Текст книги "Западная Белоруссия и Западная Украина в 1939-1941 гг.: люди, события, документы"

Занимаясь проблемой воздействия политики советской власти на местное общество, исследователи до сих пор обходили противоположный вопрос: как общественные отношения, существовавшие на землях, включенных в 1939 г. в СССР, повлияли на десять тысяч людей, которые прибыли туда с востока (так называемые «восточники»), чтобы осуществлять эту власть и ее укреплять: советизировать, русифицировать, национализировать, коллективизировать, атеизировать, сохранять порядок, но и следить, репрессировать, лечить, учить и т.п. Ведь были это подобранные, не случайные люди. Вместе с тем, в то время как советская власть боролась с разными религиями, стремясь атеизировать общество, как уже отмечалось выше, в некоторых православных приходах в Белостокской области в 1940–1941 гг. (а особенно в 1941 г.), что вытекает из работы ксендза Гжегоша Сосны, резко выросло число крещений165165
  Sosna G. Bibliografia parafii prawosławnych na Białostocczyźnie. Część demograficzna: chrzty, śluby i zgony (według ksiąg metrykalnych). Ryboły, 1992.


[Закрыть]. Исследователь отчетливо показывает, что вызвано это было «большим количеством крещений детей граждан СССР».

Многочисленные публикации, касающиеся 1939–1941 гг. (в том числе воспоминания), которые появились в Польше в последнее время, позволяют смотреть на этот период не только через призму плохой системы, но и заметить дифференцированную позицию людей, которые ее представляли. Одни безоговорочно выполняли распоряжения властей, иногда нарушая их в собственных интересах, другие – главным образом оставались людьми.

О советско-германском сотрудничестве при подготовке и осуществлении военной кампании СССР против Польши в сентябре 1939 года 166166
  В статье использованы материалы, собранные автором во время научной стажировки в Варшаве в 2008 г., которая была профинансирована фондом «Касса имени Мяновского», за что выражаю фонду искреннюю благодарность.


[Закрыть]

В. Е. Снапковский

После восстановления в 1918 г. независимости Польши Советская Россия-СССР и Германия осуществляли между собой тесное геополитическое сотрудничество с целью ослабления, расчленения и, по возможности, ликвидации польского государства. Новый этап советско-германского внешнеполитического сотрудничества и даже взаимодействия в польских делах, что затрагивало интересы белорусов и украинцев в Польше и в СССР, наступил в конце 30-х годов. При этом А. Гитлер сначала пытался использовать Польшу в антисоветских планах.

Как отмечалось в меморандуме военного атташе Великобритании в Берлине Ф. Мейсон-Макфарлейна для британского МИД от 26 декабря 1938 г., немцы принуждали поляков к совместной военной акции против Белоруссии весной 1939 г. В случае их отказа они намеревались начать военную кампанию против Польши в более ранний срок. По словам британского дипломата, «в этой информации (которую он получил от литовского военного атташе в Берлине. – В. С.), по сути, нет ничего невозможного, хотя менее вероятным кажется то, что поляки будут готовы сейчас согласиться с таким немецким предложением. Однако следует заметить, что операции подобного рода были бы более выгодными для немцев либо накануне весеннего сева, либо поздним летом»167167
  Public Record Office. Foreign Office 371. Ref. 22960. Р. 190.


[Закрыть]. В этом же документе говорилось о планах А. Гитлера напасть на Украину в следующем году и распространении сообщений о подготовке Германии к коммерческому проникновению на украинскую территорию с целью ее эксплуатации168168
  Ibidem.


[Закрыть].

Последующие события показали, что Ф. Мейсон-Макфарлейн сделал очень верные выводы из полученной информации, сделав заключение: «а) Мы можем быть совершенно уверены в том, что в следующем году задумывается и готовится военная акция; […] с) Гитлер, уверен в том, что интервенции с Запада не будет, и даже убежден (с моей точки зрения), что он достаточно силен для того, чтобы победить Польшу, не имея никакой оппозиции со стороны России. При этом он рассматривает Украину как ограниченную цель; d) верно то, что Гитлер отказался от любых претензий на другие территории Польши. Однако он может легко спровоцировать военные действия с Польшей без того, чтобы сначала ворваться на польскую землю, и потом отказаться от своих слов […]»169169
  Public Record Office. Foreign Office 371. Ref. 22960. Р. 190–191.


[Закрыть].

О гитлеровских намерениях нападения на Польшу, ее раздела, создания «независимого государства Украины» сообщалось в письме анонимного английского германофила в британский Форин Офис, датированном концом декабря 1938 г.170170
  Это письмо было распространено министром иностранных дел Великобритании среди членов британского парламента вместе с другими документами, которые вошли в папку под названием «Possible German Intentions» («Возможные немецкие намерения») (январь 1939 г.). Автор письма, названный «английским германофилом», обозначен буквой Q.


