причём довольно-таки непременно, на протяжении каждой главы и предисловия. Цель книги: исключительно юмористическая.

Мнение, высказанное в книге, может не совпадать с мнением автора. 16+. Ну, и крестик на всякий случай.

Ударения:

КЕбруд (на Е)

РОдигер (на О)

КебрУдигер (на У)

Глава 1
Однажды… Дважды

– Ура-а-а-а-а-а-а – безумно громко крича, Кебруд ворвался к домо-квартира-комнато-лачугу. Ухудшение жилищных состояний происходило непосредственно в момент перехода ото сна к реальности.

– Нет, – медленно, мучительно и тихо повторял Родигер, поворачивая к себе будильник – 10:42. Он повернул рукой стрелку будильника на 6:00 и, отвернув часы, продолжил лежать на диване. Будильник всегда заводили на 6:00, они могли себе это позволить, потому что тот не работал.

– У меня есть новый план, и его даже не нужно ремонтировать, он сразу работает! – У Кебруда есть план? Родигеру хотелось бы ответить: ничего страшного, но нет. Страшное было, и страшное было в больших количествах.

– Ты нашёл нам спонсора? – Приподнявшись, сонно спросил Родигер.

– Лучше!

– Ты нашёл спонсоров, которые тебе поверили?

– Не-е-е-е-ет! Мы не можем себе их позволить, поэтому я купил морф-машину! – Дал Кебруд ответ, а вместе с ним и мотив к преступлению.

– Чего? Какую машину? Стой! Ты купил? – Родигер вскочил с кровати, и выхватив чек с надписью «Товар возврату не подлежит», стал в уме производить нехитрые депрессивные вычисления. – Две тысячи кредитов, у нас осталось всего две тысячи, а через две недели нам платить за эту хибару, площадь которой измеряли, основываясь на твоём хвастовстве, что это, мол, единственная в мире четырёхмерная комната, и от неё же, по твоей вине, мы не имеем право отказаться! И ты покупаешь какую-то машину за 30 тысяч кредитов?

– Ага, – ответил, Кебруд с добродушным лицом и стал расхаживать по комнате – На этот раз никаких промахов, – начал он, – морф-машина способна превратиться в любую технику, на которую у тебя только фантазии хватит, понимаешь?

– Ещё один зубной тостер?

– Сейчас её привезут, и ты посмотришь!

И действительно, через 20 судьбоносных минут приехала машина и привезла огромных размеров коробку.

Кебруд и Родигер, имена которых – брешь в фантазии автора, и звать их могли хоть Карл и Маркс, вышли на улицу, что, учитывая их место обитания, можно было сделать и случайно, нужно было всего лишь как следует развалиться на кровати, а на утро найти на вытянутой ноге штраф за нарушение комендантского часа. Полицейского понять не трудно: попробуй ночью в темноте определить возраст чьей-то высунувшейся ноги без документов, тем более левой, однако штраф, конечно, можно оспорить, ибо кто угодно может подкинуть вам в кровать чью-то вытянутую, не достигшую совершеннолетия, ногу.

Есть у меня проблема с именами: они слегка странные. Сразу же вас за них не посадят, однако беды точно не оберётесь. Но если существующие вам не нравятся, спешу вас обрадовать – новых имён не будет. Все новые персонажи будут с одинаковыми именами. Так намного удобнее. Фамилии? Вместо них цифры.

Кебруд сразу стал распаковывать сие чудо и через две минуты перед ними стоял полутораметровый металлический квадрат с несколькими кнопками и дырками. Сверху на нем лежала книга, вес её был порядка 7—8 килограмм, надпись же на ней гласила: «Краткое руководство пользователя». Родигер сразу же взял её и бегло пролистал.

– Да не читай, мне все объяснили, тыкаешь вот сюда и говоришь: машина времени – одновременно со своими словами Кебруд проделал все необходимое пальцем, в результате чего машина жутко зажужжала, впрочем, не громче Родигера, который уже целился в Кебруда книгой.

– Я всё продумал, – сказал Кебруд, – машина времени нас озолотит! – И пока он пытался что-то сказать, они оба увидели, как полутораметровый куб сжался сначала до метра, затем до половины, и в итоге своих преобразований сжался до квадратного блина размером 10 на 10 сантиметров, с парой кнопок и экраном.

Родигер упал на колени смотря на это вылупившееся творение и смутно догадываясь о его магических свойствах притягивать кризис.

