Текст книги "Млечный Путь №2 (2) 2012"

Наташа вздохнула и принялась доставать из рюкзака брикеты с сублимированным комплексным обедом мгновенного приготовления по принципу «только добавь воды».

– О, фаршированный осьминог, – излишне бодро обрадовался Никита, принимая от Наташи брикет, и повернулся к Илье. – А тебе что досталось?

– Еда, – буркнул Илья.

– Тоже неплохо. – Никита надорвал брикет, плеснул в него из фляги и принялся есть. – Интересно, а если к засушенному стапульцу добавить воды, его можно употребить в пищу?

Наташа не возмутилась. Устала возмущаться.

– Что ж раньше-то не сказал? Я бы для тебя обязательно кусочек отломала, – отбрила она.

Никита поперхнулся, закашлялся, отхлебнул из фляги, чтобы прочистить горло, но не сказал Наташе ни слова. Быстро покончил с брикетом и, пока остальные продолжали обедать, включил шевронник и принялся что-то изучать.

Обедали молча. Наташа устала настолько, что каждый раз, откусывая от брикета, тяжело вздыхала. Илья ел не торопясь, размеренно пережевывая, но, похоже, не обращал внимания на вкус. Он смотрел прямо на меня, но по глазам было понятно, что сейчас он никого и ничего не видит. Он думал. И я догадывался, о чем он думает.

– Черт! – выругался Никита, не отрывая взгляда от дисплея. – Ничего не понимаю.

Илья доел, бросил на пол обертку от брикета, вытер губы.

– Чего не понимаешь?

– Да вот, – Никита повернул к нему дисплей, – отслеживаю на картографе пройденный путь.

– Ну и что?

В голосе Ильи сквозило равнодушие.

– На карте наш путь трижды пересекается!

– Это проекция на плоскость, – устало пояснил Илья. – На самом деле якобы пересекающиеся ветки туннеля находятся на разной глубине.

– Ничего подобного, – не согласился Никита, щелкнул клавишей и создал над дисплеем объемное изображение пройденного участка. – Вот в этих трех местах туннель пересекается сам с собой на одном уровне, но мы нигде не видели ни своих следов, ни развилок на четыре стороны.

Илья взял фонарь и посветил вдоль туннеля в сторону тупика.

– Посмотри туда, – сказал он Никите.

– Ну, посмотрел.

– Что ты там видишь?

– Тупик.

– Так не все ли равно, пересекается туннель сам с собой или нет? Наш путь – только вперед, и другого пути нет!

У меня было иное мнение на этот счет, но я, как всегда, промолчал. Бирюком меня никто не называл. Молчуном, Великим Молчальником – бывало. Даже матерно обзывали – когда мое молчание доводило кого-нибудь до бешенства.

Никита озадаченно почесал затылок, в полголоса витиевато выругался и отключил шевронник.

Наташа пропустила ругань мимо ушей. Надоела ей роль ревнительницы бонтона. Горбатого могила исправит.

– Интересно, а что на местном языке означает мауни? – задумчиво спросила она, глядя в сторону тупика. – Господин, хозяин?

Илья знал, но промолчал. Никита снова включил шевронник.

– Ягненок, – удивленно сказал он.

– Что – ягненок? – не поняла Наташа.

– Мауни по-мэоримешски – ягненок, – пояснил Никита, недоуменно смотря на дисплей.

«Агнец», – про себя поправил я, но вслух, как всегда, не сказал.

– Это что – ласкательное обращение? – подняла брови Наташа. – Лучше бы киской или рыбкой называли.

– И меня тоже?! – притворно возмутился Никита. – Нет уж! В крайнем случае, согласен на солнышко!

– У каждого народа свои обычаи, – назидательно сказал Илья. – В Древней Руси ласкательные обращения были весьма распространены. Красна девица, сокол ясный, голубь сизокрылый…

Он исподволь старался изменить направления темы, мне же было все равно.

