Текст книги "Из плена восточной сказки. Жизнь после гарема"

– Нет, уж вот этого не боюсь совершенно! Просто впереди месяцы разлуки, которые позволят нам проверить чувства. Если и через два, и через три месяца я буду тебе нужна, то…

– В ком из нас двоих ты сомневаешься?

Я даже головой замотала:

– Нет, Ив, я не сомневаюсь, просто не хочу все делать наспех. Уже обожглась…

Я с ужасом замолчала, понимая, что сейчас придется рассказывать правду, а я к такому не готова совсем.

– Ты не умеешь врать. Мне будет очень тяжело эти месяцы, но не из-за проверки чувств, а из-за разлуки. Я давно не представляю свою жизнь без тебя и детей. – Ив вздохнул, но я не стала его уверять в неземной любви и прочем. Конечно, честней было рассказать о своих проблемах, а я не смогла.

– Я прилечу во Францию через три месяца и снова сделаю тебе предложение, причем предложу не только дать ответ на сегодняшнее, но и согласиться отправиться со мной туда, где буду я сам. Знаешь, такое чувство, что ты чего-то боишься, тебя нужно увезти далеко-далеко, чтобы ты видела только океан вокруг и солнце над ним. Нужно, чтобы ты успокоилась. Папеэте вполне для этого годится.

– Ты бывал там?

Иву вовсе не хотелось менять тему разговора, но он кивнул:

– Бывал. Белый песок, синий океан, зеленые пальмы и над всем яркое солнце. Принцесс и драконов можно рисовать и там, и школы там есть французские.

– Договорились. Через три месяца ты прилетишь в Париж, чтобы забрать нас на Таити в Папеэте. – Мне вдруг стало смешно. – Есть такой русский мультик, где насмотревшийся телевизионных программ попугай интересуется у дворовых ворон, бывали ли те на Таити. И постоянно рассказывает, как пролетал над островом.

– Я похож на такого попугая?

– К счастью, нет. Хотя он весьма обаятельный тип.

– Ловлю тебя на слове: через три месяца я заберу вас в качестве своей семьи на Таити хотя бы на несколько лет. Если надоест – вернемся.

Я не обманывала Ива, мне действительно предстояло лететь в Москву для оформления документов. Чертовы бумаги имеют свойство терять срок годности ровно тогда, когда это крайне неудобно.

Мне очень хотелось прижаться к Иву и сказать, что я согласна, что полечу с ним на Таити и на любой из дальних островов, но я не могла сделать это, поскольку для любого подобного действия нужны виза, паспорт и прочая бумажная дребедень. Причем не только мне, но и детям. Одно дело, получить Шенген в Москве или продлить его, но совсем иное, оформить отношения с Ивом и получить все документы на детей для Французской Полинезии, которая является Заморским сообществом и для нее нужна другая виза.

Мои дети разговаривают на немыслимой смеси языков. Вернее, у старшего – Сашки – все уже началось раскладываться по полочкам, а вот Маша только учится.

Получилось это нечаянно, но я не противлюсь, билингвы – прекрасно, а трилингвы и вовсе замечательно.

Дело в том, что с самого начала Настя стала разговаривать и со мной, и с детьми по-английски. Это чтобы научились дети, не забыли я и сама Настя. Саша, который тогда еще не успел научиться и первым словам, легко воспринял второй язык. Оба ребенка говорить начали рано, сын сам по себе, а дочь – подражая брату.

Я говорю с ними только по-русски, даже когда прихожу в садик. И от них требую обращения к себе по-русски. Мои дети должны знать родной язык.

От Жаннет, Ива, в садике и вокруг в Париже они слышат французскую речь.

Дети запоминают слова разных языков куда легче, чем взрослые, особенно если среда языковая.

Когда Настя уехала в Лондон и английская речь стала звучать реже, пришлось подключить мультики на английском, песенки, стихи и прочее. Но всегда с оговоркой про Настю. Я подчеркиваю, что наш язык русский, Настин – английский, а Жаннет и остальные вокруг французы.

