Текст книги "Русская духовная поэзия (сборник)"

Василий Капнист

Награда праведного
Псалом 1

 
Блажен, в совет кто нечестивых
Нейдет, на грешных путь не стал
И на седалище кичливых
Губителей не восседал.
 
 
Но всею волей покорится
Закону Бога своего
И днем и ночью поучится
В заветах праведных Его.
 
 
Как древо будет насаждение,
Что при истоках вод растет,
Плодом вовремя отягченно,
И лист его не отпадет.
 
 
Во всем, что ни творит, успеет.
Не тако грешные, не так:
Но яко прах, что ветр возвеет
С лица земли в пустых степях.
 
 
На суд не встанут нечестивы,
Ни грешны к праведным в совет;
Господь бо весть пути правдивы,
А злых в пути погибель ждет.
 

<1790-е гг.>

Надежда праведного
Псалом 3

 
Сколь многие враги восстали
И мне, о Боже! ищут бед!
Рекли душе моей в печали:
«Ему спасенья в Боге нет».
 
 
Но Ты, о Боже! в дни толь злые
Заступник мой, взносяй мой рог!
Воззвал к Нему, – и от святые
Горы меня услышал Бог.
 
 
Засну я в мире и проснуся,
Зане Господь покрыл щитом,
От тмы врагов не ужаснуся,
Нападших на меня кругом.
 
 
Воскресни, Боже! и всечасно
Спасай меня; – се Ты сразил
Творящих злая мне напрасно
И зубы грешных сокрушил.
 
 
Твое, Владыка мой, спасенье
Мы зрим во всех концах земных,
И вечное благословленье
На людях, Господи! Твоих.
 

Спокойствие праведного
Псалом 22

 
Господь мой Пастырь, не страшусь,
Вовек отрады не лишаюсь.
На пажитях обильных, злачных,
При токах тихих и прозрачных
 
 
Меня к покою Он вселит;
Смятенну душу возвратит
И на пути наставит правы,
Для имени Его и славы.
 
 
Хотя во смертну сень пойду,
Не убоюсь: Тебя найду.
Жезлом и палицей святою
Меня утешив, предо мною
 
 
Готовишь Ты в виду врагов
Трапезу всех благих даров;
Главу мне миром умащаешь
И полну чашу наливаешь.
 
 
Вся жизнь исполнится моя
Щедрот Твоих и благостыни;
И в храме Твоея святыни
До смерти водворюся я.
 

Иван Крылов

Подражание псалму 37

 
Смягчи, о Боже! гнев Твой ярый,
Вины души моей забудь;
И молний уклони удары,
В мою направленные грудь!
Престани в тучах, во блистаньях
И в бурных пламенных дыханьях
Являть, колико суд Твой строг;
Пролей надежду в грудь унылу,
Яви Свою во благе силу
И буди в милостях мне Бог!
 
 
Стрелами острыми Твоими
Мне сердце все изъязвлено
И, раздираемое ими,
Горит, как в пламени, оно;
Свои счисляя преступленья,
В стыде, в болезни, в изумленьи,
Смыкаю я смущенный взор.
Нет предо мною света дневна —
На мне Твоя десница гневна,
Хладнее льдов, тягчее гор.
 
 
Все скорби на меня зияют
И плоть мою себе делят.
Как воск, во мне так кости тают,
И кровь моя, как острый яд;
Как трость ломка во время зною,
Как ломок лед в реках весною,
Так ломки ноги подо мной.
Все множит мне печалей бремя;
Остановилось само время,
Чтобы продлить мой жребий злой.
 
 
В сем зле, как в треволненном море,
Собрав остаток слабый сил, —
В отчаяньи, в надежде, в горе,
К Творцу миров я возопил,
Воззвал и сердцем встрепетался;
То луч надежды мне являлся,
То, вспомянув мои вины,
Терял я из очей свет красный:
Меч видел мщения ужасный
И видел ада глубины.
 
 
Вкруг моего собравшись ложа,
С унылой жалостью друзья,
Моей кончины ужас множа,
Казалось, взорами меня
Во гроб холодный провождали;
Притворным плачем мне стужали
Враги сокрыты дней моих;
А я, как мертв, среди смятенья
Лежал без слуха, без движенья
И уст не отверзал своих.
 
