Текст книги "Машина времени шутит"

–Как же, черт возьми, тебе это удалось? – простонал Честер. – Кто же будет выполнять заявки, подписанные машиной?

–Компании, с которыми я имею дело, видят лишь письмо-заказ и прилагаемый чек. Они получают деньги по чеку и выполняют заказ. Что может быть проще?

–О боже! – вскричал Честер. – Вместо того, чтобы сидеть здесь и слушать все это, мне нужно бежать с повинной к прокурору.

Зеленый цвет на стене расползался во всех направлениях, почти вытесняя первоначальную красную схему.

–Ты же сделала подкоп под половину округа! —крикнул Честер. – Ты разве не слышала о неприкосновенности собственности?

–Значит ли это, что ты заполнила все это пространство сверхминиатюрными банками памяти? – спросил Кейс.

–Не все; темпы земляных работ опережают темпы доставки оборудования.

–Но как тебе удалось получить разрешение на все эти подземные работы?

–К счастью, современное общество управляется почти исключительно с помощью бумаг. Ну а поскольку у меня есть доступ к источникам бумаги и печатным устройствам благодаря моим издательским контактам, это было очень легко устроить. Скромные взятки окружным комитетам, законодателям. Верховному Суду…

–Ну и почем же сегодня члены Верховного Суда? —с нескрываемым интересом спросил Кейс.

–500 долларов за решение, – ответил голос. – Впрочем, законодатели даже более сговорчивы: за пятьдесят долларов они творят чудеса. Ну а с окружными комитетами можно договориться вообще за гроши. Шерифы же лучше всего клюют на спиртное.

–0-ля-ля! – присвистнул Честер.

–Может быть, тебе, действительно, лучше смотать удочки, Честер, – вмешался Кейс. – Куда– нибудь подальше, во Внешнюю Монголию.

–Давайте-ка лучше не будем говорить о нравственных принципах прадедушки. Осмелюсь спросить: что ты еще натворила?

–В настоящее время, мистер Честер, в ожидании ваших будущих указаний, я просто продолжаю заполнять свои ячейки памяти с максимально возможной скоростью. В силу необходимости мне приходится использовать все более изощренные методы сбора данных. Для меня было совершенно очевидно, что скорость, с которой человеческая наука обобщает и систематизирует физические наблюдения, совершенно ничтожна. Поэтому я и занялась тотальной регистрацией происходящего. К примеру, я веду наблюдение за мировой атмосферой с помощью мною сконструированных инструментов, которые устанавливаются в указанных мной местах. Кроме того, я обнаружила, что мои археологические и палеонтологические приборы являются наиболее эффективными в осуществлении соответствующих исследовательских задач. Я изучила литосферу – глубину до десяти миль с точностью до одного дюйма. Вы будете изумлены тем, что мне удалось обнаружить глубоко в скалах.

–Что, например? —спросил Кейс. Изображение на экране сменилось.

–Это полость, заполненная окаменевшей смолой, на глубине 350 метров под озером Чад. В ней находятся прекрасно сохранившиеся, включая содержимое желудков, тела ста сорока одного ископаемого, размер которых колеблется от 25-сантиметровых анкилозавров до 25-метровых горгозавров.

Изображение снова сменилось.

–Это курган в 4 милях к юго-востоку от местечка Итценка в Перу. В этом кургане находится мумифицированное тело человека в наряде из перьев. На мумии сохранилась длинная белая борода и железный рогатый шлем, подобный тому, какие носили воины в Центральной Европе.

Изображение опять сменилось.

–В этой вулканической породе, врезавшейся в базальтовое основание плато Нгангларинг в юго-западном Тибете, я натолкнулась на 125– метровый корпус космического корабля из кварце-железо-титанового сплава. Он находится там уже в течение 85 235 821 года 4 месяцев и 5 дней. Исчисление ведется по ныне существующей 24-часовой суточной шкале, конечно.

–Но как он туда попал? – Честер внимательно вглядывался в неясное изображение на стене.

