Текст книги "Кафедра новой и новейшей истории: люди и традиции"

Кафедра новой и новейшей истории: люди и традиции

Кафедра – наш дом

Л. С. БЕЛОУСОВ

Кому-то может показаться странным название данной статьи, но для нас – сотрудников кафедры новой и новейшей истории исторического факультета МГУ – это не гиперболизированный образ. Если вы приходите в университет в приподнятом настроении, предвкушая встречу с коллегами и студентами, если вы искренне радуетесь их успехам и вместе переживаете неудачи и утраты, если общение с ними обогащает вас и приносит глубокое удовлетворение, если вы снова и снова хотите сюда вернуться и заняться в кругу друзей и единомышленников любимым делом, будьте уверены: вы пришли к себе домой, на кафедру новой и новейшей истории, и оказались в кругу «семьи».

Со студенческих времен я слышал о том, что на этой кафедре господствует не вполне типичная для научного учреждения атмосфера: искреннее взаимоуважение, отсутствие интриг и клеветы, готовность помочь в работе и щедро поделиться своими идеями с коллегами и учениками. На самой большой исторической кафедре в стране подлинные корифеи науки были лишены высокомерного чванства, а молодые преподаватели, благоговевшие перед авторитетами, чувствовали себя равноправными коллегами. Даже студенты ощущали этот необычный и столь дорогой для нас климат. Я до сих пор, более 45 лет спустя, помню, как Анатолий Васильевич Адо, в то время уже действительно всемирно известный специалист, маститый профессор, пригласил меня, студента третьего курса, к себе домой, чтобы обсудить за чашкой чая мою курсовую работу по аграрному вопросу в Английской буржуазной революции. Или как не менее известный профессор Владислав Павлович Смирнов, который не был моим научным руководителем, по собственному почину взял пару моих аспирантских статей, уже прошедших обсуждение, и два часа «возился» со мной, объясняя, что ему не нравится и как это следует исправить. Или как Валерий Николаевич Горохов, будучи секретарем парткома МГУ (немалая по тем временам должность), специально ради моего командирования в Италию поехал в ЦК КПСС и внятно объяснил товарищам из Общего отдела, что стажировка за рубежом гуманитариев не менее важна для страны и науки, чем технических специалистов. Пусть этот эпизод не покажется мелочью: именно в таких «мелочах» проявляется неравнодушие человека. Уверен, каждый из сотрудников нашей кафедры может привести аналогичные примеры по-настоящему уважительного, неформального, по-человечески теплого и заботливого отношения к себе со стороны коллег.

Мы чрезвычайно дорожим климатом доверия на кафедре, что стало одной из причин решения написать эту книгу – рассказ о нас и наших учителях, о кафедральных традициях и научных интересах. Это необходимо сделать именно сейчас не столько потому, что кафедре исполняется 85 лет, сколько потому, что мы (кому сейчас 50–70 лет) хорошо помним своих учителей, тех, кто определял лицо кафедры новой и новейшей истории во второй половине прошлого века. Новое, мощное поколение преподавателей может запечатлеть их образ лишь из наших уст, биографических очерков, документов и воспоминаний, то есть так же, как мы сами сформировали представление о наших предшественниках, преподававших на кафедре в далекие довоенные годы. Это знание – залог продолжения кафедральных традиций, служащих основой конструктивного взаимодействия в коллективе и развития кафедры в целом.

Приступая к работе, мы договорились о принципах написания книги. Сразу отвергли идею «летописи», то есть хронологического построения материала с упоминанием всех сотрудников. Не хотелось сводить работу и к стандартному историографическому очерку, тем более что об успехах нашей кафедры в науке написано немало11
  См., например: Историческая наука в Московском университете. 1755–2004. М., 2004. C. 365–392.


[Закрыть]. Оптимальной представлялась структура, которая сочетала бы картину современных научных интересов коллектива и общечеловеческих портретов преподавателей. Для нас всегда были и остаются важны не только достижения в науке, но и личные качества коллег и учителей. Талант педагога, чувство наставника, «плечо» товарища – эти и иные общечеловеческие черты в биографиях ученых нередко остаются «за кадром», и в результате утрачивается представление о том, как жил коллектив кафедры даже в относительно недавнем прошлом. В МГУ такое, на наш взгляд, недопустимо: будет утрачена традиция. Поэтому читатель найдет портреты наших коллег как в очерках о страноведческих секциях, так и в отдельных биографических зарисовках, которые посвящены уже ушедшим от нас, но лично хорошо знакомым нам профессорам. Единственное исключение по понятным причинам мы сделали для основателя кафедры, академика Н. М. Лукина22
  С конца 1930-х до начала 1950-х годов кафедру на непродолжительный период поочередно возглавляли профессора М. С. Зоркий, А. В. Ефимов, Ф. В. Потемкин, Б. Ф. Поршнев, А. С. Ерусалимский, в начале 1950-х гг. – и.о. Н. Е. Застенкер и и.о. А. С. Черняев (воспоминания А. С. Черняева см. в разделе III).


