Текст книги "Слова, упавшие в воду: современная поэзия Гуанси (сборник)"

Слова, упавшие в воду
Современная поэзия Гуанси

Издание осуществлено при поддержке Гуансийского университета национальностей

Ответственный редактор и составитель А. А. Родионов

* * *

Гуансийская поэзия в контексте новой эпохи

В 2018 году исполняется сорок лет началу проведения в Китае политики реформ и открытости. За это время страна добилась огромных успехов в экономике, привлекших внимание всего мира, но не меньше выдающихся достижений имеется и в китайской литературе. Если оглянуться на историю китайской словесности за век с лишним, то мы увидим, что современная литература Китая, как в самом творчестве, так и в теории, испытала влияние и импульсы со стороны иностранных, в особенности европейской и американской, литератур. С приходом XXI века это влияние ничуть не ослабло. После получения Нобелевской премии по литературе Мо Янем в 2012 году влияние китайской литературы в мире достигло новых высот, а литературное творчество на китайском языке стало оцениваться и пониматься по-новому. На таком фоне современная китайская поэзия стала уникальным явлением. Некоторые критики и поэты даже полагают, что по сравнению с другими жанрами именно китайская поэзия первой достигла высот мировой литературы.

Однако на пути развития китайской поэзии не всегда дул попутный ветер, она прошла через поиски и извилистые тропы. После того как китайская поэзия преодолела путь от просветительского этапа «движения 4-го мая 1919 года» до исканий туманных поэтов 1980-х годов, а также, по мере усиления влияния постмодернизма, такие ведущие представители третьего поколения поэтов, как Янь Ли, Юй Цзянь, Хань Дун, И Ша, Шэнь Хаобо, вернули китайскую поэзию в языковую систему традиционного стихосложения. Так китайская поэзия постепенно восстановила свои жизненные силы. В условиях стремительного развития интернет-технологий в XXI веке модернизация поэтического языка беспрецедентно ускорилась, именно субъекты поэтического творчества на разговорном языке стали определять творческую ситуацию и направления развития на всей поэтической арене. Однако стихи на разговорном языке вызывают и наибольшее отторжение. Причина этого в том, что поэзия на разговорном языке опрокидывает устоявшиеся эстетические взгляды и формирует новое, неудержимое искусство. На самом деле внедрение разговорной речи в поэзию началось не сегодня. Еще в Танскую эпоху[1]1
  Правление в Китае династии Тан приходится на 618–907 гг.


[Закрыть] такие поэты, как Ли Бо, Ду Фу, Бо Цзюйи, широко использовали в своем творчестве повседневную речь и создали бесчисленное множество стихотворений, горячо любимых в народе. Культура эпохи Тан была всеохватной, позволяла учиться и общаться с народами разных стран, из-за чего она обрела открытость и интернациональность. Вслед за этим произошел и взлет танской поэзии, ставшей образцом того, как можно учиться у всего мира. Ведущие поэты эпохи Тан прибегали в творчестве к простому общепонятному языку, опрокинув таким образом дотанскую систему поэтического языка. Широкое хождение и споры вокруг стихов на разговорном языке за последние двадцать лет – это культурный феномен, который наводит на размышления. Не все готовы согласиться с такими переменами, предпочитая не замечать очевидной свежести и жизненной силы поэзии на разговорном языке. Они рассматривают через увеличительное стекло неудачные образцы такой поэзии, упрощенчески определяя стихотворчество на разговорном языке как «слюноотделение» и «легкотню». При этом такие критики берут за образец многочисленные поэтические тексты на устаревшем, косном языке, ничего не выражающие и морочащие голову, дезориентируя любителей поэзии. На самом деле, все больше людей понимают, что творчество на разговорном языке следует пульсу эпохи, придерживается творческих принципов, в центре которых находится человек, оно ближе к жизни, более человечно и, без сомнения, является верным путем развития поэзии в новую эпоху.

В такую эпоху и на таком фоне какой облик имеет поэзия Гуанси?