[Закрыть]. Относительно ближайших военных планов А. Гитлера в нем говорилось следующее: «Гитлер придумывает новые комбинации каждую неделю. Я только что получил из очень высокопоставленных источников верные, хотя и неполные, фрагменты его последнего плана «Поход на Восток». Адольф Гитлер с непредсказуемой быстротой разорвал свою бывшую псевдодружбу с Польшей и решил поделить эту страну на части. Из 32-х миллионов жителей Польши только 19 миллионов останутся в новой Польше. Девять миллионов должны быть инкорпорированы в независимую Украину, около двух миллионов возвратятся к Германии и около одного миллиона будут присоединены к Литве, включая жителей Вильно и окружающую его территорию. Это дополнение к Литве рассматривается как компенсация Ковно за планируемую утрату Мемеля, который литовское правительство согласно рассматривать в качестве плацдарма для определенных немецких действий следующим летом. Кроме Виленской области Польша должна потерять: 1) Галицию вглубь около 50 километров на север от Львова, включая восточные польско-украинские районы; 2) вернуть коридор Германии, который соединяет границу Рейха по реке Нейсе с юго-восточным углом теперешней границы Восточной Пруссии; восстановленный коридор возвращает Германии Бромберг и Граудэнс, но не город Торн, ту часть Верхней Силезии, которую Польша получила в результате соглашения 1921 года.

Эти изменения польской территории планируется осуществить одновременно с созданием нового государства Украины171171
  Анонимный автор письма утверждает, что последней датой, которая определена для начала русской coup (кампании – франц.), является июнь 1939 г., но добавляет, что немецкие операции в Восточной и Юго-Восточной Европе начнутся где-то в апреле 1939 г.


[Закрыть]. В деле выполнения выше названных планов Берлин не ждет сопротивления кроме тех стран, которым угрожает нападение. Вильгельмштрассе уверен, что британский премьер-министр оставит Германии свободу рук на Востоке и Юго-Востоке [Европы]…»172172
  Public Record Office. Foreign Office 371. Ref. 22961. Р. 258.


[Закрыть] .

Однако после того как польское правительство отказалось участвовать в нацистских приготовлениях против СССР173173
  В заключительном рапорте посла Польши в СССР В. Гжибовского министру иностранных дел А. Залескому от 6 ноября 1939 г. подчеркивалось, что польская внешняя политика после 1921 г. осталась верной принципу «не участвовать ни в какой акции или международных соглашениях, направленных против СССР. И найважнейшее, – Польша решительно отбросила многочисленные немецкие предложения, направленные против Советов». См.: Dokumenty z dziejów polskiej polityki zagranicznej 1918–1939. T. II. 1933–1939. Warszawa, 1996. S. 275.


[Закрыть], германская дипломатия сделала поворот на 180 градусов и выступила с инициативой улучшения отношений с Москвой, которая благосклонно была встречена советским руководством.

Значительный интерес с точки зрения того, как начиналось советско-германское стратегическое планирование их будущих действий против Польши, представляет выявленное автором в Архиве внешней политики Российской Федерации донесение поверенного в делах СССР в Германии Г. Астахова в НКИД СССР и его опубликованное письмо непосредственно народному комиссару иностранных дел В. Молотову, которые датируются соответственно 4 июля и 8 августа 1939 г.

В первом донесении сообщалось об анонимном письме, полученном советским посольством в Берлине с предложением от имени немецкого правительства разделить Польшу между Германией и СССР, взяв за основу довоенную российско-германскую границу с частичными изменениями в пользу Германии, которая удерживала бы за собой линию Варты и Литву. Отправляя копию этого письма в Москву, Г. Астахов отметил, что этот документ имеет непосредственную связь со слухами, которые распространяются в Берлине о советско-германских переговорах о разделе Польши, которые якобы уже начались. На его взгляд, подобные разговоры, как и отправляемое письмо, отражают общественные настроения, в которых заинтересована немецкая пропаганда по причинам, о которых нетрудно догадаться174174
  Архив внешней политики Российской Федерации (АВПРФ). Секретариат В. П. Потемкина. Германия. 1939 год. Оп. 4. Д. 61. Л. 108–109.


[Закрыть].

