Текст книги "Путин. В зеркале «Изборского клуба»"

В заключение стоит отметить ещё одно важное обстоятельство. Главным аргументом либералов является то, что они на протяжении последних 10 лет обеспечивали экономический рост в стране. Сегодня уже понятно, что они, своими методами, этот рост больше не обеспечат. Но есть ли альтернатива у нелиберальных экономистов? Да, есть. Даже самый предварительный анализ показывает, что отказ от либеральной политики в кредитно-денежной сфере с переходом к импортозамещению в рельном секторе экономики может обеспечить для России экономический рост в 7–8 % ВВП ежегодно на протяжении 10–15 лет. Отметим, что либералы на проведение такой политики пойти не могут в принципе – необходимые для этой программы ресурсы возникают за счёт отъёма денег, которые сегодня получают «процентщики», западные партнёры либералов.

Таким образом, 2014 год, скорее всего, станет переломным для России. Либо победят либералы (и тогда, скорее всего, Путину придётся уйти), либо произойдёт отказ от либеральной политики в России с переходом к экономическому росту. Теоретически, ситуация «ни мира, ни войны» может ещё какое-то время продлиться, но чем дольше это будет происходить, тем более жёсткой окажется процедура последующего выбора.

Михаил Делягин. Либеральный хаос и экономические воззрения Путина

Корректировка экономической стратегии фатально запаздывает

В 2013 году официальный оптимизм не мог не вызывать в самом лучшем случае болезненного недоумения.

Действительно: рост ВВП неуклонно тормозится уже более полутора лет, причём в первые три квартала этого года он сократился втрое – до 1,3 % по сравнению с прошлогодними 4,0 %. Весьма значимый (8–9 %) инвестиционный рост 2012 года сменился устойчивым инвестиционным спадом, а промышленный рост полностью прекратился. Реальные доходы населения растут, похоже, лишь за счёт богатейшей части общества, а основная масса «дорогих россиян» перешла на режим жёсткой экономии, что в ноябре 2013 года засвидетельствовало сокращение реального объёма предоставляемых населению платных услуг, на которых при нехватке денег начинают экономить в первую очередь. При этом замедление даже официальной инфляции прекратилось практически полностью, а некоторые продукты вроде яиц подскочили в цене так, что на эту тему даже перестали шутить. Ускоренный рост внешнего долга, превысившего пороговый для слабой и коррумпированной экономики уровень в 30 % ВВП, сопровождается сокращением международных резервов.

Описанные негативные явления наблюдаются не при обвальном ухудшении внешнеэкономической конъюнктуры, как в 1998, 2002 и 2008 годах, но, напротив, при стабильных и запредельно высоких ценах на нефть. Российский газ в Европе и вовсе стал дешевле пресловутого спотового, что приостановило антироссийскую истерику и дало «Газпрому» важную передышку, в том числе и финансовую.

Это означает, что в наступающем году «при прочих равных» экономический рост практически неминуемо перейдёт в спад. Возможно, его удастся удержать «около ноля» при помощи существенного (на 10–15 %) ослабления рубля после Олимпиады, – однако это исключительно статистическое наблюдение уже не будет иметь отношения к реальному изменению экономической ситуации.

Не стоит забывать, что, как было показано (по заказу не ЦРУ, но правительства России) в середине 2000-х, экономический рост ниже 5,5 % в год в рамках сложившейся в нашей стране политико-эко номической модели не даёт поддерживать социально-политическую стабильность: «пряников сладких не хватает на всех», и группы влияния начинают грызть друг друга, разрушая общество.

Внятные признаки этого налицо: кризис региональных бюджетов (которые, за редчайшим исключением, в 2014 году будут дефицитны даже с учётом федеральной помощи), перекредитованность и падение реальных доходов значительной части населения, готовность власти спустить на бизнес силовиков, дав им право без налоговой службы возбуждать дела по налоговым нарушениям, в которых они заведомо менее компетентны. Строго говоря, последнее может создать ситуацию, когда отчаявшиеся от нехватки средств в бюджетах региональные власти начнут прямо науськивать силовиков на бизнес, стимулируя выбивание денег по мнимым налоговым нарушениям любыми методами. Вероятный результат этого – запуск институционализированной машины репрессий и подавления, напоминающей время «большого террора».

А ведь российский бизнес, прежде всего малый, и так понес тяжелые потери: 2013 год стал временем его подлинного геноцида.

