Текст книги "Осторожно, пЕсатели! (сборник)"

Осторожно, пЕсатели!
Анекдоты, юмористические рассказы для детей и взрослых

Сборник юмористического рассказа «Осторожно, пЕсатели!» – не только книга. Это своего рода лекарство от грусти, позволяющее уйти от житейских проблем и неприятностей.

Юмор делает нашу жизнь интересней и богаче.

Но попробуйте написать юмористический рассказ так, чтобы не перейти на пошлость, не скатиться к сарказму, никого не обидеть и не унизить.

Особенно сложно писать для детей. У них удивительно тонко развито чувство юмора, и они сразу определят фальшь.

Анекдоты давно считаются народным фольклором, и написать что-то новое очень непросто. Но нашим авторам, по-моему, удалось: совместить сочный юмор и народную мудрость в сжатой форме.

Непросто было выбрать из огромного количества произведений настоящие алмазы, чтобы потом из них сделать бриллианты. Думаю, что члены жюри достойно выполнили свою работу, и вы сможете в этом убедиться, прочитав произведения наших авторов.

Желаю читателям погрузиться в мир весёлых историй: поучительных и мудрых. Отвлечься от грустных мыслей и плохого настроения.

Известно, что добрые и весёлые люди меньше болеют и дольше живут.

Так что улыбайтесь больше, Господа!

С искренним уважением и любовью,

ваш дедушка Щукарь

Для детей

Мария Аверина, г. Москва

Трагедия с роликами

Подруге Верке купили ролики. Радости было – не выразить словами! К тому же велосипед её к этому моменту моими стараниями откинул тапочки… то есть колёса.

Верка деликатно, но очень решительно мне сказала, что ролики не даст. Из опасения за их жизнь. Мол, я всё ломаю, что попадает мне в руки.

– Когда это я что-то ломала? – обиделась я.

– Велосипед разве ты забыла?

– Так он же совсем старый был!

– Ха! Ему даже года не было, для велосипеда это совсем не возраст. И если бы ты мальчишек им не таранила, он бы как новенький ездил.

– Так мы же футбольный мяч выиграли благодаря тому, что я Кирилла протаранила.

– И что нам с того мяча? Мало того, что ты им стекло выбила, так ещё и на крышу ЖЭКа забросила. А ещё мой магнитофон, забыла что ли?

– Что ж с того магнитофона? Я просто хотела посмотреть, что у него внутри. И не виновата, что он взорвался. Тем более, что пострадала только я. Он всё равно когда-нибудь взорвался бы. Ещё неизвестно, кого при этом пришибло бы!

– А «Физику» мою ты зачем сожгла?

– Ну и сожгла, что с того? Физика – зло общеизвестное! К тому же я не знала, что учебник – библиотечный.

– А дрожжи в наш туалет кто кинул? Папе потом пришлось унитаз снимать.

– Откуда же я знала, что с ними такая дрянь выйдет!

– Нет, Маш, ролики не дам!

Вот тут я расстроилась.

– И не надо! – говорю. – Раз тебе ролики дороже меня, то катайся, пока совесть не замучает.

Всю неделю сидела дома. Обидно: я ничего не жалею для неё, даже «Физику» сожгла, чтобы подруга не мучилась. А она со мной так поступает!

В воскресенье звонит Верка:

– Маш, прости меня! Хочешь, я тебе ролики дам покататься?

– Не-а, не надо! А то я их сломаю…

– Но мне так скучно было без тебя всю неделю, даже ролики не нужны.

Я упираюсь, а она уговаривает:

– И ломай себе на здоровье! Мне для тебя не жалко!

– Ладно, тащи свои ролики, – говорю я снисходительно. Сама, конечно, на седьмом небе от счастья: никогда же на роликах не каталась. Верка принесла ролики. Мы ещё немного полюбовались ими, я погладила их рукой и задумчиво произнесла:

– Не сломать бы нечаянно! Ведь разговаривать со мной перестанешь…

– Да что ты! Буду я с тобой из-за ерунды ссориться, – убеждала меня подружка не слишком уверенным голосом.

Было уже поздно, Веру позвали домой. А я посидела в комнате вдвоём с роликами, да и надела их для пробной пробежки. Первые полчаса прокаталась почти успешно: на полусогнутых ногах, с растопыренными руками – чисто корова на льду. Потом я шлёпнулась-таки на пол, а у роликов почему-то отказали тормоза. Но что мне тормоза – за мебель могу руками хвататься!