В письме В. Молотову от 8 августа Г. Астахов поделился своими впечатлениями относительно немецких предложений о разделе Восточной Европы. Он считал, что после подписания торгово-кредитного соглашения, которое уже не за горами, немцы выступят с далеко идущими политическими инициативами, касающимися «всех территориально-политических проблем, могущих возникнуть между нами и ими» «на всем протяжении от Черного моря до Балтийского»175175
  Там же. Л. 127–126. Опубл.: Документы внешней политики. 1939 год. Т. ХХII. В 2 кн. Кн. 1. Январь–август. М., 1992. С. 585.


[Закрыть]. Советский дипломат, в частности, писал следующее: «Немцы желают создать у нас впечатление, что готовы были бы объявить свою незаинтересованность (по крайней мере политическую) к судьбе прибалтов (кроме Литвы), Бессарабии, русской Польши (с изменениями в пользу немцев) и отмежеваться от аспирации на Украину»176176
  Там же.


[Закрыть]. Г. Астахов правильно спрогнозировал развитие событий и намерения немцев, когда высказал мысль о том, что они хотят достичь временной договоренности с СССР, чтобы нейтрализовать его в случае своей войны с Польшей.

Опубликованные в США документы германской внешней политики, которые охватывают период с 9 августа по 3 сентября 1939 г., свидетельствуют о том, что начало зондажа между Берлином и Москвой на предмет нормализации отношений относилось к 10 августа 1939 г., когда начальник департамента экономической политики германского МИД К. Шнурре подготовил меморандум о разговоре с Г. Астаховым, который состоялся в тот же самый день. По его словам, Г. Астахов получил инструкции подчеркивать, что советское правительство желает улучшения отношений с Германией. К. Шнурре ответил, что, приветствуя это, Германия, хотела бы знать, во-первых, позицию СССР по вопросу Польши, а, во-вторых, цели советского правительства в военных переговорах с Англией и Францией177177
  Documents on German Foreign Policy 1918–1945. Series D (1937–1945). Vol. VII: The last days of peace. August 9 – September 3, 1939. Wash., 1956. Р. 18–19. См. также телеграмму Г. Астахова НКИД СССР от 10 августа, где он излагал содержание беседы со Шнурре. См.: Документы внешней политики. 1939 год. Т. ХХII. Кн. 1. С. 595–596.


[Закрыть]. Немецкий дипломат особо отметил, что если бы СССР, как и Англия, выступил гарантом мегаломанских польских амбиций, то это было бы, конечно, плохим началом немецко-советских переговоров, учитывая результаты военных переговоров в Москве, что означало бы своего рода военный альянс против Германии с участием СССР178178
  Documents on German Foreign Policy 1918–1945. Series D (1937–1945). Vol. VII. P. 18.


[Закрыть].

Астахов проявил большой интерес к поставленным проблемам, однако не имел инструкций из Москвы обсуждать вопросы Польши и военных переговоров. Касательно польского вопроса он сказал, что сомнительно, чтобы он получил конкретный ответ из Москвы по этой «массивной проблеме». На этой стадии переговоров это напоминало бы ситуацию, когда телега была бы впереди лошади, поэтому невозможно поставить польский вопрос сразу и определенно на обсуждение. Астахов хотел бы узнать, какие немецкие решения польского вопроса можно было бы ожидать в ближайшие несколько дней, и каковы цели Германии относительно Польши. К. Шнурре избежал ответа на этот вопрос и сделал вид, что он не хотел бы придавать ему в какой-либо степени слишком большое значение179179
  Іbid. P. 19.


[Закрыть].

12 августа Г. Астахов собщил В. Молотову о новой беседе со Шнурре, резюмируя позицию Германии следующим образом: «Отказ от Прибалтики, Бессарабии, Восточной Польши (не говоря уже об Украине) – это в данный момент минимум, на который немцы пошли бы без долгих разговоров, лишь бы получить от нас обещание невмешательства в конфликт с Польшей»180180
  Документы внешней политики. 1939 год. Т. ХХII. Кн. 1. С. 597–598.


[Закрыть].

14 августа К. Шнурре направил посольству Германии в Москве отчет о своем новом разговоре с Г. Астаховым. В нем сообщалось, что советское правительство было бы заинтересовано провести с Германией не только экономические переговоры, но и обсудить иные аспекты двусторонних отношений, касающиеся прессы, культурного обмена, Польши и ранее заключенных советско-германских договоров, переговоры по которым проходили бы в Москве. На вопрос Шнурре, какое значение придает советское правительство польскому вопросу, Астахов ответил, что он не получил специальных инструкций на этот счет, однако главным для него является указание действовать в решении поставленных задач «последовательно» (by degrees)181181
  Documents on German Foreign Policy 1918–1945. Series D (1937–1945). Vol. VII. P. 58–59.


[Закрыть].

