Текст книги "Ферапонтовский сборник. VIII"

На Русском Севере

Н.В. Мальцев
Письменные источники о строительстве Успенского собора в Устюге Великом, его резном и иконном убранстве в XVII веке

Архитектурная история Успенского собора в Великом Устюге – строительство шести деревянных и двух каменных зданий, последовательно сменявших друг друга за более чем восьмисотлетний период существования храма, – изучена мало и крайне неравномерно. У исследователей не существовало и не существует в настоящее время единого мнения даже о дате постройки дошедшего до нас каменного здания XVII века. Одни ученые, опираясь в основном на стилистические особенности архитектуры собора, называют датой его возведения 1638–1658 годы (Н. Румовский, Б.И. Дунаев, П.С. Тельтевской, В.А. Булкин, Г. Чугунов)[29]29
  Румовский Н. Описание Великоустюжского Успенского собора. Вологда. 1862, с. 15–18, 21; Дунаев Б.И. Северо-русское гражданское и церковное зодчество. Город Великий Устюг. М., 1915, с. 13–28; Тельтевский П.С. Великий Устюг. Архитектура и искусство. XVII–XIX вв. М., 1977; Булкин В., Чугунов Г. Великий Устюг. Л., 1978, с. 11.


[Закрыть] или 1639–1658 годы (В.П. Шильниковская)[30]30
  Шильниковская В.П. Великий Устюг. Развитие архитектуры города до середины ХIХ века. М., 1973, с, 102, 146.


[Закрыть]. Другие датируют постройку 1657–1671 годами (Г.Н. Бочаров, В.П. Выголов)[31]31
  Бочаров Г., Выголов В. Сольвычегодск. Великий Устюг. Тотьма. М., 1983, с. 72–88.


[Закрыть]. Отдельные авторы книг и статей, посвященных истории и культовой архитектуре города, время завершения строительства каменного Успенского собора и освящения главного здания храма и отдельных его приделов относят к 1680-м годам[32]32
  Титов А.А. Летопись Великоустюжская. М., 1889, с. 7, 8, 64, 65; Бакеева О.В. Успенский собор в Устюге Великом. Результаты исследований и проект реставрации. – Градостроительство. Теория и практика. Л., 1983; Андреева А.Б. История строительства каменного Успенского собора в Устюге Великом. – История и культура Вологодского края. III краеведческая научно-практическая конференция. Тезисы докладов и сообщений. Вологда, 1990, с. 84–88.


[Закрыть]. Не менее противоречивы высказывания исследователей об иконном и резном убранстве Успенского собора в разные периоды его существования. Отсутствуют сведения о каменщиках, мастерах-резчиках иконостаса, иконописцах, серебряниках, кузнецах и мастерах колокольного дела, создававших богатое убранство храма в XVII веке.

Возвышение устюжского Успенского собора, известного с XII века, признание его активного участия и значительной роли не только в жизни города, но и в церковных делах Двинской земли – обширнейшей области Русского Севера – началось в ХV веке. В 1490 году при протопопе Несторе Богородицкой (Успенской) соборной церкви в Устюге великим князем всея Руси Иваном Васильевичем была дана Жалованная грамота[33]33
  Жалованная несудимая грамота великого князя Ивана Васильевича причту Богородицкой соборной церкви города Устюга 1490 года. – ОР РНБ, собр. К.К. Зинченко, д. 1, л. 1–3.


[Закрыть], утвердившая великокняжеский иммунитет и высокое покровительство храму. Собор был освобожден от всех повинностей и суда – «а кому будет каково дело до протопопа и до священников и до их причту церковного, ино их сужу я, князь Великий». Этой же Жалованной грамотой за храмом были закреплены принадлежавшие ранее Успенскому собору деревни и земли в Устюжском уезде. В частности, в конце XV–XVI веках Успенский собор владел деревнями и землями в Быкокурском стану (с. Шемокса), а также в Ярокурском и Ратмирском станах. В ХVI веке царь и Патриарший двор неоднократно намеревались учредить в Устюге Великом новую епархию для управления церквами и монастырями Русского Севера, главным кафедральным храмом которой должен был стать Успенский собор. Основание епархии по какой-то причине не состоялось, однако Успенский собор не утратил своего значения и привилегий. Со временем он стал большим земельным вотчинником и славился своими богатствами. В собор постоянно поступали огромные великокняжеские и царские вклады деньгами, иконами, церковной утварью. Он также принимал многочисленные пожертвования иконами, шитыми пеленами, облачениями от именитых людей Строгановых из соседнего Сольвычегодска и от богатых местных устюжских купцов. Значительные пожертвования устюжскому собору поступали от московских и ростовских митрополитов, а также от русских патриархов[34]34
  Список с платежницы государева дьяка Угрима Львова в получении сборов «за пятно, за поличное и за душегубный суд» с деревень Успенского собора в Устюге Великом у протопопа Феодосия в 1558 г. – ОР РНБ, ф. 299, собр. К.К. Зинченко, д. 21; Отписи государева дьяка Елизария Вылузгина и других об Успенской церкви в Устюге 1596–1599 гг. – ОР РНБ, ф 299, собр. К.К. Зинченко, д. 128, 131, 134, 135, 142; Устюг Великий. Материалы для истории города XVII–XVIII веков. М., 1883, с. 13–21; Титов А.А. Ук. соч., с. 7, 8, 64, 65.