Он начался с того, что либеральное правительство Медведева внезапно, в несколько раз, повысило обязательные социальные взносы – до неприемлемо высокого для многих уровня. В результате за первое полугодие 550 тысяч индивидуальных предпринимателей официально закрыло свои предприятия, и, хотя примерно половина из них, вероятно, не вела активной деятельности, позиция правительства, длительное время упорствовавшего в своем заблуждении, была слишком очевидной.

Закончился же год закрытием нескольких банков (начиная с пресловутого Мастер-банка), в которых малый и средний бизнес России потерял значимые деньги. Длительное время, прошедшее между отзывом лицензии и началом процедуры банкротства, создало угрозу того, что предприниматели получат лишь ничтожную часть своих средств, – и количество предприятий, закрывшихся из-за этого, ещё не известно. (Справедливости ради, надо отметить, что Госдума отреагировала на ситуацию удивительно оперативно и приняла в первом чтении закон, расширяющий страхование средств на предприятия малого бизнеса.)

Либеральный саботаж разумных путинских инициатив

Непростая ситуация наблюдается и во внутренней политике. Безусловный успех власти, которым является раздробление, запугивание и канализация в местные выборы политической оппозиции, внезапно обнажил подлинный мятеж против Путина, поднятый властной либеральной тусовкой. (Напомню, что со времён переписки Вольтера с Екатериной Великой прошло время, и сегодня либерализм отстаивает не свободу личности, но лишь подчинение государств интересам глобального бизнеса. Если они противоречат интересам народа – тем хуже для народа: «не ту страну назвали Гондурасом».)

Либеральный клан последовательно и открыто отказывается исполнять майские указы Путина, направленные на социальные цели и на обеспечение экономического развития. Полномочия по ним сбрасываются в регионы без денег, что ведёт к повышению зарплат врачам и учителям ценой сокращения их численности, нового витка закрытия школ и больниц.

Либералы объясняют это отсутствием денег в бюджете, цинично издеваясь уже не только над страной, но и над Путиным. В самом деле: полтора триллиона на Олимпиаду в Сочи (не говоря о других баснословных имиджевых проектах) нашлись легко (и никто из либералов не говорил об их отсутствии), – и одновременно за январь-ноябрь этого года неиспользуемые остатки средств бюджета выросли на 2 трлн рублей! А вполовину меньшую сумму на майские указы Путина (притом что на счетах бюджета без движения валяется аж 8 трлн рублей) найти, оказывается, невозможно!

Причина проста: крупное воровство, насколько можно судить, не противоречит современным либеральным ценностям, так как украденные деньги поступают в финансовые системы развитых стран, служа в конечном итоге глобальному бизнесу. Направление же денег на благо людей выводит их из-под контроля глобального бизнеса и является с его точки зрения бесхозяйственностью и разбазариванием средств, а с точки зрения либералов – ересью, идеологическим преступлением.

Поэтому выполнять указания по подготовке к Олимпиаде, производящие впечатление порождающих коррупцию, для либерала нормально не только по корыстным, но и по идеологическим причинам: украденные деньги помогут глобальному бизнесу. А направлять нефтедоллары на пользу людям, вырывая их из карманов глобального бизнеса, – недопустимо.

В этом состояло реальное преступление перед Западом Хусейна, Каддафи и многих иных; в этом заключается преступная порочность (с либеральной точки зрения) и майских указов Путина.

Однако игнорирование майских указов – далеко не единственное проявление либерального саботажа разумной части президентских инициатив. Чего стоит одно лишь замораживание тарифов естественных монополий, проведённое так, что, как мы видим, стимулирует последние не к ограничению непроизводительных трат и повышению эффективности, но к подрыву собственной производственной сферы и доведению ситуации до трагического, а то и катастрофического абсурда ради отмены неудобного ограничения!

Достаточно вспомнить, что РЖД объявило о сокращении инвестиций, расходов на безопасность и персонал, проведя массовое сокращение как пригородных электричек, так и плацкартных мест в поездах дальнего следования. Это весьма серьёзно ограничило возможности передвижения бедной части российского общества, но проведение роскошного новогоднего корпоратива за счёт топ-менеджеров стало результатом не ограничения роста тарифов железнодорожных перевозок, но лишь прямого окрика президента Путина.

