Текст книги "Российский колокол № 7-8 2020"

Драматургия

Надежда Колышкина

Действующие лица:

Зевс – верховный бог Олимпа.

Гера – супруга Зевса, богиня брака и семьи.

Херувим – страж Эдема, охраняющий райские кущи с огненным мечом.

Афродита – богиня любви.

Гермес – сын и вестник Зевса, бог просвещения и торговли.

Арес – сын Зевса и Геры, бог войны.

Гелиос – бог солнца.

Действие происходит на Священной горе, в чертогах Зевса и Геры.

Будуар Геры обставлен со всей роскошью, подобающей супруге верховного бога, однако повсюду заметны следы ночного пиршества. На столе два бокала с рубиновым напитком, в вазе фрукты, на полу валяются перья, будто выдранные из хвоста огромной птицы. На белой скатерти поблёскивают, словно капли запёкшейся крови, зёрнышки граната. Богиня брачных уз, простоволосая, в кружевном пеньюаре, бродит, не замечая беспорядка. Подходит к окну, всматривается вдаль. Тишина.

ГЕРА (раздражённо). Ну где его носит? Получил простейшее задание – слетать в сад Гесперид за яблоками – и исчез на три дня, будто его послали за три моря. (Резко задёрнув тяжёлую штору, оборачивается на скрип двери.)

В проёме двери, ведущей в соседнюю комнату, стоит во всей красе Зевс-громовержец.

ЗЕВС (насмешливо). Дорогая Гера, тебе пора заняться самообразованием. С географией, вижу, нелады, да и счёт хотя бы до десяти пора освоить. Острова Гесперид не за тремя морями, а на краю самого большого земного океана, ставшего почти несудоходным после гибели Атлантиды. Обернувшись птицей, туда за три дня не долетишь. (Поднимает с пола перо, рассматривает.) Кого, кстати, ты туда послала?!

ГЕРА (надув губки). Тебе лишь бы меня обидеть! Три дня и три моря – это фигура речи, принятая у людей! (Продолжает капризно.) Что до внешности, так ты сам решил, что мне идёт образ белокурой красотки. Будь моя воля – я бы век вороной летала. Или кукушкой. Светло, просторно, и никто за тобой не следит!

ЗЕВС (несколько смущённо). Да за тобой и так никто не следит, а может, и следовало бы… (Присаживается на смятую постель и тут же подскакивает, будто его ужалили. Пошарив рукой, обнаруживает в складках покрывала точно такое же перо, как те, что рассыпаны по полу. Машет пером перед носом жены, вопрошая угрожающе.) Что за тайные визиты к Гесперидам? Я спрашиваю, кого ты туда послала? И зачем? Это перо не грифа, которым мог бы обернуться наш сын Арес, не ибиса, в образе которого часто летает Гермес…

ГЕРА (почти истерично). При чём тут Гермес?!

ЗЕВС. При том, что он мой вестник, и если бы экспедиция к Гесперидам была поручена ему, он бы мне доложил в первую очередь! (Продолжает с едва сдерживаемой яростью.) Кто тут своим хвостом тряс?! И запах какой-то странный, горелым тянет!

ГЕРА (мигом преображаясь в любящую жену). Ну ты у меня и ревнивец! Да это же перо херувима! Залетал тут один, из Эдема. Хотел с тобой поговорить, да случайно ко мне в окно попал. Говорит, в остальных света не было, одно моё горело! Так перепугался, меня увидев, что от ужаса с него перо посыпалось!

ЗЕВС (сменив гнев на милость). Неудивительно. Ночами нормальные боги спят, одна ты колдуешь, как ведьма! А что ты его ко мне не направила? Если дело важное, я бы его и ночью принял.

ГЕРА (умильно). Да нет, сущие пустяки. А ты мог спросонья его молнией огреть, вот я и пожалела беднягу, выслушала. Херувим жаловался, что Эдемский сад совсем зарос, одичал, яблони, мол, выродились, а нужные сорта есть только у Гесперид. Ну те, которые от семечка растут, не утрачивая своих качеств. Долго плёл про размножение саженцами и черенками и почему эти методы не подходят. Ты бы этого не вынес. Я тоже чуть бедолагу не выгнала, но, вовремя вспомнив про значение этого плода в судьбе человечества, пообещала послать Ареса за посадочным материалом.

