Текст книги "Космические вампиры"

– Что-то Олоф у нас неразговорчив, – заметил, наконец, Фармер.

– Просто устал чего-то.

– Что ты насчет всего этого думаешь? – спросил Карлсена Дабровски. – Зачем они построили корабль? Все ждали, что скажет Карлсен, он же лишь покачал головой.

– Тогда скажу я, – вмешался Фармер. Он курил трубку и, говоря, жестикулировал мундштуком. – Из твоих слов получается, что все эти лестницы не предназначены для практического использования. Так? Поэтому, как сказал нынче утром Олоф, назначение у них, очевидно, иное – эстетическое или религиозное.

– Хорошо, – кивнул Стайнберг. – Тогда, выходит – это своего рода летающий храм? Все равно не вижу смысла.

– Дай закончить. Эти существа, похоже, взялись не из Солнечной системы, а откуда-то извне. Может, из другой галактики.

– Вряд ли. Чтобы добраться оттуда, им бы пришлось кочевать сотню миллионов лет, а, может, и того больше.

– Пусть так, – Фармер оставался невозмутим. – А из другой звездной системы? Вполне вероятно… Со скоростью в половину световой, до Альфа Центавра отсюда всего девять лет. – Он отмахнулся, когда Стайнберг попытался вклиниться. – Более чем вероятно, что они из другой звездной системы. Следовательно, вопрос единственно в том, из какой именно. И если им по плечу такие дали, то становится объяснимым и размер корабля. Это все равно что шлюпка против нашего океанского лайнера. Наш «Гермес» в сравнении с ним – просто ботик. Так вот… – он повернулся к Айвсу. – Что, испокон веков, люди первым делом брали с собой при переселении?

– Своих богов.

– Совершенно верно. Иудеи странствовали с ковчегом Завета. Эти прихватили с собой храм.

– Все равно не ясно, – подал голос Стайнберг. – Вот мы, если бы отправились селиться на Марс, разве стали бы тащить туда с собой… Кентерберийский собор? Мы бы построили точно такой же на Марсе.

– Ты не учитываешь, что и собор – тоже дом. Допустим, они приземляются на Марсе. Место далеко не райское. Пока выстроится город под стеклянным куполом, уйдут годы. И они привозят купол с собой.

Аргумент прозвучал убедительно.

– Но зачем все эти лестницы и мостики? – спросил Дабровски.

– Они – основные составляющие нового города. Пришельцы ограничены в численности. Население растет, приходится тесниться, и единственное направление – вверх, по вертикали. Так что налицо готовый остов многоуровневого города.

– Я бы добавил и кое-что еще, – возбужденно вставил Айве. – Они бы не пришли одни. Следом бы отправились еще два или три корабля. И на Марс бы они не сели. Он ведь – мертвый. Они бы сели на Земле.

Все молча уставились на него. Даже у Карлсена сонливость, как рукой сняло.

– Разумеется… – медленно проговорил Крэйджи. Наступила тишина. Мерчинсон тихонько присвистнул. Общую мысль высказал вслух Стайнберг.

– Так что, может статься, эти существа – наши предки?

– Не именно они, – сказал Крэйджи, – эти, скорее, братья и сестры наших предков. Но они первыми ступили на Землю.

Все заговорили наперебой, но вскоре медлительный северный выговор Фармера перекрыл общий шум:

– Вот вам и решение основной проблемы эволюции: почему человек так не похож на обезьяну. Мы произошли не от обезьян. Мы произошли от них.

– А как тогда неандертальцы и иже с ними? – задал вопрос Карлсен.

– Совершенно иная линия…

Разговор прервал радиозуммер. Крэйджи подключился. Остальные напряженно застыли. Раздался голос Зеленски:

– Господа, у меня для вас сюрприз. Премьер-министр Европейских Соединенных Штатов Джордж Магилл.