[Закрыть].

В особый раздел мы вынесли очерки некоторых наших выпускников. Обращаясь к ним с просьбой поделиться воспоминаниями о кафедре, мы хотели лишь приблизительно очертить круг занятий, которым посвятили себя истфаковцы с новой и новейшей. Фундаментальность полученного на кафедре образования стала той почвой, на которой расцвели их творческие, менеджерские и иные таланты, позволившие стать ведущими специалистами в сферах, непосредственно не связанных с научной деятельностью: политике, дипломатии, журналистике и т.д. Мы поддерживаем с ними связь и искренне радуемся, встречаясь на факультете в день св. Татианы. В этой связи не могу не отметить примечательный факт: в настоящее время (декабрь 2019 г.) трое выпускников нашей кафедры являются деканами факультетов МГУ, а именно: факультета государственного управления (В. А. Никонов), факультета мировой политики (А. А. Сидоров), исторического факультета (Л. С. Белоусов).

За время работы на кафедре мне посчастливилось общаться со всеми преподавателями, о которых идет речь в книге, в том числе с тремя заведующими. Каждый из них сумел не просто внести существенный вклад в развитие кафедры, но оставил яркий и неповторимый след в ее истории. Каждому из них посвящен специальный очерк в этой книге, их имена встречаются в том или ином контексте в страноведческих главах, поэтому заранее приносим читателю извинения за встречающиеся в тексте повторы: в единой ткани рассказа о кафедре они неизбежны. В этой связи позволю себе отметить лишь главное: все руководители нашей кафедры обладали стратегическим видением развития науки и высшего исторического образования в стране. Этим определялись задачи, которые они ставили перед коллективом кафедры, и их собственные действия.

Так, Илья Саввич Галкин, пришедший на заведование в 1953 г. и уже умудренный опытом руководства университетом, сразу начал формирование костяка кафедры за счет талантливой молодежи. С поразительной настойчивостью и упорством он «обивал бюрократические пороги», получая для перспективных молодых преподавателей ставки, места в общежитии и квартиры. И вот что удивительно: чутье на научные и педагогические таланты его ни разу не подвело – все молодые дарования, получившие работу на кафедре благодаря стараниям Ильи Саввича, в 60–70-е годы стали блестящими преподавателями и выдающимися специалистами в своих научных областях.

В немалой степени этому способствовало еще одно новаторское начинание Ильи Саввича. Интуиция профессионального историка и глубокое понимание специфики нашего предмета побудили И. С. Галкина на весьма неординарное действие: в разгар холодной войны он начал борьбу за длительное командирование за рубеж в капиталистические страны наших преподавателей с целью работы в зарубежных архивах и установления профессиональных контактов с коллегами. Он настойчиво убеждал советских чиновников разных ведомств и разных уровней в том, что сегодня представляется очевидным даже школьнику: без доступа к первоисточникам, хранящимся в зарубежных архивах, отечественная историческая наука в сфере новой и новейшей истории не сможет выйти на мировой уровень. Илья Саввич одержал победу и на этом фронте: в 60–70-е годы многие преподаватели кафедры прошли длительные стажировки в изучаемых ими странах и собрали архивный материал, на базе которого впоследствии защитили докторские диссертации.