[Закрыть]. В 1619 году на Соборном дворище было возведено монументальное каменное здание Успенского храма – второе, как предполагают исследователи, за период с 1490 года. В первой половине XVII века патриарх Филарет дал вкладом Успенскому собору «солоные места» и соляную варницу в патриаршей вотчине, в далеком поморском селе Варзуга на Кольском полуострове[35]35
  Документы Устюжского Успенского собора 1644–1690 гг. – Архив СПБ ФИРИ РАН, ф. 56, собр. И.К. Зинченко, оп. 1, д. 65, 87, 89, 97, 94, 166; Титов А.А. Ук. соч., с. 7, 8, 64, 65; Акты холмогорской и устюжской епархий, ч. 1–2, – Русская историческая библиотека, т. 12–14. СПб., 1890–1894, с. 989–991.


[Закрыть].

На протяжении нескольких столетий, до постройки каменного Спасо-Преображенского собора в конце XVII века в Холмогорах, великоустюжский Успенский собор оставался единственным крупным соборным храмом, не находившимся в вотчинном или монастырском владении на громадном пространстве Двинской земли. Роль и влияние Успенского собора на религиозную жизнь Русского Севера и России были огромны. Здесь в древности сложился культ юродивых Прокопия и Иоанна Устюжских и отсюда распространилось их общерусское почитание, отсюда вышли знаменитые миссионеры и просветители Стефан Пермский и Варнава Ветлужский. Находясь в XVI веке на стыке двух главных в Русском государстве торговых путей: дороги в Сибирь и водного пути по Северной Двине к единственному для России выходу к морю – Беломорскому Поморью. Город Устюг Великий и его Успенский собор принимали активное участие в освоении Сибири, торговых делах русских, английских, голландских, французских и немецких купцов и промышленных людей на огромной территории страны. В Устюг привозились не только дорогие меха, рыба, но и серебро, медь, драгоценные камни из несметных рудных запасов Сибири. Через Сибирь в город поступали дорогие узорные ткани, драгоценные камни из Китая, Индии и Персии. Сюда же стекались товары богатейших стран Европы, а также изделия ремесленников основных городов Центральной России[36]36
  Великоустюжский филиал Вологодского областного архива, ф. 584, оп. 15, л. 6, 9, 16; Мерзон А.Ц., Тихомиров Н.В. Рынок Великого Устюга. М., 1960, с. 91, 489.


[Закрыть]. Быстро богатели купцы города, на деньги которых Великий Устюг в XVI–XVII веках был застроен множеством каменных и деревянных церквей и монастырских соборов. Непрерывно пополнялась и казна Успенского собора, росли его иконные, книжные собрания, в ризницу собора постоянно поступали все новые и новые предметы церковной, главным образом серебряной, утвари, шитые пелены, богатые священнические облачения и произведения мелкой пластики.

Накопленные собором богатства использовались прежде всего для пышного убранства храма. В частности, в начале XVII века в Успенском соборе велись большие работы по украшению иконостасных икон золочеными серебряными окладами. Сохранились отдельные документы о расходах на серебряное дело. Так, главному мастеру-серебрянику драгоценный материал был выдан на следующих условиях: «Захарии дано серебра на образы. От дела давати с ряженого серебра фунт полсема золотника». С гривенного серебра мастер получил полфунта серебра, а всего для работы им было получено несколько фунтов серебра и 17 драгоценных камней. Этим же мастером были изготовлены оклады на иконостасные иконы местного ряда: «Предста Царица», «София премудрость Божия» и другие[37]37
  Роспись серебра и «камешков», употребляемых на оклады икон начала XVII века. – ОР РНБ, ф. 299, собр. К.К. Зинченко, д. 1567, л. 1–3; д. 1568, л. 1, 2.


[Закрыть].

Одновременно изготовлялись оклады на иконы, находившиеся в ризнице Успенского собора. Сохранилась роспись денег, затраченных на серебряную басму, гравировку по серебру и золочение храмовой придельной иконы Иоанна Предтечи. Полного перечня окладных икон собора и изготовленных в это время окладов в архивных документах не сохранилось. Однако из документов соборного делопроизводства известно, что на оклады, изготовленные серебряником Захарией и его мастерами, было затрачено 100 рублей денег и два золотых рубля. Кроме того мастера получили свою долю серебра и 60 алтын денег[38]38
  Роспись серебра и «камешков», употребляемых на оклады икон начала XVII века. – ОР РНБ, ф. 299, собр. К.К. Зинченко, д. 1567, л. 1–3; д. 1568, л. 1, 2.


[Закрыть]. После огромного пожара 1630 года, когда сгорели все перекрытия храма и «расселись», но устояли стены каменной постройки, на схематических рисунках плана Соборного дворища и панорамы Устюга и в летописных списках каменное здание Успенского собора в середине ХУП века называлось и изображалось в виде кубической постройки с сильно руинированными стенами, стоящей без куполов, кровли и сводчатых перекрытий[39]39
  Титов А.А. Ук. соч., с. 64, 65.