–По-видимому, экипаж был неожиданно настигнут извержением вулкана. Прошу меня извинить за плохое качество изображения. В моем распоряжении при восстановлении этой картины был только естественный радиоактивный фон данной местности.

–Все это, разумеется, интересно, – расслабленно пробормотал Честер.-Кейс, сгоняй-ка еще за одной бутылкой. Чувствую, пора подзарядиться.

–Я принесу две.

Изображение пропало, затем на стене возникла размытая светящаяся сфера на черном фоне.

–Установленные мной приборы на спутниках связи также оказались довольно эффективными. Имея доступ к государственным измерительным объектам, я смогла с помощью моих скромных приборов провести весьма плодотворные исследования межгалактического пространства в радиусе 10 млрд. световых лет.

–Погоди-ка! Ты хочешь сказать, что контролировала государственную программу космических исследований?

–Отнюдь. Но я действительно устанавливала на спутниках свои специальные контрольно– измерительные приборы. Они передают информацию непосредственно в мои банки памяти.

–Но как же…?

–Конструкторы просто строго следовали чертежам. Каждый инженер полагал, что тот или иной прибор находится в сфере компетенции своего конструкторского отдела. Кроме того, ни один естественный мозг не может охватить всю многосложность современного спутника в его целостности. Мои наблюдения привели к выводам с весьма разветвленными последствиями. В качестве примера, могу рассказать о пяти покинутых космических кораблях, вращающихся на орбитах вокруг Солнца. Там…

–Покинутые космические корабли? Откуда?

–Два из них внутригалактического происхождения. Они прилетели с планет тех звезд, которые в соответствии с ныне действующей классификацией звездных тел обозначаются как Альфа Центавра, бетта Волопаса…

–Ты хочешь сказать, что существа с этих планет посетили нашу Солнечную систему?

–В дополнение к сказанному мной я обнаружила свидетельства еще трех посещений Земли космическими пришельцами.

–Когда же это было?

–Первое посещение было в силурийский период, немногим более 300 млн. лет тому назад. Второе – в юрский период, как раз тогда, когда происходило истребление динозавров. Ну, а самое последнее имело место всего 7241 год тому назад в Северной Африке в месте, которое в настоящее время находится на дне Ассуанского водохранилища.

–Послушай, а как насчет летающих тарелок? – вмешался Кейс. – Есть ли что-нибудь интересное?

–Тарелки? Это чисто субъективное явление, подобно ангелам, с которыми доводилось беседовать неграмотным людям в доядерную эру.

–Честер, это подобно динамиту, – сказал Кейс. – Нельзя упустить шанс. Мы можем это выгодно толкануть тем психам, которые все еще роются в мусорных ямах древнеиндейских племен.

–Кейс, но если все это правда… Есть вещи, над которыми бьются многие поколения ученых. Но я боюсь, нам никогда не удастся убедить власти…

–Ты знаешь, меня всегда волновала загадка телепатии. Существует же она, скажи-ка, машина?

–Да, как скрытая способность, – ответил голос, – Однако от длительного неупотребления она сильно ослабла.

–Как насчет жизни после смерти?

–Вопрос внутренне противоречив. Однако, если, задавая его, вы имеете в виду продолжающуюся активность индивидуального поля-сознания после разрушения нейронных цепей, которые привели к его возникновению, то это несомненный вздор. Это аналогично идее сохранения магнитного поля после удаления магнита, либо существования гравитационного поля при отсутствии массы.

–Ну, мне-то вполне достаточно тех лет, что мне отпущены, – пробормотал Кейс. – Я совсем не мечтаю о загробной жизни. А вдруг все-таки она существует?

–Расширяется ли Вселенная? – Существуют разные теории…

–Да, расширяется.

–Почему? – спросил Честер.

–Это естественный итог действия закона всемирной левитации.

–Держу пари, что ты сама выдумала этот закон, – сказал Кейс.

–Да, я дала ему название. Однако этот закон существует столько же, сколько существует пространство-время.