– Мы же могли попросить сверхсветовой двигатель образца А и продать… – Голос его угасал.

Кебруд, исключительно довольный собой и тем, что не пришлось тащить тяжеленный куб, взял машину времени и направился в дом. Родигер, держа в руках книгу, медленно двинулся за ним на коленках.

– А я и не думал, что она будет такой компактной, – высказался Кебруд, – на ней даже не посидишь. О, – он заметил занесённую и оставленную на мгновение книгу, взял и сел на неё. Родигер, быстро среагировав, схватил лежащую на полу машину времени.

– Теперь, сударь, извольте посвятить меня в ваш гениальный план!

– Всё просто – скачки. Это проверенный всеми книгами способ, я вчера это видел в рекламе. Мы завтра отправим результат скачек в прошлое, и, следовательно, они придут к нам уже сегодня! Гениально, да? Как мы можем тут проиграть? Никак!

– Я в тебя верю, ты найдёшь способ. Если же все так просто, то почему этим не занимается каждый?

– Смотри, смотри! – Кебруд показал на машину времени, которую Родигер держал в руках, – светится!

– Замечательно! Ты за 30 тысяч купил лампоч.. – Но не успел он договорить, как на машине появился листок бумаги, он взял его и прочитал: «Сам ты лампочка, она работает. Вермишель.»

– Вермишель! – С радостью воскликнул Кебруд. – Вот наше спасенье! Давай сюда две тыщи!

Тридцать тысяч Кебруд нашёл, а вот последние две – нет, Родигер предостережительно прятал деньги дома в самых неожиданных местах, и последние две тысячи находились у него в обеззараживающем портмоне.

– Чего? – Возопил Родигер, – ты хочешь на последние деньги открыть фабрику производства наших долгов?

– Да нет же! Это лошадь, я тебе говорил уже, завтра мы должны будем отправить бумажку с такой же надписью на день назад, а раз мы сегодня её получили, то должны незамедлительно взять все деньги и поставить на Вермишель! Я все узнал, здесь, в паре кварталов есть контора, там мы все провернём, пошли! – И он вышел из дома.

Вообще-то это не дом. Представьте себе превосходную пятизвёздочную гостиницу, представили? А теперь забудьте. Вообразите себе самую задрипанную послевоенную гостиницу, одна звезда ей светит лишь по астрономическим причинам, да и то с неохотою. И вот из этой гостиницы, с позволения сказать осьмой свежести и такого же качества, выдрали пару комнат и с грохотом поместили на землю, это и был их офис. Офис решения чужих проблем, и, как часто бывает, единственная их проблема – неспособность решать свои проблемы, а иногда и чужие.

Если посмотреть на это сооружение с достаточно безопасного для психики расстояния, то можно было разглядеть множество разных надписей – по одним из них филологи изучали словообразования различных ругательств и пришли к выводу, что другие филологи уже сделали это за них, и написали наиболее кратко сформулированные свои выводы до крайности тошнотворной на вид краской, но нас интересовала лишь надпись: «Кебрудигер» – именно так и называлась их компания. Где друзья одновременно исполняли роль командующих и подчинённых. В основном, подчинённых.

Кебрудигер – соответственно, начало имени Кебруда и конец Родигера, финансовый, творческий и эволюционный. Они долго спорили, находясь у юриста, чьё имя поставить в начало. И когда оба сошлись на том, что монетка решит их спор, Родигер подбросил, изловчился её не поймать и вынужден был полезть за ней под стол. Тут-то Кебруд и написал название компании, озаглавив её «Кебруд», заняв первые клеточки единственного бланка. И когда Родигер выкрикнул: – «Моя взяла!» – Ему ничего не оставалось, как дописать: «игер» в последние клеточки.

Пришли, – заметил Кебруд и найдя в списке ближайших скачек Вермишель, поставил на неё две тысячи.

– Если это не сработает, то ты сам завтра побежишь на скачках, – выдавил Родигер.

Кебруд внимательно осмотрел спину друга, прикидывая, как на ней будет смотреться седло.

– Ты лучше напомни мне послать записку нам в прошлое и смотри как я выиграю!

– А что, если мы отправим деньги в прошлое и…

– Не глупи, – перебил Кебруд, поочерёдно размахивая вытянутыми руками вверх-вниз, – я использую проверенный метод, зачем ты всегда все усложняешь и хоч… – Но и его перебил гулкий звонок, предвещающий начало скачек.