Астронавты переглянулись меж собой в приятном удивлении. Говорят, если и есть в мире хотя бы один политик, стоящий на голову выше остальных – так это Магилл, архитектор мирового сообщества. Комнату наводнил знакомый глубокий голос:

– Господа, хотя вам и без того уже все ясно, смею сказать: вы сейчас – самые знаменитые люди во всей Солнечной системе. Трансляция этого сеанса выйдет в эфир сразу после вашего фильма об интерьере корабля. Даже при всех помехах в изображении – местами оно вообще пропадает, – это самый замечательный из всех фильмов, какие мне доводилось видеть. Позвольте поздравить с невероятной удачей, выпавшей на вашу долю. Надо будет… – тут голос его утонул в треске разрядов. Когда слышимость восстановилась, премьер вещал: – …соглашается со мной, что первым и самым ответственным заданием станет доставка на Землю хотя бы одного из этих существ, а если возможно, то и нескольких. Насчет того, осуществимо это или нет, судить, разумеется, вам. Понятно, что при попытке вскрыть саркофаги тела могут рассыпаться в пыль, как это часто случалось с мумиями. Но у вас, опять-таки, наверняка есть способы проверить, содержат ли саркофаги какую-то микросреду, или там просто вакуум. Если там вакуум, то проблема, видимо, решается проще…

Карлсен застонал:

– Ну, что за идиотская спешка? – и умолк, видя, что остальные сосредоточенно напрягают слух, вылавливая среди помех обрывки речи премьер-министра.

Следующие пять минут Карлсен угрюмо сидел, обреченно слушая напыщенные фразы насчет научного и политического значения их открытия. Затем в эфир снова вышел Зеленски.

– Ну что, парни, слышали? Я, в принципе, согласен. Нам надо, по возможности, доставить на Землю одного-двух. Попробуйте пробраться в одну из капсул. Имейте в виду, что они, возможно, не мертвы, а лишь в анабиозе. Когда заберете их на корабль, поместите в холодильную камеру и загерметизируйте до возвращения на лунную базу, чтобы оградить от всякого воздействия…

Карлсен, грузно поднявшись, вышел из кают-компании и направился к себе. Заснул он почти сразу же…

Открыв глаза, он увидел, что над ним стоит Стайнберг.

– Сколько часов я спал?

– Семь часов. Вид у тебя был такой измотанный, что мы решили не будить.

– Что произошло за это время?

– Четверо из наших только что вернулись. Мы вскрыли одну из капсул.

– Как! О, Господи! Почему не дождались, пока я проснусь?

– Приказ Центра управления.

– Пока я здесь капитан – приказы отдаю я!

– Мы думали, ты, наоборот, обрадуешься, – виновато пробормотал Стайнберг. – В одной из капсул прорезали дыру, а там был вакуум. Так что тело не рассыпалось… А уж в холодильник, думаю, как-нибудь пристроим…

Через пять минут, протирая глаза, Карлсен спустился на пост наблюдения. В иллюминаторе виднелось знакомое бирюзовое свечение. Корабль расположили напротив отсека с гуманоидами так, что тумбы-капсулы были как на ладони.

– Тебе Дэйв уже сказал, что это не стекло? – спросил Дабровски.

– Вот как! А что?

– Металл. Прозрачный металл. Один сегмент мы положили в очистку, но он, вроде, не радиоактивен. И в капсуле радиации тоже нет. Этот металл, похоже, отражает радиацию.

– Как вы туда пробрались?

– Прорезали насквозь инфракрасным лазером.

– В следующий раз никакой самодеятельности, – раздраженно бросил Карлсен, рубанув воздух рукой. – Я думал выйти на лунную базу с предложением не трогать капсулы, хотя бы до следующей экспедиции. А если, представь, эти были бы в анабиозе – что тогда? Трупы собирать?

– Так осталось бы еще двадцать девять, – негромко сказал Мерчинсон.

– Это не оправдание. Вы уничтожили бы жизнь потому лишь, что какие-то придурки на Земле забыли о слове «терпение». Еще два-три месяца – и сюда можно было бы снарядить специально экипированную экспедицию. Они бы могли на буксире притянуть эту штуковину на земную орбиту – и тогда исследуй хоть десять лет. А вместо этого…

– Ты уж извини, шеф, – решительно вмешался Дабровски, – но это все твоя вина. Ты вскружил им голову, брякнув насчет великанов.

– Великанов?! – Карлсен об этом уже и забыл.

– Ты же сказал, что все это, по-видимому, построено гигантами, И в тот же вечер в теленовостях сообщили: «Астронавты обнаружили космический корабль, построенный гигантами».

– Тьфу, мать их… – Карлсен сплюнул.

– Представляешь реакцию? Всем вынь да положь гигантов. Космический корабль в восемьдесят километров длиной, непременно построенный великанами километрового роста. Весь мир гложет любопытство, что будет дальше.