За час я ни разу не упала, хотя и смела с этажерки горшок с цветком, со стола две чашки и вазочку, табуретку на кухне и так ещё, по мелочи… Посуда, конечно, вдребезги, горшок – пополам, цветок почти не сломался, а у табуретки ножка отломилась. Осколки я в мусорное ведро сунула и рваной газетой прикрыла, ножку к табуретке скотчем примотала. С горшком – хуже, он в ведро не влез. За него от бабушки влетит, но не сильно. Скажу бабушке, что горшок был уже с трещиной и стоял на самом краешке… И тут я заметила, что весь линолеум исчерчен жирными чёрными полосами от роликов. Вот за это мне доста-анется!

Тут я крепко задумалась… Совсем плохи мои дела! Почесала затылок и вспомнила: если человек всё время улыбается, то люди ничего плохого не замечают. Даже в книгах об этом пишут, а книги врать не будут. Решено – буду всё время улыбаться!

Пришла бабушка с работы. Я сижу в кресле и улыбаюсь что есть сил. Бабушка спрашивает:

– Ты чего так улыбаешься?

– Соскучилась и очень тебе рада.

Она посмотрела на меня пристально, прищурилась.

– Что-то подозрительно, – говорит, – ну да ладно.

И тут заметила – горшок с цветком разбит. Только за горшок мне и влетело. Пошла я спать, легла и думаю: «Какая я молодец, что улыбалась. Бабушка и не заметила, что линолеум испорчен. Тут слышу бабушкин крик:

– Это что ещё такое?!

Вбегает она в комнату и ко мне:

– Ты что тут делала, негодная девчонка?! Новенький линолеум вконец испортила… Господи, как же я устала от твоих выходок, сколько можно бабушку изводить?! Завтра с утра оттирать будешь, и попробуй только не суметь.

Лежу я в постели грустная и думаю: «Если бы спать не пошла, а сидела и улыбалась, то она бы ничего не заметила… Ну ладно, хоть табуретку не заметила… и чашки с вазочкой».

Утром встала, забежала быстренько в ванную – сделала вид, что умылась, и пошла на кухню. А там бабушка сидит на той самой табуретке и с загадочным, но суровым видом меня спрашивает:

– Тебе чаю с сахаром?

– Да. И с лимоном.

Она поднимается с табуретки, подходит к буфету… Вдруг поворачивается ко мне и говорит:

– Э-э, нет. Придется сегодня без чая обойтись, чашек-то нет.

– Как это нет? Вон же синие стоят.

– Так те чашки заняты, я в них крупу замочила.

– Как же я без чая, бабуль? У меня без него ведь желудок болит. А вдруг я умру от гастрита желудка?!

Я так расстроилась, даже глаза вытаращила, чтоб не заплакать. И думаю, что умру теперь точно. И ведь ещё столько не сделала в жизни! От такого горя как плюхнусь на ту самую табуретку с приделанной скотчем ножкой…

Упала я так здорово, что еле поднялась. А меня ещё и отругали вдобавок страшно: за испорченный пол, за табуретку, за враньё…

Следующие два дня я и носа из дома не высовывала – линолеум оттирала. Потом Верке ролики вернула со словами:

– Ну их, Вер, дурацкие ролики. Они в первые тридцать минут сломались, а я из-за них два дня под домашним арестом полы драила.

Верка от смеха чуть со стула не свалилась.

– Чего смеёшься, как ненормальная? – обиделась я.

– Да я с мамой поспорила, на какой минуте ты их сломаешь.

– И кто же выиграл? – всё ещё обиженно спрашиваю я.

– Обе! – смеётся Верка. Мы обе спорили, что в первые же тридцать минут.

Тут уж и я расхохоталась.

– Только, Вер, ты мне больше ничего не давай, даже если я на коленях просить буду, ладно? – попросила я, отсмеявшись.

Однако всего через неделю я упросила подругу дать мне свой новый плеер. Плеер прожил долгих четыре дня…

Анна Анакина, г. Новосибирск

Мука́

– Вовка! – чуть не вываливаясь от гнева из окна второго этажа длинного, в четыре подъезда, двухэтажного дома, кричала полная симпатичная женщина. – Что ты тут ещё делаешь?! Я когда тебя в магазин отправила?!

– Щас, – не оборачиваясь, отозвался мальчик лет двенадцати, ремонтировавший велосипед пятилетнему Серёжке из соседнего подъезда. Рядом на лавке сидела баба Мотя, всезнающая и вездесущая. Вдоль невысокой оградки за лавкой стоял Вовкин велосипед.