– Ага! – поддакнул Никита. – Как имена у индейцев Северной Америки. Быстроногий Олень, Трепетная Лань, Бычий…

– Фу, Никита! – одернула его Наташа, небезосновательно полагая, что он собирается ляпнуть скабрезность.

– А что я такого сказал? – притворно возмутился Никита.

Ответить Наташа не успела.

– А давайте-ка спать! – предложил Илья. – Завтра предстоит трудный день.

Он начал опасаться возобновления диспута о значении слова «ягненок» и прервал разговор самым радикальным образом.

– Спать, так спать, – покладисто согласился Никита. – Трудный день, так трудный. Хотя понятие дня под землей весьма относительно.

– Ребята, а дежурить ночью никто не будет? – с тревогой в голосе поинтересовалась Наташа.

– Зачем?

– Мало ли…

– Морока боишься? – замогильным голосом протянул Никита.

– А хотя бы! – с вызовом ответила она.

– Никого здесь нет, – отмахнулся Илья. – Ни чудовищ, охраняющих сокровища, ни крыс.

– Ладно, – смилостивился Никита, – я позже датчики движения расставлю.

Он полез в карман рюкзака и достал баллончики с квазипеной.

– Лучше любого спального мешка, – заверил он, раздавая баллончики.

Илья обрызгал себя, немного подождал, пока кокон вокруг него не полимеризировался до резиноподобного состояния, и лег. Улеглась и Наташа. Она освободила лицо от квазипены, выпростала из кокона руку и взяла фонарь. Никита ушел в темноту в сторону тупика, вскоре вернулся и принялся расставлять вокруг привала датчики, активируя их на внешнее движение.

– Если ночью приспичит, не забудьте датчики отключить, а то ревом сирены Морока перепугаете.

– Угу… – кивнула Наташа, водя лучом фонаря по стене туннеля.

– Что, Морока пытаешься разглядеть?

– Да нет… Так просто.

Она поставила фонарь на попа, так что луч света уперся в потолок, втянула руку в кокон и закрыла глаза.

Никита пожал плечами, обрызгал себя квазипеной и лег.

– Ребята, – тихо попросила Наташа, – свет, пожалуйста, не гасите…

Никита хотел ответить замогильным голосом, но, посмотрев на колеблющиеся вдоль луча фонаря клубы тьмы, не стал этого делать.

– Хорошо, – пообещал он.

Я опять промолчал, Илья тоже. Да и не мог он ничего сказать: уже спал. Крепкие, однако, нервы у черного экзоархеолога!

2

Официальная экзоархеология всегда скептически относилась к утверждению, что в мифотворчестве могут скрываться указания на конкретные исторические события. Раскопки Шлиманом Трои только на основе гомеровской «Илиады» считаются исключением, если не казусом. Не поколебало это мнение и открытие черного экзоархеолога Минаэта, который, основываясь на данных многочисленных легенд цивилизаций Галактического Союза о Зеркале Тьмы, провел раскопки на Торбуцинии и обнаружил осколки обода мифического зеркала. Экзоархеологическому Совету Галактического Союза не хватало сил и средств для плановых исследований конкретного наследия исчезнувших цивилизаций, где уж ему заниматься мифами. Пожалуй, единственной цивилизацией, которая отважилась на планомерные экзоархеологические изыскания в этом направлении, являлась цивилизация стапульцев, но всерьез их работы не воспринимались, поскольку стапульские методы обнаружения и классификации находок были далеки от научных. Стапульцев не интересовало, в культурном слое какого времени обнаружен тот или иной предмет, к какой эпохе он принадлежит и даже произведением чьей цивилизации является. И главное, представляет ли он собой древний раритет или современную безделушку. Из-за этой особенности стапульцев за глаза прозывали старьевщиками, так как на блошиных рынках всех туристических маршрутов Галактики они были самыми желанными клиентами, без разбору скупающими всевозможный хлам.

