Текст книги "Реинкарнация и…"
Автор книги: Киселев Георгий
Жанр: Социальная фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Землянка, утро.
Лизу разбудил малыш. Он усердно пососал мамкину грудь и сразу успокоился.
Я включил прямую трансляцию из нашего дома. Ничего интересного не наблюдалось: сыщики опять что-то жевали в постелях и болтали о пустяках.
Тогда переключил телевизор на последние новости. Я ожидал запланированной сенсации в дневных новостях, но приятно ошибся. Крона взяли час назад. На экране уже в третий раз прокручивали запись поимки мультимиллиардера. Крон, прикованный никелированными наручниками к счастливому «Пинкертону», в плотном кольце полиции.
– Крон взят на основании достоверных данных, – объясняла ведущая программу. – Компромат собран неизвестным и выслан в прокуратуру, согласно завещанию, после его смерти. Неизвестный корреспондент предполагал, что погибнет от рук Крона.
«Сколько веревочке не виться… – начала прокручиваться испорченной пластинкой пословица. – Тьфу ты, прилепилась».
Я даже ударил кулаком по черепу (иногда помогает при неисправностях), но пословица всплывала из долговременной, памяти еще шесть раз или даже семь. Удивительно, но я не могу определить точно, сколько раз она попадала в оперативную память.
«Сбои в работе?»
Проверил параметры всех блоков компьютера, но они оказались в пределах нормы.
«Прививается человечья психика!» − безосновательно выдвинул еще одну гипотезу. Ее доказать или опровергнуть не мог, но отложил про запас в долговременную память. В последнее время я удачно откладывал притянутую за уши информацию (чисто человеческое качество), если она «объясняла» мою немашинную часть сущности. Возможно, даже ложные посылки помогут построить мою мечту – человека. По крайней мере, эти начинания очень помогали отработке новых, на мой взгляд, человечьих, программ поведения.
Тело заставило кибернетический мозг познать ощущения: голод, боль, тепло, холод, сексуальную страсть… Возможно, это тело подстраивает компьютерную начинку под свои потребности. И не удивительно, что безумная затея стать человеком кажется все более реальной. Я уже многому научился: радоваться, переживать и, кажется, любить. Изначально любовь в природе – функция тела. Сначала, как одно из условий выживания вида, включала в себя как тягу к размножению, так и стремление к льготным условиям существования: пище, сну, теплу. Затем появился секс и, в конце концов, лебединая и человечья любовь, основанная на верности, духовных началах.
Я кажется, люблю. Люблю жену и сына. Неужели робот способен на такое?! Почему бы и нет, ибо верность – основная программа робота, остальное – дело наживное».
Наконец новости окончились, и я переключился на канал телевещания из собственного дома. Джонни и Ким ожесточенно спорили, обсуждая последние сообщения. Я уже собирался выключить ящик, как им позвонили.
– Да, – снял трубку Ким. Его лицо нацепило маску настороженности.
Наконец он положил трубку:
– Все, сматываем удочки. Все наши собираются в Майами, будем вызволять Крона.
«Через полчаса и нам можно распрощаться с землянкой. События спрогнозированы верно».
Острова Фиджи, спустя 15 лет.
Солнце нежно лилось в тело, словно губкой впитывалось вместе с теплым ветерком, напитанным дурманом цветов и водорослей. Муравей, сверкая бликом глянцевого брюшка, настойчиво карабкался по травинке.
«Кажется безмозглая тварь, а насколько совершенна?! В этой крохотуле спрятаны системы управления, жизнеобеспечения, он как-то определяет цели своего существования и достигает их. Чудо, маленькое живое чудо?!»
– Фрэнк, мы с Гарри немного порыбачим. Поплывешь с нами?
– Нет, спасибо…
– Пала, папа, – кричал Гарри. − Поплыли!
– Нет, сынок. Кто-то должен приготовить обед. Не задерживайтесь.
– Не скучай, мы пошли, – на прощанье поцеловала в щеку Лиза.
