Текст книги "Из плена восточной сказки. Жизнь после гарема"

Настя снова возразила:

– Он не посмеет просто увезти детей! Это тоже будет похищением.

Оставалось ждать.

Самое трудное в жизни – ждать и догонять. К полудню мои нервы были на пределе, пришлось даже принять успокаивающее. Настя согласилась:

– Я уже приняла.

– А ты зачем?

– Я что, деревянная, по-твоему?! Я не переживаю, что ли?!

По-русски, и даже без акцента! Вот что стресс с человеком делает.

Смех немного расслабил, но нервы натянулись тонкими струнами снова.

О ДУБАЕ

По статистике (лживая она штука иногда…), на 100 представительниц прекрасного пола в этом замечательном городе аж 313 – мужеского! Вот такое вопиющее несоответствие.

Откуда тогда многоженство, ведь и одну женщину у двух претендентов сначала отбить надо? У некоторых читательниц наверняка шевельнулась мысль попытать женское счастье в этом благословенном месте.

Не спешите. Статистика – дама не только лживая, но и бесстрастная, ей все равно, каких мужчин и каких женщин считать. Возраст здесь ни при чем, Дубай город молодой, средний возраст жителей около тридцати лет. А перекос создается из-за огромного числа рабочих, приехавших из азиатских стран. Это бедные мужчины, которых очень-очень много.

Богатых и очень богатых мужчин тоже много относительно всего остального мира (в Дубае свыше 80 000 миллионеров, и цифра растет), но ОЧЕНЬ МАЛО на всех, кто желал бы с ними познакомиться. Миллионеры не глазеют в Моллах на полураздетых дам с целью предложить руку и сердце, они женятся на девушках своего замкнутого круга.

Конечно, бывают исключения, вроде Золушки. Но у Золушки крестная – фея, способная превратить тыкву в карету. У вас есть крестная-фея? Если есть, смело заказывайте в качестве подарка под елочку принца на белом коне. Остальным лучше не беспокоиться.

Ровно в полдень снизу позвонила мадам Греф. Я уже привычно распорядилась:

– Да, пусть проходит.

Даже если это полицейские, я все равно сейчас ничего изменить не смогу. Только настою, чтобы до суда детей запретили увозить из Франции. Хотя если у их отца на причале готова белая яхта…

Сауд вообще пришел один.

На улице дождь, как и обещала Настя, потому было предложено отправиться в торгово-развлекательный центр. Сашка тут же начал убеждать Сауда, что ему там понравится. Машка уже ревновала отца к брату, а потому заявила, что и ей тоже понравится!

Сауд не всегда понимал, что говорит наша дочь, для своих трех с половиной Маша развита, но еще не научилась разделять языки, вперемежку с английскими у нее русские и французские слова. И все это произносилось с непонятным акцентом. Мы с Настей и Жаннет понимали, а вот остальным нелегко.

Дочери надоело, и она попросила меня:

– Мам, я с тобой.

– Хорошо, дорогая. Просто папа Сауд не знает французский, он не смог бы говорить с Жаннет или вашей воспитательницей мадам Мирей.

Меня немедленно поправил сын:

– Жаннет умеет говорить как Настя. А как ты, не умеет.

Я вдруг подумала, на каком языке теперь вообще общаться с детьми. Если к трем прежним добавится арабский, то они либо станут полиглотами к пяти годам, либо замолчат совсем. Сашка однажды уже интересовался, почему бы людям не говорить на одинаковом языке всем.

У дома полиции тоже не было, хотя охрана ожидала.

Сауд сделал приглашающий знак садиться в машину, при виде которой наш сын выдал только «ВАУ!» Вот детки пошли…

Мы с детьми сели на заднее сиденье, Настя впереди, а Сауд за руль. Охрану во второй машине он отправил прочь. Доверие, однако…

Маша прижалась ко мне, а вот Сашка изливал потоки восторженных возгласов:

– Мы прямо как принцы!

Сауд рассмеялся:

– Ты и есть принц.

– Я? – усомнилось дитя.

Пришлось вмешаться:

– Саша, ваш папа Сауд настоящий принц. А вы дети принца.

– Я принц! Я принц!

Машка не присоединиться не могла:

– И я принц!