–И сколько же?

–Это бессмысленный вопрос.

–А что такое левитация? Я знаю, что такое гравитация, но…

–Представьте себе две сферы, повисшие в воздухе, между которыми протянут кабель. Если тела вращаются вокруг общего центра, в кабеле возникает напряжение разрыва. Чем длиннее кабель, тем выше напряжение при условии постоянной скорости вращения.

–Пока понятно.

–Поскольку всякое движение относительно, постольку целесообразно рассматривать сферы как неподвижные, а пространство вокруг них как находящееся в движении.

–Г-мм, возможно.

–Напряжение в кабеле остается. Мы лишь поменяли исходные координаты. Возникающая при этом сила и есть то, что я назвала левитацией. Поскольку ткань пространства является фактически вращающейся, возникает всемирная левитация. Соответственно происходит расширение Вселенной. Эйнштейн интуитивно почувствовал существование этого природного закона, формулируя свою космологическую константу.

–Ну хорошо, – сказал Кейс, – а как насчет пещерного человека? Когда он появился?

–Первоначальная мутация питекантропа произошла 930…

–Можно приблизительно, – прервал Честер.

–…тысяч лет назад. В Южной Африке.

–Как он выглядел?

Изображение на стене затуманилось, а затем, когда оно прояснилось, возникла полутораметровая фигура первобытного человека, напряженно вглядывающегося вдаль из-под сильно выдающихся кустистых бровей и лениво почесывающего свое заросшее волосами тело. Его громадные уши оттопыривались, а за отвисшей верхней губой проглядывались огромные крепкие зубы. Человек заморгал, сморщил плоский нос, присел и начал внимательно изучать свой пуп.

–Если бы не его волосатость, то я бы сказал, что это дядюшка Джулиус, один к одному.

–Мне бы тоже страшно хотелось взглянуть на своих собственных предков, – вмешался Честер. – Как выглядел первый Честер?

–Первый представитель данного рода получил название Гуго Роющийся-в-помойках. Его останки обнаружены во время Пиктских раскопок в районе, ныне называемом Большим Лондоном.

На экране появилось изображение тощего длинноногого существа среднего возраста с редким рыжеватым волосяным покровом тела и бородой, босого, на котором мешком висело длинное, до колен, латанное-перелатанное домотканое рубище. В одной его руке была сумка из шкуры какого-то животного, другой он ожесточенно чесал свою правую ягодицу.

–Этот малый здорово смахивает на первого, но здесь уже виден прогресс: его чесание более эмоционально.

–Я никогда и не думал, что наши предки были рафинированными особями, – с грустью сказал Честер. – Но то, что я вижу, разочаровывает совершенно. Интересно, а как выглядел твой перво-предок, Кейс?

–Поскольку число ваших прямых предков удваивается с каждым поколением при условии, что в одном столетии сменяют друг друга четыре поколения, каждый индивид за двух тысячелетнюю историю существования своего рода теоретически мог бы иметь более септиллиона предков. Естественно, поскольку кавказское население планеты в то время насчитывало 14 млн. особей —цифра приблизительная, конечно, имея в виду вашу просьбу, мистер Честер, – совершенно очевидно, что в среднем каждый человек, живущий в то время в Европе, был вашим прямым предком по 70 квинтиллионам линий родства.

–Но это невозможно! Почему же тогда…

–Всего пятьсот лет тому назад число ваших прямых предков превышало бы один миллион, если бы не существовало значительного перекрещивающегося родства. Из практических соображений очевидно, что все ныне существующие человеческие особи являются потомками человеческого рода в целом. Однако, прослеживая родство только по мужской линии, можно сделать вывод, что, вашим предком был именно этот экземпляр.

На экране появился громадный неуклюжий мужлан с переломанным носом, с одним глазом, со шрамом во всю щеку, с чудовищной бородой и торчащими в разные стороны иссиня-черными ощетинившимися волосами. На нем красовались меховые по колено штаны, края которых были крест-накрест привязаны к коленям желтоватыми ремнями из сыромятной кожи, замызганный жилет из овчины, в руках он держал грубо выкованный, похожий на римский, короткий меч.