– Видишь этого золотодобытчика? Ещё час назад и у нас было всего две тыщи, а через минуту будет четыре!

– Ещё два часа назад у нас было 32 тысячи, а через минуту может стать только четыре, и это ты называешь прибыль?

– Долговременная прибыль!

– Что это?

– Долговременная прибыль – это приб…

– Да нет же, – Родигер показывал на экран, – это что?

Тем временем на экране появились четыре лошади и, повернувшись задом к камере, они медленно пошли на неё.

– Экой ты глупый, – рассмеялся Кебруд, – скачек никогда не видел?

– Да видел я скачки, почему они идут задом наперёд? А не как обычно?

Ответа не последовало, но Родигер понял сам. Наездник рулил хвостом, очевидно воображая себя гонщиком, лошади же от этого всего, несмотря на то, что это была всего лишь игра фантазии, не были в восторге, их огорчала не сама идея, а лишь роль, и потому парочка из них попыталась, и весьма успешно, поменяться со своим всадником местами, остальные же преспокойно продвигались вперёд задом. И через 2 часа 16 минут скачки закончились победой Вермишель, по той лишь простой причине, что остальным лошадям все это надоело, конечно же, это не касалось тех лошадей которые сумели поменяться ролями.

Родигер, немало удивившись этой победе и даже позволив другу небольшую расточительность, пошёл забрать деньги, в то время как Кебруд ликовал от счастья. Так как они ставили на фаворита, то ставки были 1:2, но унёс он только 3820 кредитов, ибо на 180 кредитов Кебруд накупил себе футболку, кепку и метровый плакат с надписью «Вермишель назад», что однако, не помешало ему вспомнить про то, что он должен отправить послание в прошлое, что и сделал на следующий день.

Четверг

– Нам нужно быть осторожными, – начал Родигер.

– Нам? Давай ты будешь осторожным за нас двоих?

– Если мы будем каждый день выигрывать, то это привлечёт слишком много внимания.

– А я люблю много внимания!

– Внимания здоровенных злых мужиков, а не то к, которому ты привык.

– Победа, внимание злющих мужиков, марш. Как тебе такой вариант? Давай ходить по очереди, и никто нас не заподозрит!

– Нас уже видели вместе, так что надо ездить в разные конторы, делать это не каждый день, сегодня отдохнём и продумаем всё как следует.

– Зачем обдумывать, – Кебруду не терпелось, – берём деньги, берём лошадь, смешиваем и богатеем, что может быть проще?

– Очевидно, что работа твоего полуторакилограммового органа, нам нужен план!

– Ну, сиди, думай, а я прогуляюсь, – с этими словами Кебруд, кружась с машиной времени в танго, вытанцевал из дома.

Через 10 секунд открылась дверь, из которой показалось его улыбающееся лицо.

– Кто умнее: человек или собака? – спросил он и положил машину времени на пол.

– Конечно, человек, что за глупости.

– А кто из них первый побывал в космосе? – Голова исчезла, и послышался довольный смех. Родигер весь оставшийся день обдумывал план действий. Точнее почти весь день.

Примерно в 18:00 ему позвонил Кебруд и жутко возбуждённым голосом начал повторять:

– Приходи! Приходи! Приходи! Приходи! – и где-то на десятый раз спокойно добавил, – на станцию.

Родигеру ничего не оставалось, кроме как собраться и прийти в назначенное место. Где ему и передали записку:

«Привет, я взял кредит на десять тысяч, сейчас я дома отправляю себе послание в прошлое, классно я тебя обманул, да?»

Теперь Родигеру не оставалось ничего.

Когда же он ворвался в дом с обещаниями, скрытыми цензурой, то обнаружи, л что ничего не обнаружил. Кебруда там не было.

Поначалу Родигер был так зол, что хотел отправить себе в прошлое сообщение о том, чтобы он сдал Кебруда инквизиции, но не нашёл машину времени, с кем не бывает, должно быть Кебруд её куда-то спрятал или вовсе забрал с собой, от чего Родигер ещё больше рассердился. Количество клиентов измерялось не будними днями, и даже не выходными, а скорее судными, а потому Родигер лёг спать.