Невольно помогает то, что обычная виза позволяет проводить в странах Шенгена всего полгода, вернее, 90 дней из каждых 180. Остальное время мы там, где звучит русская речь. Это не всегда Москва, я старалась вывозить детей туда, где погода получше и нет опасности встретить родственников из ОАЭ.

Потом я прислушалась к советам Насти (у нее о-го-го какой опыт в этих делах) и подала заявку на получение второго образования в Сорбонне на факультете изящных искусств. Университет Парижа-I совсем рядом, пока дети в садике, вполне можно подучиться. Мой французский уже позволял это сделать, а ограничений по возрасту, тем более для второго образования, у них нет.

Честно говоря, подала заявку и об этом забыла. Но тут вдруг пришло сообщение о необходимости оформлять документы для получения студенческой визы. По нашей родимой привычке откладывать все на потом я дотянула, и теперь оставалось не так много времени. Учебная виза позволяла не бороздить просторы Европы и Азии, а спокойно жить и учиться в Париже, раз в год продлевая визу прямо здесь. Настя права, этим стоило воспользоваться.

Мне предстояло лететь в Москву, чтобы все оформить. Детей придется брать с собой, но это не страшно. Да и Настя решила посетить столицу вместе с нами, пока у нее, родившейся в Москве, не закончилась российская виза.

Шенгенская виза позволяет находиться на территории стран Соглашения по 90 дней из каждых 180, то есть чуть больше полугода в сумме. Превышение срока пребывания считается нарушением, в некоторых странах очень серьезным. Это повод не продлить визу в следующий раз или вовсе закрыть имеющуюся. Потому те, кто находится в странах Шенгенского соглашения подолгу, вынуждены лихорадочно подсчитывать по календарю количество дней.

Есть еще несколько вариантов нахождения в стране – по рабочей визе или студенческой… Другие рассматривать не буду. Студенческую надо получать дома, в посольстве или консульстве, если получено согласие учебного заведения на обучение. У нее немало ограничений, но все не столь трудно.

Виза дается на год, а продлить её можно уже в самой Франции. Для этого требуется не иметь проблем с полицией и подтверждение учебного заведения, что вы действительно учитесь и не взяли отпуск на следующий год.

Учиться можно кому угодно и на кого угодно, это роли не играет. Как и возраст студента. Доказывай, что ты способен учиться по специальности, знаешь французский (или будешь в первый год его интенсивно учить), плати и учись.

С работой трудней, чтобы принять на работу иностранца из государства – не члена ЕС, французский предприниматель должен убедить соответствующие власти, что ни один француз, маячащий на горизонте, не способен выполнить работу лучше претендента нефранцуза. Они не рискуют.

Мне удалось убедить Ива, что мы будем его ждать, а за это время я слетаю в Москву и оформлю новый паспорт и хотя бы студенческую визу.

Для себя я решила, что не только оформлю документы, но и честно расскажу Иву о своих дубайских проблемах. Ничуть не сомневалась, что он встанет на мою сторону и поможет (помог бы, расскажи я обо всем чуть раньше), просто написать об этом мне легче, чем сказать, глядя в глаза.

Настя объявила, что «если я…» и так далее. По мнению сестры, я должна не просто развязаться со всеми проблемами, но и стать просто идеальной, чтобы таким образом отблагодарить Ива за его любовь и заботу. Честно говоря, вот этого требования я не поняла, но объяснять сестра не стала.

Мы провожали Ива все вместе, дети твердо обещали ему в следующий раз отправиться через океан вместе, а он обещал писать и звонить при любой возможности.

Расставались на три месяца в твердой уверенности, что так и будет.

Знать бы, сколько всего произойдет за это время и чем закончится!

Но человеку не дано знать свое будущее, это к счастью, иначе бы он лег на диван и ждал событий, вместо того чтобы их организовывать или с ними бороться.

Ив позвонил из Австралии, потом уже с Таити. Глядя на панораму Папеэте, я верила в существование рая. Белые стены домов, красные крыши, белоснежные яхты у причалов, синий океан и бирюзовая вода лагун, зеленые пальмы и пушистые облака в голубом небе…

– Видишь, я не обманывал. Здесь прекрасно, я бы очень хотел видеть вас рядом.