 
Но в страшную сию минуту,
В сей час, ужасный бытию,
Зря под ногами бездну люту,
А пред очами смерть мою, —
Надеждой на Тебя отрадной,
Как в жар поля росой прохладной,
Мой слабый дух себя питал.
Хоть телом упадал я в бездны,
Но духом за пространства звездны
К Тебе с молитвой возлетал.
 
 
Нет! – рек я в глубине сердечной, —
Нет, не погибну я, стеня;
Исторгнет Бог мой сильный, вечный
Из смертных челюстей меня,
И дух мой не отдаст Он аду
Неправедным врагам в отраду;
Их не свершится торжество;
Не посмеется мне их злоба,
Что у дверей ужасных гроба
Помочь безсильно Божество.
 
 
Творец! Внемли мое моленье,
И гласу сердца Ты внемли:
Хотя ничтожное творенье,
Я прах, не видный на земли;
Но что есть мало, что презренно,
Тобою, Боже, сотворенно?
Прекрасен звездный Твой чертог;
Ты в солнцах, Ты во громах чуден, —
Но где Ты чудесами скуден? —
Ты и в пылинке тот же Бог!
 
 
И я к Тебе, надежды полный,
Свой простираю томный глас:
Смири страстей свирепых волны,
В которых духом я погряз!
Мои велики преступленья:
Их сердцу страшно исчисленье, —
Но в судии я зрю Отца.
Мой страшен грех, но он конечен, —
А Ты, мой Бог, Ты силен, вечен;
Твоим щедротам нет конца.
 

<1796>

Ода, выбранная из псалма 71

 
Боже, суд Твой цареви даждь
и правду Твою сыну цареву.
 
 
Подай царю Твой, Боже, суд,
И правду дай цареву сыну;
Да к пользе царства примет труд,
Да истину хранит едину —
И кротко, как зарей зефир,
Ко всем странам прольется мир.
 
 
Он не предаст сирот и вдов;
На трон в лице восседши Бога,
Сомкнет уста клеветников,
Спасет и нища и убога.
Как солнце вешнее с высот,
Прольет на всех он луч щедрот.
 
 
Как напояет землю дождь
И проникает мягку волну,
Так сей ко счастью кроткий вождь
Прольет в сердца отраду полну, —
И не затмит его лучей
Вся толща туч, весь мрак ночей.
 
 
К нему народы потекут,
Как в океан пространны реки;
Цари различны дань дадут;
Он возродит златые веки, —
И где конец земле, морям,
Предел его державе там.
 
 
Как неисчерплем океан,
Его сокровища узрятся;
Среди его цветущих стран
Довольство с миром водворятся —
И дом его, ко славе скор,
Превысит верх Ливанских гор.
 
 
Его благословит народ;
Рабы, как чада, будут верны.
Предупредят зарей восход
От всех ему хвалы усердны,
И, мудрости его внемля,
Ему восплещет вся земля.
 

<1796–1797>

Ода, выбранная из псалма 87

 
Господи Боже спасения моего…
 
 
О Боже! Царь щедрот, спасений,
Внемли! – К Тебе моих молений
Свидетель – нощи все и дни.
Я в нощь свой одр мочу слезами
И в день иссякшими глазами
Встречаю мраки лишь одни.
Да пройдет вопль мой пред Тобою
Шумящей, пламенной рекою:
Воззри – и слух ко мне склони.
 
 
В груди моей все скорби люты;
Нет дня отрадна; нет минуты;
Теснится в сердце мук собор.
Уже, к веселью не способен,
Я бледен, мертвецам подобен;
Уже ко гробу шаг мой скор;
Уже в моих я равен силах
С забвенными давно в могилах,
От коих отвратил Ты взор.
 
 
Все гнева Твоего удары,
Как моря гневна волны яры,
Навел Ты на мою главу.
Тесним от ближних, обезславлен,
Друзьями презрен и оставлен,
Средь кровных чуждым я живу.
В одре, как в гробе, истлеваю;
Но руки к небу воздеваю:
К Тебе и день и ночь зову.
 
