Текст книги "Карма и Радикальное Прощение: Пробуждение к знанию о том, кто ты есть"

Глава 6
Колеса моей смерти

УФ-Ф! Внезапно нас двоих подхватило и невероятно быстро понесло куда-то вверх по туннелю Света. Свет был ослепительным, но в то же время теплым и зовущим. Казалось, мы с Джо мчимся в этом туннеле просто с головокружительной скоростью. И сюрприз, сюрприз! – а ведь мы сидим на мотоцикле! «Харли-Дэвидсон», не меньше. Я за рулем, Джо за моей спиной на сиденье, вцепившись в него так, словно вот-вот расстанется с жизнью (образно говоря, конечно же). Ну а я вроде как за водителя. Действительно ли я управлял этим мотоциклом – это уже другой вопрос, но чувствовал себя, будто все так и было. Здорово, однако, было снова оказаться за рулем мотоцикла. Несомненно, д-р Смерть был не лишен чувства юмора. Должно быть, он знал, что мне и в рай хотелось бы въехать на «Харли-Дэвидсоне». Джо, правда, был от этого совсем не в восторге, но ведь он-то согласился на эту поездку только в последнюю минуту, так что у него не было особого выбора.

Что касается времени, наша поездка не была длительной. Только-только тронувшись в путь, мы словно тут же прибыли на место, но та эйфория, которую я пережил, пока мы приближались к Свету, была такой сильной – сильней, чем любое чувство, которое я испытал за всю свою жизнь! И я понемногу начал понимать: все то, что я ощущал теперь, было ответом на ту невероятную любовь, исходившую из Света, что был впереди нас. Чистая любовь, подобной которой я никогда не знал прежде. Выразить ее словами было просто невозможно. Неописуемо! Вот все, что можно сказать о ней.

Едва заметным в этом Свете, где, казалось мне, находилась его центральная точка, было то, что я могу описать только как Присутствие. У него не было реальной формы, но оно, несомненно, было там. И при этом оно было одновременно и источником Света, и тем, из чего излучалась эта любовь. Был ли это Бог? Не знаю. И не это главное – я просто знал, что вернулся домой.

– С возвращением! – сказал Харли. – Как раз вовремя. Мы уже вовсю готовимся к твоему прибытию. Души – члены твоей группы уже здесь, ожидают встречи с тобой, – во всяком случае, те, кто уже снова здесь. А еще и друзья с родственниками, которых ты давненько не видел. Но прежде чем мы полностью воссоединим тебя с ними, тебе нужно проделать обозрение жизни. Ты готов?

И тут мне все стало ясно. На земном плане я был всего лишь в путешествии, и все это было заранее спланировано. А Харли, будучи моим Ангелом Воплощения, готовил меня к этому путешествию. Он не только учил меня тому, к чему нужно готовиться, но также свел меня с несколькими другими душами. Им, в свою очередь, предстояло сыграть определенные роли, которые помогли бы мне научиться тому, что мне нужно было усвоить на протяжении моей земной жизни.

И по мере того, как ситуация все больше прояснялась, меня даже позабавил тот факт, что за время моего воплощения я всегда был неравнодушен к мотоциклам марки «Харли-Дэвидсон». Была ли в этом какая-то связь? Наверное, Харли сам был байкером в одной из своих прошлых жизней! И он словно бы прочел мою мысль.

– Тебе нравится «Харлей»? – спросил Харли. – Я подумал, что он вполне мог бы доставить тебя и сюда, домой, – так даже получилось стильно. Мотоциклы всегда были твоим слабым местом, правда? И моим тоже – тут ты угадал совершенно верно. Это единственное, о чем я здесь постоянно скучаю. Время от времени даже подумываю, не воплотиться ли мне снова в земном облике – просто для того, чтобы завести себе «Харлей» и пару раз промчаться по шоссе с другими байкерами. Но когда подумаю, с чем это все связано… нет, мне вполне хватает прокатиться в воображении. Я уже завершил все воплощения, которые мне следовало пройти. Теперь я лишь готовлю души для того, чтобы они могли пройти через свое воплощение.