Большинство знает, что такое машина времени, но никогда полностью не слышало о других трех машинах. Машин было несколько, первая машина длины, могла менять длину любой вещи, о ней умолчали. Вторая машина ширины, о ней умолчала другая половина человечества. И третья машина…

Пятница

В 6:22 влетел робот-почтальон и что есть силы закричал – это, по-видимому, стоило заказчику ещё несколько кредитов. За удовольствие надо платить, Кебруд знал это, Родигер тоже узнал, чуть не расплатившись слухом.

– Я В КОНТОРЕ №17, МАШИНА В ПОЧТОВОМ ЯЩИКЕ, ОТПРАВЬ МНЕ ЛОШАДЬ, Я НА КОНЕ.

После чего робот приятным женским голосом спросил:

– Хотите отправить ответ всего за 49 кредитов? – Родигер зажал уши руками, стараясь снизить немыслимую громкость.

– ДА! ХОЧУ! ОЧЕНЬ ХОЧУ! – Заорал он, чтобы робот хоть относительно, но звучал тише.

– Замечательно! – Ответил робот. Он заметил, что Родигер зажал уши, а значит слышит хуже. Пришлось ему говорить ещё громче, – У ВАС РОВНО 15 СЕКУНД – после чего длинный гудок, напоминающий Большой взрыв, дал понять, что время пошло.

– ЧТО? УЖЕ? – Взревел человек. – Чёрт! – Он быстро вскочил с кровати, ринувшись на улицу, и, открыв почтовый ящик, сказал: – Эм Пэй.

Спустя секунду робот воспроизвёл запись, состоящую в большинстве своём из шума топающих ног, а затем, за мгновение самостоятельно найдя деньги, улетел.

Родигер же, стоявший в одних трусах на улице, смог обдумать прилетевшее ему послание, после чего решил сам отправиться в контору.

Робот-почтальон – дорогое удовольствие и, несмотря на возможности глобальной сети, до недавних пор популярное. Популярное из-за своей цены. Престижные вещи дороги, а дорогие вещи престижны, так думали люди и потому пользовались этим почтальоном несмотря на то, что это куда дороже и медленнее, не говоря уже об удобстве. Почтальоны были популярны до тех пор пока не появился ещё более престижный метод – хомут, лошадиный. Вы приходите, выдалбливаете на камне-хомуте текст, цепляете его себе на шею и заплатив огромные тыщи, идёте к тем, кому вы хотите передать свою важную новость. И не дай Бог вы забудете смайлик.

Почтовый ящик? Да, он был, достаточно большой, прямоугольный, деревянного цвета, скрипящий почтовый ящик приветливо стоял перед домом, слегка склонившись в его сторону, будто подслушивая, а, может, даже и подглядывая. Кто знает, чем он занимался в свободное время, но вы никогда бы его не увидели, с чашкой кофе задумчиво читающего газету, прогуливающегося под руку со смеющейся кокеткой, играющего с друзьями в гольф, а если бы даже увидели, то никому бы не рассказали, иначе бы вас сочли сумасшедшим, упекли бы в дурку, поддакивали б вам чётное количество раз на дню, показывали бы новости, ведь откуда вам было знать насколько влиятельные у ящика связи, у ящика, который частенько использовали как мусор.

Почтовые ящики сохранились до сих пор, ибо не существует объективно старых вещей, где-то изобретут одно раньше, где-то позже, а где-то это просто своруют, и скорей всего в первом где-то, ибо там это изобрели раньше. Нет, конечно, квантовая сеть была, мгновенная передача информации на любом расстоянии – это хорошо, но держать её рядом с Кебрудом слишком убыточно, и слишком похоже на ситуацию, в которой ты идёшь в магазин, зачем-то покупаешь лампочку, а это, как известно с давних пор, олицетворение новой идеи, изобретения, мысли, а потом пинаешь со всей силы первого встречного, вручаешь ему лампочку и самым неудобнейшим образом ложишься перед ним спать, по-чемпионски, во время храпа разевая рот.

И в самом деле, как определить, какая вещь современная, а какая – нет?

Прилетят к тебе пришельцы, делать ведь им кроме этого абсолютно нечего, и давай дивиться: – Такая молодая цивилизация, а уже ложкой ест, мы её многим позже космического корабля изобрели.

– А чем же вы тогда ели? – Резонно спросишь ты. – Космическими кораблями и ели, – с виноватым видом ответят они и заранее станут в угол.

