Текст книги "Приход № 10 (сентябрь 2014). Рождество Богородицы"

Митрополит Каллист По-гречески милость «элеос», что очень созвучно с другим словом «элеон», означающим оливковое масло. Думаю, что этимологически эти слова не имеют ничего общего, но греческие отцы любили играть словами. Они рассуждали о милости Божьей, означающей любовь Бога, которая изливается для исцеления, прощения и восстановления. Вот как я понимаю слово «элеос» в Иисусовой молитве. Кто-то скажет, что постоянное повторение «помилуй» – довольно неприглядное занятие. Для меня же эта молитва вовсе не скучная, она полна света, потому что фраза «помилуй мя» говорит не столько о нашем грехе и потере Бога, а скорее о примирении с Богом, говорит о преодолении греха через Божественную любовь.

Вопросы и ответы

Юрий Рубан, кандидат исторических наук, кандидат богословия, доцент СПбГУ

В церковном календаре каждый год под 1/14 сентября стоит особый заголовок: «Начало индикта – церковное новолетие». Как я понимаю, речь идет о начале церковного Нового года, но почему не пишут, какой год начинается, ведь имеется в виду летосчисление от сотворения мира? А что такое «индикт»? Я знаю, что с вашей газетой сотрудничает Юрий Рубан, специалист в области календаря. Буду рад, если он найдет время для ответа на мой вопрос, который, как я знаю по своим знакомым, интересует многих.

Михаил

Дорогой Михаил! Вы совершенно правы: церковнославянское слово лето употребляется здесь в значении год, а не время года («лето»). Впрочем, оно употребляется и в светском языке: ребенок трех лет, тридцатилетний человек, совершеннолетний и др.

Да, наша Церковь живет по сентябрьскому стилю (этим термином обозначается определение начала года); 1 сентября начинался у нас и государственный год до 1700 года. «Январский стиль» одновременно с летосчислением от Рождества Христова ввел царь Петр Первый. Ранее существовали и другие стили (мартовский и ультрамартовский). Сентябрьский стиль сохраняется в юлианском церковном календаре до настоящего времени, и церковный Новый год начинается 1 сентября (= 14 сентября по григорианскому календарю, но только для XX и XXI веков!). Другое значение слова стиль – это стиль летосчисления, т. е. календарная система в целом («старый стиль», «новый стиль»). Существуют и другие – не календарные – значения этого термина. Теперь об индикте.

Индикт – это порядковый номер года внутри регулярно повторяющегося пятнадцатилетнего промежутка времени (т. н. «индиктиона»), от одной индикции (переписи) к другой. Сами индиктионные циклы не нумеруются, но используются для соотнесения с другой системой датирования.

Первоначально «индикция» (лат. indictio – «провозглашение») – это объявление обязательных поставок съестных припасов правительству. Происхождение индикционного цикла остается неясным (возможно, он египетского происхождения), но уже при императоре Диоклетиане (284–305 н. э.) каждые 15 лет в Римской империи производилась переоценка имущества для установления величины взимаемого налога. Необходимость для населения знать налоговый год привела к исчислению годов по индиктам. Официально этот счет времени ввел император Константин Великий (в 312/3 г.). Сначала индикт начинался с 23 сентября – даты рождения первого римского императора Октавиана Августа; в 462 году из практических соображений начало года перенесли на 1 сентября. Датировка годов по индиктам стала обязательной с 537 года, получив широкое распространение в гражданском и церковном делопроизводстве. Она использовалась Верховным трибуналом Священной Римской империи германской нации вплоть до ее распада в 1806 году и до сих пор употребляется в некоторых календарных системах. Для прикладной хронологии датировки по индиктам имеют огромное значение. «Среди хаоса средневековых датировок эти были по крайней мере устойчивыми» (Бикерман Э. Хронология древнего мира. М., 1975. С. 73). В современном православном календаре под 1/14 сентября значится «Начало индикта – церковное новолетие», отмечаемое в храмах благодарственным молебном. (Сентябрьский Новый год – вместе с эрой от Сотворения мира, апо ту косму – был одновременно и государственным в России до 1700 года.) Церковный Новый год по юлианскому календарю приходится в XX–XXI веках на 14 сентября по григорианскому (с 2100 года он будет приходиться на 15 сентября, и т. д.).

