Текст книги "Лучшее"

Про настоящее мачо
Камелия Санрин

Рассказ занял первое место в номинации «Лучшая форма» на конкурсе «Секс» в апреле 2013 года.

СООБЩАЮЩИЕСЯ СОСУДЫ

У меня в соседней квартире живёт амёба с жёлтыми волосиками на пузике. Так я вам скажу: они бесцветные. А вы уж никому не передавайте. Они ей страшно нравятся. Как только лето началось – она с балкона не выползает. Загар пытается приобрести и форму, а то в тапочки уже не влазит. С таким пузиком никто бы не был рад, если бы влазила. Пузико миленькое, честно сказать, даже очень миленькое. А положа руку на пульс – так и вообще огого. Это на мой скромный вкус. Я самец амёбы, начтоящий мачо, уж я в этом знаю толк.

Так вот: нафига ей эти жёлтые волосики на пузике сдались? Я ж итак из тапочек готов выпрыгнуть, как её вижу. Но они бесцветные, я вам клянусь. А с этим новым кремом «под загар» – они ещё в два раза бесцветнее. Я ей говорю:

– Инфузория Андревна, вот честное слово, прямо вам говорю, положа руку на…

А она перебивает и не даёт досказать:

– А вот не надо мне ваших честных слов! Вы бы мне лучше бульончику в бутылочке, да и крем для загара заканчивается.

Конечно, заканчивается, с таким-то пузиком. Но мачо – это не только тапочки и интерес к даме. Мачо – это ещё и умение держать дистанцию на минимуме. Одна ложноножка здесь – другая там.

– Пжалте, вот ваш крем за ради загара, а вот и бутылочка. И кстати, с двумя соломинками, если вы не против.

Как же – против? С таким-то мачо. Поздно, милочка. Теперь мы – сообщающиеся сосуды через соломинку.

Я – необычное мачо. У меня есть вкус. Не только к крепким напиткам или, допустим, к соседкам. (Какая соседка? Стенку-то снесли.) У меня есть вкус к прекрасному. Так вот, таких волосиков, как у Инфузории Андреевны на пузике, в природе больше не сыщешь.

А она на солнышке жмурится, так бы и залапал всю и съел бы. Да куда уж больше? Сижу, любуюсь, смотрю как на пузичке у неё волосики золотятся.

Всё это, конечно, хорошо – балкон, бульон, соломинки. Но чего-то не хватает. Интиму. Поманил её в спальню. Не идёт. Передвинул бутылочку – не идёт. Начал шептать страстные гадости – отмахнулась, как от мухи. Пришлось ползти в магазин за новым монитором. Ну там уж я ей показал свою коллекцию аниме. И на интернет подсадил. Теперь вот играем с ней. Не всё же только вирусам. Она в монитор, а я – то на монитор, а то на неё. Хороша, зараза! И волосики у неё на пузике не жёлтые, а золотистые прямо какие-то при свете монитора…

Кто сказал «бесцветные»? Я сказал? А в рыло не хочешь?!

ДУХОВНАЯ ПИЩА

Если вы думаете, что мачо – значит дурак, то я вам скажу: «Ха!» Мы с вами живём в разных измерениях и мыслим разными категориями.

Хотя, может, и встречаются дураки. Мне выяснять некогда. Как увижу, кто на Инфузории Андревны пузико заглядывается – сразу в лоб. А коэффициент интеллекта при сотрясении не принято спрашивать.

Кстати о тапочках. Не знаю, зачем их изобрели, но это не оружие. Точно вам говорю. То, что в тапочках прячется – может быть оружием, но сами тапочки – розовые пушистые и с бантиками – летят в меня один за другим и радуют душу.

– В доме нет ни крошки духовной пищи! Идите в библиотеку немедленно!