В противовес официальной науке черные экзоархеологи, в научных сферах презрительно именуемые гробокопателями, не отметали огульно наработки стапульцев в области толкования мифотворчества, а скрупулезно просеивали результаты исследований, отделяя зерна от плевел. В частности, именно благодаря данным стапульцев, появилась на свет более-менее стройная теория о пещере Морока. Согласно этой теории, в сокровищнице пещеры находился постоянно пополняемый фонд достояний как исчезнувших, так и ныне здравствующих цивилизаций Галактики. Вопрос, каким образом этот фонд пополнялся, оставался невыясненным, зато вероятностные характеристики содержания фонда были скрупулезно просчитаны. Около сорока процентов легенд склонялось к тому, что основной фонда являются предметы искусства, около пятидесяти – достижения научно-технологического уровня, и около десяти – предметы роскоши из драгоценных металлов и минералов (последнее утверждение основывалось на легендах слаборазвитых цивилизаций, и отношение к нему было скептическим). Данные о том, когда появилась пещера Морока, были чрезвычайно туманными и относились к древнейшим временам чуть ли не возникновения Галактики, поэтому вопросы, кем и зачем пещера создана, отпадали сами собой. Относительно же того, кто мог получить право доступа в пещеру, имелись две равноценные версии. По одной версии право доступа в пещеру выдавалось архаичной автоматикой чисто произвольно по методу лотереи. По второй – мифический Морок, которого никто никогда не видел, сам разыскивал во Вселенной претендента и, ментально воздействуя на его сознание, заставлял лететь на Мэоримеш, а затем с помощью проводника приводил к пещере. По мнению некоторых исследователей, если под Мороком подразумевать Его Величество Случай, обе версии объединялись в одну, тем не менее среди черных экзоархеологов версии имели равнозначное хождение.

Такими же неоднозначными были и сведения о счастливчиках, побывавших в пещере Морока. Половина из них никогда не возвращалась на родину, без каких-либо видимых причин порывая с привычным кругом общения. Ходили слухи, что они разбогатели, не хотят знаться со старыми знакомыми, живут своей жизнью. Иногда слухи подтверждались, иногда нет. Принадлежащие ко второй половине не пряталась от своих друзей и родственников, однако все-таки отдалялись, так как добытые сокровища возводили их на иной уровень социального положения. Среди гробокопателей бытовало мнение, что подавляющее большинство счастливчиков на самом деле никогда не бывали в пещере Морока, а добывали антиквариат в звездных секторах, закрытых для частных экзоархеологических изысканий. Нашел раритет, спрятал, вывез из запретного сектора, а потом рассказал сказку, что добыл его в пещере Морока. И никаких претензий со стороны надзорной службы Экзоархеологического Совета. Но, в отличие от надзорной службы, наиболее дотошные гробокопатели знали, что за последние пятьдесят лет в пещеру Морока никто не входил.

С двумя такими лжепосетителями пещеры я был знаком лично. Батист и Пьеретта Амабли из земной колонии на Боргезе были идеальными кандидатами для экспедиции на Мэоримеш, они долго и тщательно изучали известные материалы о пещере Морока, но, к сожалению, я слишком поздно вышел на них. Черные экзоархеологи иногда резко меняют свои планы, так случилось и с четой Амабли. Мелкий чиновник из Экзоархеологического Совета продал им информацию о законсервированном для изысканий участке на мертвом планетоиде Чемартох-2, где якобы полтора миллиона лет назад располагалась исследовательская база давно исчезнувшей расы протокаридцев. Если бы я вышел на Амабли до их спонтанной экспедиции на Чемартох-2, они бы туда не полетели, но я познакомился с ними на обратном пути, когда в их багаже лежали две обсидиановые статуэтки протокаридцев и миниатюрный преобразователь биомассы, произведший впоследствии революцию в технологии приготовления пищи из органических продуктов для любых рас Галактического Союза. Естественно, что, став обладателями баснословно дорогих раритетов, Батист и Пьеретта ни о какой экспедиции в пещеру Морока не мечтали, да и как они могли мечтать, когда по своей версии прибыли именно с Мэоримеша?