[Закрыть]. Тем не менее во время пожара, по существу уничтожившего здание, удалось спасти несколько иконостасных икон, ризницу, отдельные предметы церковной утвари и обгоревшие царские врата с сенью. Сохранилась опись чудотворной иконы Богоматери Одигитрии, составленная после пожара. В 1646 году мастер-резчик, устюжанин, работавший в Москве, подрядился «вырезать» для собора «царские двери как были старые двери, тем величеством в высоту и в ширину, сень и столбцы резные ж»[40]40
  О резьбе царских врат для Устюжского Успенского собора 1646 год. – Акты холмогорской и устюжской епархий, ч. 1–2. – Русская историческая библиотека, т. 12–14. СПб., 1890–1894, с. 965.


[Закрыть].

Указом царя Алексея Михайловича и по благословенной грамоте митрополита Ростовского и Ярославского Варлаама «соборную каменную ветхую Успенскую церковь было приказано разобрать и на ее месте построить новую каменную церковь»[41]41
  Грамота митрополита Ростовского и Ярославского Варлаама в Устюг протопопу Владимиру и причту соборной церкви Успения 1646 года. – ОР РНБ, ф. 299, собр. К.К. Зинченко, д. 384.


[Закрыть]. Верхняя часть здания из-за угрозы обвала была разобрана «до окошек». Однако начало строительных работ в соборе постоянно откладывалось. Только в 1644 году в Москву соборный протопоп направляет священника с просьбами о выделении денег на строительство Устюжского Успенского собора. Челобитные были написаны на имя царя и патриарха. Сохранилась отписки челобитчика протодьякона Успенского Устюжского собора Дмитрия из Москвы и Ростова Великого в Устюг Великий. Первое письмо автор послал из Москвы: «Великого Государя патриарха (Никона) на Москве не застал. С Фоминой недели он съехал в Воскресенский монастырь, а дьяк Иван Афанасиевич с ним же. И когда его, великого святителя, пришествие к Москве будет, того прямо уведать не можно. Челобитную поднесть некому». Во второй отписке челобитчик рассказывает о том, как его встретили в Устюжском приказе Москвы, в ведении которого находился город Устюг Великий со всеми его жителями и церковными постройками: «От князь Данила Мышевецкого (возглавлял Устюжский приказ в Москве) великое страхование и угроза выходит… соборную де церковь по указу великого государя (царя) строить велено Ростовскому митрополиту домовою казною, а не бо их животом». Третью отписку челобитчик отправил из Ростова Великого: «ходил к Государю Митрополиту (Ионе Ростовскому) с хлебом и челобитенку поднес, и он мне долгое время ничего не сказал, да и вверх пошол и едва я вслед на лестнице слово упросил. Приказал митрополит: “к Москве волочись”»[42]42
  Письма-отписки протодьякона Дмитрия в Устюжский Успенский собор из Москвы и Ростова Великого. 1644 год. – Архив СПб ФИРИ РАН, ф. 56, оп. 1, д. 65.


[Закрыть]. Безрезультатная поездка в Москву и Ростов Великий закончилась для протодьякона Дмитрия совсем скандально – в Ростове его обвинили в пьянстве. На небольшом листе бумаги за красной печатью протодьякон написал в свое оправдание: «… всяк называет будто мы невоздержанно ехали, и пьянствовали и проводникам изъян учинили… Ничего того не было. Правда, путь был не спешен, во многих местах были мало не по горло в воде»[43]43
  Письма-отписки протодьякона Дмитрия в Устюжский Успенский собор из Москвы и Ростова Великого. 1644 год. – Архив СПб ФИРИ РАН, ф. 56, оп. 1, д. 65.


[Закрыть].

Поездок священников и протопопа Устюжского Успенского собора в Москву и Ростов Великий с челобитными о постройке каменного храма было много. Ездили ежегодно, пока царь не прислал в Устюг 7500 рублей на строительство каменного собора. Поздней осенью 1659 года Ростовский и Ярославский митрополит Иона направляет успенскому протопопу Владимиру, игуменам устюжских монастырей и посадским священникам указ о постройке сараев и срочном обжиге кирпича для строительства соборной церкви. В 1663 году, когда основной корпус здания был близок к завершению, устюжский воевода знатный поляк Петр Потоцкий для ускорения строительства принимает неожиданное решение. Он приказывает кормчим речных дощаников, перевозившим соль поморских монастырей в Вологду, на обратном пути загружаться известью, кирпичом и доставлять их к строящемуся Успенскому собору. Кормщики отчаянно сопротивлялись, уверяя воеводу, что речные дощаники после извести будут непригодны для перевозки соли. Властный воевода перегородил реку плотами. Плавание монастырских и купеческих дощаников по Сухоне мимо Устюга стало невозможным, и кормщики вынуждены были подчиниться требованиям воеводы. Перевозка извести и кирпича из сухонских волостей была проведена в короткий срок и не потребовала больших затрат[44]44
  Документы Устюжского Успенского собора. 1644–1690 гг. – Архив СПб ФИРИ РАН, ф. 56, оп. 1, д. 65, 87, 89, 97, 94, 166.


[Закрыть]. В начале 1664 года из Устюга Великого на имя царя была направлена челобитная: «Государю Великому царю Алексею Михайловичу самодержцу бьем челом нищие дети Устюга Великого соборныя церкви Пречистыя Богородицы протопоп Владимир с братиею. В прошлые годы… изволил пожаловать денег на строение устюжской каменной церкви семь тысяч пятьсот рублей и мы богомольцы тем Государя деньгами тое соборную каменную церковь стены и верхи сделаны»[45]45
  Челобитные царю Алексею Михайловичу и другие документы, связанные с постройкой каменного Успенского собора в Устюге Великом. 1663–1664 гг. – Архив СПб ФИРИ РАН, ф. 56, оп. 1, д. 1, 87, 89, 93.