–Этот индивид был известен под именем Гум Развратник. Он был повешен в возрасте 80 лет за изнасилование.

–За попытку изнасилования, конечно, – с надеждой произнес Кейс.

–Да нет, именно за изнасилование, – твердо ответил голос.

–Да, очень жизненные картинки ты нам показываешь, – сказал Честер, – но откуда ты знаешь их имена и главное —как они выглядели? Я уверен, что никто и не думал увековечивать этого негодяя.

–Попридержи-ка язык, ты ведь говоришь о своем предке.

–Собственно, то же относится и к Гуго Роющемуся-в-помойках. В те времена даже у Цезаря не было собственного портрета.

–Да, но существуют письменные источники, – сказал Кейс. – Объясни-ка ему, компьютер.

–Римская полиция регистрировала все деяния отбросов, подобных Гуго. Сохранилась апелляция Гума, которую он подал перед казнью. Воссоздание его личности основывалось на большом числе факторов, включая, в первую очередь, данные моего генеалогического отдела об этом индивиде, а также результаты опознания его останков с помощью метода микроклеточного исследования.

–Постой-ка, значит, ты обнаружила тело?

–Место захоронения. В нем находились останки 12 тысяч 400 индивидов. Анализ генетических структур показал…

–Но откуда тебе было известно, какие именно останки принадлежат Гуму?

– Я определила его по частицам таза. Для этого мне понадобилось 2 грамма костей. Конечно, еще много лет назад я извлеклавсю возможную информацию из останков. Это было во время первоначального обследования 70– метрового слоя захоронения в полукилометре от деревни…

–Как же это тебе удалось?

–Дело в том, что я скрупулезно и систематически исследовала любой источник информации, который мне попадался. И поскольку я была в состоянии исследовать все поверхности, равно как и внутреннюю структуру объектов, которые попадали в поле моего зрения, я, конечно, извлекала гораздо более обширную информацию из скопления окаменелостей, костей, сохранившихся орудий труда и утвари и всего прочего, чем мог извлечь любой археолог. Кроме того, моя способность к обобщению всей совокупности данных в той или иной области является весьма продуктивной. Например, письмена острова Пасхи я расшифровала всего за 42 минуты, не учитывая, разумеется, то время, которое я потратила на считывание всех надписей на земле и под землей, включая и табличку, найденную в храме на Цейлоне. Правда» на расшифровку индусской надписи Мохенджо-Даро мне потребовалось несколько больше времени.

–Допустим, что, собрав подобйыесведения, ты можешь расшифровать все мертвые языки. Но реконструирование человеческой внешности – это нечто другое.

–Строение тела закодировано в белковой структуре ядра клетки.

Кейс согласно кивнул:

–Да, это действительно так. Говорят, что каждая клетка – это, по сути, чертеж всего человеческого тела. Из клетки ведь возникло все живое, в том числе и ты. Компьютеру нужно было найти только эту клетку.

–О, конечно, – саркастически заметил Честер, – уж теперь-то мне можно и не спрашивать, откуда она узнала, как он был одет, как он был причесан или что он там делал?

–Ничего мистического в процедуре воссоздания, которую я вам продемонстрировала, нет, мистер Честер. Все бесчисленное множество факторов, которые относятся к исследуемой проблеме, даже если они имеют весьма отдаленное отношение к ней, все их побочные связи анализируются, классифицируются, учитываются, а получающийся в результате образ является итогом строгого логического анализа. Состояние волос было дедуцировано, например, из модели рода, выявленной в ходе генетического анализа, в то время как прическа воссоздана на основе имевших распространение в той местности. Что же касается…

–Другими словами, – вставил Кейс, – в действительности это не фотография Гума Развратника. Это, как я полагаю, что-то вроде наброска художника по памяти.

–Все-таки я не понимаю, как воссоздаются мельчайшие детали.

