Текст книги "Великие и легендарные. 100 великих войн"

Так закончилась война Бога и Сатаны. Впрочем, так ее описывают у христиан. В мифологиях других народов, где власть Верховного Бога была не столь сильна, боевые действия могли длиться дольше, а шансы на победу у противников богов были несколько выше.

Война между асами и ванами

Борьба между асами и ванами – это первая описанная в скандинавской мифологии война. Эти две условные «группы» богов сильно конфликтовали, хотя впоследствии помирились. Несмотря на пространные описания и серьезное значение, которое придавали этой войне в мифологии скандинавов, асов, как и ванов, было совсем немного.

Асы – это двенадцать мужчин (Один, Тор, Тюр, Хеймдалль, Браги, Хёд, Видар, Хенир, Улль, Форсети, Локи, Бальдр) и семнадцать женщин (Фригг, Сага, Эйр, Гевьон, Фулла, Съёвн, Ловн, Вар, Вёр, Сюн, Хлин, Снотра, Гна, Соль, Биль, Йорд и Ринд). Каждый из них отвечал за какое-то жизненное явление, начиная от грома и молний и заканчивая попойками и поэзией.

У асов был свой небесный город (с населением 29 человек!) – Асгард, который построил йотун (великан) из Йотунхейма.

Кроме Асгарда и Йотунхейма, был еще Мидгард – так называемый «срединный мир», где живут люди. Это слово использовал в своей фэнтези-эпопее Джон Толкин. «Мидгард» он перевел буквально как «Middle-Earth», а по нашему – «Средиземье», где и произошла известная всем история с хоббитами и орками.

Мидгард и Асгард соединены… радужным мостом, по которому могут проехать на своих конях только сами асы. Один конец моста подходит прямо к жилищу бога Хеймдаля, который защищает мост от злых сил. Рухнет этот мост, кстати, только после последней, по версии скандинавской мифологии, войны – Рагнарёка.

А вот у ванов есть свой личный мир – Ванахейм.

Собственно, о войне нам известно из эпической поэмы «Прорицание вёльвы». Есть еще несколько довольно противоречивых свидетельств, взятых из поэмы барда Снорри Стурлусона «Сага об Инглингах» и второй части «Младшей Эдды» – «Язык поэзии». Однако именно в строфах 21—24 «Прорицания вёльвы» дано описание «первой в мире» войны.

В строфе же 24 того же произведения поэт упоминает асов и ванов, причем здесь вёльва почему-то говорит о себе в третьем лице:

 
²¹ Помнит войну она
первую в мире:
Гулльвейг погибла,
пронзенная копьями,
жгло ее пламя
в чертоге Одина,
трижды сожгли ее,
трижды рожденную,
и все же она
доселе живет.
 
 
²² Хейд ее называли,
в домах встречая, —
вещей колдуньей, —
творила волшбу
жезлом колдовским;
умы покорялись
ее чародейству
злым женам на радость.
 
 
²³ Тогда сели боги
на троны могущества
и совещаться
стали священные:
стерпят ли асы
обиду без выкупа
иль боги в отмщенье
выкуп возьмут.
 
 
²⁴ В войско метнул
Один копье,
это тоже свершилось
в дни первой войны;
рухнули стены
крепости асов,
ваны в битве
врагов побеждали.
 

Обратите внимание: в 24 строфе слово «folk» переведено как «войско». Ранее это слово действительно означало «войско», но уже во времена позднего Средневековья его стали употреблять в значении «народ». Так что тут сложно разобрать, чем же на самом деле был конфликт асов и ванов – просто войной между двумя группами богов или же действительно общенародной борьбой.

А вот в «Языке поэзии» все куда сложнее: здесь война – это часть эпопеи о «меде» поэзии – и нектаре богов, и метафорическом воплощении выпивки. У Браги, бога поэзии, спрашивают, откуда взялось умение рифмовать. Браги отвечает, что все началось с вражды асов и ванов. Удача была не на стороне асов – ваны уже почти ворвались в Асгард. Однако и ваны несли потери, так что стороны решили помириться. Чтобы скрепить договор, они решили сделать что-то общее, однако не нашли ничего изящнее, чем плюнуть в общий котел.