Оказывается, Харли был один из самых старших Ангелов Воплощения, и я понял, как мне повезло, что он оказался моим наставником. Его окружала такая чудесная сострадательная аура, что я чувствовал себя с ним в полной безопасности. Позже оказалось, что Харли отвечал за руководство некоторыми очень продвинутыми душами при выполнении определенных, исключительно сложных заданий. Скажем, душой, которая воплотилась как Гитлер, или той, что стала Саддамом Хусейном.

Он также наставлял души, которые стали Мартином Лютером Кингом, Нельсоном Манделой и, вы не поверите, Джорджем Бушем-младшим. Но почему он был моим наставником? Хм… очень интересно.

– Обстоятельства твоей смерти как нельзя лучше вписались в весь ход твоей жизни, как ты считаешь? Всю жизнь прожил на мотоцикле, на нем же и разбился. Впрочем, ты ведь не станешь отрицать, что твой мотоцикл был далеко не в лучшем состоянии с технической точки зрения, чтобы справиться с тем поворотом, да еще на такой большой скорости. Но это оказалось нам только на руку. Увидев, что пришло твое время, мы предусмотрели и то, что ты отправишься в путь, разозлившись. Ведь нам было известно, что ты мчишься на мотоцикле, как ненормальный, когда на кого-то зол. Потом мы сделали этот поворот чуть более скользким, чем обычно, вдобавок и другие водители поджимали тебя на дороге, заставив мчаться чуть быстрее, чем это было разумно, учитывая обстоятельства. Все сработало как часы, согласен?

– Думаю, я предпочел бы смерть на более медленной скорости, если на то пошло, – ответил я, – мне не мешало бы кое с кем успеть попрощаться и привести свои дела в порядок. Не говоря уже о том, чтобы поработать над прощением, которое могло бы принести мне несколько баллов по возвращении сюда. Правда, мне таки удалось отметиться у моей жены, прежде чем я вернулся домой. Хотя она спала, я все равно понял, что она в отчаянии, совершенно разбита. И я был бессилен что-то сделать для нее. Не мог утешить ее. По-моему, это худшая часть всего процесса внезапной смерти.

– Да, я знаю. Возможно, ты пока еще не можешь вспомнить всего, но это было частью соглашения, – мягко сказал Харли. – Ты и она согласились совершить это таким образом, чтобы она могла ощутить внезапную утрату. Она хотела испытать боль разлуки подобного рода. Опять же, вот почему «Харли-Дэвидсон» был идеальным средством для этой цели. В любом случае, все понемногу начнет для тебя проясняться, когда мы двинемся вперед по обозрению твоей жизни. Пока что ты отчасти продолжаешь мыслить как человек. Действительно, тебе понадобится немного времени на акклиматизацию, чтобы привыкнуть к тому, что ты снова вернулся сюда. Тогда ты сам начнешь вспоминать все эти соглашения, так что давай лучше перейдем к делу.

Харли провел меня в другую комнату, квадратную, но без каких-либо особых примет, если не считать очень большого белого экрана на одной стене. Все четыре стены были голубого цвета, при этом, хотя они и отгораживали пространство этой комнаты, все равно не очень походили на стены. Несмотря на то что они выглядели плотными и совершенно непрозрачными, нельзя было сказать, что они сделаны из чего-то твердого. Вполне возможно, они представляли собой не что иное, как спроецированный свет, – по крайней мере, к такому я пришел выводу. Впрочем, они вполне служили своей цели создать впечатление, что мы находимся в комнате, и это было главное. Позже мне сообщили, что этой комнатой всегда пользовались для обозрения жизни тех, кто возвращался домой, завершив свое человеческое путешествие.

