Текст книги "Сложные системы: целостность, иерархия, идентичность"

Вышеприведенный анализ представления информации в качестве меры сложности позволяет сделать ряд выводов о возможности такого определения информации и перспективности его использования для философских исследований. Во-первых, следует обратить внимание на то, что понятие меры употребляется по отношению к информации в ограниченном значении. Понятие информации используется для наименования некой величины, измерение которой позволяет сделать вывод об уровне структурной или организационной сложности системы. Развивавшееся в дискурсе осмысления философских проблем кибернетики представление об информации не может быть оценено как полноценный философский концепт, поскольку порождено интериоризацией частнонаучных положений, прагматика которых являет себя в решении теоретических проблем связи и управления, но не в развитии философии информации. Этим «замещением» порождается неясность онтологического и теоретико-познавательного статуса информации, усиливающаяся под воздействием диалектико-материалистического догматизма и апологетики ее объективного существования, для которой всеобщий характер научного определения информации является одним из сильнейших используемых аргументов.

Концепции информации как меры сложности направлены на формализацию структурных и организационных законов описываемых систем с помощью математического аппарата, используемого в теории связи и кибернетических исследованиях. Введение понятия семантической информации (используется Ю. А. Шрейдером[82]82
  См., например: Шрейдер Ю. А. Об одной модели семантической информации // Проблемы кибернетики М.: Наука, 1965. С. 233–240.


[Закрыть], А. Д. Урсулом[83]83
  См., например: Урсул А. Д. Информация. Методологические аспекты. М.: Наука, 1971.


[Закрыть] и др.) не решает проблему асемантичности философских теорий информации: представления о семантической информации также основываются на реальных и гипотетических возможностях формализации смысловых структур. В контексте настоящего рассмотрения трудно не согласиться с замечанием С. Лема, согласно которому в качестве основного недостатка кибернетического метода стоит выделить асемантичность лежащих в его основании теорий информации, будь это статистическая, комбинаторная или алгоритмическая теория. Кибернетика может заниматься передачей и восприятием информации, но не ее познанием[84]84
  Лем, С. Философия случая. М.: АСТ: АСТ МОСКВА: Транзиткнига, 2005. С. 137–139.


[Закрыть]. Кибернетикой предполагается определенная степень операционализации понимания информации, сообразная целевым установкам исследования.

В то же время возможно ли говорить о том, что подобная операционализация необходима и философии для постижения сущности информации? Одним из родоначальников кибернетики и, что не менее важно, мыслителем, предвосхитившим развитие философии информации, Н. Винером отмечается: «Мощь человеческого разума сводится на нет, если сам человек ставит какие-то жесткие границы своей пытливости»[85]85
  Винер Н. Творец и робот. М.: Прогресс, 1966. С. 63.


[Закрыть]. Философии же, как мышлению о предельных основаниях, свойственна трансгрессивность, способность к преодолению любых границ мышления. Целевые установки кибернетики и различных теорий информации не согласуются с задачей выявления предельного значения информации и потому могут быть отвергнуты без ущерба для собственно философского исследования. Философское мышление способно раскрыть один из наименее затронутых в кибернетических исследованиях компонентов взаимосвязи информации и феномена сложности – сложность самой информации. Во множестве подобных работ, посвященных сущности информации, присутствует указание на неопределенность понятия информации, многообразие контекстов его использования, но достаточно трудно назвать хотя бы одну из них, в которой была бы описана связь между семантической неопределенностью понятия информации и онтогносеологической сложностью информации как феномена.

Уникальное философское решение проблемы информации представлено в работе Э. Морена «Метод. Природа природы». При сохранении материалистической ориентации и использовании диалектического метода (Мореном вводится концепт диалогики для иллюстрации взаимодействия на уровне онтологических принципов при сохранении термина «диалектика» для описания процессов развития на уровне явлений[86]86
  Морен Э. Метод. Природа природы. М.: Изд-во «Канон+ РООИ «Реабилитация», 2013. С. 100.


[Закрыть]) ему удается не только переосмыслить содержание понятия «информация», но и сформулировать принципы онтологии сложности, а равно и коррелятивную им эпистемологию сложности. Философская мысль Э. Морена чувствительна к экологической специфике систем мироздания, он противник редуктивных тенденций на уровне осмысления фундаментальных вопросов бытия мира и человека. Книга начинается Мореном с признания необходимости особого гносеологического принципа, который признает существование нерационализируемого и неидеализируемого, того, что не может быть без утраты своей сути формализовано[87]87
  Морен Э. Метод. Природа природы. М.: Изд-во «Канон+ РООИ «Реабилитация», 2013. С. 44.


