Текст книги "Поцелуй железа"

Глава 20

На следующий день после встречи в саду мне принесли большой горшок с розовым кустом – почти таким же, каким я любовалась. Сначала я подумала, что это от Бастиана, но затем прочитала деревянную табличку, воткнутую в землю. Она гласила:

Для леди Кэтрин. Надеюсь, эта красота порадует Вас.

Вебстер.

Я не расстроилась: не когда такой яркий всплеск цвета разнообразил размеренную обстановку моих покоев. Я поставила куст у окна в гостиной и проверила почву.

Вскоре после этого пришла Элла: но она не улыбнулась, как всегда делала – легко и беззаботно, – а просто напряженно вошла в двери. Я даже не успела спросить, в чем дело, как она уже неслась к розам, словно пчела. Типичная шпионка.

– От поклонника? – она посмотрела на меня, подняв брови; в тоне ее голоса чувствовалось напряжение. – От Бастиана?

– Просто небольшой подарок от знакомого. Почему ты такая взвинченная?

Она горько покачала головой голову.

– Нижнее белье еще не привезли, а оно мне нужно для сегодняшнего вечера.

– Да? – я придвинулась к ней поближе и округлила глаза.

Она не сказала мне, за кем именно Кавендиш поставил ее следить, но у меня было несколько предположений. Поскольку у Эллы не было защитного ожерелья от эльфийских чар, я была уверена, что ее цель – человек. Кто бы это ни был, Элла еще не спала с ним, но, похоже, ей соблазнение давалось куда лучше, чем мне.

– Да, – она воодушевленно закивала, и к ней почти вернулось ее обычное хорошее настроение. – Надеюсь, сегодня мы с моей целью хорошенько пошумим.

Элла не говорила об этом, как о рутине или о мероприятии, которое нужно быстрее перетерпеть. Ее воодушевление заставило меня улыбнуться.

– Ну, я могу сходить и забрать белье. Мне не сложно.

– Нет, я не могу просить тебя…

– Ты и не просишь. Я сама вызывалась помочь. На Веспере я доберусь быстрее, чем в карете, да и к тому же я не была в городе с тех пор, как сюда приехала.

И я буду чувствовать себя полезной. Сидеть с королевой и шататься по светским мероприятиям сложно было назвать работой. Мне не удалось добиться успехов в отношениях с Бастианом, так что я чувствовала себя такой же полезной, как пожарные из бумаги.

С наигранным вздохом Элла согласилась и дала мне координаты ателье Блейз.

Во время прогулки выглянуло солнце, и, должна признаться, я почувствовала себя лучше. Улицы просто кишели прохожими, спешащими по делам, лоточниками, продающими всевозможные товары, и экстравагантными каретами, которые я была бы счастлива увидеть ночью на дороге. Город… жил.

Я добралась до ателье Блейз: витрины из стекла и позолоты привлекали прохожих своим невероятным шиком. Потребовалось всего десять минут, чтобы сложить все коробки с бельем на спину Весперы. Я старалась не задумываться о том, что в некоторых из них лежат вещи, которые я должна буду надеть. Перед Бастианом.

Но я не думала об этом. Нет.

Я отогнала эту мысль и повела груженную саблезубую кошку по длинному пути обратно во дворец, осматривая между тем город. Театры и огромные жилые дома в стороне от дороги. Рестораны и пышные парки. Рыночные площади с торговцами и полноводные фонтаны. Здесь было столько всего – много движения, много людей. Никто не обращал внимания на виселицу, темнеющуюся на другом конце большой площади, через которую я проходила. Я не могла оторвать от нее взгляд, в горле встал комок.

Виселица или топор?

С тяжелой головой я все еще думала о наказании за мои преступления, когда мы въехали на кошачий двор. В своей одежде для верховой езды я ничем не отличалась от остальных рабочих на дворе, ухаживающих за кошками, поэтому без лишнего внимания отвела Весперу в стойло, отстегнула коробки и сняла с нее попону.

Но мне недолго удалось побыть с ней наедине – едва я начала расчесывать ей мех, как откуда-то появилась девочка-служанка и сменила меня. Другая унесла седло и уздечку, а какой-то паренек нагрузил себя коробками и отнес их в мои комнаты.

Для меня работы не осталось.

