Текст книги "Идеальная смерть Мияко Сумиды"

6. В модели она не годится

Когда я открыл глаза, все вокруг было ярким. Белый потолок ослеплял. Вентилятор крутился медленнее обычного. Я начал считать его обороты: один, два, три, четыре… Пришлось остановиться, потому что голова раскалывалась.

Открылась дверь, вошла Фуми-нэ в розовой пижаме, с витаминной маской на лице:

– Я столько раз тебя звала! Почему ты не вышел?

– Потому что спал. – Я попробовал сесть, но все тело болело. – Что ты хочешь?

Фуми-нэ склонилась надо мой и принюхалась:

– Ты пил?

– Чуток.

– Ты до сих пор пьян.

– Хорош голос повышать! Голова болит.

– Звонит мать Мияко, – объявила Фуми-нэ, скрестив руки на груди.

Я тотчас встрепенулся.

– Но ты сейчас явно не в форме, поэтому я скажу ей, что ты еще спишь.

– Нет! – Я заставил себя подняться. – Я ей отвечу.

Фуми-нэ пожала плечами, и я прошел мимо нее в коридор.

– Рю! – крикнула сестра. – Потом под душ сходи. От тебя несет.

– Замолчи! – огрызнулся я, чувствуя, что от меня разит алкоголем и потом. Внутренне собравшись, я вошел в гостиную, откашлялся и взял трубку: – Доброе утро! Это Рюсэй Янаги.

В трубке послышался приглушенный женский голос:

– Доброе утро, Янаги! Я Акеми Кодзима, мать Мияко. Мы встречались в похоронном бюро.

Кодзима… Прежде Мияко тоже носила эту фамилию.

– Янаги?

– Да, да, простите, – зачастил я. – Чем могу быть полезен, миссис Кодзима?

– Это касается Мияко.

Я ждал пояснений.

– Она оставила указания относительно того, как распорядиться ее личным имуществом. Ваше имя есть в списке. Сегодня после обеда я собиралась все раздать. Понимаю, что не предупреждала заранее, и если у вас другие планы…

– Я приеду, – перебил я. – Во сколько начинаете?

– В пять вам удобно?

– Да, вполне. – Я схватил блокнот и ручку, которые Фуми-нэ держала у телефона. – Адрес не подскажете?

Под диктовку матери Мияко я записал адрес в Кацусике. Добираться туда час, а то и больше.

Положив трубку, я сел за кухонный стол.

– Рю!

Я поднял голову.

Фуми-нэ протягивала мне стакан воды:

– Вода с лимоном. Спасение от похмелья. Главное, выпей до дна.

Я сел прямо и взял у нее стакан.

– Если через час не полегчает, у меня есть аспирин.

– Да все в порядке, – заверил я, хлебнув кислую воду. – Просто голова болит. Волноваться не о чем.

– Тебе стоит больше доверять моему опыту в лечении похмелья. – Фуми-нэ подмигнула мне. – Недаром же твоя старшая сестра уже семь лет в баре работает!

Смех мой прозвучал так, будто я давился воздухом. Тревожить сестру не хотелось, поэтому, не дав ей сказать больше ни слова, я ретировался к себе в комнату.

Первым, что бросилось в глаза, когда я приехал к дому семьи Мияко, стала табличка, прикрепленная к двери. На ней была фамилия Кодзима, а не Сумида. В остальном увиденное полностью соответствовало моим ожиданиям – одноэтажный дом, простой и современный, в идиллическом районе на северо-востоке Токио.

Я уже собрался пройти за ворота, как заметил Дзина, который стоял чуть поодаль у дороги и курил.

– Привет! – смущенно сказал я, приблизившись.

Дзин расправил плечи:

– Ой, привет! Что ты здесь делаешь?

– Меня пригласила мать Мияко, а ты?