– Ты – нет, принцами бывают только мальчики, – сообщил ей брат.

Назревала ссора. Такое при всей их нежной дружбе бывало частенько, когда Машка намеревалась быть как брат. Требовалось срочное вмешательство.

– Ты принцесса, Маша.

– Как в твоих книжках? – обрадовалась собравшаяся плакать дочь.

– Даже лучше.

Разговор по-русски Сауду пришлось переводить. Сделала это Настя. Что уж она добавила, не знаю, но старшему принцу явно понравилось. Впрочем, ему понравилась и сама Настя. Я помнила этот блеск глаз Сауда. Удивительно, но это меня совершенно не взолновало, вернее, я невольно порадовалась за неравнодушную к моему пока еще (в этом я не сомневалась) мужу сестру.

Выйдя из машины, Сашка схватил за руки Сауда и Настю, а Машка устроилась у меня на руках, обхватив ногами талию и прижавшись лицом к лицу.

– Маш, мне дороги не видно.

– А так? – она чуть подвинула головку.

– Уже лучше.

В это время Сауд и Настя приподняли Сашу за руки, чтобы тот мог перепрыгнуть какую-то решетку. Это было необязательно, но мы с Настей так часто делали, если бывала возможность. Мне впору следом за сыном кричать: «Вау!»

Нет, я совсем не против, но чувство ревности все же шевельнулось…

На игровой площадке Настя отправилась барахтаться с детьми, а мы как взрослые и солидные остались у бортика наблюдать.

Вчера в панике и от потрясения я допустила серьезнейшую ошибку, совершенно непростительную для человека, хоть немного пожившего на Востоке, – не поинтересовалась семьей Сауда. Просто обязана была спросить, как Махасин, Моза, Бушра, Айша и все остальные. Это тем более некрасиво, что я жила на деньги Махасин. Когда еще получится вернуть все на счет, ею открытый…

Но и без счета следовало бы спросить.

– Сауд, я вчера так растерялась… Как дела у Махасин, как здоровье?

Его взгляд стал жестким, не глядя на меня, Сауд коротко ответил:

– Махасин погибла.

– К-как?!

– В автокатастрофе, тормоза в машине не сработали.

– Сауд…

Какой ужас! Для любого араба важней всего его дети и его мать. Но детей может быть много, а мать одна… Мелькнула мысль, что теперь главная Моза, но спрашивать персонально о ней не хотелось, я поинтересовалась оптом:

– А как остальные?

– Нормально.

Не очень похоже, чтобы мой супруг желал подробно живописать мне состояние домашних дел. Но я не настаивала.

Мы стояли у ограждения детской площадки и наблюдали, как Настя с малышней съезжает с горки в бассейн с шариками, с хохотом забирается обратно и скатывается снова. Обычно я барахталась вместе с ними и спускалась, держа Машку, но сейчас рядом стоял мой восточный муж, Сашка демонстрировал, какой он взрослый, и все делал сам, а с Машкой возилась моя сестрица.

И вдруг до меня дошло: у арабов цвет траура голубой, но Сауд в белой рубашке и джинсах, значит, траур уже прошел?

– Когда погибла Махасин?

– Полгода назад.

– Соболезную.

О ЖАННЕТ

Проснулась?

Конечно, проснулась, вернее, попыталась сделать это, ведь проклятый будильник тарахтит так, что разбудил и жильцов дома напротив, а оставила ты его вне досягаемости руки, чтобы не выключить в полудреме.

Не спеши выползать под холодный душ, лучше потрать несколько минут для себя любимой.

Итак, вытянула руки к изголовью и хорошенько потянулась. Все не торопясь и с удовольствием. Теперь потянулась всем позвоночником и ножками, стараясь достать другой край кровати. А теперь правой рукой и левой ногой, потом наоборот… Как проснувшаяся кошечка…

Перевернулась на животик, повторила потягушки со вкусом и не спеша. Хорошо бы при этом оторвать от постели ноги и руки с головой, прогнуться. Теперь можно перевернуться на спину, поднять ноги, даже покрутить ими велосипед или поделать какие-то упражнения. Для мышц толку на мягкой постели будет мало, но хорошее настроение хотя бы на несколько минут обеспечено. Возможно, тебе его быстро испортят, но это уже к ритуалу просыпания отношения не имеет.