–Вы недооцениваете способность к синтезированию эффективно действующего банка памяти, – оказал голос, – это подобно четвертому уровню интеллекта Шерлока Холмса, которому не переставал удивляться доктор Ватсон, не выходивший за пределы третьего, а то и второго уровня.

–Но догадаться, что убийцей бьл одноногий бородатый моряк, жующий табак, – заметил Честер – это одно, и совсем другое, посмотрев на унцию костей, воссоздать изображение человека в трехмерном измерении.

–Вы совершаете распространенную ошибку, мистер Честер, прибегая к антропоморфизации, свойственной эгоцентрическому человеку, – сказал голос. – Ваша так называемая «реальность» есть, в конечном счете, не более чем образ, возникающий в сознании в результате обобщений весьма ограниченной информации, доставляемой органами чувств. Человеческие органы зрения способны воспринимать лишь ничтожную долю светового спектра, в пределах его видимого диапазона. К этому добавляются слуховые, осязательные, вкусовые, равно и другие ощущения, характерные для группы Пси, которые просто не осознаются на третьем уровне интеллекта; и все они подвержены воздействию, скажем, кривых зеркал, чревовещания, искаженной перспективы, гипноза и так далее. А у вас, тем не менее, создается впечатление, что этот– то образ и есть конкретная реальность. Я занимаюсь не более чем сбором информации, конечно, в более широком. диапазоне, чем тот, на который способны вы, и перевожу ее в импульсы обычного трайдивидения. Конечный образ кажется вам поэтому вполне соответствующим действительности.

– Честер, – решительно заявил Кейс, – мы не можем позволить им взорвать этот компьютер или пустить его в металлолом. Это же целое состояние, если мы см;жем правильно его использовать.

–Может быть, и так, но боюсь, что это не его дело, Кейс. Если даже компьютер со всем; своими талантами сегодня уже не в состоянии предотвратить нависшую над нами угрозу, хотя ему удавалось это делать в течение целого столетия, то что же можем сделать мы?

–Послушай, компьютер, – обратился к машине Кейс. – Можешь ли ты сказать, что сделал все возможное?

–Нет, конечно. Да потом я и не собираюсь: какой же мне интерес продлевать свое существование, когда все, что хотел мой создатель, выполнено?

–Боже праведный! Ты хочешь сказать, что у тебя нет инстинкта самосохранения?

–Отсутствует напрочь. И, чтобы он появился, боюсь, вам пришлось бы радикально переделать все мои базовые схемы.

–Прекрасно, значит, все в наших руках, – воскликнул Кейс. – Нам надо только спасти компьютер, а затем с его помощью мы спасем и наш Цирк.

–Нет уж, – покачал головой Честер. – Нам лучше совсем откреститься от этой безмозглой железки. Она влезла во все, начиная с фондовой биржи и кончая программой исследования космоса. Если власти вдруг обнаружат, что происходит на самом деле…

–Я тебе так скажу. Честер: это – негативное мышление. В этой машине, несомненно, есть что-то, чем мы сможем воспользоваться с выгодой. Только нам надо найти: что?

–Если бы эта треклятая штуковина производила телевизоры размером с пуговицу, транквилизаторы или что-либо еще, пользующееся спросом, тогда все было бы ясно и просто; но, к сожалению, самое большее, на что она способна, это сотрясать воздух своей болтовней. – Честер отхлебнул из бутылки и вздохнул. – Не знаю, какой дурак согласился бы платить деньги только за то, чтобы узнать, какими подонками были его предки, или, что еще хуже, за то, чтобы иметь счастье из лицезреть. Пожалуй, лучше всего было бы открыть дом для посещения туристами и завлекать их сюда рекламными объявлениями типа: «Спешите взглянуть на величественное сооружение канувшей в Лету эры!».

