Текст книги "Прыжок в Космос"

Школьный звонок на перемену вернул Митю Бездельникова из очаровательного, а главное, весьма познавательного путешествия.

Никто, ни товарищи по классу, ни сам ВикСам не заметили, как под партой Митя прощался с плешивым человечком небольшого роста в розовой тунике и кожаных сандалиях. Впрочем, разглядеть сандалии было мудрено. Над кафелем пола виднелась только верхняя часть туловища маленького грека, запахнутая в свободную апостольскую одежду. Как только Митя оказался выше уровня парты, грек исчез, словно сквозь кафель провалился.

– Итак, друзья, подытожим урок, – голос Виктора Са-мойловича звучал холодно, отрывисто, с каким-то бычьим молодецким посвистом, – софизм как понятие – это ловкая попытка выдать ложь за истину. Отсюда следует, что никакого глубокого содержания в нем нет. Короче говоря, софизм – это мнимая проблема! На этом позвольте и завершить нашу интересную, но, ха-ха, мнимую дискуссию… Что тебе, Бездельников?

– Виктор Самойлович, простите, я с вами не согласен.

Кляка сидел верхом на одной из волют центрального портика протагоровского атриума и не отрываясь вглядывался в небо. То и дело он восторженно потирал руки:

– Давай, Митя, давай, я с тобой! Ух мы их щас!

– Объяснитесь, Бездельников. Ваша позиция неслыханна! Весь мир поставил свои печати под резюме о пагубной роли софизма в индустрии человеческого прогресса, а вы мне заявляете абсурдное «нет»? Быть может, вас увлек парадокс Гегеля о том, что «история учит человека тому, что человек ничему не учится из истории»? Отвечайте, господин Бездельников, мы слушаем вас!

Митя не отрываясь смотрел на возмущенного учителя математики, но видел перед собой… дерзкого ухмыляющегося Дрона. «Значит, наш поединок не окончен?..» Митя выпрямился и стал разминать докрасна кисти рук. Так делал добрый мужественный Кляка, перед тем как совершить что-то возвышенное и нужное людям…

Юрий Белов

Родился 16 января 1962 года в городе Воронеже.

В 1984 году окончил Воронежский государственный университет по специальности «Ядерная физика». Во время учёбы и последующей работы в ВГУ был широко известен как режиссёр студенческой киностудии физического факультета «Фифа-фильм», дирижёр и автор песен Большого мужского академического хора, актёр студенческого театра миниатюр. Работал в строительных, сельскохозяйственных и педагогических отрядах, активно участвовал в общественной работе.

В 1993 году окончил Московский государственный институт физической культуры по специальности «тренер». Больше 40 лет занимается боевыми искусствами – боксом, каратэ, с 1981 года и до настоящего времени – ушу (кунг-фу). С 2000 года возглавляет Лигу традиционного ушу в составе Федерации ушу России. Член Высшего Совета ФУР, обладатель мастерской степени 5 дан по ушу и почётного знака «Мастер боевых искусств России», Почётный работник общего образования, Заслуженный тренер России. Награждён орденом Европейской федерации ушу и кунг-фу «За заслуги» 1 степени.

Литературной деятельностью занимается в свободное от основной работы время. Первая публикация – рассказ «Извергнутый» в сборнике «Звёздный мост» издательства «Центрполиграф» в 2001 году. Автор фантастического романа «Четвёртый вектор триады», вышедшего в 2005 году в серии «Магия фэнтези» издательства «Альфа-книга», и романа «Хроники четырёх миров».

Хроники четырёх миров
отрывок из романа

Фрагмент четвёртый

Полночь вечера мудренее!

Прага

За час до полуночи

Как всегда, перед акцией на Струма накатил мандраж. Правда, в новом теле волнение ощущалось несколько иначе.

Непривычно горячая кровь стучала в середине головы странными пульсирующими толчками. Внизу живота противно ныло. И очень хотелось по малой нужде.

При этом гвинские привычки порывались немедленно удовлетворить возникшую потребность: вскочить на перила моста и, весело помахивая хвостом, опорожнить накопитель почечных отходов в быструю чёрную воду.