ЗЕВС (хохотнув). Да ты у меня, оказывается, садовод! А Деметра-то и не знает! Вот обрадуется, обнаружив, что обустраивать Землю тебе помогает бог войны!

ГЕРА (сухо). Для меня Арес прежде всего сын. Как и для тебя, кстати.

ЗЕВС (равнодушно). Понятно. (Берёт со стола бокал, брезгливо нюхает содержимое.) Как не устроить сыну пирушку перед дальней дорогой! Но ты же не выносишь земных напитков, а тут кровь лозы. С кем он пьянствовал на дорожку?

ГЕРА (лживо). Не поверишь, Вакх залетал с дарами. Мы как раз обсуждали с Аресом детали путешествия. Так этот пьяница стал напрашиваться в попутчики, еле удалось отговорить. Хорошо Арес нашёлся. Говорит, зачем тебе лететь в такую глухомань, там до сих пор драконы правят, и спиртное у них не в чести. Тут я и посоветовала Аресу в попутчики Геракла взять, негоже нашему сыну самому головы драконам рубить. Там, оказывается, какой-то допотопный Ладон всем заправляет!

ЗЕВС (насмешливо). Кажется, я ошибся, присвоив тебе титул богини брака и семейных уз. Любые узы рвутся, когда жена, вместо того чтобы котлеты жарить, занимается проектами переустройства земной жизни.

ГЕРА (обиженно). Какие такие котлеты?! Я ни одного рецепта земных блюд не знаю… Да и ты этой дряни не ешь!

ЗЕВС. Прости, реминисценция из будущего…

ГЕРА (истерично). Ты специально непонятные слова придумываешь, чтобы меня позлить? Я вынуждена земные дела за тебя утрясать, пока ты картинками из будущего балуешься!

ЗЕВС (иронично). В твоей спальне, вижу, баловством и не пахнет. Только дрянным вином и чем-то горелым. Почему бы, дорогая Гера, тебе кабинет не оборудовать? Негоже вести деловые переговоры из спальни, да ещё такой неприбранной! Вдруг делегация с дальних островов прибудет, с просьбой, чтобы ты пощадила старика Ладона, а тут конь не валялся… Впрочем, кто-то явно валялся… (Брезгливо отодвигает ногой перо, выплёскивает вино из недопитого бокала на пол. Добавляет сурово.) Ты мне Ладона не трожь! И чтобы ни одна реликтовая особь от ваших экспериментов не пострадала! Отбор веду я, ну и Деметра, конечно.

ГЕРА (капризно). Тебе любой трёхглавый гад, что прозябает на краю мира, ближе родной жены! Как я могу проследить, кому наш сын голову отрубит и где?! Это его прерогатива – порядок наводить! Я и не слышала раньше ни про какого Ладона, зачем мне его наказывать?!

ЗЕВС (с насмешкой). Придётся самому заняться просвещением! Ладон, дорогая моя, – мудрейший из драконов, поставленный на власть ещё атлантами в те времена, когда Западные земли принадлежали титану Иапету.

ГЕРА (с недоумением). Но ты же сверг титанов, а теперь их ставленников оберегаешь?! Зачем они тебе, когда Атлантида благополучно утонула, а титаны разлетелись кто куда?

ЗЕВС (хмуря брови). Продолжить урок?! (Заметив, что Гера всерьёз обиделась и готова разрыдаться, добавляет более мягко.) Окраины ойкумены должны соблюдать старый порядок. Стоит там всё разворошить, люди сами будут выбирать себе начальников. Не факт, что новичок справится. В результате пойдёт кровавая карусель земных царей и правителей. Вот тогда и придётся нашему с тобой сыну огнём и мечом усмирять народы.

ГЕРА (простодушно). Так он с удовольствием…

ЗЕВС (с усмешкой). Что Аресу – удовольствие, народам – погибель! Мне надоело возиться с этими дикарями, восстанавливая их из пепла. Пусть развиваются эволюционным путём! И не сердись. Насчёт самообразования я, конечно, пошутил. Займись лучше обустройством дома. Назвалась богиней семейного очага – вот и соответствуй, не лезь не в свои сферы! Кстати, об очаге. Горелым откуда-то явно тянет. Вызови златых дев. Пусть приберут, почистят всё.

ГЕРА (бормочет). Я богиня брака и семейных уз, а за очаг у нас Гестия отвечает…

Зевс разворачивается и уходит, махнув рукой.