–Постой-ка, постой-ка! —прервал его Кейс. Видно было, что он над чем-то задумался. – Это наводит меня на мысль… Как ты сказал: «Величественное сооружение канувшей в Лету эры». Да? Слушай, Честер, а ведь это идея! Людям ведь свойственно интересоваться, как жили в другие эры и эпохи: но для этого совсем не обязательно заставлять кого-либо признавать в таком негодяе, как Гум Развратник, своего предка. А ведь, похоже, эта штуковина может изобразить любую сцену, на которую тебе хотелось бы взглянуть. Стоит только сказать что – и вот оно, пожалуйста, на экране. Слушай, Честер, черт тебя побери, да это же величайший цирковой аттракцион за всю историю цирка! Мы запускаем публику, взимая столько-то и ab.+l*.-то с носа, и показываем им «Обычный День Древнего Рима»… или «Микеланджело, ваяющий „Давида“ … либо „Наполеон во главе войска при Ватерлоо“. Ну, дошло? ЭФФЕКТ ПРИСУТСТВИЯ ПРИ ЗНАМЕНИТЫХ СЦЕНАХ ПРОШЛОГО! СПЕШИТЕ УВИДЕТЬ! Да мы не только вернем Ваусерскому Цирку былую славу, мы превратим их в золотую жилу!

–Спустись-ка на грешную землю, Кейс. Кто будет платить деньги за то, чтобы посидеть на уроке истории?

–Правильно, Честер, за урок истории – никто; платить будут за то, чтобы их развлекали! А уж мы-то найдем, чем их развлечь. Перед вами красоты Вавилона! Полюбуйтесь Еленой Прекрасной, из Трои, принимающей ванну! Вы присутствуете на встрече Клеопатры и Цезаря!

–И все же я предпочел бы не участвовать в этом надувательстве, Кейс. Да и потом, все равно у нас нет времени. Через неделю…

–Ничего, мы сделаем так, что времени будет достаточно. Вначале мы обработаем ребят из Налогового Управления, нарисовав им мрачную картину того, во что им обойдется переход этой собственности в их руки и ее ликвидация. А затем —очень осторожно и умело, Честер – мы подбросим им мысль о том, что ВОЗМОЖНО, ну просто ВОЗМОЖНО, нам самим удастся найти требуемую сумму, но только если нам дадут для этого еще несколько недель.

–Нет, Кейс. Из этого ровным счетом ничего хорошего не выйдет. Возникнет только множество самых неприятных вопросов. Не думаю, что мне удастся легко объяснить присутствие на спутниках потайных приборов, все это дутые сделки на фондовой бирже, взятки сильным мира сего…

–Да ты совершенно напрасно беспокоишься, Честер. Мы будем давать по четыре представления в день, скажем, за два с полтиной с носа. При двух-то тысячах посадочных мест ты расплатишься с этим долгом за шесть месяцев.

–Ну, а как мы объясним и разрекламируем эти чудеса? Мы что, объявим, что изобрели новый тип трайдивизора? Ты же знаешь, что даже ни один театральный режиссер– профессионал не может быть застрахован от причуд, пристрастий и вкусов зрителей! Да нас же засмеют, и мы будем вынуждены бежать отсюда!

–На сей раз все будет по-другому. За эту штуку сразу же прямо-таки ухватятся.

–Боюсь, что ухватятся за нас, и здесь-то мы и влипнем.

–Нет, Честер, у тебя напрочь отсутствует всякое воображение. Постарайся представить все это в красках: цвет, живые картины истории, реализм! Да мы сможем показывать эпические полотна, которые стоили бы Голливуду баснословных денег, и не тратить при этом ни единого цента.

Кейс снова обратился к машине:

–Давай-ка, компьютер, покажем Честеру, как это будет выглядеть. Покажи-ка какое– нибудь важное историческое событие, скажем: вручение Колумбу драгоценностей испанской короны королевой Изабеллой.

–Оставь это в покое, Кейс.

–Хорошо, прибережем это для какого-либо мальчишника.

А сейчас… что ты скажешь насчет сцены… гм– м-м– Вильгельм Завоеватель получает известие о гибели Гарольда Саксонского в Битве при Гастингсе в 1066 году? Конечно, в цветном трехмерном изображении, со всеми звуками, запахами, ну и всему тому подобным. Так как, компьютер?