Мне очень хотелось к Иву, и не только потому, что я уже сильно скучала, но и в надежде, что там можно никого не бояться. Едва ли Сауд, Махасин или Моза станут искать нас на Таити.

Настя была того же мнения, она решила, что полетит с нами, как только представится такая возможность.

– А что, выйду замуж за аборигена и буду счастлива.

– Настя, там нет аборигенов, вымерли. Там просто французы.

– Согласна. В раю и француз сгодится.

Ив предупредил, что ему предстоят поездки по островам и атоллам, потому не всегда будет на связи, но как только будет возможность, пришлет новые и новые фотографии.

Он фотографировал небольшие белоснежные самолетики, курсирующие между островами, объяснял, что нужно скорей совершить «круг почета» и набрать материал, поскольку скоро сезон дождей и ураганов, когда придется сидеть на месте.

– А после сезона ураганов я прилечу за вами.

Это означало, что и мне нужно оформить свои документы до сезона окончания ураганов в Полинезии.

О ДУБАЕ

Гражданство человеку, чей папа не является коренным дубайцем, получить практически невозможно.

Даже если через много лет… за особые заслуги перед страной… это все равно будет без привилегий. При этом сначала нужно отказаться от своего собственного гражданства (двойное недопустимо).

Я не склонна к полноте, но все же.

Родив Машку, едва не расползлась в корме, ведь еще не успела прийти в форму после Сашки. В Эмиратах это могло бы приветствоваться или быть незаметным под абаей, но в Москве!.. Пришлось срочно заняться своим весом и фигурой.

Помогла в том числе йога. Это увлечение моей сокурсницы, с которой мы вместе снимали комнату, постепенно стало и моим. Я не специалист, больше того, знаю и выполняю с десяток поз, пришедшихся по вкусу, но иногда люблю с философским видом замереть в позе лотоса, чтобы не закипеть от очередной разбитой чашки, тарелки или вазы.

Еще помогает, если дети перевернут на ковер краску или грохнут любимый цветок. Посидишь пять минут, вздохнешь и отправляешься чистить ковер, собирать землю из горшка или осколки посуды. А на детей действует лучше, чем крик. Если мама села на пол со скрещенными ногами и руками на коленях с пальцами колечками, закрыла глаза и молчит, значит, натворили что-то серьезное. Пока они думают над своим поведением, я остываю. Это для взрослых ваза имеет ценность (иногда зашкальную), а для них все игрушки, они же не хотели ничего плохого, а ваза просто попала под руку по пути или мяч предательски полетел не в ту сторону. Они виноваты лишь в том, что бросали мяч в гостиной, а не у себя в комнате, где разбивать просто нечего. Ну, забылись… с кем не бывает?

В то утро у меня было меланхолическое настроение, по поводу чего я стояла в позе скорпиона, уложив ступни ног на голову. В этой позе можно стоять на выпрямленных руках, но у меня подолгу не получалось, романтическое настроение позволяло руки согнуть в локтях и одну даже пристроить под подбородок. Честно говоря, одна нога почти касалась стены – для страховки на случай появления в комнате кого-то из детей, у них есть привычка лезть целоваться, стоит только встать вниз головой.

Моя квартирная хозяйка Жаннет должна возвращаться к сестре в Прованс после короткого пребывания в Париже, хорошо бы её проводить. Но это ближе к полудню, а пока у меня имелись четверть часа, чтобы вот так мечтательно «поскорпионить».

Послышался звонок в дверь, видно Жаннет решила зайти сказать «до свидания» детям пораньше. Так и есть… Малышня, услышав голос любимой Жаннет (они не зовут актрису мадам, только по имени), выскочила в комнату. Машка тут же сообщила, что «мама так стоит», и Жаннет заглянула в мою комнату посмотреть на это «так». Я не стала менять позу, только приветствовала Жаннет.

Актриса хмыкнула и…

Ну, к тому что она ездит на велосипеде или танцует до упада, я привыкла. Не удивлялась никаким, иногда граничившим с хулиганством, выходкам своей квартирной хозяйки, но поза скорпиона в таком возрасте!.. Да, она точно так же устроила ступни своих ног на голове и подперла рукой щеку.

