Текст книги "Великие любовницы"

Так что же это – легкомысленность столь блистательного человека? Вполне возможно, но не стоит забывать о слишком большом количестве всяческих забот, о слишком большой жажде жизни, о слишком большом числе желаний, которые хотелось удовлетворить… Трудно быть одновременно политиком, занимающимся территориальными захватами, и вдохновителем Возрождения, победителем на полях сражений и в любви… Очень часто Франциск I достигал больших высот во многих областях, но именно из-за этой чрезмерности он был и остается великим королем.

Оказавшись в безвыходном положении, но будучи умелым политиком, французский король подметил два обнадеживавших факта: Генрих VIII не воспользовался постигшим Францию несчастьем и не вторгся в страну, это означало, что он не пожелал «таскать каштаны из огня» для Карла V и нарушать сложившееся в Европе политическое равновесие. И Карл V не предпринял попытки захватить лишившуюся своего владыки Францию, т. к. не был уверен в своих войсках, состоявших большей частью из наемников. Германский император был тоже не спокоен за свои тылы: в отличие от Франции, его страна не была единым государством, а состояла из множества княжеств, которые были более или менее верны своему сюзерену.

Но все же чем дольше продолжалось заключение, тем сильнее нарастало нетерпение Франциска, и он согласился выполнить главное требование Карла V – передать ему во владение Бургундию. Но прежде он предпринял меры предосторожности и продиктовал своему нотариусу заявление, что любые договор или обещание, вырванные у него силой, будут недействительны. Получив свободу, он сможет легко отказаться от данного слова. После многомесячных переговоров наконец было заключено соглашение, по которому Франциск должен был пойти на большие жертвы: помимо уже упомянутой Бургундии, король отказывался от претензий на Северную Италию. А в качестве залога добрых отношений с врагом он взял на себя обязательство жениться на сестре Карла V, инфанте Элеоноре. К тому времени Франциск I был уже вдовцом, поскольку королева Клод умерла в 1524 году так же незаметно, как и жила. А самым ужасным для Франциска было то, что он должен был выдать двух сыновей, включая будущего короля Генриха II, как залог того, что подписанный договор будет выполнен. Но все это не имело значения, главное – он был свободен! И ступив на французский берег разделявшей Францию и Испанию реки Бидассоа, Франциск победно воскликнул: «Я все еще король!»

Он галопом домчался до Байонны, где его с радостью встретила мать. Король тоже был рад, но удивился, почему среди встречавших его многочисленных придворных не было Франсуазы де Шатобриан? Неужели она его забыла? Но оказалось, дело не в этом: Франсуаза была вынуждена остаться в Бретани в результате происков Луизы Савойской. Мать короля облила фаворитку сына грязью и запретила ей присоединиться к кортежу, который отправлялся в Байонну. А чтобы закончить это дело, Луиза, прекрасно знавшая характер своего отпрыска и неоднократно продемонстрировавшая в различных ситуациях свою ловкость… и отсутствие моральных устоев, предоставила сыну… замену. В Байонне она сама представила ему некую молодую особу, которую выдвинула в качестве кандидатки на получение милостей короля. Это была девушка восемнадцати лет от роду, белокурая, как молотые хлеба, стройная, как тополь. Франциск смотрел на нее с нескрываемым предвкушением. Девушка, казалось, сама предлагала себя и была очень соблазнительной. Никогда еще ни одна Ифигения[42]42
  Дочь Агамемнона, принесенная в жертву Артемиде.


[Закрыть] не была столь готова возложить свою добродетель на алтарь королевских желаний. Чтобы представить ее себе, обратимся к такому описанию: «Анна нежна и свежа. Цвет ее лица напоминает фарфор, светлые глаза похожи на весеннее небо, золотистые волосы и стройное тело, как у сказочной феи…» Что говорить, хороша! Клеман Маро[43]43
  Маро, Клеман (1497–1544) – французский поэт эпохи Возрождения, видный гуманист своего времени, оставил огромное и разнообразное наследие. С 1538 г. переводил псалмы Давида, ставшие боевой песней гугенотов.


