Текст книги "Герои книг на приеме у психотерапевта. Прогулки с врачом по страницам литературных произведений"

Вертер
Дурной пример для молодежи

«Страдания юного Вертера» – прекрасный пример того, что история повторяется. После выхода первого издания в 1774 году, к Лейпцигской книжной ярмарке, роман сразу же стал бестселлером. Успех был настолько ошеломляющим, что и сегодня о романе говорят как о произведении, в свое время практически породившем «книгоманию»[6]6
  Lesesucht – буквально «зависимость от чтения».


[Закрыть].

Минуточку. Книгоманию? Именно. Слово это появилось в конце XVIII века. Благодаря просветительским усилиям и деятельности государственных образовательных учреждений в те времена все больше людей становилось грамотными, особенно в городах. В первую очередь они читали газеты, религиозную литературу и, конечно, снова и снова – Библию. А в период, когда появился роман Гёте о Вертере, стали набирать популярность и, собственно, романы. Особенно массово обратились к этому новому увлечению представительницы буржуазии, у которых было мало других возможностей для саморазвития.

Как это часто происходит с новшествами, особенно с теми, которые восхищают многих молодых женщин, романы стали считать опасными. Вскоре появились статьи, где говорилось, что-де, если позволять женщинам слишком много читать, да еще книг чисто развлекательного, а не нравоучительного жанра, это станет причиной пренебрежения домашними обязанностями, расшатывания семьи и небрежного отношения к детям. Однако жертвами книгомании становились не только молодые женщины, но и молодые люди в целом. Их упрекали в инертности, страхе перед настоящим трудом и многих других грехах, виной которым якобы было чтение. Сейчас мы подошли к моменту, когда история повторяется: в основном те же аргументы выдвигаются в отношении компьютерных игр, интернета и, что наиболее актуально, смартфонов. И наконец, крайний случай: как сегодня игры-стрелялки якобы могут спровоцировать беспорядочную стрельбу по окружающим, так и чтение «Страданий юного Вертера» Гёте считалось провоцирующим самоубийства. И вовсе не от скуки, как могут заподозрить немецкие ученики, которых эту книгу заставляют читать на уроках в школе. Наоборот, «Страдания юного Вертера» стали одним из популярных у молодежи и женщин романов, потому что автор смело отказался от преследования дидактических целей, свойственного приличным и более-менее приемлемым в обществе книгам. Роман считали в высшей степени морально предосудительным, поскольку его чтение якобы склоняло к подражанию последнему отчаянному поступку молодого героя.

Но это не единственный аспект романа, сохранивший актуальность.

«Страдания юного Вертера» – произведение в духе «Бури и натиска», литературного движения, на удивление близкого современной культуре эмо. В обоих течениях главная ценность – чувства, оба выражают бунт молодежи против старых, более ориентированных на здравый смысл ценностей. Вообразите Вертера с черной подводкой на веках, спадающими на лицо прядями и обилием пирсинга и подумайте, с кем у вас привычно ассоциируется такая внешность. Так вы получите хорошее представление о его характере.

Для тех, кто невнимательно читал книгу на уроках литературы, а теперь хочет наверстать упущенное, кратко пересказываем сюжет произведения.

Вертер покидает родные места, чтобы уладить некоторые вопросы, связанные с наследством его матери, а также забыть несчастную любовь. В идиллической деревушке Вальгейм он знакомится с симпатичным княжеским амтманом[7]7
  Чиновник, начальник округа или феодального владения в Германии.


[Закрыть] С., который в одиночку воспитывает девятерых детей. Однако подлинный интерес Вертера к его семье просыпается после знакомства со старшей дочерью амтмана Лоттой. Вертера впечатляет, что она взяла на себя роль матери для младших братьев и сестер. Вскоре он начинает видеть в девушке родственную душу, потому что у них много похожих мыслей (при этом с момента знакомства еще и дня не прошло). Однако в отличие от Ромео Вертер хотя бы не пытается сразу жениться на Лотте. Вместо этого он ее обожествляет. Она кажется ему святой, он поначалу даже не испытывает к ней сексуального влечения. Он просто хочет быть к ней ближе – и к тому же начинает дружить с Альбертом, молодым человеком, с которым она, можно сказать, уже обручена.