Появившаяся в комнате Машка пришла в бурный восторг и немедленно полезла целоваться. На её вопли примчались сначала Сашка (присоединившийся в чмоканье к сестре) и Настя, тоже замершая от изумления. Самым сложным было не потерять равновесия и не рухнуть на детей.

Мы справились. Перецеловавшись с обоими, смогли наконец опуститься на пол.

Жаннет сокрушенно покачала головой:

– Раньше могла стоять долго на вытянутых руках…

– И без того потрясающе!

– Анна, вы с детьми намерены сегодня куда-то идти?

– Нет, не планировали. Вас проводить?

– Я не о том. Я через полчаса уезжаю и хочу тебя попросить. Водопроводчик так и не пришел вчера, обещал, что все сделает сегодня. Ждать его времени нет. Если придет, пусти, пожалуйста, в квартиру. Мадам Греф я предупредила, она отправит его на твой этаж. Тебя это не затруднит?

– Конечно, нет. Я все сделаю.

Через полчаса, распрощавшись с уезжающей Жаннет и напомнив нашей рассеянной консьержке мадам Греф о необходимости впустить того, кто придет, я вернулась в квартиру и уселась работать. Дети играли в своей комнате, Настя в кухонном уголке осваивала новый рецепт. Оттуда доносились умопомрачительные запахи.

Я рисовала очередное приключение своей принцессы, когда в дверь снова раздался звонок от мадам Греф.

– Ань, ответь, у меня руки заняты! – окликнула меня Настя.

– Да, это водопроводчик, я слышу.

Мадам Греф особа слишком бестолковая и забывчивая, чтобы быть консьержкой, но у Жаннет просто язык не поворачивался отказать ей от места, поскольку для старой мадам это хорошее подспорье. Мы просто учитываем эту бестолковость.

Потому, когда она стала лепетать: «Анна, к вам пришел…», я скомандовала:

– Да-да, мадам, впустите, пусть поднимается в нашу квартиру.

Я сбегала в свою комнату, чтобы закрыть краску, и успела как раз к звонку уже в квартиру. Объявив подоспевшей Насте: «Это водопроводчик, я открою», распахнула дверь и замерла каменным столбом…

Случилось то, чего я с содроганием ждала все эти годы – на пороге стоял мой арабский муж собственной персоной!

– Здравствуй, Амаль.

Глава 2

Очень долго чего-то бояться невыносимо. Когда это страшное «что-то» случается, человек даже чувствует облегчение.

Я знала, что рано или поздно Сауд нас найдет, а за четыре года так устала трястись и переживать, что восприняла его появление со спокойной отрешенностью.

Он имел право войти и увидеть своих детей.

– Здравствуй, Сауд. Входи.

Настя уже поняла, кто это, она-то была готова помочь мне захлопнуть дверь и навалиться на нее, чтобы повернуть ключ в замке. Я знала, что посоветует сестрица: немедленно звонить в полицию. Это бесполезно хотя бы потому, что на несколько ступенек ниже стоял один, а за ним второй рослые охранники Сауда.

Мой муж забрал у охраны два огромных пакета (явно подарки детям) и что-то приказал, те начали спускаться вниз. Хорошо хоть, амбалов с собой не тащит…

За спиной вошедшего Сауда Настя крутила пальцем у виска, показывая, что она думает о моем поведении. А для верности прошипела:

– Ты рехнулась?! Жандармов надо звать!

Но мне было не до впечатления, которое произвело появление Сауда на мою сестрицу.

– Полиция заберет меня, а его оставит.

– Ага, так мы и позволили. – Настя не могла поверить, что я вот так легко смирилась с присутствием в моей жизни и жизни моих детей Сауда. Наверное, ей казалось, что я должна вцепиться ему в горло, покатиться по лестнице и попросту загрызть зубами, только бы не позволить даже увидеть Сашку с Машкой.

Но я-то прекрасно понимала, что сопротивление не просто бесполезно, оно опасно. По законам любой страны Сауд имел право видеться со своими детьми, какими бы ни были наши с ним отношения. Если я попытаюсь этому препятствовать, то попросту попаду в полицию и буду выслана из страны, а то и препровождена в тюрьму, и сама навсегда потеряю возможность видеть детей.