– Я с девушкой своей приехал. Ей тоже позвонили. – Он кивнул в сторону дома. – Чи и Сачико уже там. – Дзин протянул мне пачку ментоловых сигарет «Хоуп»: – Курить хочешь?

– Спасибо.

Я вытащил сигарету и наклонился к Дзину, который чиркнул зажигалкой. Я глубоко затянулся, вдохнул белый дым и закашлялся. Не курил я давненько.

– Эй, ты как, ничего? – спросил Дзин.

– Ага, нормалек, – кивнул я. – Поотвык слегка.

– Не знал, что ты курить бросил.

– Да я и не бросал. Не рвусь покупать сигареты, и все. Моей сестре не нравится, когда я курю при ней.

А ведь в баре у Фуми-нэ курит каждый первый.

– Сестра у тебя красотка. Давно хотел тебе об этом сказать. – Дзин остановился. – В ней что-то особенное. Не знаю чем именно, но она отличается от других. И не в плохом смысле.

Я промолчал.

– Она необыкновенная, скажем так, – заключил Дзин.

– Необыкновенная, – согласился я.

Дзин кивнул, но не сказал больше ничего. Не будь ситуация такой печальной, он наверняка съязвил бы на тему наших с Фуми-нэ отношений. Дзин молча курил, а мне вдруг вспомнился разговор с Мияко в день, когда мы с ней переспали.

– Дзин, ты же говорил, что вы с Мияко вместе школу заканчивали? – спросил я. – И что вы не ладили…

– Неужели ты запомнил? – Дзин усмехнулся. – Ладить мы точно не ладили.

– Почему?

– Тебе лучше не знать, – покачал головой Дзин.

– Но я хочу знать.

– Ты до сих пор в нее влюблен? – спросил Дзин, глядя на свою сигарету.

– Не переводи стрелки.

– Это важно. – Он затянулся и посмотрел на меня: – Если чувства еще есть, тебе лучше не знать.

Сердце болезненно сжалось. Я старательно изобразил безразличие, хотя сомневаюсь, что получилось убедительно.

– Ты с ней спал?

– Да нет же! Не сходи с ума, – заржал Дзин. – Без обид, но она не в моем вкусе.

– Ага, ты же у нас единственный ребенок, – пробормотал я.

– Причем тут это?

– Ни при чем. Не бери в голову. – Я стряхнул пепел с сигареты. – Давай, скажи, что именно мне лучше не знать.

– Ты ведь не отстанешь от меня? – Дзин медленно выпустил дым изо рта. – В старших классах Мияко застукала нас с другом, когда мы курили за школой. Она наябедничала учителям, и нам как следует досталось. Я думал, она нас ненавидит, а она в итоге переспала с моим другом. Вот тебе странная странность…

– Угу.

– Вообще не пойму, что им в голову взбрело, – продолжал Дзин. – Мой друг встречался с девушкой в сто раз красивее Мияко. Без обид, ладно? Я считал их классной парой. Неделю спустя об интрижке узнала вся школа.

Я молчал.

– По-моему, они с Мияко вообще друг другу не нравились. После того случая они едва общались. Будто ничего и не было.

– Мияко наверняка разозлилась, что об этом узнали.

– В этом и дело. Мой друг о таком болтать не стал бы, – заявил Дзин и сделал очередную затяжку. – Хочешь – верь, хочешь – нет, но я почти не сомневаюсь, что разнесла новость Мияко. С какой целью – не представляю. Но благодаря ей моего друга бросила девушка.

– Твой друг ничего тебе не объяснил?

– Нет. – Дзин покачал головой. – Говорю же, он не из любителей трепаться о личном. Когда я припер его к стенке, он сказал, что причина в любопытстве. В любопытстве, ага. Так я ему и поверил. Он всегда был спокойным. Не замкнутым, а просто болтать не любил.

– Поэтому ты недолюбливал Мияко? Потому что она переспала с твоим другом просто так?