[Закрыть] был того же мнения:

 
Восемнадцать я вам дам
По годам,
А по уму, что у вас есть,
Лет тридцать пять – тридцать шесть
Уже вам.
 

Франциску I было тридцать два года, что по тем временам считалось уже преклонным возрастом. А его официальной фаворитке уже исполнился тридцать один год, и это было большим недостатком по сравнению с восемнадцатью годами новенькой придворной, которая имела большой козырь – поддержку Луизы Савойской. Вот разве что фамилия у девушки подкачала – Писсле[44]44
  Фамилия Анны созвучна слову pisser – мочиться, писать (фр.).


[Закрыть]! Но король очень скоро сменил эту смешную фамилию, сделав ее герцогиней д’Этамп. Анна де Писсле была из бедной, но благородной семьи. Ее отец, Гийом де Писсле, сеньор Эйли, был женат трижды. Благодаря этим бракам он приобрел, всего-то пустяк… тридцать четыре ребенка!

С таким многочисленным потомством он не мог дать достойное приданое последней дочери. Ей пришлось самой выпутываться из этого положения, используя лишь то, чем наградила ее природа. По словам летописца того времени, «она была рано надрессирована на охоту за королем»! Тот же историограф добавляет: «Она была самая умная из красавиц и самая красивая из умниц». И он совершенно прав: под чистой, как родниковая вода, улыбкой девушка прятала всепожирающее честолюбие, расчетливый ум и полное отсутствие угрызений совести. Анна больше прислушивалась к своему разуму, нежели к сердцу. Она была намного умнее Франсуазы де Шатобриан и так умело притворялась, что Франциск, отнюдь не невинный младенец, был уверен, что она действительно любила его. И никому не удалось развеять эту иллюзию! Так началось царствование новой «королевы сердца», продлившееся двадцать один год, то есть до самой смерти короля в 1547 году.

Двор с частыми остановками приближался к Коньяку, родному городу Франциска. Естественно, Анна путешествовала вместе со двором – король уже не мог без нее обходиться. Она сделала все, что было нужно, и не стала дожидаться прибытия в Шарант, чтобы поддержать любовный пламень короля. Уже в Бордо дело было решено, и Франциск почерпнул в этом новые силы. Он был более чем когда-либо полон решимости отказаться от своего обещания отдать Бургундию. Карл V рычал от ярости: он понял, какую совершил ошибку, отпустив на свободу королевского пленника. Правда, у него остались два ценных заложника, юные французские принцы, а также его сестра, новая королева Франции Элеонора, которая не получила права воссоединиться с супругом. Франциску было совершенно наплевать на это, он был весь охвачен страстью к Анне де Писсле. Поскольку скрытностью он не отличался, все его окружение было в курсе, что скоро на престол должна взойти… новая фаворитка. Но вдруг произошло событие, поистине достойное театральных подмостков: Франсуаза де Шатобриан, которая, как все считали, по-прежнему пребывала в Бретани, присоединилась к королевскому кортежу в Бордо. Короля такой пассаж привел в сильное замешательство. Несколько дней он был с графиней, но, когда двор прибыл в Ангулем, все открылось, и она упала с небес на землю! Любовь к Франциску вынудила ее начать борьбу за место, ей уже не принадлежавшее. Не желая взглянуть правде в глаза, она пустилась во все тяжкие: принялась высмеивать облик своей соперницы и, оставаясь верной своим привычкам, так нарисовала ее портрет в стихах:

 
Белый цвет очень скоро уйдет,
Белый цвет сотрется через год,
Белый цвет презренным лишь идет,
Белый цвет так сильно оттеняет пот.
Белый цвет весьма недолговечен.
А черный цвет волос и смуглость кожи
Величия полны и всех цветов дороже.
 

Чтобы опорочить ту, которая заняла ее место в сердце и постели короля, Франсуаза не погнушалась ничем! Франциску не понравилось, что кто-то решил оспорить очарование его возлюбленной, тоже взялся за перо и ответил беспощадно:

 
Довольно было б только дать мне знать,
Что смысла нет и дальше пребывать
Со мной. И на прощание корить
В том, что другую смог я полюбить.
А тем годам, когда твоим был милым,
Хочу теперь сказать: «Покойтесь с миром!»
 