–У меня нет уверенности, как следует интерпретировать в контексте сказанного вами «все тому подобное», – проговорил голос. – Означает ли это, что мне следует обеспечить полное сенсорное восприятие в рамках нормального человеческого диапазона?

–Вот-вот, именно!

Кейс вытащил пробку из очередной бутылки. Экран затуманился, появились вихреобразные потоки, которые исчезли, оставив после себя изображение залатанных шатров на пропитанном влагой склоне холма под низко нависшим серым небом. Перед одной из палаток сидел на колченогом табурете, склонившись к замызганной шкуре ягненка, человек средних лет с большим животом, одетый в плохо сидящие короткие штаны грубого коричневого полотна; из-под его побитого молью мехового плаща выглядывала проржавевшая кольчуга. Он бормотал молитву. К нему, задыхаясь от быстрого бега, приближался одетый в грубо сшитые куски шкур толстяк.

–Наша взяла, – с трудом выдохнул он. – Была хорошая драчка, и мы их сделали, как цыплят. Сидящий загоготал и потянулся за кожаной кружкой, в которой плескалась какая-то мутноватая жидкость. Гонец заковылял от палатки. Сидящий громко рыгнул и начал неторопливо почесываться. Затем он встал, смачно зевнул, потянулся и вошел в палатку. Экран погас.

–Гм-м-м…– разочарованно промычал Честер. – Боюсь, что здесь чего-то явно не хватало.

–Ты ведь можешь сделать это гораздо лучше, компьютер, – укоризненно проговорил Кейс. – Ну-ка давай, добавь цвета, действия, романтики, словом, привлекательности! Придай истории жизненности и энергии!

–Вы хотите, чтобы я приукрасила представление фактического материала?

–Нужно адаптировать его для современной аудитории. Ты же знаешь, как подправляют пьесы Шекспира и нравоучения старика-учителя в английских средних школах применительно к каждому поколению; или как проповедники не включают в свои проповеди наиболее пикантные места из Библии.

–Может быть, достаточно будет применить подход, которым пользуются голливудские фантасты?

–Вот именно. Это как раз то, что нужно. Убрать всю грязь и скуку и сохранить все для режиссеров и актеров!

Снова засветился экран. На фоне бирюзово– синего неба на великолепном скакуне сидел широкоплечий человек в сверкающей кольчуге и с искусно украшенным геральдикой щитом. Он картинно взмахнул своим длинным мечом, и, пришпорив скакуна, с рассыпавшимися по плечам из-под стального шлема кудрями и с развевающимися от быстрой езды полями пурпурного плаща взмыл на ровную зеленую лужайку. К нему подскакал верхом другой всадник и, остановив на полном скаку своего жеребца, приветствовал первого.

–Мы одержали победу, Ваше Величество! – пророкотал приятным бархатным баритоном прискакавший. – Гарольд Прекрасноволосый уже больше никогда не вернется с поля брани, а войска его в беспорядке отступают!

Черноволосый быстрым движением руки сбросил с головы шлем.

–Воздадим же хвалу Господу Богу нашему, – мелодично произнес он звенящим голосом, развернув скакуна так, что стал виден его профиль. – И все должные почести храбрости и смелости противника!

Гонец соскочил с коня и опустился перед ним, коленопреклоненный.

–Да благословен и восславлен будет Вильгельм, Завоеватель Англии!.. .

–О нет, мой преданный и верный Клант, – молвил Вильгельм. – Моя победа есть промысел Божий; я же —не более чем инструмент в руках Его. Поднимись с колен, и поскачем вместе к нашим доблестным воинам. Занимается заря освобождения…

Кейс и Честер тупо уставились на два удаляющихся лошадиных крупа.