В самом центре комнаты был стул, и еще ряд стульев – полукругом за ним и вокруг него. Харли жестом пригласил меня занять место на этом центральном стуле. Я чувствовал себя очень незащищенно и даже занервничал – уж слишком открытым оказалось такое мое положение. Мне вспомнился наш с Джозефом разговор о том, что будешь осужден и проклят Богом, если пойдешь к Свету. Мне даже подумалось, не было ли в его словах больше смысла, чем мне поначалу показалось. Едва ли меня можно было назвать зерцалом добродетели в человеческой жизни, и я уже было решил, что пришла и в самом деле пора платить по счетам.

– Напрасно беспокоишься, – сказал Харли, словно проникая в мои страхи. – Все выглядит совершенно иначе. Мы никого тут не осуждаем, и вообще, в нашем представлении не существует хорошего или плохого. Есть уроки, которые следует усвоить, – это да. Поэтому полезно бывает увидеть, как, пользуясь своей свободной волей в определенных моментах жизни, ты или способствовал развертыванию Божественного Плана, или же препятствовал ему. Эта информация понадобится тебе в дальнейшем, в твоей следующей жизни. Итак, давай пригласим твою группу душ, ведь они тоже хотят все это знать.

В дальней стене открылась дверь, и в комнату вплыли около десятка душ и расселись по стульям. Они так счастливы были видеть меня, излучали мне свою любовь и поддержку с такой силой, что я в буквальном смысле воспылал их энергией. Все мои страхи немедленно улетучились. Я глядел на каждого из них, и наше узнавание было мгновенным, а единение сердец – автоматическим. Теперь вся эта комната купалась в любви. Мне так хотелось встать со своего места и заключить в объятия всех и каждого, но я чувствовал, что это будет неуместным. Что ж, отложим это на потом.

– Итак, – начал Харли, – прежде чем мы перейдем непосредственно к делу, давайте напомним себе, по какой причине мы принимаем решение воплотиться и войти в мир форм и дуальности. Какова цель этого? Зачем мы это делаем – притом снова и снова?

– Действительно, будет очень кстати вспомнить все это, – сказал я. – У меня продолжается духовная амнезия, поэтому краткий повтор мне совершенно не помешает.

Харли продолжил:

– Первая и самая важная причина – мы воплощаемся с целью расширить сознание Божества, или Вселенского Разума. Это, конечно же, есть и сама причина нашего существования. Пока мы не появились на сцене, Бог не имел способа познать себя как Бога, поскольку Он находился вне всего, что могло бы описать это. Поэтому Он создал части Себя, которые могли бы вступить в существование и проявиться как образы Себя. Как говорится, маленькие крохи Божественного Содержания – вот кто мы такие.

Наша роль – расширять наше осознание Единства (то есть качества Самого Божества), сознательно решившись испытать и пережить нечто ему противоположное – отделение. Мы, будучи частью Божества, расширяем наше сознание Единства и тем самым оказываем влияние на Божественное таким же точно образом. Все устроено просто идеально, согласен?

– Устроено просто прекрасно, – ответил я, – и это честь, служить Божественному таким способом. Я очень горжусь, что принадлежу к числу тех, кто совершает это путешествие.

– Да, это честь, – согласился Харли. – Но, как ты уже выяснил, стать участником этой работы – в этом есть и свои сложности. Существование при такой плотности кажется делом очень тяжелым, не говоря уже о том, что ты накладываешь на себя значительные ограничения на весь срок своей человеческой жизни.

Обладание физическим телом – а это основополагающая предпосылка для того, чтобы пережить опыт отделения эмоционально, – это огромное напряжение для вас. И, без сомнения, эмоциональная боль отделения может быть очень сильной.

Поэтому, когда подходит ваше время совершить путешествие в мир людей, мы первым делом убеждаемся, что ваша память о доме надежно стерта. А затем устраиваем все таким образом, чтобы у вас была масса возможностей почувствовать боль отделения. Чаще всего эти возможности лежат в плане личных отношений, но на самом деле это случается во всех возможных ситуациях.

– Всегда ли необходимо страдать, чтобы ощутить отделение? – спросил я. – И всегда ли оно должно быть болезненным?