Из слюны всех асов и ванов родился Квасир, чью кровь позже сцедили и сварили из нее мед поэзии, о котором далее будет идти речь в «Языке поэзии».

Есть более подробная история, которая изложена в «Саге об Инглингах». Тут асов называют выходцами из Азии, а ванов – жителями долины реки Танаквисль или же Ванаквисль. Скандинавы были заядлыми путешественниками и уже неплохо изучили карту мира. Историю о радуге к Асгарду им уже было сложно принять за чистую монету, поэтому потребовалось более обстоятельное объяснение. Снорри его дал. Там же ход войны описан более детально.

«Один пошел войной против ванов, но они не были застигнуты врасплох и защищали свою страну, и победа была то за асами, то за ванами. Они разоряли и опустошали страны друг друга. И когда это и тем и другим надоело, они назначили встречу для примиренья, заключили мир и обменялись заложниками».

Первым напал Один. Он начал войну против ванов, однако те уже знали про намерения Одина и были готовы к серьезной обороне. Удача была то на стороне асов, то на стороне ванов. Обе стороны были на грани разорения: тяжело заниматься хозяйством, когда ведешь войну с племенем богов. В общем, когда им это надоело, боги назначили встречу, чтобы обсудить мирный договор. При этом стороны обменялись заложниками – чтобы понадежнее.

Ваны отдали самых «звездных» своих представителей – Ньёрда Богатого и Фрейра – его сына. Асы предложили Хёнира, который был очень хорош собой, высок и силен. Они сказали, что из него выйдет хороший вождь. Вкупе с мускулистым героем асы послали мудрого наставника, которого звали Мимиром, а ваны – своего мудреца по имени Квасир.

Вскоре Хёнир стал вождем. Однако Мимир понимал, что Хёнир может натворить глупостей, поэтому учил его уму-разуму. Когда же на общих собраниях ванов Мимира рядом не было, а надо было принимать решение, Хёнир всегда говорил так: «Пускай другие решают». Ваны поняли, что их обманули: вместо вождя и мудреца подсунули им глупца, который был марионеткой хитрого интригана. В отместку они схватили Мимира и отрубили ему голову, которую как послание передали асам. Один из асов не растерялся, поднял голову, натер ее волшебными травами, произнес над ней сложные заклинания, и после этого голова смогла говорить и даже открывать ему многие тайны.

Один сделал Ньёрда и Фрейра своими жрецами, и они очень помогли асам. Такой вот урок благоразумия: не убивай послов, а используй полученные возможности. Когда Ньёрд жил у ванов, он был женат на своей сестре, а детьми их были Фрейр и Фрейя. Отметим также, что у асов на близких сородичах жениться было нельзя. Фрейя была жрицей и дочерью Ньёрда. Она была очень умудренной в колдовском искусстве и научила асов колдовать – ранее это умели только ваны.

Так или иначе, в этом сюжете есть некоторые переклички с другими версиями. Даже если Фрейя не настолько близка к образу Гулльвейг/Хейд, другие версии упоминают о персонажах, которые оказывали пагубное влияние на кого-то из ванов на асов (Гулльвейг/Хейд расстроила асов, Хёнир и Мимир – ванов). Снорри очень много говорит не о войне, а о мирном договоре, который выполняет разные функции, но обязательно значим.

Ваны – это женоподобные божества плодородия, а потому миф о войне между ними можно считать своеобразным способом осмысления борьбы между культом плодородия, более древним и старым, и новой мощной религией воинственных пришельцев (вероятнее всего индоевропейских). Религиовед Жорж Дюмезиль считал, что в какой-то исторической подоплеке эта история не нуждается. Она просто метафорически описывает историю миграции ближневосточных народностей на север Европы. По сути, он объясняет, почему скандинавская мифология наполнилась двумя типами божеств: старыми, мирными – земледельческими и женскими и новыми – мужественными, сильными, жесткими.