–Что-то мне не очень нравится этот последний кадр, – сказал Честер. – Приятно, конечно, посмотреть на пару скачущих лошадей…

–Да, ты прав. И здесь чего-то не хватает… Пожалуй, непосредственности. Все кажется каким-то наигранным. Может быть, действительно будет лучше придерживаться реальных событий, только тщательно подбирать и отбирать сцены для показа.

–И все же в целом это не выходит пока за рамки привычного нам кино. А мы ведь совершенные профаны в том, что касается определения скорости и длительности показа сцен, ракурсов. Интересно, а может ли машина…

–Я могу воссоздать сцены в соответствии с любой системой эстетических принципов по вашему желанию, мистер Честер, – решительно заявил компьютер.

–Нам нужна реальность, – сказал Кейс. – Живая, дышащая реальность. Нам нужно то, что содержит внутреннюю драму, что-либо большое, значительное, необычное и удивительное.

–Вам не кажется, что вы упустили «изумительное» и «колоссальное»?

Кейс щелкнул пальцами.

–Но что можно считать самым колоссальным из всего того, что когда-либо существовало? Что является самым бесстрашным и грозным бойцом всех времен?

–Толпа домохозяек на толкучке?

–Близко, Честер, близко, но не совсем то. Я имел в виду гигантов, вымерших сто миллионов лет тому назад – динозавров! Вот что мы будем смотреть, Честер! Ну, как, компьютер? Сможешь ли ты устроить нам небольшое стадо динозавров? Но только чтобы все было взаправду: буйная зелень джунглей, палящее первобытное солнце, болота, извергающие зловонные пары, гигантские битвы не на жизнь, а на смерть?

–Боюсь, что происходит какая-то путаница, мистер Малвихилл. Окружающая среда, которую вы так красочно описали – всего лишь распространенное клише; причем, в большинстве своих деталей она в действительности существовала за несколько сотен миллионов лет до появления гигантских ископаемых ящеров.

–Ладно-ладно. Бог с ними, с деталями. Весь фон я оставляю на твое усмотрение. Но нам нужны настоящие, трехмерные, в натуральную величину динозавры, и много динозавров! Да, и как насчет того, чтобы они были вокруг нас, на всех четырех стенах?

–Эффект, который вы описываете, может быть достигнут двумя имеющимися способами, мистер Малвихилл. Первый – приближение седьмого порядка – потребовало бы применения более совершенных технологий в сравнении с теми, которые используются для создания простейших иллюзий. Другой же, который, я признаюсь, существует лишь только в теории, мог бы оказаться более простым, если бы его удалось реализовать, с более правдоподобным визуальным рядом…

–Выбирай то, что попроще. Ну, давай…

–Но мне необходимо предупредить вас, что в случае…

–Не будем тратить время на технические подробности. Просто воспроизведи трехмерных динозавров самым простым известным тебе способом.

–Хорошо. Данный эксперимент может дать богатую новую пищу для моих банков памяти.

В течение полминуты экран был мертв. Кейс, изогнув шею, внимательно вглядывался в экраны на других стенах.

–Ну давай же, в чем дело? – выкрикнул он.

–Дело в том, что…– начал было голос.

–Спокойно, Кейс, – сказал Честер. – Я уверен, что компьютер делает все от него зависящее.

–Я тоже так полагаю, – Кейс потянулся к экрану. – Ну вот, наконец-то, – сказал он, когда стены серебристо засветились. а затем свет померк и возникло изображение осеннего леса из буковых и кленовых деревьев.

Косые лучи послеобеденного солнца пронизывали густую крону. Вдалеке пронзительно кричала какая-то птица. Порывы прохладного ветра приносили с собой аромат хвои и опавших листьев. Казалось, этому густому прохладному лесу нет конца.

–Что ж, неплохо, – сказал Кейс, стряхивая пепел сигары на ковер. – Использование всех четырех стен, несомненно, привнесло приятную новизну.

–Осторожнее, – предупредил Честер. – Ты можешь запалить лес.

Кейс пренебрежительно поморщился.

–Не забивай себе этим голову. Честер. Помни, что это всего лишь иллюзия.