Текст книги "Юбилейный платиновый сборник"

 
Цветочница осталась без работы,
Цветы поникли, а потом завяли,
В то время их совсем не покупали,
И бедная скучала до зевоты.
Какой-то сумасшедший математик,
Он ночи две уж, видимо, не спал
И вычитал, всё время вычитал
И кстати, и, увы, совсем некстати.
Из МЫ он вычел ТЫ,
Но, к сожаленью, гений был не Бог
(Вот оттого увядшие цветы),
Обратно уж сложить никак не смог.
Если из МЫ вычесть ТЫ,
То получится – ОДИНОЧЕСТВО,
В нём не значится Я. Там не дарят цветы.
Маг увлёкся – страдает цветочница.
Математик уснёт, утопая в мирах
Из законов, что зиждутся в вечности,
И во сне он увидит всю землю в цветах
И программу цветка в бесконечности.
 

 
Уханьем совы пугала ночь,
Кот смотрел сквозь тьму в миры иные,
Ангелы, вздохнув, летели прочь,
Над котлом шепталось чьё-то имя.
И разящей злобною волной
Порча в чью-то жизнь бедой ворвалась,
А колдунья в паре с Сатаной,
Сделав зло, блаженно улыбалась.
 

 
Греховной мысли жаркий след
Окрасит щёки алым цветом,
Но только я при всём при этом,
Как дева, давшая обет
Пред Богом быть и в мыслях чистой,
Нет, не грешу, иду на свет
Души твоей и глаз лучистых,
И полнится моя душа
Любовью светлой и надеждой,
И всякий грех очистит нежность:
Коснусь руки, едва дыша.
 

 
Судьбы последняя насмешка —
Твои печальные глаза,
Но увлеклась я делом грешным,
Мой разум против, сердце – за!
Пусть стану, наконец, я дурой:
Поверив в чистоту монет,
Борясь с разумностью натуры,
Судьбе я не отвечу «нет»!
Пусть дальше будет так, как будет,
Ведь скоро поцелуй и в лоб,
И если кто-нибудь осудит,
Печаль его – переживёт.
 

 
Между нами – НЕ СУДЬБА!
Бездной.
Безнадёжность – НИКОГДА.
Бледность
Утомлённого лица.
Горе,
Гиблым морем у крыльца
Поле.
Я, как рыбка без воды,
Чахну.
Далеко ли до беды?
Ахну!
Жить не может без воды
Рыба.
Как не можем Я без Ты.
Глыбой
Между нами – НЕ СУДЬБА!
Справлюсь.
Я тебе, как НИКОГДА,
Нравлюсь.
 

 
Соберу стихи, все стихи о нём,
Разведу костёр, и гори огнём!
И горит огонь, и дым ест глаза,
И бежит, бежит по щеке слеза.
 

 
Их отношенья – абсолютный бред,
Не вписанный в небесные скрижали,
Но чудо, оседлав велосипед,
Примчалось, хоть его совсем не ждали,
Вернее, чудеса имеют спрос,
И каждый ждёт, однако, не надеясь.
Но вот явилось розою в мороз,
Снега пробив и от нахальства греясь,
В их отношенья вклинилось шипом
И запахом до одури дразнящим,
Они не думали, что будет там, потом,
Они в тот миг зависли в настоящем.
 

 
Гриб ядерный – смертельная поганка —
Проник в мир мыслей, подрастал в угрозах,
Полз по следам огнём дышащих танков,
Распутиц не боялся и морозов.
Раскинув свою цепкую грибницу
По странам мира, жизнь держал под страхом,
Мол, уложу планету всю в гробницу,
Созрею только! И единым махом
Всё отравлю, сожгу, не пожалею!
Второй я всадник и, поверьте, в силе
На зле, народом созданном, я зрею,
Завидуйте всем тем, кто спит в могиле.
 