В многомиллиардном человечестве, расселившемся по Солнечной системе и восьми звездным колониям, трудно разыскать черных экзоархеологов, которые, как правило, не афишируют своей профессии. Тем более, разыскать среди них желающих отправиться на Мэоримеш без твердой уверенности, что счастливый билет на пропуск в пещеру Морока достанется именно им. Путь туда и обратно отнюдь не из дешевых. Но мне повезло. Чета Амабли вернулась не на Боргезе, а на Землю, и на третий день после обнародования, откуда они прибыли, на них вышел Илья. Естественно, никакой информации о пещере Морока от Амабли он не получил, зато получил от меня. Как и большинство гробокопателей, Илья был волком-одиночкой, что делало его кандидатуру неперспективной, но выбирать не приходилось – семейных пар, как Амабли, среди черных экзоархеологов раз-два и обчелся. Полгода ушло на то, чтобы исподволь уговорить Илью найти попутчиков, как бы невзначай подсовывая те или иные документы по толкованиям легенд о пещере Морока, в которых указывалось на обязательность присутствия в экспедиции особей всех полов конкретной расы. Еще полгода Илья потратил на поиски подходящих кандидатур – брать в экспедицию кого-либо из гробокопателей он категорически не желал, и здесь я его понимал. Профессионал мог знать то, что знал он, а Илья не хотел оказаться Лишним. В конце концов он нашел Никиту и Наташу. От экзоархеологии Наташа была очень далека, но за Никитой пошла бы куда угодно, а Никита, прозябавший на жалкую зарплату искусствоведа, с легкостью согласился неожиданному предложению разбогатеть, не прилагая особых усилий. Забыв, что меценатства в чистом виде не бывает. Все имеет свою цену, и иногда она оказывается запредельной.

3

Первым проснулся Илья, если не считать того, что я глаз не сомкнул. Тут уж ничего не поделаешь – бессонница. Илья выбрался из кокона квазипены, присоской прикрепил к ней баллончик и включил реверсное всасывание. Редуктор баллончика тихонько забормотал, медленно поглощая плохо деполимеризирующуюся квазипену. Протерев лицо влажным полотенцем, Илья направился в глухой тупик туннеля и как только перешагнул через датчик движения, взвыла сирена.

– А? – встрепенувшись, села Наташа.

– Кто?! – заорал Никита. Спросонья он никак не мог выбраться из кокона и забарахтался на полу.

– Это я, – признался Илья, отключая сирену.

– Я предупреждал, чтобы отключали датчики, если приспичит!

– Извини, не слышал. Уже спал, – виновато сказал Илья. Сказал правду, но датчики движения видел и намеренно вызвал тревогу. Он начал планомерно расшатывать психику Никиты, готовя его к психологическому срыву. Обширному, на уровне истерики. Этот план Илья разработал давно, еще до того, как познакомился с Никитой и Наташей и предложил им участвовать в экспедиции.

– Спал он, видите ли! А мы теперь как уснем?

– Пора вставать, уже утро.

– Какое в пещере утро?!

– Утро, не утро, а прошло восемь часов. Вполне достаточно для сна.

– А я бы еще поспала… – прикрывая рот ладонью, зевнула Наташа.

– Личному составу – подъем! – передразнивая Никиту, распорядился Илья и ушел в темноту тупика.

– Он, видите ли, выспался, – пробурчал Никита, выбираясь из кокона квазипены, – а на остальных ему наплевать…

– Перестань ворчать, – сказала Наташа. – Мы не на туристической прогулке.

– Без полноценного сна я злой, – не согласился Никита, подсоединяя к своему кокону всасывающий баллончик. – Твой кокон собрать?

– Будь добр.

– А ты завтрак приготовь, жрать хочу!

Наташа вздохнула и полезла в рюкзак за пищевыми брикетами.