В этой связи сразу отметим, что на кафедре был и остается до сих пор лишь один «непререкаемый авторитет» – исторический источник, достоверность которого не подвергается сомнению. Его значимость для наших исследований всегда перевешивала неизбежную в советский период идеологическую ангажированность, что позволяло уйти от упрощенных оценок и подходов, от постулатов теории «общего кризиса капитализма». На конкретном историческом материале нам удавалось показать, что капиталистическая система не «загнивает», а набирает силу, что классовая борьба далеко не всегда является определяющим фактором в социально-политическом развитии западных стран, что буржуазный реформизм – это не только и не столько способ предотвращения революционной активности масс, сколько закономерный результат саморазвития системы, а государственное регулирование – ее новый, мощный и долгосрочный ресурс. Разумеется, все мы были «дети своего времени», то есть писали в рамках формационного подхода с методологических позиций марксизма-ленинизма. Однако специфика предмета оставляла нам больше возможностей в изучении специальных и общих тем зарубежной истории, нежели «прокрустово ложе» «Краткого курса истории КПСС». Мудрость и смелость Ильи Саввича проявились в допущении разного рода «отклонений» в научных трактовках и в определении основных направлений творческой деятельности сотрудников кафедры.

В 70-е годы стараниями И. С. Галкина кафедра уже в полной мере соответствовала своему названию «новой и новейшей истории стран Европы и Америки». У нас были специалисты по истории всех ведущих капиталистических стран, а также по историографии, истории международных отношений и ряда условно так называемых «малых стран»: Ирландии, Канады, Греции, ГДР, Румынии, Венгрии, впоследствии Швеции и других скандинавских стран. Появление в структуре кафедры направления «Историография» стало подлинным прорывом в изучении новой и новейшей истории. В штат кафедры были зачислены новые преподаватели и научные сотрудники, все страноведческие группы были ориентированы на это направление исследований, и их результат не заставил себя долго ждать: в 1967–1968 гг. вышел в свет первый в стране двухтомник «Историография нового времени стран Европы и Америки» и «Историография новой и новейшей истории стран Европы и Америки». По форме это был учебник для университетов, по сути – коллективное фундаментальное новаторское исследование, за руководство которым И. С. Галкин был удостоен Ломоносовской премии.

Таким образом, именно в период руководства Ильи Саввича кафедра была создана как полноценная с научной и кадровой точки зрения структура, интеллектуальный потенциал которой вполне сопоставим с академическим институтом. В этой связи не будет преувеличением утверждать, что создателем нашей кафедры наряду с академиком Н. М. Лукиным был профессор И. С. Галкин, возглавлявший ее в течение 27 лет.

В 1980 г. ему на смену пришел Николай Васильевич Сивачев – представитель нового поколения преподавателей кафедры, человек незаурядных способностей, фантастической работоспособности, кипучей энергии и таланта. Трудно представить, как можно было в полном объеме совмещать должности заведующего крупнейшей кафедрой и секретаря парткома МГУ – самой большой вузовской партийной организации в стране. Николай Васильевич не просто их совмещал, он вкладывал в работу на обеих должностях все силы своего могучего интеллекта и выдающихся организационных способностей. Еще не став заведующим кафедрой, он де-факто возглавил факультетскую, а позднее и общеуниверситетскую американистику. Это направление стало одним из приоритетных, если не сказать больше – ключевым в развитии научных исследований на нашей кафедре. Мощный импульс исследованиям США был дан с созданием при кафедре лаборатории истории американских политических партий, или просто лаборатории американистики, как мы ее называли. В коллектив кафедры влилась целая когорта молодых американистов, вдохновленных перспективой исследования нового для отечественной науки направления. Все они вскоре защитили кандидатские, а часть из них и докторские диссертации, на деле доказав прозорливость вдохновителя и руководителя этого научного проекта Н. В. Сивачева.

С именем Николая Васильевича связано не только развитие американистики в МГУ, но и реальный сдвиг в формировании нового типа отношений между отечественными и американскими историками, которые, вопреки множеству бюрократических и идеологических преград, получили возможность приезжать на длительный срок в МГУ и на английском языке читать лекции по американской истории советским студентам. Во времена «застоя» «программа Фулбрайта», пришедшая в СССР благодаря усилиям прежде всего Н. В. Сивачева, стала символом нового типа научных и культурных связей между сверхдержавами. До сих пор американские историки, а также наши коллеги, которые воспользовались этой программой для поездок в США, с теплотой и благодарностью вспоминают о человеке, который открыл для них эту возможность33
  См., например, статью У. А. Джеймса в разделе II.


[Закрыть].

К сожалению, жизнь Николая Васильевича внезапно прервалась на восходящем тренде его карьеры, многие «задумки» остались нереализованными. Но осталась «школа Сивачева» и наша кафедра, которая помнит и чтит выдающегося ученого, блестящего организатора науки, проницательного, умного и неравнодушного человека.