Карлсен угрюмо, не мигая, смотрел в иллюминатор. Взяв со стола большую кружку с кофе, рассеянно хлебнул.

– Думаю, надо бы сходить, взглянуть…

Через десять минут Карлсен стоял возле широкой скамьи, глядя сверху вниз на обнаженного гуманоида. Полотняное покрывало срезали, и теперь было видно, что человека держат металлические обручи. Плоть его казалась слежавшейся и холодной, подаваясь, как студень, под одетыми в перчатку пальцами. От остекленевшего взора этого существа было как-то неуютно. Карлсен попытался закрыть лежащему глаза, но веки, упруго дернувшись, снова открылись.

– Странно.

Крэйджи переспросил:

– Чего?

– Кожа не утратила эластичности. – Карлсен поглядел вниз на тонкие ноги, сморщенные ступни. Сквозь плоть цвета мрамора просвечивали голубые жилки. – Давай подумаем: как бы сейчас убрать эти металлические обручи?

– Лазером их, – посоветовал Мерчинсон, стоящий сзади.

– Ладно, попробуй.

Из «дула» портативного лазера ударил тугой вишнево-красный луч; но не успел Мерчинсон им повести, как металлические обручи распались, втянувшись в отверстия по бокам скамьи.

– Ты что сделал?

– Ничего. Я его даже не коснулся.

Карлсен сунул руку под ступни гуманоида и слегка их приподнял. Тело осталось под углом, голова оторвалась от подоткнутого вместо подушки свертка парусины.

Карлсен повернулся к Стайнбергу и Айвсу, ожидающим снаружи капсулы:

– Давайте, уносите.

Когда Стайнберг и Айве удалились с телом, Карлсен обследовал каждый сантиметр ложа. С виду оно напоминало широкую скамью на литой металлической подставке. Когда убрали полотняную обивку, под ней не оказалось ни намека на кнопки и рычаги. Опустившись на колени, стали осматривать подставку – тоже цельная, без пазов или отверстий.

– Может, он отреагировал на твою мысль? – предположил Мерчинсон.

– Выясним, когда будем разбираться с остальными.

Полчаса обследовали и фотографировали капсулу – в целом, никаких сюрпризов. Все в ней было сугубо функционально.

Стоя в этой капсуле, Карлсен с интересом смотрел через прорезанную лазерным лучом дыру на соседнюю тумбу. Спектроанализатор указывал на наличие неизвестного металлического сплава – по крайней мере, кристаллическая решетка была типично металлическая. В остальном материал напоминал стекло, толщиной около десяти сантиметров. Сначала Карлсена удивляло, почему Мерчинсон прорезал в соседней капсуле такой небольшой лаз; теперь было понятно, почему. Неизвестный сплав едва поддавался лучу, обычно режущему горсхэмскую сталь, как нож масло. Двадцать минут ушло, чтобы вырезать сегмент шесть на три.

В этом «склепе» лежала темноволосая девушка. Проверив, нет ли космического вируса и радиации, Карлсен шагнул внутрь. Подойдя к ложу, вынул из ножен узкий клинок и вспорол ткань, минуя места, где она крепилась к металлу. Надорвав, отбросил тряпку в сторону. Девушка лежала как на скамье в морге. Груди, под воздействием гравитации, были чуть приподняты, словно их поддерживал бюстгальтер.

– Ты смотри, – выдохнул Мерчинсон, явно под впечатлением от увиденного. – Совсем как живая.

И вправду, ее тело было по-живому упругим и гладким.

– Может, у нее есть кровяное давление. Если бы ее поместили сюда сразу после смерти, давление можно было бы отследить по легкому покачиванию в вакууме.

– Ну что, включаю лазер? – плохо скрытое вожделение в голосе товарища вызвало у Карлсена улыбку.

– Хорошо, давай, – кивнул капитан, не сводя с девушки глаз.

Не успел он договорить, как металлические обручи разжались, оставив чуть заметные полоски на обнаженном животе и бедрах.

– Здесь как пить дать, все действует по какой-то мысленной команде. Интересно, получится ли у меня застегнуть обручи.

Сосредоточившись, Мерчинсон впился взглядом в ложе, но ничего не произошло.

Карлсен, повернувшись, поманил Стайнберга и Айвса.

– Ладно. Давайте ее в холодильник.