– Я просто считал ее отвратительной. Ну, то, как она себя вела. Во-первых, зачем она на нас настучала? Никто ж не просил. Меня совершенно не колышет, что она спала с моим приятелем, но зачем болтать об этом? Хоть убей, не понимаю.

– Просто Мияко мыслила очень нестандартно, – сказал я Дзину, затянувшись.

– Дружище, ты любовью ослеплен.

– Это здесь совершенно ни при чем.

– Неужели? – Дзин изогнул бровь.

Я затянулся в последний раз и раздавил окурок о стену.

– Ладно, пойду к матери Мияко, – сказал я.

– Ага, – отозвался Дзин. – Ну, береги себя! Как-нибудь увидимся.

Я кивнул и зашагал к дому. Железные ворота оказались закрыты, но не заперты. За дорожкой, прямо у входной двери, чинно выстроилось несколько пар обуви.

– Здравствуйте! – громко проговорил я.

– Секундочку! – отозвался негромкий голос.

Из глубины дома торопливо вышла женщина в черном кимоно. Медицинская маска закрывала ей рот и нос, поэтому по телефону ее голос звучал глухо. Я видел только верхнюю часть лица, но все равно узнал мать Мияко. На меня смотрели те же лучистые глаза.

– Добрый день! – сказал я и поклонился.

Миссис Кодзима открыла ворота:

– Заходите, пожалуйста! Простите, что вызвала без предупреждения.

– Не беспокойтесь, никаких дел у меня сегодня не было. – Я снял обувь. – Миссис Кодзима, вам нездоровится?

Женщина покачала головой:

– Это все кошка. У меня аллергия.

– Получается, Тама здесь?

– Так зовут кошку?

– Да.

– Дочь даже не говорила мне, что завела домашнее животное, – со вздохом посетовала миссис Кодзима. – Так вы знакомы с этой кошкой, Янаги? Она бродила у квартиры Мияко.

Не успел я ответить, как из дома вышла Тама. На ошейнике у нее зазвенел колокольчик. Миссис Кодзима стояла поодаль, а Тама направилась прямо ко мне, замурлыкала и давай тереться мне о ноги. Я опустился на корточки и погладил ее по голове.

– Ну, привет! Как поживаешь? – спросил я Таму. – Давно мы с тобой не виделись.

– Вы ладите с животными, да? – спросила миссис Код зима и повела меня в гостиную.

Тама пошла следом за нами.

В гостиной на белом диване сидели Чи и Сачико. У Сачико опухли глаза. Я кивнул девушкам, и они кивнули в ответ.

– Пожалуйста, садитесь, – попросила миссис Кодзима, потом ушла в другую комнату за письмом.

Я устроился на диване по другую сторону низкого квадратного столика от девушек и огляделся по сторонам, гадая, где мистер Сумида и сводный брат Мияко.

Справа от меня на деревянном комоде стояла старая фотография. На ней были Мияко с мамой и мужчина в хорошо знакомых мне очках. Я сглотнул, с трудом вспоминая, как дышать.

Тама подошла ко мне и клубком свернулась у ног. Присутствие кошки успокаивало, и я погладил ей голову, потом шею.

Вернулась миссис Сумида с белым конвертом в руках.

– Мияко оставила мне это письмо, – объявила она, открывая конверт. – Я прочту его вслух.

Дорогая мама!

Когда это письмо попадет к тебе, я буду в лучшем мире. Прости, что ухожу так скоро. К тебе это никоим образом не относится. Решение я приняла самостоятельно. Я хочу именно этого. Винить никого не стоит.

Если нужна причина, могу сказать, что я устала. Очень-очень устала.

Надеюсь, ты поймешь и отпустишь меня.

Пожалуйста, будь счастлива за себя и за меня тоже.

Мияко

P.S. Знаю, что не имею права просить об одолжении, но надеюсь, ты исполнишь мою последнюю волю.

1. Пожалуйста, отдай в благотворительность все мои личные вещи, за исключением любовных романов. Их я хотела бы оставить своим подругам Чи Оно и Сачико Хаями.