Китай обладает обширной территорией, в географическом отношении имеются огромные отличия между его Севером и Югом, Востоком и Западом. Однако в Китае, начиная со времен императора Цинь Шихуана[2]2
  Цинь Шихуан (259–210 гг. до н. э.) – правитель империи Цинь, осуществивший объединение Китая в централизованное государство.


[Закрыть], перешли к единой письменности, а образованные люди стали осознавать культурное единство китайской нации. Область Гуанси расположена на юго-западе Китая, большая часть ее площади имеет карстовый рельеф, здесь много извилистых горных хребтов, украшенных частоколом вершин. Еще здесь протекает красная река Хуншуйхэ, а также расположено северное побережье Тонкинского залива Южно-Китайского моря. До того как империя Цинь присоединила к единому государству Линнань[3]3
  Линнань – историческая область, соответствующая сегодняшним Гуанси-Чжуанскому автономному району, провинциям Гуандун и Хайнань.


[Закрыть] здесь были совершенно дикие края. После сооружения канала Линцюй[4]4
  Линцюй – канал в Гуанси, прорытый в 214 г. до н. э.


[Закрыть] произошло объединение водных систем Янцзы и реки Чжуцзян, что способствовало распространению культуры с центральной равнины на юг, постепенно это влияние охватило и Гуанси. Когда Ханьский император У-ди (157–87 гг. до н. э.) открыл морской Шелковый путь, гуансийский уезд Хэпу[5]5
  Уезд Хэпу входит в современный город Бэйхай на побережье Южно-Китайского моря и был одним из важнейших портов морского Шелкового пути.


[Закрыть] превратился в важный пункт торговых и культурных связей между Востоком и Западом. Кроме того, Гуанси-Чжуанский автономный район – это место высокой концентрации национальных меньшинств Китая, где пятидесятимиллионное население включает в себя двенадцать коренных народов. Если не считать ханьцев[6]6
  Ханьцы – самый многочисленный народ в Китае, составляющий 92 % его населения.


[Закрыть], то здесь больше всего чжуанов. Долгое сосуществование и совместное развитие многих народов привело к формированию в этом районе самобытной национальной культуры. Она и унаследовала дух ханьской культуры, и сохранила культурные гены каждой из этнических групп, добившись процветания и развития. На Юге много воды, а дождь является самым щедрым даром природы южным районам. Но кроме дождевой воды, здесь есть великое разнообразие пышной растительности, не только придающей Югу красоту, но и наполняющей его духом зеленой стихии. Каждый год в сезон дождей радостно поднимаются реки, набирается плодородия земля. Гуансийская поэзия – это реки, водопады, родники и ручейки городов и сел этого края.

Подобный фон и обстановка обусловили красочное разнообразие и природное буйство современной поэзии Гуанси.

Малая часть из представленных в данном сборнике гуансийских поэтов родились в 50-е годы XX века, им сейчас уже перевалило за шестьдесят лет. Гораздо же больше среди них рожденных в 60–70-е годы, им сейчас по сорок-пятьдесят лет. Взросление этих людей пришлось на самые важные этапы в истории современного Китая, в частности, на культурную революцию и период реформ и открытости. Огромные изменения окружающей действительности, без сомнения, глубоко влияют на людей. Это влияние неизбежно отражается и в поэтических произведениях. Самое прямые проявления этого в следующем: их мышление раскрепощено, а суждения независимы и глубоки. В их стихах можно почувствовать жизнь, разительно отличающуюся от прошлых времен. Они – мыслители и пахари царства поэзии, опьяненные поэтическим искусством и всем, что связано со стихосложением. Их повседневная жизнь тесно связана с гуансийской землей, их стихи и мысли неотделимы от нынешней эпохи.

Гуанси относится к числу сравнительно периферийных регионов, в экономическом развитии она несколько отстает от восточных приморских районов Китая и некоторых передовых внутренних провинций, культурное строительство здесь раньше тоже находилось в упадке. Однако вслед за углублением политики реформ и открытости экономическая роль Гуанси непрерывно повышалась, а вера в культурный потенциал постоянно укреплялась. Пройдя через длительные поиски, гуансийская поэзия вслед за изменением общей ситуации в китайской поэзии вступила на новый этап развития. Стихотворчество отразило постоянное обновление понятий, обогатились и обрели большую гибкость средства выразительности, что привело к появлению искусства, воплотившего особенности существования в определенную эпоху. Тем самым на общем социальном фоне смогли проявиться разные художественные индивидуальности.