Сашка и Машка предсказуемо высунули свои любопытные носы и замерли в ответ на призыв Сауда: «Салим, Махасин».

Сауд отставил в сторону пакеты и присел на корточки.

Малыши бросились ко мне, прижались, осторожно разглядывая красивого мужчину, на которого оба были удивительно похожи. У самого Сауда от вида двух его маленьких копий выступили слезы на глазах.

Сауд и слезы… По-моему, замерла даже Настя. Во всяком случае, притихла, не пытаясь вызвать жандармов или оглушить нежданного гостя чем-то по голове.

Сашка шепотом поинтересовался:

– Ма-ам?..

– Это ваш папа, Саша, – объяснила я по-русски.

– Папа? – недоверчиво уточнил сын.

Я тоже присела.

Теперь мы с Саудом были напротив друг друга, я, прижимая к себе детей, а он, протягивая руки, чтобы их обнять.

– Да, папа. Идите к нему.

Сауд не понял, что я говорила, но понял подталкивающий жест.

Сашка, как старший и к тому же мужчина, шагнул к Сауду первым. За ним последовала Машка.

То, как бережно и любя обнял детей их отец, заставило слезы буквально брызнуть из моих глаз. Настя поспешно отвернулась к двери… Понятно, нужно же проверить, закрыт ли замок. Дверь была закрыта, но бдительная сестрица зачем-то дважды открыла и закрыла его снова.

Сауд что-то шептал малышам, те замерли в объятиях отца, хотя явно не понимали.

– Сауд, они не знают арабский. Говори по-английски или по-французски.

ОТ ЖАННЕТ

– Когда говорить «вы», а когда «ты»?

– «Ты» можешь говорить Анне, она не против.

Александеру, но только до тех пор, пока он не забыл, что ты меняла ему памперсы.

Мари, если станешь для нее такой же наставницей, как я для тебя.

Соседской собаке при условии, что не слышит хозяин.

Коту консьержки не стоит, он скотина обидчивая, может и нагадить.

А вообще, лучше всем говорить «вы», так безопасней, и если не к месту, то выглядит чуть насмешливо. Слегка насмешливо, но уважительно, предпочтительней, чем неуважительно без иронии.

Французского не знал Сауд, пришлось по-английски.

– Я люблю вас, мои дорогие. Я так долго ждал встречи с вами…

Я вдруг подумала, что не очень-то и нужна этой троице, потому что дети воспринимали отца спокойно.

– Может, вы пройдете в комнату от порога?

Что я еще могла сказать?

– У меня есть воздушный змей! – сообщил Сашка, конечно, по-русски. – Мама обещала, что мы завтра будем запускать.

Сауд вопросительно посмотрел на меня. Пришлось поработать переводчиком для собственных детей и мужа. Правда, я тоже застопорила на словах о воздушном змее. Помогла Настя.

Так общими усилиями мы и продолжили беседу.

Сауд потянулся за принесенными пакетами, чтобы отдать подарки детям.

Первой ахнула Машка, получив роскошную куклу чуть меньше нее самой. Кукла не просто закрывала глаза и двигалась, если её вести за руку, она напевала песенку и поворачивала головку.

Радиоуправляемая модель «Бугатти» для Сашки была не менее хороша.

– Ух ты!

Отец с сыном занялись освоением возможностей этого игрушечного чуда, а Машка потащила куклу к нам с Настей – хвастать.

И тут сказались особенности моей дочери. Машка привыкла играть с братом, её мало интересовали кукольные платьица, прически и прочая чепуха. Никакие мои книжки с картинками про принцесс и драконов не могли отвратить Машку от машин Сашки. Дочь всучила куклу нам и присоединилась к мужчинам, пытаясь поймать движущуюся машину. Сашка, недолго думая, притащил еще одну модель (заметно скромней, скажем честно) и устроил догонялки.

Пришлось забраться на диван с ногами, чтобы не мешать движению игрушечного автотранспорта.

Сын тут же отдал второй пульт мне, мы с ним нередко играли в два пульта. Теперь мне противостояли Сауд и его маленькая копия, а вторая копия с визгом металась между нашими машинами, то пытаясь на какую-то наступить, то удирая.