2. У меня была кошка черепахового окраса. Недавно она сбежала, но может скоро вернуться. Прилагаю фото, чтобы ты ее узнала. У нее красный ошейник с серебряным колокольчиком. Я в курсе, что у тебя аллергия на кошек, но, пожалуйста, приюти ее на время. Хотелось бы, чтобы мой друг Рюсэй Янаги ее пристроил. Письмо ему я написала.

Когда миссис Код зима дочитала письмо, глаза у нее были красные. Чи и Сачико плакали, а мне не хватало воздуха.

– Вы возьмете ее книги? – спросила миссис Кодзима у девушек, вытирая слезы.

– Конечно, – кивнула Чи. – Обещаю их беречь.

Сачико попыталась ответить, но не смогла, поэтому молча закивала.

– А это для вас, Янаги. – Миссис Кодзима протянула мне письмо.

Когда я взял конверт, из него выпала фотография кошки. Таму фотографировал я.

Как-то раз в прошлом году Фуми-нэ понадобилось задокументировать часть своих работ. Я отдыхал у себя в комнате, когда она вошла и объяснила, что нужно делать.

– Сфотографируй все картины в студии. – Сестра протянула мне «Никон ФМ2». – Оригинальничать не нужно, просто сфоткай каждую работу. Пусть Мияко тебе поможет.

– Для чего тебе?

– Для выставки, – ответила сестра. – Организаторы запросили фото для каталога.

Я сел на кровати и проверил «никои». Отсек для пленки оказался пуст.

– Ты ведь не участвуешь в выставках.

– Нет, но эта особенная. В одной галерее соберутся предприниматели, чтобы купить картины для своих офисов.

– Ясно, запахло деньгами, и мисс Янаги мигом заинтересовалась.

– Да, заинтересовалась, и ты уж не напортачь. Фотографии нужны к выходным.

На следующий день я купил три рулона пленки и попросил Мияко мне помочь. Полдня мы фотографировали работы Фуми-нэ, но использовали только половину пленки. Я осторожно навел объектив на Мияко, надеясь тайком ее сфоткать, но она заметила.

– Прекрати! – велела она, смерив меня недовольным взглядом. – Я не люблю фотографироваться.

– Не злись! – взмолился я. – У нас куча кадров осталась, а сегодня негативы нужно от давать на проявку.

У Мияко загорелись глаза.

– Так почему бы тебе не сфоткать Таму? Растет она быстро, скоро станет взрослой кошкой, а у меня не останется памяток о том, каким милым котеночком она была.

– Ты говоришь о ней, как о своем ребенке.

– Тама и есть мой ребенок, – сказала Мияко. – Если она пропадет, фотографии можно будет использовать для объявлений.

– Что за ерунда?! Как Тама пропадет, если она все время в квартире? – Я убрал фотоаппарат в чехол. – Ладно, будь по-твоему. Пойдем к тебе и сделаем фотопортрет Тамы.

Сказать было легко, а сделать сложно. Тама отказывалась сидеть смирно. Она ненавидела «никои». Мы с Мияко и угощали ее, и игрушки подсовывали, и сюсюкали, а она ловко вы падала из кадра.

Безрезультатно промучившись несколько часов, мы без сил рухнули на кровать. В квартире царил хаос – подушки и одеяла валялись на полу.

– В фотографы-анималисты я не гожусь, – посетовал я, стараясь отдышаться.

– Я тоже нет, – проговорила Мияко. – Ну, или Тама в модели не годится.

– Да, как вариант, – засмеялся я.

Мияко повернулась к Таме, сидевшей на прикроватном столике:

– Что скажешь, Тама? Мы думаем, супермодели из тебя не выйдет.

Тама замурлыкала, наконец села смирно и уставилась на меня. Я сполз с кровати и потянулся к фотоаппарату, лежащему на полу.