– Оно всегда будет болезненным. Впрочем, тут тоже нужна ясность, – отвечал Харли. – Боль отделения не ограничивается только неприятными или трагическими событиями. Ее можно испытать и в приятнейшем из эмоциональных переживаний, – к примеру, когда ты смотришь в глаза женщины, которую любишь, и видишь в этом человеке такую красоту и любовь, что твое наибольшее желание – слиться с ней, стать с ней одним целым. Но сделать это невозможно. Поэтому быть рядом и все же отдельно от человека, которого любишь, – это всегда болезненно. Вот почему люди говорят, что любовь ранит. Ты можешь слиться эмоционально или физически с кем-то, но не духовно.

Я поискал глазами ту душу, которая была Сюзан. Она нежно улыбнулась мне, словно подтверждая своей улыбкой все то, что я только что услышал. Я познал с ней глубочайшую любовь, однако понял, что хотел сказать мне Харли. Хотя мы и как любовники, и как муж с женой были близки так, как только могут быть близки два человека, мы все же не были Одно. В действительности, это было не так. Мы по-прежнему оставались двумя отдельными людьми, и эта истина была по-своему болезненна. Затем, когда смерть насильно разлучила нас, увеличив отделение, боль стала невыносимой.

– Скажи, это наш выбор – сколько боли мы хотим испытать за время нашего воплощения? – спросил я.

– Сколько боли ты получаешь, зависит от того, как сильно вырасти духовно ты хочешь на протяжении одной жизни. Некоторые соглашаются испытать больше боли в течение одного отдельно взятого воплощения только с одной целью – чтобы сократить общее число воплощений, необходимых для завершения нашей службы. Другие не так напрягаются и растягивают боль отделения на несколько жизней. Мы оставляем выбор за вами, ибо, как тебе известно, вы обладаете свободной волей. По большей части этот момент оговаривается заблаговременно. Впрочем, по ходу приобретения жизненного опыта ты можешь внести в процесс свои коррективы.

– Но как вы измеряете боль отделения, чтобы узнать, сколько нужно создать драм за одну жизнь? – настаивал я.

– Хороший вопрос, – сказал Харли. – Несомненно, нам пришлось ввести своего рода шкалу, на которой можно отмерять боль отделения и вести подсчет. Поэтому сначала мы создали такую шкалу, которая начинается с нуля и опускается до минус ста. Ноль равняется Единению, то есть тому, что мы переживаем на этом плане. Минус сто равняется самой невообразимой боли, какую только может испытать человек.

В то время как мы в этих сферах постоянно существуем приблизительно при нулевой отметке, лишь иногда опускаясь не более чем к минус трем, никому из людей невозможно подняться выше минус десяти в любой точке своей жизни. Есть, правда, и такие, которые опускаются до минус девяноста, но такие случаи редки. Большинство людей, как правило, держатся уровня минус двадцати, время от времени опускаясь до минус семидесяти или даже минус восьмидесяти, когда ситуация начинает становиться действительно паршивой.

Харли, спроецировав вышеприведенную диаграмму со шкалой на экран, приготовился как можно лучше растолковать мне, что представляет собой кармическая единица.

– Кармическая единица – это мера боли отделения во времени. Точка отсчета – одна кармическая единица = 1 час при –50 по шкале. Ниже этой отметки уже очень сложная математическая формула для определения длины времени, которое требуется на то, чтобы заработать одну кармическую единицу на любой другой точке шкалы, и я даже в общих чертах не в состоянии объяснить тебе, как она исчисляется. У Божественного есть компьютер, который все это делает. Компьютер также ведет подсчет, как много кармических единиц каждая душа набирает на протяжении своей жизни. Это помогает нам рассчитать момент ее Пробуждения в соответствии с тем, на сколько кармических единиц она подписалась заблаговременно.