Пульт от «Бугатти» перешел в руки Сашки, и мы играли уже втроем – я и дети.

– Ах, та-ак?! А я вот как! Машка, удирай, этот монстр гоняется за тобой.

Я поймала взгляд Сауда. В его глазах было что-то такое… Нет, он не сдаст меня в полицию. Во всяком случае, сегодня не сдаст.

– Мам! – орал Сашка. – Не отвлекайся.

– Так нечестно, в моем пульте батарейка садится.

– Все плохие водители так говорят! – Сашка повторял фразу, которую я не раз произносила по отношению к нему самому.

– Сам ты плохой. Держись!

Батарейка действительно села.

А Настя позвала нас со стороны кухонного уголка:

– Идите кофе пить.

Я оставила малышню играть с новой машиной и пригласила Сауда:

– Хочешь кофе?

Он только кивнул. Пора поговорить, мы понимали это оба.

Взгляд, которым меня окинул муж, помогая подняться на ноги, был насмешливым. Я с вызовом поинтересовалась:

– Что?

– Как девчонка, – усмехнулся Сауд по-арабски.

– Это плохо?

Он только пожал плечами.

Неужели все так легко и просто – дети приняли Сауда с восторгом, а он вовсе не намерен отправлять меня за решетку или забирать малышей прямо сейчас?

Это же осторожно спросила и Настя. Конечно, по-русски.

– Не знаю…

Сауд смотрел вопросительно.

– Настя спрашивает, будешь ли ты пирог.

– Нет, спасибо.

– Кстати, я вас не познакомила. Настя, это Сауд, я о нем много рассказывала. Сауд, это моя сестра Настя.

– Ты говорила, что у тебя нет братьев и сестер. – Это по-арабски, чтобы не поняла Настя. Но она все равно поняла, а вот я ответила с трудом, все же прошло много лет, да и арабский я тогда выучила плохо.

– Мы с Настей сводные. У нас общий отец, но наши матери никогда не видели друг дружку. Такое объяснение тебя устраивает?

– Мне все равно.

Мы перешли на английский.

Все не бывает хорошо, мгновенно пробежавший из-за недоверия холодок быстро превратился в ледяной ветер. Я умудрилась усугубить положение вопросом:

– Как ты нас нашел?

– Пришлось побегать… Час назад я был готов отправить тебя за решетку.

– А сейчас?

Ответом был взгляд на вопившего во весь голос Сашку:

– Ма-ам! Она неправильно играет!

– Научи играть правильно.

Ясно, мой муж понял, что я главная в этом прайде, что без меня детям плохо. Арабы обожают своих детей и ради них готовы на все, в том числе оставить беглую жену на свободе. На некоторое время, конечно, не стоило обольщаться.

Вдруг снизу раздался звонок вызова. Мы с Настей в ужасе переглянулись, а Сауд насмешливо поинтересовался:

– Ты вызвала полицию?

– Я – нет, а ты?

– Я-то зачем?

Настя сообразила:

– Это водопроводчик! Я открою.

Сауду пришлось перевести, непохоже, чтобы он поверил. Я объяснила:

– Хозяйка нашей квартиры живет этажом ниже. Сейчас она в отъезде, но просила вызвать водопроводчика из-за протекающего крана. Настя, он наверняка не говорит по-английски, я открою сама!

Последняя фраза предназначалась уже сестрице, которая, проведя переговоры с бестолковой мадам Греф, вернулась в комнату приглядывать за моими мужем и детьми.

Я спустилась этажом ниже. У Жаннет подтекал кран, от постоянных, хотя и редких капель образовывалось противное пятно в раковине, да и вообще протекающий кран не слишком хорошо характеризует хозяев дома.

Пока мастер работал, я сидела за столом, стиснув руки так, что побелели костяшки пальцев, прислушивалась к доносившемуся сверху топоту детских ножек и счастливому визгу своих сына и дочери и пыталась понять, как относиться ко всему, что только что произошло.