– Кому сказала? Быстро в магазин! – не унималась женщина. Вовка, схватив свой велик, перекинул ногу через седло и, заметив, что мать исчезла в окне, вернулся в первоначальное положение. Уложив аккуратно свой на землю, чтоб не задеть звонок, он вновь занялся велосипедом Серёжки. Тот с нетерпением стоял рядом и крутил попой, согнувшись и упёршись руками о колени.

С какой-то там попытки цепь всё-таки встала на место и, крутанув заднее колесо Серёжкиного «Школьника», Вовка с широкой улыбкой на лице и измазанными машинным маслом носом и ушами поставил перед пацаном велосипед.

– На. Катайся. Но больше в гаражи не врезайся.

– Ага, – радостно произнёс мальчик и потряс велосипед, проверяя надёжность цепи.

Вовка вытер руки носовым платком и сунул его в задний карман спортивных брюк. Поправил закатанные штанины и, подняв велосипед, собрался сесть на него.

– Ты ещё тут?! Хватит прохлаждаться. Давай быстро за мукой, – мать, услышав плач младшей Вовкиной сестры, скрылась в окне.

– За мукой послала? – поинтересовалась баба Мотя.

– Ага, – отозвался Вовка.

– Так на прошлой неделе мать покупала. Я её в мага́зине вида́ла, ужо всю её, что ли, съели? – уцепилась бабка за руку Вовки.

– Ага, съели. Вместо сахара, – ответил он и отдёрнул руку. Вовка недолюбливал эту сующую везде свой нос старушку. Сколько раз она жаловалась на него матери просто так, из вредности. А Вовке потом попадало ни за что.

Но баба Мотя не собиралась отпускать его. Она, опираясь на батожок, встала и ухватилась за руль.

– Ну, чего? – попытался Вовка оторвать от неё велосипед.

– Купи мне тоже.

– Куда? – попытался возмутиться мальчик. – Мне мама сказала три пакета купить. У меня как раз только три и вмещается, – показал он на свой багажник. – Да и девять килограмм и так для колеса много. Не-а, не куплю.

– А зачем вам три пакета? Себе два возьми и мне один.

– Не-а, – мотнул головой Вовка. – Сказал – не куплю. Там щас всю разберут, а вы меня не пускаете.

– Чего это всю разберут? Вчерась только машину привезли, я вида́ла.

– Так вчера бы и взяли.

– Фулиган! – она, отпустив руль, ладонью вскользь ударила Вовку по голове.

– Чего я вам сделал? Там сейчас не останется, и я маме скажу, что это вы виноваты, – обиженно произнёс мальчик и, садясь на велосипед, оттолкнулся ногой от лавки.

– Да куда она там денется?

– Как куда? – описав круг возле подъезда, крикнул Вовка. – По телику сказали, что муки в стране осталось на два дня, – и, засмеявшись без звука, чтоб бабка не заметила, быстро набирая скорость, скрылся за домом.

Но, не проехав и ста метров, заметил, как Колька с младшим братом что-то собирают у дороги в сточной канаве. Остановившись и бросив велик, он встал сзади, наклонившись над ними.

Колька, ругая брата, вытаскивал из канавы червей.

– С самого утра копал, а эта холера банку перевернул.

– Во-во, лови, смотри, как быстро расползаются! – кричал Вовка, стараясь дотянуться до расползающейся наживки через хнычущего брата Кольки.

А баба Мотя, не тратя зря времени, засеменила, опираясь на батожок, к соседнему подъезду, заметив на лавочке Никифоровну.

– Слышь, новости какие. Мука-то – всё, нет муки, – запыхавшись, старушка села рядом на лавочку.

– Чего у тебя, Мотя? – зная соседку как местное радио новостей, спросила Никифоровна.

– Так мука-то кончилась. Всё. Нет муки.

– А тебе зачем мука-то? Ты ж давно ничего не стряпаешь.

– Да не у меня кончилась, а у правительства.

– Как это кончилась? Урожай только собрали.

– А вот так, собрали и продали. По тиливизиру слышала. Нет муки.

Никифоровна вздохнув, задумалась.

– Точно говорю, нет муки. Ты покупать пойдёшь? – не унималась баба Мотя.

– Да есть у меня два пакета.

– Тю-юу-у-у. Два пакета на твою-то семью? Беги, пока в магазине ещё есть.

Никифоровна покачала головой:

– А и то верно. Пойду ещё парочку куплю, а то вдруг и правда муки не будет.