[Закрыть]. Однако церковные службы в эти годы, как и в 1650-е, совершались не в соборе, а в городской деревянной, изрядно обветшавшей Ильинской церкви[46]46
  Челобитная священника Ильинской церкви Устюга Великого о сборе денег на постройку церкви. 1682 г. – Архив СПб ФИРИ РАН, ф. 56, оп. 1, д. 108.


[Закрыть]. Строителям собора предстояло сделать многое: покрыть кровлю белым железом, навесить церковные двери, застеклить и обрешетить окна. Кроме того соборные власти не заплатили большую сумму денег подмастерьям и каменщикам, а также работникам, которые обжигали известь[47]47
  Челобитная протопопа Успенского собора Устюга Великого Владимира царю Алексею Михайловичу. 1663 г. – Архив СПб ФИРИ РАН, ф. 56, оп. 1, д. 87.


[Закрыть]. Значительная сумма денег, выделенных на строительство царем, еще сохранялась в соборной казне, но совершенно неожиданно произошло событие, сразу остановившее достройку и отделку храма. Медные деньги по реформе того же царя Алексея Михайловича в 1662 году в Устюге, например, обесценились до уровня стоимости медного лома. Протопоп Владимир Никитин подает на имя царя новую челобитную, в которой, перечислив все недоделки строящегося собора, просит Алексея Михайловича дать из царской казны еще одну тысячу рублей денег серебром[48]48
  Челобитные царю Алексею Михайловичу и другие документы связанные с постройкой каменного Успенского собора в Устюге Великом. 1663–1664 гг. – Архив СПБ ФИРИ РАН, ф. 56, оп. 1, д. 1, 87, 89, 93.


[Закрыть]. Несколько позже митрополит Ростовский и Ярославский Кирилл посылает благословенную грамоту игуменам устюжских городских монастырей с просьбой оказать помощь соборному протопопу Успенского собора в продаже церковных сосудов и иной серебряной казны, и употреблении денег на украшение храма. Серебряная утварь и церковные ткани Успенского собора по митрополичьей грамоте долгое время продавались не только в крупные монастыри, но и в небольшие сельские храмы[49]49
  Грамота митрополита Ростовского и Ярославского Варлаама в Устюг протопопу Владимиру и притчу соборной церкви Успения 1646 года. – ОР РНБ, собр. К.К. Зинченко, д. 384; Расписка ключарей Устюжского Успенского собора об отдаче ими крестьянину Заболоцких церковной утвари «на новое место к Покрову Богоматери». 1687 год, июнь 26. – ОР РНБ, ф. 299, собр. К.К. Зинченко, д. 997.


[Закрыть]. В соборном храме, в паперти и придельных храмах в 1670–1671 гг. еще велись отделочные работы. Плотники Михайло, Григорий и устюжанин Карп Трофимов настилали полы, закрепляли в кирпичной кладке алтарной стены тесаные бревна, служившие тяблами для установки иконостасных икон, навешивали церковные двери и выполняли другие плотницкие работы по внутренней отделке храма. Протопоп и казначей Успенского собора закупали «для стройки» огромное количество бревен. Иногда в год приобреталось до полутора тысяч бревен «большого, среднего и меньшего лесу». Часть бревен «растирали» – распиливали на доски и плахи, другую часть использовали для хозяйственных и жилых построек[50]50
  Челобитные царю Алексею Михайловичу и другие документы связанные с постройкой каменного Успенского собора в Устюге Великом. 1663–1664 гг. – Архив СПб ФИРИ РАН, ф. 56, оп. 1, д. 87; Отписи плотников в получении хлеба и денег из Успенского собора 1667–1672 гг. – ОР РНБ, ф. 299, собр. К.К. Зинченко, д. 547, 596.


[Закрыть].

К ноябрю 1671 года строительные работы в каменном здании Успенского собора практически были завершены. Ростовский митрополит Иона, внимательно следивший за ходом строительства, направил в Устюг «память» – требование об отсылке в Ростов железа и железного лома, оставшихся от постройки Успенского собора. В ответ на это протопоп Владимир Никитин сообщил ростовскому митрополиту, что после постройки каменного собора «железа не осталось и снастей железных также нет – износились»[51]51
  Сказка протопопа Успенского собора в Устюге Владимира Никитина о связном железе 25 декабря 1671 г. – Архив СПб ФИРИ РАН, ф. 56, оп. 1, д. 93.


[Закрыть].

В 1674 году протопоп Успенского собора заключил подрядную с устюжским иконописцем Василием Спиридоновым Холморцем (Колмогором). Тридцатилетний иконописец (Василий Спиридонов родился в 1643 году) обязался написать для иконостаса Успенского собора иконы за 110 рублей. На краски, золото и другие материалы ему было выдано 20 рублей денег. Над выполнением заказа Василий Спиридонов работал со значительными перерывами до 1677 года[52]52
  Титов А.А. Ук. соч., с. 64, 65.