Вот тогда мы и начинаем направлять сигналы к Пробуждению. В твоем случае, насколько мне известно, мы направили тебе книгу, которая называется «Радикальное Прощение». Это было самое первое, что мы сделали, и она послужила искрой к процессу Пробуждения в тебе, правильно?

– Именно так. Так все и было. Я до сих пор живу с ощущением, что до того момента я словно бы спал. Прежде я нисколько не сомневался в своих взглядах на жизнь и был уверен, что знаю что к чему в моем мире. Внезапно окно открылось, в него полился свет, и мой старый мир враз растаял. Это порядком растревожило меня на тот момент. Но, Харли, на какое количество кармических единиц подписался я?

Харли взглянул на свою копию Хроник Акаши с данными обо мне и ответил:

– Что ж, ты вызвался заработать 7500, что уже само по себе немало, но в действительности твой результат куда лучше. Помимо тех ситуаций, которые ты со своей группой душ оговорил создать заранее, ты уже на месте использовал свою свободную волю, чтобы создать добавочные драмы. Итак, твоя общая сумма – 8400.

На этих словах моя группа душ взорвалась бурными аплодисментами. Все встали на ноги, стали петь и раскачиваться, дружно хлопая в ладоши. Откуда-то в комнате послышались звуки музыки.

Слово взял мой бывший поручитель из АА (Анонимных Алкоголиков):

– Да, Стив, поладить с тобой было не так-то легко, даже тогда, когда ты уже находился в фазе Пробуждения. Ты действительно стремился к Духу, хотя порой и прибегал к помощи спиртного, однако ты сам себе создал немало серьезных проблем, если припоминаешь. Мне пришлось приложить немало сил, чтобы вывести тебя на дорогу к исцелению.

– Благодарю, – едва сдерживая слезы признательности, произнес я. И в самом деле, будучи моим поручителем, этот человек немало сделал для меня в те тяжелые дни, и теперь меня просто захлестнула волна самой теплой благодарности к нему.

– И среди тех проблем была и я, если помнишь, – послышался голос одной из женских душ, что сидела позади меня. Я обернулся и встретился взглядом с душой женщины, которая склонила меня ко множеству сексуальных приключений и экспериментов с наркотиками.

– Да, как не помнить, – сказал я в ответ. – Но ведь все было заранее спланировано, не так ли? Я припоминаю, как мы условились об этом с тобой перед тем, как я тронулся в путь.

– Именно так, – ответила она с широкой улыбкой. – Для меня это было развлечение, но тебе причинило боль, не так ли?

– Да, это было болезненно. Я потом еще долго продолжал ненавидеть тебя.

– Я знаю. Но и это тоже было частью соглашения, – возразила она.

Но тут вмешался Харли:

– Нет ничего необычного в том, что масса драм создается на протяжении фазы Пробуждения. Период этот может оказаться очень неспокойным, ведь начинает рушиться все, что вам прежде было знакомо, включая и вашу личность. И если вы уже не отождествляете себя с вашей прежней «историей жертвы», то кто же вы тогда? Это представляет серьезную проблему для очень многих, и нет ничего удивительного, что люди снова возвращаются к былому статусу жертвы и отправляются прямиком в Жертвляндию. Обратно в состояние сна.

– Но именно я привела тебя к точке Пробуждения, правда, Стив? – И хотя голос этот прозвучал из-за моей спины, я мгновенно узнал, чей он.

Я обернулся и снова встретился глаза в глаза с душой, которую знал как Сюзан, мою любимую жену. В этот миг сильные чувства, что и так бурлили во мне, едва не захлестнули меня с головой. Вот она, моя любовь, моя единственная, та, кто была моей женой и партнером, источником моей радости и счастья и в то же время – из-за своей жестокой и преждевременной смерти – стала источником моих страданий. Четыре года в аду, от того самого дня, как ей поставили диагноз, и до того дня, когда она умерла. Я был совершенно разбит тогда, несколько раз едва не переступил грань и не наложил на себя руки в последующие ужасные месяцы. Я сам не ведал в то время, кто я и что собой представляю. Но вместо того чтобы прояснить это для себя, я прибегал к алкоголю, наркотикам и беспорядочному сексу, чтобы притупить боль.