Вступившая в новую эпоху гуансийская поэзия, как в авторском плане, так и с точки зрения самих произведений, испытала новый подъем. Проявляют большую активность многочисленные народные поэтические общества, пользуются популярностью разнообразные народные поэтические журналы, небывалого расцвета достигла сетевая поэзия. Наиболее активных поэтов можно разделить на три группы. Во-первых, это поэты, родившиеся в 60-х годах XX века, такие как Лю Пинь, То Фу, Пань Мяобинь, Пан Бай, Тянь Няо, Тянь Сян, Хуан Жэньси, Чжоу Тункуань, Шэнь Хайгуан, Да До и Гун Ма. Именно эти, находящиеся в самом расцвете сил, литераторы несут знамя гуансийской поэзии, ведя за собой остальных. Во-вторых, это такие поэты, родившиеся в 70-х годах XX века, как Три А, Чжу Шаньпо, Ган Цзы, Лю Чунь, Ян Хэ, Хуан Кайбин, Ху Цзыбо и Цзи Сяоцзи. Эти только что вступившие в средний возраст поэты демонстрируют дух плюрализма и свободы, они стали надежной опорой гуансийской поэзии. В-третьих, это родившиеся в 80-х годах поэты, как Лу Хуэйянь, Хоу Цзюэ, Чэнь Хуаин, Ню Ихэ и Ку Ляньшу, которые своим разнообразием и стремлением к поискам создают широкую перспективу для будущего. Что же касается более молодых литераторов, родившихся в 90-е годы, то к ним относятся Цзян Цайюнь, Шэнь Тяньюй, к родившимся в нулевые годы – Ши Вэйла и др. Хотя лотос их таланта только пустил первые ростки, они уже достигли выдающихся успехов.

Знаменитый писатель Дун Си в основном пишет прозу, однако в молодые годы он публиковал и стихи. В последнее время поэзия, изредка выходящая из-под его пера, весьма незаурядна и поражает читателей. Наиболее характерно в этом отношении его стихотворение «Продать душу». Поэты То Фу и Лю Пинь отличаются тем, что долго шлифуют каждое произведение, их взор сосредоточен на реальной жизни, их привлекают чувства и судьба человека. В последние годы они опубликовали немало замечательных стихов, в частности, это «Рассуждения волка», «Две полюбившие друг друга пули» Лю Пиня. Лю Пинь питает особое пристрастие к истории и культуре Китая, умеет через них обращаться к современной реальности, его язык острый и уверенный. Творчество То Фу в последние годы обрело наилучшую форму, его поэтический стиль отличается простотой, легкостью и юмором. Он умело подает большое через малое, в его мягкости скрывается твердость, этот поэт является большим мастером многозначительных намеков и глубоких смыслов. К его характерным работам относятся вошедшие в данный сборник стихотворения «День детей», «Старый дом», «Бочка», «Река Или» и др. Все другие поэты из числа родившихся в 1960-е годы, вроде Хуан Жэньси, Чжоу Тункуаня, Шэнь Хайгуана, Да До, и из родившихся в 1970-е годы, вроде Жун Биня, словно нащупали пульс эпохи, физически и идейно обрели небывалое раскрепощение, у всех них есть замечательные произведения. К таким относятся «Дрессирует собаку», «Польза балкона», «Изображения святых» Хуан Жэньси, «Черная кошка и белая кошка» Чжоу Тункуаня, «Прогулка» Шэнь Хайгуана, «Этот год» Жун Биня и др.