У Франсуазы не было ни малейшего желания «покоиться с миром», как ей грубо посоветовал бывший любовник. Напротив, ей хотелось сохранить корону «королевы сердца», которая хотя и не была официальной, но принадлежала ей столько лет. Особенно ее огорчило то, что Франциск I, как и в случае с отказом Карлу V отдать Бургундию, не давал никаких объяснений. Несмотря на все усилия, ей ни разу не удалось переговорить с ним с глазу на глаз. Наконец, однажды вечером она застала любовника одного в кабинете. На этот раз королю невозможно было уйти от ответа, и пришлось делать выбор! Но наш герой этого-то и не хотел делать, поскольку его мужская сила позволяла удовлетворять обеих пассий! Наобещав Франсуазе златые горы, король предложил ей стать… второй, но не главной фавориткой. Услышав это предложение, молодая женщина едва не лишилась чувств. В ее крови слишком сильно горел огонь желания, чтобы согласиться на такое распределение ролей. Свое разочарование она снова выразила в стихах:

 
Как в меде сладком можно было ждать,
Так много дегтя, горечи и желчи увидать!
 

Увы, для графини «медовые» времена уже закончились. С чувством оскорбленного достоинства она покинула Ангулем, направилась в Шатобриан, к мужу, – а что ей оставалось! Сей рогоносец с десятилетним стажем встретил ее очень холодно. Но Жан де Шатобриан упрекал жену не за то, что она была любовницей короля, а за то, что она перестала ею быть! Коль скоро жена лишилась королевского расположения, муж, естественно, тоже его потерял. А ведь граф так привык к выгодному положению супруга монаршей фаворитки!

При виде его кислой мины бедная Франсуаза совсем растерялась. Кому она могла пожаловаться на такие обстоятельства? Конечно же королю! «По прибытии, – жалуется она, – меня ждал самый странный из всех возможных приемов. Мне не удалось вытянуть из него хотя бы одно слово. Если вы дадите ему понять, что не одобряете его поведение по отношению ко мне, думаю, все наладится»[45]45
  Цитируется книге А. Кастело. Франциск I. – Прим. авт.


[Закрыть].

Вот это мило: бывшего любовника просят сделать выволочку мужу и заставить его улыбаться жене, которая вернулась в семью после стольких лет супружеских измен! Но Франциск, как хороший мальчик, все так и сделал, и господин де Шатобриан был вынужден смириться с этим.

Отныне для Анны де Писсле место фаворитки стало свободным. Долгое время, год за годом она укрепляла свою власть над Франциском. В отличие от Франсуазы, Анна не ограничивалась лишь королевскими желаниями, она активно вмешивалась в дела королевства, и прежде всего устроила личные дела и дела своего семейства. Немного забегая вперед, составим примерный перечень богатств, полученных от щедрого короля… из государственной казны. Помимо герцогства д’Этамп, она получила два замка, один в Этампе, другой в Лимуре; особняк на улице Ирондель и много земельных наделов неподалеку от Парижа, в частности в Шеврезе, Ангервиле, Эгревиле, Дурдане, Ла-Ферте-Але, Бюре, Бретонкуре, не считая всякой мелочевки. Кроме того, Франциск нашел ей очень подходящего мужа в лице Жана де Бросса, графа де Пентьевра. Тот прекрасно знал придворные обычаи и был согласен жить вдали от жены, за что и получил губернаторство Бурбоне, Оверни и Бретани, где он сменил… Жана де Шатобриана, мужа бывшей фаворитки! Таким образом, прекрасная провинция тоже осталась за нашей героиней!