Таким образом, либеральное правительство Медведева ограничивает тарифы естественных монополий бездумно, так, что это ограничение создает принципиально новые инфраструктурные риски для экономики, не улучшая принципиально её положения (так как тарифы и так уже чудовищно завышены и являются самостоятельным фактором деградации экономики).

При этом реальные расходы населения на коммунальные услуги, насколько можно судить, будут продолжать расти. Введение энергетического пайка на заведомо заниженном уровне приведёт к тому, что основная часть населения, будучи не в силах вернуться к лучине, с середины 2014 года начнёт платить значительно больше за счёт «сверхнормативного» потребления – при формально замороженных тарифах.

А затем подобное нормирование, более всего напоминающее времена разрухи после Гражданской войны, будет введено и в сфере потребления воды.

Феноменальной стала и ситуация с пенсионной реформой – подлинным позором не только либерального правительства Медведева, но и всей российской государственности!

Бесконечное изменение «правил игры», вынесение на обсуждение заведомо непроработанных прожектов, бесконечное переиначивание официальных предложений полностью запутало, похоже, не только правительственных экспертов, но граждан страны. Широко распространилось убеждение, что реальным результатом усилий государства станет искусственное удержание пожилых людей в нищете и лишение основной части нынешнего населения России даже шанса на получение достойной пенсии.

Изъятие накопительных платежей, доверенных не частным управляющим компаниям, а государственному ВЭБу, подмена суммы будущей пенсии непонятными «баллами», соотносящимися с рублями по никому не ведомому курсу, стимулирование достигших пенсионного возраста работать как можно дольше – желательно до самой смерти… Этот список можно продолжать.

При этом правительственные либералы даже не заикались о подлинных причинах пенсионных проблем – заведомой недостаточности контроля за деньгами Пенсионного фонда и чудовищной системе изъятия денег в него, при которой чем человек беднее, тем он больше платит, а уровень обложения фонда оплаты труда бедных и даже части среднего класса носит заведомо запретительный характер.

Не заикались они и о том, что нехватка средств в Пенсионном фонде на самом деле не требует в ближайшие годы ни усиления налогообложения, ни сокращения расходов, ни сбрасывания «на места» не обеспеченных финансированием обязанностей (что, между прочим, ставит многие российские регионы на грань выживания и социального взрыва). Либералы из правительства Медведева, похоже, прочно забыли, что в своё время создавали Фонд национального благосостояния именно для поддержки Пенсионного фонда в случае появления в нём дефицита – якобы с целью выиграть время для разработки спокойной, взвешенной, учитывающей все интересы и мнения пенсионной реформы. На деле же указанные средства направляют (или не направляют) на что угодно, кроме продекларированных при его создании задач, нисколько не смущаясь тем, что «нецелевое расходование бюджетных средств» является тягчайшим нарушением.

Не видеть прямого саботажа либералов, продолжающегося как минимум полтора года, не слышать хруста и треска ломающейся российской экономики, казалось бы, невозможно, однако Путин, в свойственной ему серьёзной и доверительной манере, на итоговой пресс-коференции 2013 года практически развеял эти тревоги.

У него действительно всё хорошо, а его экономические взгляды, похоже, просто не позволяют ему видеть не только реальной социально-экономической, но и политической ситуации.

Исправление пороков: начало модернизации инфраструктуры?

Подлинным бальзамом на раны российской экономики стало высказываемое президентом Путиным намерение государства (обсуждаемое, правда, нестерпимо долго) направить незначительную часть колоссальных бюджетных резервов на развитие инфраструктуры. При этом Путиным не был назван сомнительный с точки зрения целесообразности проект скоростного поезда Москва-Казань, что, возможно, отражает рационализацию перечня инфраструктурных проектов.

Подлинным бальзамом на раны российской экономики стало высказываемое президентом Путиным намерение государства (обсуждаемое, правда, нестерпимо долго) направить незначительную часть колоссальных бюджетных резервов на развитие инфраструктуры.

Разъяснения президента России о целесообразности вложения государственных денег в инфраструктуру в целях обеспечения развития страны самоочевидны и крайне приятны, так как эти соображения последовательно отвергались государством на протяжении всей четверти века национального предательства.