ГЕРА (вдогонку). Постой! Херувим вот-вот за яблоками прилетит или за саженцами, не знаю, что там Арес добудет. Его к тебе послать?

ЗЕВС (останавливаясь в дверях). Зачем он мне? Ты меня в эти делишки не впутывай. Хватит, намаялись мы в своё время с Эдемским проектом. А нынешняя затея с омоложением сада вообще идиотская. Люди как не были готовы вкусить плод мудрости, так и не вызрели до сих пор. Пусть просо сеют и рыбу ловят. В ней фосфору много, может, поумнеют! Что и Аресу не помешало бы. Да! На помощь своему сынку-задире Гермеса пошли. Постарайся сделать всё аккуратно, чтобы они не рассорились при встрече. Гермес нашего вояку уже раз из плена вытаскивал, кстати, это было близ Атлантиды, а путь на острова Гесперид как раз там проходит. Может, чадо твоё драчливое опять в пещере под присмотром местных разбойников сидит.

ГЕРА (обиженно). Арес, между прочим, и твой сын, и характером он – весь в тебя!

Зевс с треском захлопывает дверь, оставив Геру в растерянности.

ГЕРА. Сам бы и посылал своего Гермеса хоть за три моря, хоть за тридевять земель… Откуда мне знать, где твоего вестника носит?!

Подходит к окну, отодвигает плотную штору От неожиданности отшатывается, увидев тщедушную фигуру херувима, буквально вжавшегося в откос окна. Его крылья плотно прижаты к спине, бледное личико ребёнка-мудреца выражает неподдельный страх.

ХЕРУВИМ (прижав руки к груди). Прости великодушно мою дерзость, о госпожа! Я не подслушивал, просто робость одолела. Не то чтобы я молний Зевса боюсь, но верховенство его признаю, как и святость брака, который ты оберегаешь.

ГЕРА (криво улыбнувшись). Да брось ты! Все эти нелепые ограничения придуманы нами для людей. В прошлый раз я доказала тебе, что боги не так строги, как кажется со стороны. Но насчёт Зевса ты, пожалуй, прав. Вот ведь парадокс! Именно у людей мой супруг позаимствовал самые дурные свои свойства – ревность, грубость, неблагодарность. Не устаю повторять, что боги должны быть выше этого! А вам, херувимам, изначально призванным быть вне людских страстей, и вовсе нечего равняться на низкие земные нравы. Спускайся, мой дружочек! Я посмотрю, удалось ли мне обновить твои крылышки, опалённые огнём! Ты же слышал, я не скрыла от Зевса нашей дружбы и готовности прийти на помощь друг другу.

Спрыгивает с подоконника андрогинное создание, за плечами которого подрагивают белоснежные лебединые крыла.

ХЕРУВИМ. О да, моя госпожа! И летать после твоего массажа много легче, и от меча, которым мы запираем врата Эдема, крылья теперь не возгораются! Хотя меч по-прежнему даёт сбои, искрит, вместо того чтобы испускать ровное сияние. Шутка ли – столько тысяч лет без ремонта и без замены.

ГЕРА (с усмешкой поглаживая херувима по крыльям, которые трепещут под её пальцами). Ну, с починкой оборудования я тебе помочь не могу. Тут надо к Гефесту обращаться или к умнику нашему Гермесу. Он может всё отрегулировать своим кадуцеем. Кстати, не встречал по дороге этого бездельника? Мне надо его к Аресу в помощники приставить. Да ты, надеюсь, сам слышал…

ХЕРУВИМ. Конечно! Я думаю, бог войны и без помощников справился бы, однако при общении с реликтовыми племенами не только смелость, но и хитрость нужна. Они очень подозрительны и земли свои защищают яростней, чем свою жизнь. Любой старый пень, любой замшелый камень может считаться у них святыней. А мы на золотые яблоки покусились… Дочки Атланта и уважаемой нимфы Геспериды берегут их как зеницу ока.