Анна д’Этамп, сменив без сожаления свою бывшую фамилию Писсле, не только озолотила своего подставного мужа, но и не забыла и про свой интерес: ей лично выплачивались пенсии, который должен был получать ее муж. Что и говорить, губа не дура! Мало того, она пользовалась своим привилегированным положением при дворе, чтобы продавать это влияние. Конечно, она не давила на короля открыто при принятии важных политических решений, поскольку Франциск не любил, когда ему что-то навязывали. Но если фаворитка не влияла на события, то активно влияла на людей. Будучи не в силах отказать своей любовнице, Франциск пошел на ряд достойных сожаления назначений. «Поскольку она предпочитала слушать жалких льстецов, то редко рекомендовала отважных полководцев, честных судейских, незаинтересованных финансистов»[46]46
  Дегарден. Анна де Писсле, герцогиня д’Этамп, и Франциск I. – Прим. авт.


[Закрыть].

Естественно, новая фаворитка ни в чем себя не ограничивала. Как нам сообщает Брантом, она любила «носить шитые золотом платья, подбитые горностаем, златотканые кафтаны, украшенные драгоценными каменьями».

Франциск увлекался все больше и потакал всем капризам новой «королевы сердца». А та проявляла все сильнее и сильнее свою страсть к наживе и ненасытную тягу к богатству. Во время одного из пребываний в Фонтенбло, после ночи с королем, во время которой она особенно отличилась, герцогиня решила, что настал удобный момент потребовать: «Я прошу короля, – сказала она Франциску, – забрать у мадам де Шатобриан все его дорогие подарки, но не из-за их цены, поскольку драгоценные камни и золото уже не стоят того, что стоили раньше, а из-за тех прекрасных надписей, которые на них были выгравированы или нанесены».

Франциску эта просьба не понравилась, но как можно было возразить женщине, использующей такие убедительные «аргументы»? В тот же день в Шатобриан был направлен гонец с требованием короля. Можно себе представить реакцию Франсуазы на столь негалантное требование. Вначале она хотела отказаться, «охваченная разочарованием, – рассказывает нам Брантом, – но потом послала за золотых дел мастером и попросила его расплавить все драгоценности, не обращая внимания на нанесенные на них надписи. Когда гонец вернулся, она отдала ему все украшения, превращенные в слитки золота». Историк приводит нам полное достоинства заявление, которое графиня попросила передать своему бывшему любовнику: «Отвезите это королю и скажите ему, что коль скоро он решил забрать у меня все, что сам же мне подарил, я возвращаю это в виде золотых слитков. Что же касается надписей, я сохранила их в памяти, ибо они настолько дороги мне, что я не могу позволить, чтобы та особа, которая будет носить эти украшения, радовалась им и получала удовольствие, какое когда-то получала я».

Получив такой ответ от когда-то любимой женщины, Франциск испытал стыд за свою слабость и вовремя одумался. Возвращая гонцу присланные Франсуазой слитки золота, он велел передать на словах своей «бывшей королеве сердца»: «Верните ей все это. Я хотел получить украшения назад не из-за их стоимости, поскольку я мог бы отдать за них двойную цену, но из любви к надписям, которые я на них сделал. Но коль скоро она их уничтожила, мне не нужно это золото, и я его возвращаю. Этим она показала отвагу и щедрость, какую я никогда не надеялся встретить у женщины».

Делая вывод из этой истории, Брантом заканчивает свой рассказ воздаянием заслуженных почестей графине де Шатобриан: «Сердце благородной разочарованной и отвергнутой женщины способно на великие поступки».

В мемуарах Брантома ничего не говорится о том, как восприняла преподнесенный урок Анна д’Этамп, но можно предположить, что он вряд ли ей понравился. Этот случай позволяет нам сравнить человеческие качества Франсуазы де Шатобриан и Анны д’Этамп, и сравнение будет не в пользу последней. И все же воздадим ей должное: при всем при том она благоволила к художникам и философам, которых Франциск I приглашал ко двору. Она их ободряла и поддерживала. Приведем один пример: Клеман Маро находился под ее драгоценной протекцией. Правда, если верить злому языку Брантома, она предоставляла поэту… нечто большее, чем простое покровительство…

В заслугу фаворитке можно поставить еще одно – помощь людям, подвергшимся преследованию за идеи, в частности кальвинистам. «Новая вера», как называли тогда то, что потом станет протестантизмом, начала распространяться по стране, толкая церковь и светскую власть на все более жестокие репрессии. И поэтому поведение Анны можно назвать довольно смелым. Правда, она чувствовала себя такой могущественной, что могла себе это позволить. И позволяла! Однако будущее готовило ей неожиданную соперницу… Но не будем забегать вперед и ограничимся перечислением событий, поскольку наша книга не ставит целью подробно рассказывать о царствовании Франциска I, мы лишь попытаемся проанализировать роль, которую в эту эпоху сыграли две фаворитки короля.