И вообще, потягиваться старайся при любой возможности во время всего дня – выйдя из душа, просто у двери до её притолоки, даже в офисном туалете, когда никто не видит. Прямой позвоночник еще никому не мешал, а потягушки удовольствие доставляют.

Он лишь невесело усмехнулся. Я понимала, что он не верит в мои лучшие чувства, но сейчас меня интересовало не это.

– А кто же тогда?..

Сауд и без продолжения понял, что вопрос о деньгах. Средства на счет поступали регулярно, неважно, что я уже не тратила и даже пыталась понемногу возвращать.

– Я.

– Ты знал о карточке?

– Ты перестала пользоваться счетом? Я не хочу, чтобы моих детей содержал другой человек!

Ах ты ж! Хозяин нашелся.

– Даже если это я сама? – Я постаралась, чтобы в голосе прозвучало как можно больше презрительного равнодушия.

Сауд смотрел на меня с недоверием:

– У тебя есть средства?

– Представь себе. Я вполне успешна и даже начала возвращать на счет потраченное раньше.

Конечно, «начала возвращать» слишком громко сказано, но ведь начала же! Для меня эти первые сто евро были настоящей победой над ситуацией. И потом… лиха беда начало.

– Чем ты занимаешься?

– Пишу и иллюстрирую детские книги. Саша, осторожней!

В последнем моем вопле не было никакой необходимости, но нужно же продемонстрировать супругу, что для меня успешность нечто само собой разумеющееся.

Он оценил. Теперь Сауд разглядывал меня даже с любопытством.

Я не удержалась, чтобы не поинтересоваться с вызовом:

– Что?

– Нет, ничего. И это приносит деньги?

Я обвела рукой вокруг, словно торговый комплекс принадлежал лично мне:

– Нам хватает.

– Ты очень изменилась.

Ответом было полупрезрительное движение плечиком:

– Будто ты знал меня раньше.

– Почему ты тогда сбежала?

Я с первой минуты появления в Париже Сауда и даже задолго до того ждала этот вопрос. Сауд имел право его задать, но одновременно вопрос был нелепым.

Забыв все заготовленные ответы, пожала плечами:

– Я понимала, что, объявив о рождении сына, ты бы выгнал меня без Салима. К тому же ты не верил, что это твой сын…

Удар ниже пояса, но почему я должна щадить его чувства, если он не щадит мои?

– Разве Асият тебе не сказала, чтобы подождала моего возвращения?

– Асият? Нет, не сказала, но при чем здесь это?

Он невесело усмехнулся:

– Я ушел со свадьбы сестры, чтобы привезти тебе билет на самолет и согласие на выезд вместе с сыном. Но вас в квартире уже не было, на диване валялся спящий охранник, а птичка улетела.

– Сауд…

Что я могла еще сказать? Я удрала буквально из-под носа у мужа, действительно напоив снотворным охранника, а свою служанку Асият и нашего водителя отправив с длиннющим списком покупок в Молл. Тогда я, дрожа от страха и уговаривая трехмесячного сынишку не заплакать, стояла в двух шагах от лифта, из которого выходил муж, а потом пробиралась с помощью друзей по чужим документам, в которых мой сын значился как их дочь, через пустыню, буквально рискуя, кроме своей и Салима, жизнью помогавшего мне Барри. Мы столько пережили, когда посреди катарской пустыни заглохла машина, когда нас проверяли на границе с Саудией, когда мне пришлось оказаться в Дамаске вообще без документов и денег…

О ДУБАЕ

Семь эмиратов – Абу-Даби, Дубай, Шарджа, Аджман, Рас-аль-Хайма, Эль-Фуджейра и Умм-эль-Кайвайн – федеративное государство, образованное в 1971 году (вернее, Рас-аль-Хайма присоединился к шести другим в следующем).

Все семь эмиратов – абсолютная монархия, где власть передается по воле предыдущего монарха.

Во главе федерации – президент, это обязательно шейх самого большого эмирата Абу-Даби. Вице-президент и по совместительству премьер-министр – шейх Дубая. Остальные шейхи образуют состав Совета, к мнению которого президент и премьер прислушиваются, и только.