Привычки приходилось сдерживать, что никак не способствовало поднятию боевого духа.

К тому же время «Ч» приближалось, а куратора, на которого Струм возлагал большие надежды, всё не было.

Мысли, толпящиеся на переднем плане, все как на подбор были ругательствами. Ну ведь западло же! Гонца снизу не прислали – значит, точное место закладки Чёрного Ножа так в архивах и не откопали! В результате сильни-ков и магов придётся рассредоточить вдоль всего моста. А это добрых пятьсот шагов! И самое главное – придётся-таки всю ответственность на себя брать! Уже ясно, что шеф (благодати ему полные штаны!), как и обещал, появится в последний момент. А на кой ляд он (чашу Грааля ему на голову!) нужен в этот последний момент? Он же, тварь хитромудрая (святой воды ему полную глотку!), должен с личным составом перед операцией поговорить! Поставить каждому задачу! Пообъяснить мелочи всякие. Он ведь Ал-химаг из самой Гасшарвы. Должен, гад (крест животворящий ему в кишки!), дополнительную информацию по теме иметь!

Хорошо хоть местные волонтёры подтянулись. «Вампирская ложа» не абы что! Идиоты, конечно, но их всё же целый десяток. И от осознания своей миссии так возбудились, что готовы хоть с Эйнджелами рубиться, хоть пули зубами ловить. Слава Самому, перестрелок ни в одной из пяти точек не будет. Почему-то мудрилы из Гасшарвы не хотят сотен трупов. Как сказал, провожая группы на дело, Хитр Унн: «Действовать нужно с минимальным количеством жмуров!»

Почитатели вампиров, когда такое услышали, запереживали, но пикнуть не посмели. Живо сменили ручные пулеметатели на тесаки в полтора локтя длиной, почти такие же, какие припас для сильников Бург Дюк. А пахан их, представившийся Магистром, приволок две резные трости со стилетами внутри. Одну оставил себе, а вторую с поклоном преподнёс Струму.

Пустячок, а приятно!

Всеобщего они, конечно, не знали, но, как и все фанатики, были очень уязвимы для гипноза и магии. Дэйм с Фобом не напрягаясь обучили их двум десяткам гвинских слов, складывающихся в простые команды. А полученный перед вылазом набор специальных браслетов сделал всю группу чувствительной к мысленным командам «Все ко мне!» и «Делай как я!». Подавать эти команды могли только Струм и маги, но быстро собраться в нужном месте стало реальной задачей.

Сам Струм в магии был не силён, но имел богатейший опыт использования чужих заклинаний, помещенных в амулеты – фигурки различных существ. Большинство из этих вещичек достаточно было крепко сжать в ладони и представить себе результат необходимого действия. В бою главным было не перепутать, какое заклинание скрывает выхваченная в горячке игрушка.

На этот раз набор амулетов был нестандартным. По мнению умников-аналитиков, вблизи Светлых Артефактов нельзя было применять ни Ледяной Паралич, ни Воронку Тьмы, ни другие атакующие заклинания из обычного арсенала. Пользоваться можно было только защитами типа Кривого Зеркала и Тёмного Плаща и маскирующими формулами вроде Липкого Тумана и Призрачных Сумерек. Для атаки Струма снабдили незнакомыми заклинаниями, запечатанными в, стыдно сказать, фигурки Эйнджелов! Красный крылатый недоносок при сжатии выдавал импульс Подчинения Воли, синий – Универсального Замедлителя, а серый – Забывчивости. Это было совсем не то, но ничего другого Отдел Магического Сопровождения не родил.

Сработал первый будильник.

Пора было разгонять личный состав вдоль моста.

Струм отдал приказ и с тоской вспомнил Твура, приданного ахенской группе. Без проверенного в сотне вылазок кореша начинать ответственную операцию было стрёмно. Шварц, Фоб и Дэйм, конечно, тоже были парни не промах, но для главного планчика сегодняшней ночи они никак не подходили.

А вот с Твурятиной было бы самое то!

Струм в последний раз вздохнул и сосредоточился на задании.