После возвращения Франциска из испанского плена французский король и Карл V упорно стояли каждый на своей позиции в вопросе о Бургундии. Столкновения между войсками, напоминавшие скорее уколы шпагами, чем настоящую войну, не помогали решению этой проблемы. Ситуация зашла в тупик, и надо было что-то предпринимать. Это понимали две решительные женщины – мать Франциска I, Луиза Савойская, и тетка Карла V, Маргарита Австрийская. Пока они это обсуждали, французский король, к своему вящему удовольствию, узнал о смерти злейшего врага, неутомимого военного авантюриста, коннетабля де Бурбона, погибшего в 1527 году при осаде Рима. В это же самое время, чтобы замириться с Папой Климентом VII, Франциск решил женить своего второго сына Анри на племяннице понтифика, Екатерине Медичи. Анри продолжал оставаться пленником испанского короля вместе со старшим братом, дофином Франсуа.

После ожесточенных торгов Луиза и Маргарита 3 августа 1529 года смогли заключить соглашение, которое справедливо назовут «Женский мир». Для Франции условия этого мира были весьма тяжелыми: оставляя за собой Бургундию и ряд городов по реке Сомма, французская корона теряла такие важные крепости, как Лилль, Дуэ, Турне. Король отказывался от прав на Миланское герцогство и Неаполь и переставал быть сюзереном Артуа и Фландрии. Кроме того, Франция обязалась выплатить Испании огромный выкуп за освобождение юных принцев крови. В качестве дополнительного «подарка» жена Франциска, инфанта Элеонора, получила наконец право воссоединиться с мужем, которого до этого видела лишь урывками. Но потребовался еще год, прежде чем король смог увидеть своих сыновей и начать исполнение супружеских обязанностей. В этом браке намного больше было политики, чем любви. Несмотря на то что на другой день после первой брачной ночи молодожены вышли из спальни «только в два часа пополудни», если верить все тому же Брантому, король был не очень доволен «услугами» жены. По словам автора «Галантных дам», «будучи в одеждах, принцесса казалась очень красивой, высокой, с тонкой талией, но ее тело, лишенное одежд, оказалось длинным и большим, как у великана, а нижняя половина тела с коротенькими ножками наводила на мысль о карлице».

Но даже при всем своем разочаровании король, как галантный мужчина, ничем его не показывал и продолжал относиться к Элеоноре самым любезным образом. Правда, он приберег для себя компенсацию: 6 июля 1530 года монарх встречал жену и детей в Мон-де-Марсане, и среди сопровождавшей его свиты особое место было отведено Анне д’Этамп. Когда королевский кортеж тронулся в путь, фаворитка снова стала центром праздника и доставила королю намного больше удовольствия, чем он мог получить со своей супругой. «Королева сердца» приняла также участие в состоявшемся 5 марта 1531 года торжественном въезде в Париж официальной королевы, и ее присутствие рядом с королем вызвало всеобщее неодобрение. Франциска это ничуть не заботило, однако не следует думать, будто бы его увлечение Анной заставило отказаться от одной из самых дорогих ему привычек – неверности. Он даже умудрился (однако!) воспользоваться услугами бывшей фаворитки.