 
Увы! иль стон живых безпрочен?
Или для мертвых столь Ты мочен?
Они ль певцы Твоих чудес?
Но кто воспел Тебя во гробе?
Кто возгласил в земной утробе
Твой суд иль блеск Твоих небес?
Кто имя Божье славословил
И кто в стране забвенья пролил
Хоть каплю благодарных слез?
 
 
А я, едва заря настанет,
Едва светило дня проглянет,
Огнем Живым к Тебе дышу —
И вместе с хором оперенным
Под сводом неба озаренным
Твое величие глашу.
Куда ни двигнуся ногою,
Как сердце я свое с собою
Хвалу чудес Твоих ношу.
 
 
Почто же, Бог мой, презираешь,
Не внемлешь Ты и отреваешь
Вопль страждущей души моей?
Средь нужды, нищеты и горя,
Как средь бунтующего моря,
Я взрос от самых юных дней —
И днесь от бедства не избавлен,
Как лист иссохший я оставлен
Среди ярящихся огней.
 

<1790-е гг.>

Ода, выбранная из псалма 93

 
Бог, отмщений Господь.
 
 
Снесись на вихрях, мщений Царь!
Воссядь на громах – тучах черных,
Судить строптивых и упорных;
Ступи на выи непокорных
И в гордых молнией ударь.
 
 
Доколь вздымать им грудь надменну
И подпирать пороков трон,
Правдивых гнать из света вон?
Доколь Твой презирать закон
И осквернить собой вселенну?
 
 
Куда ни обращусь, внемля,
Везде их меч, везде угрозы.
Там на невинности железы,
Там льются сирых кровь и слезы;
Злодейством их грузна земля.
 
 
Так, проливая крови реки,
Заграбя мир себе в удел,
Твердят они на грудах тел:
Господь не видит наших дел
И не познает их вовеки.
 
 
Безумец! где твой ум и слух?
Стряхни невежество глубоко;
Скажи, хоть раз взнесясь высоко:
Ужели слеп Создавший око,
И Сотворивший ухо – глух?
 
 
Скажи, оставя мудрость лживу,
Без света ли – Творец светил?
Безсилен ли – Создатель сил?
Безумен ли – Кто ум в нас влил?
И мертв ли – Давший душу живу?
 
 
Блажен, о Боже, в ком Твой свет:
Он соблюдется цел Тобою,
Тогда как, окруженный мглою,
В изрытый ров своей рукою
Злодей со скрежетом падет.
 
 
Кто? Кто с мечом? Со мною рядом
Кто мне поборник на убийц?
Кто на гонителей вдовиц?
Никто – всех взоры пали ниц —
И всех сердца страх облил хладом.
 
 
Никто – но Бог, Сам Бог со мной;
Сам Бог приемлет грозны стрелы,
Вселенной двигнет Он пределы,
Разрушит замыслы их смелы
И с широты сметет земной.
 

<1790-е гг.>

Ода, выбранная из псалма 96

 
Господь воцарися, да радуется земля.
 
 
Взыграй, вся дышущая плоть!
Днесь воцарился твой Господь.
Промчите слух сей, ветры скоры,
В дальнейшие земли концы,
Да скачут холмы, как тельцы,
Как овны, да взыграют горы
Средь кликов празднующих стран,
И да восплещет океан!
 
 
Предыдет огнь, и вихрь пред Ним,
И гром, ревущий в кару злым;
Окрест несется мрак стесненный,
Вьют вихри, дождь, и снег, и град,
И молнии Его блестят
От края до края вселенной;
Немеет гром, Ему внемля,
Как море, зыблется земля.
 
 
На истинах Его престол;
Судьба миров – Его глагол;
Врагов палящий пламень – взоры;
Речет – и огнь их жрет вокруг;
Воззрит – и тьмы падут их вдруг.
Как воск пред Ним, так тают горы;
Земля – певец Его чудес;
Вещатель славы – твердь небес.
 