ГЕРА (с изумлением). А я считала, что сад охраняет дракон Ладон! Ну, с девицами-то Арес быстро справится, не причинив им никакого вреда. Даже благодарны будут, что оставил им наследников. (Добавляет горделиво.) Там, где мой сын со своими воинами пройдёт, рождаемость повышается втрое, а то и вчетверо. Статистически доказано! Геката считала. Она ищет недоношенных младенцев и забирает себе, чтобы уберечь их от глумления и насмешек сверстников. Сама настрадалась из-за своей хромоты. Так вот, она просто изумлялась плодовитости Ареса и крепости его потомства. Маркитантки за его войском толпами ходят, во всём воинам угождая! (Спохватившись, добавляет озабоченно.) Как бы Арес этих Гесперид сюда не притащил! Увяжутся за освободителем и будут со своими детками мне досаждать. Кому охота в саду горбатиться?! Помню, мне Геракла подсунули, когда тот был младенцем, так он своими ручонками чуть грудь мне не оторвал… (Кокетливо поправляет на груди кружево пеньюара.)

ХЕРУВИМ (смущённо). Честно скажу, в вопросах пола и деторождения я не сведущ, но сдаётся мне, что Геспериды добровольно и с большим старанием за садом ухаживают, поскольку в древние времена это считалось женским делом, а охранником там действительно дракон Ладон. А вот сколько голов в его отряде, сказать затрудняюсь. Драконы, конечно, вымирающий вид, но на дальних островах популяция может быть весьма многочисленной. А посему решение укрепить экспедицию Ареса силами мудреца Гермеса считаю очень разумным.

Гере явно наскучили рассуждения херувима, и она топает ножкой.

Херувим растерянно умолкает, отступая к окну Он испуган и готов улететь. Гера, однако, властно притягивает его к себе.

ГЕРА. Мудрость Гермеса я бы назвала обыкновенной хитростью, однако простаку Аресу, ты прав, полезно иметь такого напарника. Но ума не приложу, где искать этого «мудреца»? Теперь видишь, с кем мне приходится иметь дело?! Сын улетит – и поминай как звали, супруг даст распоряжение – и уверен, что всё исполнится само собой!

ХЕРУВИМ (молитвенно прижав руки к груди). Положись на меня, о моя госпожа! Пролетая над Кипром, где дворец Афродиты, я заметил, что вестник Зевса и богиня любви в саду гуляют. Немедленно лечу обратно и, в нарушение всех правил, приземлюсь вне Священной горы и вне пределов Эдема…

ГЕРА (увлекая херувима вглубь комнаты, к ложу). К чему такие жертвы, мой друг?! Кто попал в сети Афродиты, быстро не выкарабкается, так что у нас есть время провести ещё один сеанс массажа.

ХЕРУВИМ (слабо сопротивляется, бормочет). Мне кажется, это лишнее. Ни одного пёрышка больше не выпало, и огонь их не берёт. Мне не в тягость слетать на Кипр… Заодно о починке меча договорюсь… по твоему совету.

ГЕРА (твёрдо). Пустые хлопоты. Гермес тебя не послушается, а моему приказу подчиняются все. И тебе не советую перечить! На Кипр я слетаю сама, всё улажу, обо всём договорюсь. В Эдеме будет новое оборудование, а у Ареса – надёжный помощник.

Херувим перестаёт сопротивляться.

Гера опускается на ложе, держа за руки своего пленника, тот покорно становится на колени, опустив плечи и закрыв глаза, чтобы отдаться ласкам госпожи, которые воспринимает как медицинские процедуры. Однако тело его и душа трепещут, познавая новые, неведомые раньше чувства.

Гера пробегает пальцами по бледному лицу херувима, которое озаряется сиянием, поглаживает шею, грудь, впалый плоский живот. Плечи херувима расправляются, лебединые крыла трепещут.

ГЕРА (нежно, но властно). А теперь присаживайся, дружочек, рядом. Чтобы завершить сеанс, мне надо промассировать твою спинку. Да крылья, крылья приподними!

Гдва херувим присаживается на постель, он оказывается в объятьях Геры. Белоснежные крылья закрывают их шатром, из которого доносится стон, больше похожий на мольбу о пощаде.

Действие происходит на Кипре, в саду Афродиты.

Лужайка в саду. Под сенью цветущего куста, на широком ковре пёстрой радужной расцветки лежит, раскинув в неге руки, полураздетая Афродита. На одной ноге поблёскивает золотая туфелька, другая – не обута. Рядом сидит Гермес, также не вполне одетый. Вестнику Зевса приходится много путешествовать в южных широтах, а посему его загорелый торс кажется отлитым из бронзы, оттеняя жемчужную бледность богини любви. Не сводя влюблённого взгляда с подруги, Гермес водит травинкой по её обнажённой груди.