14 мая 1531 года, после паломничества в Мон-Сен-Мишель король прибыл в Шатобриан. Хозяйка замка, его бывшая любовница, оказала ему прекрасный прием. Несмотря на свои тридцать семь лет, довольно преклонный возраст для женщины того времени, она была еще достаточно красива. Франсуаза и король внезапно почувствовали желание «вернуться в прошлое»… У мадам де Шатобриан это желание шло от чистого сердца, в нем не было обид, если только она не решила воспользоваться случаем, чтобы отомстить разлучнице… Как бы то ни было, когда два человека чувствуют влечение, наилучший способ справиться с ним… подчиниться. Если судить по продолжительным беседам с глазу на глаз Франсуазы со своим гостем, то можно подумать, что она не испытывала никакой обиды на человека, некогда бросившего ее. По-прежнему снисходительный, граф де Шатобриан постарался не мешать «переговорам» жены с королем. И переговоры эти были явно успешными, поскольку двор, вместо того чтобы провести в замке Шатобриан всего несколько дней, задержался там на целых два месяца. При отъезде Франциск оставил Франсуазе конкретное свидетельство своего удовлетворения в виде следующего указа: «Даю Франсуазе де Фуа, госпоже де Шатобриан, де ля Шательни, земли и владение Сисинио в Бретани, она может владеть ими в течение десяти лет и все доходы будут выплачиваться ей сборщиком налогов этой округи».

Анне совсем не понравился этот аттракцион неслыханной щедрости, поскольку все, что проходило мимо ее кошелька, казалось ей пустой тратой денег.

– Как вы могли получать удовольствие от полетов с этой черной вороной? – упрекнула она своего любовника.

– А когда я с вами, с кем я летаю? – ответил он вопросом на вопрос.

– С птицей феникс! – заявила Анна, высоко ценившая свою «рыночную стоимость».

Это бесстыдство возмутило короля настолько, что, отбросив свою обычную любезность, он жестко поставил молодую женщину на место:

– Вы настолько тощи, что походите на райскую птицу, у которой больше перьев, нежели мяса!

Несмотря на ссору, Анна сохранила свои место и привилегии. Но еще пару раз после этого Франциск проводил «переговоры» с Франсуазой де Шатобриан. Как он сам это объяснил: «Любить обеих мне приказывает сердце».

Такая любовь втроем, возможно, продолжалась бы еще долго, но судьба решила оборвать жизнь Франсуазы: 16 октября 1537 года она скончалась в возрасте сорока двух лет, и никто не узнал истинной причины столь преждевременной смерти. Сразу же поползли слухи, что якобы Жан де Шатобриан запер ее в темнице и велел зарезать наемным убийцам. И с тех пор каждый год 16 октября в полночь в замке появляется Франциск I с Франсуазой де Шатобриан, а убийца-муж был унесен чертями, которые заставляют его мочить ноги в крови несчастной жертвы. Кто сочиняет подобные небылицы, не ограничивается полумерами, поэтому всем туристам, посещающим замок Шатобриан, вот уже двадцать лет показывают кровавое пятно без малого пятивековой давности – вот, мол, кровь несчастной графини…

А если серьезно, то давайте почтим память Франсуазы, которая сочинила себе эпитафию, дав тем самым нам последнее свидетельство благородства своей души:

 
Когда пройдешь ты здесь после моей кончины,
Прошу, остановись, хотя б на миг единый
И на могиле сей прочти с душой
То, что написано дрожащею рукой.
ЭПИТАФИЯ
Та женщина, что здесь в могиле спит,
Скончалась от любви, невинной и большой.
Пусть прах ее теперь земле принадлежит,
Но с верою душа навек останется живой.
 

Хотя благодарность и не была свойственна Франциску I, но спустя некоторое время он приехал помолиться на могилу Франсуазы и написал ей последние стихи… посмертно!

 
Душа на небесах, лишь только тело
Здесь, в глубине!
Ах, камень грусти, как же смеешь ты
Скрывать лицо небесной красоты!
Чтоб стало мне и грустно, и уныло?
Чем благородное созданье заслужило
Быть погребенным, как оно хотело,
Здесь, в глубине!
 