Я подавила вздох и направилась во дворец. Когда я вошла во внутренний дворик, в котором обычно царила тишина, от гравия отражался низкий гул знакомого голоса. Бастиан.

Слов нельзя было разобрать, и, остановившись за живой изгородью, я стала наблюдать.

Рядом с эльфом, касаясь его руки, стояла женщина с темными волосами; зеленое платье на ней было слишком пестрым, чтобы считаться модным, и тем не менее сшито оно было хорошо. Но взглянув на ее лицо, усеянное веснушками, я чуть не упала прямо в живую изгородь.

Я узнала ее.

Темные волосы, голубые глаза и озорная ухмылка. Черт возьми, да это моя скупщица Уинифред, также известная как Уин. Это ей я продавала награбленное на протяжении десяти лет. Правда, я никогда не видела ее в таком изысканном наряде, но никаких сомнений – это точно она.

Разговаривает с Бастианом.

Она должна быть в Веруламиуме, где расположена ее лавка. А не здесь. Не во дворце. И не разговаривать с мужчиной, за которым я шпионю.

Мое сердце громыхало, словно эти две части моего мира столкнулись не посреди Ривертон Палас, а прямо в моей груди.

С застывшим лицом я смотрела эту парочку.

Уин здесь, во дворце в Лундене, а это значит, есть риск, что наше с ней знакомство может быть обнаружено, а мой секрет раскрыт. А то, зачем Бастиан говорит с ней… Тут все очевидно. Я сказала ему, что продала его сферу. И каким-то образом – каким-то чертовски невероятным образом – он нашел Уин и пытается узнать, где сейчас сфера.

Он не просто дразнит меня. Он сует свой нос в мои дела. Бесцеремонно.

Когда я натолкнулась на него в саду, разве он не шпионил за мной? Или у меня уже паранойя?

Милостивые боги, это я должна шпионить за Бастианом, а не наоборот.

Черт знает что происходит. Я приехала всего пять минут назад и уже во что-то вляпалась.

Грудь сдавила тяжесть, и, втянув воздух, я попыталась найти лучшее положение, чтобы услышать, что скажет Уин. Но безуспешно.

Она кивнула, глаза загорелись так, как они загорались всякий раз, когда я приносила ей что-то особенно ценное. Азарт, жажда наживы, трепет от предвкушения большого куша. На этот раз она продавала меня. Должна, по крайней мере.

Я закрыла глаза и перестала дышать, чтобы уловить хоть слово.

– …я в таком восторге от платья, которое вы прислали, – она улыбнулась и снова коснулась его руки.

Что-то неприятное проскользнуло во мне: что-то, что я не должна была и не хотела чувствовать.

Но я подавила это чувство, потому что оно не было важным или полезным.

Значит, он прислал ей платье, что вполне разумно – сомневаюсь, что у нее есть что-то подходящее для дворца. Но зачем вообще было звать ее сюда? Почему нельзя было пойти к ней?

Они шли по гравию в далеке от посторонних глаз, Уин – с поднятой головой. Подбородок вздернут, плечи отведены назад – она наслаждалась каждой секундой, играя роль леди, хотя у нее это и не очень получалось.

Я ждала: они поговорили еще около минуты. Я не могла разглядеть лицо Бастиана, хотя видела, как он несколько раз помотал головой, а затем наконец кивнул, указав на вход, через который я только что вошла. Напрягшись, я пригнулась за изгородью, но он не появился с вопросом, что я здесь забыла.

Когда я осмелилась снова выглянуть, Бастиан уже уходил через другую арку, а Уин не спеша направлялась в мою сторону, насвистывая. Вот тебе и леди.

Бастиан уже исчез из виду, когда она подошла к изгороди, так что я остановила ее, схватив за руку.

– Кэт! – Она секунду смотрела на меня, а потом рассмеялась. – А я только что о тебе говорила.

– Я видела. Что, черт возьми, ты сказала?

– О нет, у тебя нет права злиться, – прошипела она, насупившись. – Не когда у тебя самой от меня тайны. Кому ты это продала?

Бастиан узнал о сфере. Вот черт.

Хотя это его выдало. Столько хлопот, чтобы найти Уин и привезти ее сюда – даже прислать ей платье, чтобы она не выделялась из толпы… Он отчаянно пытался вернуть сферу. А что бы он сделал, если бы узнал, что она все еще у меня? Если я отдам сферу Кавендишу, сочтет ли он ее достаточно ценной, чтобы спасти меня от возмездия Бастиана?