– Правда, правда. Конечно, правда. И мне пакетик прихвати.

Собрав всех червей, какие не успели расползтись, Колька всё продолжал ругать брата. А Вовка, оказав другу помощь по поимке столь ценного сырья для ловли рыбы, вдруг вспомнил, что мать-то его в магазин послала. Быстро вскочив на велосипед, он поехал дальше. Но путь ему перегородила Наташка из параллельного класса:

– Ты куда?

– В магазин.

– Слышал, Толька Степанов упал сегодня утром с сарайки и зуб выбил? Кровищи было-о-о. Жуть. Его в город повезли.

– Ух ты! Теперь, наверно, золотой поставят.

Баба Мотя хотела подняться с лавки, да из подъезда вышла Ольга, недавно родившая двойню. Молодая мамаша вынесла большой таз с пелёнками.

– Постиралась? – поинтересовалась баба Мотя.

Ольга кивнула.

– Мука в стране кончилась.

Женщина с удивлением посмотрела на старушку.

– Беги в магазин. Может, ещё хватит.

– Гриша-а-а, – закричала Ольга, зовя мужа, играющего в домино у третьего подъезда. – Иди сюда скорее.

Молодой папаша нехотя вылез из-за стола и медленно, постоянно оглядываясь на мужиков, показывающих ему на костяшки домино, пошёл к жене.

– На, – сунула она ему таз.

– Ты куда? – поинтересовался Гриша.

– Развесь, а я в магазин, – и быстро побежала в подъезд, услышав от бабы Моти окрик вдогонку: «Купи и мне пакетик». Столкнувшись с соседкой Клавой, женщиной средних лет, Ольга лишь кивнула, извиняясь. А Гриша нехотя пошёл к натянутым верёвкам развешивать пелёнки.

Клава вышла из подъезда, ругая Ольгу:

– Вот куда несётся? Чуть с ног не сбила.

– Это она за мукой, – ответила баба Мотя и добавила удивлённой женщине: – Все уже знают, муки не будет, кончилась. Беги, пока ещё в магазине у нас есть, и мне пакетик купи.

Проводив взглядом Клаву, баба Мотя направилась к доминошникам.

Наговорившись с Наташкой о том, как у Толика теперь будет язык и вода с лапшой вываливаться через дырку во рту, нахохотавшись вволю, Вовка вспомнил, что мать ему точно всыплет, если муки не купит, и, попрощавшись, направился в магазин.

Завернув в проулок, на ближайшую дорогу к магазину, он увидел Сашку, красившего свой забор. Остановившись, Вовка усердно начал объяснять, как надо держать кисть и как правильно водить ею, чтоб не оставлять полос и просветов.

Баба Мотя, подойдя к столу и упершись на свой батожок, обратилась к Фёдору, самому толстому доминошнику:

– Любишь блины, Федя?

Тот усмехнулся и, шмыгнув носом, ответил:

– А то. С утра Маринка моя сотню напекла.

– Всё. Больше не будет печь.

– Это почему? – удивившись, он обернулся к бабе Моте всеми своими ста двадцатью килограммами так, что стол заскрипел, потянувшись за его животом.

– Да потому. Мука в стране кончилась.

– А-а-а-а-а-а, – протянул он, – нам не страшно. Я два мешка на днях купил, да там дома ещё с полмешка оставалось. Так что без блинов не останусь.

Николай, самый худой мужик не только из доминошников, но, наверное, и из всего посёлка, встал и, извинившись, быстро побежал к своему дому.

– Мне купи пакетик, – крикнула ему вдогонку баба Мотя.

Через три часа Вовка всё-таки добрался до магазина и, бросив рядом велик, запрыгнул на ступеньки перед входом. В дверях стояла женщина с двумя пакетами муки, прижимая их к себе, как детей. Не дожидаясь, пока она выйдет, мальчик, протиснувшись между ней и дверью, вошёл в магазин.

Баба Мотя сидела дома на кухне и радостно смотрела на двенадцать пакетов муки у себя на столе, подсчитывая в уме предстоящие барыши.

А Вовка, вытянув руку с деньгами к продавщице, сказал:

– Мне три пакета муки по три килограмма.

Дородная тётка, прикрывая собой два последних пакета, стоявших на прилавке, ответила:

– Кончилась мука, больше нет…

Марат Валеев, г. Красноярск

Вундеркинд

Ватрухин пялился в телевизор. И вдруг кто-то потрогал его за ногу. Перед ним стоял его полугодовалый сынишка, до этого мирно сопящий в своей кроватке.