 
О вы, певцы богов иных,
Сравните с мертвой силой их
Живаго Бога силу живу —
И усрамитесь падать ниц
Пред изваяньем хрупким лиц,
Кладя на них надежду лживу!
Они, как вы, лишь персть и прах;
Отрада их – обман и страх.
 
 
Но Ты, мой Бог, Творец миров,
Един превыше всех богов
И вышний надо всей землею!
Воспой Его, правдивых лик;
Единый Царь судеб велик:
Он силой все хранит своею;
В Нем правым жизнь;
В Нем чистым свет —
И вне Его спасенья нет.
 

Вильгельм Кюхельбекер

Магдалина у гроба спасителя

 
Мария, в тяжкой горести слепая,
Назвала вертоградарем того,
Кто, гроб покинув, ей вещал: «Кого
В сем гробе ищешь, плача и рыдая?»
 
 
И отвечала: «Тела не нашла я!
Ах, Господа отдай мне моего!»
Но вдруг Он рек: «Мария!» – и Его
В восторге узнает жена святая.
 
 
Не так ли, больший, чем она слепец,
Взывал я, с промыслом Всевышним споря:
«Почто меня оставил мой Творец?»
А Ты – Ты был со мной и среди горя! —
Я утопал; но за руку, Отец,
Ты удержал меня над бездной моря.
 

6 марта 1832

Александр Одоевский

Воскресение

В каземате Петропавловской крепости, в Петербурге, в ночь светлой седмицы 1826 года

 
Пробила полночь… Грянул гром,
И грохот радостный раздался;
От звона воздух колебался,
От пушек, в сумраке ночном,
По небу зарева бежали
И, разлетаяся во тьме,
Меня, забытого в тюрьме,
Багровым светом освещали.
Я, на коленях стоя, пел;
С любовью к небесам свободный взор летел…
И серафимов тьмы внезапно запылали
В надзвездной вышине;
Их песни слышалися мне,
С их гласом все миры гармонию сливали.
Средь горних сил воскресший Бог стоял.
И день, блестящий день сиял
Над сумраками ночи;
Стоял Он радостный средь волн небесных сил,
И полныя любви, божественные очи
На мир спасенный низводил,
И славу Вышняго, и на земле спасенье
Я тихим гласом воспевал.
И мой, мой также глас к Воскресшему взлетал:
Из гроба пел о воскресении.
 

Александр Пушкин

Пророк

 
Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился, —
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
Перстами легкими как сон
Моих зениц коснулся он.
Отверзлись вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы.
Моих ушей коснулся он, —
И их наполнил шум и звон:
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье.
И он к устам моим приник,
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой.
И он мне грудь рассек мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнем,
Во грудь отверстую водвинул.
Как труп в пустыне я лежал,
И Бога глас ко мне воззвал:
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею Моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей».
 

1826

* * *

 
Жил на свете рыцарь бедный,
Молчаливый и простой,
С виду сумрачный и бледный,
Духом смелый и прямой.
 
 
Он имел одно виденье,
Непостижное уму,
И глубоко впечатленье
В сердце врезалось ему.
 
 
Путешествуя в Женеву,
На дороге у креста
Видел он Марию Деву,
Матерь Господа Христа.
 
 
С той поры, сгорев душою,
Он на женщин не смотрел,
И до гроба ни с одною
Молвить слова не хотел.
 
 
С той поры стальной решетки
Он с лица не подымал
И себе на шею четки
Вместо шарфа привязал.
 
 
Несть мольбы Отцу, ни Сыну,
Ни святому Духу ввек
Не случилось паладину,
Странный был он человек.
 
 
Проводил он целы ночи
Перед ликом Пресвятой,
Устремив к ней скорбны очи,
Тихо слезы лья рекой.
 
 
Полон верой и любовью,
Верен набожной мечте,
Ave, Mater Dei[3]3
  Радуйся, Матерь Божия (лат.).


[Закрыть] кровью
Написал он на щите.
 
 
Между тем как паладины
Ввстречу трепетным врагам
По равнинам Палестины
Мчались, именуя дам,
 
 
Lumen coelum, sancta Rosa![4]4
  Свет небес, святая Роза (лат.).


