Текст книги "На что похоже будущее?"

Во время аррибады пляж патрулируют экологи, как, например, Хайро, и несколько сотрудников государственной природоохранной службы. Им ни за что не справиться с готовыми на все браконьерами, которые сбывают яйца на черном рынке как средство для повышения потенции. Я сама видела, как в барах и кафе на карибском побережье Коста-Рики яйца черепах открыто продают и употребляют в пищу. На одном из пляжей в этой части страны – пляже Моин – откладывают яйца находящиеся под угрозой исчезновения кожистые черепахи. Масштабы браконьерства там таковы, что молодые экологи, многие из которых волонтеры, буквально бегут к гнездам, чтобы вырыть яйца и перенести их в безопасное место, где их не найдут браконьеры, многие из которых вовлечены в наркоторговлю, они ведут себя агрессивно, угрожая защитникам окружающей среды и нападая на них. В мае 2013 г. их жертвой стал молодой эколог Хайро Мора: когда он собирал яйца черепах, планируя перенести их в безопасное место, его похитили и жестоко убили. Преступники не были найдены. Никто из них не оказался за решеткой. А Мора пополнил непрерывно растущий список экологов, убитых в Коста-Рике и за ее пределами за непреклонность в защите окружающей среды. В 2015 г., когда список обновлялся в последний раз, в нем насчитывалось 185 имен экологов, пожертвовавших своими жизнями ради защиты природных ресурсов в разных частях света. Количество обвинительных приговоров по этим делам можно сосчитать по пальцам.

«Тебе страшно быть здесь одному ночью?» – спрашиваю я у Хайро. «Нет, здесь не так, как на карибском побережье», – говорит он. А потом признается: «Иногда». Смерть Мора заставила экологов задуматься о собственной безопасности. Большинство из них перестали патрулировать пляж Моин. Говорят, что теперь браконьерам никто не мешает, и они продолжают бесчинствовать. И все же Хайро и такие, как он, по-прежнему готовы рисковать собственной жизнью в борьбе за сохранение дикой природы.

Рассвело – на часах шесть утра. Хайро улыбается, несмотря на усталость. Пляж, где еще мгновение назад не было никого, вот-вот заполнится чужаками. «Наша» черепаха отложила все яйца, тщательно засыпала их песком и неуклюже ползет к берегу, чтобы, внеся свой вклад в продолжение вида, вместе с другими матерями вернуться в океан. Как бы смешно это ни звучало, но сейчас, когда на смену ночи приходит день, это прекрасное место, где я наблюдала за армией заполняющих пески черепах, где я стала свидетелем родовых мук матери, дающей жизнь новому поколению, кажется мне почти своим, чем-то, за что я в ответе. И вот я вижу, как с другого конца пляжа, граничащего с деревней, приближается группа примерно из 40 человек – в руках у них большие мешки из-под риса и корзины.

Мы, люди, всегда эксплуатировали природные ресурсы, используя их в качестве источника пищи, энергии и удовлетворения прочих потребностей. Тут нам нет равных, и в этом-то и заключается секрет нашего успеха как вида: только благодаря этому навыку мы сейчас живем дольше и лучше, чем когда-либо прежде, господствуя над всем миром. В прошлом из-за нашей деятельности уже произошло несколько вымираний местного значения, но теперь, когда нас более 7 млрд, мы перешли на совершенно новый, глобальный уровень, ставя под угрозу те самые ресурсы, от которых зависит сама возможность нашего существования. Укладывается ли происходящее с нами в рамки обычных законов природы: действительно ли мы так и будем размножаться, пока полностью не исчерпаем возможности окружающей среды, после чего последует резкое уменьшение популяции? Или же мы – первый вид, которому суждено самому определять свою судьбу, который способен обуздать естественные потребности и остановить варварское расхищение природных ресурсов, сохранив их пригодными для жизни в будущем?