[Закрыть]. В частности, данный принцип применяется им к проблематике понятия «информация».

Место информации в пространстве философии сложности.

Первый шаг критики концепции информации Шеннона, предпринимаемый Э. Мореном, в сущности, содержательно не отличается от вышеописанных критических замечаний М. Мазура и С. Лема. Он утверждает, что теория информации исключает из себя семантическую проблематику, смысл существует в антропосоциальной реальности, функционируя «отдельно» от информации[88]88
  Морен Э. Метод. Природа природы. М.: Изд-во «Канон+ РООИ «Реабилитация», 2013. С. 363.


[Закрыть]. Между тем теория информации возникает в качестве математизированной отрасли исследования законов связи. Связь – онтологически фундаментальное явление социальной реальности: связь несет на себе печать негэнтропийного характера антропосоциальной организации[89]89
  Морен Э. Метод. Природа природы. М.: Изд-во «Канон+ РООИ «Реабилитация». 2013. С. 364.


[Закрыть]. Аргументация Э. Морена направлена на доказательство того, что информация, рассматриваемая в отрыве от смысла, – это информация, рассматриваемая вне жизни: «Она становится закрытой, тогда как она представляет собой отношение и событие»[90]90
  Морен Э. Метод. Природа природы. М.: Изд-во «Канон+ РООИ «Реабилитация». 2013. С. 373.


[Закрыть]. Иллюзорному представлению об «абстрактной» информации Морен противопоставляет ее сложностное видение, учитывающее ее онтологическую полимодальность. Сложностная концепция информации, развиваемая им в работе «Метод. Природа природы» – это «биография информации», в которой сохранение каждого онтологического аспекта становится залогом единства понятия.

В свете сложностной концепции информации правомерно утверждение о ней как о мере сложности: в информации раскрывается разнообразие связей и отношений мира, ее всеобъемлющее значение, являющее себя в конкретных способах существования, что позволяет рассматривать ее в качестве «эталона» сложности. Всеобщность информации, согласно Э. Морену, проявляется в свойстве, названном им гено-феноменальностью. Здесь феноменальность понимается в качестве деятельного характера, направленного по отношению к среде действия, часть «гено-» указывает на наличие способности систем к генерации и регенерации[91]91
  Морен Э. Метод. Природа природы. М.: Изд-во «Канон+ РООИ «Реабилитация». 2013. С. 413.


[Закрыть]. Информация рождается в системах негэнтропийной организации, имеющей физическую природу, биологическую реализацию и антропосоциальную актуализацию[92]92
  Морен Э. Метод. Природа природы. М.: Изд-во «Канон+ РООИ «Реабилитация». 2013. С. 432.


[Закрыть]. Именно в антропосоциальной сфере информация являет себя качественно: вне ее немыслима коммуникативная деятельность, составляющая ткань социальности и важнейший фактор развития человеческих существ. Начиная от своего физического зарождения и до реализации в процессах антропосоциальной сферы, информация представляет собой эквивалент негэнтропии. Эта эквивалентность проявляется, в частности, в двойственной данности информации для наблюдателя: на психическом уровне информация становится знанием, на уровне физического существования – ходом событий, взаимодействий, трансформацией среды[93]93
  Морен Э. Метод. Природа природы. М.: Изд-во «Канон+ РООИ «Реабилитация», 2013. С. 423.


[Закрыть].

Существенный шаг вперед, осуществляемый Э. Мореном в сравнении с авторами отечественных диалектико-материалистических концепций информации, – это отказ от использования принципов теории отражения. Сама возможность применения понятия отражения к описанию процессов познания противоречит духу борьбы с упрощением, составляющему естество философской мысли Э. Морена. Отражение было воспринято им как физическое понятие, и его использование для описания когнитивных и антропосоциальных процессов является для Э. Морена неправомерной экстраполяцией. Критика теории отражения одновременным образом перерастает и в критику эпистемологического конструктивизма в его радикальных формах. Наши идеи о реальном не являются ни отражением реального в мозгу, ни чистым отражением схем нашего мозга, это – информационные посредники, которые делают возможным перевод physis в psyche и коммуникацию и обратно[94]94
  Морен Э. Метод. Природа природы. М.: Изд-во «Канон+ РООИ «Реабилитация», 2013. С. 424.