Когда Вертер наконец начинает испытывать к Лотте нечто большее, чем платоническая любовь, и после того, как девушка рассказывает, что выйти замуж за Альберта пообещала матери перед смертью, юноша уезжает. При этом он не дает Лотте и малейшей возможности узнать о его истинных чувствах к ней и, возможно, принять решение не выходить замуж за Альберта. Может быть, для нее это было бы правильно. Выходить замуж за кого-то только потому, что вы пообещали это матери, на самом деле не лучшая основа для здоровых отношений.

Какое-то время Вертер работает чиновником у посланника при дворе. Однако он чувствует себя стесненным придворными предрассудками и понимает, что он, «эмо», вероятно, всегда будет посторонним в обществе. После нескольких инцидентов, которые убеждают его, что он не способен вписаться в аристократическую среду, он не сразу, но возвращается в Вальгейм.

Тем временем Лотта и Альберт поженились, не предупредив его. Неудивительно: он сам, в конце концов, уехал без предупреждения. Тем не менее он возобновляет дружбу с Лоттой. Та начинает флиртовать с ним, сама этого не замечая, и страсть Вертера разгорается с новой силой. Они говорят об этом, и Лотта пробует сначала «отправить поклонника во френдзону», а потом просит немного увеличить дистанцию между ними.

Однако это Вертера не останавливает. И хотя сам он прежде долго отсутствовал, одна мысль о том, чтобы не видеть Лотту в течение нескольких дней, потому что теперь она хочет так, для него недопустима. Очередной раз он не думает о желаниях самой Лотты. В общем-то он о них даже знает, она сама ему все сказала, но это его ни капли не волнует.

Когда Вертер внезапно без приглашения является в дом супругов в отсутствие Альберта, между ним и Лоттой происходит новая сцена, убеждающая героя, что перед ним – родственная душа. Оба – во власти эмоций, и Вертеру кажется, что это его шанс. Он пытается обнять и поцеловать Лотту. Женщина пугается и уходит в соседнюю комнату.

Чтобы не подвергать опасности брак и честь Лотты, Вертер решает окончательно уйти из ее жизни, покончив с собой. Он стреляет себе в голову из пистолета, одолженного у Альберта. Наутро его находят со смертельной раной, от которой он вскоре умирает.

Отследив историю Вертера, мы заметим, что у него серьезные трудности в построении отношений. Он не совсем понимает свои эмоции, и еще в начале повествования можно найти отдельные указания на сложные отношения с матерью: он уезжает из дома, чтобы решить вопросы, связанные с ее наследством. Неудивительно, что сначала он не видит в Лотте желанную женщину, а обожествляет ее за то, что она исполняет роль матери для своих младших братьев и сестер. Когда же он понимает, что чувствует к ней нечто большее, то пользуется тем, что Лотта сообщила ему об обещании выйти замуж за Альберта, чтобы сбежать. Отъезд для него абсолютно необходим, потому что из-за нерешенных проблем в отношениях с матерью он переносит свой эдипов комплекс на боготворимую им Лотту. В Лотте он видит светлый образ матери – следовательно, к ней нельзя испытывать сексуального влечения: здесь действует интериоризованный запрет на инцест. Конечно, молодой человек этого не понимает, он действует под влиянием бессознательного, и здесь также проявляется депрессивная базовая черта его характера, которая в медицине называется дистимией. Он все время пребывает на грани депрессии, хотя полная картина ее у него отсутствует. Тем не менее радости жизни и стойкости юноша лишен. Эту предрасположенность он носит в себе в течение долгого времени. В этом ежедневном мраке Лотта кажется ему сияющим лучом света, идеальным материнским образом, подобным Богородице. Ощущение Вертером душевного родства с такой женщиной возвышает его самого. Лотта как человек – настоящая Лотта за выдуманным образом – скорее даже помеха: Вертеру как воздух нужен идеал. При упоминании о женихе Лотты образу грозит разрушение. Вертер должен выбрать: встретиться с реальностью, отказаться от идеального материнского образа и связанного с ним бессознательного табу на инцест или бежать, чтобы сохранить идеал по крайней мере в воображении. Мы знаем, чем продолжается история: юноша не может расстаться с идеалом и ищет спасения в бегстве.