Индикт года соответствует остатку от деления числа года византийской эры от сотворения мира (с точкой отсчета 1 сентября 5509 года до н. э.) на 15. При использовании летосчисления от Рождества Христова (н. э.) к числу лет прибавляют 3 и результат также делят на 15. (Поскольку смена индикта происходит 1 сентября по юлианскому календарю, то при работе с датами по январскому и мартовскому календарным стилям необходимо делать соответствующие поправки.) Так, 14 сентября 2000 года н. э. = 1 сентября 7509 года от сотворения мира, 9-й год индикта; 14 сентября 2006 года = 1 сентября 7515 года от сотворения мира, 15-й год индикта; 14 сентября 2007 года = 1 сентября 7516 года от сотворения мира, 1-й год индикта; 14 сентября 2014 года = 1 сентября 7523 года от сотворения мира, 8-й год индикта, и т. д.

Надеюсь, доступно ответил на Ваш вопрос. Пишите, коли будет необходимость. Интересных календарных вопросов много: взять хотя бы митраистский праздник День Рождения Непобедимого Солнца, дата которого – день зимнего солнцеворота, 25 декабря – стала Днем Рождения Господа (Dies Natalis Domini), или Рождеством Христовым. Почему?

Новый завет

Евангелие

Лекция архимандрита Ианнуария Ивлиева

Мамона неправды

Притчу о «неверном управителе», о которой мы рассуждали в прошлой беседе, завершали слова Евангелиста: «И похвалил Господь управителя неверного, что догадливо поступил; ибо сыны века сего догадливее сынов света в своем роде» (Лк 16,8). Речь шла о расхищении имущества некоего богатого человека. Притча, как мы видели, не столь уж проста для понимания. Но мы, как смогли, попытались ее понять и истолковать. Трудности, вытекающие из толкования притчи, видны уже из того, что Евангелист Лука выводит из нее целых три поучения, с которых мы начнем сегодняшнюю беседу. В этих кратких поучениях обсуждается одна тема – тема богатства, или, если точно придерживаться буквы евангельского текста, тема «мамоны». Думаю, всем слушателям знакомо это еврейское слово мамона, означающее деньги, состояние, имение, имущество, капитал – причем все это с отрицательным знаком: незаконно, неправедно нажитое имущество, или капитал как предмет страстных, безумных вожделений какого-нибудь «кощея». Почти все изречения об отношении к мамоне принадлежит только евангелисту Луке. Прочитаем этот небольшой отрывок.

И Я говорю вам: приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители.

Верный в малом и во многом верен, а неверный в малом неверен и во многом. Итак, если вы в неправедном богатстве не были верны, кто поверит вам истинное? И если в чужом не были верны, кто даст вам ваше? Никакой слуга не может служить двум господам, ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить, или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и мамоне.

(Лк 16,9 – 13)

Итак, три изречения о богатстве, о мамоне. Сначала утверждается, что богатство, причем, неправедное (что нас удивляет!), следует использовать для обретения верных друзей для того, чтобы они обеспечили нам вечную жизнь (что звучит не менее странно!). Затем Господь говорит, что верность в малом (снова звучит «в неправедном»!) богатстве обеспечивает человеку обладание богатством истинным, то есть (снова) вечной жизнью. Наконец, следует знаменитое поучение о невозможности одновременно служить двум господам: Богу и мамоне.

Последовательно остановимся на тексте. Еще раз прочитаем первое изречение:

И Я говорю вам: приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители.

Первое, что нам следует предпринять, это перевести изречение точнее, чем это сделано в Синодальном переводе. Вот буквальный перевод оригинального греческого текста, почти идентичный церковнославянскому переводу: «И Я вам говорю: сотворите себе друзей из мамоны неправды, чтобы, когда она исчезнет, вас приняли в вечные скинии». Чувствуете разницу? Не «богатство неправедное», а «мамона неправды»; не «когда обнищаете», а «когда она, – то есть мамона, – исчезнет».

Второе: Это изречение, необычное, парадоксально звучащее, вызывающее внимание, по мнению большинства экзегетов, к самой притче о неправедном управителе не относится, но открывает ряд последующих изречений Иисуса Христа, которые, как уже сказано, объединяются одним ключевым словом: мамона.

Как мы видели, задача притчи состояла в том, чтобы на примере «сынов века сего» показать, как умно и решительно должен человек готовить свое будущее. Смысл изречения о «мамоне неправды» несколько иной, он состоит в том, что мы должны так использовать эту самую «мамону», чтобы с ее помощью создавать себе друзей на небесах, и чтобы мы были приняты в «вечные скинии». Но вот что примечательно: «мамона неправды», если это выражение перевести на родной язык Иисуса Христа, означает не «неправедная мамона», а нечто иное. Мамона неправды – это мамона вообще, в том числе не украденная, а приобретенная вполне законным путем. Но об этом ниже. Общей для притчи и для изречения ст.9 является только одна мысль: «приобретайте себе друзей, чтобы вам некогда дали кров». Кто такие «друзья»? В иудействе того времени существовало положение: «друзья человека – его дела милосердия, ибо они будут ходатаями его перед Богом» в День Суда Божия.

