Текст книги "В тени регулирования. Неформальность на российском рынке труда"

Можно посмотреть на рис. 1.4 и несколько иначе. Предположим, в деятельности некоторого агента сочетаются как формальные, так и неформальные практики. Если первые абсолютно доминируют, то агент остается в целом в формальном поле. Но если последние постепенно накапливаются, то существует «переломный момент», после которого он перемещается в основном в зону неформальности, даже если формальные элементы продолжают сохраняться (например, платятся налоги, но небольшая часть от того, что положено; доля неформально нанятого персонала значительно превосходит долю формально нанятого и т. п.). После того, как переломный момент пройден, процесс дальнейшей деформализации может ускориться, так как возвращение «назад» («на свет») оказывается очень дорогим. В конце этой дороги агента ждет полный уход в тень. Такая картина дополняет исходную интерпретацию, представленную выше, так как деформализация во многих случаях происходит постепенно, а не одномоментно.

Если считать, что пребывание в состоянии неформальности отражает доминирующие в обществе социальные нормы и ценности, то можно сказать, что приведенная диаграмма иллюстрирует процесс эволюции таких норм[18]18
  Из идеи взаимодополняющих взаимодействий игроков, создающих сильные обратные связи и влияющих на формирование социальных норм, исходили Дж. Эрл и К. Сабирьянова [Earle, Sabirianova-Peter, 2002; 2009]. Они использовали такой подход при исследовании эволюции практик неформального поведения на российском рынке труда на примере распространения долгов по заработной плате в России середины 1990-х годов. В их модели – два устойчивых равновесия (все трудовые контракты в части своевременности оплаты соблюдаются и все нарушаются) и одно неустойчивое с промежуточным уровнем соблюдения контрактов. Прохождение «переломного момента» связано с критическим нарастанием массы «фирм-неплательщиков», после чего движение к устойчивому состоянию нарушения контрактов ускоряется.


[Закрыть].

Неформальная занятость и экономический цикл. Не менее важное значение, чем вопрос о долгосрочных трендах в динамике неформальной занятости, имеет вопрос о ее краткосрочных колебаниях. Как при перепадах экономической активности меняются ее масштабы – проциклически, ациклически, противоциклически? Движется ли она в противофазе к безработице или синхронно с ней? Эти вопросы активно обсуждаются в исследовательской литературе, но консенсусного мнения о природе циклического поведения неформальной занятости до сих пор не сложилось [Bosch, Maloney, 2008; Fiess et al., 2008]. Это едва ли удивительно, если учесть, что колебания экономической активности могут оказывать разнонаправленное влияние как на нее в целом, так и на отдельные ее компоненты.

Вопрос о краткосрочной динамике неформальной занятости чрезвычайно важен также и с концептуальной точки зрения. Традиционно неформальная занятость понималась многими исследователями как форма скрытой безработицы (underemployment). Если это так, то тогда колебания в показателях неформальной занятости и безработицы должны иметь сходный циклический рисунок. Если же по ходу экономического цикла неформальная занятость движется примерно по той же траектории, что и формальная, то тогда ее традиционная трактовка теряет убедительность. В этом случае у нас появляются веские основания считать ее специфической формой именно состояния занятости, а не ближайшим аналогом состояния безработицы.

На описательном уровне в большинстве стран, по которым имеются необходимые данные, доля неформально занятых меняется контрциклически: сокращается при подъеме экономики и увеличивается при ее спаде. Это наблюдение служило основным аргументом в пользу трактовки неформальной занятости как разновидности скрытой безработицы. Однако при более детальном анализе выясняется, что подобная динамика относительных показателей неформальной занятости связана с колебаниями в численности работников не неформального, а формального сектора.