– Если там нет места, пусть спит у меня в кровати, пока не прилетим на Землю, – хохотнул Стайнберг.

– Не думаю, чтоб она была очень активна с тобой в постели, – улыбнулся Карлсен. – Все, пошли, – повернулся он к Мерчинсону.

– Что, больше никого не берем? – в голосе Мерчинсона чувствовалось разочарование.

– Двоих, по-твоему, мало?

– Там во холодильнике полно места, спокойно войдут еще несколько.

Карлсен рассмеялся.

– Ладно, еще одного.

Мерчинсона он пустил впереди. Как и ожидал, тот направился к капсуле с блондинкой. Молча Олоф наблюдал, как луч постепенно превращает стеклометалл в раскаленную докрасна лаву, струйками стекающую на пол. Как только луч описал неровный круг до конца, кусок обвалился внутрь. Мерчинсон неожиданно покачнулся, и луч лазера, чиркнув по полу, проделал там небольшую лунку.

– Эй, осторожно! С тобой все в порядке?

– Извини, шеф, – голос звучал до странности сдавленно. – Что-то утомился, аж в глазах потемнело.

Карлсен пристально вгляделся в лицо Мерчинсона через пластик шлема; вид у того был усталый, изможденный.

– Давай на «Гермес», Билл. Скажи Дейву и Ллойду, пусть выдвигаются сюда со своей ношей.

Сам Карлсен подступил к ложу. На этот раз, вместо того, чтобы использовать нож, он пошел на эксперимент: пристально, жестко вглядевшись в грубое полотно, мысленно приказал обручам разомкнуться. Вдруг, спустя секунду, металлические обручи под полотном раздвинулись. Еще секунда – и полотно, соскользнув с тела, исчезло в обозначившейся у основания ложа щели.

– Ну, конечно, – выговорил Карлсен.

– Что «конечно»? – услышал его на «Гермесе» Крэйджи.

– Я только что мысленно приказал обручам раздвинуться, и они так и сделали! Ты понимаешь, что это значит?

– Высшего уровня техника…

– Я не об этом. Это значит, что Существа, вероятно, все еще живы. Обручи по своему устройству реагируют на их мысленные импульсы. Я уж подумываю, а нельзя ли… – Он вперился взглядом в стол, мысленно приказывая обручам снова сомкнуться – никакой реакции.

– Нет, здесь все продумано, – подытожил Карлсен. – Но как они, черт их дери, выбирались отсюда наружу?

– С корабля?

– Нет, сквозь эти стеклянные стены. – Говоря это, он уставился на край стены, мысленно приказывая невидимой двери отвориться. Произошло нечто неожиданное: в сторону гладко соскользнула вся стена целиком. В эту секунду Карлсен увидел Айвса и Стайнберга, плывущих вдоль анфилады с ложем-саркофагом.

– Ребята! – позвал он. – Вы не через дверь, через стену попробуйте.

– Как это у тебя, черт возьми, получилось?

– А вот так. – Сосредотачивая взгляд на стене, Карлсен уже наперед знал, что она закроется. Через несколько секунд она была на прежнем месте. – Все здесь рассчитано на телепатические сигналы. Но только изнутри.

– Откуда ты знаешь?

– Смотрите.

Карлсен подошел к стене, приказывая ей открыться – и стена, пропуская его, скользнула вбок. Оказавшись снаружи, он приказал ей закрыться – стена не двигалась.

– Видите? Приказывать можно, только находясь внутри.

Астронавты тем временем разглядывали блондинку. Она была стройнее и на несколько лет старше той, темноволосой; с такой же упругой и гладкой кожей.

– Пойдемте. Пора возвращаться на «Гермес». Когда снимали в очистном шлюзе скафандры, Карлсен обратил внимание, что Айве и Стайнберг скверно выглядят. Айве постоянно тер глаза ладонью.

– Прилечь бы, отдохнуть…

– И мне, – присоединился Стайнберг.

– Идите ложитесь оба. Отдых заслужили. Только эту голышку, смотрите, не троньте!

– Шеф, – веришь, нет, – сказал Стайнберг, – так спать хочется, что ей бы от меня сейчас все равно не было толку, будь она даже живая.

Дожидавшийся их на посту управления Крэйджи сказал:

– Только что пришло распоряжение с лунной базы. Завтрашний день полностью посвятить съемкам – весь корабль вдоль и поперек – и к Земле.