[Закрыть]. Однако сведений о написанных Василием Холмогорцем иконах для Успенского собора и о том, были ли иконы полностью введены в иконостас храма, не сохранилось. Между тем известно, что иконописец долгое время, вплоть до 1685 года, жил с женой устюжанкой Полозовой Екатериной Никитиной в Устюге Великом. В 1685 году «для прокормления» он ездил в Ярославль, где выполнял иконописные работы. Вернувшись в Устюг, иконописец развелся с женой и, возможно, уехал из города, так как его имя больше не упоминается в документах Успенского собора[53]53
  Брюсова В.Г. Федор Зубов. М., 1985, с. 89; Овсянников О.В. Северный иконописный фонд по письменным источникам. Пути формирования и судьбы в ХVI – ХIХ вв. – Чтения по исследованию и реставрации памятников художественной культуры, посвященные памяти художника-реставратора Н.В. Перцева. Архангельск, 1992, с. 57–58; Кольцова Т.М. Северные иконописцы. Опыт библиографического словаря. Архангельск. 1998, с. 47–48; Мальцев Н.В., Мальцева О.Н. Мастера иконостасной скульптуры и иконописцы Северной России XVI–XVIII веков, вып. 1. СПб., 1998, с. 30, 31, 109–110.


[Закрыть]. Иконостасные иконы, написанные Василием Холмогорцем, и сохранившиеся после пожара разрозненные более древние иконы позволили освятить собор и проводить в нем церковные службы. Очевидно также и то, что по какой-то причине договор о написании икон для иконостаса Успенского собора Василием Холмогорцем не был полностью выполнен, не все иконы иконостасного комплекса были им написаны. Через тринадцать лет заказ на написание икон для нового высокого многоярусного резного иконостаса Успенского собора был передан московскому мастеру Михею Быкову и его сыновьям. Примечательно, что иконы написанные Василием Холмогорцем, в договорных документах Михея Быкова не были упомянуты. Михей Быков и его сыновья, живописец Логгин и иконописец Иван, обязались написать иконы всех пяти рядов иконостаса: икон местных 10, праздников 16 икон, а также «апостольский пояс», «пророческий пояс» и иконы праотеческого ряда[54]54
  Порядная на изготовление резного иконостаса Успенского собора в Устюге Великом 1691 г. – РГАДА, ф. 1206, д. 1157, л. 1–4, д. 1165.


[Закрыть].

В 1674 году сменивший Владимира Никитина протодьякон Максим подал митрополиту Ростовскому и Ярославскому Ионе обстоятельную челобитную: «В прошлых годах… на Устюге Великом соборная каменная церковь Пресвятой Богородицы Успения вместо прежней ветхой построена каменная новая церковь и Божьим милосердием образами и церковной утварью и церковным построением пополнена и по твоему государь благословлению освящена и божественная служба в ней совершается…., а амвона в ней не построено, а в прежней церкви амвон был. Освящать церкви присылают и просят у нас святого мира и масла и всяких потреб, которые бывают на твоем государь святительском домовом дворе. А мы богомольцы к твоим церквам для освящения на посаде ходить и в уезд ездить без твоего государь благословения и указу не смеем. Благослови амвон построить, чтобы нам и того единовременного доходцу не отбыти»[55]55
  Челобитная Успенского Устюжского собора протопопа Максима Ростовскому и ярославскому митрополиту Ионе о разрешении построить амвон в новой церкви 1674 год – Архив СПБ ФИРИ РАН, ф. 56, оп. 1, д. 97.


[Закрыть].

Мы не располагаем сведениями о том, был ли сооружен подкупольный амвон в Успенском соборе. После воцарения, миропомазания и коронации на царство Лжедмитрия I, его короткого правления, завершившегося казнью ложного царя, церковные иерархи и царь крайне осторожно относились к сооружению амвонов в соборных храмах крупных городов. Подкупольный амвон был облачальным местом архиепископов, своеобразной, защищенной иммунным правом епископской кафедрой, где велись службы – чтение Великой ектинеи, читались царские грамоты и поставлялись в священнический сан протопопы соборов и в архимандриты игумены крупных монастырей. Наряду с этим здесь же свершалось миропомазание и выдавались благословенные грамоты на освящение церквей. Кроме того, начиная с XVI века амвон стал сакральным, символическим обозначением постоянного присутствия в храме земного бога – русского царя, так как широко использовался в церемонии коронации, возведении великих князей на царство, миропомазания и в торжествах, проходивших в Москве и отдаленных от столицы городах страны, связанных с этим событием. По сложившейся традиции в XVII веке, главным образом из-за периодически повторяющихся в «бунташном веке» случаев самозванчества и претензий людей-«воров» разных сословий на царскую власть, а также отлученных от церкви старообрядцев разных толков – на духовный сан (епископский, священнический), подкупольные амвоны сохранялись и возводились вновь только в соборных храмах епархиальных городов России.

В 1682 году Устюг Великий стал главным городом вновь образованной Устюжско-Тотемской епархии[56]56
  Акты холмогорской и устюжской епархий, ч. 1–2, с. 989–991. – Русская историческая библиотека, т. 12–14. СПб., 1890–1894; Евгений, митрополит (Болховитинов). Исторические сведения о Вологодской епархии, пермских, вологодских и устюжских архиереях. Вологда, 1911, с. 35.