[Закрыть]
Восклицал всех громче он,
И гнала его угроза
Мусульман со всех сторон.
 
 
Возвратясь в свой замок дальный,
Жил он строго заключен,
Все влюбленный, все печальный,
Без причастья умер он;
 
 
Между тем как он кончался,
Дух лукавый подоспел,
Душу рыцаря сбирался
Бес тащить уж в свой предел:
 
 
Он-де Богу не молился,
Он не ведал-де поста,
Не путем-де волочился
Он за матушкой Христа.
 
 
Но Пречистая сердечно
Заступилась за него
И впустила в царство вечно
Паладина Своего.
 

1829

* * *

 
В часы забав иль праздной скуки,
Бывало, лире я моей
Вверял изнеженные звуки
Безумства, лени и страстей.
 
 
Но и тогда струны лукавой
Невольно звон я прерывал,
Когда Твой голос величавый
Меня внезапно поражал.
 
 
Я лил потоки слез нежданных,
И ранам совести моей
Твоих речей благоуханных
Отраден чистый был елей.
 
 
И ныне с высоты духовной
Мне руку простираешь Ты,
И силой кроткой и любовной
Смиряешь буйные мечты.
 
 
Твоим огнем душа палима
Отвергла мрак земных сует,
И внемлет арфе серафима
В священном ужасе поэт.
 

1830

Мадона

Сонет

 
Не множеством картин старинных мастеров
Украсить я всегда желал свою обитель,
Чтоб суеверно им дивился посетитель,
Внимая важному сужденью знатоков.
 
 
В простом углу моем, средь медленных трудов,
Одной картины я желал быть вечно зритель,
Одной: чтоб на меня с холста, как с облаков,
Пречистая и наш Божественный Спаситель —
 
 
Она с величием, Он с разумом в очах —
Взирали, кроткие, во славе и в лучах,
Одни, без ангелов, под пальмою Сиона.
 
 
Исполнились мои желания. Творец
Тебя мне ниспослал, моя Мадона,
Чистейшей прелести чистейший образец.
 

1830

* * *

 
Чудный сон мне Бог послал:
В ризе белой предо мной
Старец некий предстоял,
С длинной белой бородой,
И меня благословлял.
 
 
Он сказал мне: будь покоен,
Скоро, скоро удостоен
Будешь Царствия небес,
Скоро странствию земному
Твоему придет конец.
 
 
Уж готовит ангел смерти
Для тебя святой венец…
Отрешись волов от плуга
На последней борозде.
 
 
Сердце жадное не смеет
И поверить, и не верить.
Ах, ужели в самом деле
Близок я к моей кончине?
 
 
Казни вечныя страшуся,
Милосердия надеюсь.
Успокой меня, Творец!
Но Твоя да будет воля,
Не моя… Кто там идет?
 

<1835>

Молитва

 
Отцы пустынники и жены непорочны,
Чтоб сердцем возлетать во области заочны,
Чтоб укреплять его средь дольних бурь и битв,
Сложили множество божественных молитв;
Но ни одна из них меня не умиляет,
Как та, которую священник повторяет
Во дни печальные Великого поста;
Всех чаще мне она приходит на уста
И, падшего, крепит неведомою силой:
Владыко дней моих! дух праздности унылой,
Любоначалия, змеи сокрытой сей,
И празднословия не дай душе моей.
Но дай мне зреть мои, о Боже, прегрешенья,
Да брат мой от меня не примет осужденья,
И дух смирения, терпения, любви
И целомудрия мне в сердце оживи.
 

1836

Евгений Баратынский

Молитва

 
Царь Небес! Успокой
Дух болезненный мой!
Заблуждений земли
Мне забвенье пошли,
И на строгий Твой рай
Силы сердцу подай.
 