А я что? Не знаю, как пройти в библиотеку, что ли? Одна ложноножка здесь – другая там! Подвиг во имя прекрасной дамы? – да запросто. Взял у охранника рупор и рявкнул на всю библиотеку:

– А сейчас! Только в нашей библиотеке! Ради всей бесконечности любовного чувства, меня переполняющего! Подвиг во имя прекрасной дамы! – Для вас, о моя несравненнейшая Инфузория Андревна! За Ваши золотистые волосики!

Упал и отжался два раза.

А? Каково?

Книжки в меня так и полетели. Только успевай собирать. Набрал две корзины духовной пищи, принёс:

– Кушайте, обожаемая!

Да и сам через соломинку приобщился.

ЧЕГО-ТО ЖДЁМ

Я – мачо. Меня хлебом не корми – дай мяса. Без мяса у меня теряется объём и взор тускнеет. Покушал, гляжу блестящим взором. Инфузория Андревна – холодная дама, я вам скажу. С такой не стоит ждать у моря погоды, нужно действовать. Закрыл форточку. Включил отопление. Отогрелась. Зачирикала:

– Вы будете выполнять супружеский долг или не будете выполнять супружеский долг? Где билеты в театр?

А я что? Не знаю, где у меня билеты в театр? Настоящий мачо всегда знает, где у него билеты в театр. Под книжками в корзинке, на нижней полочке холодильника.

Пришли на автобусную остановку. Сели. Сидим. Десять минут сидим – секса нет. Я спрашиваю:

– А… мы чего-нибудь ждём?

Оказывается, автобуса.

Подошёл автобус. Залезли. Сидим. Десять минут сидим. Смотрю на неё, голова кружится. Хороша.

– Мы чего-нибудь ждём?

Оказывается, ещё не приехали.

Приехали. Раздевалка. Раздеваюсь. Останавливает. Заставляет надеть обратно. Заходим. Чувствую, вроде опять похолодела. Она такая: чуть разденется – сразу остывает. Но кругом дышут, отогрелась. Десять минут сидим. Руки так и чешутся. Спрашиваю:

– Мы чего-нибудь ждём?

Оказывается, спектакль. Надо отвернуться и смотреть мимо.

Настоящий мачо не жалуется. Выжил – да и ладно. Зато дома – бегом в ванну. У неё реснички так и запорхали от моей непредсказуемости. А я что? Она у меня на чистоту падкая. Вымылся, пришёл и сел рядом. И вкусно пахну.

Истинное искусство стоит жертв.

– Ах, Инфузория Андревна…

С ГОЛЫМ РАЙ В ШАЛАШЕ

Жара такая, что места себе не нахожу. Навёл ванночку с солькой, остыть. Выскочил, как огурчик солёный.

Решил спать голым. Настоящий мачо ничего не боится! Инфузория Андревна радуется: с голым рай в шалаше! Радуется, а сама из тапочек не вылазит.

Лежу, болтаю всякие гадости. Смеётся, но от монитора не отворачивается, читает психологию. Назвала дураком. Понимает.

А не опоить ли её?

– Не желаете бульончику с греночкой? – желает.

Перебазировал их с монитором в кухню, пока бульончик поспевает. Да мне любые перестановки – плёвое дело. Я какой-никакой, а мачо. Притом, очень скромный. Вообще, все лучшие вещи я называю «какой-никакой».

– А вот и бульончик поспел. И греночки какие-никакие.

– А вы?

– А мне греночки нельзя лишний раз. У меня от них внутренний голос.

Жмурится от вкуснятинки.

– А классно, что вы моя стали! Я теперь хоть счастливый стал. Я вас так люблю! Хотите, отдамся?

Китайцы
Александр Шорин

Рассказ принимал участие в конкурсе «Секс» и занял 6-ое место.

Не я один – мы все волновались. Ещё бы: за триста лет нашего отсутствия на Земле могло произойти всё, что угодно: от атомной войны до нового ледникового периода. Конечно, открытие нами кислородной планеты, пригодной для жизни, делало нас героями почти при любом раскладе. Но всё-таки…

Я сидел в своей капитанской каюте и нервно курил сигарету: чёрт их знает, может на Земле эта вот сигарета сейчас уже считается опасным наркотиком?