Если же характеризовать проще – это была классическая война с иммигрирующими неизвестно откуда чужаками (асами), которая в более ранних трактовках похожа на драку двух десятков мусульманских и европейских подростков в рабочем районе, а позже – на полноценное столкновение двух цивилизаций.

Титаномахия и гигантомахия

В древнегреческой мифологии присутствует тот же конфликт, что и в Библии: конфликт правды и лжи. В мифологии античных греков есть свои отличия.

Боги греков кривят душой, строят коварные планы, завидуют друг другу и вообще куда злее людей, особенно в пору своей молодости. Если скандинавские боги хитрят с особой, жестокой веселостью, то жестокость и коварство греческих богов лишены всякого веселья – они не плуты, а настоящие апологеты злого, разнузданного аферизма. А вот титаны, наоборот, правдивы и откровенны, хотя и по-своему жестки. Их правда нерушима, хитрить им нет смысла. Их природа дарована им сама по себе: титан Океан – это океан и не более, в этом – его нерушимая правда. А вот Зевс – тиран, только со сверхчеловеческими возможностями. Как бы там ни было, но титаны относились к людям честнее, чем боги. Во всяком случае, они не играли их судьбами, разрабатывая коварные планы и расставляя руками смертных ловушки для противников.

Титаны, особенно те, кто предал своих сородичей и примкнул к олимпийцам, по-своему даже гуманисты. Возьмем, к примеру, титана Прометея – он принес людям огонь и помог освободиться от страха перед богами.

Титаны позднее стали символом модернизации, освобождения и всех тех вещей, которые характеризуют демократическое, открытое общество современности.

В чем-то, надо признать, титаномахия – битва олимпийцев и титанов – отражает почти библейский конфликт. Только вот дьявол чуть посимпатичнее: он коллективен, и это – титаны. Люцифер, как и титаны, считал, что Бог захватил себе слишком много власти, и хотел, чтобы условной аристократии (в библейской истории – ангелам, в греческой мифологии – титанам и гигантам) дали чуть больше прав. Как и Господь, олимпийцы сделали основную ставку на смертных – на людей, которым даровано право выбора. В случае титаномахии таким орудием богов стал Геракл, который долгое время еще добивал титанов. Примечательно, что он убил и одного из последних близких к титанам существ – кентавра Хирона, хотя и уважал его. В некоторых мифах именно боги направили его руку, когда Геракл убивал своего приятеля и учителя Хирона.

Из античной литературы до нас дошли несколько поэтических произведений, посвященных титаномахии. При этом наиболее важная эпическая поэма «Титаномахия» утеряна. Ее создал фракийский певец-аэд Фамирис. Впрочем, мы знаем ее содержание из сохранившегося трактата Плутарха «О музыке». Бóльшую часть информации о титаномахии мы получили из гесиодовской «Теогонии» – она сохранилась полностью. Есть еще обрывки поэм Орфея – легендарного певца, который спасал Эвридику. До нас дошло немногое, но и из того, что сохранилось, понятно, что у Орфея была более сложная и поэтичная концепция, чем у Гесиода.

Утраченная в веках «Титаномахия» описывала борьбу Зевса, его братьев и сестер – олимпийских богов – против их отца Кроноса. Они хотели свергнуть его и все его поколение – титанов. Эту историю приписывали Евмелу – гражданину полиса Коринфа. Он принадлежал к богатой аристократической семье Бакхиадов и был известен как традиционный исполнитель «Просодии» – церемониального гимна независимости Мессении (его исполняли на острове Делос).

Еще в древние времена многие историки пытались установить личность автора этой поэмы. Напрямую никаких доказательств авторства Евмела нет – просто в исторических источниках того периода упоминают одно имя, так что неизвестно, был ли Евмел меценатом, помогавшим автору, или другом автора, или просто придумал идею поэмы. Впрочем, повествование «Титаномахии», судя по имеющимся обрывочным данным, сильно отличался от «Теогонии». Известно также, что написана она была в VIII—VII веке до н. э.

В «Титаномахии» было две части. Первая посвящена появлению первых богов, созданию Земли, а вторая – появлению олимпийцев и собственно борьбе с титанами.