 
История на гребне перемен
Быть иль не быть
В который раз решала,
Заложница всех мировых проблем,
Она меж тем своим путём шагала.
Порой, как мак, краснела от стыда:
Её деянья и лицо меняли,
То власть имущих вечная беда,
Как инквизиция, где ведьм сжигали,
Как книги, что горели и горят,
Как храмы, что без страха разрушали.
И, в шутовской одев её наряд,
Во всех грехах и бедах обвиняли,
А звон монет за искажённый вид
Ей душу рвал и оседал в карманах,
У тех, кто до сих пор её гнобит,
Не сожалея о слезах и ранах,
Когда она кричала: «Оглянись!
Не делай зло, такое уже было!»
Но чья-то безусловная корысть
Не хочет слышать, пропускает мимо
Её слова, а через сотню лет
Добавят сурика во тьму деяний
И на букет заменят пистолет,
Чтоб возложить его на гроб страданий.
История шагает по земле,
Смывая зло могучими цунами.
А мы? А мы почти на дне,
Гриб ядерный растёт уже над нами.
 

 
Если бы мне в детстве, кроме сказок
Про прекрасных принцев и волшебниц,
Да про щук, что выполнят приказы,
Про добро, что сбережёт наследниц,
Иногда читали про задачи,
Что душе предъявлены от Бога,
Что порой напасти что-то значат
И в ухабах завсегда дорога,
Я б тогда иначе понимала,
Принимала жизни все уроки,
Но запоем сказки я читала
Про судьбу Емели-лежебоки.
А когда, однако, спохватилась,
То от шишек голова пылала,
Сказочною жизнь не получилась,
Долго потом душу поднимала,
Отмывала в речке здравомыслья,
Алый парус полотенцем знача,
Было горько мне и было кисло,
Доходило дело и до плача.
Вы читайте своим детям сказки
И про прозу жизни хоть немного,
Будет жизнь как чудо – это классно,
Но бывает и другой дорога.
 

 
В твоих глазах тоска нашла приют.
Оскал судьбы – её законы жёстки,
Столкнулись с ней на жизни перекрёстке
И породнились в несколько минут.
 

 
Зима под занавес закуталась в меха,
Мороз был очень щедр на бриллианты,
Вся в кружевах, прекрасна и легка,
Как дева, упражняясь на пуантах,
Снежинкою над сценою кружит.
Зима кружила, от весны скрываясь,
Был сердцу мил её прелестный вид
И мужество, но только зря старалась:
Весна идёт, пока что без одежд,
В плаще ветров, но с теплотой во взгляде,
И в ней таится трепетность надежд,
А в мае уж предстанет при параде…
 

 
Последняя капля – твоя нелюбовь,
Последняя капля – слезы моей соль,
Последняя капля – и боль через край,
Не внемля советам, пройдёт, не страдай.
 

Екатерина Корнева

Москвичка. Писать стихи начала ещё в юности, но активно публиковать свои произведения в интернет-изданиях – только с 2021 г. Жизнь интересная штука.

Сейчас по роду своей деятельности автор особенно много общается с музыкантами, писателями, поэтами, артистами и теми, для кого поэзия является живым источником и даёт силы. Именно они вдохновляют Екатерину, дают стимул и желание нести её слово в виде поэзии в мир.

 
Каждый день верить в нас.
Каждый день, как в первый раз,
Неметь и краснеть, руки касаясь.
С трепетом целовать,
Даже на пару минут прощаясь.
Смеяться тебе в плечо,
Когда вечер звёздами час свой мерит и почти погас,
Когда уже никто не верит.
Пусть однажды скажут:
«Смотрите, они смогли, значит, получится и у нас».
Говорить обо всём, не смущаясь,
Снова друг в друга влюбляясь.
Обнимать через тысячу расстояний и сотни проклятых нет,
Тонуть в море нежных признаний.
И вопреки судьбе…
– Знаешь, я каждый раз улыбаюсь,
когда думаю о тебе.
 

 
Неизвестные адреса
на конвертах отправленных судеб.
Безмолвные голоса
на белых листах
с надеждой, что всё ещё будет.
 
 
Буквами выбиты сны.
Точки на карте, дома,
где ждут эти все запятые.
Осень дождями сводит с ума.
Ждущие чуда и впрямь святые.
 
 
В день неизвестного месяца,
не следующего после осени четверга.
В шуме улиц они встретятся.
«Я так рад, что ты всё же пришла».
 

 
Я скучаю по нашему завтра. Скучаю.
Паруса простыней, нас укрывших,
географии комнат дремавших,
нас услышат, нас точно услышат.
В одиночество стен я себя заключаю.
Я скучаю по нашему завтра. Скучаю.
 