– Папа! – звонко сказал он. – Дай попить.

Ватрухин на ватных ногах прошел на кухню, принес воды. Карапуз с причмокиваньем напился.

– Спасибо! – сказал он. – Ну, я пошел к себе.

Ватрухин бросился за женой на кухню.

– Ольга, там… там… Андрюшка наш!..

Перепуганная Ольга влетела в детскую. Андрюшка сидел на полу и сосредоточенно ощупывал плюшевого медвежонка.

– Мама, он ведь неживой? – спросил Андрюша. – Тогда почему кряхтит?

Ольга тоже села на пол.

– Да ну что вы, в самом деле, – обиделся Андрюшка. – Надоело мне сиднем сидеть и молчать, всего делов-то!

– С ума сойти! – пролепетала Ольга.

– Феномен. Этот, как его, вундеркинд, – согласился Ватрухин.

Ольга спросила мужа:

– Ну, что будем делать?

– В школу устроим… Которая с уклоном. Может быть, он математик. А ну-ка, Андрюша, сколько будет дважды два?

Сын снисходительно посмотрел на отца:

– Надо полагать – четыре.

– Вот! – обрадовался Ватрухин.

– А может быть, он музыкантом будет, – воспротивилась Ольга.

Тут они заспорили, куда лучше пристроить сына. Мальчонка сразу же уяснил: родители собрались лишить его детства. Он нахмурил бровки и решительно объявил:

– Ничего у вас, дорогие мои, не выйдет.

– Это почему же? – в один голос спросили удивлённые родители.

– А потому, – буркнул Андрюшка. – Я ещё, между прочим, маленький. Совсем.

Он сел на пол. И под ним тут же образовалась лужица. Мокрый Андрюшка заревел и с этой минуты вновь стал развиваться, как и все обычные дети…

Елена Гейли, г. Мончегорск, Мурманская обл

Комар

Сегодня Сашка появился на пороге класса с большим лиловым синяком под правым глазом. Такого раньше не бывало. И теперь весь 4 «Б» уважительно разглядывал его, будто бы он принёс какой-то важный боевой трофей.

– Кто это тебя так, Сань? – участливо спросил Эд.

– С комаром вчера боролся, – небрежно ответил Сашка.

В классе вмиг воцарилась тишина. Комаром все звали восьмиклассника Борьку Комарова, главного школьного хулигана и двоечника. Из-за его злющего характера верзилу Борьку боялись даже старшеклассники.

– И что Комар? – почти шёпотом спросил Эд.

– Наповал! – махнул рукой Сашка.

– Как это? – только и мог проговорить Гришка Карепов и с грохотом рухнул на пол, потому что от удивления промахнулся мимо стула. Он вовсе не был трусом и слабаком, занимался боксом с первого класса, но не стал бы мериться силами с Борькой ни за какие сокровища.

Весь первый урок прошел зря. Никто не слушал учительницу. Все только и обсуждали горячую новость. Ещё бы! До сего времени ни один четвероклассник не отважился даже перечить Комарову, не то что драться с ним.

На перемене слух быстро распустился по школе. Кто-то из пятиклашек даже прибегал смотреть на смельчака из 4 «Б», как на настоящего героя. Только Сашка знал, что ничего героического в нём нет. Ведь на самом деле никакой драки не было. Однако он и не врал, когда сказал про свою битву с комаром. А дело было так.

Накануне вечером Сашка пришел домой поздно с тренировки по футболу. Быстро сделал домашнее задание, поел и собрался ложиться спать. От усталости даже не смог поиграть в компьютер. Но едва закрыл глаза, как услышал над ухом противный комариный писк. «Может, улетит», – сонно подумал он и удобнее завернулся в одеяло. Но не тут-то было. Комар никуда не улетел, а наоборот, коварно напал исподтишка. Сашка добыл под подушкой фонарик и включил свет. Комар мелкой тенью промелькнул над кроватью и исчез где-то наверху. «Ну, подожди у меня, вредина», – Сашка старательно осмотрел стенку над кроватью, исследовал каждый сантиметр и даже устал немного. Насекомое как сквозь землю провалилось. «Невидимка какой-то. Ну и ладно. Пусть кусает, буду спать и всё. Не съест же он меня целиком», – зевнул он и опять улегся.