Слишком много вопросов. Мне нужно узнать больше об этой штуке… а прямо сейчас мне нужно заняться Уин.

– Со всеми этими приготовлениями к поездке сюда у меня совсем не было возможности заглянуть к тебе.

Она фыркнула, все еще дуясь.

– И я даже не знала, что ты в Лундене. Обидно, что ты сама мне ничего не сказала. Да еще при дворе! – Она окинула взглядом дворец, а затем меня. – Ты только посмотри на себя!

Я видела, как в ее голове заработал механизм, когда она рассматривала мое простое, но элегантное платье для верховой езды, жемчужное ожерелье, гребни, подбирающие волосы.

Она унюхала запах денег.

Уверенная в этом, она наклонилась ближе.

– Богатая добыча, Кэт. Действительно богатая. Возможно, я даже смогу простить тебе это недоразумение с эльфом, – она махнула рукой в сторону, где исчез Бастиан. – В конце концов, это принесет нам еще больше денег.

Я вздрогнула и посмотрела на арку. Никто не слышал ее безрассудную болтовню.

– Я не могу грабить этих людей. Меня поймают.

Она фыркнула, совсем не по-женски.

– Раньше тебя это никогда не смущало. Разве что… – она наклонила голову набок, сощурив глаза, и я насторожилась. – Теперь у тебя есть другой способ зарабатывать деньги, не так ли? Точно, ты же можешь позволить себе такой прикид.

Кивая, она оценила мой наряд.

– Ну так чем ты занимаешься? Давай, поделись с Уинифред. Сколько лет мы уже дружим? Можешь мне рассказать.

Я сложила руки.

– Мы не друзья, а просто деловые партнеры – бывшие деловые партнеры.

Ее глаза расширились.

– Бывшие? Ты бросаешь меня? Ах, Кэт, ты меня убила, – она схватилась за грудь, и, возможно, я почувствовала бы больше сочувствия, если бы ее реакция не была бы столь наигранной. – Я думала, мы приятельницы – товарищи по оружию, команда! Один за всех и все за одного.

– Товарищи по оружию? – спросила я, приподняв бровь. – Что-то я не видела тебя вместо со мной, когда все эти ночи выходила на дорогу, рискуя своей шеей.

– Эй, я рискую своей шеей при работе с твоим товаром. Я многим рискую. Но ладно, я поняла. – Уин развела руками. – У тебя теперь есть другая работа. Я тебе не нужна. Но мы ведь можем остаться друзьями, правда?

С чего вдруг такое желание дружить? Я наблюдала за Уин, ища подсказку, но ее драматизм и хаотичная смена эмоций сбивали с толку.

– В смысле, – она устремила на меня большие голубые глаза, – мы ведь не враги, да? – Вот это было легко понять. Завуалированная угроза.

Она знала слишком много и могла навредить. Я не доверяла ей настолько, что могла и правда бросить ее, но найти скупщика было непросто, тем более такого, у которого среди клиентов были аристократы. Я утешительно улыбнулась ей, как делала уже множество раз.

– Что ты, нет, конечно. Никогда.

Она широко улыбнулась, глаза снова загорелись.

– Это отлично. Отлично. Просто дай мне знать, если в твоей новой жизни появятся какие-нибудь новые возможности. – Она вновь посмотрела на дворец. – И не забудь пригласить меня на какое-нибудь интересное мероприятие, слышишь? Если ты не хочешь воспользоваться такой возможностью, это не значит, что я не хочу, – с этими словами она похлопала меня по плечу и ушла.

Я последовала за ней, держась на приличном расстоянии, чтобы убедиться, что она действительно ушла. Как только она вышла из боковых ворот, я прислонилась к дереву и протерла лицо. Первая подлость, на которой я поймала Бастиана, и я даже не могу рассказать об этом Кавендишу, потому что это была встреча с моей скупщицей краденного.

Чертовщина какая-то.

Глава 21

Тем же вечером, когда я уже собиралась ложиться спать, от Кавендиша пришла записка. Мне нужно было «надеть что-то неприметное» и прийти в центр лабиринта.

Я не совсем понимала, что имелось в виду под «чем-то неприметным», и надела бриджи, мягкие кожаные сапоги и простую черную рубашку. В такой одежде я совершала свои ночные вылазки на дорогу. В ней я легко могла скрыться в темноте, а если заправить косу в рубашку, то в тени и вовсе сойти за мужчину.