Заслуживает всяческих похвал и творчество таких новых гуансийских поэтов, как Ган Цзы, Ян Хэ, Хэ Шо, Ку Ляньшу, Чэнь Хуаин, Цзян Цайюнь, Шэнь Тяньюй, Ши Вэйла и др. Стихотворение Ган Цзы «Должно быть, очки носят непорочные люди», произведение Ян Хэ «Жизнь вновь обрела динамизм», «Истина» Хэ Шо, «Материнская привязанность» и «Отцовские деньги» Ку Ляньшу, «История», «Крокодил», «Лампа» и «Карма» Цзян Цайюнь, «Под мостом» Шэнь Тяньюя, «Когти и клыки» и «Выжимая влагу» Ши Вэйла и т. д. обращены к реальности, несут в себе и человеческую теплоту и боль, им чужда виртуозная техника и показная красивость, они отличаются искренностью и силой.

Такие поэты, как Лю Чунь, Пань Мяобинь, Хуан Кайбин, Лу Хуэйянь, Три А, Чжу Шаньпо, Пан Бай, Цзи Сяоцзи, Тянь Няо, Тянь Сян и Хоу Цзюэ, в своем творчестве проявляют большое своеобразие. Лу Хуэйянь можно назвать наиболее успешной из гуансийских поэтесс последнего времени. Ее поэзия сочетает в себе строгость и изысканность академической школы с относительной свободой. Ее поэтичность рождается из тонких и острых наблюдений и вбирает в себя драгоценное женское сочувствие и размышления. К характерным произведениям Лу Хуэйянь относятся «Большое яблоко», «Оковы», «Кольцо» и «Сообщения о подкидышах». Хуан Кайбин – урожденный гуансиец, но сейчас большую часть времени скитается с женой и ребенком в Шэньчжэне[7]7
  Шэньчжэнь – мегаполис в провинции Гуандун на юге Китая, ставший символом успеха китайских экономических реформ.


[Закрыть], где борется за лучшую жизнь. Он не получил приличного образования, но его страсть к учебе поражает, он продемонстрировал удивительные таланты в литературе, истории, искусстве (особенно в каллиграфии). Тяготы жизни и художественная закалка обусловили прямоту и силу поэзии Хуан Кайбина, удивительной красотой отличаются его циклы «Вера» и «Пустой город». Три А в свою очередь держится на передовой китайского поэтического авангарда, его основное направление – творчество на разговорном языке, и в этом он достиг неординарных успехов. Его стиль весьма самобытен, язык чист и гибок, строки бьют в самое сердце.

Выше изложено общее положение дел в гуансийской поэзии новой эпохи, оно справедливо и для стихотворений, вошедших в данный сборник. Поэзия – это искусство слова, но еще больше искусство чувств. Поэзия является отражением и записью действительности, но одновременно она воссоздает и деконструирует эту действительность. Читатель книги сможет сам почувствовать и оценить это.

Ши Цайфу

Три А

三个八

(род. 1974)

ЮЖНЫЙ СНЕГ

 
Настала студёная зима,
по всей стране льют дожди и падает снег.
Я сварил чашку
белого южного риса
и выложил фотографию в группу,
рассказав друзьям,
что южный снег
именно такой.
 

ПОКОЛЕНИЕ МОЕЙ МАТЕРИ

 
Мать пережила культурную революцию,
перенесла великий голод,
клеймо крестьянки-единоличницы,
перенесла деревенское одиночество,
родовые муки,
горечь бедности,
преодолела с больным ребенком на спине
переход в двадцать километров до больницы,
вытерпела эпоху молчания,
пережила годы, опалённые
великим пожаром.
Её жизнь ничем не отличалась
от жизни людей её поколения,
которые состарились в лучшие годы,
исхудали среди грёз о достатке.
Мать родила пятерых детей,
эти пятеро
породили десяток внуков.
Всю жизнь она хлопотала,
перенесла боли в желудке и шум в ушах,
простуду и жар,
бессонницу и головную боль,
и непривычный климат,
пережила полнолуния и ущерб луны.
Когда она, измученная, уснёт,
то переживёт всепоглощающее пламя,
и станет вдыхаемым нами каждый день
воздухом.
 