Я остался один, и в черепе заворочалась тревога.
«Крон сбежал из заключения. Спустя пятнадцать лет это ему удалось. Сбежал за полгода до освобождения. Если ему так не терпелось, то причина одна – я. Его ищейки наконец-то выследили врага. Он пустит по моему следу убийц, и нет надобности под прицел киллеров подставлять любимых. Пусть порыбачат подальше от меня».
Лиза и Гарри забрались в ял и отчалили. На Гарри можно положиться, он умело работает с парусами.
«Отличный сынок – моя любовь, моя плата за аренду тела. Больше никак я не могу отплатить погибшей душе. А может и не погибшей? Возможно, хоть крошечный ее кусочек ожил во мне?»
Ял настойчиво пробирался к горизонту, постепенно сжав себя до размеров щепки. Две родных фигурки еще заметны на фоне паруса.
Вдали послышался легкий рокот мотора и из-за парусов яла выплыл катер. Он, не сбавляя хода, миновал ял и на форсированном режиме двигателя несся к берегу. На катере несколько раз блеснули окуляры бинокля.
«Местные и без бинокля знают здесь каждый камешек. Значит это туристы или люди Крона. Сам шеф мафии тоже может катить (уже 2 дня как сбежал), но навряд ли».
Катер на полном ходу вылетел на берег.
«Нет, это не туристы, – с печалью подумал я, а рука потянулась к пистолету. – Хорошо, что подготовился к нежданным гостям».
Суденышко завалилось на бок, винт плеснул в небо пару охапок песка и замер. Еще песок не опустился, как на пляж спрыгнули прыткие ребята из выбросившегося на берег кораблика, а за ними грузно выбрался сам Крон.
«Неужели его ненависть настолько сильна, что пригнала лично линчевать врага?»
Подручные Крона на бегу выхватывали оружие и целились в меня. Прожужжали первые пули довольно близко, но они просто небрежно целились – не принимали меня одного, на их взгляд безоружного, как серьезного противника.
«Дальше медлить нельзя. К бою!» – приказал себе и выхватил из-под полотенца пистолет. Убивать людей мешала программа создателей и мое ламаистское прошлое, но пули со снотворным тоже могут выручить.
Я давно готовился к подобной ситуации, и натренированная рука не дрогнула. Пули без промаха находили цель, но губило время, 5-6 секунд на воздействие снотворного. Прежде чем погрузиться в сон, они успевали несколько раз выстрелить, и мое тело изрядно продырявили.
«Ничего фаготы справятся».
На яле все видели и кричали:
– Фрэнк, Фрэнк!
Гарри развернул неуклюжую посудину и, меняя галсы, повел ее к берегу.
«Они, невооруженные, бросились меня спасать! Значит, любят, а за любовь и жизнь отдать не жалко».
Слишком много вытекло крови, фаготы не успевали штопать бреши, а мне было сложно сосредоточиться, за всем уследить. Отвлекся на пару секунд на ял и не заметил, как почти вплотную подбежал Крон. Он не тратил слов попусту – глаза красноречивее слов, а вскинул автомат. Я выстрелил, но и оружие противника не молчало. Крон знал куда бить, и я понял – фаготы уже не помогут. Пули вскрыли череп и сорвали титановый мозг-компьютер со своего ложа.
Энергообеспечение окончилось, и я лишь успел подумать: «Это конец…»
– А-а-а!!! – рвался ужас Лизы и Гарри.
На их глазах убивали родного человека, но нет никакой возможности спасти. Еще минут пять шлепал носом ял о волны, пока не уткнулся в пляж. Ничем помочь уже нельзя. Лиза подняла титановую полусферу и унесла ее в дом. Она не рыдала, но слезы тихо капали, смывая кровавые капли с еще теплого металла.
– Я их убью, мама.
– Не смей сынок. Папа всегда был против убийства. Лучше звони в полицию и никому не признавайся, что я достала из папиной головы. Он хотел стать человеком и заслужил достойной жизнью это звание.