[Закрыть]. Первый прибывший в город из новгородского Хутынского Спасо-Преображенского монастыря архиепископ Геласий главным кафедральным храмом новой епархии определил каменный Успенский собор. Здесь стала храниться архиерейская ризница с ее золотыми и серебряными сосудами, резными костяными панагиями, украшенными серебряными окладами с финифтью иконами, резными посохами, шитыми жемчугом и золотыми нитями облачениями, книгами в серебряных окладах, а также золотые, серебряные и кипарисовые кресты, резные с рельефными клеймами многостворчатые складни[57]57
  Роспись вещам архиепископа Геласия 1689 г. – ОР РНБ, ф. 299, собр. К.К. Зинченко, д. 1513; РГАДА, устюжский Архиерейский дом 1686 г. – ф. 1206, оп. 1, д. 365, л. 1–6.


[Закрыть]. Ризница Успенского собора, сохраненная от «пожарного разорения» в 1630 году и после ряда продаж серебряных сосудов в ходе восстановительного строительства, все еще оставалась самой богатой на Русском Севере. Драгоценная утварь, привезенная в Устюг архиепископом Геласием, не могла сколько-нибудь значительно пополнить ризницу Успенского собора. Напротив, от Геласия Патриарший двор впервые достоверно узнал, какими огромными богатствами обладает Устюжский Успенский собор. После длительных переговоров в ноябре 1684 года в Москву на Патриарший двор из ризницы Успенского собора с ключарем Иваном Юрьевым было отправлено большое количество россыпного жемчуга, серебряных сосудов, тканей и украшенных шитыми изображениями святых («в лицах») риз, покровов, среди которых были вклады Строгановых и «данье митрополита Ростовского Ионы». В перечень вещей и предметов вошли: омофоры, фелони, шитые золотом и украшенные кружевом, а также ковры, полотенца миткалевые, шитые разными шелками и золотом, шапки архиерейские с гнездами, украшенными финифтью и большим драгоценным «камением» – лалами и бирюзой. Завершали обширный список дорогих вещей и церковной утвари панагии: серебряные с резными изображениями Деисуса, обрамленного многочисленными вставками яхонта и китайского изумруда, и резные панагии из кости с жемчугом и финифтью[58]58
  Роспись Устюга Великого архиерейской ризнице 1684 года. Что взято к Москве. – ОР РНБ, ф. 299, собр. К.К. Зинченко, д. 1018, л. 1–3.


[Закрыть]. Следует отметить, что во время поездок в Москву по делам строительства каменного собора и иного «дворового строения» (Архиерейского дома) архиепископ Геласий и сменивший его прибывший из Москвы архиепископ Александр для подарков в «почесть нужным людям» везли в Москву в обозах дорогие, но совершенно не сходные с ризничными вещи: «поставцы писаные с внутренним замком», шкатулки, обитые просечным железом, россыпной жемчуг, жемчужные ожерелья, чаще всего мужские, серебряные судки, ложки, пуговицы, медные кумганы и большие слюдяные фонари[59]59
  Роспись расходам архиепископа Геласия и архиепископа Александра по поездкам в Москву в 1682–1684 гг. – ОР РНБ, ф. 299, собр. К.К. Зинченко, д. 1513, л. 1–3.


[Закрыть].

В 1686 году в сентябре месяце каменщики Василий Дмитриев Усов и Владимир Минин, возглавлявшие артель мастеров из 7 человек, строивших «от окошек» Успенский собор и одновременно взявших подряд на постройку теплой каменной церкви Прокопия Устюжского, получили от казначея Архиерейского дома Павла последние, причитавшиеся им за работу в Успенском соборе 90 рублей денег. Годом позже каменщики уже вели работы в основном в церкви Прокопия, куда было свезено после обжига 140 тысяч штук кирпича[60]60
  Расписка каменщиков Василия Усова и Владимира Минина в получении денег за свою работу. 1686 г. – РГАДА, ф. 1206, оп. 1, д. 521, л. 18, 15–16, 19–20.


[Закрыть].

В 1687 году в Успенский собор поступило большое паникадило – «а весу в нем 15 пудов», которое прислал из Холмогор ездивший туда по торговым делам и на богомолье в Антониево-Сийский монастырь устюжский купец – гость Василий Грудцын. Находившийся в поездке в Москву архиепископ Александр распорядился «в соборную церковь новое паникадило навесить, а старое снять и положить к месту»[61]61
  Устюжский Архиерейский дом. Переписка казначея Павла с архиепископом Александром. 1687 г. – РГАДА, ф. 1206, оп. 1, д. 629, л. 1, 2, 10, 16, 48, 56, 57, 68, 69, 96.


[Закрыть]. Огромное паникадило оказалось в соборе раньше, чем было завершено иконное убранство храма. Так, в 1687 году устюжский иконописец Алексей Гольцов, впоследствии служивший певчим при городском храме, и приглашенный из Великого Новгорода архиепископом Александром иконописец Гаврило Новгородец только приступили к исполнению главного, «настоящего» храмового образа Успенского собора – иконостасной иконы «Успение Богоматери»[62]62
  Там же.