– Рада снова видеть тебя, Стив, – с любовью сказала Сюзан мягко. Но, хотя я мог чувствовать силу ее любви, это уже была не та любовь, что прежде. В ней не было боли, не было настойчивой и сентиментальной потребности постоянно быть рядом, не было привязанности и груза прошлого. Эта любовь была чистой, свежей и непосредственной и не несла в себе никакой дуальности. И когда я открылся навстречу этому чувству, то почувствовал, что сердце мое исцелилось. Боль разделения мгновенно улетучилась, и все, что я мог ощущать, – это была чистая любовь.

– Привет, Сюзан, – мечтательным тоном сказал я, поскольку это действительно походило на прекрасную мечту. Я все еще не акклиматизировался полностью к новой вибрации, и часть меня все еще оставалась на прежней частоте. – Столько раз в своем воображении я рисовал себе этот момент с той самой минуты, как ты умерла. Моей единственной надеждой было то, что ты будешь ждать меня, когда и я окажусь здесь. Долгое время это было единственное, что не давало мне сойти с ума.

– Я знаю, как непросто это было для тебя, – ответила Сюзан. – Но ты, конечно же, не можешь знать того, что я все это время была с тобой, поддерживала тебя – я и еще твой дедушка. Каждый раз, когда ты был близок к тому, чтобы выйти из игры, мы посылали тебе энергию – ровно столько, чтобы поддержать тебя. Ведь твое время тогда еще не настало.

– Ты ушла именно тогда, когда настало твое время уходить, так получается? – спросил я, хотя в действительности уже знал, каким будет ответ.

– Ну конечно, – ответила Сюзан. – Ведь именно об этом мы условились наперед, перед нашим воплощением. Ты сказал, что хочешь почувствовать боль отделения следующим образом: через смерть того, кого ты будешь глубоко любить, в момент кульминации ваших отношений. Вот я и вызвалась стать этим человеком. Начинаешь припоминать тот наш разговор?

Для меня все по-прежнему оставалось немного туманным, но мое сознание уже начинало проясняться, – судя по всему, прямо пропорционально уровню роста моей вибрации. И все же мне понадобилось сосредоточиться и изо всех напрячь мою духовную память.

– Суть заключалась в том, что моя ранняя смерть должна была случиться именно тогда, когда ты набрал необходимое количество кармических единиц. Это увлекло бы тебя в темную ночь твоей души, а это, в свою очередь, заставило бы начать поиски своего Сатори, – продолжила свое объяснение Сюзан.

Я снова обернулся и взглянул на Харли, молчаливого свидетеля нашего воссоединения как мужа и жены и восстановления духовных отношений, которые были у нас до того, как мы воплотились. Я переспросил его озадаченно:

– Сатори?

– Это лишь еще одно название Пробуждения, – пояснил Харли. – Момент Сатори – когда ты внезапно соприкасаешься с истиной, что́ есть мир и кто ты в нем такой. Процесс Пробуждения может состоять из сотен и даже тысяч моментов Сатори и продлиться многие годы.

Я прошелся взглядом по другим душам в комнате. Я увидел своих родителей, дедушку с бабушкой и даже душу младенца, умершего от СВМС.

Мне хотелось поговорить с каждым из них, подобно тому как мы побеседовали с Сюзан, но Харли остановил меня.

– Ты сможешь воссоединиться с каждой из этих душ, когда мы завершим обозрение жизни. Я не хочу, чтобы это превратилось в некое подобие шоу «Это твоя жизнь».

Перехватив таким образом контроль над тем, что происходило в комнате, он обратился к белому экрану и спроецировал на него черную линию, которая шла слева направо, поместив ее где-то посередине между верхом и низом экрана.

– Итак, займемся теперь непосредственно нашим сюжетом, – сказал он вполголоса, словно обращаясь к самому себе.