Над головой противно каркает ворона.

Афродита приподнимается, обводит глазами сад, всматривается в жасминовый куст, что осыпает их своими пахучими лепестками. Гермес пытается обнять её, снова склонив на ложе любви.

Афродита отмахивается. Взгляд её тревожен.

АФРОДИТА (озабоченно). Погоди, Гермес! Тебе не кажется, что за нами кто-то наблюдает?!

ГЕРМЕС (со смехом). Несомненно! В твоём саду полно живности! Пока я нёс тебя на руках, чуть не упал! Кто только не кидался мне под ноги! И зайцы из-под кустов выскакивали, и белки с деревьев сигали, и птицы взлетали. Вот только что ворона пролетела, неодобрительно каркая. Похоже, они все завидуют мне и моему счастью. Любить богиню любви – это ли не высшее из наслаждений?!

АФРОДИТА (настороженно). Ворона? Этих крикливых подружек я в сад не звала…

Чутьё не подводит Афродиту. Попечительница брака и семьи, прилетевшая в облике вороны, прячется за кустом, остро завидуя влюблённым. Из серой неприметной птицы она превратилась в строгую даму, плечи которой покрывает тёмная шаль. Белокурые волосы стянуты чёрной лентой.

Гермес снова пытается обнять Афродиту, но взгляд богини строг.

АФРОДИТА (с недоумением). А почему тебе пришлось нести меня на руках? Я что-то не припомню, как мы сюда попали, да ещё в таком виде… (Добавляет со вздохом, но не без кокетства.) Редко случалось, чтобы вместе с платьем я теряла ещё и голову! Может, ты огрел меня своим кадуцеем, чтобы я была покладистей?

ГЕРМЕС (смеётся). И это говорит богиня любви?! Я сам, моя прелесть, пал жертвой твоих чар и, вместо того чтобы лететь к своим жрецам на Нил, где у меня дел непочатый край, застрял в твоём дворце. Ножками, радость моя, ты идти не желала, потому что трава колючая, а ты одну туфельку потеряла у пруда, где мы с утра купались, вот мы и пошли её искать… Пропажу не нашли, зато наткнулись на этот коврик – такой красивый, разноцветный, и решили прилечь отдохнуть.

АФРОДИТА (поглаживая рукой радужную подстилку). Это подарок Ириды, она любит такую пестроту, причём умело ею пользуется. Когда надо развеселить людей и повысить рождаемость, разворачивает весь доступный их глазу спектр, вселяя в сердца страсть. Когда надо от людей прятаться, сворачивается в белую ленту.

ГЕРМЕС. Хорошо, что в твоём саду нет людей и прятаться нам не от кого. (Вновь склоняется к Афродите, нежно целует её в ушко, перебирает жемчужины ожерелья.)

АФРОДИТА (уклоняясь от объятий, тянется к кусту, срывает ветку). Придётся идти домой, прикрывшись веткой жасмина. Впрочем, от его эфиров голова кружится… Может, я поэтому и потеряла временно память…

ГЕРМЕС. А я надеялся, что от моих ласк!

Всё настойчивей ласкает её. Афродита, однако, холодна. Взгляд её тревожен.

АФРОДИТА (серьёзно). Негоже валяться средь бела дня, да ещё практически в неглиже.

ГЕРМЕС (с затаённой обидой). Ты меня удивляешь, Афродита. Позировала Аполлону, когда тот лепил твою скульптуру, прикрытая одним лишь поясом, а в саду, где никого нет… то есть все свои, вдруг застеснялась!

АФРОДИТА (деловито). Ну что не сделаешь ради искусства?! Аполлон убедил меня, что надо дать людям «чистейшей прелести чистейший образец», как он выразился. Я не послушалась бы этого краснобая, но сама считаю, что мы должны служить людям образцом во всём. А они, увы, без наглядных пособий мало что понимают!

Из-за кустов доносится карканье вороны, больше похожее на хриплый смех.

АФРОДИТА (замахивается веткой, как бы отгоняя назойливую птицу). И всё-таки меня не покидает ощущение, что кто-то подсматривает за нами. Людей, ты прав, в моём саду не водится, но защита от других сущностей, не столь безобидных, как звери и птицы, не очень надёжна…

ГЕРМЕС (озабоченно). На земле полно завистников, моя дорогая. Если честно, я тоже ловлю на себе чей-то взгляд… Жаль, мой кадуцей у пруда остался, я им придавил твоё платье, чтобы ветром не унесло. Будь кадуцей здесь, я просветил бы им эти кущи, и всё живое, способное навредить мне, превратилось бы в прах.