– Хорошо, сейчас звоню.
Суд, спустя 2 месяца.
– Подсудимый Крон, – обратился к обвиняемому судья. – Во время предварительного разбирательства вы отказались давать показания?
– Да, ваша честь, отказался.
− Сейчас вы изменили позицию?
– Я хотел побыстрее завершить досудебную волокиту, а мои показания лишь внесли бы сумятицу. Теперь я готов давать показания.
– Прекрасно, – судья обдумал первый вопрос и через пару секунд заминки, наконец, его задал: − Зачем вы убили Фрэнка Коллинза?
– Я его не убивал.
– Все очевидцы утверждают, что стреляли во Фрэнка Коллинза люди с вашего катера. Они сознались, что исполняли ваш приказ, − Судья указал на скамью подсудимых, и пара человек нехотя кивнули. – Помимо того свидетельские показания жены и сына погибшего и следственная экспертиза говорят, что и вы в него стреляли.
– Да, ваша честь. Я стрелял, но не убивал человека. Я всего лишь поломал машину, робота.
– Я протестую, – поднялся прокурор. – Подобные определения оскорбительны родным и памяти покойного, а в устах убийцы кощунственны.
– Протест принят. Продолжайте, но без неуважительных оценок личностей.
– Хорошо, – со скрипом согласился Крон, тюрьма сделала его более покладистым, – Фрэнк был биороботом. Погодите. – Крон жестом пытался остановить протесты судьи и прокурора. – Человеку взамен мозга вживили компьютер. Вот и судите: был ли Фрэнк человеком?
– Это не более чем измышление, попытка уйти от ответственности за убийство, – вмешался прокурор.
– Можете сами просмотреть результаты судебно-медицинской экспертизы и, я уверен, вы в них не найдете и намека на следы мозга в черепной коробке Фрэнка. Там прятался только компьютер в титановом корпусе, − не сдавался Крон. − Я настаиваю на рассмотрении этих материалов, а если их окажется недостаточно, то и на эксгумации тела.
– Хорошо, – согласился судья. – Мы проверим даже вашу фантастическую версию. Заседание прерывается на один день.
Суд, спустя день.
– Вы давно работаете патологоанатомом?
– Около пятнадцати лет, ваша честь.
– Полагаю, вы хорошо знаете свою работу?
– Надеюсь. Начальство пока не предъявляло претензий.
– Это вы осматривали тело погибшего Фрэнка Коллинза?
– Да, ваша честь.
– От чего наступила смерть?
– Смерть наступила от множественных пулевых ранений жизненно важных органов: печени, сердца, позвоночника, мозга. Остальные ранения не могли привести к летальному исходу по отдельности, но они также оказались причиной смертельно-опасной потери крови.
– Вы утверждаете, – перебил судья. − Что одной из причин летального исхода послужило разрушение мозга?
– Да, ваша честь. Голову совершенно изуродовали пули, черепная коробка вскрыта так, что все содержимое расплескало вокруг вместе с кровью. Вот снимки, – эксперт передал судье фотографии.
– В черепе либо рядом с жертвой лежали какие-нибудь детали или титановая сфера размером и формой соответствующая мозгу?
– Нет, – искренне недоумевал патологоанатом.
– Убитый мог оказаться биороботом?
– Я и на мгновение не мог предположить подобное, – медэксперт задумался. − Нет, это был человек. Наша цивилизация еще не способна создавать биороботы.
– Один из подсудимых утверждает, что вы осматривали не убитого человека, а только весьма совершенную биологическую машину. Подумайте, может быть, он прав?
– Я требую эксгумацию тела, – вскочил с места Крон. – Если вы выскребите из Фрэнка мельчайший кусочек мозга, то он – человек.
– Сядьте, − остановил его судья. – Не нарушайте судебный процесс.
Судья задумался на несколько секунд и обратился к эксперту: – Может быть, вам еще раз осмотреть тело?