Титаны были вторым поколением богов. Первое поколение – чрезвычайно сильные дети Неба и Земли, Урана и Геи – по призыву матери восстали против своего отца и оскопили его. Тогда Кронос – самый главный титан – женился на титаниде Рее – своей сестре (есть еще версия о женитьбе Кроноса на своей матери – Гее). Их дети и стали богами-олимпийцами.

Однако Кронос, будучи владыкой мира, помнил, как закончил его отец. И собственные дети его сильно пугали. А вдруг они поступят с ним так же, как он со своим отцом Ураном? Поэтому Кронос решил эту проблему радикально, оторвав своих первенцев Аида и Посейдона от груди матери и проглотив их.

Но матери такая вот идея пришлась не по душе. Следующего своего сына – Зевса – она спрятала на одном из греческих островов, а Кроносу принесла завернутый в одеяло камень. Кронос не колебался ни секунды. Он схватил сверток и проглотил его.

В это время бабушка новорожденного Зевса – Гея – отдала малыша куретам – верховным жрецам с острова Крит. На острове Зевс жил в полной безопасности: его обучали жрецы, а коза Амалфея кормила своим молоком.

У Кроноса в это время все шло по-старому: Рея рожала детей, а он их поедал. Но как-то к титану явился прорицатель и сказал, что знает его судьбу. По словам предсказателя, Кроносу было предписано погибнуть от руки его сына. Но как такое возможно? Злой и озадаченный, он позвал свою служанку – богиню Метиду – и попросил вина, чтобы немного успокоиться. Однако Кронос не знал, что Метида была по уши влюблена в красавца Зевса, который попросил ее подсыпать в вино специальное зелье.

Зелье вызвало ужасную боль и тошноту, и Кронос, испытывая страшные муки, вернул проглоченных Деметру, Геру, Гестию, Аида и Посейдона назад.

Ослабевший Кронос уже не мог меряться с силами с Зевсом и его братьями и сестрами. Поверженный титан был сброшен с небес в Тартар, а его бессмертие и вечная молодость пропали навсегда.

В это же время к восставшим богам-олимпийцам присоединились некоторые титаны. Первым из них был титан Океан, его дочь Стикс – титанида реки, протекавшей в Тартаре, греческой Преисподней, – и их дети – Зел, Бия и Ника. При этом многие титаны выступили против Зевса, и началась война.

Титаны, верные своему покровителю Кроносу, сразу же нанесли удар по мятежникам. Они атаковали позиции олимпийцев камнями и кусками земли. Длилось все это безумие почти 10 лет. Оба воинства были очень сильны, поэтому перевеса не было ни у одной из сторон. Однако Зевс нашел хитрое политическое решение: он спустился в Тартар и там освободил уродливых детей Урана – циклопов и великанов с сотней рук – гекатонхейров. Они долго были пленниками Урана и его сына Кроноса и теперь, освободившись, поклялись быть верными Зевсу, а не своим собратьям-титанам, которые забыли о них.

Вот теперь на стороне олимпийцев был серьезный перевес. Зевс был готов перейти от обороны к атаке. И земля задрожала, а небо содрогнулось. В бой пошли олимпийские боги, грозные и прекрасные в своем гневе, а за ними – сторукие гекатохейры и циклопы. Сторукие чудовища швыряли в противников куски скал, а циклопы ковали для Зевса громы и молнии. Небеса и земля раскололись. Зевс постоянно метал молнии и громы с вершины Олимпа, и в результате земля под его ногами превратилась в бурлящую лаву, а море запылало. Наконец титаны сдались, и Зевс сбросил их в Тартар, а в роли тюремщиков поставил гекатохейров.

Самое жестокое наказание досталось гордому Атланту, который возглавлял армию титанов. Ему теперь суждено было держать небо над землей (после этого он лишь раз покинет свой пост, когда его ненадолго согласится заменить Геракл). Камень, который проглотил Кронос вместо маленького Зевса, позже перевезли в город Дельфы. Там греки назвали этот камень «омфал» («пуп земли» – с древнегреческого).

Описанные события получили неожиданное продолжение.