Граждане ОАЭ очень ценят первого президента, человека, собравшего бедуинов в единое государство, – шейха Зайеда ибн Султан аль Нахайяна, правившего страной до 2002 года. В августе как национальный праздник отмечается день восшествия на престол этого шейха.

Династия Аль Нахайян правит Абу-Даби свыше 250 лет. Сейчас у власти сын шейха Зайеда шейх Халифа бен Зайед аль Нахайян.

У власти в Дубае свыше 150 лет династия Аль Мактум. Сейчас правит (и является премьер-министром ОАЭ) шейх Мохаммед бен Рашид аль Мактум.

Самый богатый из эмиратов – Абу-Даби, именно у них есть нефть.

Самый современный – Дубай, который свою нефть уже выкачал, но благодаря дальновидности шейха Мохаммеда вложил большую часть денег в развитие самого современного (и самого искусственного) города мира.

Все эти годы я старательно гнала от себя ужас воспоминаний, хотя первые месяцы просыпалась от ощущения горячего песка во рту и от страха, прислушивалась к ровному дыханию сынишки и подолгу лежала с бешено колотившимся сердцем. Глупо, но у меня в городской квартире даже в Париже всегда стояли запасы воды.

Я и Насте не рассказывала о кошмаре, который пережила во время побега, чтобы не пройти тот путь в воспоминаниях снова.

И теперь вдруг узнала, что могла спокойно улететь с разрешения мужа, всего лишь дождавшись его возвращения с праздника.

Сауд тогда ни слова не сказал о своих намерениях, а теперь хочет, чтобы я поверила в его вот такую добрую волю? С чего бы?

– И как бы ты объяснил отъезд жены и сына своим родственникам? – В моем голосе сарказм прозвучал сполна. Я напрочь забыла собственные рассуждения о том, что с Саудом нужно вести себя как можно мягче, чтобы добиться наибольших уступок. Но когда вам вдруг напоминают о самом кошмарном дне вашей жизни, благие намерения уступают место сарказму.

Сауд нахмурился.

– Мы с Махасин договорились сказать, что ты… умерла при родах.

У меня просто отвалилась челюсть. Меня решили объявить погибшей?! А Сашку-Салима?

– Тоже, – вздохнул Сауд. – Махасин сполна поплатилась за эту ложь. Это была её задумка, я лишь был готов отпустить тебя с сыном.

– Ты так и не поверил, что он твой?

– Тогда не верил, слишком многое сходилось против тебя.

Я насмешливо хмыкнула:

– А когда поверил? Или не веришь до сих пор?

Это был удар наотмашь, ведь Сашка копия своего папаши, даже голос похож.

– Махасин рассказала о поступке Мозы, думаю, она сказала и самой Мозе, ведь та вовсе не давила на тормоз.

Я обомлела.

– Они… были в машине вместе?!

– Да.

– Сауд…

Его взгляд снова стал жестким:

– Только не говори, что тебе её жалко.

Неожиданно для себя я взорвалась:

– Жалко! Представь себе! Она же была несчастной женщиной, все вокруг ненавидели. – Я даже махнула рукой: – А… тебе не понять.

И снова встретила изумленный взгляд мужа.

Не знаю, куда завел бы нас разговор, но Сашка решил, что без конца спускаться с небольшой горки следом за Настей и Машкой скучно, и позвал Сауда:

– Папа! Иди к нам!

Папа, значит, и даже без «Сауда»? У меня все сжалось внутри.

Чтобы не выдать свои мысли, я предложила:

О ЖАННЕТ

Всем известно, что женщина держится на ногах при температуре 39,5, а мужчина начинает умирать при 36,8.

Если тебе надоело нытье твоего лучшего мужчины в мире по поводу повышения температуры на пару десятых градуса, подойди к делу ответственно.

Он серьезно относится к угрозе умереть из-за легкого недомогания? Отнесись и ты.

В ответ на растекание лужей после второго чиха за последние несколько часов принеси две крошечные чашечки буквально с парой капель какой-нибудь жидкости в каждой и стакан воды. Слушая слабые стоны из-за слегка заложенного носа, смотри сочувственно, но строго.

Под его настороженным взглядом (больше простуды мужчины боятся лекарств и уколов) добавь в одну из чашечек воду до большого глотка, вторую отставь в сторону.