Но для каждого человека День Суда наступит в тот момент, когда «мамона исчезнет, оскудеет», то есть когда она потеряет всякую ценность для ее обладателя, а именно, в час его смерти. Это, так сказать, индивидуальная эсхатология, которая не исключает и эсхатологию универсальную: «Ни серебро их, ни золото их не может спасти их в день гнева Господа» (Соф 1,18). Эта тленность богатства, его обманчивость должна побуждать людей не слишком полагаться на него. У Евангелиста Луки это выражение («(мамона) исчезнет, прекратится, оскудеет») стоит в явном противопоставлении к Лк 12,33, где используется тот же глагол, но с отрицательной приставкой «не-» – «сокровище неоскудевающее». В церковно-славянском переводе замечательно передана эта взаимозависимость двух мест Евангелия: сотворите себе други от мамоны неправды, да, егда оскудеете, приимут вы в вечныя кровы. В Синодальном эта тонкая особенность осталась незамеченной.

Необычно выражение «вечные кровы, или обители», буквально «вечные скинии». Это выражение образует явную противоположность тем домам, в которые мечтал попасть после своего хитрого обмана и отставки неверный управитель.

Как средство достичь принятия в вечные скинии названа «мамона неправды». Это выражение очень необычно (ср. Сир 5,10). Само слово «мамона» – заимствование из еврейского или арамейского языка. Подразумевается не только неправедно нажитое добро, но земное богатство как таковое. Но почему же мамона названа «мамоной неправды»? Обычное, традиционное понимание этого странно звучащего выражения – «неправедная мамона», «неправедное богатство». Что ж? Действительно, на основании повседневного опыта с богатством принято связывать (хотя и не в каждом отдельном случае) несправедливость, неправедность. Богатство неправедно либо потому, что оно нажито несправедливыми путями, либо потому, что служит эгоистическим целям. Мамона считалась и считается неправедной в принципе, опасной для спасения. Можно сказать, почти все к ней стремятся, но в то же время почти все считают ее опасным злом. Но наше изречение («сотворите себе друзей из мамоны неправды») объявляет употребление этой опасной мамоны на дела милосердия как истинную христианскую мудрость. Так что в милостыне, в благотворительности материальному богатству придается условно положительный смысл. Изречение обращено к христианам, которым угрожает опасность увлечения земным благосостоянием. То, что было уже явственно сказано в Евангелии прежде: «продавайте имения ваши и давайте милостыню» (Лк 12,33), здесь выражено прикровенно, намеком, но, тем не менее, вполне однозначно.

А теперь – внимание! Мы уже сказали, что выражение «мамона неправды», во-первых, необычно, и, во-вторых, – заимствование из арамейского или еврейского языка. Уже давно учеными экзегетами были предприняты попытки перевести речи Иисуса Христа с древнегреческого языка (а они дошли до нас именно на греческом языке) на его родной арамейский, а в некоторых случаях на библейский, то есть древнееврейский язык. Это были, конечно, лишь гипотетические реконструкции первоначального звучания слов Господа. Но иногда эти попытки приводили к чрезвычайно интересным и важным результатам, которые помогали по-новому взглянуть на привычные греческие тексты Евангелий.

В нашем случае, при рассмотрении необычного выражения «мамона неправды» как раз и обнаруживаются довольно интересные результаты. Здесь нам придется хотя бы вкратце обратиться к нашим, пусть весьма скудным, знаниям из области лингвистики. Дело вот в чем: слово mamona – не греческое, а семитское. Его корень ’mn. Всем известно другое библейское слово с этим же корнем: аминь. Смысл этого корня – крепость, надежность, верность, твердость. Аминь – значит «верно, надежно, истинно». И отсюда следует, что первоначально слово mamona означало нечто надежное, то, на что можно опереться. Обычный мирской человек видит опору в своем имении, в накопленном добре. И слово mamona имело нейтральное, отнюдь не отрицательное значение. Но со временем оно приобрело смысл неправедно нажитого богатства, которое может завладеть помыслами и действиями человека, может поработить его. И слово mamona обрело демонические черты и даже стало именем одного из злых падших ангелов. Так со словом мамона: с одной стороны это нечто надежное, а с другой стороны нечто неправедное, даже демоническое.