Не все титаны участвовали в войне. Гиганты – одно из племен титанов, – выжидали. Ждали до битвы, произошедшей на Флегрейских полях. Битву олимпийских богов с гигантами назвали «гигантомахия».

Эти события описывает другой поэт-сказатель – Аполлодор в сочинении «Гигантомахия». Впрочем, об этом рассказывает и Гомер в «Одиссее», и Гигин с Павсанием – два других греческих поэта.

Гея, богиня Земли, была не совсем довольна таким отношением внука к собственному сыну. Она затаила обиду на Зевса и подстрекала гигантов, которые жили в Тартаре вместе со своим вождем Эвримедоном, восстать во славу своих собратьев. После этого они начали забрасывать небеса кусками скал и горящими дубами. Тактика у них была довольно проста: сжечь небеса и Олимп вместе с его хозяевами, а потом уничтожить и людишек, которые ранили землю, их мать – Гею. Боги попробовали бороться против восставших, но у них опять ничего не получилось. Гиганты были слишком крепки.

В это вмешались Гера, жена Зевса, и мойры – богини судьбы. Они нагадали богам погибель, если за них не вступится смертный – какой-нибудь полубог. Ведь гигантов не может убить ни бог, ни смертный, а вот герой – может. И Афина придумала, чем можно помочь, – она привела к богам Геракла.

Титанида Гея, мать-земля, хорошо знала, какое уязвимое место имеют ее дети. Она отправилась на поиски волшебного растения, которое могло бы сделать бессмертными ее детей. Но Зевс запретил ветрам развеивать тучи, а светилам светить. Геракл же даже в призрачном свете звезд сумел найти это растение и доставил его олимпийцам. Благодаря этому боги стали намного сильнее, чем их новые враги – гиганты.

Кроме Геракла, сына Зевса и смертной, в борьбе участвовал и полубог виноделия Дионис, восседавший на бешеном осле. В рядах защитников были и некоторые младшие божества: Морфей, Пан, Геката, Эос, Селена, Гелиос, Немесида, Ника, Протей, Тритон.

Геракл лично перебил многих врагов – он убивал гигантов своими стрелами с наконечниками, пропитанными ядовитой кровью убитой им гидры.

Появление на поле битвы Диониса с толпой кричащих сатиров на ослах, пьяных и злых, предопределило окончательное поражение гигантов, на которых напал неудержимый страх. Гиганты бросились в бегство и были полностью истреблены богами-олимпийцами.

Надо сказать, что в основе обоих этих мифов лежит идея о том, что мир, пребывающий в хтоническом первородном хаосе, нуждался в упорядочивании. И эту идею порядка – в человеческом понимании этого слова – воплотили как раз олимпийцы, предложившие свой четкий закон и верховную власть Зевса.

Именно этой теме – порядку как основе правления олимпийцев – позднее, в IV веке до н. э., будет посвящена небольшая поэма римлянина Клавдиана. А саму битву можно увидеть на алтаре храма Зевса в городе Пергаме.

Убийство Осириса Сетом

В то время граждан в нашем понимании не было вообще. Однако боги или фантастические существа, которые во всех вышеперечисленных случаях воюют, так или иначе кому-то присягали на верность. Олимпийцы присягали Зевсу, титаны – Кроносу, ангелы – Богу. Так что измена присяге в этом случае отражает гражданскую суть конфликта.

Иногда идет война между несколькими народами, как в случае асов и ванов.

Есть еще один вариант, связанный с убийством Осириса Сетом.

Осирис вообще странный бог. Даже имя его звучит «Wsjr» (именно так произносится это слово, записанное иероглифами). Дело в том, что иероглифическое письмо не отображает всех гласных, соответственно, и имена эти звучат по-разному: Асар, Яшар, Асер, Асару, Аусар, Аусир, Усир и, наконец, Осирис.

Осириса обычно изображают в так называемой «короне Атеф» (такую же носили поздние фараоны Верхнего Египта) в образе фараона с зеленым (цвет возрождения) или черным (намек на плодородный ил Нила) лицом. Его тело ниже груди обернуто пеленой мумии. В руках у Осириса посох и пастуший кнут. Значит, мы можем рассматривать его не просто как божка пастухов, но как своего рода царя богов.