Протягивая чашечку и стакан с водой своему лучшему в мире мужчине, будь предельно серьезна (даже если в чашке слабительное). На подозрительный вопрос о том, что это, максимально трагично ответь:

– Яд. Дорогой, я больше не могу наблюдать за тем, как ты страдаешь. И хотя эвтаназия в нашей стране запрещена, я совершу такое преступление, чтобы прекратить твои мучения.

Главное при этом – не прыснуть от смеха и не сбиться, что, честно говоря, весьма проблематично. Далее, не давая опомниться, добавь:

– Вторая порция для меня. Мы прожили с тобой немало счастливых лет (месяцев, дней, часов, минут…), уйдем же из этой жизни вместе.

Если у вас есть дети, можно добавить, что ты уже договорилась, и сироток завтра заберет твоя (или его) мама.

Если у твоего лучшего мужчины в мире есть чувство юмора, он все поймет и прекратит ныть, а если нет… Ты уверена, что он тебе нужен без чувства юмора, но с насморком? Может, действительно проще отравить, чтоб самой не мучиться?

– Не хочешь присоединиться к детям?

Сауд только кивнул. Через полминуты мы, сбросив обувь, уже барахтались вместе с малышами. Вернее, я возилась с Машкой в шариках, а Сауд втаскивал Сашку на самую высокую горку, чтобы спустить вниз в руки Насти.

Еще через пять минут на спине Сауда катались уже не только наши дети, но и парочка чужих. Да, арабы любят детей…

Настя перебралась к нам с Машкой, уселась рядом.

– Нормальный же мужик… Может, решите все по-хорошему?

– Да, конечно. По-хорошему это, Настя, полгода дети у меня, полгода у него. Но он в Дубае, куда мне хода нет. И если попросту не привезет ребенка в Париж, или мне не продлят визу, или я чем-то не угожу местной полиции, то никогда не увижу детей.

Сестра возмутилась:

– А по-моему, ты просто накручиваешь. Сауд тебе грозил такими действиями?

– Нет, конечно.

– О чем вы разговаривали?

– У него полгода назад в аварии погибли мать и старшая жена.

– Это которые…

– Да, которые.

Настя немного помолчала, но успокоиться не могла.

– Слушай, если матери и старшей жены нет… А есть еще не старшая?

– Да, еще Бушра, но она тихоня. И я. Я тоже пока жена.

– Аня… может, тебе лучше вернуться? Если больше нет твоих противниц… Смотри, как он возится с детьми. И как Сашка к нему липнет.

– Настя, у нас с Саудом все закончилось четыре года назад. Я хочу только развода и чтоб Сауд детей не забирал.

Она поднялась, но сразу же повернулась ко мне:

– Ты уверена?

– В чем?

– В том, что не хочешь к нему вернуться.

– У меня есть Ив, который тоже с детьми возится.

Я увидела, как буквально запнулась сестра, усилием воли заставив себя остановиться. Понимала, что именно хотела сказать Настя:

– Ну и где твой Ив?

Ив и правда редко звонил, за неделю всего дважды. Но ведь существует Интернет. Или там его нет? Все равно мог бы найти способ. Не съели же его аборигены?

От этой мысли стало смешно. Настя удивилась:

– Ты чего?

– Подумала, не съели ли Ива аборигены.

Теперь мы хохотали обе.

Потом мы вчетвером ели в кафе, при выборе блюд произошла небольшая заминка, Сауд не ел свинину, и я подумала о том, как подготовить к этому детей. Маше все равно, а Сашка может выдать что-нибудь этакое… Да и Машка скажет, что одна из её любимых игрушек свинка, и навлечет на себя нарекания. Тоже проблема…

Подумав об этом, я ужаснулась. Получалось, что я уже мысленно готовила своих детей к жизни в Дубае?! Нет, не к жизни, но хотя бы к пребыванию там.

Сауд заметил, как я помрачнела, поинтересовался:

– Что не так?

– Подумала, как трудно будет объяснить детям многие несовпадающие реалии моей и твоей жизни.

Точка над «i» оказалась поставлена невольно. Жирная такая точка. Я озвучила намерение не возвращаться в Дубай. Теперь осталось прояснить, что будет с детьми. Тут же я ужаснулась собственному согласию, что дети будут жить у отца. Получалось так.