В Гайд-парке уже цвели нарциссы. Карлсен, прикрыв глаза, сидел, откинувшись в шезлонге, и чувствовал на коже тепло апрельского солнца. Уже три месяца на Земле, и все же трудно снова привыкнуть ко всей этой несказанной красоте. Земная гравитация воспринималась с трудом, особенно поутру, поэтому Карлсен в такие часы обычно чувствовал приятную расслабленность, словно человек, набирающийся сил после болезни.

– Прошу прощения, вы, случайно, не капитан Карлсен? – послышалось возле. Он устало открыл глаза. Вот он, один из побочных эффектов популярности: прохода нет от узнающих. Напротив, заслоняя свет, стоял, сунув руки в карманы, молодой человек крепкого сложения, Карлсен взглянул на него не особо приветливо.

– Вы меня не помните? Я – Сет Эдамс.

Фамилия знакомая – но и только.

– Ну, как же, – произнес Карлсен на всякий случай.

– Вы были другом моей матери, Виолетты Мэплсон.

– А-а, ну конечно… – теперь Карлсен действительно вспомнил.

– Не возражаете, если я к вам подсяду, на пару слов?

– Отчего же… Присаживайтесь, – Карлсен указал на шезлонг рядом.

– Сет, ты идешь или нет? – вдруг окликнул откуда-то поблизости молодой женский голос.

К ним приближалась приятной наружности девушка в белом платье, рядом семенил на поводке мопс.

Молодой человек раздраженно сверкнул на нее глазами.

– Да, погоди минуту. Я… – он смущенно глянул на Карлсена. – Это капитан Олоф Карлсен, очень давний знакомый моей матери.

– Карлсен, привстав, протянул девушке руку. Та удивленно распахнула голубые глаза.

– Так это вы – капитан Карлсен? Ой, какое чудо! Я же, знаете, так мечтала с вами познакомиться… Куини, перестань сейчас же! – собачонка начала сердито тявкать на Карлсена.

– О, Боже! – простонал Сет Эдамс, страдальчески закатывая глаза.

– Ничего, ничего, – успокаивающе сказал Карлсен. Свесившись с шезлонга, он потянулся к собаке.

– Умоляю вас, осторожно, она кусается, – забеспокоилась девушка.

Собачонка, однако, перестала тявкать и, понюхав, лизнул Карлсену руку.

– Ой, как вы ей нра-авитесь! – умильно пропела девушка. – Она никогда так не ведет себя с чужими.

– Шарлотта, – твердым голосом сказал ей Сет. – Слушай, может, ты сама дойдешь до дома? Мне надо кое о чем поговорить с капитаном Карлсеном…

Он взял девушку за локоть; собачонка тотчас же залилась лаем.

– Тихо ты, дрянь! – шикнул Сет, и мопс шмыгнул к ногам хозяйки.

Сет повернулся к Карлсену с обезоруживающей улыбкой:

– Вы нас извините, я сейчас. – И повел девушку в сторону.

Карлсен, слегка поклонившись напоследок, снова откинулся в шезлонге. Он сидел, с легкой иронией наблюдая за парочкой. Да, сомнений нет, это именно сын Виолетты: такой же безудержный, когда ему чего-нибудь надо. Двадцать пять лет назад Карлсен был помолвлен с Виолеттой Мэплсон, дочерью командора Вика Мэплсона, первого человека, высадившегося на Марс. Когда Карлсен возвратился из своей первой трехмесячной экспедиции в космос, она уже была замужем за телезвездой Даном Эдамсом. Брак продлился всего пару лет: красавца-супруга она променяла на торгового магната из Италии. Развелась и с ним, но за это время успела обзавестись солидным состоянием.

«Как подло!» – донеслись до его слуха слова девушки. Она, явно, хотела остаться, пообщаться с Карлсеном. Сет однако был так же твердо намерен ее отправить. Через минуту-другую девушка решительным шагом пошла прочь. Сет вернулся и сел, чуть заметно улыбаясь.

– Уж женщины, наверно, вниманием вас не обделяют?

Карлсен с трудом заглушил в себе раздражение.

– Да, я, в общем-то, не жалуюсь… А у вас очень милая подруга…

– О, да, – самодовольно ухмыляясь, согласился Сет, – милашка. Однако мне в самом деле необходимо с вами поговорить. Я был просто вне себя, когда мать сказала, что вы были приглашены ею на обед, а она даже не удосужилась меня вам представить.