Как показывает опыт, в подавляющем большинстве стран численность неформальных работников меняется по той же траектории, что и формальных, т. е. проциклически. Однако при этом у формальной занятости амплитуда колебаний по ходу экономического цикла оказывается намного больше, чем у неформальной. (Многие исследователи связывают эти расхождения с большей степенью жесткости заработной платы, присущей формальному сектору. Кроме того, самозанятость, часто составляющая ядро неформального сектора, более устойчива к шокам.) Поскольку же при спаде занятость в неформальном секторе уменьшается не так сильно, как в формальном, ее доля в общей занятости возрастает. Аналогичным образом, поскольку при подъеме неформальная занятость возрастает не так активно, как в формальном, ее доля в общей занятости уменьшается. Отсюда – сочетание противоциклического поведения доли неформально занятых с проциклическим поведением их численности.

Впрочем, подобная динамика неформальной занятости – это всего лишь наиболее распространенный случай, чаще всего встречающийся на практике. В литературе описано также немало примеров, когда ее реакция на перепады экономической конъюнктуры оказывается иной – когда изменения в доле неформальных работников происходят проциклически (как, например, в большинстве переходных экономик) или когда изменения в численности таких работников происходят противоциклически. Отсутствие какого-либо единообразия объясняется тем, что краткосрочные колебания показателей неформальной занятости определяются множеством различных факторов (о чем уже речь шла выше), которые могут придавать им как проциклический, так и противоциклический характер.

Так, на стороне предложения можно ожидать, что в периоды спада работники будут с большей готовностью соглашаться на любую работу, включая непривлекательную и малооплачиваемую занятость в неформальном секторе. Это должно способствовать контрциклической динамике показателей неформальной занятости. На стороне спроса ситуация выглядит менее однозначно (см. выше). С одной стороны, в периоды бума спрос на труд повышается как в формальном, так и в неформальном секторах (эффект дохода), причем априори невозможно сказать, где он будет расти быстрее. С другой стороны, в эти периоды общее улучшение экономической ситуации может побуждать потребителей переключаться с более дешевых «неформальных» товаров и услуг низкого качества на более дорогостоящие «формальные» товары и услуги высокого качества (эффект замещения). Но и это еще не все: в периоды бума из-за стремления как можно быстрее воспользоваться его плодами даже формальные предприятия могут начинать активно прибегать к неформальному найму, если соблюдение всех установленных формальностей занимает слишком много времени, что оказывается чревато большой упущенной выгодой [Hazans, 2011a]. Наконец, если в «плохие» времена увольнения неформальных работников могут осуществляться мгновенно и практически без издержек, то тогда в «хорошие» времена фирмы будут предпочитать принимать на работу именно их, воздерживаясь от найма формальных работников.

Следует также учитывать, что у различных типов неформальной занятости циклическое поведение может строиться по-разному. В той мере, в какой неформальная занятость носит вынужденный характер (эффект исключения), она должна меняться противоциклически: сокращаться в фазе подъема и расти в фазе спада. Однако если она является результатом добровольного выбора (эффект выхода), она должна меняться проциклически, возрастая в условиях подъема и снижаясь в условиях спада. Опыт показывает, что у мелких фирм, относящихся к неформальному сектору, доступ к рынку капитала крайне ограничен. Из-за этого шансы на то, чтобы благополучно пережить кризисные времена, также оказываются у них, как правило, намного меньше. Следовательно, в такие времена неформальный сектор должен подвергаться более сильному сжатию, что предполагает проциклическую динамику показателей неформальной занятости. В том же направлении будет действовать еще один эффект. Экономический подъем должен положительно влиять на желание части наемных работников переходить в самозанятость, т. е. обзаводиться собственным делом. В «хорошие» времена риски, связанные с решениями о смене статуса занятости, снижаются, поскольку в формальном секторе имеется достаточно много вакансий, куда можно легко вернуться, если попытки завести свое дело потерпят крах.

Естественно также ожидать, что структура неформальной занятости (ее деление на самозанятость и занятость по найму) имеет значение. Экономический спад, вызывающий снижение спроса на труд, будет прежде всего негативно сказываться на наемных работниках, тогда как самозанятость более устойчива к циклическим колебаниям. Отсюда также следует, что чем выше доля наемного труда среди всех неформально занятых, тем более отчетливым может быть циклический рисунок.