Да и в мире всё ещё не забыли Мнеплеватькаксказалмойотецяхочусебеименнотакоеимядаяуверен Безумного, который ввёл полицию развития, следящую и контролирующую развитие технологий на разных планетах, накладывающую запрет на некоторые изобретения, конфискующую технологии, как это они называют, не подобающие вашему веку, ну и так далее. Жёсткое деление на зоны развития было введено во времена правления последнего, с вашего позволения имя его я повторять не буду, а это ни много ни мало 16 дней, к чести правителя стоит добавить и 16 ночей, потому как тот никогда не спал, и возможно поэтому, или потому что он задаваясь вопросом «является ли убийство, самоубийцы, например, падающего с небоскрёба, убийством или это всё же самоубийство» убил самого себя, его и прозвали Безумным. Впрочем, ответ на свой вопрос он всё-таки получил, пускай в конверте, и пускай он не успел его прочесть, но главное что расписался «вот здесь, пожалуйста». В ответе значилось, что если не признать убийство самоубийцы, того самого, который уже должен был долететь до асфальта, убийством по той причине что он и сам бы умер через секунду, то где же нам провести грань? Потому как прибавляя по этой самой секунде мы и получим ровно примерно год и 24 месяца, ни капельки больше и немногим наверное меньше, и придём к тому выводу что убийство человека, который мог бы себя убить через года три не есть убийство, да и вообще все люди самосмертны, так что убийства и не существует вовсе.

Но возвращаясь к теме определения современности вещи, не стоит забывать и то что у одних что-то было развито лучше, у других хуже. Если сравнивать с человечеством, то, например, у Кфергихзониров лучше развито чекопечатание, чем у людей, у Йуфрофоф лучше развито сельское хозяйство, у Гватеринеров сельское хозяйство, у Нрикоферид сельское хозяйство, блин, парни, надо что-то делать с нашим сельским хозяйством-то.

«Семнадцатая контора» была «В Трех Часах Езды» – так назывался небольшой, пузырчатый, если смотреть сверху, то круглый, городок, который вдоль и поперек, а для особо настойчивых и по диагонали, можно было объехать всего за ровно столько кредитов, сколько у вас есть с собой, и ещё часы и цепочку, а у меня пистолет семейный, сюда давай! Причём сделать это одновременно. Хотя Родигер не был уверен – там ли находится Кебруд. А зря, ибо тот сидел себе преспокойненько, когда Родигер ворвался в контору, создавая набор звуков, кратко говорящий о его плохом настроении и о всепрощении при покаянии.

– А чё? Я выиграл, – резюмировал Кебруд, – через пару минут выиграю снова, и у меня будет 40 штук.

– Во-первых, у нас будет, а, во-вторых, зачем ты взял кредит?

– Да ладно, – он как-то странно отмахнулся в сторону друга, – зачем тебе твоё тело после смерти? – Теперь странное движение стало более ясным, оно напоминало прощание – Надо же мне было что-то вчера ставить, а тут ты со своим телом возьми да и подвернись под руку.

– Ты и вчера ставил?

– 40 тысяч! Понимаешь? Один, два, три, четыре…

– Да понял я, понял, 40 тысяч.

– На этот раз все получилось, как я и говорил, хотя получалось и раньше, но на этот раз с прибылью.

К сожалению, из-за грозы автор не смог чётко расслышать дальнейший их диалог, но она чудным образом прошла, когда закончились скачки. Однако других посетителей было слышно, особенно вон того верзилу – он объяснял свою гениальную мысль другой, точно такой же, верзиле.

– Щас они выйдут драться, щас, щас, смотри, – заплетающимся слогом с трудом, и не без потерь, выплюнул он, – вон видишь, болельщики в синих штуках, они за синего, да, а вон в красных, они за красного, что наденут, за то и болеют, и бойцы так же… ой, дерутся только те, у кого разного цвета трусы, не могут же они выпустить с одинаковыми… у них же только одни… ой.

Зеркало явно было обрадовано тем, что тот, в свойственной ему манере, скатился куда-то вниз и больше не нужно было его отражать, ведь как-то это даже стыдно было.

Кебруд, одолжив у кого-то шляпу, возможно даже у хозяина этой шляпы, и возможно даже тот об этом когда-то узнал, походкой победителя отправился к кассе, и, протянув должного рода бумажку, подмигнул кассирше. Затем той же походкой медленно подошёл к Родигеру, и, остановившись рядом с ним, стал поднимать кончики шляпы, закрывающие глаза.