[Закрыть]. Информация представляется источником генезиса сложности: реализуясь в сознании человека, она детерминирует его творческий потенциал преображения природной и антропосоциальной реальностей, себя самого. Сама реальность, согласно Морену, обретает форму и смысл только в виде сообщений, которые интерпретируются наблюдателем. Человеческое сознание существует в мире сообщений и может существовать только в нем: признание коммуникативного характера познания позволяет заключить о диалогической взаимосвязи субъекта и объекта, об одновременной автореферентности и гетерореферентности познания[95]95
  Морен Э. Метод. Природа природы. М.: Изд-во «Канон+ РООИ «Реабилитация», 2013. С. 426–428.


[Закрыть].

В рамках философской концепции книги «Метод. Природа природы» возникает теория информации, способная дать ответ на вопрос о том, что же такое информация. Информация понимается здесь во взаимосвязи качественных и количественных аспектов. Не упраздняя значимости достижений теории связи и кибернетики, Э. Морен создает совокупность представлений об информации, которые позволяют исследовать ее онтологический и гносеологический статус, а не прагматику использования понятия «информация» в решении вопросов конкретных наук. Существование замкнутого круга между семантикой и информацией, отмечаемое М. Мазуром («информация определяется через смысл, а семантика через информацию»[96]96
  Мазур, М. Качественная теория информации. М.: Мир, 1974. С. 18.


[Закрыть]), Э. Морен интерпретирует как присутствие действенного цикла реализации информации как сложного феномена, основу бытия негэнтропийных систем.

Важнейшей новацией для создания и развития философии информации, предложенной Э. Мореном, является принцип диалогичности, являющийся «логическим ядром сложности»[97]97
  Morin E. Complex Thinking for a Complex World – About Reductionism, Disjunction and Systemism. Systema: connecting matter, life, culture and technology. Vol. 2 (2014). P. 19.


[Закрыть]. Перспективы дальнейшего развития философии информации, основанной на принципе диалогичности, – это исследование диалектики качественных и количественных аспектов понятия информации, дальнейшая философская концептуализация понятий «информация», «сложность». Не менее значительным направлением ее развития может стать выработка эпистемических принципов методологического синтеза и междисциплинарной интеракции, способствующая развитию сфер исследования многообразных форм реализации информационных процессов – когнитивных наук, наук о коммуникации и т. д. В практике философского осмысления современной социальной проблематики, философских проблем науки и техники, насущных вопросов образования сложностная концепция информации способна отнюдь не только сыграть роль метафизического основания для выработки практических решений, но и стать источником аксиологии нового мышления, обращенного к современным вызовам сложности. Сложностный подход к исследованию и описанию информации является значимым для формирования и развития междисциплинарных исследований информационной реальности. Рассмотрение проблематики таких исследований в связи с феноменом сложности представлено в нижеследующей главе.

Глава 4. Информационная дополненная реальность и сложность языка науки

Наука и наукоемкие технологии[98]98
  Технология (от греч. τεχηνε – искусство, мастерство, умение и λογοσ – учение) – дословно учение об искусстве (мастерстве); совокупность методов и операций добычи, обработки, изготовления, контроля изменения состояния, свойств, формы материала, являющаяся частью общего производственного процесса; научная дисциплина, изучающая физические, химические, механические и другие закономерности, действующие в технологических процессах.


[Закрыть] тесно связаны между собой. Сама граница между этими сферами деятельности, если она существует, постоянно изменяется, возникают новые направления, происходит дробление существующих. Разделение науки в целом на фундаментальную и прикладную (по сути, технологию) является достаточно давним и общепризнанным. В упрощенном представлении цель фундаментального исследования – истина (новое знание), цель прикладного исследования – польза[99]99
  Никифоров А. Л. Фундаментальная наука в XXI веке. Фундаментальная наука умирает? // Вопросы философии. 2008. № 10. С. 58–61.


[Закрыть]. С этой точки зрения в наукоемких технологиях обязательно присутствуют фундаментальная (естественнонаучная и гуманитарная) и прикладная области.

Рассуждения о границах отнюдь не случайно[100]100
  Knyazeva, Helena N. Biosemiotics: The Origins of an Interdisciplinary Movement // Voprosy Filosofi. 2018. Vol. 11.


[Закрыть], описание границы в приведенном примере и во многих других случаях плохо формализуемая задача. Основным объектом исследования часто становится именно граница (образ, гиперповерхность), разделяющая качественно отличающиеся области пространства признаков[101]101
  «Стирание границы между внешним и внутренним… Это один из смыслов понятия „умвельт“». Ibid. Vol. 11. В нашем случае один из образов, применимый к современному научному знанию, где в настоящем природоподобие в технонауке получило особый статус.