Возможно, какое-то время он ее оплакивал, но продолжалось это недолго, и страсть к наслаждениям толкнула его на новые любовные приключения. Анне в этом плане повезло не больше, ей пришлось смириться, что любовник волочился буквально за каждой юбкой. Но она быстро утешилась тем, что выбивала из короля все новые подарки для себя и своих близких, но и весело проводила время с понравившимися мужчинами. По словам Дианы де Пуатье – хотя вряд ли ей можно полностью доверять, принимая во внимание ту ненависть, которую они друг к другу испытывали, – милостями госпожи д’Этамп вместе с королем пользовалась целая дюжина ее любовников. Франциск был прекрасно осведомлен о проделках фаворитки, но весьма элегантно закрывал на это глаза. Его поведение наглядно демонстрирует такой анекдот. Однажды, когда Франциск был на охоте, Анна воспользовалась его отсутствием и затащила к себе в спальню некоего юного дворянина по имени Кристиан де Нансей. В качестве мер предосторожности она поручила одной из женщин своей свиты, Рене де Колье, караулить у круглого окна в коридоре. Но, пока хозяйка занималась любовью, девушка заснула. Какая роковая сонливость! Она внезапно проснулась от лая собак из королевской своры: король вернулся раньше, чем ожидалось. У мадемуазель де Колье не было времени предупредить герцогиню, и король, войдя в ее комнату, увидел лежавшего рядом с ней молодого Нансея. Думаете, случилась трагедия? Отнюдь! С присущим ему величием, король, сделав вид, что не узнал любовницу, приказал: «Пусть эта женщина встанет с кровати! А вы, господин де Нансей, за то, что осмелились крутить амуры со служанкой госпожи д’Этамп, отправляйтесь в тюрьму и подумайте о своем поведении!» – и вышел из комнаты, словно бы ничего особенного и не произошло.

Подобные случаи ничуть не уменьшили власти фаворитки. За остававшиеся до его смерти пятнадцать лет Франциск I продолжал осыпать ее подарками и находился под ее влиянием. Анна продолжала вмешиваться в политические дела, преследуя при этом личные интересы. Так ей удалось удалить от короля коннетабля де Монморанси и ввести в Королевский совет людей посредственных, но полностью ей преданных. Но хотя ее «царствование» все еще продолжалось, вскоре ей предстояло столкнуться с соперницей, которую следовало сильно опасаться. В 1533 году принц Анри, в то время еще герцог Орлеанский, женился на племяннице Папы Римского, Екатерине Медичи. Женился по расчету, как водилось у королей. Молодоженам было всего по четырнадцать, но сердце юного Анри уже захватила… женщина старше его на двадцать лет! В следующей главе у нас еще будет возможность рассказать об этой удивительной любви между подростком и женщиной в полном расцвете зрелых лет. Диана де Пуатье также будет оказывать на своего любовника значительное влияние. А пока, по мере взросления принца, а особенно после смерти старшего брата, сделавшего Анри наследником королевского престола, значение Дианы все увеличивалось. Тогда Анна д’Этамп почувствовала угрозу своим привилегиям и стала недоброжелательно относиться к ней. А Диана решила оттеснить герцогиню на второй план, и тогда между двумя женщинами началась война, которая нанесла вред национальным интересам. Как констатировал тогда Монлюк[47]47
  Монлюк, Блез де Монтескью (1499–1577) – французский полководец, маршал Франции (1574), вел жестокую борьбу с гугенотами. Оставил после себя «Комментарии», охватившие события 1521–1574 гг.


[Закрыть]: «Вся беда в том, что во Франции женщины лезут во все дела. Королю следовало бы заткнуть рот женщинам, которые влезают в разговоры. Отсюда и идут все доносы, все наговоры».

Вокруг этих женщин сформировались две партии, поскольку невозможно было оставаться нейтральным, не боясь потерять своих привилегий. Анна, естественно, занимала господствующее положение, поскольку она была дамой сердца короля. Но все понимали, что Франциск не вечен, тем более его здоровье, подорванное непрекращающимися шалостями по женской части, начало чаще и чаще подводить. Поэтому Диана представляла собой будущее, ее удача была тесно связана с дофином. Анна почуяла эту опасность. Парадокс заключался в том, что Диана была старше ее на девять лет, а мужчина, над которым она властвовала, будущий Генрих II, – на двадцать три года моложе короля. Это приводило в отчаяние герцогиню д’Этамп, называвшую Диану не иначе как «старуха».