Стража патрулировала стены и ворота вокруг придворцовой территории, но сама территория обычно оставалась без охраны, так что было легко прокрасться через неохраняемую дверь. В садах тут и там стояли факелы и фонари. Между ними пролегали тени, по которым я проскользнула в темноту.

Я научилась бесшумно передвигаться по лесам и садам еще в детстве. Моя сестра Эвис почему-то была неестественно хороша в этом, поэтому она слишком часто выигрывала в прятки. В том, что она умела с рождения, мне приходилось упражняться, упражняться и упражняться. И в какой-то момент это принесло свои плоды: я научилась выигрывать столько же игр, сколько и она, и теперь каждый мой шаг был бесшумен.

Зайдя в лабиринт из тисовой живой изгороди, я нахмурилась. Это был первый раз, когда Кавендиш назначил встречу где-то, кроме своего кабинета. Хотя сейчас и была глубокая ночь, но в лабиринт мог попасть любой обитатель дворца. Это было не совсем уединенное место.

Но он мне ясно дал понять, что вопросы здесь задаю не я. Поэтому я просто следовала по запомненному маршруту, ориентируясь в лунном свете, разливающемуся между темных стен изгороди.

Уже подходя к центру лабиринта, я остановилась, услышав шум. Тихий. Настолько тихий, что я не была уверена в том, что вообще что-то слышу. Я замерла, напрягая слух.

Вздох. Женский вздох. И… вскоре после этого – вскрик.

Я затаила дыхание и скрылась за углом. В месте, где живая изгородь прерывалась, до пояса возвышалась стена, а над ней располагалась решетка – шпалера. На решетке росли бархатно-красные розы самого темного и насыщенного цвета, который я когда-либо видела. Их аромат витал в воздухе, напоминая о летнем тепле и радости тяжелого труда ради удовлетворения страсти.

Глупой страсти.

– Ох! – Вслед за этим раздался более низкий голос – мужчина?

Сердце забилось быстрее, и я подкралась ближе. Листва роз была густой и пышной, но она не могла скрыть все, что находилось по ту сторону.

В центре лабиринта на каменном столе лежала Лара, ее светлые волосы каскадом спадали с его края. Брови вскинуты вверх, губы полуоткрыты – здесь не нужно было читать людей, чтобы понять, что это выражение абсолютного наслаждения. Я проглотила слюну и заставила себя отвести взгляд от ее лица.

Лунный свет освещал ее обнаженную кожу, груди подпрыгивали, когда она выгибалась от ритмичных ударов мужчины, стоящего у нее между ног.

Я должна была отвернуться.

Но не могла.

Во рту пересохло, по коже прошел жар. Щеки горели, несмотря на прохладу ночного воздуха.

Я обнаружила, что схватилась за решетку, прильнув к ней, желая увидеть больше.

Рубашка ее любовника распахнулась, обнажив мускулистую грудь, которая вздымалась, когда он втягивал живот и снова и снова входил в нее. Его штаны спущены до колен, словно он слишком торопился, чтобы раздеться полностью.

Она вцепилась в край стола, прикусив нижнюю губу, – я, в свою очередь, прикусила свою: мое тело пульсировало.

Мой засранец муж никогда не заставлял меня чувствовать нечто подобное. И уж точно он никогда не заставлял меня кусать губы и хныкать, как сейчас это делала Лара.

Неужели именно это озаряло глаза Эллы, когда она рассказывала о своих сексуальных похождениях?

Девочкой я уже была в курсе того, что ожидается от «хорошей жены». И как только я узнала, что меня выдают замуж за отвратительного мужчину, на десять лет меня старше, я смирилась со своей участью. Борьба с ней ни к чему бы не привела.

Но один бунт в своем замужестве я все же позволила себе.

Я поклялась, что не выйду замуж девственницей.

В нашем родовом поместье было не так уж много вариантов, и я посвятила Эвис в свой план. Она только начала узнавать о сексе, но уже понимала незавидность моего положения. Эвис указала на парня, ухаживающего за саблезубыми кошками, с орлиным носом и простодушной улыбкой. Мне потребовались недели, чтобы набраться смелости. Недели примерки платьев, сбора приданого и прочей ерунды, которая должна была привести меня к браку с этим человеком.