[Закрыть].

Под образом науки в современной философии подразумевается совокупность способов понимания, порожденных, в частности, процедурами осмысления социокультурных последствий научно-технического прогресса[102]102
  Куликов СБ. Специфика образов науки в современной философии // Вестник Новосибирского государственного педагогического университета. 2012. 2(6). www.vestnik.nspu.ru


[Закрыть]. Изучение механизмов видоизменения (трансформации) философских образов науки – эпистемологическая проблема[103]103
  Мамчур Е. А. Образы науки в современной культуре: монография. М.: Изд-во Канон+ РООИ «Реабилитация», 2008. С. 46.


[Закрыть], раскрывающая качественные изменения образа технонауки. Проблематика трансформации философских образов науки, и технонауки в частности, в значительной степени определяется получившими широкое распространение мультидисциплинарными исследованиями[104]104
  Коловский Ю. В. Критерии и эффективность природоподобия при моделировании неравновесных систем // Нейроинформатика, её приложения и анализ данных. Красноярск, КНЦ ИВМ. 2019. С. 45–48.


[Закрыть]. Основной вектор развития технонауки – когнитивные технологии, вобравшие в себя весь спектр точных и технических наук, а также активно внедряющие в себя и гуманитарные науки[105]105
  Коловская А. Ю., Коловская Л. В., Коловский Ю. В. История и методология науки и техники. Красноярск: СФУ, 2011. URL: http://elib.sfu-kras.ru/handle/2311/53173


[Закрыть]. Привычными становятся исследования этических, эстетических, психологических, социологических и многих других свойств и явлений искусственного интеллекта[106]106
  Коловский Ю. В. Об основаниях системного подхода к проблеме искусственного интеллекта // Философия сознания и языка: материалы I Всерос. науч. конф. http://tube.sfu-kras.ru/video/2087


[Закрыть].

В целом задача технонауки – извлечение нового знания о свойствах исследуемого объекта, есть лишь первый этап на пути создания и использования объекта. Далее неизбежно вырастает проблема эффективного использования полученной информации для повышения надёжности и качества самого объекта, управления его свойствами. Уместно упомянуть, что слово (понятие) control в английском языке вбирает всю совокупность перечисленных проблем. В этой цепи взаимосвязанных процессов ни одна из задач не должна решаться отдельно.

Системологическая сложность как методологическое направление науки. Системология, взращенная в лоне европейской культуры, в современной науке предстает, что вполне самоочевидно, областью научного знания.

Рассмотрим расширяющееся и углубляющееся толкование понятия «система» и важнейшего инструмента исследовательской деятельности системного анализа. Принцип системности, воплощенный в философском знании, или в структуре научного описания того или иного предмета изучения, как совокупности теоретических построений различного ранга, давно стал предметом философской рефлексии. Более того, в нем усматривается один из критериев научности дискурса, а ныне он стал методологически конструктивным принципом построения и организации нового знания и даже моделирования интеллектуальных систем.

В отечественной теории и практике научной деятельности в этой связи очень часто обращаются к системному методу или подходу. Системный метод – концепт философии системного анализа, науки о системах. Упомянутый метод стал широко употребляться с конца 1940-х годов. Принципы системного подхода пришли на смену механицизму и монизму. В СССР системный подход стал, по сути, аргументом против идеологии диалектического материализма, не справлявшегося с исследованием больших многоуровневых систем, в проектировании и использовании которых решающую роль играет человеческий фактор. Много усилий было затрачено на создание общей теории систем, которая содержала бы всю информацию о системах. Но впоследствии выяснилось, что она недостаточна для учета специфики систем, особенно развивающихся. В традиционном понимании системы она характеризуется безотносительно к преференциям исследователя. Теперь же система чаще понимается как концептуальный проект исследователя по изучению, конструированию и управлению взаимосвязанными комплексами объектов.

Всеобщая привязанность к данному понятию породила большое количество таких специальных терминов, как «информационно-измерительная система», «системы контроля и управления», «система искусственного интеллекта» и многие другие.

При столь широком толковании понятия возникают естественные проблемы, в частности, связанные с объяснением, определением, толкованием, сравнением, измерением степени соответствия между базовыми определениями системности и многими объектами произвольной природы[107]107
  Коловский Ю. В. Метрология, стандартизация и технические измерения: учебник. Красноярск, СФУ, 2009. 432.