– Что ты делаешь? – спросила Мияко.

– Тс-с! – зашипел я. – Тихо!

Затаив дыхание, я навел объектив на Таму и щелкнул затвором «никона». На все не ушло и секунды, но я знал, что снимок сделан.

Тама тотчас соскочила с ночного столика и убежала в гостиную.

– Получилось? – спросила Мияко.

– Да, я почти уверен.

– Давай я пленку проявлю. – Мияко взяла «никои». – Скажешь Фуми-нэ, что распечатанные фотографии я отдам ей в воскресенье после обеда.

– Не слишком много тебе хлопот?

– Нет, ничего подобного, – покачала головой Мияко.

В итоге она сказала, что последней фотографии нет. Мол, Тамы «в полный рост» не оказалось ни на одном кадре.

– Я почти уверен, что на последнем снимке она получилась, – заявил я. – Ты точно как следует негативы просмотрела?

Мияко кивнула.

– А у тебя самоуверенность точно не зашкаливает?

Сейчас, поднимая упавший снимок, я понял, что это та самая фотография Тамы. Зачем Мияко соврала о таком?

Я уставился на письмо, которое держал в руках, гадая, не найдутся ли в нем ответы.

7. Лето покинуло ее навсегда

– Рюсэй Янаги! Что. Это. Такое? – спросила Фуми-нэ, повысив голос.

– Это кошка, – пояснил я, ставя переноску у двери. – Тама, поздоровайся с мисс Янаги.

Тама выпрыгнула и подошла к моей сестре.

– Я не слепая. Почему она здесь? – говорила Фуми-нэ резко, а сама опустилась на колени и ласково погладила Таму.

– Таме некуда идти. Можно ей пока у нас пожить?

– Ты же говорил, ее забирает мать Мияко.

– Не получится. У нее аллергия на кошек. – Я присел на корточки. – Тем более, здесь ей нравится больше.

Тама свернулась клубком на коленах у Фуми-нэ.

– Видишь, как ей уютно, – проговорил я.

Фуми-нэ покачала головой:

– Знаешь ведь, что домашних животных здесь держать нельзя. Домовладелица живет на первом этаже. Она точно узнает.

– А как насчет студии? – Я достал из сумки Тамину миску и кошачью еду. – В студии-то проблем не будет.

– В студии много входов-выходов. Вдруг кошка сбежит?

– Не волнуйся. Если Тама захочет сбежать, то сбежит, куда ее ни помести, – сказал я. – Но она кошка умная. Дорогу домой находит, даже когда убегает.

Я вскрыл банку с кормом и выложил содержимое в миску.

Тама наконец спрыгнула с колен Фуми-нэ и подошла ко мне.

– Она голодной кажется.

– Мать Мияко не знала, какой корм обычно ест Тама, и купила первый попавшийся. Тама к нему не притронулась.

– Разборчивая девушка. Прямо как я. – Фуми-нэ смотрела на Таму, глубоко задумавшись.

– Ну так что? – Я склонил голову набок.

– Обещаешь относиться к Таме ответственно? – после долгого молчания спросила Фуми-нэ. – Убирать за ней, покупать корм?

– Обещаю. Картины твои можно занести в кабинет и запереть его, тогда Тама их не испортит.

– Хорошая мысль, – похвалила Фуми-нэ. – Ладно, пусть Тама временно остается в студии. Но если начнет безобразничать или если ты не сдержишь слово, она уйдет.

– Договорились.

– Как долго ты намерен ее там держать?

Я замялся, вспоминая письмо Мияко.

– Пока не пристрою ее в хорошие руки.

– То есть? – Фуми-нэ вскинула брови.

Я достал из сумки письмо и протянул ей:

– Вот, Мияко мне оставила.

– Хочешь, чтобы я его прочла? – спросила сестра, взглянув на меня.

– Да, читай.

Дорогой Рюсэй!

Неловко обращаться к тебе за помощью, но доверить такое я могу только тебе.