Вот уже несколько десятилетий местные жители занимаются продвижением уникальной инициативы: здесь проводится неоднозначный эксперимент в области охраны окружающей среды, направленный на поддержание популяции черепах на достаточном для выживания вида уровне при соблюдении интересов живущих в нищете местных жителей. Остиональ – единственное место в мире, где сбор черепашьих яиц разрешен законом.

Ко мне подходит Малена Вега. Ее круглое лицо озаряет теплая улыбка. Мы пару раз говорили по телефону, и она любезно предложила мне принять участие в запланированных на сегодня мероприятиях. Она переводит взгляд на Хайро, который подтверждает, что на пляже побывало более тысячи черепах – это минимальное количество, которое требуется по закону для сбора яиц. Помахав на прощанье рукой, он отправляется обратно на научную станцию, чтобы немного поспать перед вечерней работой. В этот самый момент раздается звук рога, давая сигнал к началу сбора.

В конце 1980-х гг. представители деревни обратились к занимавшимся изучением аррибады биологам с вопросом о возможности легализации сбора яиц в масштабах, не угрожающих выживанию черепах. Они были обеспокоены огромным количеством браконьеров, которые заполонили деревню, – те не только воровали яйца, но еще и запугивали местное население. В сотрудничестве с правительством был разработан специальный план, а также учреждена саморегулирующаяся Ассоциация развития Остионаля во главе с жительницами деревни. Согласно плану некоторым семьям разрешалось собирать установленное количество яиц в первые три утра в течение аррибады. (Эти яйца в любом случае повреждаются черепахами, которые приходят на пляж в последующие дни. По подсчетам исследователей, в результате сбора яиц в первые дни итоговое количество вылупившихся детенышей увеличивается на 5 %.) По условиям достигнутого соглашения местные жители поддерживают пляж в чистоте, защищают черепах и яйца от браконьеров и следят за толпами туристов, которые осаждают Остиональ во время аррибады. Чтобы не поощрять рост черного рынка, собранные яйца разрешено продавать по той же цене, что и куриные, а вырученные средства идут на общественные проекты.

Все пространство вокруг меня заполняется мужчинами и женщинами, которые в поисках гнезд как будто танцуют тарантеллу на песке, мягко ступая по нему голыми ступнями. На всех есть что-то, связанное с черепахами, – это может быть ожерелье или футболка с их изображением. Один за другим люди садятся на колени и начинают рыть песок. Черепах на пляже совсем немного – следующая волна прибудет только с приходом сумерек. Малена садится на корточки рядом со мной. Ритмично работая руками, она добирается до более плотного слоя в песке. У меня замирает сердце – неужели это ее гнездо, то самое гнездо, которое было заботливо вырыто, наполнено яйцами и зарыто на моих глазах?

«Иди сюда», – подзывает меня Малена. Я подхожу. Она хватает мою руку и заставляет меня опустить ее в вырытое отверстие в песке. «Чувствуешь что-нибудь?» – спрашивает она. Немного покопавшись, я, к своей радости, не нахожу ничего, кроме песка. Малена запускает свою руку и ловким движением извлекает на свет пару яиц, которые кладет в мешок. «Попробуй еще раз», – говорит она мне.

На этот раз я, следуя примеру Малены, загибаю руку так, чтобы забраться поглубже, и нащупываю яйца. Я достаю одно из них. Малена аплодирует мне, а потом несколько раз запускает руку в яму, выгребая яйца пригоршнями. Она достает все, что есть в гнезде, зарывает его и отходит на пару метров в сторону, чтобы начать все заново. Я сижу, держа в руке извлеченное мной яйцо. Оно мягкое и теплое на ощупь – от моих прикосновений на нем образуются вмятины. Я превратилась в вора из своих кошмаров, вора, забравшегося в детскую сразу, как только из нее вышла мать. Это полностью противоречит той культуре уважительного отношения к окружающей среде, в которой я была воспитана: воровство яиц уже само по себе плохой поступок, но воровство яиц охраняемого вида – настоящее преступление.