И только накануне того дня, когда я поняла, что по-прежнему невыносимо девственна, наконец заставила себя сделать это. Я была уверена, что молодой человек не до конца понимал, что происходит… а может, и понимал. Он знал, что я готовилась к свадьбе. Он должен был знать, что это значит для такой девушки, как я.

Я приехала с прогулки и убедилась, что мы одни. Все случилось быстро. Улыбка и просьба помочь в одном из ангаров, затем прикосновение к его руке, поднятый подбородок, манящий поцеловать меня. Наконец процесс пошел: я почувствовала твердость в его штанах и начала тереться о нее, позволив своему телу сказать то, что не могла произнести словами. Трахни меня. Это все, чего я хотела от него. На его месте мог быть кто угодно, лишь бы не лорд Робин Фэншоу.

Я получила, чего хотела. Было больно. В какой-то момент было почти хорошо, но потом все закончилось.

После мы лежали в соломе, тяжело дыша, и он спросил меня:

– Что это значит?

Я рассмеялась. Даже тогда, должно быть, во мне уже было что-то циничное, потому что я села, собрала одежду и произнесла, качая головой.

– Это? Это ничего не значит. Просто я не собираюсь идти на свадьбу девицей.

Не думаю, что он решил, что у нас начался какой-то великий роман. После того как я оделась и вышла из ангара, я больше никогда его не видела.

Когда я была с ним, мне было почти приятно, – но это была всего лишь капля в море по сравнению с потоком удовольствия, в котором утопала Лара.

Мой муж мог бы делать со мной то же самое, мог бы заставить меня чувствовать себя так же. Или он понял, что я не девственница, и решил не заморачиваться? Это из-за того, что я не оправдала его ожидания как жена?

Лара ничуть не выглядела обеспокоенной. Обычно она казалась такой рассудительной, такой сдержанной. Образец для любой леди. Но вот она здесь, извивается на каменной плите в центре дворцового лабиринта, пока какой-то мужчина трахает ее до потери пульса.

И Кавендиш послал меня сюда. Не для того, чтобы встретиться с ним, а чтобы увидеть это. Чтобы узнать, кто ее любовник, и найти оружие против Лары: либо пустить слухи о ее тайном романе и добиться ее увольнения, либо шантажировать ее, чтобы она ушла сама.

Я должна уйти. Меня не интересует такого рода информация.

Я должна вернуться в постель. И забыть обо всем, что здесь видела.

И все же…

Как он гладил ее по бедру. Как она слегка вздохнула, когда его рука скользнула выше и скрылась у нее между ног. Как он наклонился над ней, приподняв брови от наслаждения, когда самозабвенно целовал ее так, как меня никто никогда не целовал.

Я упивалась каждым вздохом, каждым стоном, каждым прикосновением, которое с жадностью ловили мои глаза.

Прошло немало времени, прежде чем я узнала его длинный нос, тонкие губы и темные глаза, которые пожирали Лару с еще большей жадностью, чем я. Граф Лэнгдон – один из женихов королевы. От этого происходящее становилось еще более странным.

И тем не менее я не могла отвести взгляд. Он схватил бедра Лары и приподнял их, яростная улыбка озарила его лицо. Когда он открыл рот, я напрягла слух.

– Вот так, дорогая. Ты еще раз кончаешь на мой член. – Он наклонился над ней и бешено оскалился. – Еще раз.

Она закатила глаза и вскрикнула.

И тут низкий голос произнес мне на ухо.

– Ай-яй-яй.

Глава 22

Чья-то рука зажала мне рот, что было кстати, потому что иначе я бы вскрикнула от перенапряжения. Вместо этого я глухо простонала в чью-то ладонь, почувствовав, как теплое тело прижалось к моей спине и придавило меня к невысокой ограде. Сильный мужчина одной рукой обхватил меня за талию и руки, вплотную привлекая к своей твердой груди, а бедрами зажал мои ноги так, чтобы я не смогла ими пошевелить. Я сопротивлялась, но ничего не могла сделать, кроме как тщетно извиваться в его руках.

Вдохнув аромат бергамота и кедра, я поняла, что знаю этот голос. Мои глаза чуть не вылезли из орбит между тем, как крики Лары стихли.