Вызвал штурмана. Спросил:

– Удалось связаться с Байконуром?

– Все ок, капитан. Ждут не дождутся. Чего сам-то на связь не выйдешь?

– Веришь-нет, волнуюсь, Виталька.

– Верю, но ты это дело брось.

– Слушаюсь! – ответил я с улыбкой. – Давай сеанс связи.

Нас встречала огромная толпа с букетами цветов. Вокруг роями летали какие-то насекомые.

– Это видеокамеры, – шепнул мне штурман, – так что сделай лицо попроще.

– Ты откуда знаешь? – спросил я.

– Подключился к информационному полю, поползал там немного. Третьей мировой не было.

– Утешил, – буркнул я.

И спросил:

– А почему одни китайцы кругом?

Тот внимательно посмотрел на окружавшую нас толпу, только что заметив то же, что и я: в ней явно преобладали представители этой расы.

– Н-не знаю.

– Вот и выясни. А мне сейчас придется общаться с Президентом.

Президент оказался пожилым желтолицым человечком с характерным разрезом глаз. Выслушивая поздравления, я мрачнел с каждой минутой. Мне представлялось, как орды китайцев штурмуют границы и вырезают мирное население окрестных стран. Я явственно видел, как сгоняются в концлагеря русские, евреи, немцы… Негры снова становятся рабами на плантациях… Меня мутило от дурных предчувствий.

Не выдержал и заявил одному из сопровождающих, вившихся вокруг:

– Извините, устал. Нельзя ли отдохнуть в гостинице?

Тот о чем-то пошептался с другими и милостиво разрешил, напомнив, что завтра у меня две пресс-конференции и визиты в пять стран. Я только вздохнул: подобное внимание для космических путешественников хуже метеоритного дождя.

В номере я первым делом вызвал штурмана.

– Ну что, Виталя? Узнал?

Лицо его в видеофоне было слегка искажённым. А может он просто морщился?

– Жди, кэп. Через десять минут всё объясню. С глазу на глаз.

Эти минуты показались мне вечностью, несмотря на виски и сигареты, которые мне были разрешены как почетному гостю.

Штурман выглядел немного смущённым. Начал издалека:

– Скрывают информацию, гады! Еле допёр, что к чему.

– Выкладывай, чёрт побери! – не сдержался я.

Он, кажется, понял, что я на взводе, но тон не сменил. По-прежнему смущенно спросил:

– Ты помнишь, перед нашим отлетом рекламировали китайских киборгов? Ну это: «Лучший слуга – электронный китаец» по всем каналам?

– Ну и?

– Вот те и «ну»! Оказалось, что они для экономии вместо электронных киборгов продавали настоящих китайцев. Решили там у себя это на государственном уровне и потом провернули аферу мирового масштаба.

– И она не вскрылась?

– Вскрылась. Но к тому времени они продали уже полмиллиарда.

– А потом?

– А потом они начали размножаться.

Вечером мы сидели с Виталькой в баре пьяные почти до бесчувствия, уже с трудом ворочая непослушными языками.

– Слышь, друган, – говорил я ему. – Надо это… Создать русскую диаспору.

– Н-не выйдет, кэп, – мотал тот с сожалением головой. – У них тут… это… законы против национализма. Посодють!

– Тогда это… Детей делать нашим бабам. Это-то ведь не запрещено? Официант! Ещё водки!

Подбежал расторопный молодой китаец, вытащил из ведёрка со льдом запотевшую бутылку. Улыбнулся и вновь убежал.

Я провожал его взглядом до тех пор, пока он не скрылся за стойкой. И тут мой взгляд упёрся в китайского старца, потягивающего что-то из большой пиалы.

– Будем детей делать нашим бабам! – сказал я ему громко.