– Э-э… Да нет, это у нас был так, просто небольшой междусобойчик.

Виолетта, на самом деле, отыскала его буквально в тот же день, когда он вернулся на Землю, и стала зазывать к себе на ужин. Карлсен уже знал ее достаточно хорошо и представлял, что банкет будет действительно грандиозный, где ему отведут роль свадебного генерала. Поэтому он быстро отговорился, сказав, что жутко вымотался (так оно и было), и предложил лучше пойти пообедать в «Савойю». Виолетта деликатно дала себя «уговорить», и они провели приятный вечер, беседуя о старых временах. С тех пор Карлсен всякий раз выдумывал уважительные причины, лишь бы не появляться на обедах у нее в доме.

– Слушайте, – Сет подался вперед, – думаю, мне лучше сразу выложить все карты на стол, Я работаю в газете.

– Ага, понятно.

– Вас это, возможно, удивляет. Дело же в том, что отец у меня растерял все, что имел, а мать заботит единственно то, как пошикарнее обставить эти ее идиотские банкеты по субботам. А я живу на вшивую «сотку» в неделю за колонку сплетен в «Газетт».

Карлсен сочувственно хмыкнул. Лет десять назад он бы и на пушечный выстрел не подпустил этого молодого нагловатого типа с черной шевелюрой и чувственным ртом. Теперь же он лишь помалкивал и думал, как бы поскорее отвязаться.

– Вы хотите взять у меня интервью? – спросил он наконец.

– Конечно, это в самом деле было бы чудесно… – тон его, впрочем, указывал, что на уме у Сета нечто побольше. Он искоса, мельком взглянул на Карлсена. – Я могу на это рассчитывать?

Карлсен улыбнулся.

– Пожалуй – да. Но есть одно «но». Завтра в десять у меня пресс-конференция в Институте Космических Исследований. Так что вашему редактору, может статься, лягут на стол сразу две статьи.

– Я понимаю. Потому и хочу быть первым.

– Вы считаете, выберут вашу?

– Возможно, если я представлю более интересный материал.

– Логично. И как вы собираетесь его подать?

– Ну, это… Такое что-нибудь, чтобы на самом деле все отпали… – он принял тон восторженного школьника, беседующего со своим футбольным кумиром. – Разумеется, вы можете послать меня подальше, но уж от чего бы все и вправду «отъехали» – так это если б я пробрался в лабораторию и посмотрел на те создания.

Карлсен кашлянул.

– Да-а, амбиций вам не занимать…

– А что? – Сет помрачнел: фразу он воспринял как несправедливый упрек. – Ведь видел же их Оскар Фиппс из «Трибьюн».

– Так он уж сколько лет знаком с директором.

– Да знаю я! Но – давайте уж напрямик – вы ведь тоже давний друг моей матери.

Улыбка Сета была многозначительнее слов. Карлсен с изумлением понял: парень-то, похоже, уверен, что они с матерью любовники, да с давних пор. Может, он вообще считает его, Карлсена, своим доподлинным папашей. Чтобы как-то сменить тему, он сказал:

– Думаю, этот материал едва ли для колонки сплетен.

– Разумеется, вот и я о том же. Давайте откровенно: автор такой белиберды – никто, ноль. А вот если бы мне взять у вас эксклюзивное интервью, да увидеть космическую лабораторию – я бы уже завтра, глядишь, писал статьи на серьезные темы.

Карлсен оглядел парк. Господи, глаза бы не видели этих лоботрясов, призывающих «говорить прямо». С другой стороны, Виолетта действительно вправе обижаться. Да что там, дать интервью ее оболтусу – и все, пускай отвяжутся…

– Так вы этим репортажем думаете создать себе реноме серьезного автора?

– Ну, как сказать – «думаю»… Если получится. – У Сета даже глаза посветлели: чует, что его взяла.

– Ладно, – Карлсен, вздохнув, посмотрел на часы. – Пойдемте.

– Как, прямо сейчас? – Сет пробовал свою удачу на ощупь, будто тонкий лед.

– Лучше сейчас, если желаете, чтобы статья была написана.

По пути к стоянке такси у Мраморной Арки Сет спросил:

– А можно будет еще и сфотографировать вас в лаборатории?