Обычно с непривычки все руконогие кажутся на одно лицо, но после пяти часов в Питательном Слое опытный глядатель начинал угадывать не только пол и возраст, но и эмоциональное состояние окружающих.

Население праздновало.

То тут, то там жизнерадостные мужички угощали всех подряд веселящим пойлом. Девушки и женщины постарше вовсю продавали рассыпные лакомства. Через каждые пятьдесят шагов у подножия статуй попадались группы музыкантов, увлеченно извлекающие вполне приятные звуки из инструментов самых разных форм и размеров.

Достаточно регулярно встречались мужчины разного возраста, сидящие на низеньких стульчиках и рисующие на белых вертикальных листах портреты желающих. Получалось у них здорово. В Гвингорме Струм ни разу не видел таких изображений.

Неподалёку крутился Магистр с несколькими подручными. На лицах у них стыло выражение настороженности и готовности к бою. Этим они здорово выделялись в расслабленной и весёлой толпе.

Чутьё подсказало Струму двигаться к высокому берегу.

Там смутно угадывалось какое-то напряжение, рождаемое спиритической сворой, наполняющей весь этот город.

Призраки и элементалы волновались, предчувствуя скорое выделение большого количества магической энергии.

Струм выловил из подсумка фигурку чёрного паука и, сжав её в ладони, мысленно попытался воззвать к бестелесным помощникам.

Контакт произошёл мгновенно.

Оказалось, что вокруг моста собралось не менее сотни призраков, большая часть из которых, правда, были пустышками – созданными воображением руконогих и ещё не подключившимися к постоянным источникам подпитки. Среди этой шушеры выделялся десяток истинных вампиров – древних, злобных и голодных.

Один из таких ветеранов подлетел совсем близко. Руконогие занервничали, начали морщиться, тревожно поглядывать на Струма и поспешили ретироваться на приличное расстояние.

Зато Магистр вдруг встрепенулся, подбежал ближе, вытянулся по стойке «смирно» и затем склонился в глубоком поклоне.

«А не такой уж он идиот», – с удивлением подумал Струм.

Пришлось активировать заклинание Созерцания Изнанки.

Пришелец оказался высоким бледным мужчиной с резкими и хищными чертами лица.

– Я Гладислав Пражский! – прокаркал он на всеобщем. – Проклятье Вампиров возвращается! Идите за мной – и я покажу вам женщину думающую о нём всё время! Она готовится к Призыванию. С ней рядом несколько молокососов. Светлые совсем обнаглели: решиться на такое в Праге, в Долгую Ночь, да ещё неопытным новичкам – несусветная глупость!

Знаменитый богемский вампир молнией взвился в тёмное небо, но потом замедлился, позволяя следовать за собой.

Струм подал команду общего сбора и скорым шагом направился за ним.

Отсутствие куратора перестало раздражать.

Появилась даже мысль, что хорошо бы он и вовсе не появился и успех операции можно было бы целиком приписать себе. Здравый смысл, правда, робко пискнул, что рапортовать об успехах не планировалось, но многолетняя привычка к службе всё равно делала своё дело.

В крови спецтела разлилось лихорадочное возбуждение. Сердце забухало совсем уж тревожно. Внизу живота стало щекотно. Во рту пересохло, и язык обложило горечью.

Справа появился догнавший руководителя Шварц. За ним угадывался Дэйм и некоторое количество руконогих волонтёров.

Встречные сильники оставляли посты и присоединялись к группе.

Два десятка серьёзных мужчин, двигающихся куда-то скорым шагом, привлекали внимание. К тому же к процессии присоединился Дикий Гон – сонмище призраков, влившихся в свиту Владислава. От возбуждения они принялись завывать, блеять, лаять и издавать другие, очень эмоциональные и негармоничные звуки, хотя и неслышные в обычном слуховом диапазоне, но ощущаемые на подсознательном уровне.

Руконогие занервничали.

Струм уловил заклинание Фоба, заставившее двух набычившихся стражей порядка замереть в живописных позах. Как ни странно, Ледяной Паралич сработал чисто и без побочных эффектов.