Виталя дёрнул меня за рукав, но было уже поздно: тот прекрасно слышал, что я сказал. Он поднял своё морщинистое лицо и, спокойно посмотрев на нас, сказал с презрением:

– Вы не уметь делать детей. Мы уметь!

И отвернулся.

Икар бы нам позавидовал!.
Артур Шмиллер

Рассказ занял третье место в номинации «Лучшая форма» на конкурсе «Полёт на Солнце», состоявшемся в июле 2013 года.

– Итак, это случилось! Здравствуйте, дорогие земляне, здравствуйте, мои уважаемые сопланетники! Нечасто в жизни человеческой выпадают минуты, когда весь обитаемый мир в едином порыве приникает к экранам мониторов, невероятно редки звёздные миги человечества, когда гордое звание «человек» сплачивает всех воедино, расправляет наши могучие плечи. Сегодня именно такой день! Десятилетия отделяют нас от того, теперь уже кажущегося почти доисторическим времени, когда первый гражданин Земли сделал робкий шаг за пределы нашей планеты. За прошедшие годы в полной мере оправдались слова основоположника ракетной космической мысли Константина Эдуардовича Циолковского, предрекавшего неизбежный выход человечества за пределы своей колыбели. Все мыслимые бастионы Солнечной системы: планеты, спутники, астероиды, кометы, – уже пали под мощью человеческого разума и воли. И единственное – сердце этой системы, наше Солнце, – до настоящего момента оставалось вне досягаемости для исследователей.

Сегодня этот бастион будет взят!

Мы ведём наш репортаж со смотровой площадки главного планетарного телескопа. Как вы видите, здесь установлены специальные экраны, на которых мы в режиме реального времени будем отслеживать то, чему прецедента в истории нашей цивилизации никогда не было.

Совсем немного времени остаётся до того момента, когда космическая ракета «Солярис» с экипажем на борту, стартовавшая вчера с окололунной орбиты, коснётся поверхности родоначальницы нашей планетной системы. Коснётся – мягко сказано! Солнце – один из самых разреженных космических объектов, представляющий собой, по сути, гигантский по масштабам, но всего лишь обыкновенный сгусток плазмы, помещённый в центр нашего мироздания, костёр, у которого мы все греемся. И приземлиться на него в обычном, космическом, понимании этого слова, припланетиться, так сказать, присолнциться, простите мне эти нелепые восторженные эпитеты, видите, даже язык у меня заплетается от избытка чувств, проще говоря, сесть на Солнце – никак уж нельзя, потому что не может такого явления существовать в принципе! Летать по околосолнечной орбите, как это бывало в своё время с другими космическими телами, тоже невозможно. Не просто невозможно, но абсурдно: мы все только и делаем, что летаем по околосолнечным орбитам. Зато – учёные это с самого начала знали – призрачное тело, состоящее из плазмы, можно пересечь. Как пустыню, как океан, как атмосферу. Войти в него – и выйти с другой стороны. Диаметр Солнца составляет всего порядка миллиона километров, это меньше, чем две лунные орбиты. При наших современных скоростях такое расстояние, даже с учётом сопротивления плазмы, можно одолеть менее чем за час. Именно это и будет сегодня сделано! И когда наши космонавты, войдя в один бок Солнца, как пулей навылет пересекут наше светило и менее чем через час вынырнут из другого его бока, думаю, человечество встретит овацией их первый доклад на Землю из новой, транссолнечной эры нашей цивилизации!

Миллионы и миллионы лет это косматое чудовище, этот неадекватный сморчок, простите, дорогие зрители, мне мою излишнюю эмоциональность, подобно гигантскому мифологическому дракону, посылало на нашу Землю испепеляющие цунами магнитных бурь, нещадно сжигало, превращая в пустыни, цветущие садами пространства, а потом, охладев, безжалостно швыряло в объятия ледяного панциря нашу многострадальную планету.

Не посчитайте меня высокопарным, но теперь уже можно так говорить: пройдёт по историческим меркам совсем немного времени, и мы не только сумеем укротить дикие мустанги магнитных бурь, но научимся регулировать яркость и температуру нашего своевольного светила. И я бы даже сказал, что вскоре мы смело сможем называть его просто и любовно: нашим милым светильником!