Важно, наконец, учитывать различия в отраслевом «наполнении» формального и неформального секторов – насколько широко в них представлены торгуемые и неторгуемые виды товаров и услуг. Так, к числу наиболее деформализованных можно отнести как некоторые торгуемые, так и некоторые неторгуемые отрасли. Пример первых – сельское хозяйство и туризм, пример вторых – торговля и строительство. Если торгуемые отрасли в большей мере представлены в неформальном секторе, то неформальная занятость будет сильнее реагировать на внешнеэкономические шоки (как положительные, так и отрицательные), и наоборот в противном случае [Packard et al., 2012].

Кроме того, нельзя забывать, что разным отраслям присуща неодинаковая чувствительность к циклическим колебаниям экономической активности. Как известно, самый тяжелый удар мировой экономический кризис 2008–2009 гг. нанес по строительству (прежде всего – жилищному), в котором на протяжении нескольких предшествующих лет во многих странах мира наблюдался беспрецедентный бум. В той мере, в какой этот бум был связан с неформальным наймом рабочей силы, это дает основания ожидать, что результатом кризисных потрясений 2008–2009 гг. могло стать сильное сжатие неформальной занятости – как абсолютное, так и относительное [Ibid].

Множественность и разнонаправленность этих краткосрочных эффектов предполагает, что циклическое поведение показателей неформальной занятости нельзя считать теоретически определенным. Будет ли оно носить проциклический или противоциклический характер, определяется конкретными обстоятельствами времени и места и может быть разным для разных стран и разных периодов времени.

1.6. Заключение

«Неформальность» на рынке труда относится к явлениям, которые окружают нас как воздух. Мы с ней сталкиваемся в обыденной жизни каждодневно; многое про нее знаем из личного опыта, а если и не знаем, то догадываемся. Однако у каждого свое понимание этого явления. В то же время без нахождения общего понятийного языка публичное и научно-структурированное обсуждение этой проблемы затруднено. Поэтому вводную главу данной книги мы посвятили краткому изложению основных концептуальных подходов к анализу феномена неформальности. В ней мы пытаемся представить узлы многолетней дискуссии, среди которых: вопросы о дуализме на рынке труда, о механизмах отбора в неформальность, об издержках и выгодах (де)формализации, а также об основных причинных механизмах. Данная глава подводит теоретическое обоснование для эмпирического анализа, который будет представлен в последующих разделах книги.

Хотя неформальность на рынке труда, понимаемая как занятость вне сферы действия формальных регуляторов, существовала всегда и везде, в фокус научного интереса она попала лишь в середине 70-х годов прошлого столетия и за короткое время стала предметом многочисленных исследований в различных социальных науках, официальных и неофициальных статистических измерений и разнообразных политических рекомендаций.

Неформальность привлекла внимание исследователей и политиков прежде всего в связи с проблемами бедности в развивающихся странах. Капиталистический сектор в городах активно притягивал вчерашних сельских жителей, многие из которых затем попадали в ловушку малопроизводительной самозанятости. Такая деятельность плохо описывалась стандартными определениями занятости/безработицы и ее экспансия противоречила политическим ожиданиям. Именно для ее описания и был предложен соответствующий термин. Затем неформальность – хотя и в несколько иных формах – обнаружила себя и в переходных, и даже в самых развитых экономиках. Интерес к неформальности в развитых странах поддерживается тем, что она не исчезает совсем, не поддается полному искоренению, несмотря на жесткую институционализацию (и сопутствующую этому формализацию) многих процессов на рынке труда. Более того, появились симптомы ее роста.

Все многообразие подходов к неформальности в исследовательской литературе можно условно сгруппировать в две традиции: «дружественную» и «недружественную». Первая представлена работами таких известных исследователей как К. Харт, Э. де Сото, У. Мэлони. Согласно ей, «достойные» и «недостойные» места создаются и существуют как в формальном, так и в неформальном секторах, образующих непрерывный континуум с множеством промежуточных градаций и активным обменом. Сторонники этой концепции считают свободное предпринимательство источником и мотором развития, а сам предприниматель выступает для них главным «героем» капиталистического общества.