Речь о Таме. Она до сих пор не нашлась. Когда вернется, пожалуйста, подыщи ей новых хозяев. Таких, которые будут заботиться о ней еще лучше меня.

Береги себя.

Прощай.

Мияко

Фуми-нэ оторвалась от письма:

– Тама убегала?

– Да, – ответил я, припоминая когда именно.

Случилось это за пару недель до отъезда Мияко из Токио.

Тем вечером Мияко вдруг появилась в студии. Фуми-нэ ушла на встречу с клиентом, и я сидел один. Посетителей я не ждал, но еще больше неожиданного визита Мияко меня поразил ее вид: волосы растрепанные, на ногах домашние тапочки.

– Тама потерялась, – сказала она тоненьким голоском. – Когда я уходила из квартиры, она была на месте, потом вернулась, а ее нет. Не знаю, что делать.

Я молчал, переваривая услышанное.

– Может, войдешь?

Я завел ее в студию и пододвинул пластмассовый стул. Мияко села, вся дрожа. Из кабинета сестры я принес чашку теплого кофе. Мияко взяла кофе, но даже не пригубила.

– Ты как, ничего? – спросил я, опустившись на корточки перед ней.

Мияко молча смотрела на меня.

– Ничего, – пролепетала она после долгой паузы.

Я придвинул стул и сел рядом:

– Расскажешь, как все случилось?

Мияко закусила губу.

– Утром я покормила Таму. Она заснула у меня на кровати. Когда я вернулась, ее нигде не было.

– Ты дверь запирала?

– Да.

– А когда вернулась, она была открыта? Могли к тебе вломиться?

– Нет, – покачала головой Мияко. – Дверь была закрыта.

– Тама точно не выскользнула, когда ты выходила из дома?

Мияко нахмурилась:

– Думаешь, я пропустила бы нечто подобное?

– Ну, это одно из вероятных объяснений, – отозвался я. – А через окно она могла сбежать?

– Я всегда закрываю окна, перед тем как выйти из дома.

Я медленно кивнул.

– Ты уже искала ее?

– Да. Обошла наш район, даже миску с кормом с собой носила.

– Давай вместе поищем, – предложил я, вздохнув.

Мияко тотчас кивнула.

Я поднялся и протянул ей руку:

– Не волнуйся, найдем мы Таму. Не представляешь, куда она могла отправиться?

– Она же не выходила из квартиры. Ни разу с тех пор, как я взяла ее.

Я посмотрел на ее испачканные грязью тапочки:

– Может, сначала зайдешь домой и наденешь нормальную обувь?

На тапочки Мияко посмотрела, но вопрос мой ее не смутил.

– Ничего страшного. Давай сперва Таму поищем. Вдруг ее машина сбила или пес разодрал?

Я растянул губы в улыбке:

– Ты слишком сильно беспокоишься. Тама, наверное, просто побежала за красивым котиком.

Мияко промолчала. Я за руку повел ее к дому, украдкой оглядываясь по сторонам, но Таму не увидел. Вдали грянул гром.

– Давай зайдем к тебе за зонтом, – предложил я.

– Разве дождь собирается? – Мияко плохо понимала, что происходит вокруг. – Вдруг Тама попадет под ливень? И поздно уже. Она наверняка проголодалась.

– Послушай, Мияко, – строго начал я, – ты же хочешь найти Таму? Паника не поможет. Надо взять себя в руки!

Казалось, она вот-вот расплачется.

– Извини, просто я очень волнуюсь.

– Я тоже, но мы должны сохранять спокойствие, чтобы трезво мыслить.

Холодные капли западали мне на руки.

– Пошли, нужно где-то спрятаться! – сказал я и буквально поволок Мияко к соседнему парку, помня, что неподалеку от входа там есть укрытие.

За считанные секунды дождичек превратился в ливень. Мокрые насквозь, мы добежали до укрытия и сели на каменную скамью.