– Моя дорогая леди Кэтрин, – прошептал Бастиан мне на ухо. От его интонации стало жарко. – Не знаю, в какую игру ты играешь, но я и подумать не мог, что шпионить за людьми, занимающимися любовью в лабиринте, входит в число твоих интересов.

Черт, черт, черт. Неужели он догадался, что я шпионю? Или он просто решил, что я извращенка? Неясно, что хуже…

Он расслабил руку, и я глубоко вздохнула, ощутив солоноватый вкус его кожи.

В центре лабиринта Лара тоже глубоко дышала: ее груди вздымались, когда Лэнгдон выходил из нее. Его член блестел от ее влажности и все еще был твердым. Взяв Лару за бедра, он перевернул ее на живот, нагнув над мраморной столешницей, и слегка отступил, наслаждаясь видом.

У меня перехватило дыхание, когда он снова вошел в нее. Я старалась не шевелиться, чтобы не прижиматься к Бастиану, ведь наша с ним поза не сильно отличалась от той, в которой эти двое сейчас наслаждались друг другом.

– Интересно. – Бастиан притянул меня чуть ближе: я боролась с желанием обмякнуть в его руках. – Не знал, что ты вуайеристка. Эксгибиционистка, – если тобой хорошенько заняться, – еще возможно, но точно не вуайеристка. Ты стоишь здесь посреди ночи в одежде, которую представители твоего вида считают слишком вызывающей для женщин…

Лицо Бастиана возникло на краю моего зрения.

– В этой предательской рубашке, которая выдает, какое удовольствие ты получаешь от этого зрелища.

Он натянул рубашку на моей груди, и я увидела, как соски выпирают из-под ткани. Если до появления Бастиана я практически дрожала от желания, то сейчас пульсация между бедер стала еще сильнее и влажнее.

И он знал это. Он знал, что я не случайно туда посмотрела и не наблюдаю, чтобы собрать сплетни. Он знал, почему я не могла отвернуться.

И теперь он мучает меня моим же смущением. Ему не нужно быть эльфом и видеть в темноте, чтобы понять, как я покраснела, – он, должно быть, почувствовал, как горит моя кожа.

Я не знала, что делать и что говорить. Я могла только смотреть на Лэнгдона, вонзающего свой член в Лару, и изо всех сил стараться не шевелиться.

Бастиан обнял меня за талию и провел пальцами по изгибу живота. Мышцы сжались от этих легких прикосновений. Щекотно и одновременно дразняще: он, должно быть, услышал, как у меня перехватило дыхание, потому что я почувствовала, как он улыбнулся мне в ухо.

– Не очень-то правильно называть вас леди Кэтрин. Уж точно не тогда, когда вы представляете себя там, на ее месте, согласны?

Со вздохом я пошатнулась и прошептала в его руку:

– Пожалуйста.

Я не знала, почему вырвалось именно это слово: оно было единственным, что пришло мне на ум. Быть может, мне хотелось, чтобы он избавил меня от мук совести и сообщил Ларе и Лэнгдону, что поймал меня за подглядыванием.

– «Пожалуйста, выпусти меня» или «пожалуйста, помоги мне выпустить на волю мои желания»? – Наконец он отнял руку от моего рта.

Я стала глотать ртом свежий воздух, сосредоточившись на этом простом действии, а не на вопросе Бастиана. Прохладный, освежающий, и в то же время пропитанный его запахом и солоноватостью, которую я все еще ощущала на своих губах.

Чего же я хочу?

Мой язык знал это с того самого момента, как произнес свою мольбу. Пульсация в моем теле также знала ответ, подталкивая меня ближе к Бастиану. Розы не были такими уж колючими: я могла упереться и в решетку, если не хотела сильно прижиматься к нему.

Но я хотела.

Я выпускала на волю свои желания в постели. Одна. Много раз. И сейчас я хотела этого и хотела, чтобы Бастиан помог мне в этом.

Должно быть, это жалко, но я сгорала от вожделения.

Но не то чтобы он действительно что-то предлагал. Я не чувствовала, что его твердость упирается в мой зад, даже когда он водил рукой по моему животу. Иногда его рука поднималась выше и замирала чуть ниже моих грудей. Иногда спускалась ниже и замирала на поясе моих брюк. Он просто хотел потешить себя, выбив из меня признание, что я хочу его.

Бастиан задумчиво хмыкнул, когда растопырил пальцы на моем животе.