В рамках «недружественной» традиции неформальность на рынке труда является «абсолютным злом», которое должно быть искоренено. «Достойные» рабочие места сосредоточены в кластере формальных рабочих мест, тогда как кластер неформальных служит «отстойником», собирающим «недостойные» рабочие места. Вход в него является для работников вынужденным, а не добровольным. В этом смысле борьба с бедностью практически сводится к искоренению (или сокращению) неформальности.

Конечно, такая классификация подходов сильно упрощает реальную мозаику взглядов, но полезна в качестве отправной точки анализа. Кроме того, традиции могут не только противостоять друг другу, но и успешно сочетаться, как это, например, происходит во влиятельной концепции многоярусного рынка труда, предложенной Г. Филдсом.

Одним из ключевых индикаторов отношения к неформальности является представление о сегментации рынка труда, которое можно выразить с помощью ответов на два взаимосвязанных вопроса. Является ли экономика (и рынок труда) интегрированным целым или ее (и его) правильнее представлять как набор малосвязанных (или вообще несвязанных) и неконкурирующих между собой сегментов? Для работника попадание в тот или иной сегмент рынка труда – это уже «навсегда» (т. е. карьерный тупик) или лишь промежуточный этап («станция пересадки») в череде возможных межсекторных перемещений, во многом определяемых его собственными решениями (например, накоплением человеческого капитала)?

Традиционный сегментационный (дуалистический) подход исходил из жесткой оппозиции формальной и неформальной занятости, которые мыслились как «несообщающиеся сосуды» – каждый со своей особой логикой функционирования. Однако со временем стало очевидно, что реальное многообразие форм экономической деятельности не укладывается в простую двоичную схему. По своему внутреннему «наполнению» оба сектора крайне неоднородны. Множества «хороших» и «плохих» рабочих мест разбросаны по обоим – формальному и неформальному – секторам. Граница между формальностью и неформальностью оказывается размытой и неустойчивой, она часто пролегает не между фирмами, а внутри них. Многие рабочие места в современных экономиках являются «гибридными»: формальными по одним признакам и неформальными по другим.

Для исследований последнего времени характерен более широкий и свободный от схематизма жесткой сегментации взгляд на проблему неформальности. Согласно ему, ни формальная, ни неформальная занятость не поддаются однозначной нормативной оценке. Какая из них предпочтительнее с точки зрения общества? Это должно определяться в каждом конкретном случае исходя из экономических, социальных и институциональных особенностей отдельных стран.

Деление рабочей силы на две части – используемую формально и используемую неформально – не происходит по принципу случайного отбора. Во-первых, сама рабочая сила крайне неоднородна: не только по внешне наблюдаемым, но и по разным ненаблюдаемым характеристикам. А наличие тех или иных характеристик формирует предпочтения, дает сравнительные преимущества, влияет на вероятность спрятаться в «тени» или оказаться «на свету». Некоторые из таких характеристик «работают» на стороне предложения труда, другие входят в структуру предпочтений работодателей, определяя их спрос на труд.

В результате сложной «сортировки» качественный состав как формальной, так и неформальной занятости будет отличаться внутренним разнообразием, включая различия в уровнях производительности работников. Один вывод заключается в том, что связь между производительностью и типом занятости не является однозначной и однонаправленной. Второй – в том, что вероятность попадания работников в формальную или в неформальную занятость есть функция многих факторов (предпочтений, включенности в различные социальные сети, комплементарности имеющегося человеческого капитала по отношению к используемым технологиям и физическому капиталу и т. д.). Тем не менее между качеством рабочей силы и вероятностью ее участия в формальной занятости существует тесная положительная связь: с ростом производительности работников для них, как правило, снижается риск деформализации. Среди имеющих очень низкую производительность подавляющее большинство трудится в неформальном секторе, среди имеющих очень высокую производительность – в формальном. В результате два множества работников частично пересекаются: одно из них (неформальный сектор) смещено сильнее влево по шкале производительности, тогда как другое (формальный сектор) – сильнее вправо, к более высоким значениям производительности и заработной платы.