– Как вам будет угодно, но не думаю, что это внесет изменения в мое окончательное заключение.
– Вы не против эксгумации? – обратился судья к Лизе.
– Думаю, это невозможно, – Лиза смахнула платочком накатившуюся слезу. – Фрэнк кремирован, а прах рассеян над океаном.
– Вы слышали версию подсудимого Крона?
– Да.
– Вы с ним согласны?
– Нет. Мой муж был человеком. Он был самым лучшим, любящим, нежным, заботливым отцом и супругом.
– Никаких аномалий поведения не наблюдали?
– Только одну… он был самым человечным, самым лучшим в мире человеком.
«Я права, – думала Лиза. – Он хотел и заслужил право на звание настоящего человека. Зачем глупая жестокая, правда? А Крон, как ни крути − убийца. Если мой муж не совсем человек, то уж его тело отнято у человека. Пусть расплачивается за грехи преступник».
20 лет спустя.
– Сынок, налей рюмочку и жене… не бойся, рюмка вина не повредит малышу. Кстати, как его назовете?
– Фрэнком, как папу, мама. Врачи говорят: наш первенец будет мальчишкой.
– Сынок, ты рассказал Анне, кто был твоим отцом?
– Да.
– Это правильно… в семье не должно быть недомолвок и обмана.
– Сегодня двадцатая годовщина со дня смерти Фрэнка. Налей и для него рюмочку, сынок. Так принято.
Лиза подошла к встроенному в стену сейфу, набрала код, повернула ключ и достала из сейфа титановую полусферу с небольшими вмятинами – следами от пуль. На глаза накатились слезы, и пока Лиза несла Останки Фрэнка к столу, на металл сорвались слезинки.
– Вот все, что осталось от нашего Фрэнка. − А это что за отверстия? – спросила невестка. – Словно у видеомагнитофона.
«Действительно… Какая же я дура. Двадцать лет гляжу, а она с первого взгляда ухватила главное. А если удастся оживить его мозг!?»
– Гарри, помоги подключить к телевизору…
Гарри восхищенно хлопнул себя по лбу:
– Какие же мы были идиоты?! Еще двадцать лет назад мы могли подключить мозг. Но ничего, может еще не все потеряно.
Проводки со штекерами тянулись от телевизора к мозгу Фрэнка.
– Ну, включай, сынок. У меня не хватает духа.
Гарри утопил кнопку. Экран расцвел белым ровным пятном. Изображения не было.
У Лизы опять потекли слезы.
«На что я надеялась? Он мертв!»
Как только Гарри оживил нехитрую систему подключения, то компьютер ожил. Зря лила слезы несчастная вдова, зря опечалился сын. Просто для всего свое время. Великий закон инерции рвал сердца родных Фрэнка.
«Я ничего не вижу, не слышу, не ощущаю. Глаза и уши могли разорвать пули, но тело? Если нарушена подача сигналов, то фаготы должны восстановить нервные волокна. Нет, здесь что-то не так. Может быть, нет чего восстанавливать, и компьютер не имеет связи с телом? Но тогда почему же я функционирую? Энергоснабжение от электросети?! Наверное, подключили к монитору и ждут одностороннего общения, моих монологов. Хоть бы подсоединили телекамеру или микрофон. К чему мечтания? Главное – они ждут. Если не дождутся ответа, то отключат навеки. Быстрее, быстрее дать сигнал».
По экрану поползли цветные сполохи, которые постепенно трансформировались в лицо Лизы. Еще молодой, тридцатилетней. Изображение улыбнулось, пошло рябью и исчезло.
«Первая, кого вспомнил! – удовлетворенно отметила Лиза. – Значит, любит, не забыл через столько лет смерти».
В телевизоре снова слепилось лицо, но уже Фрэнка. Затем с него слетела кожа, за ней – череп. На экране осталась только картинка титанового мозга. Она поворачивалась, открываясь со всех сторон зрителю. Затем чуть ниже появился текст. На экране шло объяснение: где, как и что подключать.