[Закрыть].

Для разрешения указанного противоречия используются понятия[108]108
  Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой: пер. с англ. М.: Прогресс, 1986. 432 с.


[Закрыть]: «большая система» (large-scale system) – система, для актуализации модели которой в целях управления недостает материальных ресурсов (времени, емкости памяти, других материальных средств моделирования); «сложная система» (complex system) – система, модель которой, используемая для управления системой, неадекватна заданной цели. При этом сложность (complexity) – это свойство некоторого явления (объекта, процесса, системы), выражающееся в неожиданности, непредсказуемости, необъяснимости, случайности, «антиинтуитивности» его поведения.

Историко-философский анализ показывает, что и категория системы, и идея системности знания не были исходным полем выработки когнитивных структур[109]109
  Огурцов А. П. Философия науки: двадцатый век: Концепции и проблемы: В 3 ч. Ч. 3: Философия науки и историография. СПб.: Изд. дом «Мiръ», 2011. С. 53.


[Закрыть]. По сути, системный принцип для когнитивных структур вторичен. Отсутствие системной организации когнитивных структур отнюдь не означает, что вообще нельзя говорить об организованности духовных феноменов. Они организованы, но совершенно иным образом, чем системная субординация. Их отличие заключается прежде всего в том, что принципы системности в классическом варианте, представленном в классической теории познания, исходят из идеи тождества систем знания и системности бытия. Данный принцип можно спроецировать на системы языка (теории предметного знания и пр.) и сущего, что предстает в многообразных вариантах системной онтологии, в то время как познание – непосредственно жизненное, духовное действование, «проясняющее, реализующее и восстанавливающее внутреннюю целостность человека»[110]110
  Огурцов А. П. Философия науки: двадцатый век: Концепции и проблемы: В 3 ч. Ч. 3: Философия науки и историография. СПб.: Изд. дом «Мiръ», 2011. С. 56.


[Закрыть], предполагает непроходимую пропасть между языком подлинного бытия и языком человеческого познания (языком науки). Философствование, обращающееся к афоризмам, сложной метафорике, поэзии, не может и не должно получить объективно понятийной формы. Оно использует не понятия, обладающие предметным содержанием, а символы, образы и коды, подразумевающее глубинное трансцендентное начал[111]111
  Огурцов А. П. Философия науки: двадцатый век: Концепции и проблемы: В 3 ч. Ч. 3: Философия науки и историография. СПб.: Изд. дом «Мiръ», 2011. С. 57.


[Закрыть].

По поводу универсальности системного метода высказывались различные точки зрения. Уроки энергичного без четверти векового развития системного анализа позволяют сделать определенные выводы. Главный вывод, пожалуй, такой: несомненная универсальность системного метода не исключает специального учета специфики отдельных наук. Разумеется, несостоятельно придавать системному методу сугубо философский характер. Как таковой системный метод относится к области субнаук. Но, естественно, он, как и все концептуальные образования, насыщен многочисленными проблемными аспектами. Их тщательное изучение предполагает использование в полную силу потенциала философии науки. Изучение проблемного характера системного подхода показывает, что наибольшие затруднения вызывают две проблемы: во-первых, так называемые парадоксы системных признаков, по сути языка системологии; во-вторых, реализация выбора и принятия решения в условиях неопределенности. Эти и некоторые другие свойства некоторых явлений (объектов, процессов, систем), выражающиеся в неожиданности и индетерминистичности своих следствий, породили к настоящему времени в качестве объяснительного принципа онто-гносеологических изысканий парадигму сложности (complexity).

В результате развития базового понятия «система – средство достижение цели», новое понятие «сложная система»[112]112
  Перегудов Ф. И., Тарасенко Ф. П. Основы системного анализа. Томск, 1997.


[Закрыть] неадекватно заданной цели и, по сути, отрицает исходное. В математике для разрешения этой дилеммы используются понятия формализуемые, плохо формализуемые (большая система) и неформализуемые задачи (сложная система). Для решения последних системный анализ недостаточно эффективен в части реализации выбора и принятия решения в условиях неопределенности.

В многочисленности подходов и направлений обнаруживают себя релятивизация когнитивного спектра познания и как явление сложное постмодернизм. Существуют различные точки зрения на вопрос о происхождении и смысле данного понятия, на Западе известного с конца 70-х годов прошлого века, а в России о нем заговорили лишь в конце 1990-х годов. Также о том, что это вид сократизма с его иронией, нацеленной выявлять сущность вещей, и о том, что это явление fn de cicle. И в этом виде каждая эпоха имеет свой постмодерн, знаменующий смену важнейших ценностей и жизненных ориентиров людей.