Ещё 2.4083 секунды и Кебруд, с криками присущими разве что жене, узнавшей об измене мужа, и словами: «Скотина, я тебе верил», кинулся на Родигера: одной рукой он душил его, другой щекотал для пущего эффекта. К счастью последнего, охрана, привыкшая к столь пустым беседам, быстро успокоила нападающего, вышвырнув его за дверь, затем вернулась и извинилась за ожидание перед Родигером, после чего вышвырнула и его.

Вообще-то Кебруд не злился, но если бы он не злился, а он не злился, то злился бы Родигер, обвиняя того, кто не злится.

– Эм Пэй? Ты ставил на Эм Пэй? – Повторил Родигер и, в качестве подтверждения ему в лоб прилетел лист бумаги, на котором он в последствии разглядел надпись: «Эм Пэй» и сумму – почти в 19 с половиной тысяч: Кебруд снова не удержался от лишних трат. Правда, прилетела бумага не одна, для такой точности ей потребовался кулак Кебруда.

Родигер посидел чуть-чуть, не многим меньше того времени, которое бы потребовалось, чтобы, сидя на земле, вас бы сочли негостеприимным, затем побежал догонять красный угол ринга.

– Стой! Смотри! Я понял! Если ты ставил правильно, а я сказал то, что было на бумаге, лежавшей на машине времени, то значит, кто-то из нас сегодня или ещё когда послал неверную информацию, всего-то надо, что послать правильную, да и у нас ещё остались деньги, сможем начать сначала!

– Вообще-то я вчера все ставил на Эм Пэй, вышел из дому с машиной времени, получил записку, вернул машину, а записку бросил в почтовую мусорку и победил, странно что сегодня она проиграла.

– Вчера? – Повторил Родигер, – может, я видел старую бумажку и сообщил тебе информацию с неё, но почему никто из нас не послал правильный ответ в прошлое?

Когда же в размышлениях они вернулись к дому, всё стало ясно. На месте почтового ящика красовался чёрный, теперь уже метровый, металлический квадрат, не имеющий никаких кнопок и одним своим видом напоминающий живопись максимально далёкого прошлого.

– Это что? – Медленно спросил Кебруд.

– Очень похоже на твою биографию, – еле выговорил Родигер, судорожно листая краткое руководство пользователя, о котором они оба забыли. Пролистав сборник стихов с 16 по 20 век, он нашёл, что искал – правила пользования морф-машиной.

– Пункт 16. Трансформация осуществляется на время, время зависит от сложности машины и частоты использования, после чего морф-машина не подлежит повторному использованию, максимальное время трансформации – два дня.

– Два дня? Два дня?! – С яростью сокрушался Родигер.

– Это значит один, два, – пояснил Кебруд: он ещё вчера, когда пришёл вечером домой, дабы отправить себе послание на утро, тогда, когда говорил про собаку, хотел получить новое послание, но почему-то оно не пришло, времени на разбирательство не было, ибо друг его уже виднелся вдали, но Родигера это объяснение не устраивало и он дал своё, менее оптимистичное, в своей полной форме настолько менее оптимистичное, что если бы человечество давненько уже не встретило иную жизнь во вселенной, то захотелось бы уединиться, посвящая себя науке, открыть какой-нибудь ещё не открытый космический двигатель, улететь в неизведанный космос, найти инопланетян и уничтожить сначала их, а только затем свою цивилизацию. А может быть даже съесть чьё либо национальное блюдо, но это вряд ли.

– Это значит, что мы не сможем послать бумажку, ибо машина не работает, а это значит, что у нас долг в 10 тысяч при бюджете в три, и это значит, что твоя идея вновь, как и все твои идеи, не сработала, и это значит…

– Добрый день, – перебил его чей-то голос, голос этот явно не знал о своей спасательной миссии, да что уж там говорить, голос этот ещё десять минут назад не знал даже тех слов от которых разливался в диком хохоте, обходя стыдливо краснеющий дом.

Кебруд с Родигером обернулись.

– Здравствуйте, – вновь повторил он. Перед ними стоял мужчина лет 35, в отлично сидящем костюме.

Кебруд с Родигером переглянулись. Перед ними стоял клиент, да что там уж говорить, человек. Живой человек, что не удивительно, ибо он стоял сам. Но что было удивительно – это, что именно привело его сюда – этого живого человека.

– Вы из компании Кебрудигер? – Спросил тот и после ответа добавил, – отлично, у меня к вам деловое предложение!