АФРОДИТА (обиженно). А если хотят навредить мне?

ГЕРМЕС (сжимая Афродиту в объятиях). Не придирайся к словам, любовь моя. Мы с тобой сейчас – одно целое. Более того, я хочу продлить наше единение в Вечности. Всегда считал продление жизни в наследниках уделом простых людей, но сейчас нестерпимо, всей душой хочу, чтобы ты родила мне сына. А защиту от всякой нечисти я вам поставлю. И сына научу быть тебе защитником!

АФРОДИТА (кокетливо). А если дочку?

ГЕРМЕС. Согласен и на дочку, если она будет столь же прекрасна, как ты, но твоя красота неповторима!

АФРОДИТА (подчиняясь настойчивым ласкам). Тогда пусть будет мальчик, столь же умный как его отец! (Добавляет почти деловито.) За неимением кадуцея укроемся от любопытных взглядов покрывалом Ириды.

Ловким движением Афродита накидывает на себя край радужного покрывала, которое оказывается с изнанки жемчужно-белым.

АФРОДИТА (со злорадной весёлостью). Пусть теперь подглядывают и подслушивают! Никто ещё не проник за покров Ириды!

Гермес набрасывает на себя упругую ткань с другой стороны, и пара скрывается под серебристо-белым покровом. Отцветающий жасмин завершает картину, щедро осыпая влюблённых лепестками и делая их убежище похожим на гигантский кокон шелкопряда.

Из-за куста появляется Гера. Прыгающей походкой вороны проходит мимо слегка шевелящегося кокона, готового явить миру новую жизнь.

ГЕРА (злобно). Очень мне надо подглядывать да подслушивать. Будто я любовных игрищ не видала! Разрушить ваши планы я и удалённо смогу. Мальчика они родят или девочку! Как бы не так! Уж я постараюсь, чтобы вы родили не мышонка, не лягушку, а неведому зверушку. Хотя… таких химер в мире и так предостаточно, более того, Зевс их успешно истребляет. (Останавливается, произносит торжественно.) Силой власти, данной мне как богине брака и семейных уз, заклинаю: пусть дитя явится на свет в древней и вполне узаконенной среди богов форме андрогина… (Добавляет злорадно.) Вот только жить-то ему суждено среди людей, а те, забыв о Божественном Первочеловеке, будут бояться двуполых младенцев, обрекая их на жизнь изгоев и страдальцев. А чтобы все помнили об истоке и виновниках их страданий, нареку несчастный плод любви Гермафродитом. (Удаляясь с чувством глубокого удовлетворения от хорошо выполненной работы, бормочет.) Пойду поищу туфлю этой гордячки, чтобы закрепить эффект.

Богиня брака и семейных уз стоит на берегу пруда, по лазурной глади которого плавно скользят лебеди (для сцены можно использовать традиционный коврик с лебедями). В руках у неё золотистая туфелька, едва умещающаяся в ладони.

Гера что-то бормочет, сплёвывая в сторону.

Из-за кустов выскакивает воин в походном обмундировании. Забрало шлема опущено, рука на эфесе сабли.

ВОИН (завидев Геру, поднимает забрало шлема). Мама, что ты тут делаешь? И вообще, как тебя занесло на Кипр, это же угодья Афродиты!

ГЕРА (вздрогнув, роняет туфельку). Ты несносен, Арес! Вместо того чтобы выполнять задание, болтаешься по саду своей бывшей возлюбленной… Да ещё смеешь меня допрашивать!

АРЕС (сбавив тон). Мама, я тебя по всей земле ищу! А задание твоё выполнено, то есть почти выполнено… (Наклоняется, поднимает туфельку) Мне кажется, это обувь Афродиты. Ты что, с ней подружилась наконец?! (Не дождавшись ответа, шарит ногой в траве.) А где вторая?

ГЕРА (истерично). Какого идиота я произвела на свет! Брось немедленно эту гадость. Я не знаю, чьи это туфли, скорее всего декоративные или заколдованные. Нормальные богини сандалии носят! И вообще, ноги такого размера нет ни у кого из богинь!