Настя и Сауд именно так и поняли, сестра смотрела на меня во все глаза, а муж с недоверием. И я принялась исправлять сказанное, мол, я говорю о том, что много различий в поведении детей, которые наверняка коробят Сауда, ведь Машка, как и я, левша, заставить её брать ложку или хлеб в правую руку невозможно.

Сауд покачал головой:

– Я и не заметил. Она же ребенок, научится.

Все выводило на вопрос, когда научится и зачем? И кто будет её учить?

Как бы мы ни избегали, говорить об этом придется.

Машка, воспользовшись тем, что я отвлеклась, набрала полную ложку мороженого и поскорей затолкала в рот. Как и следовало ожидать, закашлялась.

– Маша!

– Не кричи на нее! – возмутился Сауд. – Что случилось?

– Потому что нельзя сразу столько мороженого!

– Все равно не кричи.

Волнуясь, Сауд перешел на арабский, я невольно тоже.

Чуткий Сашка смотрел на нас во все глаза и, воспользовавшись моментом тишины, вдруг четко произнес:

– Не ссорьтесь.

Мы с Саудом замерли.

– Саша, мы не ссоримся, папа Сауд просто переживает из-за Маши. Я же много раз говорила, что от большого количества мороженого горлышку будет больно. Говорила? – это уже Машке.

Та кивнула со слезами на глазах.

– Иди ко мне, – позвал Сауд.

Обиженная на всех подряд Машка немедленно сползла со своего высокого стула и бросилась к отцу. Он усадил на одно колено дочь, на второе сына и стал говорить им что-то. Мы с Настей переглянулись.

С отцом дети съели все, что он предложил, даже то, от чего наверняка отказались бы у меня. Настя по-русски выдала сентенцию:

– Детям нужен отец!

Кто бы сомневался, но я планировала несколько иного отца…

Я очень не люблю затишье перед бурей, когда чувствуешь, что после полного благоденствия вот-вот начнут сыпаться удары судьбы. Причем сыпаться с той стороны, откуда вовсе не ждешь. Интуиция подсказывала, что грядут серьезные перемены, которые меня совсем не обрадуют. А в плане неприятностей моя интуиция меня не подводит…

Дома я изложила сестре свои соображения, она вздохнула:

– Да, я тоже чувствую, что неприятности будут.

О ДУБАЕ

Арабы не носят носки, ну разве что в «жуткие» морозы, когда всего 20 градусов выше нуля.

На ногах обычно кожаные шлепанцы, а надевать их с носками неудобно.

Как вы думаете, сколько шлепанцев у «нормального» локала?..

Их даже не моют – сразу выбрасывают, потому что намокшая, а потом высушенная кожа будет жесткой. В результате на стройках можно встретить чернорабочих, получающих гроши, в дорогущих кожаных шлепанцах, правда, основательно покоробленных.

К европейскому костюму локалы надевают и носки, и отменные туфли согласно последнему писку моды и от лучших дизайнеров обуви. И такие туфли выбрасывают только в случае выхода их из моды, то есть тоже часто. Куда выбрасывают, не знаю, филиппинцев в кожаных туфлях не видела.

Вечером Настя пришла ко мне для нового разговора. Я понимала причину её любопытства, совсем не была против их с Саудом взаимной симпатии, но хотела, чтобы сестра сначала увидела Сауда не в парижском кафе или развлекательном центре, а дома, среди родных. Они замечательные люди, однако не только запрет брать пищу или здороваться левой рукой может испортить жизнь попавшей в чужую среду европейке. Много всего, что покажется неприемлемым и даже диким. Так же, как им – у нас. Разницу менталитетов нелегко преодолеть, к этому надо быть готовой. Сауд не просто принц, он принц мусульманский, и это стоит осознать раньше, чем прикипишь к нему душой, не то никакие красивые глаза, опушенные черными ресницами, не спасут. Это я испытала на своей шкуре и, зная строптивый нрав своей сестрицы, не сомневалась, что ей было бы трудней, чем мне.

Господи, о чем я думаю?! Словно Сауд и Настя уже поженились, и сестре предстоит жить среди многочисленной родни моего мужа.

А интуиция подсказывала, что это возможно.