<1841–1842>

Александр Измайлов

Она молилась

 
Она молилась! Луч денницы
Тускнел на небе голубом,
А слезы с шелковой ресницы
Катились крупным жемчугом.
Она молилась! Вдохновеньем
Душа полна, и высоко
Вздымалась грудь, и со смиреньем
Поникло гордое чело.
Она молилась! И с улыбкой
Ее уста озарены;
То ангел, на земле ошибкой,
На небо просится с земли.
Она молилась! Утешенье,
Казалось, в душу ей сошло,
В очах сияло умиленье,
Но за себя иль за кого
Она молилась?
 

Николай Гнедич

На французские революционные знамена в Казанском соборе, из которых на одном видна надпись «Qu'est ce que dieu?»

 
Произнеси в сем храме, нечестивый,
Что Божество?..
Здесь дан тебе ответ красноречивый:
Вот Бог, вот суд Его, вот Веры торжество!
 
 
Титанов новых легионы
Безбожие столпив под знамена свои,
Войною грянуло на алтари, на троны,
На все святое на земли!
 
 
Уже торжествовало;
И крест и скиптр попрало в прах,
И кровию царя на гордых знаменах
Хулу на Бога начертало!
И клик ужасный: «Бога нет!»
Уже, как ада рев, смутил весь Божий свет…
 
 
И где Титанов легионы?
Где богоборные, кровавые знамены?
Во храме Вышнего Царя,
Как бы дрожащие перед Его святыней,
Поникнули у прага алтаря,
С уничиженною безбожия гордыней!
 

1816

Дмитрий Веневитинов

Моя молитва

 
Души невидимый хранитель!
Услышь моление мое:
Благослови мою обитель
И стражем стань у врат ее,
Да через мой порог смиренный
Не прешагнет, как тать ночной,
Ни обольститель ухищренный,
Ни лень с убитою душой,
Ни зависть с глазом ядовитым,
Ни ложный друг с коварством скрытым.
Всегда надежною броней
Пусть будет грудь моя одета,
Да не сразит меня стрелой
Измена мстительного света.
Не отдавай души моей
На жертву суетным желаньям,
Но воспитай спокойно в ней
Огонь возвышенных страстей.
 
 
Уста мои сомкни молчаньем,
Все чувства тайной осени;
Да взор холодный их не встретит,
И луч тщеславья не просветит
На незамеченные дни,
Но в душу влей покоя сладость,
Посей надежды семена
И отжени от сердца радость:
Она – неверная жена.
 

1826

Николай Языков

Слава Богу

 
О, слава Богу, слава Богу!
Я не влюблен, свободен я;
Я выбрал лучшую дорогу
На скучной степи бытия:
Не занят светом и молвою,
Я знаю тихие мечты,
И не поклонник красоты,
И не обманут красотою.
 

Февраль 1824

Молитва

 
Молю Святое Провиденье:
Оставь мне тягостные дни,
Но дай железное терпенье,
Но сердце мне окамени.
Пусть, неизменен, жизни новой
Приду к таинственным вратам,
Как Волги вал белоголовый
Доходит целым к берегам.
 

12 апреля 1825

Иван Козлов

Вечерний звон

 
Вечерний звон, вечерний звон!
Как много дум наводит он
О юных днях в краю родном,
Где я любил, где отчий дом.
И как я с ним, навек простясь,
Там слушал звон в последний раз!
 
 
Уже не зреть мне светлых дней
Весны обманчивой моей!
И сколько нет теперь в живых
Тогда веселых, молодых!
И крепок их могильный сон;
Не слышен им вечерний звон.
 
 
Лежать и мне в земле сырой!
Напев унывный надо мной
В долине ветер разнесет;
Другой певец по ней пройдет,
И уж не я, а будет он
В раздумьи петь вечерний звон!
 

<1827>

Сонет Святой Терезы

 
Любовью дух кипит к Тебе, Спаситель мой,
Не радостных небес желаньем увлеченный,
Не ада мрачного огнями устрашенный
И не за бездны благ, мне данные Тобой!
 
 
В Тебе люблю Тебя; с любовию святой
Гляжу, как на кресте Сын Божий, утомленный,
Висит измученный, висит окровавленный,
Как тяжко умирал пред буйною толпой!
 
 
И жар таинственный мне в сердце проникает;
Без рая светлого пленил бы Ты меня;
Ты б страхом был моим без вечного огня!
 