На посту руководителя кафедры Николая Васильевича сменил его коллега, американист Евгений Федорович Язьков. Он возглавлял наш коллектив в течение почти четверти века (1983–2008). Это были сложные и тяжелые годы в жизни кафедры, как и страны в целом. Падение социального статуса преподавателя высшей школы, нищенские зарплаты, распространение и утверждение в извращенном виде «ценностей» рыночной экономики, утрата методологических ориентиров, снижение конкурентоспособности университетского образования – все это не могло не отразиться на деятельности кафедры. Мы понесли ощутимые кадровые потери: коллеги среднего возраста уходили в политику, политический консалтинг, бизнес, журналистику, дипломатию44
  См. воспоминания некоторых из них в разделе III.


[Закрыть]. В этих условиях перед Евгением Федоровичем стояло две непростые задачи: во-первых, сохранить работоспособность коллектива, научных и педагогических традиций кафедры; во-вторых, сформулировать и донести до студентов наше концептуальное видение новейшей истории с учетом сложившихся общественных реалий. В «лихие 90-е» это были непростые задачи, но Евгений Федорович с ними успешно справился. Кафедра не только сохранила свой костяк, но ответила на методологический вызов новым осмыслением исторического процесса в новейшее время, получившим отражение в двухтомном классическом университетском учебнике для исторических факультетов высших учебных заведений55
  История новейшего времени стран Европы и Америки. 1918–1945. М., 2005; История новейшего времени стран Европы и Америки. 1945–2000. М., 2005.


[Закрыть]. Его появление стало результатом длительной, кропотливой исследовательской работы авторского коллектива, сопровождавшейся бурными дебатами по ключевым, поворотным моментам новейшей истории и разновидностям их научной интерпретации. Как правило, учебники пишут с опорой на хорошо проработанный научный материал. Нам же зачастую приходилось «прокладывать путь», анализируя проблемы и факты, которые в то время еще не получили должной научной интерпретации. Авторы отстаивали, порой, различные с идеологической точки зрения позиции, но характер дискуссии всегда оставался академическим, что позволяло найти компромисс. Поэтому работа над учебником стала для нас и своеобразной школой толерантности, умения услышать и понять иную, иногда противоположную точку зрения. Евгений Федорович чрезвычайно деликатно управлял дискуссией, не навязывая своего мнения, сглаживая противоречия, избегая крайностей. В итоге учебник, хронологически доведенный до начала XXI века, получился тщательно взвешенным, многие его концептуальные положения сохраняют свое значение и ныне.

Не менее сложным и трудоемким стал длительный процесс подготовки учебников по новой истории. Многолетний опыт преподавания этой дисциплины подвел наших коллег к выводу о необходимости пересмотра внутренних хронологических рамок в разделении курса, приведении их в соответствие с сущностными изменениями капиталистического способа производства и общества в целом. Мы отказались от господствовавшего десятилетиями в учебной и научной литературе деления новой истории на два периода по линии франко-прусской (франко-германской) войны и Парижской коммуны. За основу был взят процесс модернизации, то есть всеобъемлющего перехода от традиционного аграрного общества к индустриальному. Его начальный рубеж приходится на Великую французскую революцию, изучение которой хронологически может быть отнесено как к предшествующей эпохе, из которой она вырастает, так и к последующей, черты которой она во многом определила. Продолжительные и чрезвычайно интересные дебаты на эту тему внутри авторского коллектива, которым руководили Валериан Семенович Бондарчук и Ирина Владимировна Григорьева, завершились определением стартового рубежа второго этапа новой истории 1815 годом66
  История стран Европы и Америки в Новое время. В 2-х частях. Ч. 1. XVII век; Ч. 2. 1700–1815 годы. М., 2011; История стран Европы и Америки в Новое время (1815–1914 гг.). М., 2016.


[Закрыть].

Таким образом, кафедра располагает сегодня полным комплектом учебников, созданных в последние годы на базе современных представлений об основных процессах и событиях в период новой и новейшей истории стран Европы и Америки. Мы опираемся на них в преподавании общих курсов, но время неумолимо идет вперед и каждый день приносит нам новый материал, требующий немедленного осмысления и включения в учебный процесс. В этом нескончаемом потоке – одна из особенностей нашей дисциплины. В отличие от всех предыдущих периодов всеобщей истории (при формационном подходе) новейшее время не имеет верхней хронологической рамки. Каждый раз при подготовке учебников мы вынуждены, как правило, самостоятельно осмыслять новый материал, объем которого с учетом современных цифровых возможностей возрастает в геометрической прогрессии. Особую сложность в изучении и интерпретации представляют проблемы очередного периода технологической (когнитивной) революции и порожденные ими тенденции мирового масштаба.