Однако то, что государство вроде бы начинает постепенно разворачиваться от монетаристского мракобесия к разуму и исполнению своих прямых обязанностей по развитию своей страны (если, конечно, инфраструктурные проекты не затеяны на самом деле ради нового грандиозного «распила бабла» в стиле пресловутых имиджевых проектов), не отменяет двух важных вопросов.

Они просты: почему так поздно и почему так робко?

Ведь описываемая Путиным логика развития страны при помощи модернизации её инфраструктуры, прежде всего транспортной, элементарна и разъяснялась ему на протяжении последних 13 лет почти постоянно. А выделение круглых и одинаковых сумм на совершенно разные проекты (по 150 млрд рублей на модернизацию БАМа, строительство ЦКАДа и некие дополнительные инфраструктурные проекты, которые, похоже, ещё даже не определены) вызывает подозрения относительно того, что для государства на самом деле важно не решить конкретные проблемы развития, а потратить деньги, как, собственно, это и было с «имиджевыми» проектами.

Единственное рациональное объяснение пока что состоит в том, что по своим действительным экономическим взглядам Путин, несмотря на высказываемые разумные тезисы и совершаемые разумные действия, на самом деле остаётся крайним либералом в стиле Илларионова и Кудрина.

Конечно, президент может не быть и, строго говоря, даже и не должен быть экономистом: соответствующие функции должны выполнять советники и министры. Но, принимая все стратегические решения, президент поневоле принимает и решения в области экономической и социальной политики и потому вынужден иметь если и не стройную систему непротиворечивых знаний, то хотя бы набор обрывочных, но в целом адекватных представлений.

И вот этот набор у него, похоже, сложился под определяющим влиянием гайдаров и чубайсов всех мастей и поддаётся лишь крайне медленной, фрагментарной и неохотной корректировке под давлением совсем уж вопиющих, непреодолимых и пугающих обстоятельств. Эта корректировка вполне может оказаться кратковременной или, что не менее опасно по своим последствиям, фатально запоздалой.

Выбор экономической стратегии

Поразительно описание Путиным различных возможных подходов к противодействию глобальному экономическому кризису. Мол, американцы смягчают финансовую политику, подстёгивая дешёвыми деньгами своё хозяйство, европейцы ужесточают бюджетную политику, экономя на всём, а мы, руководство России, комбинируем эти два подхода.

При этом происходит «смешение горячего со сладким», так как финансовая и бюджетная политика – это хотя и смежное, но всё же различное явление: Путин явно не замечает, что смягчение финансовой политики в американском стиле ничуть не противоречит бюджетной экономии по-европейски, и кредит в развитых странах еврозоны, несмотря на сокращение социальных расходов в её бедной части, ненамного дороже, чем в США.

Выдавая различие между финансовой и бюджетной политикой в условиях кризиса за различие между США и еврозоной, он – вполне возможно, что неосознанно, – маскирует тот факт, что все развитые экономики мира спасаются от срыва в депрессию денежной накачкой, замещающей сжимающийся коммерческий спрос. Уникальная политика либеральных фундаменталистов России, отказывающихся от финансового смягчения в единственной стране мира, где такое смягчение может быть производительным, не ставится Путиным под сомнение, и он едва не извиняется за робкое отступление от неё в части нескольких инфраструктурных проектов.

«Не заработанные страной» деньги, полученные от высоких цен на нефть, президент до сих пор вслед за либеральными фундаменталистами считает «лишними», а их направление на нужды развития страны – «нарушением». Подобную риторику из уст руководителей других отстающих от передовых экономик мира стран-экспортёров нефти невозможно себе даже вообразить.

Констатируя различие подходов (на самом деле – мнимое, но ему про это, похоже, не сказали), Путин не интересуется причинами этого различия и тем, какой же из этих различных подходов является правильным. Это можно назвать безразличием, или робостью перед Западом (который смиренный лидер второй ядерной державы мира, возможно, просто не смеет анализировать), или любым иным термином, но в его основе – равнодушие к истине.

«США поступают так, европейцы иначе», но его не интересует, чем это вызвано и как правильно, как нужно: мы всего лишь копируем авторитетов и комбинируем их подходы, просто не задумываясь о том, что стоит за ними.

Такой подход может приносить тактические успехи, но в стратегическом отношении он, как и любое равнодушие к истине, означает только одно – гибель.

Остаётся надеяться, что прямой саботаж его разумных указаний со стороны либерального клана, представители которого занимают ключевые позиции в социально-экономическом блоке правительства и в Банке России, не пройдёт ни незамеченным, ни безнаказанным.