– Я чувствую, как ты прислоняешься ко мне, Кэт. Я вижу, как пульс на твоей шее бьется чаще. Я слышу, как учащается твое дыхание. Почему бы не получить желаемое удовольствие?

Действительно, почему бы и нет?

Как будто это так просто. Как будто я могу просто попросить, и он исполнит мое желание. Без всяких последствий.

Тем временем в лабиринте Лэнгдон взял Лару за волосы и притянул к себе. Выгнув шею, она вскрикнула, но не от боли, а от нового прилива удовольствия.

– Разве что… ах… – Бастиан вытащил мою косу из горловины рубашки и намотал на руку. – Ни один любовник никогда не заставлял тебя так кричать, я прав?

Мое лицо пылало, и я не могла сказать почему именно: от стыда, унижения или желания.

От стыда, что он был прав? От унижения, что он видит меня насквозь? Или все дело в том, что я, черт возьми, так сильно хочу его?

Возле моего зада что-то зашевелилось, и эльф прижался ко мне сильнее. Я откинулась назад, тело перестало подчиняться моим приказам.

– На тебе появляется такой красивый розовый оттенок. Он хорошо сочетается с твоими волосами.

Я зажмурила глаза и опустила голову. Листья роз защекотали мне лоб.

Перестав играть с моим животом и вжиматься в меня, он взял меня за подбородок, поднял мою голову и повернул ее так, чтобы я наконец смогла посмотреть ему в глаза.

Лунный свет, окаймленный тьмой, – мы встретились глазами, и его взгляд показался мне не таким неприступным, как раньше.

– Знаешь, Опасная Леди, в сексе нет ничего постыдного. Не нужно стыдиться тел. Не нужно стыдиться удовольствия. Люди сами вбили себе в голову все эти странные убеждения.

Этот прекрасный рот находился всего в дюйме от меня. Его слова касались моих губ.

Он погладил нежную кожу за моим ухом, усилив переполнявшие меня ощущения. Я вздрогнула.

– И все же… ты отрицаешь себя, не так ли? – Он нахмурился, но более мягко, чем когда его взгляд обещал убить меня за то, что я ограбила его. – Какая жалость. Какая потеря.

Каждый нерв во мне был напряжен: каждый нерв во мне желал, требовал, сожалел и – как он и сказал – отрицал.

– Если бы у меня была вода, а ты умирала бы от жажды, я бы дал ее тебе. Здесь то же самое. Поэтому я спрашиваю еще раз, – его голос стал тише, а взгляд с силой вперился в меня, – твое «пожалуйста» было просьбой выпустить тебя или твои желания? Как скажешь, так и будет.

Я только смотрела в ответ, во рту пересохло. Он действительно предлагал…?

Я пыталась сблизиться с ним. Соблазнение было частью плана. Мое глупое, жадное до прикосновений тело заставило меня забыть об этом. Я была шокирована, мной овладела похоть.

Неужели он предлагал мне на блюдечке все, что я от него хотела?

И все же если я соглашусь, то не только ради шпионажа – он был прав, я хотела, нуждалась в освобождении.

– Кэтрин, я жду ответа. Я не буду больше спрашивать.

– Да, – выпалила я на одном дыхании, словно боясь упустить возможность. – Помоги мне выпустить на волю мои желания.

Готова поклясться, что на его лице мелькнула улыбка, но я не успела разглядеть, потому что рукой с намотанной косой он быстро развернул мою голову к розам.

– Хорошо, – прошептал он мне на ухо. – Руки на решетку. Держи их там.

Шипы или не шипы – неважно, я повиновалась. Это стоит поцарапанных рук. От его властного голоса по моему телу прошли новые волны пульсации.

Пространство, которое разделяло нас, – когда я могла прислониться к стене, а не к нему, – теперь занимал Бастиан, прижимая меня вплотную к камню.

– Смотри на них и представляй, что это я делаю с тобой.

Это было уже не просто мимолетное шевеление. Теперь его твердость уверенно утыкалась в мой зад. Нетрудно было представить, как его член скользит между моими бедрами, между моими складочками и наконец вонзается в меня так же, как и Лэнгдон вошел в Лару.

Я сдалась. Моя спина легко выгнулась, ожидая этого момента. Я крутила бедрами и уводила их все дальше назад, приближаясь к нему, пока наконец своей мягкостью не наткнулась на его твердость.