В тот же самый день, 14 августа, министр иностранных дел Германии И. Риббентроп направил немецкому послу в Москву Ф. Шуленбургу инструкции, чтобы тот в разговоре с В. Молотовым утверждал, что идеоло гические разногласия не мешают сотрудничеству между Германией и СССР, так как между ними нет реального конфликта интересов. В инструкциях также подчеркивалось, что кризис в немецко-польских отношениях и английская политика неотложно требуют прояснения в советско-германских отношениях, и Риббентроп готов прибыть в Москву для обсуждения этих вопросов182182
  Іbid. P. 62–64.


[Закрыть].

Хочу обратить внимание на то, что как Москва, так и Берлин, рассматривали польский вопрос как главный или один из главных, от совпадения или близости позиций по которому зависела нормализация советско-германских отношений. Об этом свидетельствует и известное послание А. Гитлера И. Сталину от 20 августа 1939 г., которое по указанию И. Риббентропа было передано Ф. Шуленбургом В. Молотову. В нем фюрер писал, что сущность дополнительного протокола, который хочет подписать советское правительство вместе с Договором о ненападении, сможет на месте определить только ответственное немецкое политическое лицо, посланное в Москву (пункт 4 послания). В 5-м пункте говорилось о том, что напряженность между Германией и Польшей стала нестерпимой, что было явным знаком для Сталина, чтобы тот готовился к скорой немецко-польской войне. В 6-м, последнем пункте отмечалось, что И. Риббентроп может приехать в Москву 22-го или, в крайнем случае, 23-го августа 1939 г. 183183
  Ibid. P. 156–157; Документы внешней политики. 1939 год. Т. ХХII. Кн. 2. С. 585.


[Закрыть]

Как известно, за советско-германскими переговорами очень внимательно и с обоснованными тревогой и обеспокоенностью следили в Польше. Сразу после заключения пакта Молотова–Риббентропа руководитель разведывательного пункта при польском консульстве в Минске майор Р. Протасовицкий (один из лучших польских разведчиков на территории СССР) письменно рапортовал в Варшаву, что «трактат содержит секретные военные и территориальные клаузулы, которые касаются прибалтийских государств, Польши и, возможно, Румынии»184184
  Wrzesień 1939. Radzieckie zagrożenie Rzeczypospolitej w dokumentach, relacjach i wspomnieniach. Warszawa, 2005. S. 221.


[Закрыть]. Срыв переговоров с английско-французской военной миссией, которая, по его словам, «уже фактически отдала Советам на откуп балтийские государства, принимая советское определение понятия об опосредованной агрессии», произошел в результате невозможности согласовать взгляды относительно Польши и в связи с тем, что Германия заплатила в этом вопросе большую цену, чем союзники.

Р. Протасовицкий писал также в рапорте, что в скорой войне Польши и, возможно, союзников против Германии, выступит и Советский Союз. Но не в формальном военном союзе с Германией, а самостоятельно, в собственных интересах и с конкретно обозначенными целями, учитывая необходимость считаться с антисоветской позицией советского общества и Коммунистического Интернационала. В этом рапорте он определял срок вооруженного выступления СССР именно «в момент, как только вырисуется стратегическое разрешение на польско-немецком фронте», добавляя, что в связи с этим следует ждать срочного выхода СССР из конфликта с Японией185185
  Ibidem.


[Закрыть].

В обзорах английской печати, составленных Вторым западным отделом НКИД СССР, пересказывались сообщения газет о совестко-германских переговорах. Московский корреспондент газеты «News Chronicle» В. Бартлет писал 23 августа 1939 г. в статье «Задача Риббентропа в России» о том, что сами немцы были удивлены подписанием пакта Риббентропом, который в 1936 г. заключил Антикоминтерновский пакт186186
  АВПРФ. Ф. 69. Оп. 28. П. 98. Д. 24. Л. 62.


[Закрыть]. На следующий день В. Бартлет, комментируя 3-х часовую встречу Риббентропа с Молотовым, отмечал: «Советские круги твердо уверены, что советско-германское военное сотрудничество невозможно». Согласно его мнению, решение СССР подписать пакт уже усилило Германию и ослабило Польшу. Однако если Россия сделала оговорку в пакте относительно Польши, а Германия ради дружбы с Россией согласилась признать эту оговорку, то тогда войны не будет, заключал британский журналист187187
  Там же. Л. 60–61.


[Закрыть]. В этом предложении, как можно заметить, содержатся догадки о каких-то тайных «оговорках» в пакте, которые на самом деле оказались дополнительным секретным протоколом.