Но постоянная дистимия не позволяет ему стать счастливым среди людей. Вероятно, характеру Вертера присущи также яркие шизоидные черты, не позволяющие ему в полной мере воспринимать и переживать эмоции. Он всегда остается в стороне, потому что, во-первых, очень боится близости с другими, а во-вторых, стремится к слиянию с ними. Это примечательным образом проявляется в ситуации, когда после короткого знакомства Вертер начинает восхвалять Лотту как свою родственную душу: так становится возможной духовная близость, но в то же время платоническая окраска чувства позволяет поддерживать дистанцию и избегать близости физической.

Депрессивная базовая структура личности и дальше мешает Вертеру. После поспешного бегства от Лотты, точнее, от возможности разочароваться в идеале ему так и не удается наладить жизнь. Попытки найти место в обществе заканчиваются неудачей из-за условий эпохи, когда представитель буржуазии рисковал случайно нарушить правила дворянского этикета. При психастеническом складе характера Вертеру даже доброжелательный намек на неправильное поведение казался смертельным ударом. Тогда молодой человек вновь пытается вернуться к идеальному образу Лотты.

Но Лотта больше не идеал девственной, безгрешной матери, которой он поклонялся, как Богородице. Она вышла замуж и пробудилась сексуально. И хотя она верна своему мужу, то, что это больше не неопытная девственница, снимает подсознательные запреты Вертера. Ему не надо лишать ее девственности: это уже произошло. В браке с Альбертом Лотта раскрылась как женщина и теперь очень привлекает Вертера. То, для чего у него раньше не было слов, – не из-за Лотты, а из-за собственных внутренних запретов, – он теперь признает мужскими чувствами. В то же время бессознательно Вертер понимает, что на самом деле ничем не рискует: Лотта верна своему мужу и не позволит влюбленному перейти последнюю границу. Вертер мечется: сильное либидо влечет его к Лотте, а страх близости удерживает на расстоянии. Здесь снова проявляются шизоидные черты его характера – дистанция против слияния, то, что в современной психотерапии называется классическим конфликтом близости и дистанции.

Лотта, абсолютно здоровая, нормальная женщина, от такого общения устает: она не понимает, что Вертер видит в ней не человека, а только идеал. Если бы речь шла о Лотте как человеке, Вертер считался бы и с ее потребностями, однако он по-прежнему занят тем, чтобы разобраться в своих: хочет он полной близости с Лоттой – или все же дистанции? А поскольку сам он принимать решения не может, то своим поведением бессознательно провоцирует Лотту поддерживать границы. Поэтому она отказывает ему и просит приходить реже, но все же оставляет для него лазейку: он по-прежнему может с ней видеться, просто не так часто, как раньше.

Таким образом, решение остается за Вертером, хотя границы уже четко обозначены. Лотта хочет дружеских отношений, а Вертер совершенно не понимает, хочется ли ему дружбы, секса или того и другого вместе. Этот конфликт он разрешить не в силах – и поэтому стреляется. То, что для самоубийства он использует пистолет Альберта, можно истолковать как глубокий символ мести. В Альберте он видел противника, с которым не хотел вступать в открытое соперничество: тот мог выиграть битву за Лотту. Однако, выиграй ее Вертер, ему бы пришлось пожертвовать идеальным образом возлюбленной. Поэтому он пытается переложить часть вины на Альберта, застрелившись из его пистолета. Вероятно, Вертер надеялся, что Лотта будет винить Альберта и брак окажется в серьезном кризисе: раз уж Вертер не может быть с Лоттой, пусть у нее и другого мужчины не будет. Хорошо, что у страдальца все-таки хватило порядочности убить себя, а не Лотту или Альберта.

Что случилось бы, если бы Вертер вовремя обратился к психотерапевту?

Прежде всего, они с психотерапевтом занялись бы анализом конфликта близости и дистанции и выявлением его причин. Затем эмпатичная женщина-психотерапевт (а Вертер был бы классическим кандидатом на прохождение психотерапии у женщины, поскольку с ней мог наилучшим образом отработать свои проекции в отношении противоположного пола), возможно, дала бы ему обратную связь по поводу того, как его поведение воспринимает Лотта. Вертеру пришлось бы столкнуться со своими истинными желаниями. Возможно, молодой человек признал бы свои яркие суицидальные склонности и ради собственной безопасности прошел бы лечение в психиатрическом учреждении закрытого типа. После такой кризисной терапии можно было бы продолжать работу с психотерапевтом: какие реалистичные цели юноша, собственно, преследует? Как он представляет свою дальнейшую жизнь? Все это так и остается для Вертера совершенно неясным, он лишь бесцельно плывет по течению, находясь во власти идеалов, и возносит их так высоко, что они остаются недостижимыми.