«Его можно есть сырым», – подсказывает Малена. И тут же показывает, как это делается: разрывает скорлупу и отправляет содержимое в рот. За считаные минуты мешки людей вокруг меня наполняются яйцами. На черном песке становится слишком жарко, и все хотят побыстрее вернуться в деревню, туда, где тень. Я помогаю Малене завязать мешок, и мы вместе тащим его по песку назад к ее дому. Во время частых передышек – черепашьи яйца, как оказывается, не такие уж и легкие – Малена, занимающая пост президента Ассоциации развития Остионаля, рассказывает мне о том, как проект изменил жизнь в их деревне. Остиональ – бедная крестьянская деревушка, ютящаяся на небольшом пространстве, ограниченном двумя реками, горами и океаном. В сезон дождей, когда реки выходят из берегов, деревня оказывается полностью отрезана от суши, и жителям приходится выживать за счет той еды, которую им удалось запасти. Многие покинули Остиональ и осели в городах, где есть работа. Сейчас, по ее словам, благодаря разрешению на сбор яиц люди получают прожиточный минимум. Кроме того, у них теперь есть деньги на оплату образования, выплату пособий по уходу за детьми и пенсий. Люди стали возвращаться в деревню и строить свою жизнь здесь. «Черепахи – наше все, – говорит она. – Мы любим их. От них зависит наше будущее».

«Но разве это не простая легализация браконьерства, которым вы занимались до того?» – спрашиваю я. «Раньше здесь было опасно, – поясняет Малена. – Пляж был грязным. Сюда отовсюду шли браконьеры. Иногда вмешивалась полиция и начинались перестрелки. В мою бабушку попала шальная пуля, и она умерла. После этого мы сказали: хватит! Это наша деревня, и это наши черепахи!» Я поражена яростной решимостью этой женщины, которая сама уже стала бабушкой, и тому, чего она добилась вместе со своими соседками.

Сейчас, как никогда прежде, мы нуждаемся в ресурсах, которые нам может дать природа. Без них нам не поднять экономику бедных стран и не обеспечить нужды растущего населения. Но мы должны научиться пользоваться ими так, чтобы они не иссякали. Попытки реализации проектов, аналогичных тому, которым занимаются в Остионале Малена и ее соседи, предпринимаются в тропических лесах, где пытаются остановить бесконтрольную вырубку деревьев, и в океанах, где остро стоит проблема сохранения рыбных ресурсов. Еще слишком рано делать вывод о реалистичности планов по ограничению эксплуатации этих находящихся под угрозой истощения ресурсов до уровня, обеспечивающего возможность их естественного воспроизводства. Но уже сейчас можно утверждать, что учет долгосрочных интересов тех, кто живет в этих экологически уязвимых частях нашей планеты, сказывается положительно на существующих там экосистемах. Возможно, все дело в присущих людям альтруистических наклонностях, заставляющих нас заботиться о других видах и окружающей среде, являющейся нашим домом.

Мы подходим к жилищу Малены – незамысловатому строению из дерева, разделенному на части панелями. Она живет здесь со своей дочерью, внучкой и несколькими курицами. «Ты просто обязана попробовать черепаху», – улыбаясь говорит она и перечисляет многочисленные целебные свойства содержимого яиц. Пока она нагревает на плите сковороду, нарезает кориандр и лук и взбивает свежесобранные черепашьи яйца в миске, я размышляю о причудливости наших представлений о ценности живых существ – и губительных последствиях, к которым они приводят. Многие экологи убеждены, что поддержка спроса на черепашьи яйца стала одной из причин убийства Хайро Мора. Но теперь я понимаю, что вклад выручки от продажи яиц в экономику Остионаля обеспечивает черепахам куда больший уровень защиты, чем любые иные меры.

В наступившую эру господства человека мы больше не можем позволить себе наблюдать со стороны за тем, как природа гибнет под нашим натиском, – в этом случае выживут только водоросли. Если мы хотим сохранить диких животных, мы должны активно охранять их. По большому счету, никакой практической пользы от черепах для нас нет. Но все же я бы не хотела жить в мире, где их больше нет. Пока мы мечемся между противоречащими друг другу потребностями людей и природы, пример Остионаля показывает, что совсем не обязательно выбирать что-то одно. В действительности, чтобы сохранить дикую природу, мы должны защитить жизни людей.