«Manchester Guardian» писала 24 августа, что Риббентроп в Москве якобы предложил советскому правительству сотрудничество с Германией в вопросе о разделе Польши. Однако далее газета высказала предположение, что вряд ли Сталин и Молотов согласятся рассматривать пакт о ненападении в таком свете 188188
  Там же. Л. 61.


[Закрыть]. 25 августа в статье корреспондента этой газеты выражалось сомнение в обсуждении вопроса о разделе Польши на переговорах в Москве, однако утверждалось, что СССР и Германия могли договориться относительно пропорционального раздела сфер влияния в польском вопросе. Также отмечалось, что СССР будет стоять в стороне, когда Германия нападет на Польшу189189
  Там же. Л. 64–65.


[Закрыть].

«Daily Telegraph» 23 августа писала в передовой статье, посвященной советско-германскому пакту, что СССР предоставляет Германии свободу действий в Польше. Заключение пакта меняет в худшую сторону международное положение. Поляки остаются спокойными и решительными, хотя они имели очень мало надежд на поддержку со стороны СССР и не верили в его искренность, заключала газета190190
  Там же. Л. 86.


[Закрыть].

В статье «Daily Telegraph» от 25 августа «Советы хотели ввести войска» сообщалось об англо-франко-советских военных переговорах в Москве, на которых представители Англии и Франции якобы спросили у членов советской миссии о стремлении СССР обеспечивать Польшу боеприпасами и держать в боеготовности Красную армию на границе. Советская делегация, по утверждению корреспондента, ответила: «Немедленно после начала войны оккупировать Вильно и Новогрудок на северо-востоке, а также Львовское, Тернопольское и Станиславское воеводства на юго-востоке, что из этих районов Красная армия могла бы оказать полякам военную помощь, если это потребуется»191191
  Там же. Л. 89.


[Закрыть]. В этот же день газета также сообщила, что после того как Риббентроп доложил Гитлеру о заключении пакта, усилилось движение немецких войск к польской границе. Из Варшавы передали по радио, что поляки будут сражаться за свободу Польшы и всей Европы одни192192
  Там же. Л. 90–91.


[Закрыть].

После подписания Договора о ненападении и дополнительного протокола к нему немецкая дипломатия торопилась как можно скорее втянуть СССР в политические и дипломатические приготовления к совместному выступлению против Польши. Прежде всего немецкая сторона стремилась к тому, чтобы в Берлин срочно приехали вновь назначенные советский посол и военный атташе для координации, подготовки и осуществления военной акции против Польши. Об этом впервые было упомянуто в телеграмме статс-секретаря германского МИД Э. Вайцзеккера Ф. Шуленбургу от 25 августа, в которой сообщалось, что И. Риббентроп просит посла неотложно встретиться с В. Молотовым и попросить его, чтобы вновь назначенные советские ответственные лица без промедления заняли свое место в Берлине193193
  Documents on German Foreign Policy… Р. 296.


[Закрыть].

Следующей важной военной проблемой, которая крайне беспокоила Берлин накануне нападения на Польшу, были опасения, что СССР не захочет выполнять свои обязательства по секретному протоколу и занимать отведенную ему часть Польши. В инструкциях Э. Вайцзеккера Ф. Шуленбургу от 27 августа говорилось о том, чтобы последний осторожно выяснил в Москве, действительно ли СССР собирается отвести свои войска от польской границы, как это сообщалось в западной прессе, а если это так, то не сможет ли Москва отменить это решение, чтобы потом серьезно помочь Польше194194
  Ibid. Р. 362–363.


[Закрыть]. На следующий день статс-секретарь вновь настойчиво просил посла отчитаться по этому вопросу195195
  Ibid. 380.


[Закрыть].

В целом в течение 28 августа между МИД в Берлине и немецким посольством в Москве состоялся обмен 4-мя посланиями на тему якобы объявленного отвода советских войск от польской границы. Отвечая на послание Э. Вайцзеккера, Ф. Шуленбург докладывал в Берлин, что В. Молотов высмеял сообщения зарубежной прессы об отводе советских войск от польской границы196196
  Ibidеm.


[Закрыть]. В ответ на телефонный запрос И. Риббентропа Ф. Шуленбург подготовил меморандум для берлинского МИД, в котором утверждал, что сообщения зарубежной прессы об отводе были неверными. Советские войска на польской границе не только не были сокращены, а, наоборот, увеличены197197
  Ibid. Р. 386.


[Закрыть]. Последним документом на эту тему была телеграмма Э. Вайцзеккера немецкому посольству в Москве от 28 августа, в которой со ссылкой на запрос И. Риббентропа советской стороне предлагалось опубликовать сообщение о концентрации войск Красной армии на польской границе198198
  Ibid. Р. 386–387.