Теперь обратимся к второму слову выражения «мамона неправды», а именно к слову «неправда». В Евангелии «правда» – слово греческое, dikaiosu,nh, по-латыни iustitia. Это греческое слово отражает понятие скорее юридическое – юстиция, право, справедливость. Но ученые библеисты знают о том, что чисто юридический характер это слово приобрело только в греческом переводе Библии (LXX) и в последующих переводах на другие европейский языки. Изначально же, в еврейской Библии «правда» означала богоустановленный порядок в сотворенном Богом мире. Соответственно, «правдой» называлась и воля Божия поддерживать и осуществлять этот порядок. Бог осуществляет Свою правду Своим творческим Словом, в частности, Словом Своего обетования. Бог «праведен», то есть Он верен Своему слову. «Правда Божия» – Его верность, надежность, крепость. Отсюда «правда» – это вообще то, на что можно положиться. «Праведный» – верный, надежный, крепкий. А «неправедный» – соответственно неверный, ненадежный.

И вот получается, что выражение «мамона неправды» в оригинале содержит игру слов. Мамона – нечто надежное (в своем буквальном изначальном смысле), а «неправда – нечто ненадежное. Так что «мамона неправды» звучало парадоксально, что-то вроде «мамоны немамонная», «крепость некрепкая», «опора ненадежная», «верность неверная». Надо сказать, что Иисус Христос часто прибегал к игре слов, которая привлекала внимание слушателей.

Общий смысл нашего изречения мог быть таким: «Создавайте себе друзей своей мамоной, на которую вы надеетесь опереться, но на которую в принципе опереться невозможно, т. к. она все равно рано или поздно исчезнет». Это соответствует библейскому отношению к богатству: оно неверно и обманчиво: «Не полагайся на имущества неправедные, ибо они не принесут тебе пользы в день посещения» (Сир 5,10). Конечно, эти соображения не вносят ничего принципиально нового в понимание изречения стиха 9, но проливают некоторый свет на яркую и красочную манеру речи Иисуса Христа.

Итак, смысл изречения «сотворите себе друзей из мамоны неправды, чтобы, когда она исчезнет, вас приняли в вечные скинии» – не в совете неправедными путями добывать средства для спасения и дел милосердия. Речь идет о том, что всякое богатство «неправедно» в смысле своей неверности, временности, тленности. И какими бы путями оно ни было приобретено, праведными или неправедными, его следует использовать в спасительных целях. Иначе богатство становится опасным, потому что оно бывает орудием греха. Как сказано в Книге Иисуса сына Сирахова, «Многие погрешали ради маловажных вещей, и ищущий богатства отвращает глаза. Посреди скреплений камней вбивается гвоздь: так посреди продажи и купли вторгается грех» (Сир 27,1–2). А Спаситель в Своей Притче о сеятеле, которая говорит о семени как Слове Божием, говорит: «обольщение богатством … заглушает Слово, и оно бывает без плода» (Мк 4,19).

Но не только тленность делает мамону «неправедной». Богатство в прямом смысле «неправедно» уже потому, что вносит неравенство в человеческое общество, которое подчас бывает просто вопиющим, то есть мамона принципиально создает в обществе ситуацию «неправедности». Это может быть исправлено только делами солидарности и милосердия.

Итак, какими бы путями ни было приобретено богатство, – праведными или неправедными, – его следует использовать в спасительных целях. Но так ли это? И здесь мнения расходятся. Слушателям, наверное, известны споры относительно того, дозволено ли использовать неправедно нажитое богатство на благотворительные цели. И мы из нашей истории и житейской практики знаем, что Церковь чаще всего не спрашивает об источнике богатства, которое жертвуется на некие благие цели: строительство храмов, монастырей и так далее. Пожалуй, из всех толкователей Священного Писания только св. Иоанн Златоуст принципиально различает между благотворительностью из праведного и неправедного источника. Он говорит: «Зачем ты оскорбляешь Владыку, принося Ему нечистое?». В целом же всегда подчеркивается религиозная, нравственная и социальная польза, с какой следует употреблять любое богатство:

В сфере мирской: человек может расходовать свое богатство эгоистически, стремясь к легкой и беззаботной жизни. Но, с другой стороны, сколько людей благодарны какому-то состоятельному человеку, который дал деньги на выздоровление, на образование, просто помог в трудные времена! Так что богатство само по себе не является грехом, но оно накладывает на человека большую ответственность. В сфере жизни вечной: тленное богатство, израсходованное на добрые дела на земле, превращается в нетленное богатство, которое составит твой капитал в жизни вечной.