Об этом свидетельствуют и ритуальные тексты, где есть такие слова: «Слава тебе, о создатель богов, ты – царь Юга и Севера, о Осирис победоносный, правивший миром в добрые времена. Ты – владыка мира небесного…» и «Ра приходит как Осирис – со всеми венцами божественных духов и богов Аментети. Он – единственный божественный образ, скрытый образ Дуата, священная Душа во главе Аментети, Уннефер, чья жизнь длится вечно».

Но надо понимать, что Осирис – это еще и бог смерти. Как же так получилось?

С самой древности, если фараон хотел как-то отличить своих подданых, он дарил не деньги и не ордена с деревеньками. Он дарил им гробницы и землю под гробницу. Или гробы. Это был своеобразный жест расположения: дескать, когда умрешь, будешь лежать рядом со мной. Царь считался кем-то, кто спасает людей от смерти, и, когда дарил элемент погребального инвентаря, он, соответственно, как бы обещал человеку забрать его с собой после смерти в прекрасную страну для фараонов.

Похожая ситуация была и с Осирисом. Осирис был четвертым царем Египта после Ра, Шу и Геба. Как-то богам подарили гроб. Все начали примерять его на себя, однако он подошел только одному среди всех – Осирису. Гроб подготовил бог Сет, давно ненавидевший Осириса, прекрасного и великого царя богов. Осирис лег в гроб, а Сет накрыл его крышкой и забил гвоздями. Для пущей уверенности он залил гроб свинцом и выкинул его возле Танисского рукава Нила, заболоченного и окруженного тучами опасных москитов.

Убийство Сетом Осириса до сих пор считают причиной каждой смерти в мире. Сет разрушил идиллию вечной жизни. По сути, любое убийство – прежде всего на войне – это как раз аллюзия к этому убийству.

Далее историю неплохо рассказывает греческий историк Плутарх: «Гроб с телом Осириса воды Нила вынесли в море, а море пригнало его к берегу Библа, и прибой осторожно вынес его в заросли вереска. А вереск, в малое время выросший в огромный и прекрасный ствол, объял и охватил его (гроб) и укрыл в себе. Царь Библа удивился размерам растения и, срубив ствол, содержащий в себе невидимый взору гроб, поставил его как подпорку для крыши в своем дворце».

Даже в библейской традиции есть слова пророка Осии: «Из Египта воззвал я Сына моего». Взывает он его как раз в Финикию, где располагался Библ. Это еще раз показывает важность для древних людей этой истории.

В старинной книге «Тексты Ковчегов» упомянуты даже хранители членов Осириса (так называемые «ириу аут» – тюремщики), которые тщетно мешают воссоединить эти части: «Хранители членов Осириса не смогут запереть меня, (поэтому) нет у хранителей членов Осириса власти и над моей душой, и над моей творящей силой (хикау)».

Итак, в Финикии гроб с Осирисом находит Исида. Гроб находится внутри огромного дерева. Она спрашивает у Мелькарта – правителя Библа, – не мог ли он отдать ей дерево. При этом она не говорит о том, что чувствует: в этом дереве находится ее муж. Дерево с гробом внутри она приносит в далекую пустыню. Оттуда она везет его в Египет. Но ночью его находит Сет, который особенно хорошо видит и слышит ночью. Он узнает тело Осириса и в злобе кидается на него. Сет растерзал тело на 14 частей и рассеял их по миру.

Известный египтолог Гвин Гриффитс отмечает, что в ранней письменности смерть Осириса предстает очень важным эпизодом, однако теснейшим образом связана с мыслью о возобновлении жизни, которая будет вечной.

Это действительно так.

Для буддистов или же азиатских мистиков это был бы неплохой исход – личность растворилась в мире, в том самом небытии, нирване. Но египтяне, так же как иудеи, христиане и мусульмане, считают, что растворение жизни – это ужасная участь. Личность должна воскреснуть. Но кто ее спасет? Ни Ра, ни Атум, ни Геб или Шу – никто из богов не способен этого сделать. Они уже раз сотворили мир и создали в нем определенные законы, которые им нарушать нельзя, поскольку сами же их и придумали.