АРЕС (вытянувшись в струнку, туфельку держит у пояса, как головной убор). Так точно! Вспомнил! Афродита говорила, что золотые туфельки подарены ей Гелиосом. Возможно, он действительно их заколдовал. Она хвасталась, будто туфли эти непростые: стоит ей их скинуть, они моментально съёживаются, чтобы никто не смог даже примерить обувь богини любви.

ГЕРА (презрительно). Продолжаешь в сказочки верить?! В небылицы, которые плетёт тебе бывшая любовница! Афродита, между прочим, давно уже брата твоего, Гермеса, обхаживает, а ты всё надеешься её вернуть?

АРЕС (вспыхнув, бросает туфельку в кусты). И не думаю даже… Я же сказал… я тебя ищу… чтобы доложить о заморском походе.

ГЕРА (сурово). Я не доклада жду, а яблок… на худой конец – саженцев. Где они?!

АРЕС (растерянно). Как где? В саду Гесперид. Ты же сама меня туда посылала!

ГЕРА (теряя терпение, шипит угрожающе). И что же помешало тебе туда слетать?!

АРЕС (переходя в наступление). Не что, а кто! Любимчик папаши Геракл помешал! Зарекался брать его в напарники, но вы с отцом так упорно его всем навязываете…

ГЕРА. Ты совсем дурак? Назвать смертного человека напарником?! Ты ещё партнёром его назови. Взяли моду любого раба, любого лизоблюда, который крохи с твоего стола подбирает, партнёром величать! Допрыгаетесь, сами попадёте к ним в зависимость, оглянуться не успеете, как эти «партнёры» будут вами помыкать!

АРЕС (растерянно). Зачем же ты его ко мне приставила?

ГЕРА. Затем, чтобы он за тебя грязную работу делал! Ты сам, что ли, собирался драконам головы рубить?! Как бог войны ты должен решать стратегические задачи – миграционные потоки направлять, численность людских стад регулировать, а людишки пускай себя сами истребляют, заодно от устарелых форм жизни избавляясь. Кстати, именно эту работу Зевс поручает своим сынкам от смертных. Надеюсь, Геракл дубиной своей вволю намахается, очистив бывшие земли Атланта от всякого старья!

АРЕС (удовлетворённо). Ну, тогда всё правильно! Геракл получил от меня надлежащие инструкции, а яблоки обязался привезти в зачёт искупительных подвигов! У него этих подвигов ещё пять или шесть осталось. Говорит, дядюшка его, Эврисфей, через которого ему приказы отдают, большой хитрован. Заставит конюшни у своего приятеля чистить, а потом работу не засчитывает, мол, какой это подвиг – говно лошадиное выгребать. Вот он со счёту и сбился.

ГЕРА (язвительно). А ты этого болвана пожалей! Ты не подумал, что он может нарвать жёлтых яблок в любом микенском саду и выдать их за золотые? Почему сам уклонился от экспедиции?! За смертными глаз да глаз нужен!

АРЕС (уверенно). Не, этот не обманет, слишком простоват! А что глаз да глаз нужен – тут ты права. Не успел я его на часок оставить – пошёл насчёт корабля договариваться, – он умудрился ладью Гелиоса спереть. Ну не плыть же мне на ворованном транспортном средстве, да ещё в компании с простым бандитом?!

ГЕРА (тяжело вздохнув). Простоват, к сожалению, у меня ты! Приказал бы вернуть ладью со всеми извинениями, а Геракла наказал примерно. Ты же, получается, поощрил его за воровство. Теперь у Геракла руки развязаны: плыви куда хочешь, кради что хочешь, а тебе придётся объясняться с богом солнца, который отнюдь не простак и не хитрован.

Арес стоит понуро, слушая выговор, а Гера продолжает с напором.

Ты забыл, что Гелиос нам родня через Крона и Рею? Это тебе не дядюшка из Микен! Запросто испепелить может, что и подтверждал, причём не раз!

АРЕС (бормочет). Ты же знаешь, я не люблю историю!

ГЕРА (безнадёжно махнув рукой). Зато любишь попадать в истории! Ладно, Гелиоса я беру на себя. Верну ему туфли, которые выбросила эта гордячка Афродита, заодно извинюсь за своего непутёвого сына. Ну, что стоишь, лезь в кусты, ищи! Постарайся найти и вторую! Хотя… вторая вроде была на Афродите… Неважно, ищи ту, которую ты сам выкинул! Нельзя так неуважительно обращаться с подарком бога (воздев руки к небу, умильно, но не очень искренне добавляет), благодатный свет которого согревает всё живое на вверенной нам планете.