Я тысячу раз проигрывала сцену нашей возможной встречи, вернее то, как я буду сопротивляться, сбегать с детьми, снова прятаться! В моих фантазиях было все, вплоть до спуска по веревке с балкона моей комнаты во внутренний дворик, если квартиру будут брать штурмом. Я вполне серьезно представляла, как спущусь сначала с Сашкой, строго-настрого накажу ему крепко держать веревку, пока вернусь наверх за Машкой, как потом перетяну эту веревку, чтобы не обнаружили с балкона, когда взломают дверь квартиры… Веревка, в два раза длинней расстояния от балкона до земли, лежала в комнате наготове, но воспользоваться ею не пришлось.

Сауд сказал, что я похожа на девчонку. Чем плохо?

Водопроводчик справился быстро, заменив какую-то деталь, он пожелал мне доброго дня и ушел. И все же у самой двери из дома осторожно поинтересовался:

– Что у вас там за охрана снаружи? И машина…

Я вздохнула:

– У нас в гостях арабский шейх собственной персоной.

– А…

Вряд ли он понял или поверил, но не рассказывать же о наших с Саудом отношениях.

Когда я вернулась в квартиру, Сауд с малышами играл в их комнате, а Настя сидела в гостиной, напряженно прислушиваясь к доносившимся из детской голосам.

Я плюхнулась в кресло напротив нее и посоветовала:

– Расслабься, этого все равно не избежать.

– Слушай, кажется, он любит детей, – шепотом сообщила мне Настя, хотя вполне могла бы говорить по-русски в полный голос.

Я кивнула:

– Арабы все любят детей. И с удовольствием с ними возятся. Не удивлюсь, если оба сейчас сидят у него на шее, используя вместо лошадки, – я кивнула в сторону детской, откуда доносился счастливый визг Машки.

– Тогда какого черта ты от него сбежала?

О ДУБАЕ

Гражданство может получить супруга очень богатого локала, если соответствует всем требованиям, рожает и рожает сыновей, ведет себя тихо и не дает повода для развода. Её дети будут иметь гражданство автоматически, но с ущемлением в правах – тоже без привилегий. Богатый локал хорошо подумает, прежде чем жениться на иностранке, тем более государство всячески поощряет браки между своими. Это им подарят виллу и дадут денег на свадьбу, а после рождения третьего ребенка спишут набранные миллионные долги.

Не путайте коренных локалов с остальными, живущими, возможно, богато, но временно.

Объяснить я не успела (а ведь делала это уже сто раз!), в комнату вернулся Сауд:

– Мне пора. Амаль, я хочу увидеть детей завтра.

Я лишь пожала плечами:

– Хорошо.

– Вы куда-то собирались с ними?

– Запускать воздушного змея, если позволит погода.

– Завтра дождь! – объявила Настя непонятно кому.

– Я приеду в полдень.

Что я могла возразить?

Сауд расцеловал детей, что-то тихонько пообещав каждому на ушко, кивнул нам с Настей и удалился.

– Папа, пока-пока! – махали ему рукой малыши.

Когда за Саудом закрылась дверь, я вдруг без сил сползла по стенке на пол. Настя бросилась ко мне:

– Только не истери, детей перепугаешь. Все хорошо, все в порядке. Мы сбежим сегодня ночью. Успокойся.

– Настя, я просто посижу, ладно. Забери Сашку с Машкой, им ужинать пора.

Но сын тоже забеспокоился:

– Ма-ам?

– Все хорошо, малыш, все хорошо.

– А чего ты тогда сидишь на полу?

– Устала. Вы поиграйте сами, ладно? Сейчас будем ужинать…

– Ты, что ли, с водо…водчиком устала?

– Да, с водопроводчиком. Кран попался очень тяжелый, вдвоем еле донесли.

– Надо было позвать папу Сауда. Он сильный, он один дотащил бы.

Мы с Настей только переглянулись.

– Ну, и как теперь убегать ночью? – саркастически поинтересовалась я у сестрицы. Та только пожала плечами. Сауд успел очаровать своих детей, не мог не сделать это. Дети чувствуют, когда их любят, они не примут фальши, но настоящую любовь поймут, даже если тон строгий. А арабские папы своих детишек просто обожают.

Бежать можно и без веревки, из нашего дома внизу второй выход во дворик, но я прекрасно понимала, что теперь не сделаю этого.