В этой связи на данном этапе мы сочли более эффективным иной путь подготовки учебных пособий, а именно: выделение основных проблем ведущих стран Запада на историческом отрезке в десятилетие в виде курса лекций. Такой курс был нами подготовлен и вышел в свет в 2012 г.77
  История стран Европы и Америки в XXI веке. М., 2012.


[Закрыть] Он охватывает период до 2010 г. включительно и содержит специальные разделы по новым темам, которые еще не могли быть затронуты в должном объеме в предыдущем учебнике. Речь идет о глобализации и ее последствиях, информационном обществе и информационной экономике, коммуникативной революции, социально-экономической и политической интеграции и дезинтеграции, новой конфигурации центров силы в международных отношениях, появлении новых угроз существующему миропорядку, качественных изменениях в партийно-политических системах стран Европы и Америки и т.д.

Ныне завершается второе десятилетие XXI века, и перед нами стоит задача подготовки очередного лекционного курса, который охватывал бы двадцать лет. В соответствии с теорией «сжатия времени» качественные изменения в мире за истекающее десятилетие по своему объему и характеру существенно превзошли предыдущий период, что, с одной стороны, значительно усложняет нашу задачу, с другой, позволяет скорректировать на более длительном промежутке времени некоторые представления о происходящем.

Это особенно важно с учетом еще одного, довольно сложного вида деятельности, в который ряд сотрудников кафедры оказался вовлечен в предшествующие годы. Речь идет о подготовке учебников и учебных пособий для общеобразовательных учреждений. С началом «перестройки» государственная издательская монополия на этот вид деятельности была утрачена. Появилась возможность публикации альтернативных учебников, и одним из первых стал учебник по новейшей истории для старшей школы, подготовленный в издательстве «Дрофа» группой преподавателей нашей кафедры во главе с профессором О. С. Сороко-Цюпой88
  Мир в ХХ веке. Учебник для 10–11 классов общеобразовательных учреждений. М., 1996.


[Закрыть]. О его востребованности говорит простой факт: учебник выдержал 14 изданий многотысячными тиражами. Круг авторов и издательств, с которыми мы работали, постоянно расширялся. Школьные учебники и пособия разных видов по новой и новейшей истории (учебно-методические комплексы, тетради-тренажеры, пособия по истории ведущих капиталистических стран в ХХ веке и др.), принадлежащие перу многих членов кафедры, увидели свет в издательствах «Просвещение» и «Русское слово». В федеральный перечень учебников по новейшей истории для общеобразовательных учреждений в настоящее время входят три учебника, два из которых подготовлены нами в соавторстве с коллегами из Академии наук и Института стран Азии и Африки МГУ99
  Загладин Н. В., Белоусов Л. С. История. Всеобщая история. Новейшая история. 1914 г. – начало XXI в. Базовый и углубленный уровни. М., 2019; Белоусов Л. С., Мейер М. С., Смирнов В. П. История. Новейшее время. 10 класс. Базовый уровень. М., 2017.


[Закрыть]. Работа по совершенствованию школьных учебников продолжается, появляются новые государственные образовательные стандарты и новые методологические проблемы, не имеющие однозначных решений1010
  Подробнее см.: Белоусов Л. С. Историко-культурный стандарт по всеобщей истории: проблемы методологии // Новая и новейшая история. 2019. № 5. C. 166– 178.


[Закрыть].

Наши школьные издания концептуально основаны на научных разработках, получивших отражение в учебниках для университетов, в многочисленных статьях, монографиях и коллективных трудах членов кафедры. Ежегодный объем печатной продукции кафедры измеряется сотнями печатных листов, что вполне сопоставимо с параметрами крупного научно-исследовательского института. Подавляющую часть этих работ характеризует одна общая черта – фундаментальность исследования, причем, даже в том случае, если речь идет о статье начинающего специалиста. Именно фундаментальность позволяла нам в советский период избегать издержек идеологизированной методологии, которая влияла не столько на качество работ, сколько на их тематику. Опора на фундаментальность исследования была и остается одной из ключевых традиций кафедры, которую мы не нарушали даже в непростые 90-е годы.