[Закрыть]. Крайне медленно велись работы по созданию резных киотов, скульптурного и орнаментального декора царских врат и иконостасов как в главный собор, так и в многочисленные придельные храмы. Посланные на обучение резному делу в Москву еще прежним архиепископом Геласием, служившие в Устюжском Архиерейском дворе братья Василий Степанов, Дементий Степанов и Дмитрий Степанов Лянгурцовы вернулись в Устюг в феврале 1688 года. С ними приехал в город московский «золотарь» с семьей (серебряник, изготовлявший позолоченные оклады для икон). Мастера привезли в Устюг на четырех подводах из Москвы резные царские врата, которые могли стать основной модульной частью соборного иконостаса. Однако новые царские врата по какой-то причине были признаны непригодными для соборного Успенского храма и после долгих обсуждений были установлены в иконостас придельной церкви[63]63
  Там же.


[Закрыть]. В течение всего 1687 года резчики, ссылаясь на отсутствие липового дерева, так и не приступили к изготовлению резных деталей соборного иконостаса. Василий Лянгурцов, живший в Архиерейском доме, занимался изготовлением огромного, украшенного орнаментальной резьбой шкафа (хранится в Историко-художественном музее-заповеднике Великого Устюга) и трех скамей оборотных для архиерейской кельи[64]64
  Там же.


[Закрыть]. Он же исполнил маленький столярный резной поставец, а его старший брат Дементий, имевший в Устюге собственный дом, изготовил вместе с третьим братом столяром Дмитрием архиепископское место в верхнюю теплую каменную церковь. Братья приступили также к резьбе архиепископского места для соборного Успенского храма, но из-за недостатка липовых брусьев работу не закончили. Посланный для закупки липовых досок в деревни на реку Лузу Дементий до вешнего пути занимался там рыбной ловлей и задания Архиепископского дома не выполнил[65]65
  Разные документы Устюжского архиерейского разряда 1677–1688 гг. – ОР РНБ, ф. 299, собр. К.К. Зинченко, д. 1004, л. 8, 9, 17, 24, 25; РГАДА, ф. 1206. Устюжский Архиерейский дом, оп. 1, д. 1157, 590, (1686 г.), л. 1, 2, оп. 2, д. 654, л. 1, 2; РГАДА, ф. 137, д. 1, л. 43.


[Закрыть]. Вернувшись в апреле 1688 года с Лузы, Дементий Лянгурцов вместе с братом Василием продолжил службу в Архиерейском доме. В более сложном положении оказался третий брат, столяр Дмитрий, известный в Устюге как искусный мастер по резьбе царских врат. Еще до поездки в Москву Дмитрий взял подряд на изготовление резных царских врат в Вознесенскую церковь на посаде Устюга Великого. Каменная Вознесенская церковь была построена на деньги богатейших устюжских купцов. В последней четверти XVII века все работы по внутренней отделке храма выполнялись по заказам и на деньги купцов Ревякиных. Ими же оплачивалось иконное и резное убранство храма. Дмитрий не выполнил заказа, не изготовил царские врата. Торговый гость Василий Ревякин потребовал от мастера срочно вернуть задаток в 10 рублей и выплатить неустойку в огромную сумму – 50 рублей денег. Отговорки мастера о том, что работа не выполнена из-за отсутствия липового дерева, не помогли. Резчик был помещен в Приказную избу и оттуда в январе 1688 года направил челобитную находившемуся в Москве архиепископу Александру: «Государе преосвященному Александру архиепископу Великоустюжскому и Тотемскому бьет челом холоп твой Митко Степанов сын столяр. В прошлых Государь годах я, холоп твой, дал на себя гостю Василию Грудцыну запись, что сделать было мне двери резные царские да дву киоты. А за работу ряжено двадцать два рубля, а наперед тех денег взято 10 рублей. А буде того не сделаю, поставлено в той записи заряду – за незделку 50 рублей денег. И в нынешнем 1688 году в январе он, гость, в тех зарядных деньгах взял 10 рублей. На Устюге Великом, в Приказной избе пристает ко мне холопу и говорит, буде де тес и по записи не будешь робить и ты должен заплатить зарядные деньги. А у меня холопа твоего тех денег платить нечем. И там меня холопа твоего мучили. Из Приказу (Василий Грудцын) не велит пущать, изпрошает поруки. А из посадских людей никто не ручается, а домовых твоих архиерейских людей в поруки не принимают. Милостивый государь, пожалуй меня холопа твоего. Великий государь меня по вышеписаной записи у него гостя не робить до твоего архиерейского приезду, потому что в твоем архиерейском доме готового сухого лесу нету и работать нечего. А с марта месяца нынешнего 1688 года холопу твоему жалование хлебное и денежное будет и отдам. По сей челобитной своей архиерейский указ подписать смилуйся». Тяжба разрешилась просто: Василий Грудцын не стал дожидаться выплаты денег. Он написал челобитную архиепископу Александру о том, что в съезжей (приказной) избе он отказался от денежного иска. Взамен «он, гость, емлет его Дмитрия работать к себе». Сделка состоялась. Согласия столяра Дмитрия никто не спрашивал. Богатейший купец Устюга Великого Василий Грудцын взял его для исполнения царских врат и резного иконостаса в Вознесенскую каменную церковь[66]66
  Разные документы Устюжского архиерейского разряда 1677–1688 гг. – ОР РНБ, ф. 299, собр. К.К. Зинченко, д. 1004, л. 8, 9, 17, 24, 25; РГАДА, ф. 1206. Устюжский Архиерейский дом, оп. 1, д. 1157, 590, (1686 г.), л. 1, 2, оп. 2, д. 654, л. 1, 2; РГАДА, ф. 137, д. 1, л. 43.