Арес топчется рядом, явно не желая исполнять унизительный приказ.

АРЕС (просительно). Мам, не злись, но я искал тебя, чтобы о деле поговорить… Я сам понимаю, моё дело – ратные подвиги, но для войны повод нужен. Пока я летел с Атлантики, картина мира предстала во всём её безобразии. Ни одной войны стоящей, ни одного серьёзного пожара, да и миграционные потоки, что радовали глаз после гибели Атлантиды, практически иссякли. Кстати, зря мы увековечили имя Атланта, сохранив за ошмётками того, что осталось от утопшей Атлантиды, его имя…

ГЕРА (с насмешкой). Так ты у меня ещё и географ! Ну, с этими вопросами – к Гее и к Океану. Захотят – переименуют! На худой конец – к Мнемозине, она за память людскую отвечает. А мне-то какое до этого дело?!

АРЕС (горячится). Самое прямое! Пора брать бразды правления! (Всё больше вдохновляясь.) Земля прозябает! Куда ни глянь – кругом полный застой! Каждый народишка уцепился за свой клочок суши и сидит, ни о чём грандиозном не мечтая: ни о захвате чужих земель, ни о переделе сфер влияния…

ГЕРА (презрительно). Твоя манера уклоняться от заданий, заговаривая зубы, известна мне с детства. Немедленно лезь в кусты и ищи этот поганый башмак, чтобы у меня был повод поговорить с Гелиосом. Мне надоело твои прожекты слушать!

АРЕС (умоляюще). Мам, не выставляй меня на посмешище и сама не позорься. Зачем Гелиосу какая-то ношеная туфля? Причём одна!

ГЕРА (уже не так напористо). Гелиос не возьмёт – сама начну этим башмачком пользоваться, проверяя невест, которые претендуют на браки с принцами.

АРЕС (с отчаянием). Меня ругаешь за доверчивость, а сама веришь в какие-то сказочные сюжеты. Умоляю, выслушай меня! Всё, что я придумал, – в твоих интересах.

ГЕРА (сухо). Излагай, да покороче. Мне некогда.

АРЕС (скороговоркой). Перво-наперво мне пришла в голову мысль переименовать острова Гесперид в Героиды, в твою честь. Но поскольку я туда не попал, всю дорогу потом прикидывал, что ещё можно было бы передать в твоё ведение. И решил, что практически всё! Ну что тебе сидеть на Священной горе, в тени Зевса? (Понизив голос.) При всём уважении к отцу, скажу со всей откровенностью, что это при его попустительстве народы захирели и одичали, утратили мечту и образ будущего. А ты, мамочка, всегда говорила, что прихорашиваешься перед зеркалом, чтобы быть для людей образцом, как Афродита.

ГЕРА (тихо, но злобно). Ты всё-таки определись, сынок, кто для тебя образец – я или Афродита?

АРЕС (со всей страстностью). Ну конечно, ты, мамочка! Афродита – это так, к слову пришлось! Ты для меня истинный образец и образ будущего. Но этого мало! Ты должна стать таковой для всех людей! Вот у меня и вызрел план, как распространить твоё влияние на земли, ставшие после падения Атлантиды практически бесхозными. Уничтожение местных правителей – всех этих допотопных созданий – я беру на себя!

ГЕРА (заинтересованно). Ты у меня, конечно, пустобрех, но иногда и дело говоришь. А много ли земель от Атлантиды осталось? Ведь я в тех краях не бывала с тех пор, как Гермес тебя из плена вытащил. Помню, прилетела тебя встречать, так ты даже расплакался. Такой был чувствительный, по сути, ещё ребенок, а эти дикари год продержали тебя в какой-то пещере. Понимаю твоё желание отомстить за то унижение.

АРЕС (вспыхнув). Ну что ты, мама! Я про тот инцидент почти забыл. Да и пещера была вполне комфортабельной, а нимфы, что приносили мне еду, довольно покладистыми. А разбойников мы с Гермесом примерно наказали. Так что кому там мстить?! Я ж говорю, людишки утратили всякую витальность, не живут, а прозябают. Я облетел все острова, выискивая ту пещеру, но и на миг желания не возникло приземлиться, побродить по местам, так сказать, боевой славы.