[Закрыть].

29 августа Ф. Шуленбург направил секретную телеграмму в Берлин о том, что, по мнению всех военных атташе в Москве, советские войска в полной боевой готовности сконцентрированы на западной границе199199
  Ibid. Р. 408.


[Закрыть]. Буквально через минуту германское посольство направило новое послание в МИД за подписью Э.-А. Кёстринга и Ф. Шуленбурга. В нем, со ссылкой на главного военного атташе Х. Меллентина, говорилось, что по информации из советских военных кругов командование Красной армии не собирается предпринимать никаких специальных мероприятий на польской границе, так как там войска всегда были в боевой готовности200200
  Ibid. Р. 409. Генерал бригады польской армии В. Стахевич писал о концентрации советских войск на границе с Польшей на протяжении всех 1930-х годов и усилении советских военных мероприятий с осени 1938 г. См.: Wrzesień 1939. Radzieckie zagrożenie Rzeczypospolitej w dokumentach, relacjach i wspomnieniach… S. 118–119.


[Закрыть]. Уже через несколько часов Ф. Шуленбург отослал очень подробную телеграмму немецкому МИД о том, что он сделал срочное представление В. Молотову о необходимости официального опровержения сообщений зарубежной прессы о будто бы объявленном отводе советских войск в количестве 250 тыс. человек от польской границы201201
  Documents on German Foreign Policy… Р. 419.


[Закрыть].

На сигналы из Минска от польского консула К. Рудского и сообщения прессы о передислокации советских войск с территории Белоруссии на Дальний Восток еще раньше отреагировали в Польше. Об этом свидетельствует письмо вице-директора политического департамента Министерства иностранных дел Польши во Второй отдел Генерального штаба польской армии от 22 августа с просьбой проверить информацию об отходе войск Белорусского специального военного округа202202
  Wrzesień 1939. Radzieckie zagrożenie Rzeczypospolitej w dokumentach, relacjach i wspomnieniach… S. 79.


[Закрыть].

30 августа Ф. Шуленбург обстоятельно информировал Берлин о содержании заявления ТАСС, которое опровергало сообщения зарубежной прессы об отводе советских войск от польской границы. Наоборот, как уведомляло ТАСС, советское Верховное главнокомандование приняло решение увеличить количество гарнизонов на западных границах СССР «в связи с усилением напряженности на восточных территориях Европы»203203
  Documents on German Foreign Policy… Р. 438–439.


[Закрыть]. В тот же день Ф. Шуленбург сообщал в Берлин о том, что из-за временного отсутствия В. Молотова в Москве он не имел возможности еще раз напомнить ему о настойчивой просьбе И. Риббентропа по поводу неотложного прибытия советских военных представителей в Берлин204204
  Ibid. Р. 443.


[Закрыть]. 30 августа немецкий посол уведомил Берлин, что новый советский военный атташе и другие офицеры, как официально информирует советская сторона, отправятся в Берлин 31 августа205205
  Ibid. Р. 446.


[Закрыть].

31 августа директор политического департамента МИД Германии Э. Вёрман, ссылаясь на информацию Ф. Шуленбурга, доложил, что советская военная делегация отъедет из Москвы 1 сентября. И. Риббентроп предлагал опубликовать в Берлине и Москве индентичные коммюнике о ее прибытии в Берлин206206
  Ibid. Р. 460.


[Закрыть].

1 сентября, в день, когда началась германская агрессия против Польши, Ф. Шуленбург подготовил меморандум, в котором говорилось, что начальник штаба германских военно-воздушных сил обратился с просьбой к наркому радиосвязи СССР, чтобы радиостанция в Минске посылала сигнал-вызов «Рихард Вильгельм 1,0» в перерывах между радиопрограммами и повторяла слово «Минск» как можно чаще во время трансляции передач. Немцы также просили ответить, когда и с какого конкретного времени начнутся необходимые им трансляции минской радиостанции207207
  Ibid. Р. 480; Мельтюхов М. И. 17 сентября 1939. Советско-польские конфликты 1918–1939. М., 2009. С. 337.


[Закрыть].

В этот же день в немецком МИДе был подготовлен отчет о телефонном разговоре с Ф. Шуленбургом, в котором сообщалось, что до прибытия советских офицеров непосредственно в Берлин советское правительство не желает публиковать никаких сообщений об этом событии208208
  Documents on German Foreign Policy… Р. 494.


[Закрыть].

На следующий день Ф. Шуленбург сообщал на Вильгельмштрассе, что В. Молотов по-прежнему не считает желательным публиковать коммюнике о советской военной миссии даже после прибытия офицеров в Берлин, опасаясь за их безопасность. По мнению советского правительства, в прессе обеих стран достаточно упоминания о назначении нового советского военного атташе209209
  Ibid. Р. 509.