Великими человеческими руками испепеляющая огненная стихия будет обуздана и превращена в кроткий благодатный огонь, несущий нашей планете жизнь и процветание. Так говорят наши благородные учёные мужи, и я полностью солидарен с ними в этом и с радостью присоединяю к хору их голосов собственный восхищённый голос!

Ах, если бы сейчас могли ожить мириады невежественных пигмеев древних поколений, все эти бесчисленные вожди и колдуны, астрологи и солнцепоклонники, эти Икары на восковых крыльях! Сколько тысячелетий с ужасом и благоговением они смиренно молились бездушному механическому плазменному блину, считали его всемогущим божеством, определяющим судьбы человечества?! Если бы могли они в этот торжественный миг присутствовать здесь, рядом с нами, если бы оказались в состоянии осмыслить всё величие поистине колоссальных возможностей нашего времени, о, как, как бы они нам позавидовали!..

Но, давайте, дорогие мои, обратим внимание на первый экран. Голографическое изображение с внутренней камеры спускаемого аппарата позволит нам в течение ближайших часов отслеживать на нём каждый жест, каждое мимическое движение, каждое даже шёпотом сказанное слово наших героев, наших выдающихся гелионавтов. Впрочем, слов едва ли мы услышим много: такие люди не бросают слов на ветер, даже если это ветер солнечный! Посмотрите на их лица! Как они суровы и как одухотворённы: именно такие, какими должны быть лица людей, осуществляющих, вероятно, самую важную миссию из тех, что за всю нашу великую историю вершились человеком разумным! Каждый жест выверен, команды отрывисты, блики солнечной короны, верхних слоёв которой уже достиг корабль, ложатся на их лица сквозь постепенно затемняющиеся иллюминаторы, и они напоминают нам героев прошлых времён, дни и ночи у мартеновских печей совершавших свой беспримерный трудовой подвиг во имя жизни на Земле! Они верят в себя, они верят в непогрешимость техники, созданной руками мыслителей, умельцев, мастеров!

Вот, как раз, я вижу, мимо нас сейчас спешит человек, и по выражению крайней озабоченности на его лице можно безошибочно определить, что принадлежит он именно к тому самому узкому кругу посвящённых, чьим титаническим разумом и вершится чудо этих минут! Давайте, я пригашу фонтан собственного красноречия и предоставлю слово одному из главных героев дня.

Товарищ учёный, товарищ учёный, пожалуйста, на одну секунду подойдите к нам! Скажите несколько слов нашим зрителям, которые, затаив дыхание, изо всех уголков Солнечной системы следят за грандиозным таинством торжества науки, разворачивающимся на наших глазах!

– Вы мне предлагаете сказать несколько слов? Так я скажу, обязательно скажу! Невежественные люди, возомнившие себя потомками богов, упиваются собственным непомерным самомнением и гадят, гадят, гадят, уже по всем палатам Солнечной системы. Но им ведь и этого показалось мало! Теперь они совсем обезумели: летят, чтобы распотрошить наше единственное светило, не имея даже приблизительного представления о том, что оно на самом деле из себя представляет! Мерзавцы! Почему им до сих пор никто не скрутил руки!.. Где санитары, куда они опять запропастились?!

– Извините, пожалуйста, что перебиваю вас. Для меня это как-то даже немного неожиданно… Ваше мнение настолько категорически идёт вразрез со всем, что мы слышим ежедневно… Вероятно, вы в самом деле знаете нечто такое, чего не знают другие. Как же выглядит реальное положение дел?