Омлет из черепашьих яиц был превосходным.

3
Изменение климата
Джулия Слинго

Одной из ключевых угроз XXI в. станет изменение климата; от того, сможем ли мы справиться с ней, будет зависеть наше физическое и материальное благополучие, а также возможность поддержания окружающей среды в устойчивом состоянии. В 2015 г. более 190 стран обязались не допустить роста среднегодовой температуры более чем на 2º C, а при благоприятном, но весьма маловероятном, развитии событий – добиться, чтобы он не превысил 1,5º C. Но что это все значит для нас, и как усилия, направленные на решение проблемы изменения климата, отразятся на том, как мы живем и где мы живем? Стоит ли нам уже беспокоиться?

Давайте начнем с этих двух слов – «климат» и «изменение». Под климатом понимают совокупность средних значений за продолжительный промежуток времени – как правило, 30 лет и более – таких факторов, как сила ветра, температура и уровень осадков, которые могут считаться неизменными. На таком уровне мы ожидаем их видеть год за годом, сезон за сезоном. Многие общества и экономики точно адаптированы к текущему состоянию климата. Наглядный пример – Индия, где муссонные дожди играют ключевую роль в обеспечении людей водой, пищей и энергией, и любая задержка в наступлении сезона дождей или его отсутствие могут иметь колоссальные последствия для экономики страны. Однако, как говорится в одной известной шутке (иногда ее авторство приписывают Марку Твену, но, скорее всего, она принадлежит Эндрю Джону Хербертсону, британскому географу, профессору Оксфордского университета): «Климат – это то, чего ждешь, а погода – то, что получаешь». Поэтому, когда мы говорим о климате, мы также не должны забывать о разнообразии погоды, из которого он и формируется, и в особенности – об экстремальных погодных условиях, их периодичности и возможном влиянии на нас. Более того, как раз в погодных катаклизмах – бурях, наводнениях, лесных пожарах, штормовых волнах и периодах аномально высоких температур – мы видим самые значимые последствия изменения климата.

Словом «изменение» обозначают то, что отличается от нормы. Но как определить, что есть норма? Погодные и климатические условия непрерывно меняются на всех возможных временных промежутках – от часов до десятилетий, и эта изменчивость – одна из определяющих характеристик климата. Возможный способ определить изменение заключается в том, что климат выходит за пределы, к которым мы как представители современной цивилизации привыкли; как раз из этого исходили ученые, когда пришли к выводу о наличии «неоспоримых» доказательств изменения климата.

Впрочем, если заглянуть в историю, становится понятно, что климат на Земле менялся всегда – и во время последних ледниковых периодов, и в далеком прошлом, когда на Земле было теплее, а углекислого газа в атмосфере – куда больше, чем сегодня. Так почему же эта проблема так беспокоит нас именно сейчас?

Есть три обстоятельства, которые отличают нынешнее изменение климата от всех предыдущих. Первое – причина изменения. Виновником изменения климата сегодня является рост – причем стремительный – уровня концентрации парниковых газов, в особенности углекислого газа, в атмосфере. Мы получаем древний углерод, который миллионы лет назад вошел в состав угля, нефти и газа, и выпускаем его в атмосферу в процессе сжигания, чтобы удовлетворить свои неуемные потребности в энергии для обеспечения функционирования государств и поддержания привычного образа жизни. На все про все нам понадобилось всего несколько десятилетий. К тому же, вырубая леса и повышая уровень кислотности Мирового океана, мы влияем на способность биосферы Земли поглощать углерод и компенсировать вред от производимых нами выбросов. Поскольку углекислый газ – парниковый, стремительный рост его содержания в атмосфере, не связанный с причинами естественного порядка, приводит к увеличению температуры Земли со всеми связанными с этим изменениями погодных условий и окружающей среды, такими как более продолжительные периоды аномально высоких температур, засухи и наводнения, а также таяние полярных льдов и ледников. Если мы посмотрим на изменения климата в прошлом, то увидим, что они были вызваны медленными вариациями земной орбиты вокруг Солнца. В первую очередь они влияли на температуру. На изменение температуры реагировали природные экосистемы, от жизнедеятельности которых зависит уровень содержания углекислого газа в атмосфере. Таким образом, изменения в прошлом определялись совершенно другими факторами, и хотя мы можем извлечь кое-какие уроки из истории Земли, проводить аналогию между древними процессами и тем, с чем мы имеем дело сегодня, не совсем корректно.