– Увы, нет. Это грубое нарушение. Фотографировать в ИКИ запрещено. Безопасность… и все такое прочее.

– Да, понятно.

Пока такси ползло в пробке от Парк-Лейн до Уайт-холла, время уже подошло к пяти, и начало смеркаться. Служащие административного корпуса, в основном, разошлись. Карлсена приветствовал старик-швейцар.

– Этот молодой человек с вами, сэр?

– Да. Мы как раз наверх, в клуб. Швейцару следовало спросить у Сета карточку ИКИ, но он знал Карлсена уже двадцать лет и пропустил без вопросов.

Карлсен вставил свою магнитную карточку, вызвал лифт. Лестниц в здании ИКИ не было, чтобы никто не мог пройти через первый этаж без пропуска.

– Мы в клуб? – спросил Сет.

– Пожалуй. Перехватим чего-нибудь.

– А может, сначала посмотрим лабораторию?

– Давайте, можно и так.

Когда шли по коридору. Сет сказал:

– Просто слов нет, как я вам за все благодарен.

Да уж, еще бы! Удовлетворение собственных желаний у парня, видно – непреложный закон.

Лаборатория, на первый взгляд, казалась пустой, но вот из зала экспонатов показался молодой лаборант. Карлсен узнал в нем одного из своих почитателей.

– Здра-авствуйте! Пришли на фильм?

– Какой?

– С «Веги», репортаж. Получили сегодня утром.

«Вега», один из крупных космических крейсеров, взял курс на реликт с месяц назад. Такая махина может развить скорость пятнадцать миллионов километров в сутки.

– Славно! Что там за новости?

– В «Страннике» нашли еще одну пробоину, сэр. – («Странником» пресса окрестила реликт).

– Какой величины?

– Довольно-таки солидная. Десять метров в поперечнике.

– Да ты что! Невероятно! – Карлсен готов был непроизвольно рвануться наверх, разузнать подробности, но вспомнил о Сете. Он представил молодых людей друг другу:

– Сет Эдамс. Джеральд… Забыл фамилию…

– Пайк, сэр.

– Ты уже уходишь, Джеральд?

– Минут через десять, сэр… а что? Может, чем-то могу помочь?

– Да нет, ничего такого. Хотелось бы, чтобы кто-нибудь показал мистеру Эдамсу лабораторию, пока я отлучусь наверх.

– Если вы спешите, – подал голос Сет, может, просто ограничимся одними пришельцами?

– Безусловно. Давайте. – Олоф завел журналиста в зал экспонатов. В противоположную стену не так давно было вмонтировано несколько ящиков-саркофагов.

– Вы знаете, какие именно, Джеральд? – спросил Карлсен.

– Да, сэр. Я покажу.

Пайк выдвинул ящик, словно из комода. Внутри лежало мужское тело. Застывшие глаза пусто таращились вверх.

– Странно, – протянул Карлсен. – Мне кажется, сейчас он больше напоминает живого, чем тогда, в прошлый раз.

– Так он, бесспорно, и есть живой, – сказал Джеральд.

– Это точно? – быстро переспросил Сет.

– Абсолютно, – ответил за Джеральда Карлсен. – Иначе он бы уже разложился.

– Его можно привести в чувство?

– Если и да, то мы не знаем, как именно. Жизненное поле его тела по-прежнему сильно – это и означает, что он жив. Со смертью поле исчезает полностью. Он в некоего рода трансе, но как привести его в себя – мы не знаем.

Джеральд Пайк выдвинул остальные два ящика. Нагие тела выглядели почти так же, какими запомнил их Карлсен, только лица были как у спящих.

Сет смотрел с восхищением; когда же заговорил, голос его сорвался, и, кашлянув, он начал снова:

– Красивые. – Подавшись вперед, он вытянул руку. – Можно мне?…

– Ничего, можно.

Сет легонько коснулся ладонью груди темноволосой девушки, провел вниз по животу, тронул мизинцем пупок. – Невероятно! – сиплым шепотом выдохнул он.

– Да, довольно смазливы, – кивнул Джеральд. Он видел эти тела каждый день. – Но, мне кажется, самое интересное лицо – у мужчины.

– Что-нибудь известно об их возрасте? – спросил Сет.

– Вообще ничего, – ответил Джеральд. – Они, может, старше самого человечества.