 
Подобную любовь какая цель рождает?
Душа в любви к Тебе надежд святых полна;
Но так же и без них любила бы она!
 

<1828>

Молитва

 
Услышь, Христос, мое моленье,
Мой дух Собою озари
И сердца бурное волненье,
Как зыбь морскую, усмири!
Меня не крест мой ужасает:
Страданье верою цветет,
Сам Бог кресты нам посылает,
А крест наш Бога нам дает.
Тебе вослед идти готовый,
Молю, чтоб дух мой подкрепил!
Хочу носить венец терновый:
Ты Сам, Христос, его носил.
О, дай, чтоб верою святою
Рассеял я туман страстей
И чтоб безоблачной душою
Прощал врагам, любил друзей;
Чтоб луч отрадный упованья
Всегда мне в сердце проникал,
Чтоб помнил я благодеянья,
Чтобы обиды забывал…
 

Молитва

 
Прости мне, Боже, прегрешенья
И дух мой томный обнови,
Дай мне терпеть мои мученья
В надежде, вере и любви.
 
 
Не страшны мне мои страданья:
Они залог любви святой;
Но дай, чтоб пламенной душой
Я мог лить слезы покаянья.
 
 
Взгляни на сердца нищету,
Дай Магдалины жар священный,
Дай Иоанна чистоту;
 
 
Дай мне донесть венец мой тленный
Под игом тяжкого креста
К ногам Спасителя Христа.
 

3 декабря 1839

Николай Гоголь

* * *

Никтоже притеякай к Тебе, посрамлен от Тебе исходит, Пречистая Богородице Дево, но просит благодати и приемлет дарование к полезному прошению.

<Богородичен 6-го гласа по тропаре святому>

 
К Тебе, о Матерь Пресвятая!
Дерзаю вознести мой глас,
Лице слезами омывая:
Услышь меня в сей скорбный час,
Прийми теплейшие моленья,
Мой дух от бед и зол избавь,
Пролей мне в сердце умиленье,
На путь спасения наставь,
Да буду чужд своей я воли,
Готов для Бога все терпеть.
Будь мне покровом в горькой доле —
Не дай в печали умереть.
Ты всех прибежище несчастных,
За всех молитвенница нас!
О, защити, когда ужасный
Услышу судный Божий глас,
Когда закроет вечность время,
Глас трубный мертвых воскресит
И книга совести все бремя
Грехов моих изобличит.
Стена Ты верным и ограда!
К Тебе молюся всей душой:
Спаси меня, моя отрада,
Умилосердись надо мной!
 

Федор Тютчев

Наш век

 
Не плоть, а дух растлился в наши дни,
И человек отчаянно тоскует…
Он к свету рвется из ночной тени
И, свет обретши, ропщет и бунтует.
 
 
Безверием палим и иссушен,
Невыносимое он днесь выносит…
И сознает свою погибель он,
И жаждет веры – но о ней не просит…
 
 
Не скажет ввек, с молитвой и слезой,
Как ни скорбит перед замкнутой дверью:
«Впусти меня! – Я верю, Боже мой!
Приди на помощь моему неверью!..»
 

10 июня 1851

* * *

 
Теперь тебе не до стихов,
О слово русское, родное!
Созрела жатва, жнец готов,
Настало время неземное…
 
 
Ложь воплотилася в булат;
Каким-то Божьим попущеньем
Не целый мир, но целый ад
Тебе грозит ниспроверженьем…
 
 
Все богохульные умы,
Все богомерзкие народы
Со дна воздвиглись царства тьмы
Во имя света и свободы!
 
 
Тебе они готовят плен,
Тебе пророчат посрамленье, —
Ты – лучших, будущих времен
Глагол, и жизнь, и просвещенье!
 
 
О, в этом испытанье строгом,
В последней, в роковой борьбе,
Не измени же ты себе
И оправдайся перед Богом…
 

24 октября 1854

* * *

 
Эти бедные селенья,
Эта скудная природа —
Край родной долготерпенья,
Край ты Русского народа!
 
 
Не поймет и не заметит
Гордый взор иноплеменный,
Что сквозит и тайно светит
В наготе твоей смиренной.
 