Понимает ли Настя ту самую разницу в менталитете? Понимает, она умна, но, кажется, готова привыкать.

Да уж, у жизни своеобразное чувство юмора.

Но меня больше волновала судьба детей, Настя взрослая женщина, а Сашка с Машкой, влюбившиеся в своего отца, могут стать жертвами несовпадения этого самого менталитета после нашего развода.

– Ив не звонил?

Заинтересованности в голосе сестрицы хватило бы на десяток вопросов. Я с трудом сдержала улыбку, боясь обидеть Настю.

– Нет, не звонил. Тебе понравился Сауд?

– Да, он красивый и детей любит.

– Ты ему тоже понравилась.

– Вот еще! – совсем по-девчоночьи фыркнула моя взрослая сестра.

– Настя, я хорошо знаю, как смотрит Сауд на тех, кто ему нравится.

Настя забралась в кресло с ногами, что означало готовность к долгому разговору. Так и есть:

– Ань, Сауд говорил с тобой о разводе и детях?

– Нет.

– Ты все время твердишь о кошмаре во время побега. В чем он?

Я усмехнулась:

– Настя, тебе обязательно знать?

– Да!

Как объяснить человеку, который никогда не испытывал раскаленного дыхания пустыни, каково это – застрять посреди пустого шоссе в заглохшей машине, летом после полудня, без малейшей надежды на спасение, зато с крошечным ребенком на руках?

И все же я попыталась.

Рассказала о том, что Сауд не поверил в рождение моего сына семимесячным, в то, что это его сын. Что даже от родных скрыл появление Сашки на свет, чтобы протянуть до положенного срока. Правду знали трое – я, Махасин и устроившая мне проблемы с родами Моза, старшая жена Сауда. Но Махасин не стала убеждать сына в моей правоте, наоборот, дала понять, что не против моего исчезновения, она даже вручила мне банковскую карточку. Не скрою, деньги здорово помогли.

Понимая, что после объявления о рождении сына-богатыря (Сашка и в семь месяцев родился немаленьким, а к положенным девяти вымахал в очень крупного ребенка) Сауд просто даст мне развод и выпроводит без сына на все четыре стороны, я решила бежать. Помогли моя тезка Анна и её муж Барри. Да, я выкрала своего сына у его отца и ни разу об этом не пожалела! Улизнула буквально из-под носа у вернувшегося с праздника (это была свадьба его младшей сестры) Сауда. Откуда я могла знать, что он приехал, чтобы отвезти меня в аэропорт и отпустить на волю вместе с Сашкой?

Я заново переживала свой побег – сначала то, как стояла в двух шагах от лифта, из которого выходил Сауд, уговаривая трехмесячного Сашку не заплакать, пробиралась на парковку, где в машине ждал Барри; там обнаружила, что машина моего спасителя стоит рядом с машиной Сауда; потом мы мчались в дом к Анне и Барри, потом я срочно стриглась «под Анну», то есть коротко, и красилась в темный цвет (какой и осталась до сих пор); потом мы с Барри по их с Анной документам мчались через пустыню до границы с Саудией, тряслись там из-за проверки (я чуть не попалась), потом пересекали еще границу с Катаром, а там… это было самым страшным. Решив не появляться на оживленной трассе, Барри выбрал путь по прекрасной, как все на Аравийском полуострове, но пустой в это время дороге через пустыню. Машина заглохла, а вокруг ни души.

Мы понимали, что спастись можно, только вызвав службу спасения, но это означало не просто возвращение Сашки отцу, но и наше с Барри тюремное заключение. А у них с Анной крошечная дочь (по документам которой ехал мой сын).

Выхода не оставалось, но я не успела позвонить, нас спас появившийся случайно грузовичок – дотащил на буксире до соседнего городка на трассе.

Оттуда Барри отвез нас с Сашкой в Доху в аэропорт, но полететь с нами дальше не мог – Анна просила срочно вернуться, за их домом уже следили. Мне пришлось лететь в Дамаск по документам Анны и её малышки одной, там передать паспорт еще одному помощнику, чтобы тот вернул Барри.

В результате я оказалась в Дамаске вообще без документов. Смогла добраться до нашего посольства, а там уже помогли вернуться домой.