– Ты как, ничего? – спросил я, повернувшись к Мияко. – По-моему, ты замерзла.

Мияко не ответила.

– Давай переждем ливень здесь.

Она неподвижно смотрела на дождь.

– Мияко! – Мой голос снова стал строгим. – Что с тобой?

Теперь она встала:

– Пойду искать Таму в проулке, где подобрала ее.

Я посмотрел на нее, растрепанную, промокшую насквозь:

– Зачем прямо сейчас туда идти? Как из ведра ведь льет. Если дождаться…

– Знаю, но…

– Жди здесь, а я пойду гляну, – со вздохом проговорил я.

– Но Рю…

Я выбежал прямо под ливень. Мчась к дому Мияко, я громко звал Таму:

– Тама! Тама! Где ты?

В ответ я слышал лишь шум дождя. В такую погоду кошку не найти. Да и с самого начала я не мог отделаться от чувства, что поиски тщетны. Затею я не бросал только ради Мияко.

А вот и заваленный хламом проулок. Я рылся в кучах мусора и звал кошку:

– Тама! Тама, ты здесь?

Среди мусора кошки не было. Я застонал от досады, но постарался последовать совету, который сам дал Мияко: «Включи голову, Рюсэй! Куда бы ты отправился на месте Тамы?»

Я побежал к дому Мияко и давай прочесывать прилегающую территорию. Снова и снова я звал Таму, потеряв счет времени. Если бы не Мияко, я даже не понял бы, что дождь кончился.

– Рюсэй, ты?.. – начала Мияко, смерив меня пристальным взглядом, но я покачал головой, и она осеклась. – Ты насквозь промок, – проговорила она после долгой паузы. – Нужно переодеться в сухое, не то заболеешь.

Вслед за Мияко я поднялся к ней в квартиру. Она приготовила мне горячую ванну, потом дала брюки-джоггеры и черную футболку, явно принадлежащие ей самой.

– Твоя одежда еще не высохла, – сказала она. – Понимаю, эти вещи тебе маловаты, но, пожалуйста, надень их хоть на время.

Джоггеры я натянул без возражений, а вот в футболку влезть шансов не было.

В итоге заночевал я у Мияко. Вообще-то я хотел уйти, но Мияко не позволила. Она не сказала ни слова, просто взяла за руку не отпускала. Я сдался и пообещал остаться до утра.

Она кивнула и шепотом поблагодарила:

– Извини, что не отпускаю. Уж очень не хочется оставаться на ночь одной.

– Ничего страшного, не извиняйся. – Я погладил ее по голове. – Давай только я сестре позвоню.

Фуми-нэ я наврал, что заночую у Дзина. Сестра устроила мне разнос, потому что приготовила ужин на двоих, но смилостивилась, когда я объяснил, но мы готовим сложный университетский проект. К моей учебе она всегда относилась трепетно.

Переговорив с сестрой, я лег спать на диване, но Мияко попросила прийти к ней в спальню. На односпальной кровати двоим места не хватало. Мияко подвинулась, мне пришлось плотно к ней прижаться, только разве это главное? Она всю ночь обнимала меня и тихо плакала, уткнувшись мне в спину. Я знал, что Мияко любит Таму, но не думал, что исчезновение кошки так сильно на нее подействует. В ответ на мои вопросы она уверяла, что все в порядке, а сама продолжала плакать. Хотелось лечь к ней лицом, но на однушке не развернешься. В тяжелой влажной духоте спальни казалось, что Мияко потревожит малейшее движение, поэтому я не шевелился, пока мы оба не уснули.

Утром я проснулся со страшной головной болью и сочинил предлог, чтобы уйти домой. Не хотелось показывать Мияко, что я заболел. Не хотелось вызывать у нее чувство вины.

– Спасибо, что заночевал со мной, – сказала Мияко. – Я сообщу тебе, если Тама вернется.