[Закрыть].

3 сентября И. Риббентроп вновь направил подробную и строго секретную телеграмму Ф. Шуленбургу о том, что он предвидит быстрый разгром польской армии и последующую оккупацию территории, обозначенной в Москве как немецкая сфера интересов. Однако военные обстоятельства требуют продолжения немецкого наступления против польских вооруженных сил, находящихся в советской сфере интересов. И. Риббентроп инструктировал посла, чтобы тот обсудил с В. Молотовым вопрос, насколько СССР хотел бы воевать против этих польских сил и оккупировать советскую сферу интересов самостоятельно. Это, по словам И. Риббентропа, было бы не только помощью немцам, но и соответствовало бы московским соглашениям (имелись ввиду секретный протокол к договору от 23 августа, просьба Молотова о внесении изменений в пункт 2 секретного протокола от 24 августа и согласие Германии удовлетворить эту просьбу от 27 августа210210
  Ibid. Р. 246, 295, 356; Год кризиса, 1938–1939: Документы и материалы. В 2 т. Т. 2 (2 июня 1939 г. 4 сентября 1939 г.). М., 1990. С. 335.


[Закрыть]) и советским интересам. В телеграмме также содержалось пожелание, чтобы Ф. Шуленбург определил степень вероятности обсуждения этого вопроса с советскими офицерами, которые только что прибыли в Берлин, а также позицию советского правительства по этому вопросу в целом211211
  Documents on German Foreign Policy… Р. 540–541.


[Закрыть].

В этот же день немецкий посол поставил перед В. Молотовым вопрос о готовности для СССР «в удобный момент занять часть Польши, которая была отнесена к «русской сфере влияния» 212212
  СССР – Германия 1939: Т.1: Документы и материалы о советско-германских отношениях с апреля по октябрь 1939 г. Вильнюс, 1989. С. 80–81.


[Закрыть]. Для оказания давления на советское руководство германские войска 9 сентября 1939 г. перешли демаркационную линию, установленную секретным протоколом, заняли Брест и стали двигаться дальше на Восток.

10 сентября В. Молотов во время встречи с Ф. Шуленбургом заявил: в связи с тем, что «Польша разваливается на куски», Советский Союз должен прийти на помощь украинцам и белорусам, которым «угрожает» Германия. Он честно пояснил немецкому послу суть этой мотивировки: «Такая причина представит интервенцию Советского Союза пристойной в глазах масс и даст Советскому Союзу возможность не выглядеть агрессором»213213
  Там же. С. 87.


[Закрыть]. Однако в телеграмме Ф. Шуленбургу от 15 сентября И. Риббентроп выразил недовольство подобной трактовкой, и отметил, что это «не соответствует реальным немецким устремлениям, которые ограничены исключительно хорошо известными немецкими жизненными интересами», а также противоречит соглашениям, которые были достигнуты в Москве214214
  Там же. С. 93.


[Закрыть].

14 сентября газета «Правда» опубликовала статью «О внутренних причинах военного поражения Польши», в которой констатировалось, что угнетение и неравноправное положение национальных меньшинств стали источником слабости польского государства и внутренней причиной ее поражения. Особое внимание обращалось на бесправное положение 11 миллионов украинцев и белорусов215215
  О внутренних причинах военного поражения Польши // Правда. 1939. 14 сентября.


[Закрыть].

В. Молотов на встрече с Ф. Шуленбургом 16 сентября признал, что предложенное советским правительством обоснование интервенции в Польшу содержит обидную для немцев формулировку, но просил учесть, что СССР оказался в очень деликатной ситуации: «Советское правительство, к сожалению, не видело какой-либо другой причины, так как до этого Советский Союз не беспокоился о своих меньшинствах в Польше и должен был так или иначе оправдывать за границей свое теперешнее вмешательство»216216
  СССР – Германия 1939: Т.1. С. 94.


[Закрыть]. Он также отметил, что теперь уже нет потребности в совместном советско-германском коммюнике по случаю начала советской акции в Польше. В. Молотов сказал, что советское правительство намерено следующим образом мотивировать свои действия: «Советский Союз считает своим долгом вмешаться для защиты своих украинских и белорусских братьев и дать возможность этому несчастному населению работать спокойно»217217
  Там же; Семиряга М. И. Тайны сталинской дипломатии. 1939–1941. М., 1992. С. 90.


[Закрыть].