Остаётся надеяться, что эффективные подходы к развитию, заявляемые им в его выступлении на Валдайском клубе, не останутся пустым сотрясением воздуха.

Остаётся надеяться, что ужесточение его риторики, проявившееся перед Новым годом в выступлениях на заседаниях Госсовета и правительства, приведёт к нормализации как кадрового состава российского руководства, так и осуществляемой им социально-экономической политики уже в следующем году, и желательно – вскоре после Олимпиады.

Но Россия надеется на всё это уже долгих 13 лет: пока тщетно.

Андрей Кобяков. Вперёд и вверх

Либерализм в экономике резко контрастирует с заявленной Путиным консервативной миссией

«История представляет примеры гибели целых наций, потому что они не умели в благоприятное время решить великую задачу обеспечения своей моральной, экономической и политической независимости».

Фридрих Лист «Национальная система политической экономии»

Преодолеть шизофрению

В своем Послании Федеральному собранию Президент РФ В. В. Путин объявил курс на консерватизм, причём высказался в том духе, что Россия должна противопоставить себя разрушительным процессам, идущим в мире, и стать своего рода маяком для здоровых сил человечества. Он подчеркнул, что «в мире всё больше людей, поддерживающих нашу позицию по защите традиционных ценностей, которые тысячелетиями составляли духовную, нравственную основу цивилизации». Причём совершенно верно отметил, что смысл консерватизма не в том, что он препятствует движению вперёд и вверх, а в том, что он препятствует движению назад и вниз, к хаотической тьме.

Таким образом, есть основания полагать, что Путин видит глобальную консервативную миссию России в мире.

Однако нельзя не сказать о том, что с означенной миссией особенно резко контрастирует та радикально-либеральная экономическая политика, которая проводится в России уже более двух десятилетий, и та модель экономических отношений, которая сложилась за это время в нашей стране.

Разрушительный характер этой экономической стратегии очевиден. Среди недавних ярких выступлений, выдержанных в остро критическом духе, отметим доклад патриарха российской политической сцены Е. М. Примакова, который предельно откровенно и резко обозначил губительность либерального курса в России.

На несоответствие проводящейся правительством экономической политики, заявленной президентом консервативной миссии, указал и Михаил Леонтьев в своей колонке «Так нельзя жить. О Послании Путина и «табу на разбор правительства»», опубликованной на сайте «Однако» 12 декабря 2013 года: «Сформулированная достаточно понятно и чётко консервативная политическая парадигма – это очень здорово. <…> Поражает одна вещь: <…> всё, что касается экономической политики, – выглядит очень странно, я бы сказал – вырожденно. Такое впечатление, что президент имеет перед собой мишень и, не имея права стрелять в мишень, всё время стреляет в молоко вокруг мишени. <…> Потому что это, грубо говоря, табу для президента. Нельзя стрелять в десятку. <…> Поэтому совершенно во всех смыслах достойное, красивое президентское послание имеет огромную дыру в области экономической политики».

Известный публицист делает вывод: «Мы имеем: а) абсолютно негативную, дегенеративную макроэкономическую политику и б) попытки какими-то – достаточно, может быть, интересными и дельными – придумками компенсировать результаты системной макроэкономической политики правительства. Это шизофрения». Трудно не согласиться с таким диагнозом ситуации.

Таким образом, налицо вопиющее противоречие между реализуемой экономической политикой и сложившейся моделью хозяйственной жизни, с одной стороны, и объявленным президентом консервативным курсом, с другой.

Следовательно, одно из двух: либо всё останется как есть, и тогда поставленные цели не будут достигнуты, а глобальная миссия России будет провалена, либо необходим срочный консервативный разворот в экономической стратегии.

Российские эксперименты с «чистыми» рыночными идеями показали полный провал в качестве модели построения экономики и социума. Этот вывод должен стать отправной точкой перехода к действительно развивающим реформам на основе учёта и использования преимуществ собственной традиции.

В этой статье я попытаюсь тезисно изложить ряд принципов и императивов, на которых должна, на мой взгляд, строиться жизнеспособная перспективная русская хозяйственная модель, основанная на консервативной парадигме, сочетающая в себе прагматизм и ценностный подход.

Но прежде следует остановиться на некоторых предварительных замечаниях, имеющих принципиальное значение.