Книга: Жестяной бор - Андрей Лазарчук

Зачем в разные головы? Затем, чтобы, по другой поговорке, не класть все яйца в одну корзину. И за тем еще, что человечество не монолитный блок, мы все такие разные, разделенные расстояниями. социокультурными нормами, имущественно, сословно и образовательно неравные. А еще, на нас проклятие Вавилонской башни - говорим на разных языках и сказанное на языке суахили, имеет мало шансов дойти до ушей англо или русскоязычного слушателя. Потому и возникают такие вещи, как закон Бойля-Мариотта и радио, изобретенное одновременно Поповым и Эдисоном. В точных науках я не сильна, но читать люблю и умею понимать толк в хорошей литературе.

Потому, если случается встречать в разных книгах созвучные идеи, обращаю на них внимание, особенно когда тема не превалирует в произведении, не одна из основных, проходит по задворкам. "Опоздавшие к лету" Андрея Лазарчука - лучшее в современной русской литературе. Недооцененное массовым читателем по причине сложности, непривычной структуры, объема (многабукв). Но все, кто есть кто-то, знаком с этим циклом произведений и влияние, оказанное им на современную российскую словесность, невозможно переоценить. Как трудно перечислить все темы, затронутые в гиперромане. Сейчас меня интересует конкретная - театр-голо.

Шестая книга, "Жестяной бор". Мир, во многом похожий на наш (концепция множественности миров ключевая у Лазарчука), но с большей удельной долей техногенности и в недавнем прошлом переживший коллапс, связанный с появлением и последующим геноцидом мутантов. Тут это люди со сверхспособностями, но не внешними, как в марвеловских комиксах, а творческими. Единственным внешним проявлением было свечение - они буквально светились, загораясь работой, это же делало уязвимыми, шила в мешке не утаишь. Героиня, дочь мутанта, воспитанная приемным отцом. взрослая женщина, серьезный ученый, на досуге занимается тем, что в книге называется "голо".

Голографические картины высокого уровня реалистичности, для создания необходимо сочетание сложной техники с талантом - психологической подвижностью, пластичностью, способностью входить в резонанс одновременно с машиной и людьми. На зрителей впечатление производит незабываемое - полное погружение в иной мир, однако возможности каким-то образом зафиксировать не придумано и каждое представление остается единственным. Таков голотеатр одного актера,но если в создании инсталляции участвует двое или больше партнеров, уровень сложности и непредсказуемости возрастает на порядок, на многие порядки. По сути, это возможность сотворения нового мира, не из крови и слизи родовых мук, не в огне Большого взрыва. Продолжения и развития не случится, новое искусство умрет в зародыше, а словом "голо" в реальности этого мира, пару десятилетий спустя, станут называться телевизионные стены - род плазмы с объемным изображением и генератором спецэффектов.

Теперь "Алмазный век или Букварь для благородных девиц" Нила Стивенсона. Он умница и великий талант, и непререкаемый авторитет в мире киберпанка (куда лучше Гибсона - частное мнение). "Алмазный век" не считается в литературной табели о рангах вершиной стивенсоновского творчества, как "Ртуть" или "Лавина", хотя во многом превосходит то и другое. Главным видом искусств в реальности "Алмазного века" выступает рактивка - интерактивное кино (и театр) в котором зритель получает возможность весьма качественной симуляции участия в представлении. Используются вспомогательные средства, проекционно-считывающее обоудование. Актеры вживляют под кожу активаторы мимических точек, зрители в шлемах. Но суть в том, что на поверку это лишь модифицированный вариант современного кино, ТВ, театра.

И совсем так же, по периферии, не основным действием, в романе проходит альтернативный вариант совместного творчества, невероятно похожий на голо в "Жестяном боре". С той разницей, что техника и талантливые актеры выступают катализатором, начальным толчком действа. с определенного момента зрители становятся сотворцами реальности, которую можно назвать Дивным Новым миром (а можно не называть). Гении избыточны, им свойственно фонтанировать идеями, верно для обоих писателей. Ни в одном из романов идея не доведена до логического завершения. Тем не менее это есть и не сказать, нельзя. Зачем? Затем, что я махровая идеалистка и пребываю в убеждении, что всё не бессмысленно. А такого рода открытия косвенно подтверждают мою персональную ересь. Ах да, написаны оба романа в одно время, почти четверть века назад.