Что случилось бы, согласись замужняя Лотта удовлетворить сексуальные притязания Вертера?

Это и правда интересный вопрос. Первое, что можно предположить, – Вертер мог бы стать более зрелым, если бы снял Лотту с пьедестала и увидел в ней желанную женщину. Однако, если отбросить условности того времени, когда разводы были невозможны, и представить такую ситуацию в наши дни, для Вертера мало что изменилось бы.

Если бы Лотта занялась сексом с Вертером, она бы осквернила свой идеальный образ. За первоначальной эйфорией последовало бы разочарование, с которым Вертер не смог бы справиться, как не справился с отказом Лотты, ведь оказалось бы, что его богиня-супермать – прелюбодейка. Даже будь у него возможность жениться на Лотте после ее развода (что в те времена было невозможным), он, предположительно, покончил бы с собой. Из-за специфической структуры личности успешное удовлетворение первичных потребностей стало бы для него столь же невыносимым, сколь постоянные неудачи. Но Вертер, как дитя своей эпохи, знал: Лотта останется для него недосягаемой, уступит она ему или нет. На самом деле он мог быть почти уверен, что она отвергнет его ухаживания, а значит, он практически не рискует свергнуть идеал. Поцелуй, к которому он ее принудил, – одновременно символ и влечения, и отторжения. Вертер дал Лотте понять, что не может дать ей того, чего хочет она. И все же у него все еще теплится надежда, что возлюбленная сможет найти выход из безвыходного положения. Но решение Лотты – увеличить дистанцию – Вертеру тоже не нравится (из-за неразрешенного конфликта близости и дистанции). Он идет ей навстречу лишь в том, что отстраняется максимально, убивая себя. Теперь, когда он мертв, от наличия дистанции он больше не страдает. Не желая разрешить внутренний конфликт разумным способом, он выбирает путь самоуничтожения.

В общем и целом следует констатировать: у Вертера, предположительно, был бы плохой прогноз даже при современном уровне психотерапии, потому что, как ни крути, самоубийство могло показаться ему самым простым решением во многих ситуациях. Психотерапевты часто сталкиваются с людьми, похожими на Вертера, которые, несмотря на все усилия, лишают себя жизни, потому что это кажется им единственным надежным способом разрешения конфликта.

Карл Май
Мошенник и идеалист

Один из самых любопытных фактов в биографии Карла Мая – то, что он писал истории о Диком Западе, ни разу не посетив Америку. Однако то, что они получались такими правдоподобными, не должно удивлять. Помимо литературной деятельности, в первой половине жизни он занимался мошенничеством и аферами, поэтому знал, как делать вид, что знаком с вещами, о которых понятия не имеешь. Наиболее известным случаем в его биографии стало «дело в Штольберге», когда Карл Май выдавал себя за высокопоставленного чиновника, чтобы заново расследовать обстоятельства смерти дяди подруги в деле, которое уже было закрыто. В результате этого происшествия и других разнообразных попыток зарабатывать на жизнь мелкими преступлениями он вновь и вновь на время садился в тюрьму. Неудивительно, что он так много писал о бескрайних просторах прерий.

Карл Май изображал дальние страны пусть и убедительно, но не всегда верно. Например, он изобрел обычай побратимства – по крайней мере, у коренных жителей Северной Америки. Хотя побратимство как теснейшая форма дружбы мужчин существовало у германских племен, индейцы, о которых писал Май, не знали этой традиции. С другой стороны, писатель и здесь все делал верно: Виннету и Олд Шаттерхенд стали настолько известными, что теперь каждый ребенок связывает побратимство с индейцами. Возьмите на заметку: если ваше исследование недостаточно основательно, нужно просто долго настаивать на своей версии. Это в конце концов сработает, и вы создадите собственную реальность.

Лишь годы спустя Карл Май на заработанные благодаря успеху книг деньги наконец-то посетил страны, где происходило действие его романов. Как во время своего визита в Америку, так и в длительном путешествии по Ближнему Востоку, где разворачивались события его «восточных» романов, он пережил сильный шок от столкновения с реальностью.