– Мама, а что такое ватшип?

Ему пришлось повторить трижды, пока я поняла, о чем речь.

– White ship? Белый корабль…

– А камель?

Здесь догадаться было легче.

– Camel – верблюд.

– А это что?

Показала картинку.

Понятно, папа Сауд говорил, что у него есть белый корабль – яхта – и обещал покатать на верблюде. Почему бы нет? Только вот где будет при этом мама и вернутся ли дети с этакой прогулки?

Вечером, уложив детей спать, я рисовала, но не драконов и принцесс, а яхты и верблюдов.

Настя ходила вокруг и осторожно пыталась выведать, не намерена ли я вернуться к мужу в Дубай, если он, конечно, согласится на это. Существенная деталь, поскольку намерения возвращать меня в свою жизнь у Сауда явно не было. Он признался, что хотел отправить меня за решетку, и то, что пока этого не сделал, ничего не значило. Возможно, это была первая реакция, а завтра вместе с ним в полдень явится полиция и…

Но даже если бы Сауд предложил мне вернуться в особняк на Пальме, я не стала бы этого делать. Разве что выбор стоял между Пальмой и гильотиной.

Я вздохнула:

– Нужно было выйти за Ива замуж и уехать на какой-то остров подальше.

Настя сидела, обхватив колени руками, и задумчиво разглядывая мои рисунки на стене.

– А по мне, так он симпатичней.

– Кто кого? – Я уже поняла, о чем сестра, но все равно уточнила.

Так и есть:

– Сауд симпатичней Ива. И дети его любят.

– Ива они тоже любят.

Это правда, малышня так же липла к Иву и звала его папой.

– Но настоящий отец Сауд!

– Настя, – я повернулась от стола к сестре, – завтра этот настоящий отец вызовет полицию, отправит меня в тюрьму, а Сашку с Машкой увезет в Дубай. И мы с этим ничего поделать не сможем.

– А мне кажется, что ты все накручиваешь, Сауд не такой жестокий, детей любит и плохого им не сделает, да и к тебе относится нормально.

– Очень даже!

– Да. Я чувствую, что он хороший. Вот завтра увидишь. Ладно, я пошла спать!

Я смотрела вслед сестре со смутным беспокойством. Не влюбилась ли Настя в Сауда? Вполне возможно, он красив, умен, настоящий принц… Когда-то и у меня закружилась голова при первом же взгляде.

Нет, взгляд был второй. Впервые я столкнулась с Саудом физически, едва не сбив его с ног, когда удирала от его брата, расквасив тому нос локтем. Удрать не удалось, вокруг была пустыня Руб-Эль-Хали, а когда меня вернули, Сауд просто выкупил меня у брата, это спасло мне жизнь.

Потом было все остальное – второй… третий… три тысячи второй и сто тысяч третий взгляды… И любовь была. Настоящая, из-за которой можно забыть все. Я и забыла – приняла его предложение стать женой, родила сына. Только вот не учла, что третья жена – не единственная, и первым двум – Мозе и Бушре, как и другим родственницам, может совсем не понравиться горячая любовь ко мне Сауда. Я жила в полной уверенности, что его чувство защитит наш брак от всего.

От лжи не защитило.

Сауд поверил родственницам, и мне пришлось тайно увозить сына. Я постоянно вспоминаю об этом потому, что именно побег определил мою жизнь и жизнь детей на четыре года. И что будет теперь, одному богу известно.

Но Настя права – завтра мы увидим, готов ли Сауд простить мне побег, не ради моего возвращения, но ради спокойствия детей. Бежать сейчас бессмысленно, наверняка он оставил слежку, меня догонят, поймают и тогда уж посадят надолго.

Я заснула только к утру, снились драконы. Интересно, к чему это?

Утром Сашка, едва почистив зубы, сразу заговорил о том, что сейчас приедет папа Сауд, он обещал отвезти нас куда-нибудь, а еще показать свою большую яхту.

Я напряглась. Где это у Сауда яхта? Париж не морской город, даже если яхта стоит у причала на Лазурном Берегу, туда еще нужно добраться. Неужели?..