С основными направлениями наших научных изысканий можно познакомиться в страноведческих главах данной книги. Пока же обратим внимание на два важных аспекта. Прежде всего, кафедра традиционно брала на себя смелость постановки значимых исторических проблем в рамках коллективных исследований. Для иллюстрации этого тезиса, отметим лишь некоторые из наиболее крупных: серия «Проблемы американистики» (11 выпусков, 1978–2001 гг.); серия монографий и сборников под общим названием «Великая французская революция. Документы и исследования» (1985–1991 гг.); серия книг по теории и истории международных отношений (2001–2010 гг.); коллективные монографии, посвященные французскому либерализму, общественно-политической мысли европейского Просвещения, национальной идее в Западной Европе в новое время, моделям региональной интеграции и другим, не менее значимым темам1111
  Подробный перечень и краткий обзор работ по указанным темам содержится в страноведческих главах.


[Закрыть]. Особо следует выделить вышедшую в 2014 г. в «Издательстве МГУ» коллективную монографию «Первая мировая война и судьбы европейской цивилизации». Изданная большим тиражом при поддержке фондов «Наш исторический» и «Русский мир», эта фундаментальная монография (65,8 п.л.), многопланово определяющая решающее воздействие Первой мировой войны на развитие европейской цивилизации в ХХ веке, была подарена ректором МГУ академиком В. А. Садовничим всем членам Союза ректоров и таким образом пополнила библиотеки всех университетов России. В настоящее время на кафедре завершается работа над очередной крупной коллективной монографией (84 п.л.), посвященной проблеме зарождения новой системы международных отношений после Второй мировой войны. В связи с приближением 75-летнего юбилея Победы над нацистской Германией эта работа приобретает не только научную, но и политическую значимость.

Еще один элемент нашей научной деятельности – создание научных «школ» ведущими специалистами кафедры. Если опираться на общепринятое определение этого понятия, то оно должно соответствовать, как минимум, трем критериям. Во-первых, руководитель «школы» должен внести ощутимый вклад в разработку фундаментальной, значимой для понимания исторического процесса проблемы; во-вторых, в рамках изучения этой проблемы он должен «воспитать» целую плеяду последователей, использующих аналогичную методологию исследования и остающихся в широком толковании в сфере прежней тематики; в-третьих, руководитель «школы» должен обладать широким признанием в отечественном и зарубежном профессиональном сообществе. За время почти 40-летней работы на кафедре мне довелось стать свидетелем формирования нескольких таких «школ», но, дабы никого не обидеть, позволю назвать лишь в качестве примера «школу» франковедов Анатолия Васильевича Адо, многие «выпускники» которой сегодня определяют лицо отечественной науки по избранной специальности.

Наверное, не будет преувеличением сказать, что коллеги старшего поколения, изучающие и преподающие на кафедре историю США, Великобритании, Германии, Франции, Австро-Венгрии, Австрии, Италии, Греции, Латинской Америки, международных отношений, историографии относятся к числу специалистов, чей вклад в науку и подготовку кадров по достоинству оценивается в профессиональном сообществе. Мы активно выступаем на российских и международных научных конференциях (как правило, на языке изучаемой страны), поддерживаем продуктивные связи с коллегами из Академии наук РФ и других университетов, нас регулярно приглашают для чтения лекций в зарубежных научных и образовательных центрах. Лишь за последние годы неоднократно выезжали за рубеж в качестве приглашенных профессоров Л. С. Белоусов, В. А. Бородаев, А. Ю. Ватлин, Н. Н. Наумова, Л. А. Пименова, Ю. Н. Рогулев, И. Ю. Хрулева и другие коллеги. Год от года не убывает количество наших публикаций в зарубежных научных изданиях, труды А. В. Адо, Л. В. Байбаковой, В. А. Бородаева, А. Ю. Ватлина, А. С. Маныкина, Ю. Н. Рогулева переведены на иностранные языки1212
  См. страноведческие разделы.


[Закрыть], почти половина сотрудников кафедры опубликовали результаты своих научных исследований в иностранных журналах.