А эта «старуха» сумела сгруппировать вокруг себя ряд сторонников, среди них наиболее значительными, помимо дофина, были королева Элеонора, коннетабль де Монморанси и Гизы. А герцогиня д’Этамп опиралась на поддержку сестры Франциска I, королевы Маргариты, адмирала де Бриона[48]48
  Брион, Филипп де Шабо (1480–1543) – один из сподвижников и военачальников Франциска I, командующий морскими силами Франции.


[Закрыть] и епископа парижского Жана дю Белле. Вражда двух партий обострялась различием во взглядах короля и дофина. Между отцом и сыном с годами все углублялась пропасть, а Анна и Диана сознательно подливали масло в огонь.

В борьбе этих женщин за влияние в государстве был забыт еще один человек – супруга дофина Екатерина. Хотя она и была будущей французской королевой, никто при дворе не принимал ее в расчет. Только тесть-король проявлял к ней некоторую привязанность. Осознавая ничтожность своего положения, зная о страсти, которую испытывал муж к Диане де Пуатье, Екатерина Медичи старалась оставаться незамеченной и очень в этом преуспела. Никто не мог и заподозрить, что под этой личиной покорности прятались беспощадная воля и абсолютная неразборчивость в средствах. Потом это стало неприятным открытием для всех, кто ее презирал. А пока, чтобы понравиться королю, Екатерина улыбалась королеве его сердца и вроде бы поддерживала в конфликте с Дианой. Однажды Екатерину и Анну даже увидели рыдавшими в объятиях друг друга и посылавшими проклятия в адрес той, кто смогла так овладеть сердцем наследника престола. Но очень скоро, предвидя развитие событий, хитрая Екатерина предала герцогиню д’Этамп, продолжая при этом мило ей улыбаться. Когда Анне удалось «свалить» коннетабля де Монморанси, взбешенный дофин запретил жене разговаривать с мадам д’Этамп. Постепенно, под воздействием соперничества двух фавориток, сформировались два клана: один, возглавляемый дофином и Гизами, составляли ярые католики, а другой, по примеру Анны, относился к Реформации и ее сторонникам более благожелательно.

Поэтому на внутреннюю политику Франции оказал сильное влияние конфликт действующей и будущей «королев сердца». Однако на внешней политике этот конфликт никак не отразился. Все годы своего правления Франциск преследовал лишь одну цель – борьбу с гегемонией грозного германского соседа. Именно это объясняет то, что владыка Франции заключил союзы с протестантскими князьями Германии и даже Великим Турком Сулейманом Великолепным[49]49
  Сулейман I (Кануни) (1494–1566) – десятый султан Османской империи. В Европе его называли Сулейманом Великолепным, тогда как в мусульманском мире Сулейманом Кануни (Законодатель).


[Закрыть]. Политика ослабления австрийского дома была продолжена Генрихом II, позднее Генрихом IV и Ришелье[50]50
  Ришелье, Арман Жан дю Плесси (1585–1642) – французский кардинал, аристократ, государственный деятель. Имел прозвище Красный кардинал.


[Закрыть]. Именно благодаря победе Франции и заключению в 1648 году Вестфальского мира была уничтожена угроза, нависшая над страной и Габсбургами.

Последние годы правления Франциска были отмечены, как и первые годы царствования, чередованием военных кампаний с длительными периодами перемирия. Самая известная из этих передышек позволила примириться Франциску I и Карлу V. В годы войны и в мирной жизни, в ходе сражений и в праздники король всегда был впереди в нововведениях, постепенно превративших Францию в современное государство. Кроме того, он продолжал строить, поддерживал художников и поэтов, каждый день возлагал новый камень в здание величия страны, обеспечившее блеск его правления на века. Все это сопровождалось постоянными переездами из одного замка в другой. Сегодня мы сказали бы, что Франциску не сиделось на одном месте. Епископ Салюз, которого вымотали блуждания короля по стране, говорил об этом так: «Все здесь думают только об охоте, женщинах, пирах, о том, чтобы куда-нибудь переехать и найти какой-нибудь отдельный дом с небольшим количеством комнат для короля и его дам. Что же касается остальных, то они ищут место для себя в трех, четырех или шести милях оттуда. А когда удается найти такое место, все остаются там, покуда в округе хватает цапель и коршунов».