Гарри послушно выполнял наставления отца: подключил к компьютерным останкам родителя микрофон и телекамеру.
«Сколько же прошло лет? – подумал Фрэнк, как только прозрел. − Как же они постарели?! Мои любимые, ненаглядные! Все же удалось еще раз увидеть, а я и не надеялся. Впрочем, смерть настолько необозримо велика или мала… непостижима, что в ней нет места даже понятию: не надеялся. В ней нет места ни для чего… Лиза и Гарри напряжены, чего-то ждут? Контакта, конечно же, общения».
– Здравствуйте, любимые.
– Привет, Фрэнк, – отозвалась Лиза, а Гарри приветствовал рукой.
– Что с Кроном?
– Его осудили на пожизненное заключение, но он отсидел только год… Погиб при попытке к бегству. В газетах сообщалось, что тогда погибло с десяток охранников и десятка три подручных Крона.
– С ним ясно. Это твой дом в Майами?
– Да, – Лиза смахнула с ресниц сверкнувшую каплю.
– Кто эта девушка?
– Моя жена, папа.
– Сколько же лет прошло? Ты совсем вырос, сынок. Познакомь нас.
– Анна,– сама назвалась невестка.
– Вы ждете ребенка?
– Да.
– Моего внука. Вас не смущает, что у него такой дед?
– Уже почти привыкла. Я люблю Гарри, и если его родственники с добром примут меня, то и я отплачу той же монетой… какими бы странными они ни были.
– Понятно. Я думаю, у нас будет крепкая семья, – акустическая система выделила слово: нас и добавила: – Гарри, я тебе дам инструкции, по ним соберешь мне новое тело, механическое.
– Живое не хочешь? – вмешалась Лиза.
– Нет, тела не валяются на прилавках или помойках. Взять − значит вытряхнуть из него чужую душу, а я на убийство никогда не пойду. Значит, мне судьбой прописано ходить в железе и пластмассе.
«Что-то они слишком грустные. Жалеют… Немного следует подлить иронии, сарказма – лучшего лекарства».
– Ты меня из-за этого не бросишь?
– Двадцать лет я умывала слезами мертвый кусок металла, а сейчас на свалку? Ну, уж нет! Гарри, побыстрее его собери, и я поколочу бока глупого муженька.
Лиза, как могла, крепилась, улыбалась, но на щеке блестела свежая дорожка слез.
– Да, мама. Я тебе еще куплю скалку, ей дубасить удобнее, – Гарри ухмыльнулся. – Или железного отца семейства лучше отхаживать ломиком?
5 лет спустя.
– Дедуля?
– Что, внучек?
– Покажи сказку.
– Смотри, малыш.
Фрэнк сдвинул грудную пластину и включил экран.
– Жили-были дед и баба, – начал сказку Фрэнк, а на экране появилась баба, чем-то похожая на Лизу и дед – на Фрэнка, когда еще был в человечьей плоти, но только состарившийся лет на тридцать. – И была у них курочка ряба.
Малыш расцвел изумительной улыбкой.
– Ни у кого нет такого деда! – вырвалось из маленького сердца. – Я люблю тебя, дедуля.
– И я тебя, – в который раз признался дед. – И несла она яйца не простые, а золотые…
«Что может быть дороже любви? Я − железяка, но окружен любовью всей семьи. За что же меня так наградила судьба? Когда состоял из мяса и костей – понятно, но сейчас? Я отплачу всем, чем смогу: работой, заботой, советом, любовью… Я крепкий, еще лет триста отмерено, а потом наступит Мрак, Смерть. Значит, я переживу Лизу, Гарри и даже маленького Фрэнка?! Ужас! Нет горшей доли. Так чем же наградила судьба? Наказала воскрешением? Понимаю: я счастлив настоящим и страшусь будущего. Стоит ли его заранее бояться? Реальность никогда не предсказуема. Можно предугадать обыденное материальное событие, но счастье и несчастье… Нет смысла перегревать компьютер».