Ограничимся в плане анализа его проявлений в технонауке следующим: природоподобный концепт ризомы, введенный постмодернистом Жилем Делёзом совместно с Феликсом Гваттари в работе «Тысяча плато» 1981 году, получил статус пророчески заглянувшего в ближайшее технобудущее. В частности, переводчик «Тысяча плато» на русский язык Я. И. Свирский высказался о постмодернистском концепте ризомы и парадигме сложности, пребывающей на сегодняшний день в стадии становления: «Ризома, безусловно, прежде всего философский концепт, но также и некий образ, позволяющий не только осмыслить, но и прочувствовать особую (не только философскую) стратегию мышления, когерентную парадигме сложности»[113]113
  Инновационная сложность. Парадигма сложности в перспективе философской стратегии Жиля Делёза: материалы круглого стола // Философия науки и техники. 2016. Т. 21. № 2. С. 149–181.


[Закрыть]. Итак, постмодернистский концепт ризомы – это признание изначальной и принципиальной внесистемности мира и множественности способов его описания. В основе постмодернистского плюрализма лежит идея о существовании множества миров и не существовании никакого особого выделенного мира. Ярким проявлением этого концепта в технонауке являются новые информационные технологии: интернет, нейроинформатика и т. п. Но не только. Сфера анализа всего того, что в традиционном понимании считалось системой, системным принципом, системной организацией, расширяется. Инновационные процессы в науке и образовании носят не системный, а ризомный характер, как отмечается в ряде научных и философских работ, например в выводах участников круглого стола по проблемам инновационной сложности[114]114
  Инновационная сложность. Парадигма сложности в перспективе философской стратегии Жиля Делёза: материалы круглого стола // Философия науки и техники. 2016. Т. 21. № 2. С. 149–181.


[Закрыть], в работе, рассматривающей сложные процессы, происходящие в образователной среде[115]115
  Коловская Л. В., Коловский Ю. В. Креативный потенциал самоконфигурирования образовательной среды в философии постмодерна: материалы междунар. конф. по проблемам образования. С.-Пб.: Изд-во СпбГЭТУ, 2008. С. 83–87.


[Закрыть].

Несмотря на все спорные стороны ризомного подхода к целостностям, он занимает одно из ведущих мест в современных дискуссиях и практически работает при анализе современных процессов в разных областях человеческой деятельности.

Сложность (безмерность, бесконечномерность). Мера и язык сложности. Роль, цели, задачи технонауки в парадигме сложности. Ключевое в рамках данной темы понятие «сложность» (complexity) – это свойство рассматриваемой системы, выражающееся в неожиданности, непредсказуемости, необъяснимости, случайности её поведения. Модель её по определению неадекватна сущности (явлению) объекта технонауки из-за ограниченности ресурсов (E-Science), недостижимости изоморфизма (complexSystem)[116]116
  Коловский Ю. В. Методология когнитивного контроля поведения сложных технических систем // Сложные системы в экстремальных условиях: сб. докл. XVIII Всерос. симпозиума с международным участием. Красноярск: СФУ, 2016. С. 46.


[Закрыть] и др. Приведённые понятия однозначно указывают на ключевую проблему сложных систем – их низкую надежность и эффективность поведения из-за комплекса случайности неустранимых внешних и внутренних воздействий на изучаемый объект (проклятие размерности). Междисциплинарный подход, применяемый к точным естественным и гуманитарным наукам, объединяющий умственные усилия представителей так называемых, когнитивных наук – лингвистов, психологов, биологов, специалистов в области искусственного интеллекта и других представителей технонауки, до предела обостряет проблему единого (универсального) языка артикулирования новой парадигмы[117]117
  Коловская, А. Ю. Культурно-контекстуальная концепция языка науки в ракурсе аналитической философии // Вестн. Том. гос. ун-та. Сер. Философия. Социология. Политология. 2016. № 2(34). C. 76–85.