Я ласково провел пальцами по ее волосам:

– Не зацикливайся на этом. Отдохни. Я уверен, что Тама скоро объявится.

После той ночевки я слег с гриппом и больше недели не выходил из дома. Мияко ни разу не позвонила, не справилась, как мои дела, и я чувствовал облегчение вперемешку с досадой. По словам Фуми-нэ, она и в студии не появлялась. Наверное, с головой ушла в поиски Тамы.

Неделю спустя исчезла сама Мияко.

В начале второго семестра второго курса Мияко Сумида взяла академку. В качестве причины она указала слабое здоровье, но что это значило – я понятия не имел. Она ничего не объяснила, даже не попрощалась со мной. Новость я узнал в третий день семестра, когда Чи подбежала ко мне в кампусе.

– Не знаешь, где Мияко? Она не говорила, что куда-то уезжает? – спросила она.

– Нет, – ответил я, нахмурившись. – У вас с ней не одни и те же лекции?

– Одни и те же, – кивнула Чи. – Но я не видела ее с начала нового семестра. Я подумала, что она заболела, вчера пошла к ней, но дверь никто не открыл. Сегодня утром я спросила в канцелярии университета, и мне сказали, что она оформила академку.

– Хочешь сказать, что она уехала?

– Не знаю. – Чи пожала плечами. – Я подумала, тебе что-то известно, поэтому…

Я не дал Чи закончить – схватил сумку и со всех ног понесся к дому Мияко, по дороге терзаясь страшными мыслями. Она попала в беду? Ей грозит опасность? Я решил, что накручивать себя не стоит. Наконец я оказался у квартиры двадцать три и постучал в дверь.

– Мияко, ты дома? – закричал я, подождал, но в ответ услышал мертвую тишину.

Встревожившись пуще прежнего, я пнул деревянную дверь. С громким «бам!» она открылась, и я влетел в совершенно пустую квартиру.

Исчезло все – журнальный столик, стеллаж, маленький телевизор. О Мияко напоминали только белые занавески с желтыми пятнами от воды, неподвижно висевшие у закрытых окон.

Застонав, я упал на колени.

Тем утром я узнал, что Мияко Сумида исчезла из Токио. Я и подумать не мог, что в следующий раз увижу ее холодным, бездыханным трупом.

Лето покинуло Мияко Сумиду навсегда.

– Что ты намерен делать сейчас? – спросила Фуми-нэ.

– Отнесу Таму в студию, – ответил я, поглаживая кошку.

– Я не о Таме, а о Мияко. Что ты собираешься с ней делать?

Вернулась хорошо знакомая боль в груди.

– О чем ты? Она погибла.

– По твоему виду не скажешь, что ты смирился с ее гибелью.

– А что скажешь по моему виду?

Фуми-нэ сложила руки на груди:

– Что ты вот-вот сотворишь нечто безумное.

– Странные у тебя выводы, – пробурчал я, желая скорее от нее отделаться. – Мне нужно под душ. Присмотришь за Тамой?

– Эй, разговор не окончен!

Не обращая внимания на протесты сестры, я пошел к себе в комнату. Фуми-нэ говорила правильно: мне следовало смириться с гибелью Мияко. К жизни ее не вернешь, как ни старайся. Но я должен был выяснить, что случилось в последний месяц ее жизни. Мияко же собиралась мне что-то рассказать. Может, я разобрался бы, в чем дело, если бы выяснил, куда она уехала из Токио.

Но я даже не представлял, где Мияко жила в последнее время. На ее письмах не было обратного адреса. После отъезда из Токио случилось нечто, убедившее Мияко, что жить на свете не стоит. Кому-нибудь известно, в чем именно дело? Мияко умела держать свои тревоги и сомнения при себе, сомневаюсь, что она делилась ими с родными.

А как насчет подруг, Чи и Сачико? С Чи они дружили дольше, еще со школы. Именно Чи первой заметила отсутствие Мияко.

Она могла что-то знать.