– Вот и вся сказочка внучек.
– Хочу еще, – маленький Фрэнк прижался к железному деду. – Расскажи сказку о себе.
– Про себя?
– Но ты же один такой, – малыш погладил теплый корпус. Дед специально подогрел его и колено. – Мой милый сказочный дед, расскажи про себя.
«Для него сейчас сказки, словно правда. Что ни расскажи – во все поверит. Но нужна ли ему моя сказка-правда? Когда-нибудь все равно все расскажу, так почему не сейчас?»
– Слушай, внучек.
Я посадил маленького Фрэнка на колено, на экране появилось двое ученых: Фрэйдюнг и Вильсон. Вильсон нес титановую полусферу.
– Жили-были двое ученых, – начал сказку Фрэнк под таинственные звуки Эверглейдских болот. Они ухали болотным газом, шипели водяными змеями, пищали комарьем и выводили рулады тысячами настырных глоток желтопуза, свиной лягушки и широкогорлой жабы, кое-где страшно ревел аллигатор. Нет лучшего фона для фантастических историй.
«Что может быть лучше? – работал блок анализа. – Дом рядом с огромным Майами, в персиковом острове-саду, а кругом доисторические Эверглейдские болота – источник сказочных настроений и любимых в семье лапок желтопуза…»
– Фрэнк, ты здесь? – прервала сказку Лиза.
− Да, да, – откликнулись оба.
− Фрэнк, внучек, тебя мама есть зовет.
− Потом, пусть дед сказку расскажет.
− Сказка не пропадет, – ласково перебила внука баба. – А еда остынет.
– Хорошо, – Фрэнк прижался к деду и бабе. – Я люблю вас.
– Беги, беги.
Малыш припустил между стволами персикового сада. У крыльца остановился:
– После еды расскажешь?
– Обязательно, – успокоил дед.
Лиза улыбнулась и заглянула в стеклянные глаза-объективы, словно надеясь в них что-то увидеть.
– Ты счастлив?
– Разве утюг или кофемолку об их чувствах спрашивают?
– Не надо, Фрэнк, не обижай меня. Ты – мой муж, и если бы я видела бездушную машину, то и был бы только полотером, грузчиком, слугой…
– Прости, Лиза. Я и не мечтал в своих железных потрохах пробудить человечьи чувства, но, кажется, весь их спектр посетил твоего мужа. Сейчас я счастлив, но стоит нашему малышу споткнуться, расквасить нос, и я живу его болью и плачем. Я печалюсь, что тебе достался такой муж и счастлив, потому что мы вместе. Долго ли мы еще будем вместе вздымать пыль нашего пути?
– Всю жизнь, милый… Пока нас не разлучит смерть. А может, Бог позволит идти нам рядом и на небесах. Не стесняйся своего жесткого железного тела, я то знаю какая в крепкой стали спрятана нежная душа. А пока побредем, мой милый…
– До самой смерти?
– До самой. Нам ли ее бояться, Фрэнк?
По протоптанной годами дорожке шли в кипень цветущего сада влюбленные. Взявшись за руки, шли в разрушающую преграды-тела Вечность. И когда они постучат в ее врата, сплетутся их души в одну навеки. Пройдут еще столетия, и вернется сплавленная среди звезд душа с первым криком ребенка. Кем он будет? Новым Вивальди, Ньютоном? Неизвестно, но уж не Гитлер или Сталин. Будущее все же предсказуемо: яблоня родит яблоки, а чистая душа – светлого человека.
Лиза прижалась к железному корпусу мужа, словно пытаясь с ним слиться. Дунул ветерок и скрыл две, сросшихся в одну фигуры в густом снегу лепестков…
1996 год.
Московский Патриархат утверждает: всякая власть от Бога. А я наблюдаю за повелителем стаи альфа самцом павианом либо нашим ближайшим родственником шимпанзе и сомневаюсь, что Творец во все сует нос. А мы лишь размечтались, что далеко отошли от обезьян.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