НЕ ОТКАЗЫВАЙТЕСЬ

 
Не отказывайтесь от грязной тропинки после дождя
от тени под луной,
от радости, следующей за скорбью,
от песчинок в мягких башмаках,
от холода зимнего нужника,
от одиночества в дороге,
от бушующего моря,
от настойчивых увещеваний родителей,
от стрекота насекомых в траве,
от завываний и стонов глухой ночи,
не отказывайтесь мечтать.
Как бы обыкновенны ни были будни,
не отказывайтесь от душевных порывов –
дайте им пламенеть.
А когда температура перевалит за сорок –
пусть в больнице вам сделают укол.
 

ИНВАЛИДНОЕ КРЕСЛО ОТЦА

 
Отец ходит с трудом,
за десять лет
он сменил два инвалидных кресла.
Каждый раз, когда он
возвращается домой,
я обнаруживаю,
что в его отсутствие,
глядя
на незанятое кресло,
я невольно подхожу к нему,
и, копируя отца,
усаживаюсь прямо,
положив руки на подлокотники,
или я слушаю
музыку с телефона,
размышляя о жизни.
На мгновение
я возвращаюсь
в опустевшую
деревню моего детства.
 

СКОРБЬ БУЙВОЛА

 
Буйвол невозмутим,
на улицах городка
беззаботно жуёт траву, –
так некоторые звёзды шоу-бизнеса
жуют жвачку.
На шее буйвола
наросты грубых мозолей,
роняющие под ветром
ороговевшие кусочки шкуры.
Глаза его
по-особому ярки,
он не моргает,
даже глядя на раскалённое солнце.
Когда он, впряжённый в телегу,
побредёт восвояси,
улицы городка
опустеют.
 

У МЕНЯ ЕСТЬ НОЖ

 
Прежде он был полоской железа,
тогда, будучи со мной,
он никому не угрожал.
Когда же я стал затачивать нож,
всё острее и острее,
неприятностей случалось всё больше.
Каждый раз, когда я прохожу проверку безопасности,
меня уводят для составления протокола,
для дачи объяснений о происхождении и цели ножа
и чтобы убедиться, что я ещё никого не зарезал.
Ножи, которые я ношу с собой,
изымают раз за разом,
оставляя мне стальной гнев и одиночество.
 

ВОЛШЕБНАЯ КИСТЬ МА ЛЯНА[8]8
  Ма Лян – художник, герой сказки детского писателя Хун Сюньтао (1928–2001), обладавший сверхъестественными способностями.


[Закрыть]

 
Белый цвет
он перекрасит в чёрный,
чёрный
обратит в жёлтый,
жёлтый у него
станет красным,
красный
он пересотворит в синий,
синий сгустит
в тёмный,
тёмный
преобразит в золотой.
А если результат
обманул ожидания,
тогда художники
перекрашивают снова и снова,
пока не добьются
мнимого успеха.
Этот мир
принадлежит им.
Если какому-то цвету
не повезло с яркостью,
они добавят к нему
немного грунта,
чтобы его уравновесить,
а если ничего не выйдет,
они закрасят его
чёрной краской,
угольно-чёрной чернотой,
или белым,
чтобы начать сначала.
Даже если во всём мире
останется только один цвет,
они не выпустят
кисти из рук.
Они – это Ма Лян
с волшебной кистью в руке.
Пока художник жив – кисть существует,
не станет художника – кисть исчезнет.
 

БИЗНЕС

 
Для привлечения посетителей,
оздоровительное учреждение
бесплатно раздаёт куриные яйца,
и посещающим его старикам
читают лекции о здоровом образе жизни.
Несколько дней назад
с одним стариком
во время лекции
случился ишемический инсульт, –
его увезли в больницу,
спасти старика так и не смогли.
 

Дун Си

东西

(род. 1966)

ПРОДАЖА ДУШИ

 
Я сбрил усы,
стрелка показала 70 кг,
когда я встал на весы.
Вес мой не изменился,
а ведь усы полностью сбриты!
Широко раскрытыми глазами
разглядываю своё широкое лицо.
Как оказалось, столь важный предмет
ничего не весит.
 