– А какие методы вы используете, чтобы попытаться вернуть их к жизни?

– Это довольно-таки сложно. Надо суметь создать лямбда-поле путем опосредованной интеграции.

– А одним-двумя словами это можно как-нибудь объяснить?

– Слушайте, – вмешался Карлсен. – Я вас здесь оставлю, если можно, буквально на пять минут…

У себя в кабинете он набрал код проекционного зала, и тот появился на телеэкране. Все места были заняты, люди стояли даже в проходах. На большом экране впереди он узнал «Странника» – гигантский его корпус, едва освещенный звездным светом. Очевидно, он застал последние кадры: через мгновение экран потускнел, и люди начали подниматься с мест.

Карлсен позвонил в кабинет директора: Буковский, конечно же, ознакомился с фильмом в первую очередь.

– Слушаю! – раздался в трубке скрипучий голос Буковского.

– Карлсен, сэр.

– Олоф! Весь день тебя, расшибаюсь, разыскиваю, – в голосе чувствовался укор.

– Извини уж. Вздремнул в Гайд-парке.

– Слава Богу, объявился наконец. Так ты знаешь, что случилось?

– Вообще-то нет.

– Тогда слушай! «Вега» долетела до «Странника» сегодня утром, в половине одиннадцатого. Первое, что они обнаружили, это огромную дыру в обшивке сверху. Метеорит прошил ее, как ядро. Что скажешь, а?

– Нет слов. Просто невероятное совпадение.

– Вот и я о том, Ты ведь не докладывал оттуда о метеоритных дождях?

– Да там их и не было. Метеоритным дождям почти всегда сопутствуют кометы, а комет не было в радиусе… ну, по меньшей мере, шестидесяти миллионов километров.

– Знаю, знаю. – (Буковский ненавидит, когда что-нибудь ему втолковывают). – Тогда как такое могло случиться?

– Может, случайный метеорит. Но шансы здесь – один к миллиону.

– Ты прямо мои мысли читаешь. – Буковский хмыкнул. – На нас, безусловно, начнут давить – быстрее, мол, шевелитесь, действуйте! – как только передача пойдет в эфир. Ты бы мог нынче вечером показаться на телевидении и разъяснить, что шансы действительно один к миллиону?

– Безусловно. Если ты считаешь, что так надо… Дверь у Буковского открылась, и вошло человек шесть – консультативный совет, понял Карлсен.

– Тебе бы подскочить сюда, – сказал Буковский. – Это у тебя много займет?

– Минут пять.

– Давай лучше две.

Буковский повесил трубку.

– Ч-черт, – процедил Карлсен, посмотрев на часы. Интервью с Эдамсом отодвигалось все дальше. Он нажал на кнопку, соединяющую с телеэкраном лаборатории. Там было пусто. Карлсен переключился на зал экспонатов. Телемонитора там не было, но имелись камера наблюдения и громкая связь.

Сет Эдамс был один. Карлсен хотел подать голос, но что-то заставило его остановиться. Эдамс крался по залу, как кошка к птице. Карлсен снова переключился на лабораторию, высматривая Пайка: куда делся – непонятно. Позвонил швейцару.

– Вы не видели Джеральда Пайка, молодого человек ка из лаборатории?

– Видел, сэр. Он ушел пять минут назад.

Получается, Сет Эдамс предоставлен самому себе уже, по меньшей мере, пять минут. Сет, само собой, выдвинул один из ящиков – тот, где мужчина. Вот от полез к себе в карман и выудил оттуда небольшой предмет: оказалось – ручка. Причем, с микрообьективом, как у шпионов двадцатого века. Да, надо было учесть: газетная братия, пишущая сплетни, всегда носит при себе нечто подобное.

Карлсеном овладела унылая досада. Сет Эдамс был ему не по нраву, но он действительно хотел помочь парню – если честно, даже спортивный азарт появился – дать старт сенсационной карьере. Неужели до этого молодого кретина не доходит, что заниматься такими вещами просто глупо? Интервью ему теперь не видать, а узнает Буковский – так и вообще вылетит с работы. Появился соблазн хорошенько гаркнуть и спугнуть Сета (Карлсен даже откашлялся). А может, сделать вид, что он ни о чем не догадывается? Пусть себе уходит со снимками. Достаточно будет просто позвонить в газету, чтобы их не публиковали. Пара пустяков.