Опубликованные в последние годы польские дипломатические документы о сентябрьских событиях 1939 г. еще раз подтверждают, что вступление Красной армии в Польшу оказалось полной неожиданностью для ее политических и военных кругов. Шифрованная телеграмма польского посла в Москве В. Гжибовского Министерству иностранных дел Польши от 14 сентября была посвящена статьям в советской прессе о восстании в Восточной части Малой Польши и «волнениях белорусов, которые стремятся к созданию самостоятельной республики». Эта информация, писал В. Гжибовский, полученная якобы из Берлина, распространялась среди резервистов в Москве несколько дней тому назад, и поэтому посол придавал ей определенное значение218218
  Polskie dokumenty dyplomatyczne. 1939: wrzesień–grudzień. Warszawa, 2007. S. 80.


[Закрыть].

В ответ заместитель министра иностранных дел Польши Я. Шембек 16 сентября направил в польское посольство в Москве шифрованную телеграмму следующего содержания: «Шаронов выехал из Каменца 12 числа с.м. в Советы для установления контакта с собственным правительством. Он должен был вернуться через несколько дней. Известий о нем нет. Прошу проверить, когда он возвращается. Перед отъездом разговаривал в дружеском тоне. Все новости о восстаниях на Украине или Белоруссии, в Малой Польше и на Кресах (подчеркнуто в тексте телеграммы. – В. С.) – выдумки, о чем прошу проинформировать советское правительство. Шембек»219219
  Ibid. S. 85.


[Закрыть].

Рапорт руководителя разведывательной площадки «Минск», направленный в Варшаву, вероятно, 15 сентября, на основании его личного наблюдения подтверждал спокойствие в районе Минска и отсутствие военного транспорта, передвигавшегося в направлении границы или обратно220220
  Wrzesień 1939. Radzieckie zagrożenie Rzeczypospolitej w dokumentach, relacjach i wspomnieniach… S. 92.


[Закрыть] .

17 сентября 1939 г. в 3 часа утра заместитель наркома иностранных дел СССР В. Потёмкин срочно потребовал к себе польского посла в Москве В. Гжибовского и зачитал ему ноту советского правительства, которую тот отказался принять. В ней говорилось, что поскольку польское государство фактически прекратило свое существование, советское правительство отдало приказ Красной армии перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии. Официально это обосновывалось тем, что Польша стала удобным полем для всяческих случайностей и неожиданностей, которые могут создать угрозу СССР, а действие ранее подписанных советско-польских договоров прекратилось221221
  Документы внешней политики. 1939 год. Т. ХХII. Кн. 2. С. 96.


[Закрыть]. Утверждение о том, что польское государство фактически перестало существовать, противоречило нормам международного права, так как временная оккупация не могла перечеркнуть факт существования государства как субъекта международного права, который признавался союзниками и нейтральными государствами.

В. Гжибовский срочно направил шифрованную телеграмму польскому МИД о разговоре с В. Потёмкиным, где сообщил, что отказался принять ноту советского правительства из-за указанных в ней мотивов, и выразил категорический протест против ее содержания222222
  Polskie dokumenty dyplomatyczne. 1939: wrzesień–grudzień… S. 93.


[Закрыть]. В тот же день министр иностранных дел Польши Ю. Бек направил еще несколько шифрованных телеграмм. Одну из них – в польское консульство в Черновцах с указанием срочно передать в Париж, Лондон, Рим, Вашингтон, Токио, Бухарест открытую депешу следующего содержания: «Сегодня советские войска осуществили агрессию против Польши, перейдя границу в ряде пунктов значительными отделениями. Польские отделения оказали вооруженное сопротивление. В связи с перевесом сил ведут бои в отступлении. В Москве мы заявили протест223223
  Имеется ввиду выше упомянутая телеграмма В. Гжибовского польскому МИД от 17 сентября.


[Закрыть]. Эти действия являются классическим примером агрессии»224224
  Polskie dokumenty dyplomatyczne. 1939: wrzesień–grudzień… S. 94.


[Закрыть].

Позже Ю. Бек сообщил польским посольствам в Париже и Лондоне о том, что В. Гжибовский отказался принять ноту В. Молотова и заявил протест против агрессии. Министр иностранных дел одобрил такую позицию посла и рекомендовал ему покинуть Москву. В телеграмме Ю. Бека далее говорилось: «Польское правительство, которое действует на территории Речи Посполитой в контакте с дипломатическим корпусом, заявило протест против советской инсинуации». Ю. Бек просил заявить правительствам Франции и Великобритании, что польское правительство ждет решительного протеста союзников против агрессии и оставляет за собой право выдвинуть требования в соответствии с существующими у нее с этими государствами договорами 225225
  Ibid. S. 95–96.


[Закрыть].