Противник, однако, не сдавался. Он вновь атаковал, впившись в руку мальчика изо всех своих комариных сил. Сашка мигом очнулся. Место укуса противно чесалось и зудело. Сна, конечно, как не бывало. Но на этот раз комар не сумел улизнуть незаметно. Он пронёсся в сторону шкафа, что стоял у кровати, и затаился на дверце. Сашка разом засёк его. С реакцией было всё в порядке. Недаром его считали лучшим вратарём в команде. Он живо метнулся к шкафу и треснул кулаком что было силы по тому самому месту, где сидел комар. И тут вмешался злосчастный случай. На шкафу оказалась здоровенная ваза для цветов, которую мама вчера поставила как раз на самый край. От удара ваза шатнулась, неторопливо покачалась из стороны в сторону, как бы раздумывая, затем накренилась и решительно полетела вниз. Внизу была Сашкина голова. Под глазом моментом выплыл роскошный синяк. На грохот прибежали родители и старшая сестра.

– Что случилось? – воскликнула испуганно мама.

– Комара ловил, – виновато сказал Сашка и вдруг заметил на подушке маленькую чёрную точку.

Приглядевшись повнимательнее, он узнал в ней своего ночного врага. Комар не подавал признаков жизни. «Может, ещё живой, просто контузия», – почему-то с жалостью подумал Сашка и осторожно перенёс комара на подоконник. Затем потрогал пылающий глаз и лег спать. Больше его никто не беспокоил.

И вот теперь все были уверены, что Сашка превзошёл самого бузилу Борьку. Как назло, Комаров почему-то не пришёл сегодня в школу. Так что история эта выглядела вполне правдивой. Ребята-одноклассники наперебой просили рассказать подробности. Сашка в ответ на все расспросы делал страшно серьёзное лицо и героически молчал. Но внутри у него царило беспокойство. В конце концов он не выдержал и отпросился с четвёртого урока, сославшись на головную боль. Учительница, глядя на его синяк, заботливо сказала:

– Конечно, конечно, иди лечись. А на глаз наложи компресс.

«Какой уж тут компресс, – думал Сашка, сидя дома. – Когда Комар вернётся в школу, он из меня котлету сделает, никакие примочки не помогут. А я ведь ещё молодой. Что же делать? Теперь мне в школу дорога закрыта. Хоть из дома беги».

Его горькие раздумья прервал телефонный звонок. Звонил тренер Иван Николаевич:

– Александр, ты сможешь сегодня постоять за «Мечту»? У них оба вратаря заболели, у третьего травма. В ворота совсем некого поставить. Выручай!

Сашка любил футбол даже больше, чем компьютер. Поэтому согласился. «Быть может, это моя последняя игра», – неожиданно для себя подумал он и вздохнул, вспомнив Комара. «Мечта» была старше его команды на два года, но Сашка не боялся. Ему и раньше приходилось играть с большими.

Через три часа он был на поле. Шла спартакиада учащихся спортивных школ, в которой участвовали футбольные команды со всего города. Соперники из соседнего района смотрелись неплохо. Особенно выделялся среди них длинный нападающий под номером 13. Уже на первых минутах он несколько раз пытался прорвать заслон «Мечты» и подобраться к воротам, но всё безуспешно. Сашка зорко следил за мячом.

Но вот на 11-ой минуте здоровяк всё-таки пробил оборону и вышел один на один с вратарём. Защитники не успевали. Это Сашка понял сразу. 13-й наступал и уже занёс ногу для решающего удара. Сашка легко рассчитал направление и дёрнулся к левой стойке. На считаные мгновения он поднял глаза, чтобы глянуть в лицо соперника, и оторопел. Перед ним был Борька Комаров собственной персоной. У Сашки потемнело в глазах. Ноги перестали слушаться. Совсем некстати вспомнился вчерашний незадачливый комар и тяжёлая ваза. В голове, откуда ни возьмись, заплясали, заводили хороводы невесёлые котлеты.

Комар тем временем со всей силы отправил мяч в ворота и стал приближаться на добивание. Сашка же, как парализованный, не мог двинуться с места. С большим трудом он перевёл взгляд на мяч. Тот летел прямо на него. «Вот мне и конец», – со странным спокойствием подумал он и зажмурился.

Мяч, ударившись о левую штангу, с силой отлетел назад и угодил точно в голову центрального форварда. Борька зашатался, взмахнул руками и вдруг свалился прямо перед воротами. Засвистел свисток. Сашка открыл глаза и увидел лежащего без сознания Комарова. Игра остановилась. Борьку уносили с поля. «Может, ещё живой, просто контузия», – подумал Сашка, с надеждой глядя ему вслед.