Текст книги "Как полюбить ближнего"

Как полюбить ближнего

Можно сказать, что основа Христианства выражена в словах апостола любви Иоанна, которые все прекрасно знают: Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем (1 Ин. 4, 16). Пройдут столетия, тысячелетия, и один афонский подвижник, монах Климис, выскажет ту же мысль уже в наши времена, когда в мире все больше оскудевает любовь и ослабевает вера. Это можно считать обращением к каждому христианину: «Грядут времена, когда только любовь спасет нас. Учись растить в себе любовь. Все остальное грех, хуже смерти, и только она жизнь».

Господь говорит: Аз есмь Альфа и Омега, начало и конец (Откр. 1, 8; 21, 6; 22, 13). Начало всего бытия есть плод любви Божией. Святая Троица по любви своей неизреченной сотворила все сущее, и в первую очередь, конечно, был сотворен по образу Божию человек. И человеческое естество сподобилось такой славы, о которой невозможно даже подумать: Иисус Христос – Сын Божий, Богочеловек. То есть человеческое естество воссело на Престоле вместе с Отцем и Духом. И это свидетельство неизреченной любви Божией. Поэтому очень часто в молитвах, в возгласах священников Господа называют Человеколюбцем: «Человеколюбец Господь».

Будем любить Его (Бога), потому что Он первый возлюбил нас, – говорит Апостол (1 Ин. 4, 19). Это жизнь в любви к Богу и между собой – опять же тоже в Боге. С Богом и в Боге между собой.

Авва Дорофей в своем образном сравнении говорит, что Бог есть центр, а мы как бы точки окружности. И когда мы к Богу стремимся, то чем ближе мы к Богу, тем ближе между собой, и в конце концов все мы соединяемся и сливаемся воедино – вместе с Богом. Богословие раскрывается и может быть понимаемо только в смысле любви. Без любви невозможно понять богословие. Потому что Бог есть Любовь. Поэтому и воспевает Церковь: «Яко полн сый любве, полн бысть и богословия» (Минея сентябрь, 26 день, на «Господи воззвах», «Слава»). То есть полнота Любви дает полноту богословия.

Что может свидетельствовать о любви. Иоанн Богослов, например, был неотступно при Кресте Господнем. При Кресте Иисуса стояли Матерь Его и сестра Матери Его, Мария Клеопова, и Мария Магдалина и ученик, егоже любляше Иисус (Ин. 19, 25–26). Церковь избрала как свидетельство любви апостола и евангелиста Иоанна Богослова Евангельское чтение о том, что он был при Кресте Господнем, причем единственный из всех учеников. Это свидетельство истинной любви. Любовь истинная – это та, которая остается при Кресте. Эту истину Божественную знает простой православный народ, который говорит, что любовь проявляется при тяжелых обстоятельствах жизни. Если, что бы ни происходило, человек не озлобляется – это значит, что в человеке есть любовь. А если он начинает раздражаться, роптать, злиться – то значит, любовь оскудевает, а может, и не было ее вообще.

Всегда считалось, что любовь между людьми свидетельствуется несчастьем. Друг, говорят, познается в беде. То есть при кресте и страданиях познается, есть ли любовь, и любит ли тебя этот человек. Поэтому теперь, во времена оскудения любви, так непрочна всякая дружба или всякое совместное пребывание, какой бы характер оно не носило: семейной ли жизни, сотрудничества ли или просто совместной жизни под одним кровом. Почему, к несчастью, особенно супружеские союзы в наше время так непрочны? Потому что нет самого главного – любви, ее нет в том смысле, в котором она должна быть. Есть временные порывы. Если человек ставит себя во главу угла, тогда, естественно, он пользуется чувством другого, как вещью, как чем-то, принадлежащим ему. И когда нужно хоть какое-то самопожертвование, то моментально начинает все разваливаться. А в Евангелии сказано: Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя (см.: Ин. 13, 15). Значит, отдать жизнь за другого есть выражение истинной любви. Но эта высота истинной любви – высота святых, к которой мы должны стремиться, но часто она от нас очень далека. Нам в нашей жизни нужен подвиг небольшой: «Великое для великих, а для нас – немногое». Нам сказано – учись растить в себе любовь.

В чем конкретно заключается подвиг любви для каждого человека? В свое время эту проблему ставил Достоевский. Он говорил: «Легко любить весь мир. Но труднее любить близкого тебе человека, ближнего, с кем ты живешь, с кем ты общаешься». А сейчас много громких слов о всяческой гуманитарной помощи, о том, что в каких-нибудь дальних странах люди гибнут, страдают… Это, конечно, все верно. Надо помогать. Но после этого правильного сострадания к тем, кто страдает где-то там, сразу может быть раздражение на своего ближнего, своего домочадца, например. Один из подвижников благочестия недавнего времени, поэтому его советы для нас особенно ценны, святой праведный Алексий (Мечев) – пастырь, исполненный любви настолько, что каждому из его духовных чад казалось, что батюшка его любит больше всех, – говорил, что нужно из своих близких делать ближних, и поступать по заповеди – возлюби ближнего твоего (Мф. 22, 39; Мк. 12, 31; Иак. 2, 8).

В чем должна выражаться наша любовь? Идти на смерть за своего близкого – это еще не наша мера. Наша мера – это хотя бы не раздражаться на него по пустякам.

Вот, например, человек не вымыл посуду или же не убрал за собой – и начинается: «Ты лентяй, ты бездельник! Я что – нанялся на тебя работать, что ли?!» – вот она, любовь-то наша какая… Ведь не при Кресте, не на смерть идти – посуду помой, картошку почисть, и хватит с тебя. Но без раздражения! Смирись, не мни себя тем, кем ты должен был, по твоему мнению, стать. Был такой социалист-утопист Сен-Симон, его утром слуга будил фразой: «Вставайте, граф, вас ждут великие дела!» Эта закваска великих самомнений противна духу Православия. Наши «великие дела» – это подвиг стяжания любви, подвиг малого доброделания, как сказал подвижник благочестия нашего времени отец Иоанн (Крестьянкин). Ты хотя бы не раздражись, не осуди случайного человека, которого, может, один раз встретил и больше никогда не увидишь.

Сидишь ты, например, где-то в транспорте, а перед тобой какая-то личность разодетая или физиономия намазанная. И ты начинаешь смотреть и думать: «Ну и ну, вот это да!» А зачем ты смотришь? Ты сиди и молись лучше, а не осуждай. Ну конечно, легко быть благочестивым, когда тебе пятьдесят-шестьдесят лет, когда на тебя никто не смотрит. А если бы тебе было сейчас пятнадцать-двадцать, то неизвестно, как бы ты выглядел. Поэтому сиди и не осуждай. И когда мы начинаем раздражаться на своих близких, то, как сказал тот же отец Иоанн (Крестьянкин) одному рабу Божию: «Что ты хочешь сделать из своего ребенка то, что из себя смог сделать только годам к пятидесяти. А от него хочешь, чтобы это же получилось – и даже еще лучше – годам к двадцати? Это недостижимо». Терпения у нас нет, любви нет и смирения. Любовь долготерпит (1 Кор. 13, 4), – апостол Павел с этого начинает. Где уж там долготерпит? У нас терпения даже элементарного нет, мы тут же начинаем раздражаться. Всегда можно найти, на что раздражаться: на кошку, или на собаку, или же еще на какую-нибудь животину, например, на комара: тот – «з-з-з-з-з-з-з-з», а человек раздражается. Можно начать раздражаться, когда что-нибудь уронишь или закатилось что-то. На что раздражаться-то? Что ты размазня и растеряха? На себя раздражаться?

Сказано: Возлюби ближнего как самого себя (Мф. 19, 19; Мк. 12, 31). Господь не сказал, что любить себя – это плохо. Любить только себя, только себялюбие – вот это плохо, это грех, но любить себя надо. Ведь сказано: Возлюби ближнего как самого себя – это значит, что себя тоже нужно любить, в истинном смысле, конечно. А любовь заключается в том, чтобы терпеть. Как обычно бывает – когда сами хотим полакомиться, то себе мы снисходительно позволяем: «Уж ладно, грешен, ну ничего страшного». А когда видим, что другой чем-то лакомится, возмущаемся: «Как же так можно!» То есть тут ты как раз ближний сам себе. Ты ближнему скажи, как себе: «Ну что же, хочется вкусненького, понятно. Чего ж теперь поделаешь». Будь снисходительным и терпеливым к другому, как к себе.

Святые Отцы говорят, что себя тоже нужно терпеть. А себя иногда очень трудно бывает терпеть. Почему? Да потому что с кем-то ты видишься только на работе, с кем-то только после работы, с кем-то видишься даже не каждый день. Но с собой-то ты с утра до вечера, и даже ночью, когда не спится – вот тут-то и начинается: человек часто сам себя изводит, и сам себя мучает. Не надо так, себя тоже нужно уметь терпеть. Святые отцы говорили: «Терпение – это та добродетель, которая, как сказано, дает спасение: Претерпевый же до конца, той спасен будет (Мф. 10, 22)». Значит, любовь должна быть ко всем.

Будем стараться даже в самых незначительных моментах, в любых моментах нашей жизни, нашего общения стараться проявлять любовь. И терпение. Друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов (Гал. 6, 2). Это опять та же самая истина, только сказанная другими словами. И как говорится, хотя это больше самооправдание, конечно: «Ты полюби меня серенького, а беленького-то меня всякий полюбит».

Труднее всего проявлять любовь к человеку, когда он при этом не испытывает к тебе благодарности, но тогда-то подвиг любви и происходит. Истинная любовь именно этим и проверяется. Враг, зная это, именно неблагодарностью старается человека отучить от любви. Даже есть такое изречение в миру: «Если хочешь с кем-то поссориться, начни делать ему добро». Это в шутку говорят, конечно. Но это давно замечено, что когда человек начинает проявлять любовь, добрые дела творить, то начинает нападать враг. Причем нападает часто на человека, которому делается добро, чтобы тот ответил неблагодарностью и отучил своего благодетеля делать добро. Чтобы тот перестал делать добро да еще и пожалел об этом: «Зря я все это делал», – и все его добро пропадет.

Враг знает об этом и всегда старается помешать. Поэтому все, что делается доброго в истинном смысле, так или иначе за собой влечет противодействие нечистой силы. Поэтому сказано: Аще приступаеши работати Господеви Богу (то есть творить добро, стараться стяжать любовь, растить ее), уготови душу твою во искушение; управи сердце твое и потерпи (Сир. 2, 1–2).) Святые отцы эту же истину изрекли так, что если какое-либо доброе дело делается, и при этом нет никакого искушения, ничего не мешает, то это знак того, что Богу оно не угодно и Господь его не принял.

Этот закон любви абсолютен. Почему абсолютен? Потому что всему, что делается с любовью в этом мире, пытается противостоять зло. Поэтому-то и Господь, посылая апостолов на проповедь, сказал: «Сия заповедаю вам, да любите друг друга. Аще мир вас ненавидит, ведите, яко Мене прежде вас возненавидел. Аще бы вы были от мира – мир бы любил свое. Якоже вы не от мира – сего ради ненавидит вас мир» (см.: Ин. 15, 17–19).

Ненависть, злоба обрушивается на всех, кто не от мира сего, кто так или иначе стремится к Богу, к православному жительству. И этот закон действует постоянно. В нашей обычной повседневной жизни нужно чаще себе эту истину напоминать, мы часто о ней забываем. И вот, как говорил мой духовник отец Сергий Орлов: «Нужно перестраивать души свои на Евангельский строй». Мы часто об этом забываем, точнее, постоянно забываем. Когда что-то случается, начинаем расстраиваться или иногда даже раздражаться. А нужно наоборот: если начинаются искушения за доброе дело – значит, все правильно делается. Конечно, это трудно. Видишь, что человек на тебя сердится – помолись: «Помоги ему, Господи, избавиться от раздражения».

Господь все исправит, все устроит, потому что человек часто многого не понимает, и не только в начале жизни, но и в конце жизни, а многое и вообще начнет понимать только за порогом этой жизни, в будущей жизни. А то, что ему казалось, – это только казалось, все на самом деле было не так. Как Господь апостолу Петру сказал: Что Я делаю, теперь ты не знаешь, а уразумеешь после (Ин. 13, 7).

Главное – старайтесь не раздражаться, не терять состояние мира, любви в душе. А что из этого получится – узнаешь, может быть, уже после смерти. Потому что, здесь живущие, мы невольно все сворачиваем на мирское, земное. И это часто заслоняет истинное значение всего. «Я хотел так – а получилось все не так». Господь нас здесь испытывает, мы проходим здесь испытания, наши чувства, наша вера, наша любовь, наше постоянство проходят испытания. И результат всех этих испытаний будет нам показан только в будущей жизни.

В этой жизни мы часто не сможем понять, почему что у человека бывает: скорби, напасти, неожиданная смерть. «Как это, почему, за что?» Но во все этом есть смысл. Простой народ эту истину так выразил: «Что Бог ни делает – все к лучшему». И еще так сказано: Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную (Ин. 3, 16). В чем после этого можно сомневаться или колебаться?! Значит, все Господь управит.

С верой и надеждой будем все время помнить любовь Божию, и по любви Божией к нам будем и сами проявлять к ближнему любовь и снисхождение. Ведь ты живешь, и он живет, и Господь его терпит. Да скольких Господь терпит! А мы уже ли одного человека не потерпим, близкого нам?

Все время себе напоминать это нужно, твердить и твердить, опять и опять. И как сказано: «Бог даст молитву молящемуся» – так Бог даст и любовь стремящемуся любить. Аминь.

9 октября 1999 г.

Как избежать озлобления в мире всеобщего озлобления

Слово, которое наиболее полно, пожалуй, показывает состояние современного мира, – это озлобленность. Озлобление – само это славянское слово удивительно глубоко отражает сущность этого явления: озлобление – обстояние (то есть окружение) злобой. Злоба имеет свойство замкнутой системы, она замыкается на источнике злобы и не может повредить в духовном смысле другому человеку, если в том не возникает ответная злоба. В Библии сказано: «[Сын мой!] если ты мудр, то мудр для себя и [для ближних твоих]; и если буен, то один потерпишь (Притч. 9, 12). Можно сказать: «Аще добр будешь – себе и ближним твоим, аще зол будешь – един зла и пожнеши». В общем: «Если зол будешь – себе зол будешь».

Пророка Иезекииля Господь посылает к народу и говорит: Я посылаю тебя к сынам Израилевым, к людям непокорным…

и ты скажешь им: «так говорит Господь Бог!»… и ты будешь жить у скорпионов (Иез. 2, 3–6) – то есть как среди страшных ядовитых существ. И вот это обстояние злобы свидетельствует о том, что мир в своем озлоблении теряет чувство. А чувство – это то, что святые отцы называют сердцем. Разуму даси глас твой – то есть дай голос твоему разуму, прислушайся к нему, – чувство же взыщеши велиим гласом (Притч. 2, 3) – то есть, если разум говорит тебе – прислушивайся к нему, но чувства – это высший глас.

Вся сущность подвига преподобных заключалась в очищении сердца, а именно – в очищении чувств, в устроении чувств в Боге, в строе Евангельском. И это главное, потому что мы часто, высказав что-то, только потом начинаем осмысливать то, что сказали. Это свидетельствует о том, что человек говорит так, как и сказано: От избытка сердца говорят уста (Мф. 12, 34). Что у человека в душе – то и выкладывает словами. А уже потом начинает осознавать то, что наговорил.

Озлобление – это выражение состояния душ людей, которые поддались злобе. Обстояние злобы, которое бывает в мире, – это то, о чем Господь сказал: Аще бы от мира были, мир бы свое любил, якоже от мира несте… сего ради ненавидит вас мир (Ин. 15, 17–19). Человек с окружающими находится в определенных отношениях, и если это окружение – мирское, а он духовный, то это окружение не может воспринимать его, потому что он, как белая ворона.

Эту истину люди в обиходе так выразили – «не от мира сего». Именно так это и есть в жизни, и удивляться этому нечего. Это естественно. Другое дело, что человек «не от мира сего», если это ему дано Богом еще и по его желанию, может влиять на окружение так, что люди начинают понимать это и тянуться к нему.

Вот пример более или менее известный в наше время, литературное произведение, автобиографическое кстати, – «Отец Арсений». Он, находясь в тюрьме, среди заключенных, был «не от мира сего». И все, в ком была хоть какая-то искра Божия, кто тоже был «не от мира сего», это чувствовали и тянулись к нему. Ведь, как говорили нам отцы христианства: вера – это жизнь, это не философия, не рассуждение умственное – это жизнь во всей полноте чувств и мыслей.

Есть философия, рассуждения, умствования, но они оторваны от сердечной деятельности. Есть влечения сердечные, но они оторваны от умственной деятельности, то есть они не контролируются размышлениями. Но так как мы находимся в разной степени, но греховного состояния, то чувства, которые не очищены, не устроены еще в духовном смысле, нас и заводят часто не туда. Мы увлекаемся этими своими чувствами, и только потом начинаем осмысливать. Чувства были для нас велиим гласом (Притч. 2, 3), но только это были не те чувства.

Чтобы очищать наши чувства и существует Церковь наша с Таинствами. Господь, по милости Своей, дает наставников, старцев, и дает разумение даже простым священнослужителям, по благодати священства, сказать так, что это будет ответ как из уст Бога. Нужно стараться свою душу очищать от греха, чувства свои очищать, ум свой напитывать словом Божиим. Читать чаще, во-первых, Евангелие, Святых Отцов, чтобы в их строе начинать мыслить. И молиться, и просить помощи Божией, испрашивать совета, особенно у духовных лиц. Потому что желающий узнать истину и жить в ней – он это получит. Как поется в известной песенке – «кто ищет, тот всегда найдет». А откуда это взято? Как всегда, все хорошее берется из духовного, из Евангелия: Ищите и обрящете, толцыте и отверзется вам (Лк. 11, 9). Только они ищут другого и находят то, что ищут. А нам нужно искать истины духовные. Ищущий обретает – Господь посылает.

Известны такие примеры, люди рассказывают, что когда они начинали обращаться к вере, к Церкви, у них было желание что-нибудь об этом почитать, что-то узнать – Господь посылал столько книг, что только читай, узнавай. Но нужно узнавать и читать не одними только глазами и умом, но еще опытом, чувством, потому что оторванное от сердечной деятельности, от труда чтение – это развлечение, и оно может послужить только в осуждение. То есть если много прочитал духовной литературы, то с тебя много и спросится: а что ты сделал? А сделал ты, может, совсем немного из того, что прочитал.

У святых отцов есть пример, как один человек пришел к старцу и говорит: «Я хочу учиться». «Хочешь – ну хорошо», – и старец начал читать ему. А когда дошел до слов еже не согрешати языком своим (Пс. 38, 2), тот говорит: «Ну и хватит». И ушел. Через двадцать лет пришел опять. «Что ж ты не приходил?» – спросил старец. – «Да я только теперь начал понимать, как можно язык придерживать».

Представляете, какой подвиг – воздержание языка! Но это все опять же сказано в Библии: «мудрый молчит до времени, безумный говорит без времени», то есть: Мудрый человек будет молчать до времени; а тщеславный и безрассудный не будет ждать времени (Сир. 20, 7). Или еще жестче, но в том же духе: «Отвечать прежде вопроса – безумие» (ср.: Притч. 18, 14). Сколько же премудрости во всем этом!

Старайтесь почаще читать Библию. Особенно Премудрости Соломоновы. Там даны важнейшие жизненные рецепты. Читаешь – все точно так и есть. Как у нас говорят – «не в бровь, а в глаз», да не просто в глаз, а в зрачок. Словеса Твоя: паче меда устом моим (Пс. 118, 103), как говорит Пророк. Такая сладость, когда читаешь духовные строки – точно так в твоей жизни все и есть, и все – Свет стезям моим (Пс. 118, 105), потому что без слова Божия человек во тьме ходит. Аз есмь свет миру (Ин. 8, 12), – сказал Господь.

Обычный житейский пример. Если посмотреть на какую-либо деятельность людей с точки зрения того, согласуется ли она с законом Божиим и заповедями Божиими, то многое начинает выявляться – для чего и почему это делается. Человек вроде хочет что-то сделать, организует целое движение, а не столько для того, чтобы кому-то пользу принести, а чтобы быть в этом движении начальником. Сначала все прикрывается благой целью, но когда проходит время, то оказывается, что человеку было важно только выбраться наверх и начать руководить. Как у нас народ православный говорит: «Начинается за здравие, а кончается за упокой». Ведь как все начинали – за «благо народа», а потом весь народ перестреляли. То есть сначала за здравие, а потом за упокой – так все и вышло.

На первой седмице поста читалось в паримии: Аще помолят тя, глаголюще: иди с нами, приобщися крове, скрыем же в землю мужа праведна неправедно… стяжание его многоценное примем, исполним же домы наша корыстей… – то есть отнимем у других, разделим все, все будет общее – обще же влагалище стяжем вси, и мешец един да будет всем нам. Так нас к коммунизму и звали. Дальше говорится: Не иди в путь с ними: уклони же ногу твою от стезь их: нозе бо их на зло текут, и скори суть излияти кровь (Притч. 1, 11–16).

Будем стараться жизнь свою устраивать по Евангелию, по заповедям Божиим. А на все остальное надо смотреть, как сказал преподобный Амвросий Оптинский, взглядом оттуда (из того мира), и тогда все будет на своих местах.

1 мая 2002 г.