[Закрыть] и сопутствующую ей проблему языка науки. Ведь язык науки, по определению, должен отличаться точностью и однозначностью своих понятий. Однако вдохновляемый альтернативными презумпциями постмодернизма, где полагается аструктурность, децентрированность, случайность, снятие оппозиций, проблематический статус смысла получил свое развитие и в языке науки, что повлияло на область новых информационных технологий. Как известно, для их обозначения стали использовать термины «мягкие вычисления», «мягкие измерения» и т. п. И уже многие исследователи пишут и говорят о том, что онтология современной естественной науки – это не искомое и всегда находимое в силу фундаментальных законов единство структуры и функции, а принципиальная их ортогональность (Горбань). В этом смысле языком науки выступает уже не единый универсальный для всех точных наук язык математики[118]118
  Горбань А. Н. Будущее прикладной математики. Публичная лекция. Пермь, 2011. https://youtu.be/y7Rl_uRXLjU (дата обращения 02.02.2020).


[Закрыть], а множество иерархически не упорядоченных (иерархия всегда редукция), не сводимых к чему-либо одному языковых моделей[119]119
  Мамчур Е. А. Указ. соч. С. 49.


[Закрыть]. В постмодернизме, как уже упоминалось выше, вместо понятия «сложная система» используется новый термин «ризома» (фр. risome – корневище). Понятие, фиксирующее принципиально внеструктурный и нелинейный способ организации целостности, оставляющий открытой возможность для имманентной автохтонной подвижности[120]120
  Инновационная сложность. Парадигма сложности в перспективе философской стратегии Жиля Делеза // Философия науки и техники. 2016. Т. 21. № 2. С. 151.


[Закрыть], то что когерентно понятию complexity новой парадигмы.

В аспекте человеческого языка данное свойство системы характеризуют[121]121
  Черниговская Т. В. Человеческое в человеке: сознание и нейронная сеть // Проблема сознания в философии и науке; ред. Д. И. Дубровский. М.: Изд-во «Канон+ РООИ «Реабилитация», 2009. С. 335.


[Закрыть]:

• грамматичность – закрепленный порядок следования единиц (Jespersen), с некоторыми исключениями, в зависимости от конкретного языка;

• стратификация – иерархичность (Hockett): фонемы, морфемыслова – фразы;

• дихотомичность – средства языкового различения субъекта и объекта (Buehler);

• вторичность – мета-уровень (Bateson), что позволяет о языке рассуждать на языке же;

• мультиканальность – фонемная речь – жестовая – письменная (Sebeok);

• мультимодальность – вложенная экспрессивность, выражающая приказ, просьбу, вопрос, повествование, отрицание и т. д. (Greenberg);

• продуктивность – инновационность – креативный потенциал;

• всеохватность – тематически неограничный потенциал высказываний (Greenberg);

• отсутствие размерности дискурса – любая длина речевого высказывания (Greenberg);

• пропозициональность (логизированность) – истинность или ложность высказывания, а также наличие логических операторов в языке, таких как или / если / если … то и пр. (Piaget).

Это далеко не полный перечень свойств языка человека, отличающий его от иных коммуникационных систем. Таких списков можно создать несколько и ни один из них не будет являться закрытым.

Сверхсложная организация «естественного» языка поднимает проблему (адекватности) потенциала коммуникационных возможностей его аналогов (языка науки), применяемых в обучении нейронной сети и систем искусственного интеллекта, что представляется важным для понимания свойств и особенностей инклюзии дополненной реальности в социальную среду.

В данном контексте уместно привести некоторые толкования произвольной природы, положенные в основу рассмотрения языковой (дополненной) реальности. «Язык – знаковая система произвольной природы, посредством которой осуществляется человеческое общение на различных уровнях коммуникации и трансляции, включая операции мышления…». Это высказывание принадлежит авторам С. А. Азаренко, В. Н. Костюк, М. А. Можейко, Ф. И. Голдберг[122]122
  Язык. Гуманитарная энциклопедия: концепты / С. А. Азаренко и др. URL: https://gtmarket.ru/concepts/7076


[Закрыть].

В частности, можно отметить проблему метафоры в языке науки. В связи с этим можно рассматривать два противоположных концептуальных подхода: в одном строгость научной терминологии, обоснованной с точки зрения логики и опыта, выступает в качестве аксиомы, предъявляя стремление избавиться от любых метафизических оснований; во втором – жесткость рациональной терминологии научного языка ослаблена введением аналогий и использованием метафор. Теорема Тарского о невыразимости истины 1936 года и ряд других математических событий привели к значительному смягчению жестких требований к языку науки. В свою очередь, логическая в своей основе теория значения и метафоры занимается решением двух основных вопросов:

1. Соотношения сознания и языка. Между элементами языка и сознанием нет прямого изоморфизма. Произведение мыслью слова и придание слову смысла. Представим эти процессы как взаимодействие идеаторной функции сознания и креативности языка, что открывает следующий парадокс. Метафора не может быть понята, если буквальные коннотации образующих ее терминов не сохраняются, но в то же время буквальное сохранение коннотаций делает метафору бессмысленной, обращая ее в тавтологию. В рамках фреге-расселовской семантической теории допустимо утверждение, что метафоры лишены денотата, но обладают смысловым содержанием.