– На этой линии отображена вся твоя жизнь, – сказал Харли. – От рождения и до смерти. Ты дал согласие накопить 7500 кармических единиц на протяжении вот этой первой половины. Это означает, что тебе нужно было множество драм в ранний период твоей жизни с той целью, чтобы набрать такое высокое число кармических единиц к завершению этого этапа. А значит, чтобы помочь тебе с этим, мы здесь подобрали для тебя эту замечательную группу душ. Мы подключили их к этой задаче с тем, чтобы каждый сыграл свою роль в твоей жизни. Вот они – все те, кому предстояло обеспечить тебя возможностью ощутить боль отделения. Они согласились принять роли отца, матери, жен, детей и так далее. И они неплохо поработали для тебя, согласен?

– Еще бы! – кивнул я в ответ, обводя всех их взглядом. Они все улыбались в ответ и радостно махали мне руками. Они были так счастливы.

– Но еще до того, как мы привлекли их, у тебя уже было около 250 кармических единиц в виде остаточной боли: результат нескольких твоих прошлых жизней. Мы также учли и то, сколько родовой боли было в твоей генетической составляющей. И оказалось, ты несешь в себе массу боли со стороны своих дедушки с бабушкой, особенно по отцовской линии – по линии польской семьи.

Ты нес в себе их боль, Стив, боль трех или четырех поколений. Главным образом, это была боль отделения от своей земли, культуры, от своих корней, потому что на их землю вторглись враждебные силы. В относительно недавнее время это были сначала немцы, потом русские. Эта боль глубоко отложилась в тебе, Стив, однако она дала тебе еще 750 кармических единиц для начала. Это означает, что с самого момента рождения уже 1000 кармических единиц лежало на твоем банковском счете, если можно так выразиться.

Тем не менее замахнуться на 6500 единиц за одну жизнь – это тоже серьезная задача. Поэтому нам пришлось подобрать тебе таких родителей, которые, во-первых, были бы связаны с родовой болью, уже заложенной в тебе, и, во-вторых, обращались бы с тобой исключительно плохо с самого начала твоей жизни.

Очевидно, твоему отцу следовало быть поляком, поэтому мы остановили свой выбор на матери-немке. Мы подумали, что гремучая смесь, которая получится из такой семьи, обеспечит тебя массой возможностей испытать боль отделения. Отец твой был сделан нами парнем слабым и бесхарактерным, вдобавок алкоголиком, твоя мать – женщиной жестокой и суровой, склонной контролировать каждый твой шаг. Он был католик, а она – лютеранка. Как следствие – разлад и постоянные конфликты в семье. Но ведь именно это тебе и было нужно, чтобы начать с самых юных лет зарабатывать достаточное количество кармических единиц.

Те две души, которые были моими родителями, сделали шаг вперед и отвесили поклон.

– Мы дали тебе массу возможностей почувствовать боль отделения, не так ли? – с ликованием в голосе сказала моя мать. – А как иначе ты заработал бы столько кармических единиц за такое короткое время? Ты был нашим старшим ребенком, поэтому мы просто-таки накинулись на тебя. Да и что мы знали о родительских обязанностях в те годы? Он – алкоголик и все такое, я ненавидела его, но и боялась тоже и поэтому вымещала все на тебе. Так что тебе порядочно досталось трепки и от меня, и от него, – она указала на сидевшего рядом отца, который в ответ просто расплылся в улыбке.

– Не сомневаюсь, это все есть в нашем контракте, – сказал я. – Вы чудесно выполнили свою работу, и я очень благодарен вам. Надеюсь только, что с духовной точки зрения это не слишком уж вас обременило – быть такими злыми и жестокими.

– На самом деле, это было совсем непросто, – ответила она. – Но ведь и мы в свою очередь должны были получить то, что нам причиталось по контракту, ты понимаешь. Тем более что палка всегда о двух концах, так ведь? Ты помог нам в том же, в чем и мы тебе, так что мы квиты.

Харли снова перевел беседу в нужное русло:

– Ты был старшим из троих, поэтому тебе и перепадала большая часть порки, которая была и частой, и жестокой. Не будем вдаваться в детали, достаточно сказать только, что за первые тринадцать лет твоей жизни эти две души, игравшие роль твоих отца и матери, дали тебе возможность накопить около 1000 КЕ. Это много, по любым меркам, так что они, эти две души, оказали тебе неоценимую услугу. Ты не ошибся в выборе, предложив именно им стать твоими родителями.

Я обернулся, чтобы снова взглянуть на эти две души, и почувствовал необычайную любовь к ним. Они улыбались мне в ответ столь же любяще. С лица моего отца не сходила все та же широкая улыбка.

Харли же вел дальше свой рассказ, словно их и не было здесь, говоря о них так, словно это и не души вовсе, но все те же люди, мои родители, которыми они однажды были.

– Ты подрастал, и наказаний стало поменьше, но после тринадцати лет отделение приняло форму охлаждения и полного отказа в любви со стороны твоих родителей. Они отвергали тебя и заставляли испытывать вину, потому что ты не делал того, чего они от тебя хотели. Они хотели, чтобы ты учился и стал адвокатом или чем-то вроде этого, но у тебя к этому совсем не лежала душа. Это добавило еще 500 КЕ к общей сумме. В 18 лет ты ушел из дома и поступил на флот, чтобы убраться от них подальше.

– А помнишь, каково тебе было, когда я умер? Это было настоящей душевной травмой для тебя, не так ли, Стив? Тебе ведь было всего восемь лет, и мы были не разлей вода, ты и я.

Душа, только что подавшая голос, была моим дедушкой с польской стороны. Да, это правда – мы и в самом деле с ним очень дружили. Он был единственным человеком на свете, с которым я мог поговорить. Дедушка понимал меня и мог беседовать со мной часами, объясняя, что и для чего существует в этом мире. Он понимал, что и мать, и отец, его собственный сын, плохо обращаются со мной, но никогда не упрекал их в этом, – по крайней мере, прямо. Но мы-то с ним понимали все без слов, и благодаря этой связи между нами двумя все обстояло более-менее сносно. Когда же он умер, для меня словно бы рухнул весь мой мир.

– Да, мы были друзьями, дедушка, – ответил я. Слезы навернулись мне на глаза, и я энергетически воссоединился с этой прекрасной душой. – Мне так тебя недоставало, когда ты умер. Не сомневаюсь, тебе это известно, правда?

– Ну конечно. Но я был рядом с тобой все время, на протяжении всей твоей последующей жизни. После возвращения домой Сюзан мы действовали с ней заодно в паре случаев, когда нужно было выручать тебя в сложных обстоятельствах. Но и в ранние твои дни я тоже был рядом, чтобы поддерживать тебя.

Знаешь ли, это очень непросто для нас здесь сопротивляться желанию помогать душам, которые там, на Земле, совершают свое путешествие. Я видел, как ты борешься с ужасной болью, и отчаянно хотел придумать способ избавить тебя от страданий. Но не следовало забывать, что именно ради того, чтобы испытать эту боль, ты заключил свой контракт. И с этой точки зрения твоя ситуация была просто идеальной. Тем не менее я всегда утешал тебя, насколько это было возможно.

– Спасибо тебе, – сказал я.

Тут снова вмешался Харли:

– Боль отделения при расставании с твоим дедушкой и рана, которую оно причинило тебе, были настолько суровы, что это принесло тебе еще 500 кармических единиц. Такую рану ты получал еще не однажды на протяжении своей жизни.

– Таков был паттерн моей жизни?

– Да. Мы стремимся группировать жизнь по паттернам, потому что испытывать боль одного и того же рода снова и снова, при столкновении с разными людьми, – это не только повышает уровень боли, но и привлекает внимание, когда ты начинаешь пробуждаться. Воочию увидеть и распознать такие паттерны в своей жизни – это один из тех моментов Сатори, о которых я уже говорил.