 
Помнишь? Древние красные крыши,
золотые пески, ставен синих узоры.
Про нас позже напишут:
«Пережившие самые сильные штормы».
 
 
Я скучаю по нашему завтра. Скучаю.
По единственным в мире, бездонным
Городам, адресам, бывшим, трепетным,
вздорным, я прощаю.
Тебя им смиренно прощаю.
Я скучаю.
 

 
Знаю, нет ничего случайного —
Всё прописано в книге судеб.
Скажут нам: «Вы нашлись нечаянно,
и неясно, что дальше будет…»
Улыбнусь на сомненья неверящих,
Пролистну их страничку пальчиком.
Нас, по чётким шаблонам мерящих,
Разбужу утром солнечным зайчиком.
Каждый гость, даже самый непрошеный,
Что-то значит, чему-то научит.
Чей-то взгляд, нечаянно брошенный,
Для кого-то – надежды лучик.
Просто так
не летят к океанам недремлющим.
И рассвет просто так
не встречают влюблённые.
Неспроста книги пишут о будущем
Чудаки, мечтой окрылённые.
Всех ушедших пути расхожие
Я на карте помечу крестиком,
Это были просто прохожие,
Лишь на время, но всё же посветят нам.
Ни мостов нет случайных, ни улочек.
Не родится зазря травиночка.
В каждой букве – со смыслом почерк.
Капля с неба есть моря слезиночка.
Поезда не встречают случайные,
И на рейс опозданья прописаны.
Мы идём по дороге отчаянных
Ровно там, где нам свыше написано.
Я не верю, что всё нечаянно.
И в тебя я верю неистово.
Ты ко мне через годы, с молчанием.
Я не верю, что всё бессмысленно.
 

 
Пусть все скажут, что нам повезло.
Допишу нас счастливых, додумаю.
Ежедневники долгих страниц, где тепло, я придумаю,
Слышишь? Придумаю.
Сочиню нам двоим облаков кружева,
Стаи птиц, небо морящих песнями,
Наших снов и шагов переулки и свет из окна,
И уснувших в обнимку над безднами.
Натыкаясь на ливни промозглых невзгод,
Я верну нас домой половинами.
Заклиная наш будущий, всё решающий год,
Запишу его рифмами длинными.
Я не сдамся. Тебя никогда не отдам.
Ни разлукам, ни сплетням, ни праздным им.
Будем длиться как вечность, неподвластны годам
Мы под кожей узорами дивными.
Я не выпущу небо из трепетных рук —
Караваны созвездий мелькнут пилигримами.
Пристыжу ветры самых бессовестных вьюг.
Только пообещай, что мы будем ранимыми.
Зазвучим, как весною грохочет гроза,
Как шумят тополя, ветрам вторя незримым и…
Я живу. Бесконечно, безмерно любя.
Я тону в океане любимом.
 

 
Тише, тише.
Просто закрой глаза.
Слышишь? Снова будет гроза.
Тише, тише. Дождь барабанит с утра.
Я тебя слышу. Без слов понимаю всегда.
После всех грозовых крыши солнце согреет с утра,
Вода разольётся свыше, наполнив твои моря,
Смоет все строчки лишние с белого листа.
Мы под водой дышим. Нас научили не зря.
Ветры шальные, услышьте!
Он не выносит сквозняк.
Если уж бьёте стекла, то бейте со звоном, так,
чтобы наотмашь память и струны тугие в кровь.
Пропойте ему о буре, а я же ему – про любовь.
Ливни, молю вас, тише.
Дайте надежды знак.
Ему без воли не выжить.
А мне без него – никак!
Не простудите сердце, оно у него – хрусталь.
Ему у огня бы согреться.
Ему бы забыть про печаль.
Ему бы пески и скалы, пустыни, небес синева.
Ему без меня можно.
А мне без него нельзя.
Тише.
Видишь? Проходит гроза.
Тебе без меня сложно.
А мне без тебя нельзя.
 

Игорь Ларин

Настоящая фамилия – Шевченко. Родился в 1962 г. в Германии и раннее детство провёл за границей. Тогда же начал писать, но серьёзно заниматься поэзией и литературой не хватало времени. Путёвку в жизнь получил в 1980 г. от Евгения Евтушенко, который, ознакомившись с содержимым толстой тетради, сказал: «Пиши, а если тебе что-то мешает – бросай и пиши».