– А разве это великий секрет? Кто хотел знать, давно уже всё знают. Планеты – это кавайные богомолы, адгезирующие всякие паразитические сущности макро и микрокосмоса; кометы – трансагрегатные факелы Кельвина-Оппенгеймера и одновременно почтовые голуби вселенской ноотропии; чёрные дыры – это и без меня уже всем известно – отхожие ямы тёмной материи отработанной магии параллельных миров Хогвартса; а Солнце – это коацерватная капля субэмитентного континуума регулирующая взаимодействие инертной массы с остальными восьмидесятью девятью свёрнутыми измерениями астральной лигатурной решётки Дирака!..

– Господи, я, кажется, онемел!.. Вот именно в такие моменты осознаёшь всю меру своей ничтожности пред ликом разума великих учёных мужей! Простите меня, но то, что вы говорите, – это поистине гениально, бесподобно, никогда такого не слышал! Я, как и миллиарды наших зрителей по всему свету, восхищён глубиной вашей мысли, широтой эрудиции и высотой вашего интеллекта! Но, боюсь, кто-то, как и я, может, по причине, как бы поделикатнее это назвать, не столь выдающейся образованности, не до конца сумеет разобраться в хитросплетениях терминологии, которой вы, в силу вашей учёности, столь виртуозно оперируете! Скажите чуть попроще, что сейчас на наших глазах происходит?

– Так я же о чём и говорю – куда уж проще: нам всем пришёл конец! В этот раз демиурги нашего вольера забыли запереть дверцу, и эта плесень дотянулась-таки до процедурного кабинета локальной энергетической подстанции! Как только занесённый над пышущей жаром ягодицей Солнца космический шприц вонзится в его девственную плоть, мир утратит стабильность и погрузится в необратимый хаос, сравнимый разве что с состоянием человека находящегося в наркотическом психозе!..

– Ах, вон оно в чём дело!.. Так бы сразу и сказали! А то «кавайные богомолы» и, как его там… «субэмитентный континуум»!.. Благодарю вас нижайше, спасибо огромное!.. Вот теперь, похоже, нам всё понятно. До свиданья… М-да, дорогие зрители… Думаю сейчас и вас тоже, как меня, посетило предательское подозрение, что в ближайшей лечебнице местные демиурги в самом деле забыли запереть двери, и кое-кто разбрёлся по окрестностям и заблудился… Лирик он, физик или шизик – сразу и не угадаешь по человеку…

Конечно же, мы не вчера родились и знаем, что у каждого выдающегося проекта времени всегда находились противники из разряда невменяемых скептиков, злопыхателей-ретроградов, подобных этому, с позволения сказать, учёному, с которым мы только что имели неудовольствие общаться. И тем более надо преклонить колени перед великим подвигом конструкторов, реализовавших этот немыслимый проект, который, не будет ошибкой сказать, может претендовать на звание проекта столетия, если не проекта тысячелетия!

Однако, дорогие мои – дорогие мои! – вернёмся к реальности! Вот, вот! Вот – оно! Вот и наступает самый главный момент, которого все мы с таким нетерпением ожидаем! Смотрите, смотрите на третий экран, на который сейчас выводится картинка с меркурианского орбитального телескопа в максимальном увеличении. Два космических тела, ещё вчера разделённые пропастью в сто пятьдесят миллионов километров, стремительно сближаются. Крохотный рукотворный комарик космического корабля уверенно прокладывает себе путь сквозь колышущиеся оранжевые заросли протуберанцев нашего косматого знойного друга. Ничтожный сперматозоид, порождённый человеческим гением, оспаривает пальму первенства у гигантской огненной яйцеклетки, сотворённой Вселенной для того, чтобы во веки вечные управлять жизнью и свободой человека. Да что там оспаривает – одолевает, скручивает её в бараний рог, берёт власть над ней в свои, волевые, могучие руки, закладывает собственную генетическую программу в её рыхлое раздутое тело!