Несмотря на то, что «программа Фулбрайта» фактически прекратила функционировать в России, нам удается поддерживать эффективные связи с коллегами из Соединенных Штатов Америки благодаря созданному при кафедре в 1998 г. Фонду изучения США имени Ф. Д. Рузвельта, деятельностью которого руководит Юрий Николаевич Рогулев. За два десятилетия своего существования фонд реализовал десятки программ, главной среди которых была и остается стипендиальная программа для студентов, магистрантов, аспирантов и молодых преподавателей, получивших возможность поработать в библиотеке Рузвельта в США и библиотеке Института Рузвельта в Нидерландах. При поддержке фонда на кафедре выступали с лекциями ведущие американские ученые, реализовывались совместные исследовательские проекты1313
  Подробнее о деятельности «фонда Ф. Д. Рузвельта» см. очерк Ю. Н. Рогулева в разделе I.


[Закрыть].

Мощный импульс развитию наших связей со странами Латинской Америки был дан в связи с созданием при кафедре научного общества «Хосе Марти» под руководством Владимира Алексеевича Бородаева. Гостями кафедры стали ученые, политики и дипломаты латиноамериканских стран. Многие наши преподаватели поддерживают тесные рабочие контакты с сотрудниками диппредставительств изучаемых стран, что способствует повышению привлекательности кафедры и российских вузов в целом для потенциальных студентов из стран Европы и Америки.

Их приток в Россию существенно увеличился в связи с переходом РФ на Болонскую систему высшего образования. Последствия этого процесса оказались весьма неоднозначными. С одной стороны, Россия встроилась в общеевропейскую систему, что упростило процесс взаимного признания дипломов и межвузовский (международный) переток студентов. С другой стороны, новая система фактически привела к подрыву научной основы подготовки в аспирантуре, ставшей третьим уровнем обучения, а не первичным этапом исследовательской деятельности как прежде. Разумеется, мы подготовили необходимое количество магистерских программ и лекционных курсов для аспирантов, однако это никоим образом не компенсирует потерю часов для профильных занятий на старших (особенно последнем) курсах бакалавриата, когда студенты делают принципиальный выбор и решают вопрос о том, стоит ли идти в науку.

Переход на Болонскую систему обучения породил еще одно негативное последствие: кратное увеличение форм отчетности по научной и педагогической деятельности. Казалось бы, цифровизация должна привести к сокращению бумажного потока и, как следствие, административного аппарата всех уровней. На деле произошло прямо противоположное. Теперь преподавателям приходится тратить намного больше времени на подготовку различных документов и прохождение бюрократических процедур в ущерб основным видам деятельности. Понимаю, что сравнение с системой отчетности 30–40-летней давности выглядит не вполне корректно, но не могу не вспомнить те годы, когда на кафедре всем «бумажным процессом» успешно управляла одна Мария Всеволодовна Силаева (лаборант, ставшая впоследствии Ученым секретарем факультета) – обожаемая нами «душа» кафедры.

Переход на новую систему обучения и расширение в этой связи круга задач, стоявших перед кафедрой, диктовали необходимость реструктуризации ее внутренней деятельности. Кафедра новой и новейшей истории – самая большая на факультете и самая большая среди исторических кафедр в стране (около 50 сотрудников). Этот факт на фоне постановки новых задач определил специфику управления коллективом. Мы пришли к выводу о необходимости укрупнения страноведческих групп и делегирования им ряда функций, прежде относившихся к кафедральному уровню (утверждение тем бакалавров и магистров, отчеты аспирантов первого года обучения, обсуждение специальных курсов и др.). Преподаватели и научные сотрудники кафедры были объединены в региональные секции приблизительно по 8–12 человек в каждой: «Новый свет» (США и Латинская Америка) под руководством Ю. Н. Рогулева, Северной Европы (Германия, Великобритания, Швеция) под руководством С. А. Соловьева, Южной Европы (Франция, Италия, Испания, Греция) под руководством Н. Н. Наумовой, международных отношений под руководством А. С. Маныкина, а также группу историографии под руководством Л. В. Байбаковой. Некоторые преподаватели, круг научных интересов которых выходит за пределы страноведческой секции, стали членами двух из них (Н. Н. Наумова, Л. В. Байбакова, Р. А. Сетов, Е. В. Корунова и др.). Заведующий кафедрой, два его заместителя и руководители секций вошли в состав Совета кафедры – нового коллективного органа управления, взявшего на себя предварительную проработку наиболее важных вопросов перед их вынесением на заседание кафедры.

Структурная перестройка оправдала себя. Удалось существенно разгрузить повестку дня заседаний кафедры, избежать страноведческой замкнутости, придать обсуждению специфических научных проблем более конструктивный, предметный характер.