Ларин вдохновляется и пишет в окружении любимой жены, детей и внуков. Опубликовано три книги: два стихотворных сборника для взрослых и один – для детей. Идёт работа над трёхтомником.

Финалист и дипломант множества литературных премий. Дипломант XXXV Московской международной книжной ярмарки.

Лауреат Гран-при «Серебряная нить» СПб, лауреат Гранпри Московской премии-биеннале, лауреат Вице Гран-при специальной премии 85-летия В. Высоцкого, лауреат российской премии в номинации «Поэт года – 2022». Общая библиография – более 30 книг.

В 2023 г. литературный мир отмечает 90-летие со дня рождения выдающихся поэтов – Е. Евтушенко, А. Вознесенского и В. Леоновича. Ниже приведены три стихотворения автора в честь трёх мэтров русской поэзии.

 
Эй… вы! Я к вам обращаюсь с отчётом.
Сколько сейчас моей душе?.. Девяносто?
Да ну вас всех к чёрту
(И не обижайтесь, ну правда «чё там»)!
 
 
Лучше тринадцать от той цифры, как я «ушёл»,
Дверью хлопнул, бросив клочок на паперти,
Фотографию на столе, на крахмальной скатерти,
И книжку, заложив бумажным рублём
(Единственным, что в кармане нашёл).
 
 
Помню, как оборванными мальчишками
Рвали яблоки под свист
…пополам с дождём.
 
 
Мне всё чудится и кажется всё,
Что даже ветры тогда мягче дули.
Помнишь, Женька, как рифмовали втроём:
Ты, я и Беллочка Ахмадулина…
 
 
А потом друг у друга крали: то ли пыл,
То ли жар набежавшего вдохновения,
Наблюдали, как наш пароходик плыл,
Учась танцу и мучаясь пением
(Иногда выходя на точку кипения).
 
 
Бросаясь фразами, ломая привычный размер,
Собирая шумные аудитории и стадионы,
Наполняли стихами республики и весь эсэсэсэр,
А за границей – бургомистраты, штаты, кантоны…
 
 
Да… тринадцать пролетели – как один день,
Полчетверти века (половина от поколения) —
Как думаешь, помнят ещё потомки – а… Жень? —
Мой полёт бесконечный: падения и вознесения?
 
 
Так налейте бокал – без тоски, слёз и боли,
Без портретов, свечей – лишь стихов кутерьма…
Пусть играет джаз вам «Hello, Dolly!»,
Светит радостно солнце, рыдает тьма.
 
 
Вам, подельникам, Эвтерпы просителям,
Продаю совет за «рупь с мелочью»:
Пробегите жизнь… и пропойте с девочкой —
Всё за день, взахлёб – без друзей, родителей…
 
 
Надышитесь вволю, обалдев по полной…
Нет, подожди, милая… ещё спой мне,
Разыграй, обмани, зацелуй допьяна —
Как во сне, в мелькающих кадрах…
Помнишь, когда-то в цветущих Гаграх
Лепестки сыпались снежными хлопьями…
 
 
И, возвращаясь наверх, наигравшись вдоволь
С тем, что в памяти храню и лелею,
Наберу новых лиц (не забыв и кондовых)
И с собой их… до следующего… юбилея.
 

4 апреля 2023 г.

 
Что нам поэт? Так, проходной попутчик,
Пославший наугад без адреса письмо,
Которое вернут, поскольку не получит
…никто – ни ты, ни тот, кому оно.
 
 
Есть странный оборот (фигура речи) —
«Поэт малоизвестный»… для кого?
Для тех, кто сердцем глух и разумом не блещет,
Нет мыслей, чувств, фантазий у него?..
 
 
Я помню одного, с руками работяги,
Которого судьба не баловала ради
…славы. Ни комфорта, ни регалий
Ему не то, чтоб удавалось получить,
А просто не вручали, не давали,
 
 
Мне посчастливилось узнать и сообщить
О «горькой премии» писателя Максима,
Которая пришла не вовремя к нему,
Когда вся жизнь уже невыносима,
Ну почему так поздно, почему?
 