Второе отличие – скорость, с которой меняется климат. Уровень углекислого газа сейчас более чем на 30 % превышает уровень всего лишь столетней давности. Более того, он на 30 % выше всего, что видела Земля по крайней мере за последние 800 000 лет. За прошедшее столетие средняя температура на поверхности Земли уже выросла на 1° C. Если мы не предпримем серьезные меры, к 2050 г. она вырастет на 2° C или даже больше. Если на первый взгляд эти цифры кажутся незначительными, стоит вспомнить, что для прекращения последнего ледникового периода было достаточно, чтобы температура на планете повысилась всего лишь на 5° C! Кроме того, интенсивно наращивая выбросы углерода, мы фактически разрываем природные механизмы обратной связи, которые могли бы обеспечить выживание экосистем в условиях изменения климата. Последствия видны уже сейчас: разрушаются естественные среды обитания; меняются сезоны, что оказывает влияние на жизненные циклы многих видов. Скорость изменений слишком велика, чтобы многочисленные растения и животные, жизнь которых они затрагивают, могли мигрировать или адаптироваться. Велика вероятность того, что наблюдаемая сейчас дестабилизация климата в ближайшие несколько десятилетий подорвет механизмы, обеспечивающие сохранение и устойчивое развитие многих природных экосистем. В то же время мы опустошаем запасы подземных вод и забираем такое количество воды из наших самых крупных рек, что иногда к месту впадения в океан в них просто ничего не остается. Иными словами, мы вмешиваемся в работу важнейших циклов на нашей планете, нарушая круговорот воды и углерода. Куда это может завести нашу планету – никто не знает.

Третье отличие – масштабы деятельности человека, на фоне которой происходит изменение климата. Численность населения планеты растет; наши города стремительно расширяются, многие из них находятся у береговой линии; наш мир оплетает все более плотная и сложная система взаимных связей, опирающихся на глобальные сети, эффективные транспортные системы и бесперебойное снабжение пищей, энергией и водой. Все эти системы и без того весьма уязвимы перед неблагоприятными погодными и климатическими условиями, а дополнительная нагрузка, вызванная изменением климата, еще больше усугубляет ситуацию, угрожая нашей безопасности в будущем. Глобальные климатические процессы прямо и косвенно оказывают сегодня как никогда большое влияние на условия жизни людей, а также на их имущество, физическое здоровье и материальное благополучие.

Поэтому у нас предостаточно поводов для беспокойства и совсем мало времени, чтобы что-то предпринять. Еще в 1990 г. премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер говорила об угрозе изменение климата:

Мы на Земле – арендаторы с условиями полной ответственности за состояние арендуемой собственности. Благодаря работе Межправительственной группы экспертов по изменению климата (IPCC) мы можем сказать, что располагаем результатами инспекции. В арендуемой нами собственности возникло много неисправностей, и медлить с ремонтными работами больше нельзя… Если, получив это своевременное предупреждение, мы ничего не станем делать и просто махнем рукой, убеждая себя, что на наш век и так всего хватит, мы поставим под угрозу жизнь будущих поколений. Мы не можем просто ждать, когда эти проблемы в полной мере дадут о себе знать, – они уже назрели, и, если сидеть сложа руки, нашим детям и внукам, которые сейчас еще только готовятся к взрослой жизни, придется иметь дело с их последствиями.

Все последние 25 лет мы получаем подтверждения актуальности ее высказывания, включая весьма внушительный массив научных данных, и все равно продолжаем надеяться на чудо.