Разумеется, призыв к благотворительности не является чем-то специфическим для христианства. Уже у иудейских учителей бытовала поговорка: «Богатые помогают бедным в этом мире, а бедные помогают богатым в грядущем». Специфически христианский момент этой заповеди Спасителя придает не столько религиозный и этический призыв (это было и до Христа), сколько эсхатологическая настоятельность. Именно эту эсхатологическую обязательность и неотложность дел добра и милосердия ввиду приблизившегося Царствия Божия и стремился подчеркнуть Евангелист Лука своей Притчей о неверном управителе, и последующими изречениями, ее толкующими.

Теперь обратимся ко второму изречению Господа о мамоне:

Верный в малом и во многом верен, а неверный в малом неверен и во многом. Итак, если вы в неправедном богатстве не были верны, кто поверит вам истинное? И если в чужом не были верны, кто даст вам ваше?

И снова немного уточним перевод. Опять переведем буквально: «Верный в самом малом и во многом верен, а неправедный в самом малом и во многом неправеден. Итак, если вы не оказались верными в неправедной мамоне, кто доверит вам истинное? И если вы не оказались верными в чужом, кто даст вам ваше?». – Да, примерно так буквально. Мы замечаем, что здесь отождествляются понятия «верный – праведный – истинный», «неверный – неправедный – неистинный», что мы и сделали в предыдущих рассуждениях. Кроме того, снова появляется выражение «неправедная мамона» (то есть – выводя логически – «неверная, неистинная мамона»).

Иисус образно называет земное богатство самым малым, неистинным, неправедной мамоной. Богатство же небесное называет многим, большим, истинным. Вывод же таков: тот, кто неправедно использует земное богатство, злоупотребляет им, тому грозит лишение богатства нетленного, небесного. Не было доверия в малом, не будет доверено и большое. Вот до сих пор поведение неправедного домоправителя приводилось в качестве примера, что, естественно, смущало и требовало объяснения. И мы видели, что неправедный домоправитель приводился нам в образец отнюдь не честности (он вор, и больше никто), но в образец находчивого поведения в ситуации предстоящего Суда и полного, – к тому же справедливого, – обнищания. А теперь в словах «если вы не оказались верными в чужом, кто даст вам ваше?» четко высказано отрицательное отношение к тому же неправедному домоправителю по содержанию его поступков. Действительно, разумный домоправитель не заслуживал никакого доверия своего господина: он разворовывал чужое добро. Поэтому он получил отставку, от ворот поворот. Но Господь предлагает этот частный случай как принцип, распространяющийся на жизнь вечную. В сущности, вывод простой: «На земле нам вверены вещи, которые, собственно, не наши. Они даны нам на время, и мы только распоряжаемся и управляем ими. Мы – как управляющие в доме Божием. Рано или поздно, это данное нам на время добро нами будет покинуто. И когда нам придется оставить этот мир, на небесах мы получим наше, что действительно будет всегда принадлежать нам. А что мы получим на небесах, зависит от того, как мы воспользовались доверенными нам вещами на земле». Вспомним слова Господа: «Кто верный и благоразумный домоправитель, которого господин поставил над слугами своими раздавать им в свое время меру хлеба? Блажен раб тот, которого господин его, придя, найдет поступающим так. Истинно говорю вам, что над всем имением своим поставит его» (Лк 12,42–44). Именно так, домоправителем понимает себя и апостол Павел: «Каждый должен разуметь нас, как служителей Христовых и домостроителей таин Божиих. От домостроителей же требуется, чтобы каждый оказался верным» (1 Кор 4,1–2).

Наконец, рассмотрим третье изречение Господа о мамоне:

Никакой слуга не может служить двум господам, ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить, или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и мамоне.

Служение мамоне и Богу противопоставляются как взаимно исключающие друг друга. Иисус Христос приводит поговорку «никакой раб не может служить двум господам». Речь идет именно о рабах, а не о простых наемных слугах. Так и на церковнославянском: Никий же раб может двема господинома работати. Надо сказать, что эта поговорка имела отношение к законам античного мира. Так, например, в Римской империи раб не имел права работать на чужого господина. Раб находился во владении своего господина, и притом исключительно. В противном случае наказанию подвергался не только раб, но и чужой господин. В нашем случае христианин призывается не отдавать себя в рабство всему тленному, неправедному: деньгам, мамоне, вещам, престижу…. Все это – идоло-служение, которое несовместимо с Бого-служением. Раб в античном мире вообще не имел своего времени. Отсюда вывод: служение Богу не может быть побочным занятием, или же занятием в свободное от работы время. Мы либо всецело принадлежим Ему, либо вовсе нет. Поэтому «все, что вы делаете словом или делом, все делайте во имя Господа Иисуса Христа, благодаря чрез Него Бога и Отца» (Кол. 3,17).