 
Получив гонорар,
я встал на весы –
и опять стрелка на 70 кг.
Получается, мое благосостояние нельзя взвесить.
Когда я влюблён,
нельзя взвесить мою нежность,
после ссоры
мой гнев как пушинка.
Если кто-то умирает,
моя скорбь неизмерима.
Заснув,
я владею несметными богатствами,
в окружении красавиц,
или когда демоны выпивают всю мою кровь,
я просыпаюсь вдруг среди ночи и встаю на весы,
их стрелка неизменно на 70 кг.
 
 
Однажды я продал душу,
и стрелка рванулась вниз.
Кто сказал, что душа весит всего 21 грамм?
На самом деле её чистый вес – 70 килограммов.
 

ПИТОМЦЫ

 
По выходным я увеличиваю кошачью порцию,
и в праздники я увеличиваю кошачью порцию,
питомцы, кивая головами и размахивая хвостами,
выглядят сытыми и довольными.
 
 
В дни рождения увеличиваю им порцию,
и в памятные дни увеличиваю им порцию,
а они только и делают, что притворяются милыми,
никогда не узнают,
за что им накладываю больше.
 

КАК ВЫГЛЯДИТ ЧЕЛОВЕК ПОСЛЕ СМЕРТИ

 
Никто никогда не видел себя после смерти,
но вы ведь понимаете,
 
 
что после смерти вы словно стоите в очереди,
руки прижаты к бёдрам, грудь выпячена, живот втянут
и взгляд устремлён прямо перед собой.
 
 
После смерти вы словно пьяный –
лицо побагровело, шея вздулась, всё тело налито свинцом,
а грудь заполнена спёртым гневом.
 
 
После смерти вы выглядите сосредоточенным –
брови сдвинуты, зубы стиснуты,
вы безразличны к окружающему шуму.
 
 
После смерти вы словно спите крепко-крепко,
без хлопот и забот погрузившись в страну грёз,
одна нога мёрзнет, высунутая из-под одеяла.
 
 
Каким вы являетесь в жизни,
таким и будете после смерти,
следует лишь надеть новую одежду
и закрыть глаза.
 

В ОСВЕНЦИМЕ

 
Сначала я разглядел колючую проволоку,
и по позвоночнику прополз холодок,
потом увидел комнату, пол которой устлан срезанными волосами,
и мне стало не хватать воздуха.
 
 
Обувь казнённых свалена грудой,
её не успели унести,
спортплощадка заставлена коробками из-под еды,
целая витрина очков,
каждая вещь хранит тепло убитых.
Мои шаги всё глуше и глуше,
не осмеливаюсь смотреть на стены,
с этих стен на меня взирают
полные ужаса глаза истерзанных людей.
Даже если я весь обращусь в сострадание,
всё равно останусь чем-то перед ними виноватым.
 

ПРОХОЖУ ПОД ДУЛОМ АВТОМАТА

 
Семь часов –
время моей утренней пробежки,
я прохожу в парк через боковые ворота,
а выхожу через главные.
 
 
Около восьми
я миную банк,
и так каждый день.
У дверей встала машина инкассаторов,
троица в бронежилетах,
подняв автоматы, смотрят по сторонам.
Я прохожу под дулами,
и, чтобы продемонстрировать,
что не намерен грабить,
нарочно не смотрю в их сторону.
 
 
С детства я знаю,
что деньги надлежит зарабатывать трудом,
что недопустимо грабить и воровать,
потому что в руках у полицейских – автоматы,
и если вдруг
они случайно нажмут на курок,
то я, вероятно, попаду в сегодняшние газеты
и буду причислен
к разбойникам.
 
 
В этом не то чтобы не имеется смысла,
просто из предосторожности
палец полицейского лежит на курке,
и всякий прохожий заслуживает подозрения,
любой, кто ведёт себя странно,
может представлять опасность.
Если так продолжается долгое время,
начинаешь сам себя подозревать:
а вдруг под ногами окажется арбузная корка
или человек чихнёт?
Любое неловкое движение –
и кто сможет тогда поручиться, что курок
не сдвинется на миллиметр?
 
 
Каждый день я намереваюсь пройти в обход,
но обходного пути не существует,
и мне остаётся сосредоточенно пробираться мимо,
надеясь на их профессиональную добродетель
и на то, что автоматы не заряжены.