 
Все поздравленья – лишь по телефону,
И голос в трубке добрый и знакомый:
«Спасибо, друг, а это точно мне?» —
Биенье сердца я услышал в тишине…
 
 
Не то чтоб рад, так – посветлел едва,
Зачем, когда под восемьдесят два…
Потом недолго ждал спокойного ухода —
Как праведник, во сне и в это время года
…в июле, когда солнце и тепло,
Легко на сердце и в душе светло,
Отдав всё дочери, подруге и жене,
Владимир Леонович – он известен мне.
 

 
«Поэт в России – больше, чем поэт»,
Хотя, казалось бы, куда уж больше?
Когда терпения, желаний, силы нет…
И нерв надорванный натянутой струной
Поёт, рыдая скрипкой надо мной —
Обиженным ребёнком… горше, тоньше
(Всё позади, и новый дан обет)…
 
 
Пиджак, как клумба, утонул в цветах,
Под восьмиклинкой проредилась чёлка,
И жёсткий, цепкий, чуть уставший взгляд
Всё видит, замечает, ловит чётко.
 
 
Спокойные, неспешные движенья:
«Без отчества, давайте просто – Женя…
Евгений можете, сейчас Вам книжку дам…»
Его в толпе узнаю по глазам:
В них столько чувства, горечи и света,
Что хватит с лихвой от сонета до памфлета,
По ним прочту, пойму судьбу поэта.
 
 
И жизнь идёт. Прошло немало лет,
А он, как прежде, «больше, чем поэт»,
Подобный Прометею и мессии.
С руками каменщика – варвар и эстет,
Вот только умер там, где не просили —
За день полёта от его России
(Где всё найдёшь, но Душ похожих нет).
 
 
Там спозаранку травы не косили,
На паперти с поклоном не просили
И по убитым зря… не голосили,
А здесь и не любили, но простили.
И на вопрос – полжизни на ответ,
И каждый, кто ранимый, – тот поэт.
 
 
Я узнаю собрата по словам,
По фразам, рифмам (иногда горбатым) —
В нём пацифиста страсть и простота солдата,
Задумчивость бредущего Арбатом
И юный пыл совсем не по годам —
Поющего и верящего свято…
Ему я боль и страсть
свою отдам,
Приняв на веру простоту заветов,
Желанье гнать закаты, петь рассветы…
 
 
Закончить хочется пронзительной строфою:
Идут обнявшись взрослый и юнец,
Друг в друге разобравшись наконец.
С немецким именем и русскою душою —
Евгений Гангнус (Женя Евтушенко),
Об общем мире сросшийся с мечтою,
И Игорь Ларин – славянин Шевченко…
Два образа слились одной строкою.
 

Борис Левин

Родился в 1958 г. в Москве в семье советского инженера-конструктора. Получил высшее техническое образование. Кандидат экономических наук. Предприниматель, последние десять лет занимается IT-бизнесом. В свободное время пишет прозу и стихи, в основном на философско-религиозную тему.

В 2002 г. вышел в свет роман Левина «Шалом Хавер», действия которого охватывают период с 60-х гг. до конца 20-го столетия в контексте историй семьи и знакомых главного героя, а также событий, происходивших в его жизни до и после распада СССР.

Автор с детства увлекается творчеством: живописью, литературой, поэзией, историей, архитектурой. В студенческие годы участвовал в нескольких художественных выставках. На творчество Левина во многом повлияли и частые путешествия по долгу службы.

 
Какая-то просто бессмыслица,
Как сильно хочется выспаться,
И чтобы сны были только приятными,
И чтобы ноги не были ватными.
Чтобы солнце светило в форточку
И со стенки исчезла чёрточка,
И чтобы тарелки всегда были чистыми,
А помидоры – душистыми.
Как глупо проходит безвременье:
Брожу в интернете бессмысленно,
Читаю сводки военные
И переживаю искренно.
Встаю рано утром, думая,
Что опять с ночью день перепутал я,
Хожу, тихо тапками шаркая,
Какая ж ты, старость, гадкая.
 

2020 г.

 
Последнее время всё чаще
Мне снятся виденья такие:
То шумный поток возле дома,
То серые скалы большие.
То жёлтая буря в пустыне
Размыла бархан силуэты.
Без листьев остались деревья,
Без рифмы остались поэты.
 

2018 г.

 
Развалившись у камина,
Я почувствовал его —
Запульсировала жила,
Пролилось на пол вино.
Застучали молоточки
В моей сдавленной груди,
И шепчу я еле слышно:
– Подожди, не уходи…
Я мечту не оставляю
Подружиться вместе с ним.
Где-то рядом бродит смысл,
Только он неуловим.
 

2019 г.

 
Я двигался вверх по Рублёвке
На старом своём драндулете,
Мечтая о булочке с сыром,
Забытой сегодня в буфете,
С листочком зелёным салата,
И сверху с огурчиком свежим,
И с кругленьким диском томата,
Наполненным запахом нежным.
И музыка тихо играла,
И ровно обивка скрипела,
И девушка голосом тонким
Какую-то песенку пела.
А после рекламы короткой
Нам дикторы вдруг сообщили,
Что лётчика в небе Идлиба[1]1
  Идлиб – сирийский город.


[Закрыть]
Ракетой зенитною сбили.
И люди бежали в заботах,
Машины ворчливо сновали,
Сидели бабули в калошах,
Соленья с лотков продавали.
И всё продолжалось как прежде,
Но звёзды смотрели грустнее,
И время летело в надежде
Забыть этот день поскорее.
Мой конь на железных колёсах
Заехал в гараж, будто в стойло,
Прошёл мимо старый садовник,
Окутанный запахом пойла.
Он утром у станции Горки,
Другого соблазна не зная,
Купил себе водки бутылку,
Работу с женой проклиная.
Я молча присел на диване.
Шуршал где-то дворник лопатой,
Жена шинковала капусту,
И лётчик прилёг на гранату.
Я молча доехал до дома,
Заехал в гараж, будто в стойло,
Навстречу мне вышел садовник,
Окутанный запахом пойла.
 

2018 г., посвящение русскому

лётчику Роману Филиппову

 
Я мог бы родиться в Париже,
Сосед бы пил жареный кофе,
И запах его круассанов
Из булочной шёл, что напротив.
Лежал бы мундир на диване,
И сабля эфесом сверкала,
И ядра с картечью свистели,
И смерть свою дань собирала.
 

2018 г.

 
Я с балкона в Тель-Авиве
Вдаль задумчиво смотрю.
Обжигаясь, чай глотаю,
Вспоминаю жизнь свою.
Щурясь, тихо размышляю
О вопросах бытия:
Быстро как взрослеют дети,
Быстро как старею я.
Солнце, падая, тускнеет,
Тонет в бездне и зовёт.
И Господь один лишь знает,
Что меня наутро ждёт.
 

Елена Липаткина

Родилась в Москве. Состояла в клубе московских писательниц «Московитянка», участвовала в проекте «Мистерия бесконечности» (литературный комитет Международного евразийского движения, трёхтомник издательства «Алетейя», Санкт-Петербург, 1999).

Печаталась в альманахах издательства «Стихи. ру». Выпустила три авторских сборника: «Серебряный ветер», «Золотая песчинка времени», «Новогодний снег».

Номинант премий «Поэт года», «Наследие», «Русь моя» (им. Сергея Есенина) и «Песни». Участник программ «Литклуб. TV», «Турнир поэтов» и «Живое слово». Награждена медалями им. Чехова, Ахматовой, Бунина, дипломом «Номинант Премии Мира – 2020» и литературной премией «Русское слово – 2021».

 
Мёд тёплых звёзд. Звон ручья. Облака.
Солнечный луч, сосны – как свечи.
Августа – зрелого яблока – вечер
две половинки качает в руках.
Блеск. Тишины золотая свирель.
Солнечный луч. Звон ручья.
Акварель.
 

 
Сакура, нежная сакура,
снегом сад укрыт,
как одеялом ватным,
сахарным-сахарным.
Бог улыбается – сам тебе.
Где-то в будущем
сядем, соберёмся соцветьем
на ветке
Божьей сакуры…
О заснеженный сад мой…
…сатори.
 

 
Эти запахи с поля…
это пенье кукушки…
ламою монотонным
вторят нежно лягушки.
И щекочет дыханье
сладкий привкус побега —
горьковатого дыма
на ветру колыханье.
На террасе раскинут,
как триумф Бонапарта,
целый мир за алтыны —
та старинная карта,
где открыты пути нам
четырёх сторон света!..
И компот с мандарином,
солнечным, словно лето,
и половничком ДОЛЮ
зачерпнуть в одночасье.
Эти запахи с поля…
где-то около счастья.