Никита собрал датчики движения, спрятал их в рюкзак, огляделся и обмер. На противоположной стене черной краской корявыми буквами было написано:

ЗДЕСЬ ЖИВЕТ МОРОК

– Это еще что?! – взорвался Никита.

– Что? – поинтересовался Илья, появляясь из темноты.

– Ты написал?!

Илья увидел надпись.

– Почему я?

– Больше некому! Ты встал раньше нас!

Удивительно, но на меня никто не подумал.

– Ребята… – сдавленным голосом прошептала Наташа, – кажется, это я…

– Что – кажется?

– Написала…

– Зачем?

– Просто так… Вчера перед сном… Лучом фонаря… А сегодня надпись проявилась.

Никита перевел ошарашенный взгляд с Наташи на надпись, затем снова на Наташу.

– Что за чушь?! Мы вчера все стены лучами исчеркали, почему они тогда не черные?!

Илья молча подошел к надписи, включил шевронник и поводил сканером анализатора по стене.

– Это не краска, – сообщил он, считывая результаты анализа с дисплея.

– А что?

– По химическому составу известняк голой стены и окрашенных участков идентичен. А вот структурный анализ показывает иное… Поверхность голой стены самая обычная, зато окрашенные участки представляют собой двумерные образования с отрицательным градиентом относительно нашего пространства.

Никита не поверил, подошел к надписи и продублировал анализ своим сканером.

– Опять заумь, – процедил он и витиевато выругался. Его шевронник выдал те же результаты.

Наташа пропустила ругань мимо ушей.

– А вдруг Морок действительно здесь живет? – тихо спросила она и зябко поежилась.

Никита зло скрипнул зубами, но ничего не сказал. Промолчал и Илья. О моем молчании и говорить нечего.

Илья прошел к своему рюкзаку, сел.

– Давайте завтракать, – мрачно предложил он.

Ели молча, собирали рюкзаки тоже молча и, не сказав друг другу ни слова, продолжили путь. Минут пятнадцать шли по прямому участку, на очередной развилке, как всегда, свернули направо, спустились по наклонной метров на десять вниз и снова вышли на прямой участок. Пыль под ногами скрадывала звук шагов, однообразие туннеля нагнетало чувство безысходности, отчего свежий воздух начинал казаться застоявшимся и спертым, а серые стены в пляшущих лучах фонарей – двигающимися и сжимающимися, как пищевод священного червя Кааата. Тишина, темнота, ограниченность освещенного пространства давили на психику, вызывая нарастающее чувство клаустрофобии.

Первой не выдержала ватной тишины Наташа.

– Ребята, – попросила она, – давайте о чем-нибудь говорить, а то жутковато…

Илья не ответил – ему на руку было нагнетание обстановки. Я, верный принципу не вступать в пустопорожние разговоры, как всегда, промолчал. И только Никита раздраженно бросил через плечо:

– Не нравится? Включи плеер, но слушай сама!

Наташа воткнула в ухо микродинамик, включила плеер и минут пять перебирала всевозможные мелодии. Заунывные она категорически отвергла без прослушивания, а все остальные в атмосфере пещеры оказались в диком диссонансе с ватной тишиной и темнотой. Похоже, пещера Морока и музыка были несовместимы. Наташа выключила плеер, посмотрела вперед и ойкнула.

– Что еще? – недовольно повернулся Никита.

– Там, на стене…

Илья осветил стену справа по ходу. На ней красовалась знакомая надпись:

ЗДЕСЬ ЖИВЕТ МОРОК

– Твою, Морока, мать! – с чувством высказался Никита. Он подошел к надписи, осмотрел ее, потрогал буквы пальцами. Затем включил шевронник и сравнил обе надписи.

– Мы что, по кругу ходим? – повернулся он к Илье.

– С чего ты взял?

– Надписи идентичны.

– Дубляж надписи в искаженном пространстве, – уверенно, с нотками пренебрежения к дилетанту произнес Илья. Но сам отнюдь не был в этом уверен.

Никита ему уже давно не верил и прошелся пальцами по экрану шевронника.