«Может, перестраховались Мудрилы? – мелькнула мысль. – Может, нормальные боевые формулы вполне себе работают?» Рассудок сразу же остудил пыл, напомнив, что Чёрный Нож ещё далеко, за тысячи лиг, в Зелёной Пещере.

Струм сразу же притормозил, понимая, что Светлые, увидев надвигающуюся группу захвата, могут и не произвести Призывание. И что потом делать с никчёмной группой, как выразился Гладислав, «молокососов»?

Шеф местных вампиров снизился и завис над группой из трёх девушек и двух молодых мужчин в длинных чёрных плащах.

«Делай как я!» – передал Струм и быстренько влился в толпу, обступившую пятерых музыкантов, играющих что-то бравурное.

Те как раз закончили очередную композицию. Солист оторвал от подбородка маленький смычковый инструмент и потешно раскланялся. Зрители зашумели, засвистели. В выставленное вперёд чёрное фигурное вместилище[4]4
  Пражские музыканты часто выставляют для пожертвований футляр от скрипки, виолончели или альта.


[Закрыть] полетели монеты.

Сработал второй будильник: наступало время «Ч».

Руководитель оркестра что-то торжественно объявил. Из-за соседнего моста раздались гулкие хлопки, и в небе, красиво отражаясь в чёрной воде, стали расцветать огромные огненные шары, искрящиеся разноцветными огнями.

– Огнестрой![5]5
  Ohnostroj – (с чешского) фейерверк.


[Закрыть] – завопили в толпе, и все ломанулись к перилам.

Струм чуть было не поддался общей эйфории, но, одёрнув ликующее без причины тело, нашёл глазами указанных вампиром Светлых.

Те плотной группой убегали в сторону пары башен, венчающих ближний край моста, а перед грудью одной из женщин ярким светом горел мощный источник магической энергии.

Призывание состоялось!

«Все ко мне!» – почти закричал Струм и помчался следом, на ходу доставая фигурку синего эйнджела.

Универсальный Замедлитель невидимой молнией ударил в беглецов, однако темп их бега почти не изменился. Более того, Дикий Гон, набравший дьявольский разгон и уже развернувшийся для атаки, вдруг захлебнулся и застыл размазанной многоголовой толпой. Морды и хари, ряшки и рожи перекосились в тщетном желании догнать, навалиться, задушить, загрызть, разорвать, выпить кровь и силу.

Подвижными остались лишь тени нескольких высших вампиров.

Гладислав показал Струму древний оскорбительный знак, именуемый в хрониках «бесстыжий средний палец», и спикировал на юношу, прикрывающего тыл светлого отряда. Тот что-то крикнул, и вампир чуть не нарвался на сияющее золотым светом копьё, возникшее прямо из воздуха. Умудрённый опытом кровосос в сумасшедшем пируэте ушёл от удара и почти вцепился в жертву.

Почти.

Не хватило какого-то дюйма.

Тело Светлого вспыхнуло жёлтым отблеском, и ослеплённый вурдалак в панике отвернул в сторону.

Тем временем беглецы добежали до башни и затормозили, по одному проскальзывая в узкую дверь.

Сильники во главе с громилой Шварцем в могучем финишном рывке обогнали руководителя и обрушили на задержавшихся снаружи мужчин свои тесаки.

Те вскинули прямые мечи и не только парировали удары, но и заставили двух нападавших отвалиться, зажимая рассечённые животы.

«Эх, такие тела попортили!» – мелькнула дурацкая мысль, и Струм воздел над головой фигурку красного эйнджела.

Слава Самому, Подчинение Воли сработало.

Оба светлых упали на колени и опустили мечи.

– Внемлите слову моему! – истошно завопил подбегающий Струм и приготовился натравить новых слуг на их же собственных женщин.

Но тут обиженные Шварц и Магистр, полагая, что после смерти мужчин легко справятся с тремя оставшимися без прикрытия тёлками, решили действовать наверняка. Палаш капрала сверкнул, норовя снести голову ближнему руконогому, а стилет из трости руководителя вампиролю-бов ударил в сердце второму.

Дальше всё пошло наперекосяк.

Беззащитные тела безвольных Светлых окутал жёлтый ореол. Атакующее оружие непостижимым образом промахнулось, причём Шварц разрубил плечо Магистру. Кроме того, вспышка света полностью освободила коленопреклонённых парней от власти заклинания, и они слитным выпадом проткнули обоих противников.

Опешивший Струм замешкался, но тут свой ход сделали Фоб и Дэйм. Не пытаясь атаковать явно магически защищённых «молокососов», они убрали страх у волонтёров.

Взъярённая раной своего Магистра, толпа ринулась в убийственную атаку.

Бестолковый навал к успеху не привёл. Вооружённые более длинными клинками и, видимо, гораздо лучше подготовленные, Светлые уложили на мостовую несколько нападавших и, отсалютовав остальным, бросились удирать по остававшейся за их спинами винтовой лестнице.

Расшвыривая деморализованных помощников, Струм с магами и двумя оставшимися в строю сильниками рванул в погоню.

У портала, перегородившего тесную площадку, стояла Эринэль.

– Успели! – непонятно буркнула она и добавила: – Прыгайте и приготовьтесь удерживать равновесие!

Не рассуждая, Тинлас и Элентир шагнули в сияющий проём.

И сразу были вынуждены присесть, спружинив ноги.

Вопреки плану, Путь вывел их не на правобережный край моста, а на плоскую крышу прогулочного катера, неспешно плывущего по Влтаве.

Возникшая следом Эринэль с удовлетворением наблюдала, как арка портала проходит корму судна и появляющиеся из неё преследователи летят в холодную декабрьскую воду.

– Если бы вы проваландались ещё немного, тоже бы искупались! – мрачно проговорила начинающая чародейка.

– Светка, ты чудо! – Тинлас опустил меч и обнял девушку левой рукой. – Как это ты сообразила?

– Иди лучше Суилэн обними: она вся изволновалась! – улыбнулась изобретательница. – И давайте уже активировать Карту. А то вон тёмные маги не дают своим утонуть. Глядишь, через пару минут они нас догонят.

Действительно.

Вывалившаяся из портала пара смуглых мужчин, виртуозно левитируя, поднимала из воды тускло блестящую сеть, спасшую от переохлаждения седого дядьку, похожего на Клинта Иствуда[6]6
  Клинт (Клинтон) Иствуд-младший – американский киноактёр, специальностью которого были немногословные и мужественные положительные герои.


[Закрыть], и двух скандинавов, очень напоминающих Дольфа Лундгрена[7]7
  Дольф (Ханс) Лундгрен – киноактёр шведского происхождения, удачно создавший образ могучего и жестокого бойца, безжалостной боевой машины.


[Закрыть].

– Ох и злы же они сейчас! – с удовольствием констатировал Тинлас, обнимая Кеану и Суилэн и проваливаясь в зеркальный прямоугольник Живой Карты.

Спецтело, явно не готовое купаться в зимней реке, остервенело стучало зубами.

Обтекающий Струм уныло сидел на крыше вяло удаляющегося от моста плавсредства и следил за суматошными перемещениями магов, вынюхивающих портал.

Интуиция подсказывала, что ни хрена они не найдут и на операции, а заодно и на карьере, можно будет ставить жирный фатальный крест.

Было даже как-то радостно: выбора уже не оставалось. Можно было со спокойным сердцем переходить к плану, разработанному Бурчем.

Неожиданное появление Бред Муда сначала даже прошло мимо замёрзшего сознания.

Ну возник из сиреневого тумана приземистый лохматый мужик с сердитыми глазами и грубым громким голосом. Ну и чё?

– Глядатель Струм! Встать перед лицом начальства! – рявкнул новоприбывший. – Прохлаждаешься, подлец? Ванны принимаешь? А Светлые меж тем уже Нож прячут!

Сделав над собой титаническое усилие, Струм присоединился к сильникам и магам, вытянувшимся в струнку.

– Так ведь не можем мы портал обнаружить, Ваша Самость! – сквозь стук зубов проблеял он опухшим языком. – Оторвались они от нас. Обдурили.

– Обдурить дурака – не подвиг, а высшая необходимость! – провозгласил шеф и повернулся к магам. – Живо портал к первому сухопутному пролёту! Сильники, к бою! Ничего ещё не кончилось.

– А почему туда, Ваша Самость? – робко посунулся вперёд Струм.

– Я таки откопал в архиве место извлечения Ножа! – гордо осклабился шеф. – Но надобно было Светлых проверить, да и с вас спесь сбить. Вот и сбил, и проверил. Они красавчики, а вы пентюхи. Что и требовалось доказать. Но теперь радуйтесь, ублюдки! В игру вступаю Я, Бред, Великий и Могучий! Розумишь, утопенец мочёный?

– Так точно, Ваше Могущество! – потерянно проговорил Струм, проходя через открытый братьями портал и начиная озираться.

Светлых рядом не было.

– К перилам! – гаркнул Бред Муд.

Метнувшийся к балюстраде Дэйм тут же доложил:

– Тут они, Ваша Самость. Внизу, у статуи. Все пятеро. Колдуют.

– К бою! Спускаемся! – Шеф махнул через перила с проворством акробата.

Когда всё ещё деморализованный Струм, откопав в подсумке и активировав фигурку нетопыря, оказался на земле, диспозиция выглядела из рук вон плохо.

Шеф стоял в напряжённой позе, сцепившись взглядом с высоким плечистым незнакомцем в явно устаревших кожаных доспехах.

Ос Фоб и Ос Дэйм висели, не долетев до земли добрых трёх футов, и беззвучно открывали искривлённые криком рты.

Сильники и вовсе застряли на краю моста, и их ошалелые лица выражали крайнюю степень офигелости.

А над ними серой толпой висело призрачное воинство пражской жути, ощетинившееся косами, граблями и вилами.

Пятёрка Светлых стояла кругом у подножья статуи рыцаря с золотым мечом. Над ними разгоралось голубое сияние, и явно обозначился странный многоголосый звук, больше всего напоминающий хоровое пение.

Потом «фотография кончилась, и началось кино»[8]8
  Фраза из повести А. и Б. Стругацких «Гадкие лебеди»


[Закрыть].

Бред Муд, видимо, превозмог гипноз цепких глаз своего визави и решительным жестом направил на него опомнившихся от Замедлителя призраков.

– Нави – навье, а Яви – Правье![9]9
  Можно перевести как: «Миру мёртвых – мёртвое, а Миру живых (Явному миру) – Правило (Закон Божий)!»


[Закрыть] – усмехнулся незнакомец и раскинул руки в обнимающем небо жесте.

Атака Дикого Гона захлебнулась.

Войско безголовых всадников на лошадиных скелетах, хвостатых чертей на огнедышащих козлах, вздорных старух на кривых мётлах, поддерживаемое легионами удавленных, сожжённых и повешенных, будто упёрлось в прозрачную стену. Затем раздался жалобный вой, и призрачная плоть ночных страхов начала истончаться. Через минуту небо над мостом очистилось, и только чайки победно кричали из-под высокого и прекрасного звёздного купола.

Великий и Могучий Бред сдавленно выругался и, выбросив из ладоней фиолетовые поводки, заарканил ими обоих сильников. Властным жестом он развёл их в стороны и, накачав энергией, бросил на упрямого противника.

– Без Права взятое – без Права останется! – провозгласил тот и гулко хлопнул в ладоши. Магические поводки лопнули. Отчаянно не желающие биться сильники остановили стремительный полёт и безвольными куклами грянулись оземь.

«Это кто ж нам повстречался? – мелькнула у Струма паническая мысль. – Мудрый, спокойный и силы немереной. Как пить дать кто-то из Древних Богов!»

Бред Муд снова взмахнул руками, и стало ясно, что пришёл черёд братьев-магов. На лету превращаясь в покрытых шипами зубастых бестий, Фоб и Дэйм устремились в атаку.

Струм ждал, что Древний не выдержит, перекинется в какую-нибудь жуткую гадину и схарчит близнецов-драконов без соли и перца. Но тот снова не поддался на провокацию.

– Как аукнется, так и откликнется! – назидательно проговорил он и щёлкнул пальцами.

Между братьями материализовалась облезлая чёрная кошка и, противно мяукнув, снова исчезла. Резко изменив планы, драконы яростно бросились друг на друга с энтузиазмом Джеки Чана, исполняющего каскад любимых трюков восьмой дубль кряду. Воющий и рычащий клубок упал на землю и начал зарываться в неё. Через пару мгновений на поверхности осталась лишь медленно затягивающаяся дыра, из которой доносился рык, рёв и затихающий вой.

Поняв, что наступает его очередь, Струм решился.

Дрожащая рука выхватила из подсумка фигурку серого эйнджела и вытянулась в сторону шефа.

Заслуженный глядатель Особого Отдела Тайной Канцелярии Гвингорма, обладатель тринадцати персональных поощрений, кавалер ордена «За службу Тёмному Делу» III степени Мон Струм до колик в пищеводе напрягся и представил себе куратора из Гасшарвы валяющимся на больничной койке, умиротворённого и ничего не помнящего.

Заклинание сработало.

Бред Муд с застывшим на лице удивлением брякнулся навзничь и стал слепо шарить вокруг себя руками.

– Я уже не враг! – пятясь прочь от Светлого, заканючил Струм белыми от страха губами. – Делайте с Ножом что хотите, только дайте уйти. Клянусь затеряться и не лезть больше в разборки Верха и Низа! Хочется под конец жизни и для себя маленько пожить!

– Смотри мне в глаза! – Древний Бог повёл рукой – и тело глядателя сковал паралич. – Жалеешь о прошлом? Раскаиваешься в содеянном? Ложь! Не готов ты ещё к истинному покаянию. Но шанс у тебя есть. Не всё в тебе сгнило.

Медленным мягким шагом победитель приблизился к замершему в ступоре неожиданному помощнику.

Ужас Струма достиг предела и вдруг исчез, уступив место незнакомому тёплому чувству эмпатии и внимания.

– Ты надеешься, что это тело выдержит много лет? Возможно. Твои начальники думали о возможности преследования артефактов в Верхнем Мире и нарушили собственные установления. Доля Тьмы в клетках твоего тела почти как у обычного обитателя Срединных миров. Помнишь, каким ты был в детстве? Видел цветные сны о другой жизни, втайне от взрослых мечтал о Совершенстве и Красоте. Пытался рисовать, танцевать, сочинять стихи… Таких обычно и набирают в глядатели. Только оболванивают и ставят в сознании Предохранители. Твой поступок сорвал барьеры, и ты снова тот же – юный и грезящий об иной жизни. Что ж, будь по-твоему! Дорога к Отцу Небесному открыта для всех. Даже из Пространств Адовых. Запомни: искреннее раскаяние очищает душу. Я оставляю тебе жизнь, но знай: если ты только попробуешь вести себя как в Гвингорме, в твоём теле начнётся обратное перерождение. И тогда смерть твоя будет медленной и мучительной! Ступай и не греши!

Древний Бог отвернулся от Струма и с отеческой улыбкой устремил взгляд на начавшие таять силуэты обнявшейся пятёрки.

Светлые возносились и уходили в Свет.

Их лица и глаза сияли.

Соединённые руки держали Чёрный Нож, который, собственно, уже не был чёрным. Он светился голубым слепящим пламенем, и Струму пришлось даже зажмуриться, так ослепителен был его блеск.

Предатель тёмного дела решился открыть глаза лишь тогда, когда стихли восторженные песнопения и по ту сторону закрытых век наступила ночь.

Ни Древнего, ни его молодых помощников поблизости не было.

С минуты на минуту должен был появиться отсиживавшийся у себя в подвале Бург Дюк, задачей которого было убрать трупы и уничтожить следы операции, как бы она ни завершилась.

Струм повернулся и побежал в ночь.

Ему почему-то казалось, что в ожидающей его темноте совсем не осталось Тьмы.

Он бежал, и улыбка на его лице впервые за много-много циклов была светлой…