Стрела космолёта рванулась с небес!.. И вздрогнул… Ох, я даже запел от чувства восхищения, думаю, вы разделяете весь мой восторг и не будете очень строги ко мне! Надо ли объяснять что-либо, когда всё настолько прекрасно видно, как будто мы с вами – изумлённые подростки, всего каких-то полвека назад сидящие в байконурской степи, где в наших исполненных восторга глазах, как блики от костра, отражается пламя из ревущих дюз взлетающего корабля! Осталось несколько секунд до проникновения нашего великолепного «Соляриса» в бушующий океан Солнца! Уже идёт обратный отсчёт, слышите: «Десять, девять, восемь…»? Давайте зажмём кулачки и помолчим, помолчим, помолчим… «Три, два один…» Есть, есть, есть, есть!!! Ура-а-а-а-а-а!!! Есть вхождение, есть!!! Как камень, брошенный божественной рукой нашей суперцивилизации, космический корабль бултыхнулся в кипящую поверхность плазмы, вонзился в неё и устремился вглубь! Как всё просто в мире устроено, как всё невообразимо просто! Будто камень бросили в воду – и она поглотила его: рябь концентрических колец замутила раскалённую поверхность хромосферы, высокий выплеск плазмы вырос в месте, куда вонзилось наше, земное, рукотворное чудо, и – смотрите, смотрите, что это?! – как замерцали, переливаясь всеми цветами радуги, морщинами понеслись, помчались, рассыпались по всей поверхности нашего светила солнечные арки электромагнитных возмущений!

Восхитительно! Грандиозно! Бесподобно! Мог ли кто-то когда-то вообще представить себе, что такое на свете возможно!

На одно мгновение переведём наши взгляды на второй экран и вновь возвратимся к третьему. На втором смотреть теперь уже нечего: в течение почти целого часа он будет всего лишь равномерно освещён, поскольку, как мы прекрасно понимаем, дорогие мои, ожидать с борта солнечного корабля виды сказочных городов на внутренней поверхности Солнца, населённых невиданными представителями чужого разума, истопниками, так сказать, пламенного котла, могли только наши очень далёкие, средневековые предки, а ожидать наличия тяжёлого плотного ядра в центре нашего светила было уделом наивных учёных времён начала великих астрономических открытий. Сейчас там будет только белый океан внутрисолнечного света.

Зато на третьем дисплее есть на что посмотреть! Смотрите, любуйтесь! Плазменный выплеск на наших глазах превращается в гигантский протуберанец, вытянувшийся уже на половину экрана орбитального телескопа! Сейчас Солнце представляет собой яичный желток на сковородке, с одной стороны немного надорванный. Незабываемое, поразительное зрелище! Когда-нибудь мы эти фотографии покажем нашим потомкам, и они не поверят, что такая красота, которую нам воочию посчастливилось лицезреть, могла существовать на самом деле!

В связи с этим, уж простите меня, не могу удержаться от небольшого экскурса в наше общее недавнее прошлое. Этот величественный протуберанец, не будет ошибкой сказать: протуберанец-король! – заставил меня вспомнить недавние олимпийские игры, где я, как вы, наверное, помните, вёл репортажи с самых главных стартов четырёхлетия. До сих пор у меня стоит перед глазами тот немыслимый столб воды, поднявшийся после прыжка выдающегося японского спортсмена Сумогири Ямахиро! Много уже говорено о том, что до его легендарного прыжка спортивные физики категорически утверждали, что пределом возможной высоты выброса воды при прыжках со штангой с пятидесятиметрового трамплина является цифра 42,7 метра, выше – не позволяют законы физики. А для обычного человека норма ещё ниже: 36,6 – 36,7. И вот смотрите, как ошиблись физики! Уже за свои эти недосягаемые 44,6 метра, напомнившие столб воды, вздымающийся при подводном взрыве ядерного заряда, великому пятисотсемидесятикилограммовому атлету надо было, безусловно, не только золотую медаль вручить, но и бюст из палладия на родине установить! Но, мы ведь помним, что он тогда умудрился, выполняя двадцативосьмерное сальто прогнувшись, сделать в полёте ещё и пять результативных подходов к штанге: три рывка и два толчка! Да что там говорить, гениальный, истинно гениальный спортсмен!