– Дубляж надписи, говоришь? – процедил он, когда на экране высветилось изображение пройденного пути. – Тогда почему картограф показывает наш путь как замкнутую петлю?

– Потому, что многомерная спираль пещеры Морока проецируется в трехмерный мир как замкнутая петля! – раздраженно повысил голос Илья. – А программа картографа понимает только плоское изображение и объемное. Топологию знать надо. Если бы наш путь был замкнутой трехмерной петлей, то мы бы давно шагали по своим следам. Где они? Морок подметает?

По глазам Наташи читалось, что ей хочется спросить: «Если Морок здесь живет, то почему бы ему не подметать?» – но она не стала спрашивать. Слишком несерьезный вопрос, на уровне мистики. Почти как сказки о лешем, который по лесу водит.

– Идемте дальше, – поостыв, предложил Илья.

Не дожидаясь согласия, он развернулся и зашагал в глубь пещеры. И нам ничего не оставалось, как последовать за ним. Однако на очередной развилке Никита заартачился.

– Теперь пойдем налево.

– Можно и налево, – не стал возражать Илья и язвительно добавил: – Если Наташи не боишься.

Никита ничего не ответил и свернул налево.

Изогнутый, полого поднимающийся вверх туннель сменился прямым горизонтальным участком, посредине которого справа на стене красовалась все та же надпись. Никита чертыхнулся, но уже не так экспансивно, и вывел на дисплей шевронника пройденный путь. Картографическая съемка снова показала замкнутую петлю, только теперь она изгибалась не вправо, а влево.

На следующей развилке мы снова свернули налево, снова вышли на ровный участок туннеля, снова увидели справа на стене знакомую надпись, но уже возле нее не останавливались. И Никита больше не чертыхался. Однако по закаменевшему лицу было понятно, что он ни на грош не верит Илье, а верит своим глазам. И если еще раз увидит надпись, то сорвется.

Случай не замедлил представиться, когда в очередной раз свернули налево и увидели на стене надпись. Но Никита не сорвался, потому что под надписью лежал высохший труп насекомоподобного существа двухметрового роста, похожего на жука-плавунца с маленькой головой, плоской спиной-панцирем и шестью конечностями.

– Стапулец, – определил Илья.

– Разве? – не поверил Никита.

– На комбинезон посмотри.

Пестрый комбинезон с многочисленными карманами и по виду и по покрою был идентичен комбинезону первого трупа.

– Комбинезон похож, – согласился Никита, – зато между трупами мало общего.

– Не удивительно. Стапульцы – существа бесполые, наподобие муравьев. Королева-матка продуцирует около сорока разновидностей. Этот, насколько понимаю, стапулец-телохранитель.

– А предыдущий кто? – спросила Наташа.

– Возможно, разведчик, – неопределенно повел плечами Илья. – В семейной иерархии стапульцев я слабо разбираюсь.

Уже без брезгливости и стеснения Никита обшарил карманы трупа, но ничего не нашел. В руках трупа тоже ничего не было.

– Еще один Лишний, – сказал Никита и посмотрел на Илью. – Нас тоже это ждет?

Илья молча развернулся и зашагал вперед, продолжая путь.

Безвременье темноты и тишины, однообразие туннеля, с методически повторяющейся на стенах предупреждающей надписью: «ЗДЕСЬ ЖИВЕТ МОРОК», вызывали ощущение бега белки в колесе, отупляли сознание, и пять часов монотонной ходьбы вымотали так, будто миновали целые сутки. Поэтому, когда Илья объявил привал, все рухнули на пол как подкошенные. Вяло, через силу, пообедали и заснули. Илья с Наташей забрались в коконы квазипены, а Никита, наплевав на удобства, уснул прямо на пыльном полу. Он и датчики движения не удосужился поставить. В общем, правильно. Ни крыс, ни монстров в пещере не было, а на привидения датчики движения не реагируют. Но и привидений в пещере не было, только кое-где попадались высушенные временем трупы.