Вопрос мог бы решить Осирис – бог-проводник между жизнью и смертью. Но он мертв. В результате возникает крайне сложная коллизия. Египтяне находят этому простое решение, понятное и для христианской традиции. Кто может исполнить то, чего не может исполнить отец? Только его сын. Но откуда появится сын у умершего Осириса?

Все начинается с узнавания. Сначала умершего надо вспомнить. В христианстве это называется «поминки» – от слова «поминать». Исида вместе со своей подругой – богиней Нефтидой – сначала оплакивают Осириса, вспоминая его характер, его роль в мире и называя при этом его имя как часть заклинания.

Плач Исиды описывают сразу несколько древнеегипетских источников.

«Я нашла его, я нашла его, – глаголет Исида; я нашла его, – глаголет Нефтида; ибо узрели они Осириса, лежащего на боку на берегу».

«Приближается коршуница, приближается соколица. Это – Исида и Нефтида. Приближаются они в поисках брата своего Осириса, в поисках брата своего Пепи… Плачь над братом своим, о Исида, плачь над братом своим, о Нефтида, плачьте над братом своим! Садится Исида – руки ее на главе ее, сжимает Нефтида сосцы грудей своих в скорби по брату их Пепи».

«Слышим крик Исиды и Нефтиды… О Осирис, твоя старшая сестра собрала плоть твою, соединила руки твои, та, которая искала тебя и обрела тебя на берегу Недита».

«Омывает тебя Исида, очищает тебя Нефтида – те две великие и могущественные сестры твои, которые собрали плоть твою, соединили уды твои, которые сделали так, что появились очи твои на лице твоем».

Это было лишь началом возрождения. О дальнейшем развитии событий мы узнаем из записи на стеле Аменмеса, дошедшей от XVIII династии (сейчас эта стела находится в Лувре):

«Охраной Ему была сестра Его, Та, которая изгнала врагов,

Которая остановила дела нарушителя могуществом слов Своих,

Не обессиливала речь мудроязыкой, умелой в повелениях,

Могучей Исиды, защитившей брата Своего, искавшей Его без устали,

Исходившей всю землю с плачем, не знавшей отдыха, пока она не нашла Его.

Покрыла она Его сенью перьев Своих (будучи в облике коршуницы), сотворила дыхание ветра крылами Своими.

Ликуя, сочеталась Она с братом Своим, восставив бессилие утомленного».

Исида-чародейка оживляет Осириса божественным дыханием жизни, но лишь для совокупления:

«Приняла в Себя семя Его, родила Наследника Ему,

В уединении взрастила Она Дитя, неведомо обиталище Его.

И привела Она Его (сына), когда окрепла рука Его (сына) в просторную палату Геба».

В «Текстах пирамид» весь этот процесс описан не так поэтично, зато более точно:

«О Осирис-Тети, поднимись, воздвигни себя!… Сестра Твоя, Исида, грядет к Тебе, ликуя от любви к Тебе. Помести Ее на детородный член Твой, дабы излилось в нее семя твое. Сияет оно (семя), как Сотис. И Гор-Сопт изшел из Тебя, как Гор, который в Сотис, воскрес (букв. превратился). Он в Нем (в Горе-Сопте), ибо имя Его Воскресший в Ладье Джендеру. Спасает Он Тебя, ибо имя Его Гор – сын, спасающий отца своего».

Плутарх этот фрагмент истории описывает очень осторожно и весьма целомудренно. Он говорит, Исида соединилась с Осирисом в таинственном месте, куда она отнесла его гроб. После этого, по версии Плутарха, рождается Гарпократ, или же – в более классическом написании – Гор. Он родился недоношенным и имел слабые ноги.