 
Удрученный ношей крестной,
Всю тебя, земля родная,
В рабском виде Царь Небесный
Исходил, благословляя.
 

13 августа 1855

* * *

 
О вещая душа моя!
О сердце, полное тревоги,
О, как ты бьешься на пороге
Как бы двойного бытия!..
 
 
Так, ты – жилица двух миров,
Твой день – болезненный и страстный,
Твой сон – пророчески-неясный,
Как откровение духов…
 
 
Пускай страдальческую грудь
Волнуют страсти роковые —
Душа готова, как Мария,
К ногам Христа навек прильнуть.
 

1855

* * *

 
Над этой темною толпой
Непробужденного народа
Взойдешь ли ты когда, Свобода,
Блеснет ли луч твой золотой?..
 
 
Блеснет твой луч и оживит,
И сон разгонит и туманы…
Но старые, гнилые раны,
Рубцы насилий и обид,
 
 
Растленье душ и пустота,
Что гложет ум и в сердце ноет, —
Кто их излечит, кто прикроет?..
Ты, риза чистая Христа…
 

15 августа 1857

Овстуг

Святые горы

 
Тихо, мягко, над Украйной
Обаятельною тайной
Ночь июльская лежит —
Небо так ушло глубоко,
Звезды светят так высоко,
И Донец во тьме блестит.
 
 
Сладкий час успокоенья!
Звон, литии, псалмопенья
Святогорские молчат —
Под обительской стеною,
Озаренные луною,
Богомольцы мирно спят.
 
 
И громадою отвесной,
В белизне своей чудесной,
Над Донцом утес стоит,
К небу крест свой возвышая…
И, как стража вековая,
Богомольцев сторожит.
 
 
Говорят, в его утробе,
Затворившись, как во гробе,
Чудный инок обитал,
Много лет в искусе строгом
Сколько слез он перед Богом,
Сколько веры расточал!..
 
 
Оттого ночной порою
Силой и поднесь живою
Над Донцом утес стоит —
И молитв его святыней,
Благодатной и доныне,
Спящий мир животворит.
 

1862

* * *

 
Когда на то нет Божьего согласья,
Как ни страдай она, любя, —
Душа, увы, не выстрадает счастья,
Но может выстрадать себя…
 
 
Душа, душа, которая всецело
Одной заветной отдалась любви
И ей одной дышала и болела,
Господь тебя благослови!
 
 
Он милосердный, всемогущий,
Он, греющий своим лучом
И пышный цвет, на воздухе цветущий,
И чистый перл на дне морском.
 

12 января 1865

* * *

 
Есть и в моем страдальческом застое
Часы и дни ужаснее других…
Их тяжкий гнет, их бремя роковое
Не выскажет, не выдержит мой стих.
 
 
Вдруг все замрет. Слезам и умиленью
Нет доступа, все пусто и темно,
Минувшее не веет легкой тенью,
А под землей, как труп, лежит оно.
 
 
Ах, и над ним в действительности ясной,
Но без любви, без солнечных лучей,
Такой же мир бездушный и безстрастный,
Не знающий, не помнящий о ней.
 
 
И я один, с моей тупой тоскою,
Хочу сознать себя и не могу —
Разбитый челн, заброшенный волною,
На безымянном диком берегу.
 
 
О Господи, дай жгучего страданья
И мертвенность души моей рассей —
Ты взял ее, но муку вспоминанья,
Живую муку мне оставь по ней, —
 
 
По ней, по ней, свой подвиг совершившей
Весь до конца в отчаянной борьбе,
Так пламенно, так горячо любившей
Наперекор и людям и судьбе;
 
 
По ней, по ней, судьбы не одолевшей,
Но и себя не давшей победить;
По ней, по ней, так до конца умевшей
Страдать, молиться, верить и любить.
 

Март, 1865

Петербург

* * *

 
Все отнял у меня казнящий Бог:
Здоровье, силу воли, воздух, сон,
Одну тебя при мне оставил Он,
Чтоб я Ему еще молиться мог.
 

Февраль 1873