Я рассказывала это все, сидя с закрытыми глазами в позе лотоса, иначе никак. Снова чувствовала обжигающе раскаленный воздух катарской пустыни, ужас безвыходности положения, снова тряслась от понимания, что могут погибнуть и Сашка с Барри, заново волновалась, вспоминая, как проверяли нас на границе с Саудией, как я чуть не выдала себя в аэропорту Дохи…

– Почему ты никогда не говорила об этом?

Настя спросила не сразу, когда я закончила говорить, она тоже сидела несколько минут молча.

– А что это изменило бы?

– Сауд об этом знает?

– Сауд?! – я даже не поняла вопрос. – Нет, конечно, откуда?

– Ань, неужели он действительно выгнал бы тебя без Сашки?

Пришлось признаваться, что Сауд вообще привез документы для нашего отъезда.

Теперь сестрица не понимала ничего!

– Тогда какого черта ты бежала, рискуя жизнью?!

О ДУБАЕ

Менталитет японца:

– Если это может сделать кто-то другой, значит, это могу сделать и я.

– Если этого не может сделать никто, значит, я просто обязан это сделать. И сделаю!

Менталитет араба:

– Если это может сделать кто-то другой, вах, пусть он и делает!

– Если этого не может сделать никто, то почему должен пытаться я?

Не знаю, как японцы, но про арабов верно, араб действительно не станет делать того, что может не делать. С точки зрения европейца, это лень, а для араба – сохранение жизненной энергии.

– Настя, но я же не знала о его намерениях. Отец ребенка должен либо признать его при всех, либо… Конечно, Сауд признал бы, но меня прогнал. Я могла уехать без Сашки?

– Не могла. Ненормальные вы все! Признал – не признал… Глупо это!

– Настя, Восток дело тонкое. По-своему они правы.

– Но сейчас-то признает. Еще как признает! И Машку тоже.

– Угу. И потому может забрать их у меня. Я беглая жена, не забывай.

– Мы в Европе, а Сауд цивилизованный человек.

Я рассмеялась:

– Настя, в Дубае все цивилизованные, но я россиянка, и мы в чужой стране. А Сауд – отец детей, может это доказать, и любой суд удовлетворит его требования видеться с сыном и дочерью.

– Ты должна его очаровать! – вдруг объявила Настя.

К нелогичности мышления своей сестрицы я давно привыкла, но сейчас все равно не поняла.

– Зачем, Настя, зачем мне очаровывать человека, от которого я сейчас мечтаю избавиться?

– Вот! – ткнула пальцем в мою сторону Настя. – Он от тебя чего ждет? Войны до победного конца. Но ты сама сказала, что Сауд прав, что любой суд встанет на его сторону, так?

Интересно, как может повлиять моя попытка очаровать мужа (пока еще не бывшего) на решение суда?

– И?

– А ты к нему с лаской и уговорами, мол, Саудик, миленький, можно я домой съезжу на денек… В Москву в смысле, позарез нужно… А там мы с тобой от него на Путоране скроемся – и медведи не найдут.

– Бегать всю жизнь не только мне, но и детям? Сдурела?

– Да, – сокрушенно вздохнула Настя, – глупость, конечно. Но ссориться с ним нельзя, от этого только хуже будет.

– Я не собираюсь с Саудом ссориться.

– А детей он любит, Ань, по-настоящему любит. И вообще, красивый мужик. Настоящий принц на белом коне! Я тебя понимаю.

– В чем это?

– Что ты в него влюбилась. Ведь влюбилась же?

Я только кивнула. Да, влюбилась, только эта любовь оказалась короткой – всего на год. Нет, не так. Я еще долго любила Сауда, даже будучи от него далеко-далеко, но потом устала любить призрак и бояться и попыталась жить своей жизнью. Помогли переезд в Париж и встреча с Ивом.

– А я бы такого никакой жене не отдала! – неожиданно объявила сестрица. – Перегрызла горло за такого мужа.

– Настя?!

– Ладно, давай спать. Поздно уже.

Сестра словно жалела, что выдала свои чувства. Я еще днем заметила, что Сауд ей понравился, вернее, вчера, когда Настя расспрашивала о нем словно невзначай, но уж очень заинтересованно. И сегодня, когда они вместе возились с детьми на площадке.