Сложные взаимоотношения между неформальностью, производительностью и качеством соответствующих рабочих мест в числе прочего означают, что вопрос о формализации всего до сих пор неформального на рынке труда не так прост. Исследования показывают, что движение как в одну сторону, так и в другую не является бесплатным и однозначно беспроигрышным, а выбор оптимальной стратегии должен опираться на трезвый расчет и детальный анализ.

Хотя неформальность вездесуща как воздух, страны сильно различаются между собой как по доле неформальной занятости, так и по темпам изменения этой доли. С чем связаны такие различия? Один класс объяснений выводит их из характеристик экономического роста. В этом случае предполагается, что неформальность будет автоматически отступать по мере развертывания экономического роста, а потому главной задачей является устранение препятствий на его пути. Второй апеллирует к характеристикам институциональной среды, полагая, что только экономического роста явно недостаточно. Более того, при определенных условиях экономический рост сам может вести к замещению формальной занятости неформальной.

Ссылки на действие экономических и институциональных факторов не столько исключают, сколько дополняют друг друга. В большинстве современных исследований они присутствуют в тех или иных сочетаниях одновременно, тем более, что качество институтов само по себе выступает важнейшим фактором, во многом определяющим траектории экономического развития различных стран.

В данной главе мы постарались схематически очертить основные концептуальные сюжеты, связанные с неформальностью на рынке труда. В последующих главах книги вопросы сегментации, масштаба и структуры неформальности, ее причины и следствия для общества, экономики и домохозяйств будут рассмотрены с помощью больших массивов данных.

Литература

Беккер Г. С. Человеческое поведение: экономический подход. Избранные труды по экономической теории. М.: ГУ ВШЭ, 2003.

Вебер М. Основные социологические понятия // Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990.

Заработная плата в России: эволюция и дифференциация / под ред. В. Е. Гимпельсона, Р. И. Капелюшникова. М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2007.

Сото Э. де. Иной путь. Экономический ответ терроризму // Социум. 2008. (Soto H. de. The Other Path: The Invisible Revolution in the Third World. N.Y.: Harper & Row, 1989.)

Сото Э. де. Загадка капитала. Почему капитализм торжествует на Западе и терпит поражение во всем остальном мире. М.: Олимп-Пресс, 2004. (Soto H. de. The Mystery of Capital: Why Capitalism Triumphs in the West and Fails Everywhere Else. N.Y.: Basic Books, 2000.)

Andrews D., Caldera Sánchez A., Johansson А. Towards a Better Understanding of the Informal Economy. OECD Economics Department Working Paper № 873. Paris: OECD, 2011.

Andvig J. Ch. The Economics of Corruption: A Survey // Studi Economici. 1991. Vol. 43. № 1. P. 57–94.

Bardhan P. Corruption and Development: A Review of the Issues // Journal of Economic Literature. 1997. Vol. 35. № 3 P. 1320–1346.

Bertola G. Job Security, Employment and Wages // European Economic Review. 1990. № 34. Р. 851–886.

Betcherman G. An Overview of Labor Markets World-wide: Key Trends and Major Policy Issues. Washington, D.C.: World Bank, 2002.

Boeri T., Garibaldi P. Shadow Sorting / C. Pissarides, J. Frenkel (eds.) NBER Macroeconomics Annual. Cambridge, MA: MIT Press, 2005.

Boeri T., Garibaldi P., Ribeiro M. The Lighthouse Effect and Beyond // Review of Income and Wealth. 2011. Vol. 57. № 1. P. 54–78.

Bosch M., Maloney W. Cyclical Movements in Unemployment and Informality in Developing Countries. IZA Discussion Paper № 3514. Bonn: IZA, 2008.

Chen M. Rethinking the Informal Economy: Linkages with the Formal Economy and Formal Regulatory Environment // Linking the Formal and the Informal Economy: Concepts and Policies / ed. by Guha-Khasnobis B., Kanbur R., Ostrom E. Oxford: Oxford University Press, 2006.