2. Природа метафорики как лингвистического объекта. Символизация и метафорика языка в постнеклассической науке стали распространенным явлением. Естествознание стало выходить на столь глубинный уровень познания, во много раз превосходя возможности предыдущего этапа, что начинает порою действовать на уровне предельных величин и оснований, что роднит его с философией. Физика начинает применять «квазиметафизическую терминологию», в которой рациональный термин приобретает черты квалиа-метафоры, например «холодная темная материя», что создает проблему гносеологического статуса языка науки.

Описание «лингвистического» участка метафорообразования посредством культурно-контекстуальной концепции языка науки[123]123
  Коловская, А. Ю. Указ соч. C. 76-85.


[Закрыть], на наш взгляд, позволяет ближе подойти к раскрытию процессов образования метафор в языке науки. Но если ограничиться формально-логическим методом анализа языкового феномена, то позволит ли это экстраполировать отдельные его аспекты в область машинного обучения, чтобы вести дальнейший разговор об искусственном интеллекте?

О проблеме искусственного интеллекта сейчас говорят не только философы и информатики, но и другие представители социогуманитарного и технонаучного знания, а также писатели, художники и политики. Обусловлено это не только различием мировоззренческих подходов, методов и целей исследования, а также разными сторонами и гранями рассмотрения этой темы, но и прежде всего недостаточной определенностью самого понятия «искусственный интеллект». Попытаемся выделить и в какой-то мере упорядочить известные аспекты темы, обратить внимание на теоретические и методологические трудности и актуальные задачи.

Классические философские подходы и презумпции, лежащие в основании технонауки, – это вопрос о соотношении естественного и искусственного интеллекта, смыкающийся с подвопросом о соотношении же естественной и виртуальной реальности, о перспективах их сближения, о возможности воспроизведения качества субъективной реальности на субстратной основе[124]124
  Дубровский Д. И. Сознание и искусственный интеллект // Проблема сознания в философии и науке. 2009. С. 49.


[Закрыть], отличной от биологической (исходя из принципа изофункционализма систем), или путем сращивания – симбиоза искусственного нейрона с естественным.

Значительное место в этой теме занимает конструирование сложных видов человеческой деятельности и передача их ИИ, в частности задача моделирования «самосознания» в ИИ.

Стратегическая цель современной цивилизации – включить технологии коммуникации в естественный ресурсооборот на основе развития конвергенции междисциплинарных научных направлений, объединяющей неклассическую философию познания, нейронауки, когнитивную психологию, педагогику, философию образования. Такая конвергенция междисциплинарных научных направлений необходима с точки зрения развития эффективной социальной коммуникации не только между различными социальными системами, но и с точки зрения взаимодействия технических и социальных систем друг с другом[125]125
  Arshinov V. I., Budanov V. G. Paradigm of Complexity and Socio-Humanitarian Projections of Convergent Technologies // Voprosy Filosofi. 2016. Vol.1.


[Закрыть]. Подобная задача актуализируется в современных условиях развития общества, когда одним из приоритетных направлений является формирование дополненной[126]126
  Технология дополненной реальности (AugmentedReality, AR) сочетает настоящую обстановку вокруг пользователей с цифровыми дополнениями.


[Закрыть] социальной реальности, в условиях которой происходит утверждение и развитие принципов (инклюзии техносферы в социальную среду). Весьма показателен в этом смысле курс на цифровизацию, о котором говорил экс-президент РАН академик В. Е. Фортов в своем обращении к президенту страны В. В. Путину[127]127
  Совместное заседание президиума Госсовета и Совета по науке и образованию. 6.02.2020 г. http://www.kremlin.ru/events/president/news/62744


[Закрыть]. Для этого необходимы социальные технологии коммуникации и адаптации, способствующие формированию когнитивного отражения действительности, которое соответствует законам и требованиям окружающей среды. Разумеется, целесообразной подобным стратегиям целеполагания является разработка концептуального языка сложностной парадигмы, определяющей ценности, цели, сущность взаимодействия коммуникации и адаптации в дополненной социальной реальности, с использованием принципов и методологии когнитивных наук. Данная разработка могла бы способствовать: