Текст книги "Саммари книги «В кафе с экзистенциалистами. Свобода, бытие и абрикосовый коктейль»"

Коллектив авторов
Саммари книги «В кафе с экзистенциалистами. Свобода, бытие и абрикосовый коктейль»

В ХХ веке экзистенциализм пережил период невероятной славы, именно он помог найти опору и сохранить присутствие духа тем, кто прошёл через страшные потрясения прошлого столетия. Но затем его популярность постепенно стала сходить на нет. Однако в начале XXI века философское течение, возникшее между двумя мировыми войнами, стало вновь вызывать интерес.

Экзистенциализм тесно связан с жизнью и действием. Экзистенциалистов не интересовали абстрактные материи, они не пытались создать башню из слоновой кости, откуда они могли бы наблюдать за жизнью со стороны. Быть в самой гуще событий, принимать в них участие, задавать вопросы и искать ответы, изменять мир к лучшему – в этом видели свою задачу экзистенциалисты.

Что такое человек и для чего он появился на свет, какие у него жизненные задачи? В какой степени он зависит от своего тела? Обладает ли он свободой, и если нет, как ее обрести? Вопрос о свободе был самым важным для экзистенциалистов.

Экзистенциализм постепенно забылся, потому что в некоторой степени выполнил свою задачу – подтолкнул общество к поиску и осознанию свободы. Из этой философии родились освободительные движения 1950–1960-х годов, благодаря которым люди добивались гражданских прав, ранее немыслимых. Когда общество обрело эти права, потребность в свободе, казалось, была удовлетворена, а стало быть, и в учении о свободе и ответственности больше не было необходимости. Но сегодня эта тема снова актуальна. А кроме того, философия экзистенциалистов неотделима от жизни, о чем бы они ни рассуждали, будь то свобода, угнетение, тревога, восстание или наука.

В своей книге Сара Бейквелл объединяет философские идеи и биографии главных героев, и в то же время это часть истории ХХ века, породившего экзистенциализм.

Ключевые идеи книги.

Идея № 1. В основе философии экзистенциализма – личный опыт и свобода выбора

По поводу определения экзистенциализма есть разные мнения, часто взаимоисключающие. У автора есть собственное мнение на этот счет.

Экзистенциалисты, по ее мнению, изучают конкретное человеческое существование. Человеческое существование опирается на выбор. Каждый из нас обладает свободой выбора, и этот выбор мы делаем каждую секунду. Но такая свобода означает ответственность за все, что мы делаем. Ответственность порождает тревогу, которая неотделима от человеческого существования.

Иногда свободу пытаются ограничить биологические или исторические факторы: мы не вольны быть вечно молодыми, прекратить войну или мор, отогнать тяжелую болезнь. Но, несмотря на эти ограничения, человек должен делать то, что в его силах. У человеческого существования, экзистенции, двойственная природа: с одной стороны, у него есть естественные границы, с другой – у него должен быть смысл. Экзистенциалисты сосредоточились на изучении и описании собственного опыта, чтобы понять себя, свою задачу и тем самым побудить людей сделать свое существование осмысленным.

Экзистенциализм стал необычайно популярным в 1930–1940-е годы, но его основы заложил еще датский философ XIX века Серен Кьеркегор. Главным для него было существование человека, экзистенция, немыслимая без связи с Богом.

В 1931 году тему экзистенции продолжил немецкий ученый и философ Карл Ясперс, употребив термин «экзистенциальная философия». Он, как и Кьеркегор, рассматривал экзистенциализм с религиозной точки зрения. Многие экзистенциалисты были атеистами и считали, что смысл существования можно обрести и без Бога, так даже интереснее. Ницше, утверждавший, что Бог умер, потому что люди убили его, разделял, по мнению многих экзистенциалистов, их идеи. Близка экзистенциализму и феноменология, философское направление, чьим основателем был Эдмунд Гуссерль, которое произвело огромное впечатление на Жан-Поля Сартра, одного из самых известных экзистенциалистов. Гуссерль считал, что философия не должна быть отвлеченной дисциплиной, в ее фокусе должен оказаться человек с его повседневными заботами и реальный мир, который нас окружает. Философия должна сосредоточиться на ценности и смысле человеческого существования, изучать суть вещей и явлений.

Симона де Бовуар, подруга Сартра, вспоминает, что с феноменологией их познакомил их общий приятель Раймон Арон в 1933 году. Они сидели в парижском кафе, где подавали фирменные абрикосовые коктейли, и Арон сказал, что феноменолог может сотворить философию из этих коктейлей. На Сартра это произвело огромное впечатление: он нашел философию, связанную не с абстрактным теоретизированием, а с живым опытом. Он прочел о феноменологии все, что можно, труды Гуссерля и Левинаса, и принялся этот опыт получать: уволился из лицея в Гавре, где преподавал, и отправился учиться в Берлин, во Французский институт в 1933 году. Там он изучал и Кьеркегора, и труды немецких философов, и немецкий язык. Вернувшись в Париж, Сартр, обладающий большим литературным талантом, превратил феноменологию в современный экзистенциализм – в своих романах, рассказах, эссе, лекциях и статьях. В понимании Сартра человек пытается определить себя, понять свою сущность с помощью действия, и он всегда свободен, чтобы это действие совершить.

Идея № 2. Экзистенциалисты многое позаимствовали из феноменологии Гуссерля, задачей которой было описывать явления

Эдмунд Гуссерль, создатель феноменологии, так впечатлившей Сартра и других французских экзистенциалистов, родился в Чехии и был однокашником Томаша Масарика, будущего президента Чехословакии. Масарик и уговорил Гуссерля составить ему компанию в Венском университете, чтобы учиться философии у Франца Брентано. Гуссерль согласился и был очарован и Брентано, и философией.

Брентано, бывший служитель церкви, покинувший ее лоно за слишком вольный образ мыслей, был философом-новатором. Он искал новые идеи в других областях, в том числе экспериментальной психологии, и поощрял своих учеников думать самостоятельно. После окончания курса Гуссерль тоже избрал карьеру преподавателя философии и постоянно публиковал работы, которые принесли ему известность в академических кругах. Его оценили и пригласили заведовать кафедрой во Фрайбурге в разгар Первой мировой войны. Все его дети принимали в ней участие: дочь работала санитаркой, один сын был убит на фронте, другой тяжело ранен.

Справиться с тяжелыми переживаниями Гуссерлю помогала работа. Он писал научные труды, трактаты, преподавал и общался с многочисленными преданными учениками, разделявшими его интересы и взгляды. Гуссерль учил их новому взгляду на вещи, чтобы они умели видеть то, что у них перед глазами. Собственно, вся феноменология сводилась к умению описывать вещи и явления. Причем описывать их нужно было такими, какими они кажутся, а не какими должны быть.

В качестве примера метода феноменологии Гуссерль приводил описание чашки кофе. Он говорил, что чашку кофе можно описать с точки зрения химии или ботаники, указать, из каких элементов состоит напиток, как выращиваются кофейные бобы, как измельчаются и завариваются, а затем выливаются в емкость, из которой удобно пить. Можно рассказывать о влиянии кофеина на организм и о импорте и экспорте кофе. Но эти описания ничего не дают применительно к дымящейся, ароматной чашке кофе, стоящей перед человеком. Не дают представления о ней не только абстрактные соображения, но и личные сентиментальные ассоциации.

Как можно описать чашку кофе? Можно описать его тонкий аромат, который ни с чем не спутаешь. От поверхности чашки поднимается облачко пара. Рука ощущает тяжесть чашки с напитком, а жидкость в чашке слегка колышется, когда ее подносишь к губам. Сначала ноздри ощущают аромат, потом язык чувствует вкус кофе и тепло, а по телу разливается бодрость и свежесть. Запах, цвет и вкус описывают заваренный кофе как феномен.

Феноменология помогает описать вещи так, как они ощущаются изнутри. Она позволяет анализировать всевозможные ощущения, подобно тому, как, например, больные описывают врачу симптомы. В одном месте они чувствуют тяжесть, еще где-то – слабость, жжение, тепло или холод. В феноменологии важны лишь опыт и его интерпретация.

Из всех своих учеников Гуссерль особенно выделял Мартина Хайдеггера. Хайдеггер родился в простой семье в Швабии, области на юго-западе Германии, его отец был бондарем, а дед – сапожником. Он вырос в деревне и любил представлять себя как обычного сельского жителя, умеющего работать руками и близкого к природной, естественной жизни. Однако еще в детстве в нем замечали что-то особенное. По воспоминаниям его одноклассника, маленький Мартин был самым слабым, непослушным и бесполезным, но умел командовать всеми.

В юности Хайдеггер увлекся богословием: посещал семинарию, изучал теологию во Фрайбурге. Там же он познакомился с трудами Гуссерля, которые никак не касались ни религии, ни Бога (Гуссерль был верующим, но не касался религиозных вопросов в своих трудах). Хайдеггер знакомится с Гуссерлем в 1916 году, и вскоре Гуссерль уже души не чает в молодом человеке. Он тоскует по погибшему сыну, и видит его в Хайдеггере.

Хайдеггер с удовольствием играл роль сына, не без пользы для себя. В 1924 году Гуссерль пристроил его на должность преподавателя в Марбургский университет, что послужило толчком его академической карьере. Через 4 года он занимает место Гуссерля, когда тот уходит в отставку, тоже по его протекции.

В этот же период Хайдеггер пишет свой первый большой труд «Бытие и время». Эта необычная работа предлагала новый революционный подход к философии, была написана сложным и запутанным языком, так что ключевые термины можно перевести с немецкого только с потерей смысла.

Немецкое слово Sein (бытие) в понимании Хайдеггера превращается в Dasein (существование, или бытие в чем-то – da означает «там», а sein – «быть»). Dasein – это бытие в мире, бытие, в котором есть действие. Оно не размышляет, а действует. Молоток нужен, чтобы забивать гвозди. Не размышление, а действие и забота о чем-то должны быть на первом месте, считал Хайдеггер. Никто из людей не свободен от мирских забот, не парит над миром, наблюдая свысока. Все мы вовлечены в бытие, брошены в него для того, чтобы действовать.

Такой подход не совпадал с феноменологией, и Гуссерль это заметил. Хайдеггер не только отошел от идей своего учителя, но и в жизни проявлял к нему все больше пренебрежения. Еще в период, когда Гуссерль писал для него рекомендательные письма, Хайдеггер отзывался о нем без всякого уважения. Феноменология казалась ему нелепой, и различия во взглядах со временем обострялись. Экзистенциализм Хайдеггера больше не нуждался в феноменологии Гуссерля, хотя «Бытие и время» было посвящено Гуссерлю.

Гуссерль был справедливо обижен неблагодарностью Хайдеггера, но мог ли он ожидать, что его протеже в точности будет следовать его идеям? В какой-то момент Хайдеггеру стало тесно, и он выбрал свой путь, и философский, и жизненный. Последний вскоре приведет его в ряды нацистов.

Идея № 3. В Германии накануне прихода нацистов общество было в растерянности и упустило момент точки невозврата

Германия 1920-х годов переживала один нелегкий период за другим. Послевоенная разруха, гиперинфляция и нищета охватили все слои общества, породив в нем гнев и недовольство социалистическим правительством. Во всем винили евреев и коммунистов, люди были разочарованы и сбиты с толку.

Всеобщая нищета и безработица породили радикальные политические партии и течения, среди которых был национал-социализм. Восхождение Гитлера к власти происходило в благоприятной для распространения нацистских идей обстановке. В 1933 году он стал канцлером Германии, хотя всегда считался слабой и непривлекательной политической фигурой. Однако те, кто привел его к власти, недооценили его способность будоражить толпу и управлять ей. Вскоре его власть стала безграничной.

За несколько месяцев Германия изменилась до неузнаваемости. Нацисты получили полномочия на обыски и аресты без ордера, по собственному усмотрению. По новым законам можно было прослушивать телефоны и читать письма. С госслужбы были уволены все евреи и те, кто проявлял нелояльность режиму. Еврейские предприятия бойкотировали, «неправильные» книги сжигали, были запрещены профсоюзы и все партии, кроме национал-социалистической.

Кому-то перемены пришлись по душе, другие могли только ужасаться в бессилии. Сартр и Бовуар в начале 1930-х годов первое время не замечали происходящих перемен, фашизм казался им чем-то абстрактным. Когда Сартр поехал в Берлин, он был так поглощен чтением Гуссерля и других философов, что все происходящее во внешнем мире проходило мимо его сознания. Когда в 1934 году Бовуар приехала его навестить, она посмотрела на окружающую действительность свежим взглядом и пришла в ужас. Вместе они отправились домой через несколько немецких городов, увидели нацистские марши и насилие на улицах. Тревога и страх мешались с ощущением нереальности происходящего.

Многие образованные люди считали происходящее слишком нелепым, чтобы оно могло продлиться долго. Несогласные с политикой Гитлера быстро научились держать свои чувства при себе и вскидывать руку в нацистском приветствии, если на улице проходил парад. Они говорили себе, что этот жест ничего не значит, но именно он подрывал их внутреннее сопротивление происходящему.

Люди как будто утратили чувствительность, страшные события почти не получали эмоционального отклика. Они слишком вросли в свой будничный порядок вещей, свои привычки, и долгое время ничего не предпринимали. А потом стало слишком поздно.

Бывшая студентка Хайдеггера Ханна Арендт, с которой у него был роман, впоследствии придумала выражение «банальность зла». Исследуя тоталитаризм и его истоки, она отмечала, что не только внешние репрессии не дают возможности сопротивляться, но и внутреннее согласие с ними – человек говорит себе, что логичнее было бы промолчать, подчиниться, вести себя как все, выполнять приказы, какими бы они ни были. Страшные вещи, которые стали возможными в гитлеровской Германии и далее везде во время войны, обусловлены по большей части именно этой банальностью зла. Когда человек подчиняется из страха, он теряет не только внешнюю свободу, но и внутреннюю.

Идея № 4. Нужно все время анализировать повседневную реальность, чтобы вовремя отреагировать на ее изменения

Когда нацизм только начал поднимать голову, люди не отреагировали вовремя и адекватно, показав недостаток воображения и внимания. Хайдеггер учил своих студентов думать, и Ханна Арендт усвоила этот урок. Правда, любовные отношения между ними прервались быстро: она заметила в нем симпатии к нацистам. А ведь именно он учил постоянно подвергать сомнению повседневную реальность, быть бдительными и действовать вовремя и решительно, если обстоятельства требуют того.

Однако сам Хайдеггер не сопротивлялся обстоятельствам, как призывал других, а умел извлекать из них пользу. Когда он стал ректором Фрайбургского университета, он вступил в нацистскую партию РСДАП, выступал с соответствующими речами перед студентами и преподавателями и присутствовал при сожжении книг, участвуя в факельном шествии во Фрайбурге. Его дневники показывают, что никакого насилия над собой он при этом не совершал.

Его поведение по отношению к Гуссерлю было предательским. Как ректор он был обязан уволить всех служащих-евреев. Гуссерль уже был в отставке, но ему запретили доступ в библиотеку, а его сына Герхарта, ветерана Первой мировой войны, профессора в Кильском университете, уволили. От Хайдеггера семья Гуссерлей не получила никакой помощи, кроме письма от жены Хайдеггера, где она хвалит патриотизм семьи Гуссерлей. В переиздании «Бытия и времени» исчезло посвящение Гуссерлю.

Заботу, которую он так ярко описывал в своих сочинениях, не довелось почувствовать никому из его друзей, так или иначе оказавшихся в опасности из-за гитлеровского режима. Такая двойственность смущала их. Ханна Арендт считала, что дело не в плохом характере Хайдеггера, а в отсутствии характера вообще.

У Ханны Арендт характер был. Еще в 1933 году она изучала материалы об антисемитизме по просьбе немецкой сионистской организации. Внезапно ее арестовали вместе с матерью, провели обыск, а потом отпустили. Сразу после этого они не стали тратить время ни на сборы, ни на оформление документов: бежали в Чехословакию, тогда еще не оккупированную, оттуда в Париж, потом в Женеву и наконец в Нью-Йорк, где и остались. Не все философы обладали такой решительностью. Карл Ясперс, друживший и с Арендт, и с Хайдеггером и женатый на еврейке, не решается покинуть Германию. Он ужасается происходящему вокруг, теряет свое звание профессора из-за брака с еврейкой, но не осмеливается бежать. Вместе с женой он остается в Германии и живет с низко опущенной головой, в надежде, что до них не доберутся. Им удалось уцелеть, но после войны, в 1948 году, он отказывается от немецкого гражданства и до конца своих дней живет в Швейцарии.

Арендт пишет, что многие видели и понимали происходящее, знали, как опасна гитлеровская Германия, но у них не хватало решительности претворить это понимание в личную судьбу.

Гуссерль тяжело заболел в 1937 году и уже не вставал с кровати до самой смерти. Он умер 27 апреля 1938 года. Хайдеггер на похороны не пришел. Аспирант философского института во Фрайбурге, бельгийский монах-францисканец Герман Лео ван Бреда, опасаясь уничтожения трудов Гуссерля, вывез из Германии весь его архив и помог перебраться через границу вдове и ученикам. С собой Мальвина Гуссерль взяла и прах своего мужа, кремированного, чтобы избежать осквернения могилы. В 1950 году она умрет в США, но тело переправят во Фрайбург, где захоронят вместе с прахом Гуссерля.

Идея № 5. Идеи экзистенциализма обрели новый смысл во время и после войны

В 1939 году Сартра призвали во французскую армию – из-за слабого зрения его отправили на метеостанцию, как в свое время Хайдеггера. Собственно, до поры до времени он вообще не чувствовал, что его свобода чем-то стеснена – он запускал метеозонды, писал свои эссе и письма Симоне, а не маршировал и не разбирал винтовку. Он писал первые главы «Бытие и ничто», «Дороги свободы», просил Симону прислать ему любимые книги. Казалось, война существует в каком-то другом измерении. Но вскоре все изменилось. Германия, которой сошел с рук захват Чехословакии, вторглась в Голландию и Бельгию, а потом дошла очередь и до Франции. Друзья и знакомые Сартра гибли на фронте один за другим. Некоторые попали в плен, в том числе и сам Сартр.

Симона де Бовуар выживала в оккупированном Париже как могла. Связь между ними прервалась. Ей пришлось приспосабливаться к немцам, чтобы сохранить работу в школе. Она подписала документ, в котором удостоверяла, что не является ни еврейкой, ни масоном. Продуктов почти не было, друзья из сельской местности иногда присылали ей еду, но в дороге она успевала испортиться. Она варила испорченное мясо несколько часов, предварительно вымочив в уксусе. В квартире было холодно, она спала в одежде, а иногда в этой же одежде приходила на работу. В тот же период она стала носить свой знаменитый тюрбан, не имея возможности пойти в парикмахерскую, и обнаружила, что он ей к лицу. Сартра поместили в лагерь для военнопленных в Трире, но он оттуда сбежал и благополучно добрался до Парижа.

В Париже он и Симона могли наблюдать, как исчезают один за другим их еврейские друзья – еще вчера они сидели за столиком в кафе, а сегодня их стулья пусты, телефон не отвечает, а дверь их квартиры некому открыть. Тем не менее в парижских кафе и во время оккупации кипела жизнь. Там можно было встретить поэтов, художников, писателей, там Сартр познакомился с писателем Жаном Жене, который много лет провел за решеткой, и часто встречал молодого Альбера Камю. Впоследствии они сдружились.

Еще до личного знакомства Сартр написал статью о книге Камю «Посторонний», а Камю – рецензию на роман Сартра «Тошнота». Камю был родом из французского Алжира, рано лишился отца и вырос вместе с братом в бедной и необразованной семье. Он сумел получить образование и выбраться из Алжира, но никогда не чувствовал себя полностью своим ни во Франции, ни в Алжире.

К моменту знакомства с Сартром Камю уже работал над «Мифом о Сизифе». Согласно античному мифу, боги наказали царя Сизифа: они обрекли его бесконечно закатывать на гору огромный камень. В нескольких шагах от вершины камень всегда выскальзывал из рук Сизифа, катился вниз – и все приходилось начинать сначала.

Сизифу некогда задуматься о смысле жизни, он слишком увлечен своей задачей. Так делает большинство людей: у них столько забот, что некогда думать о том, как они живут и для чего. Они просыпаются, идут на работу, идут с работы, едят и спят. Но иногда их посещают прозрения, как правило, в момент каких-то неприятностей – есть ли в такой жизни смысл?

Камю считал, что на этот вопрос нет ответа. Мы просто должны решить, что делать: продолжать делать свое дело или сдаться. Возможно, в этом деле нет никакого смысла, возможно, жизнь абсурдна. Осознав это, человек может рассматривать свой бесполезный труд как борьбу, как альтернативу самоубийству, и тогда он приносит радость, делает Сизифа счастливым. Разве он не борется каждый день за то, чтобы камень попал на вершину? В этой борьбе и заключается счастье.

В романах и эссе Камю есть мотив покорности судьбе, чего не было ни у Сартра, ни у Бовуар, призывавших к действию. Но это не пораженчество, а просто более реалистичный взгляд на происходящее. В романе «Чума» доктор Риэ делает то, что может, просто выполняя свой долг. Сартру ближе были героизм и решительность.

После освобождения Парижа взгляды Сартра и Камю разошлись по поводу смертной казни. Началось выявление коллаборационистов, для которых требовали смертной казни, против которой решительно возражал Камю, но Сартр придерживался другого мнения. Он и Симона считали, что во имя того, чтобы война никогда не повторилась, нужно проявлять жестокость. Пути Камю и Сартра разошлись, а в 1960 году Камю трагически погиб в автомобильной аварии.

В послевоенной Франции Сартр написал серию эссе, вышедших в 1947–1948 году. Он призвал писателей быть активными и целеустремленными, участвовать в политических процессах, используя свой писательский дар. В 1945 году он вместе с Симоной и Морисом Мерло-Понти открывает журнал Les Temps modernes («Новые времена»), где выходят передовицы на злободневные темы.

В том же 1945 году состоялась его лекция об экзистенциализме, после которой о его философии заговорили и в Париже, и за его пределами. Он становился модным и востребованным в послевоенной Европе – в литературе, кино, театре. Об экзистенциализме заговорили не только в научных и литературных журналах, но и в барах и кафе. Друг Сартра и Бовуар Борис Виан, писатель и джазовый музыкант, часто приглашал их в бары, где играл. Мерло-Понти, Борис Виан и Анна-Мари Казалис написали песню для подруги Виана Жюльетт Греко «Марсельский экзистенциалист».

После войны Сартр и Симона де Бовуар стали знаменитостями: они ездили по всей Франции, читая лекции, принимали участие в дискуссиях, выступали на радио, много печатались. Сартр оставил преподавание философии в лицеях (чем долгое время зарабатывал на жизнь) и полностью посвятил себя литературе.

Почему экзистенциализм был так востребован в военное и послевоенное время? Он предлагал выбор, которым мог воспользоваться каждый. Однажды в разгар оккупации к Сартру пришел один из его бывших учеников. Его брата убили в бою с немцами, отец стал сторонником нацистов и ушел из семьи. Молодой человек остался с матерью, но его мучило постоянное желание – присоединиться к французским войскам в изгнании и сражаться с нацистами. Таким образом он помог бы освободить страну, выказать свое презрение отцу и отомстить за брата. Но как быть с матерью, у которой остался он один? Мало того, что ей придется выживать самостоятельно в голодное и опасное время. Если нацисты узнают о том, что юноша ушел в Сопротивление или присоединился к армии в изгнании, они могут на ней отыграться.

Что ему делать? Сначала молодой человек думал поговорить со священником, но побоялся – вдруг на него донесут. А если и не донесут, в лучшем случае посоветуют не брать в руки оружия и любить ближнего. Он пытался найти ответ в философских трудах, но они были слишком абстрактны и далеки от жизни. Он мучился, не понимая, что ему делать, и наконец решил обратиться к бывшему учителю. По крайней мере, набора банальностей он не услышит.

Сартр выслушал ученика и дал ему совет. Он сказал, что тот свободен и должен выбирать. Никто за него не может воспользоваться его свободой и его выбором. Можно до бесконечности рефлексировать, не зная, что правильно, а что нет, но в итоге все равно придется что-то сделать. В любом случае мы должны действовать.

Положение человека может быть невыносимым: на него охотятся, он в опасности, сидит в тюрьме или стоит на краю пропасти. И даже в этих опасных ситуациях нужно выбирать и действовать. Такая необходимость принимать решения не может не вызывать страх и тревогу, но это не избавляет нас от выбора. Только выбор и только действие делают нас теми, кто мы есть. Если вы не делаете выбор и отказываетесь действовать, ссылаясь на неблагоприятные обстоятельства, плохие советы или что-то еще, значит, вы ведете фальшивую жизнь, не открыв себя по-настоящему.