Earle J., Sabirianova-Peter K. S. Complementarity and Custom in Wage Contract Violation // Review of Economics and Statistics. 2009. Vol. 91. № 4. P. 832–849.

Earle J., Sabirianova-Peter K. S. How Late to Pay? Understanding Wage Arrears in Russia // Journal of Labor Economics. 2002. Vol. 20. № 3. P. 661–707.

Farrell D., Meen D., Baser D. D. Turkey: Making the Productivity and Growth Breakthrough. Washington, D. C.: McKinsey Global Institute, 2003.

Feld L. P., Schneider F. Survey on the Shadow Economy and Undeclared Earnings in OECD Countries // German Economic Review. 2010. Vol. 11. № 2. P. 109–149.

Fialova K., Schneider O. Labor Institutions and Their Impact on Shadow Economies in Europe. Policy Research Working Paper № 5913.Washington, D.C.: The World Bank, 2011.

Fields G. S. A Guide to Multisector Labor Market Models. Paper Prepared for the World Bank Labor Market Conference. Washington, D.C.: The World Bank, 2004 (a).

Fields G. S. Dualism in the Labor Market: a Perspective on the Lewis Model after Half a Century // The Manchester School. 2004 (b). Vol. 72. № 6. P. 724–735.

Fields G. S. Labour Market Modeling and the Urban Informal Sector: Theory and Evidence // The Informal Sector Revisited / ed. by D. Turnham, B. Salomé A. Schwarz. Paris: OECD, 1990.

Fields G. S. Segmented Labor Market Models in Developing Countries // H. Kincaid, D. Ross (ed.) The Oxford Handbook of the Philosophy of Economic Science. N.Y.: Oxford University Press, 2009.

Fiess N. M., Fugazza M., Maloney W. F. Informality and Macroeconomic Fluctuations. IZA Discussion Paper № 3519. Bonn: IZA, 2008.

Gereffi G. The Organization of Buyer-driven Global Commodity Chains: How US Retailers Shape Overseas Production Networks // G. Gereffi, M. Korzeniewicz (eds.) Commodity Chains and Global Capitalism. Westport: Praeger, 1994. P. 95–117.

Harris J., Todaro M. Migration, Unemployment, and Development: A Two Sector Analysis // American Economic Review. 1970. Vol. 40. № 1. P. 126–142.

Hart K. Informal Income Opportunities and Urban Employment in Ghana // Journal of Modern African Studies. 1973. Vol. 11. № 1. P. 61–89.

Hart K. Formal Bureaucracy and the Emergent Forms of the Informal Economy // Linking the Formal and the Informal Economy: Concepts and Policies / ed. by B. Guha-Khasnobis, R. Kanbur, E. Ostrom. Oxford: Oxford University Press, 2006.

Hazans M. Informal Workers across Europe Evidence from 30 European Countries. Policy Research Working Paper № 5912. Washington, D.C.: The World Bank, 2011 (а).

Hazans M. What Explains Prevalence of Informal Employment in European Countries: The Role of Labor Institutions, Governance, Immigrants, and Growth. Policy Research Working Paper № 5917. Washington, D.C.: The World Bank, 2011 (b).

Hu A. Economic Growth and Employment Growth in China (1978–2001) // Asian Economic Papers. 2004. Vol. 3. № 2. P. 166–176.

ILO. Employment, Incomes and Equality. A Strategy for Increasing Productive Employment in Kenya. Geneva: ILO, 1972.

ILO. Decent Work and the Informal Economy. Report of the Director-General. International Labour Conference, 90^th Session; Report VI. Geneva: International Labour Office, 2002.

Is Informal Normal? Towards More and Better Jobs in Developing Countries / ed. by J.P. Jütting, J.R. de Laiglesia. Paris: OECD, 2009.

Kucera D., Ronkolato L. Informal Employment: Two Contested Policy Issues // International Labour Review. 2008. Vol. 147. № 4. P. 321–348.

Lazear E. Job Security and Employment // The Quarterly Journal of Economics. 1990. Vol. 105. № 3. Р. 699–726.