Осирис начинает восстанавливаться благодаря любви (какое интересное противопоставление – жестокость Сета и любовь Осириса и Исиды). Так рождается сын Исиды, Спаситель мира (очень похоже на Спасителя в христианстве). В египетских текстах («Памятник Мемфисского Богословия») есть версия о том, что Гор – «Сердце Птаха» – это своеобразный корень мира, его центр, сердцем и устами которого сотворен весь мир. Гор и есть то самое сердце, в котором был замыслен весь бытийный мир, и, пройдя через целый ряд отцов – Атума, Шу, Геба, Осириса, – он рождается вновь.

Вскоре Гор вырос, стал сильным и умным юношей. И решил он вызвать Сета на поединок.

Однако Cет захотел проучить самонадеянного парня. И началась битва. Гор был силен, но Сет изловчился и хитрым приемом вырвал у Гора глаз, а затем он рассек его на куски и раскидал по всему Египту. На выручку Гору пришел его друг и воспитатель – Тот. Он собрал кусочки глаза, и он стал целым, смог видеть и даже обрел волшебные свойства: теперь обагренный кровью убийцы бога – Сета, – глаз мог воскрешать мертвых, если его положить в рот погибшему.

Гор недолго раздумывал и отдал свой глаз отцу – Осирису, после чего тот воскрес. Но Осирис понимал, что мир слишком изменился за то время, пока он был мертв, и решил стать царем подземного царства, а землю отдал Гору.

С этого и началась борьба Сета и Гора. Значительную часть времени они проводили в перепалках, ссорах и битвах друг с другом. Сет всегда ускользал, обманывая сильного, доброго, но еще наивного Гора. И вот решили они устроить суд, чтобы решить, кто более достоин править Египтом. Суд возглавлял Ра. Исида попыталась помочь своему сыну. Она пришла в суд, где сидел Ра и еще девять богов, и стала просить судей, чтобы они поставили царем Гора как законного наследника. Но на это Сет возразил, что Гор родился после смерти отца, а значит, странно было бы считать его нормальным наследником. А вот старший брат Осириса – Сет – вполне достоин этого. Тем более Сет опытен, он помогает Ра, стоя на его небесной ладье и борясь с врагами, которые мешают ходу ладьи. Боги испугались и решили отдать царство Сету: иначе кто еще будет помогать Ра? Гор рассвирепел и потребовал, чтобы судьи не слушали обманчивые речи Сета.

Сет в ответ на это отреагировал по-своему: он пообещал, что будет по одному убивать каждого, кто голосовал против него. Боги не знали, что делать, – назревала война. Чтобы не злить Сета, они удалили из зала суда Исиду.

Чтобы Исида во второй раз не проникла к судьям, боги переплыли на остров, а лодочнику запретили возить на него женщин. Но Исида приняла вид старухи и уговорила лодочника отвезти ее туда. Прибыв на остров, она превратилась в молодую девушку. Девушку встретил Сет, который спросил ее, чем она опечалена. Хитрая Исида сказала, что отец ее пастух, который умер, а его стада забрали чужеземцы. Его сына они отказались признавать наследником, так как сын родился уже тогда, когда отец умер. Сет возмутился и сказал, что готов сам сейчас же напасть на чужеземца, нарушившего все законы Египта, а в наказание изобьет его палками.

После этого Исида вернула свой настоящий облик и сказала, что Сет ничем не лучше чужеземца из придуманной истории.

Сет понял, что он попал в ловушку, и предложил Гору «мирное» состязание. Они должны были превратиться в гиппопотамов и нырнуть в Нил. Кто дольше просидит под водой, тот и победил. Гор согласился, и оба моментально в облике гиппопотамов прыгнули в воду. Исида очень испугалась, ведь она знала: гиппопотам – это животное Сета, а значит, он тут точно победит.

Богиня схватила гарпун и метнула его в Сета, но попала в Гора – в облике гиппопотама они были неразличимы. Когда же она во второй раз метнула гарпун в воду и ранила Сета, тот завопил и попросил помощи, ведь он был ее братом. Исида сжалилась над Сетом и вытянула гарпун. Однако Гор разъярился, выпрыгнул на берег и отрубил голову матери, поскольку она, по его мнению, предала Отца. Боги возмутились и быстро излечили Исиду, пока она еще была жива, а вот Гора оставили без глаз.