[Закрыть].

Приехав в Устюг, деятельный, властный, порой грубый и чрезмерно жестокий архиепископ Александр развернул строительство Архиерейского дома и в основном на деньги, пожертвованные царем Алексеем Михайловичем Успенскому собору, завершил внешнюю и внутреннюю отделку его жилых и подсобных помещений. В 1691 году для отделки собственно Успенского собора, исполнения его резного убранства, возведения и золочения многоярусного иконостаса архиепископ пригласил московских мастеров – сторожа Сытного двора Михея Никитина Быкова с сыновьями – живописцем Логгином, известным живописными работами в покоях царицы и царевен в Московском Кремле, и иконописцем Иваном. Михеем Быковым были подписаны две подрядных на исполнение резного иконостаса и его золочение. Исполнение резного декора пятиярусного иконостаса травным орнаментом и множеством ордерных колонн, без резных царских врат, в порядной оценивалось в громадную для того времени сумму 440 рублей. Еще 360 рублей должен был заплатить архиепископ Александр за золочение иконостаса. Резьба основных деталей иконостаса была выполнена в Москве. Зимой 1693 года Быков вместе с сыновьями по санному пути через Ярославль, Вологду, Тотьму и Маркушевский монастырь привез иконостас в Устюг Великий. Доработка резных деталей, золочение иконостаса проводились на месте в деревянном доме, где поселился Быков, и в отстроенном, законченном строительством, но пустом и просторном Успенском соборе[67]67
  Порядная на изготовление резного иконостаса Успенского собора в Устюге Великом 1691 г. – РГАДА, ф. 1206, д. 1157, л. 1–4, д. 1165; Подрядные записи на золочение иконостаса Успенского собора в Устюге Великом 1691–1693 гг. – ОР РНБ, ф. 299, собр. К.К. Зинченко, д. 1288, 943; Документы устюжского Архиерейского дома конца XVII в. – РГАДА, ф. 1206, оп. 1, д. 1386, л. 1–4, д. 599, л. 113.


[Закрыть]. К работе привлекались устюжские резчики. Известно, что некто «рез Афонка Закуделин» после «ссоры великой» с Михеем Быковым был изгнан из мастерской[68]68
  Мальцев Н.В., Мальцева О.Н. Ук. соч., с. 30, 31, 109–110.


[Закрыть]. В 1694 году Михей Быков, завершив резные работы в Устюжском Успенском соборе, уехал в Москву. Для установки огромного резного иконостаса в соборе Архиерейский дом собрал 20 человек плотников и резчиков из монастырей Устюга, Сольвычегодска, Приводина, Гледена и из деревень на реках Юг и Луза. Для крепления вновь изготовленных серебряных окладов на иконостасных иконах и расстановки их по канону в иконостасе был приглашен устюжский иконописец Василий Власов. Руководил всеми работами сын боярский Архиерейского дома Иван Москалев. Москалев был известен в среде ремесленников Устюга Великого как искусный кузнец, резчик по дереву и иконописец. Находясь на службе в Архиерейском доме, он совершал частые поездки в Сибирь и Москву. Купцы города и архиепископ Александр доверяли ему громадные суммы денег для расплаты во время поездок за меха, книги и церковную утварь. После установки многоярусного иконостаса и подготовки к его освящению обнаружилось, что из казенной палатки, которая находилась на втором этаже собора, пропали 150 рублей денег, предназначенных для оплаты работникам за доводку и установку иконостаса. Деньги находились в окованном просечным железом дубовом сундуке. Сундук был вскрыт с помощью редкого дорогого инструмента – ножа-клепика, якобы принадлежавшего богатому искусному резчику, каким был Иван Москалев. Сын Ивана Москалева малолетний Иван признал клепик. Он сказал, что этот нож постоянно принадлежал отцу. Против Москалева было заведено сыскное дело. Подробно и обстоятельно были описаны его дом и имущество, а также домашняя мастерская. Иван Москалев был подвергнут пыткам, но не сознался в краже. Архиепископ Александр подписал указ о казни Москалева, и бывший сын боярский Архиерейского дома был отправлен «в железах» в Москву. Сыскное дело, связанное с кражей казны из Успенского собора, его свитки сохранились в архиве и частично были опубликованы в «Актах юридического быта Древней Руси» в 1903 году. Для этого сообщения важен не только трагический эпизод, связанный с возведением резного многоярусного иконостаса, но и расспросные речи сыскного дела, где имеются упоминания о плотницком и столярном ремесле участников трагедии, названы отдельные инструменты, применяемые в иконостасном резном деле, графические и рисованные мотивы орнамента. Так, в доме Ивана Москалева было найдено множество, очевидно купленных в Москве гравюр – «листов московских»[69]69
  Русская историческая библиотека, т. XIV. СПб., 1903, с. 965, 989–992; Русская историческая библиотека, т. П. СПб. 1894, с. 1230; Добрынин С.Н. Иконостас Введенского собора. Сольвычегодск, 1991; Мальцев Н.В., Мальцева О.Н. Ук. соч., с. 30, 31, 109–110.


[Закрыть].