Leibfritz W. Undeclared Economic Activity in Central and Eastern Europe – How Taxes Contribute and How Countries Respond to the Problem. Policy Research Working Paper № 5923. Washington, D.C.: The World Bank, 2011.

Leontaridi M. L. Segmented Labor Markets: Theory and Evidence // Journal of Economic Surveys. 1998. Vol. 12 № 1. P. 63–101.

Levenson A. R., Maloney W. F. The Informal Sector, Firm Dynamics, and Institutional Participation. Policy Research Working Paper № 1988. Washington, D.C.: The World Bank, 1998.

Lewis W. A. Economic Development with Unlimited Supplies of Labour // Manchester School. 1954. Vol. 22. № 1. P. 139–191.

Linking the Formal and the Informal Economy: Concepts and Policies / ed. by B. Guha-Khasnobis, R. Kanbur, E. Ostrom. Oxford: Oxford University Press, 2006.

Lipton M. Family, Fungibility and Formality: Rural Advantages of Informal Non-Farm Enterprise versus the Urban-Formal State // S. Amin (ed.) Human Resources, Employment and Development. Vol. 5: Developing Countries. L.: McMillan, 1984.

Maloney W. F. Informality Revisited // World Development. 2004. Vol. 32. № 7. P. 1159–1178.

Mazumdar D. The Urban Informal Sector // World Development. 1976. Vol. 4. № 8. P. 655–679.

Morduch J. Between the Market and State: Can Informal Insurance Patch the Safety Net? // World Bank Research Observer. 1999. Vol. 14 № P. 187–207.

OECD. Is Informal Normal? Towards More and Better Jobs. Paris: OECD, 2009.

Oviedo A. M., Thomas M. R., Karakurum-Ozdemir K. Economic Informality Causes, Costs, and Policies – A Literature Survey. World Bank Working Paper № 167. Washington, D.C.: The World Bank, 2007.

Packard T., Koettl J., Montenegro C. E. In From the Shadow: Integrating Europe’s Informal Labor. Washington D. C.: World Bank, 2012.

Perry G., Maloney W., Arias O., Fajnzylber P., Mason A., Saavedra-Chanduvi J. Informality: Exit and Exclusion. Washington, D.C.: The World Bank, 2007.

Pieper U. Deindustrialisation and the Social and Economic Sustainability Nexus in Developing Countries: Cross-country Evidence on Productivity and Employment // The Journal of Development Studies. 2000. Vol. 26. № 4. P. 66–99.

Sassen S. The Global City – Strategic Site/New Frontier / Dharavi: Documenting Informalities. Delhi: Academic Foundation, 2009.

Schneider F. The Shadow Economy and Work in the Shadow: What Do We (Not) Know. IZA Discussion Paper № 6423. Bonn: IZA, 2012.

Sudarshan R. M., Unni J. Measuring the Informal Economy // R. Jhabvala, R. M. Sudarshan, J. Unni (eds.) Informal Economy Centrestage. New Delhi: Sage Publications India, 2003.

Taubman P., Wachter M. L. Segmented Labor Markets // Handbook of Labor Economics. Vol. 2 / ed. by O. Ashenfetter, R. Layard. Amsterdam: EIsevier Science Publishers, 1986.

Torgler B. Tax Morale and Compliance: Review of Evidence and Case Studies for Europe. Policy Research Working Paper № 5922. Washington, D.C.: The World Bank, 2011.

Wachter M. Primary and Secondary Labor Markets: A Critique of the Dual Approach // Brookings Papers on Economic Activity. 1974. Vol. 1974. № 3. P. 637–680.

Williams C. C. Formal and Informal Employment in Europe: Beyond Dualistic Representations // European Urban and Regional Studies. 2009. Vol. 16. № 2. P. 147–159.

Zahariev A. Tax Avoidance in Bulgaria: The Human Capital Approach // Belev B. (ed.) The Informal Economy in the EU Accession Countries: Size, Scope, Trends and Challenges to the Process of EU Enlargement. Sofia: Center for the Study of Democracy, 2003.