Но давайте вернёмся, давайте вернёмся в наше восхитительное настоящее! Протуберанец продолжает увеличиваться, посмотрите, он достигает в длину, пожалуй, нескольких десятков тысяч километров и – вот это да, вот это зрелище! – у основания становится всё толще и толще! Он занял уже весь третий экран, так что мы теперь смотрим и любуемся его изображением на четвёртом экране, где транслируется картинка с земного телескопа, стоя на фоне которого, как вы видите, я и веду свой репортаж.

Вот как раз мимо меня пробегает давешний учёный, который так нелестно отозвался о реализуемом в эти секунды великом проекте по пересечению Солнца. Посмотрим, что теперь, после ослепительного успеха, разворачивающегося на наших глазах, скажет этот прожжённый скептик!

Товарищ ученый, товарищ учёный, на секундочку, пожалуйста, подойдите сюда ещё раз. Скажите, допускала ли ваша теория возможность такого поистине торжественного фейерверка, устроенного Солнцем в честь нашего его покорения? Или вы всё же не ожидали подобного приятного сюрприза?

– Парень, ты совсем с головой не дружишь? Глаза у тебя есть? Ты не видишь, что случилось: эти идиоты проткнули Солнце, из него плазма вытекает!

– Да, вы так считаете? Знаете, я всё-таки вынужден сказать, что у вас, мягко говоря, довольно странные представления о строении космических тел. Гм, гм… Ладно. И к чему подобное развитие событий, по вашему мнению, может привести?

– А ты не догадываешься, что бывает, когда протыкают воздушный шарик?!

– Так вы что, вы всерьёз хотите сказать, что наше светило… может лопнуть?

– Недоумок, открой глаза, Солнце уже взорвалось! Только в отличие от воздушного шарика в космических масштабах это происходит медленнее.

– А-а, я, кажется, понял вас! Это такая наивная сказочка, как в «Союзе пяти» у Алексея Толстого, для, дурачков, да: через несколько миллионов лет Солнце может сдуться. Я правильно вас понял? Теперь у вас такая версия происходящих событий?

– Медленно – это неполных восемь с половиной минут, тупица! Беги, если успеешь, в бункер! Выгорит только поверхность Земли, на триста-четыреста метров вглубь. Так что у тебя, словоблуда, пока ещё есть шанс выжить!

– Ну, что это он опять такое говорит, а? Впрочем, я сам виноват, сам спровоцировал его. Над убогими не смеются – их жалеют… Ну, пусть бежит по своим делам. А мы с вами, мои дорогие, давайте, вернёмся к нашему прерванному репортажу. Вот только жаль, что я не захватил с собой солнечные очки, меня ведь предупреждали, что в горах солнце сильное, так и ослепнуть можно!.. Что там у нас на четвёртом экране? Э-э, похоже, наша техника дала сбой. В отличие от нас семижильных – не выдержала напряжения торжественных минут. Сплошная белая картинка! Эй, ребята, похоже, вы к четвёртому монитору второй или третий канал подключили. Эй, вы, там! Вы слышите меня или нет? Да куда же это все сразу подевались? Простите, дорогие зрители, иногда самому всю работу приходится делать! Такой вот неблагодарный труд: опутали проводами, запросто и не выберешься из них! Да ещё и режиссёр наш на спину мне для чего-то эти легкомысленные восковые крылья прицепил. Мало того, что работаешь за всех, они ещё и клоуна из тебя делают! Фу, да что же так припекает-то сегодня, как никогда: прямо дышать нечем! Пот ручьями течёт; по спине – так вообще горячий! Да что же у меня там такое? Э, да это вообще не пот, это, никак, воск на моих крыльях плавится! Эй, люди, где вы все! Кто-нибудь! Вытащите меня отсюда! Помогите мне выпутаться! Спасите, спасите меня!.. А эти же, смотри ты, всё летят внутри Солнца, и лица их по-прежнему суровы и невозмутимы!..