Многочисленные рассказы и романы с продолжением о Виннету Карл Май публиковал в газетах и других периодических изданиях, поэтому их не всегда объединяет сквозной сюжет. И хотя позже, при издании сборников историй о Виннету автор пытался встроить отдельные части в единую структуру, до конца это ему не удалось. В основном мы имеем дело с совокупностью довольно слабо связанных между собой произведений.

Повествование преимущественно ведется от лица Олд Шаттерхенда, который в принципе и есть сам Карл Май, но круче. В наши дни такой персонаж называется Марти Стью. Этот термин происходит из области фанфикшена и обозначает нереалистично успешного во всем героя, с помощью которого автор пытается сам включиться в сюжет.

Олд Шаттерхенд, «Разящая рука», – немец, переехавший в Америку работать домашним учителем. Из Сент-Луиса он отправляется на Дикий Запад, получив должность землемера. Он говорит на 12 языках, ловко управляется с любыми известными видами оружия, быстро обучается всем навыкам, необходимым для выживания на Диком Западе, разбирается во многих естественных науках. Также он постоянно демонстрирует превосходные моральные качества, убивая врагов только в случае необходимой самообороны и пытаясь делать их друзьями, чтобы разрешать конфликты.

Так он знакомится и с Виннету. Как землемер, Шаттерхенд работает на компанию, которая собирается строить железную дорогу через земли апатчей[8]8
  В русских переводах эта особенность авторского текста не сохраняется, «апачи» пишутся согласно правилам русского языка.


[Закрыть]. (Правильное написание, разумеется, «апачи», но Карл Май пишет многие слова так, как они слышатся.) Конечно, индейцы не в восторге. Поначалу они вежливо дают понять, что бледнолицым лучше покинуть их земли. Но когда один из коллег Олд Шаттерхенда убивает индейца, терпению апачей приходит конец. В результате вспыхивает конфликт, в который вовлечено еще одно индейское племя, а Олд Шаттерхенд снова и снова пытается быть посредником и предотвратить наихудшее. Наконец это понимает и Виннету, и после нескольких тяжелых ранений, интриг и сражений не на жизнь, а на смерть он становится побратимом Олд Шаттерхенда.

Кроме того, сестра Виннету, Нчо-Чи, влюбляется в его бледнолицего брата. Чтобы выйти за него замуж, она даже готова переехать в Сент-Луис, привыкнуть к культуре мужа и принять крещение. Апачи позволяют Олд Шаттерхенду провести измерительные работы на их землях, чтобы тот получил оплату и мог предложить что-то будущей жене. Согласны ли они при этом с тем, что по их землям пройдет железная дорога, мы не узнаем: этот конфликт просто никогда больше не упоминается в книгах. Если бы только проблемы вроде современных споров о прокладке нефтепровода по Дакоте могли решаться так просто!

Однако, прежде чем свадебные планы осуществляются, Нчо-Чи и ее отец погибают от рук бандита Сантера, который разыскивает спрятанное золото апачей. Откуда у апачей вообще взялся тайник с золотом, если коренные американцы не пользовались им для торговли, – еще один вопрос без ответа. Но разве нужна особая причина для того, чтобы у индейцев появился тайник с золотом?

Дальнейшие истории посвящены попыткам Виннету отомстить за смерть сестры и отца и тому, как он пренебрегает обязанностями нового вождя апачей, предпочитая пускаться во всевозможные приключения вместе со своим белым братом.

Наконец Виннету погибает, так и не успев отомстить. При попытке спасти жителей деревни, похищенных индейцами сиу, которые состоят в сговоре с грабителями поездов, его застреливает один из похитителей. Виннету умирает так, как и жил, во время очередного приключения, не связанного ни с его обязанностями вождя, ни с его попытками мести.

В конце концов, когда Олд Шаттерхенд собирается сообщить апачам о смерти Виннету, он, в порядке исключения, продуктивно отклоняется от своей цели, потому что натыкается на след Сантера. Бандит крадет завещание Виннету и пытается в последний раз завладеть золотом апачей. Но на этот раз его настигает справедливое наказание, и то, чего он так желал, становится причиной его гибели. Конечно, все могло разрешиться легче и намного раньше.